Текст книги "Та, которая покупает"

Автор книги: Джоан Скеррет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)

Глава 17

И в обычные-то дни международный аэропорт О’Хэйр в Чикаго – одно из худших мест на земле. Но сейчас, с наступлением праздников, по мнению Уэсли, это было наихудшим местом во Вселенной. Хуже могло быть разве что оказаться на больничной койке с неизлечимой болезнью или на трассе 1-94 в снежную бурю по дороге к О’Хэйр. Однако повсюду в спешке бежали люди, люди, люди: разных национальностей, рас, телосложения – все в скверном настроении. Это единственное место, где было абсолютно приемлемо, особенно в канун праздника, ненавидеть каждого второго жалкого, нетерпеливого, уставшего путешественника за то, что он был твоей точной копией.

Одни напряженно сидели, ожидая объявления о посадке, другие бродили вокруг, заглатывая наполовину замороженные сандвичи и кофе из «Старбакс», и ждали, ждали. А-а-а! Когда же это кончится?

Уэсли подняла глаза на доску информации о вылете и помолилась про себя, чтобы ее обратный рейс в Бостон отменили. Она ни за что не хотела лететь в такой снегопад. Ни за что на свете.

Да, конечно, ей и в Чикаго оставаться не хотелось. Празднование Рождества в кругу семьи прошло замечательно, но она скучала по Дункану. Позвонив из Лондона, он сказал, что тоже скучает. Он должен был вылететь в Бостон завтра, и они собирались отправиться в Киллингтон в штате Вермонт, чтобы встретить там канун Нового года. Она сгорала от нетерпения его увидеть, но для начала все же готова была переждать снежную бурю.

Безвылазно просидев всю прошлую неделю в холодном, неприветливом Чикаго, Уэсли больше всего на свете хотела вновь оказаться рядом с Дунканом. Она была так счастлива, когда он позвонил из Лондона, что заставила его поговорить со своими родителями. По голосу было понятно, что он смутился и растерялся, но девушка не придала этому большого значения. Она надеялась на их скорую встречу. Уэсли старалась не растерять своих чувств. Зачем ему все эти испытания, если он не намерен идти с ней рука об руку до конца жизни?

«Он действительно любит меня, – думала она. – А я хочу провести с ним остаток жизни».

Она снова подняла глаза на табло информации о вылетах, а потом взглянула на висящий под потолком экран телевизора в зале ожидания. Сильный снег шел повсюду: от Чикаго до полуострова Кейп-Код в Массачусетсе; и, если верить прогнозу, изменений к лучшему не ожидалось. Девушка помолилась. «Мне нужно преодолеть чувство страха перед полетом», – повторяла она вновь и вновь.

Уэсли оглядела переполненный пассажирами, ждущими вылета, зал ожидания. «Самолет будет забит под завязку, и скучать не придется», – рассудила она. Вот два младенца уже заливаются слезами. Жаль, что она не может позволить себе первый класс.

Зазвонил телефон.

– Привет, мам!

Клара Данстер волновалась, как дочь полетит в такую бурю.

«Спасибо, мамочка, утешила. Теперь мне совсем нестрашно!» – мысленно съязвила она.

– Не бойся, все будет в порядке, – повторяла Уэсли, стараясь придать голосу уверенности ради маминого спокойствия, – Самолет не отправят, если это опасно. Не беспокойся, мам! Со мной все будет хорошо. Перестань, не то я тоже начну нервничать.

Через несколько минут взаимных увещеваний Уэсли нажала кнопку «отбой».

Полчаса спустя она была в воздухе, и полет уже не казался невыносимым. Она читала книгу «Полюби себя, и он полюбит тебя», не могла оторваться. Книга открыла ей столько нового и интересного. Девушка понимала, что должна честно заглянуть в свою душу, – без этого найти и построить настоящую любовь невозможно. Прежде чем решиться навсегда соединить жизнь с другим человеком, необходимо сначала научиться по-настоящему любить и ценить себя. Она готова к этому шагу, как никогда.

Через час полета Уэсли уснула.

Стюард разбудил ее – поступила команда: «Приведите спинки кресел в вертикальное положение». Самолет шел на посадку. Еще не до конца проснувшись, Уэсли чувствовала слабость и головокружение. Она даже забыла о страхе. В это время самолет плавно приближался к земле. Она выглянула в иллюминатор. Небо чистое, только снежные наносы на земле.

«Ох уж эти синоптики!» Она закатила глаза.

Уэсли села прямо, через десять ничем не примечательных минут они приземлились тихо и спокойно, без единого толчка.

«Какая же я идиотка! – корила она себя. – Распсиховалась из-за ерунды. Как всегда».

Войдя в квартиру, она поняла, как соскучилась. Прошлась по крошечным комнаткам, зашла на кухню, в гостиную, ванную и спальню. И вдруг поняла: «Майкл меня больше не волнует».

Девушка пронзительно вскрикнула. За последние несколько дней он ни разу не завладел ее мыслями. Конечно, поездка в Чикаго всколыхнула некоторые воспоминания. Но они больше не причиняли боли. Не вводили ее в ступор. Наконец-то Майкл перестал для нее существовать.

На телефоне мигала кнопка автоответчика.

«Должно быть, Дункан звонил сказать, когда прилетит», – предположила она.

Уэсли подбежала к телефону и нажала кнопку.

«Привет, малышка, это я. Плохие новости. Вырваться не смогу: наша поездка срывается. Знаю, ты огорчишься. Мне тоже очень жаль. Этот парень загонит меня в могилу. Есть два варианта: приехать на пару дней и сразу улететь обратно или покончить с делами здесь и вернуться домой через неделю. Обещаю, мы наверстаем упущенное. Люблю тебя».

У нее сердце опустилось. Она уже всем рассказала о предстоящей поездке. Даже себя убедила в том, что наступает новый этап их взаимоотношений, когда он сможет взглянуть на нее как на свою будущую жену. Ей хотелось умереть. У нее был номер его телефона в гостинице, но застать его там практически невозможно. Ей остается только сидеть и ждать следующего звонка.

Радостные предчувствия растаяли. Девушка осмотрелась вокруг: ее квартирка никогда еще не выглядела так убого. Все, от дивана до журнального столика, казалось заброшенным и мрачным. Всего лишь четыре часа, но за окном уже сгустились сумерки. Улицы обезлюдели. Большинство студентов разъехалось по домам, и теперь Коммонуэлс-авеню напоминала пустынные улицы города-призрака.

– Что мне делать в канун Нового года?! – рыдала она, одна в пустой квартире.

«Мама права. Нужно было оставаться дома».

Она старалась гнать от себя неприятные мысли. Конечно, она рассердилась на Дункана и безумно устала от его поездок в Лондон. Но она понимала, придется с этим смириться. Он хорошо знал свое дело: вот почему ему доверяли всех этих трудных клиентов.

Телефон зазвонил, и она подпрыгнула, схватив трубку еще до того, как отзвенел первый звонок.

– Алло, – произнесла она, затаив дыхание. Должно быть, он передумал.

– Привет, Уэсли, сестренка. Как прошло Рождество?

Шерри.

– A-а, Шерри. Привет.

– Что стряслось, дорогая? До Нового года два дня, а ты снова хандришь?

Уэсли вздохнула:

– Из-за Дункана. Он застрял в Лондоне и не сможет вернуться. Поездка в Киллингтон на выходные срывается.

– Ты собиралась с ним в Вермонт на этих выходных?

«Вот черт!» – выругалась про себя Уэсли. Секс до брака Шерри, строго следовавшая библейским заповедям, считала таким же смертным грехом, как употребление наркотиков или убийство первой степени.

– Подружка, мне казалось, ты говорила, что хочешь выйти за него замуж.

– Шерри, ты не понимаешь. У нас серьезные отношения. Он со мной не из-за секса.

– Откуда ты знаешь?

Уэсли решила не отвечать. На другом конце провода воцарилась тишина – именно этого она и добивалась. Шерри подошла слишком близко к допустимой черте и собиралась ее переступить. Личная жизнь Уэсли ее не касалась.

– На самом деле я звоню по делу, – нарушила молчание Шерри. – Вы двое думали поехать в Киллингтон на этих выходных… Забавное совпадение. Наша церковная группа незамужних и неженатых тоже отправляется туда в субботу. Хочешь с нами?

Уэсли раздумывала с минуту. Она много слышала о таких группах и сомневалась, сможет ли целый день выносить компанию из двадцати или тридцати клонов Шерри – не важно, мужского или женского пола.

– Гм… Даже не знаю.

– Мы устраиваем вечеринку в честь празднования Нового года. Никакой выпивки, зато будут песни, отличный госпел, стихи и даже танцы.

– Шерри, я правда не уверена. Мне не по себе из-за Дункана и нашей поездки. Я перезвоню, если решу ехать.

– Хорошо, подруга. Все понимаю. Я внесу тебя в список на всякий случай. Позвони. А я буду молиться за тебя. Все будет хорошо?

– Все будет хорошо, Шерри. Спасибо.

Она сидела в темной квартире. Не хотелось включать свет или телевизор. Темнота полностью соответствовала ее настроению. Потом глаза наполнились слезами. Девушка очень расстроилась – все надежды рухнули. Она так ждала этой поездки. А ему пришлось все отменить.

«С Шерри такое бы никогда не случилось, – думала Уэсли. – В чем ее секрет? Она абсолютно счастлива, проводя время с братьями, сестрами и друзьями из церкви. Всю себя отдает работе на общественных началах, не говоря уже о газете. И кажется счастливой. Но как она может быть счастлива, когда рядом с ней нет мужчины?»

Может, она притворяется. Шерри призналась, что иногда чувствует себя одинокой, но не зацикливается на грустных мыслях. Просто старается жить полной и насыщенной жизнью, насколько это возможно.

«А я бы так смогла?» – спросила себя Уэсли. До прошлого года, когда ее бросил Майкл, она никогда не жила одна, у нее не было и минуты, чтобы оценить всю прелесть одиночества. Что если в фирме Дункана решат перевести его в Лондон? Что тогда делать?

«Почему я так мучаю себя?» Она вытянулась на диване и взяла пульт. По телевизору ничего интересного.

Она посмотрела на телефон. Подняла трубку и набрала номер:

– Шерри?

– Да, привет, дорогая.

– Внесешь меня в список, хорошо?

– Хорошо, дорогая. Это будет лучшая поездка в твоей жизни.

«Да уж. Будь что будет, Шерри».

Лучшей поездкой в жизни она, конечно, не станет, но неожиданной – это уж точно.

Глава 18

Стоило им сесть в автобус, Уэсли подумала, что все не так уж плохо. Группа оказалась сплоченной, и, надо признать, ей было весело с ними. Автобус оказался одной из этих роскошных посудин с мягкими креслами, как в самолетах. Пока он громыхал по шоссе 93, она смотрела фильм «Темный сахар». Уэсли уже видела его раньше, но просмотр с девушками из группы был особым удовольствием. Они без умолку обсуждали Тэйя Дипха.

– Он такой милашка, похож на младшего братика, – прощебетала одна из них.

– Он не милашка. Он просто прекрасен, – резюмировала другая.

– Он кажется маленьким. Понимаете? Маленьким, – сказала женщина постарше.

И все залились смехом.

Уэсли тоже рассмеялась. Она представляла себе, что всю дорогу до горнолыжного курорта они будут петь госпел и молиться, но эти ребята понимали толк в веселье.

Казалось, вся группа хорошо знала и любила Шерри. Уэсли не могла удержаться от сравнений с Ланой. Девушки были очень похожи: общительные, щедрые, категоричные, обе любили жестокую правду и открыто высказывали свое мнение, однако у Шерри эти качества не были замешаны на злобе, которая делала Лану невыносимой.

«Я не скучаю по ней», – думала Уэсли. Хотя интересно, как Лана проводит каникулы. Возможно, сейчас она присутствовала бы на какой-нибудь модной великосветской тусовке, не рассорься они с Ланой.

«Ничего страшного, – рассудила Уэсли. – Вечеринка в компании богатых, влиятельных людей, вероятно, вылилась бы в тысячи долларов». Она подсчитала, что ей придется работать по крайней мере еще полгода, чтобы вернуть свои финансы в исходное состояние. До того, как она познакомилась с Ланой и начала транжирить деньги.

Она проверила мобильный. Нет, Дункан не звонил.

Уэсли заметила, как некоторые мужчины бросают в ее сторону взгляды, в основном осторожные и робкие. Все они обсуждали Суперкубок. Несколько женщин в другой половине автобуса присоединились к их беседе. Уэсли не особо интересовалась американским футболом и предпочла сосредоточиться на фильме.

Она слушала женщин, чирикающих о том, что экранный брак Тэйя Диггса и Николь Ари Паркер летит в тартарары.

На ее вкус, фильм был слишком слащавый, к тому же с самого начала понятно, чем он закончится. Однако лучше смотреть его, чем рассуждать о футболе.

Когда по экрану поползли титры, автобус как раз подъезжал к горнолыжной базе. Люди кругом – куда ни глянь. Семьи, парочки, компании подростков и старички прогуливались, осматривая местные красоты. Казалось, все они чувствовали себя так, будто попали в рай. Вполне возможно, если предательски крутая, покрытая снегом гора соответствовала их представлениям о нирване. Отдыхающие съезжались сюда на «субару», «вольво», «хаммерах» и других внедорожниках, промелькнуло и несколько роскошных немецких автомобилей.

Уэсли ожидала, что их группа будет выделяться на общем фоне, и оказалась права. В конце концов, они приехали в Вермонт. Девушка вспомнила, как Дункан поддразнивал ее в Уайт-Маунтинс: «У тебя настоящий пунктик по поводу цвета кожи! С этим нужно что-то делать».

Она постаралась отделаться от чувства неловкости. Никто в группе, казалось, не придавал большого значения тому, сколько чернокожих среди отдыхающих, – так с какой стати она должна об этом думать?

Когда они открыли дверь гостиничного номера, Шерри вся светилась от счастья.

– Дорогая, я не хотела говорить об этом в автобусе, но Ларри сказал, что хочет сделать так, чтобы этот день запомнился нам надолго.

– Вот оно что? А я думала, у вас было только одно свидание, – удивилась Уэсли.

Шерри уже упоминала о Ларри. Он разведен и немного старше Шерри: ему сорок, ей тридцать.

«Кажется, он милый, но немного скучный», – подумала Уэсли, встретив его в церкви.

– Да, но ты же знаешь, как все происходит. Сначала долгие разговоры. С ним я чувствую себя действительно особенной. А еще он читает «Нью-Йоркер». – Шерри умоляюще посмотрела на Уэсли, словно просила у нее одобрения.

Уэсли была тронута. До сих пор она и не осознавала, насколько они сблизились с Шерри за короткое время, – настолько, что ее мнение так много значит для Шерри.

– Что ж, если он не будет мешать твоей подготовке к марафону… Я без тебя не справлюсь.

Шерри застонала:

– Дорогая, я ведь говорила. Не уверена, что смогу…

Они побросали сумки с туалетными принадлежностями на кровати.

– Так ты собираешься покорять вершины вместе с Ларри? – подтрунивала над подругой Уэсли.

– О чем ты? Я вместе со всеми. Я сюда приехала не ради него, – оправдывалась Шерри, краснея.

– Как скажешь.

Через несколько минут они вышли на улицу и моментально утонули в море разноцветных алясок, шапок, шарфов и прочих вещей, необходимых путешественнику на заснеженной горе. Здесь отдыхали семьями, а еще молодые нары, компании сослуживцев, множество молодых людей со сноубордами, настроенных получить в этот день максимум положительных эмоций. Казалось, все довольны и счастливы, а они еще даже не попали на подъемник.

Их компания разбилась на группы. Уэсли предпочла держаться Шерри, Ларри и еще одной прихожанки, Рейчел. Они встали в очередь к подъемникам.

– Уэсли?

Она услышала позади себя знакомый голос и обернулась:

– Боже мой, Уильям! Вот уж не ожидала.

Уильям был перед ней собственной персоной: в ярко-синем лыжном костюме он походил на Криса Веббера, рядом с ним стояла девушка ослепительной красоты.

– Какой сюрприз! – только и смогла вымолвить Уэсли. Она чувствовала себя неловко, будто дала ему обещание и не выполнила его.

– Как поживаешь? – Он улыбнулся своей фирменной улыбкой, и Уэсли вспомнила ночь, когда они познакомились, и час с небольшим, проведенный вдвоем на вечеринке у родителей Ланы.

Уэсли понимала причину своей неловкости. Почему она позволила ему уйти?

– Нормально. Учусь, а так ничего нового. А как ты?

Ей не хотелось, чтобы разговор зашел о Дункане. Ее мучила совесть: с какой легкостью она выбросила Уильяма из своей жизни и стала встречаться с его другом.

– Хорошо, мы получили пару новых заказов. Вот отмечаем. Кстати, познакомься, это Меган.

Уэсли пожала тонкую, изящную руку Меган и вежливо улыбнулась. Она почувствовала легкий укол ревности, но потом опомнилась: ревновать глупо. Уильям заслуживает счастья.

Она быстро представила Шерри и остальных, чтобы заполнить неловкую паузу. Потом они погрузились на подъемник и распрощались. Он остался внизу вместе с Меган. Обещал позвонить, когда вернется в Бостон. Просто расспросить, как дела, и поболтать.

– Подруга, где ты находишь таких красавцев? – спросила Шерри, когда подъемник плыл через гору.

– Он друг Дункана.

«Все не так просто, – подумала Уэсли, – но это самое легкое объяснение».

Весь оставшийся день Уэсли не могла выкинуть Уильяма из головы. Она каталась, пока все мышцы не начали болеть. Спускалась и поднималась, и каждую минуту перед ее глазами стояло лицо Уильяма, когда он представлял Марию. Нет, Меган. Он выглядел таким счастливым.

«Что ж, он заслуживает счастья, – твердила она себе вновь и вновь, спускаясь с горы и поднимаясь. – Я счастлива. Он тоже заслуживает счастья».

Ларри и Шерри исчезли, и, оставшись одна, Уэсли решила отработать навыки катания. Девушка наслаждалась своим кажущимся одиночеством. Вокруг нее кружили люди, они громко разговаривали и смеялись, но она их не знала, да ей и не нужно было. Она занималась тем, чем хотела.

«Как здорово, что я приехала! – радовалась она про себя. – Даже не верится, что я хотела остаться одна в маленькой темной квартирке и жалеть себя все выходные напролет».

Вечером в номере, пока они собирались на пышную новогоднюю вечеринку в отеле, Шерри без умолку трещала о Ларри. Уэсли с трудом улавливала какие-то отрывки из рассказа подруги, которая явно не нуждалась в собеседнике. Ее собственные мысли были заняты Дунканом и тем, как он собирается праздновать Новый год там, в далеком Лондоне.

Всю ночь она беспрерывно следила за телефоном, пока остальные танцевали, пили и целовались. Здесь, высоко в горах, не было сигнала, но это не мешало ей каждые десять минут проверять, не звонил ли кто. Пришло сообщение. Уэсли не сомневалась – от него. Однако легче не стало. Любимого не было рядом. Поэтому, вопреки своему новогоднему обещанию и неокончательному решению никогда больше не брать в рот ни грамма спиртного, она выпила виски с лимонным соком. За это время на ее глазах успели обручиться по крайней мере три парочки.

Она выпила еще один бокал, глядя на обнимающихся под бой часов на другом конце комнаты Уильяма и Меган. Наступил Новый год, а она была одна.

Шерри и Лари весь вечер строили друг другу глазки, но держались на расстоянии. Даже когда часы пробили полночь, они целомудренно чмокнули друг друга в губы. Может быть, они действовали так осторожно, потому что все члены церковной общины неусыпно следили за каждым их шагом? Уэсли не знала, смогла бы она вынести такое пристальное внимание. Если Ларри и Шерри переполняют чувства, они вправе дать им волю, и никто не должен вмешиваться. Напряжение за их столом достигло предела: словно все заметили пробегавшие между влюбленными искры и теперь во что бы то ни стало решили спасти друзей от неминуемого грехопадения.

Уэсли была рада вернуться в номер. От бурного веселья окружающих ей стало не по себе. Оставалось перетерпеть охи и ахи Шерри, которая совсем потеряла голову от счастья. Девушка притворилась заинтересованной, но продолжала витать в облаках. Она скучала по Дункану и одновременно думала о Уильяме: «Должно быть, с этой девушкой у него все серьезно, раз они здесь вместе празднуют Новый год».

Наверное, оно и к лучшему, что у нее с Уильямом ничего не сложилось. Конечно, к лучшему. Она любила Дункана. Он был мужчиной ее мечты. «Однако Уильям мог бы найти себе кого-нибудь получше Меган, – не успокаивалась Уэсли. – Уж больно она странная. Писклявый голос; можно подумать, что ей семнадцать, а волосы, волосы – челка просто ужас…»

Уэсли нырнула под одеяло и оттуда комментировала невнятными междометиями непрекращающийся рассказ Шерри о Ларри. Ей даже пришлось притвориться, будто она храпит, лишь бы Шерри наконец умолкла. Как же она корила себя за это!

Девушка с нетерпением ждала рассвета, когда можно будет встать и отправиться обратно в Бостон.

Глава 19

Наступил первый день нового года. Дункан так и не позвонил. Сообщение пришло от Терри, которая отправилась спать далеко за полночь, после шоу Дика Кларка.

«Уэсви, это Теви. – Сестра вспомнила их детские прозвища. – Просто хотела сказать, что племянники желают тебе счастливого Нового года. Ты сейчас, наверное, со своим прекрасным бостонцем. Надеюсь, вам весело. Не делай глупостей! Ой, наверное, уже слишком поздно!»

Раньше это сообщение вызвало бы у Уэсли улыбку, но теперь ничего, кроме раздражения. Девушка ненавидела всех и вся. Она с ожесточением принялась наводить порядок в квартире: вытирать пыль, пылесосить, раскладывать вещи по местам.

Потом, окончательно обессилев, легла на диван. Звонка от него по-прежнему не было. Ее охватило волнение. В голове роились самые мрачные картины.

«Лана наверняка знает, где он и что сейчас делает. – Но она решительно прогнала от себя эту мысль. – Ты не его поля ягода!»

Девушка отказывалась верить, будто между ними все кончено. Она понимала, что слишком драматизирует ситуацию. У Дункана работы по горло, и ей надо научиться с этим справляться. Майкл тоже часто забывая о важных датах. На ее двадцатипятилетие он предложил на выходные сбежать из города, но план провалился, потому что он не смог вырваться из больницы.

«Все дело в том, какое место тебе отведено, – размышляла Уэсли. – У таких мужчин, как Дункан, работа всегда прежде всего. Я просто должна к этому привыкнуть».

Но он мог хотя бы позвонить.

Девушка поговорила с родителями. На этот раз от мамы сочувствия тоже было не дождаться. Уэсли всегда нравились целеустремленные, энергичные мужчины, но почему-то она не хотела принимать все отягощающие это обстоятельства – вот краткое изложение разговора, нет, лекции Клары Данстер. «Тебе придется сделать выбор», – заявила мать. Возможно, нужно искать мужчину, который будет посвящать ей все свое время.

Зазвонил телефон. Девушка посмотрела на него. Не хотела обнадеживать себя.

– Алло. – Она уже не смела надеяться.

– Привет, малыш!

Глаза наполнились слезами, но она смогла выдавить из себя улыбку:

– Дункан, где ты был? – Она понимала, что ведет себя как плаксивая маленькая девочка.

– Уэс, это был худший Новый год в моей жизни. Джексон устроил вечеринку у себя дома, я ушел, как только сумел, чтобы позвонить тебе. Просто не мог раньше.

Звук его голоса огорчил ее. Он казался таким уставшим.

– Ты в порядке? У тебя такой измученный голос, милый. – Она не могла скрыть волнения.

– У меня все хорошо. Устал немного. И еще безумно по тебе соскучился.

– Я тоже скучаю. Когда ты вернешься?

– Во вторник. Еще два дня, и, надеюсь, этому придет конец. Джексон дает показания во вторник утром, а днем я вылетаю.

– Скорее бы.

И вдруг жизнь наладилась. Они болтали как ни в чем не бывало. Он любит ее, она любит его. Уэсли была уверена в этом на сто процентов. Он рассказывал ей смешные истории о вечеринке Джексона и о Лондоне. Обещал, что они непременно съездят туда, как только все утрясется.

Час спустя, уже повесив трубку, Уэсли с улыбкой думала: «И что это я беспокоилась? Я так счастлива!»

В понедельник девушка встала рано. Все тело ныло после катания на лыжах.

Она шла по городским улицам, было немного жаль, что каникулы закончились. Гирлянды! Ей будет не хватать по вечерам горящих праздничными огнями деревьев на Хантингтон-авеню. И гигантской рождественской елки возле здания «Пруденшл-центр». И нарядных витрин магазинов. Наступил январь – неприятный, зябкий, одинокий январь.

Она вошла в «Хэлси лайф спа». Как и ожидала, он был набит под завязку. После месяца неуемного поедания тортов, булочек, индейки, ветчины и бог знает чего еще чувство вины вынудило людей прийти в спортзал: здесь их должна была настигнуть заслуженная кара.

На сегодня к ней записалась только одна клиентка, новенькая. Та уже ждала начала занятия, когда пришла Уэсли.

Уэсли представилась, стараясь понять, где она могла ее видеть раньше.

– Здравствуй! Я тебя знаю! Меня зовут Рейни Смоллс, я мама Пеони.

Пеони Смоллс. Где она могла раньше слышать это имя? Ну да, конечно! Подруга Ланы с Виньярд. Девушка съежилась.

– Здравствуйте, миссис Смоллс. Рада вас снова видеть. Надо же, какое совпадение!

– Точно. И пожалуйста, зови меня Рейни. Кроме того, я уже десять лет как не миссис.

– Мне очень жаль, – инстинктивно выпалила Уэсли.

– А мне нет, – громко рассмеялась Рейни. – Я столько слышала об этом месте и подумала, что стоит самой сюда заглянуть. Мое новогоднее решение – сбросить тринадцать килограммов.

– Вот это да! Что ж, мне нужно задать вам несколько вопросов, а потом начнем.

Уэсли приготовилась к пустой и бессодержательной беседе с массой упоминаний о знакомстве с известными людьми, сплетнями и плохо замаскированными колкостями в адрес ее скромных начинаний, но ничего этого не было. Рейни Смоллс оказалась разговорчивой, и в то же время она хотела побольше узнать о самой Уэсли. Почему выбрала Бостон, нравится ли ей здесь, где живет; как получилось, что начала работать личным тренером; как удается совмещать работу с учебой?

– Боже мой! Ты необыкновенная женщина, – похвалила ее Рейни. Покрываясь потом, она самоотверженно делала третий заход на вертикальном блоке.

– Я бы так не сказала, – засмеялась в ответ Уэсли. – Я делаю то, что должна.

– Ты, похоже, хорошо и много работаешь. В твоем возрасте я и не подозревала, что такое работа, даже во время учебы в колледже. Во всем зависела от мужа. А когда он бросил меня десять лет назад, я почти год пролежала в больнице с тяжелейшей депрессией, настолько потерянной себя чувствовала.

От таких душевных излияний Уэсли чувствовала себя неловко.

– Обе дочери, Пеони и Блоссом, были далеко, в школе. А я не знала, что делать. Понадобилось много времени, чтобы привести мысли и чувства в порядок. До сих пор этим занимаюсь. – Рейни опять рассмеялась. – Просто мне нравятся девушки вроде тебя, самодостаточные и успешные. Ты не растрачиваешь родительские деньги и не ждешь мужчину, который станет содержать тебя. Понимаешь, о чем я?

Уэсли кивнула. Интересно, она имела в виду Лану?

После откровений Рейни девушка вдруг поняла, в каком замкнутом мирке живут некоторые люди. Описанию Рейни соответствовало огромное число женщин, которых она знала по работе, церкви в Чикаго, ее новой церкви в Бостоне, университету, та же Шерри. Она не была необыкновенной. Удивительно, но Рейни считала ее другой только потому, что она жила так, как и большинство женщин в двадцать первом веке.

– Уф! – выдохнула Рейни, когда час занятий подошел к концу. – Я уже чувствую, как тают лишние килограммы.

Уэсли рассмеялась:

– Отлично! Увидимся на следующей неделе?

– Непременно, – ответила Рейни. – Я расскажу о тебе всем своим друзьям.

Уэсли торопилась в салон «Оливе». Его посоветовала Шерри. Удовольствие не из дешевых, но все же там просили не такие сумасшедшие деньги, как в прежнем месте, куда направила ее Лана. И стилисты думали о внешнем виде своих клиентов, а не использовали их для самовыражения. Девушка провела рукой по волосам. Ей срочно нужно привести себя в порядок. Она решила порадовать себя и потратиться на массаж лица и маникюр. Тем более что Рейни оставила щедрые чаевые. А потом пойти по магазинам и купить новый наряд.

«Наверняка Дункан захочет сводить меня куда-нибудь».

Девушка вспомнила разговор с Рейни. Та ни разу не упомянула о Лане. Странно, конечно, но Уэсли была рада, что ей не пришлось говорить о бывшей подруге.

Она перебежала через улицу к салону на Коламбус-авеню. И, обнаружив, что в салоне почти не было клиентов, вздохнула с облегчением. «Видимо, большинство все еще отходит от праздников», – решила она. Ее стилист Хизер светилась от счастья, показывая коллегам обручальное кольцо. Уэсли, как могла, поохала и поахала в унисон с другими женщинами. Она порадовалась за Хизер, которая вот уже десять лет жила со своим возлюбленным и родила ему двоих детей. Кольцо должно было красоваться на ее пальце уже давно.

Уэсли ничего не могла с собой поделать: ей не давало покоя легкое чувство зависти. «Когда же наступит мой черед?» – не могла успокоиться она.

– А что твой прекрасный принц? Как вы провели каникулы? – поинтересовалась Хизер.

– Он застрял в Лондоне по делам. Но уже завтра приедет, – Уэсли постаралась, чтобы ее голос звучал как можно бодрее и радостнее.

Хизер нахмурилась:

– Надеюсь, тебе не пришлось сидеть дома в одиночестве. Хорошо повеселилась?

– Ах да, конечно. Я ездила в Киллингтон с друзьями. Мы отлично провели время.

– Хм… Я не слишком люблю лыжи, но слышала, там очень, очень неплохо, – сказала Хизер.

Через два часа Уэсли вышла из салона красоты и зашагала по Коламбус-авеню. Ее благоухающие волосы подпрыгивали в такт шагам на холодном дневном воздухе. Девушка была рада, что надела новое пальто – подарок мамы на Рождество. Сама она никогда бы не купила себе такое, особенно сейчас. Изрядно похудевший сберегательный счет нуждался в пополнении. Это было длинное, до пят, шерстяное темно-синее пальто с меховым воротником. Терри назвала его старушечьим. Но в таком уж точно не замерзнешь, к тому же оно идеально смотрится с сапогами «Виа Спига», найденными на распродаже в универмаге «Маршалл филдс» на Великолепной миле [7]7
  Великолепная миля – часть Мичиган-авеню, Чикаго, известная дорогими магазинами и увеселительными заведениями. – Прим. ред.


[Закрыть].

Ее увлечение дизайнерскими шмотками продлилось недолго. Но, даже дав себе зарок больше не транжирить на них деньги, она поняла, что уже не может вернуться к своей старой одежде. Она ее больше не радовала. Белые блузки и черные брюки «Гэп» на все случаи жизни стали казаться ей мрачными и скучными. Теперь, ожидая своей очереди в кассу в продовольственном магазине, она непременно складывала в корзину модные журналы. Все члены семьи не сговариваясь отметили ее полный макияж.

– Похоже, в Бостоне тебе живется совсем неплохо, – уверенно предположил отец, поднимая брови.

– Это все ее новый парень, – подшучивала Терри.

Уэсли знала, что они правы, но своей новой идеальной внешностью она была также обязана и Лане, неуправляемой Лане. Недостатков у той хватало, но именно она заставила Уэсли взглянуть на себя другими глазами. И девушка уже не могла отрицать очевидного: в новой одежде, замшевых сапогах и с красной помадой на губах она чувствовала себя уверенной и красивой. Но она не скучала по Лане.

На улицах попадались редкие прохожие. Ее это вполне устраивало. Она надеялась, что и в «Саксе» народу будет немного. Тогда она сможет не торопясь порыться на полках и вешалках с распродажными вещами и подыскать себе что-нибудь интересненькое, еще не потерявшее товарного вида после многочисленных примерок. Девушка знала, Дункан планирует нечто особенное. Она не была уверена, что именно, но хотела, чтобы он отпал, увидев ее.