Текст книги "Та, которая покупает"

Автор книги: Джоан Скеррет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 21 страниц)

Глава 45

День для свадьбы был не самый подходящий, однако Уэсли все равно чувствовала радостное возбуждение. Она любовалась своим нарядом: трехсотдолларовое платье выглядело практически идеально. Девушка повертелась перед высоким зеркалом в ванной комнате загородного дома Рейни, чтобы еще раз проверить, все ли в порядке. Рейни вместе с остальными участниками церемонии уже отправилась в поместье Ван Мееров в Эдгартауне, где должно было состояться бракосочетание Пеони, так что весь дом оказался в распоряжении Уэсли.

У нее имелись некоторые сомнения по поводу этой свадьбы. И согласилась пойти она главным образом из-за Рейни. Несмотря на разницу в возрасте, женщины подружились, и было бы невежливо отклонить приглашение. Кроме того, как сказал Уильям, свадьба – хорошая возможность приобрести новых клиентов.

Уэсли выглянула в окно и увидела подъехавший к дому «джип». Она побежала вниз, навстречу Уильяму.

Он присвистнул, увидев ее на крыльце.

Девушка повернулась вокруг, чтобы продемонстрировать глубокий вырез на спине. Он снова присвистнул, а Уэсли улыбнулась:

– Нравится?

– Просто без ума! – ответил Уильям, целуя девушку, когда та уселась рядом на пассажирское сиденье.

Они прибыли точно к началу, и через несколько минут Уэсли услышала, как все присутствующие затаили дыхание, – по проходу, словно королева, шествовала Пеони: волосы собраны в высокий пучок, и только несколько локонов струятся по вискам, голову венчает диадема с вуалью, в ушах сверкают сережки-гвоздики с жемчугом и бриллиантами; белое шелковое платье с вырезом в форме сердца плотно облегает фигуру, расширяясь от середины бедер и образуя длинный шлейф.

– Это Вера Вонг, – сообщила Рейни и со смехом добавила: – Слава богу, за все платит ее отец со своей новой женой.

Уэсли краем глаза посмотрела на Лану, которая сидела между своей матерью Элинор и бойфрендом Джеффри Найтом. Бывшая подруга бесстрастно наблюдала, как Пеони движется по проходу навстречу будущему супругу Стюарту, нервно следившему за приближением невесты.

Церемония началась, и Уэсли увидела, что Рейни вытащила платок, когда женщина-священник обратилась к собравшимся с проповедью. А говорила, плакать не будет.

Стюарта и Пеони объявили мужем и женой, и Уэсли, не удержавшись, украдкой взглянула на Уильяма. Он сжал ее руку.

Потом на приеме девушка обнаружила, что многие ее знают. Новые знакомые спрашивали, как она поживает, интересовались ее работой. Уэсли хотела держаться поближе к Уильяму, но им пришлось разделиться. Девушка самостоятельно перемещалась по залу, останавливаясь поболтать то с одним гостем, то с другим. Уэсли сильно удивилась, когда увидела мужа Юнис, несчастного, мрачного человечка. Ей стало понятно, почему он так и не открыл ресторан своей мечты. Мари Бантинг осталась верна себе: настоящий диктатор. Элинор была вежлива, а ее муж не обратил на Уэсли внимания, однако девушка все равно ему улыбнулась. Она по-прежнему чувствовала себя в этом обществе не в своей тарелке, но у нее хотя бы не возникало желания убежать подальше и спрятаться.

Они с Уильямом встали в очередь, чтобы поздравить молодых.

– Веселишься? – спросил он, обвив рукой ее талию.

– Безумно! – усмехнулась она.

Пеони светилась от счастья, слушая, как гости расточают ей комплименты.

– Поздравляю, Пеони. Ты выглядишь сногсшибательно, – сказала Уэсли, ничуть не лукавя, и пожала потную, дрожащую руку Стюарта.

– Спасибо, Уэсли. – Невеста расплылась в улыбке. – Может, когда мы вернемся из Индонезии, соберемся все вместе и пообедаем? Ты, я и мама? – невинно предложила она.

– Конечно, – ответила Уэсли, понимая, что этому не бывать.

Уильям остановился поговорить еще с одним другом из студенческого прошлого, а девушка осмотрела зал. Приглашенных было человек пятьсот, не меньше. Уэсли надеялась, что не столкнется с Дунканом (у него самого через две недели свадьба), но на всякий случай приготовилась сделать вид, что не заметит его.

Кто-то похлопал Уэсли по плечу.

– Привет, Уэс! – сказала с улыбкой Лана.

– Привет! – ответила Уэсли, тут же занервничав.

– Как поживаешь? – поинтересовалась бывшая подруга.

– Хорошо, спасибо, а ты как?

– Отлично. Давай выйдем на улицу и немного поболтаем!

Уэсли заколебалась и посмотрела на Уильяма, который был увлечен разговором и не замечал, что она пытается привлечь его внимание.

Она кивнула и через двойные двери вышла вслед за Ланой в огромный внутренний двор, откуда, далеко внизу, виднелась гавань.

– Я не вернусь осенью в университет, – заявила Лана.

– Да?

Уэсли не удивилась: на целом курсе, наверное, не было оценок хуже, чем у Ланы.

– Еду на год в Барселону. У нас с Джеффри типа все серьезно, а его переводят на какое-то время в испанское отделение «СканБанка». Да и вообще, мне всегда больше нравилось жить за границей, чем в Штатах.

– Вау! – восхитилась Уэсли. – Здорово! Желаю тебе всего самого наилучшего.

В глубине души она обрадовалась, что больше не придется терпеть выходки Ланы в университетском кампусе, но, с другой стороны, девушка скучала по тем временам, когда им было так хорошо вместе.

– Послушай, знаю, я много чего натворила и наговорила… Но все равно я просто не могу сейчас начать извиняться перед тобой.

Уэсли вздохнула. Все эти обрушившиеся на нее потоки раскаяния стали уже немножко утомлять.

Лана продолжала:

– Жаль, что так вышло. Ты мне очень нравилась. То есть ты мне и сейчас нравишься. Только дружба для меня – сильный напряг, понимаешь?

Уэсли кивнула и решительно улыбнулась. Если таким образом Лана пыталась наладить между ними отношения, ладно, она примет объяснения и забудет обо всем. Но перекраивать прошлое Уэсли не хотела, поэтому попыталась сменить тему разговора.

– Мне очень нравится твой наряд, – признала она, рассматривая шелковое розовое облегающее платье с неровной линией подола.

– Правда? Винтаж! Двадцать баксов отдана за него в «Сохо».

– Да ты что! – не поверила Уэсли.

– Точно тебе говорю. У меня где-то записан их адрес. Могу прислать по электронке. Мне кажется, у них и веб-сайт есть.

– Давай.

Уэсли забыла на секунду все случившееся. Сейчас они вели себя как раньше, когда сходили с ума от красивой одежды и готовы были обсуждать ее сутки напролет. Виноватая улыбка внезапно появилась на губах девушки, когда ей пришло в голову, что эти деньки позади; прошло больше года, и они обе сильно изменились с того сумасбродного времени.

– Я смотрю, у вас с Уильямом дело на мази? – поддразнила Лана.

Засмеявшись, Уэсли округлила глаза и пожала плечами.

– Он тебе подходит, я знаю. Все еще поверить не могу, что Дункан тебя упустил.

– Лана, у меня нет ни малейшего желания разговаривать о нем.

Какая-то частица Уэсли хотела бы выяснить, нет ли его среди пяти сотен гостей, но в глубине души девушка понимала, что будет лучше, если она этого не узнает. Только настроение испортится. Искренне ли Лана сожалеет о том, что у них с Дунканом не вышло? Или просто пытается быть любезной? Неизвестно. «Мне никогда, наверное, до конца ее не понять», – подумала Уэсли.

– Да, знаю, – продолжала Лана, – Извини, что напомнила тебе. Но ты выглядишь такой счастливой… Я не пойду на их свадьбу. Так будет лучше. Терпеть не могу Сьюзан. Очень многие говорят, что долго их брак не протянет.

Еще одна полуправда Ланы?

– Я слышала, ты одна из подружек невесты, – сказала Уэсли.

Эта мысль причиняла Уэсли нестерпимую боль, сильнее, чем любая грубость или насмешка со стороны Ланы. Для Уэсли после всего, что произошло между ней и Дунканом, участие Ланы в свадьбе Сьюзан, казалось, было настоящим предательством.

– Должна была, но отказалась. У Сьюзан слишком много требований. И, кроме того, ты бы видела платья, Уэс! Ужас! Страшнее ничего в жизни не видела. Дизайн какой-то ее приятельницы по колледжу. – Лана скорчила гримасу. – Просто убожество!

Уэсли рассмеялась. Типично для Ланы: способна отказаться от роли подружки невесты, но не из принципиальных соображений, а по пустяковому поводу. В конце концов, в этом вся Лана. Но Уэсли грыз крошечный червячок сомнения. Может, подруга решила пощадить ее чувства, но из-за непомерной гордости побоялась в этом признаться? «Еще один вопрос, на который я никогда не получу ответа», – подумала девушка.

Они стояли во дворе и болтали, словно никогда и не ссорились. Насколько поняла Уэсли, Лана была полна планов: научиться бегло говорить по-испански, получить степень MBA и пожить несколько лет в Барселоне. «Поболтаться», как она это называла. Увлекательная, гламурная жизнь. Но Уэсли не чувствовала зависти и не хотела бы оказаться на месте Ланы. Девушка улыбнулась, заметив краешком глаза, что к ним направляется Уильям.

– О, мне тоже пора, – сказала Лана, когда Уэсли знаком попросила Уильяма подождать.

– Лана, ты позвонишь мне? Расскажешь, как дела?

Лана слегка опустила голову, сделав вид, будто что-то ищет в сумочке:

– Конечно, Уэс.

Уэсли не могла ничего с собой поделать. Поддавшись импульсу, она раскинула руки и крепко прижала подругу к себе.

– Я буду по тебе скучать, – призналась Лана, и ее голос утонул в объятиях Уэсли.

– И я тоже. – Уэсли отстранилась, не выпуская Лану из рук.

Девушки смущенно смотрели друг на друга.

– Увидимся. – Лана улыбнулась, и ее глаза наполнились слезами. – И я обязательно дам о себе знать.

Однако Уэсли думала иначе. Внутренний голос подсказывал, что они расстаются навсегда, и от этого хотелось реветь совсем как в детстве.

– Пока, Лана, – попрощалась она. – И спасибо за… ну, ты понимаешь… за мое преображение.

Лана выдавила из себя улыбку, но ее нижняя губа дрожала. Она подняла правую руку и махала, ею, уходя прочь и исчезая в набитом гостями зале.

Несколько минут спустя Уэсли и Уильям стояли во дворе и наблюдали, как Джеффри и Лана уезжают из поместья.

– Ты в порядке? – спросил Уильям.

«Она уехала навсегда», – думала девушка, кусая губы.

– Готова поспорить: больше я с ней никогда не увижусь.

Уэсли прислонилась к Ульяму, и он прижал ее к себе.

Глава 46

Осталось чуть больше четырех километров, но как все болит! Уэсли ощущала присутствие болельщиков по обеим сторонам Бикон-стрит. Этим прохладным солнечным апрельским утром она слышала неистовый рев тысяч голосов, но никого не видела. Она смотрела только в одну точку, на затылок бегущего впереди спортсмена, молодого парня с обнаженным торсом, чьи густые светлые волосы закудрявились и слиплись от пота.

Скоро конец, но девушка не сдавалась. Она не сбавит обороты. Два часа пятьдесят минут – и еще около четырех километров. Она сделала это. Она пробежала Бостонский марафон, и все было не так уж ужасно.

Ладно, было ужасно.

– Скоро вода! Скоро вода!

– Энергетический напиток «Гаторейд»!

Волонтеры кричали с обочины. Невыносимо больно даже приподнять ногу, чтобы перешагнуть через использованные бумажные стаканчики, которые разбросали участники, возглавлявшие забег.

Но Уэсли не остановится. Она уже предвкушала финиш.

Девушка бросила взгляд на часы. Да, она уложится где-то в три двадцать две, если не сбавит темп. И Уэсли бежала изо всех сил. Бедра, голени, щиколотки, колени не просто ныли от усталости – они разламывались от боли. Но пульс был в норме и дыхание тоже. Поэтому Уэсли знала, что с ней все в порядке. Это просто боль. Она справится.

Волосы парня становились все кудрявее и мокрее. Не прибавил ли он скорость? Он был ориентиром для Уэсли. Ни в коем случае нельзя отставать. Да, он побежал быстрее. Девушка набрала в легкие побольше воздуха и постаралась двигаться в его темпе.

Надо думать о чем-нибудь другом.

Однако Уэсли не хотела терять концентрацию и чересчур отвлекаться. Результат забега слишком важен для нее. Она ждала этого марафона почти два года. И пробежать его – значит одержать личную маленькую победу.

Она знала, что Уильям ждет ее. Он пообещал перенести ее через финишную черту на руках, если она не сможет этого сделать сама. Шерри тоже ждала, с фотоаппаратом в руках. Уэсли еще не добежала до конца, но уже гордилась собой. Сколько всего ей пришлось пережить ради такого момента!

Она не придет первой и не побьет рекордов. Большинство людей, скорее всего, даже не удивятся, узнав о ее достижении. Но эта финишная черта окончательно приведет ее в то будущее, которое она начала строить два года назад и чуть было не испортила.

Три часа и сорок километров позади. Господи, как все болит!