Текст книги "Он, она и ее дети"
Автор книги: Джилл (Джил) Мэнселл (Мансел )
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц)
Она с извиняющимся видом посмотрела на Тайлера.
– По идее они должны сейчас спать.
– Все в порядке. Они выглядят вполне довольными собой, – заметил он. – Может, они разрисовывали модели в «Вархаммере» и ждали, когда можно будет показать мне, что успели сделать?
«Гм, а может, их новым лакомством стала горчица и брюссельская капуста?»
Быстро выбравшись из машины, Лотти осведомилась:
– Почему вы не в кровати? Уже поздно!
– Папа сказал, что можно не спать, потому что у нас до следующей недели каникулы. Мы классно провели сегодня время, – весело тараторил Нат, обнимая ее за талию и подпрыгивая от возбуждения. – Мам, отгадай, что было? Никогда не отгадаешь?
Лотти так любила видеть его радостным, что не могла сердиться на Марио за разрешение не спать.
– А ты расскажи мне.
– Нет, отгадай!
– Ты без понуканий почистил зубы?
Нат скептически хмыкнул.
– Нет.
– Ладно, сдаюсь. – Так как Нат тащил ее в дом – напоминая при этом крохотный решительный трактор, – Лотти крикнула через плечо Тайлеру: – Зайдете к нам? – Ой, так не приглашают. – Я имела в виду, что приглашаю вас на чашку кофе.
– С радостью. – Тайлер запер машину и пошел вслед за ними по дорожке. – Мне тоже хочется знать, что произошло.
– Две вещи, – ликующе сообщила Руби, хватая Лотти за другую руку. – Сегодня случились две вещи!
– Боже, сколько в жизни интересного и увлекательного! – Оторвав обоих детей от себя и подтолкнув к двери, Лотти прошептала Тайлеру: – Прошу прошения за все это.
– Не извиняйтесь. – Тайлер заглянул ей в глаза. – Я получаю удовольствие. Я бы ни за какие коврижки не согласился пропустить все это.
– Итак, – с важным видом объявил Нат, когда все собрались в гостиной. – Зазвонил телефон, папа взял трубку, и там сказали, что звонят из Америки.
– Ну и ну. – Лотти посмотрела на Марио, который сидел на диване.
– Потом папа передал трубку мне и сказал, что со мной хочет поговорить один особый человек. Я взял трубку и сказал: «Здравствуйте». А тот человек спросил: «Привет, парень. Это Нат Карлайл?» Он говорил очень смешно, совсем не по-английски. И я ответил: «Да. Что вам надо?»
Лотти с многозначительным видом изогнула брови, на что Марио лишь пожал плечами.
– А потом он сказал: «Знаешь, кто я, приятель?» И я сказал: «Вы очень похожи на Арнольда Шварценеггера». – Замолчав на мгновение, Нат ликующе закричал: – А он сказал: «Ха-ха-ха, вот здорово, потому что я и есть Арнольд Шварценеггер». И это действительно был он! – Ната так и распирало, он с трудом сдерживал эмоции, аж щеки покраснели. – И я сказал: «Как вы узнали мой телефон?» – а он сказал: «Знаешь, Нат, мой личный секретарь переслал мне электронное письмо, в котором один человек рассказал, что ты потерял свою думку и расстроился из-за этого, он сказал, что, возможно, мой звонок подбодрит тебя и улучшит настроение».
– Ого, просто... невероятно. – Лотти опять вопросительно посмотрела на Марио. Тот покачал головой.
– И это действительно был Шварценеггер, – уверенно добавила Руби, – потому что я тоже все слышала. Это точно был его голос, абсолютно такой, как в фильмах!
Кто еще знал о выдумке насчет Арнольда Шварценеггера, которую она рассказала Нату? Не веря в свою догадку, она повернулась к Тайлеру, стоявшему рядом. Неужели он уговорил имитатора голосов позвонить Нату? Или – нет, она знает, что это немыслимо, – в качестве компенсации зато, что он невольно стал причиной всех бед, устроил так, чтобы позвонил сам Арнольд?
На лице Тайлера появились морщинки, предвещавшие улыбку. Во дела! Он только что вернулся из Америки, у него есть связи с влиятельными людьми – а может, он лично знаком с Арнольдом Шварценеггером? Если задуматься, он вполне мог водить дружбу с ним.
– Это вы все организовали? – выдохнула Лотти, которую переполняли восхищение и благодарность.
– Ш-ш-ш, не мешайте. – Так и не взглянув на Лотти, Тайлер кивнул в сторону Ната. – Он еще не закончил. Ну, продолжай, Нат, что он потом сказал?
Нат набрал в грудь побольше воздуха, готовясь продолжить. Попроси его выучить таблицу умножения, и он будет мучиться с этим до скончания века, но когда дело доходит до того, чтобы вспомнить что-то важное лично для него, картина получается совершенно иная. Нат способен пересказывать бесконечные эпизоды из «Симпсонов», а уж дословно пересказать телефонный разговор ему ничего не стоит.
Он с гордостью заговорил:
– Он сказал, что знает, как мне плохо, потому что у него тоже была думка, когда он был маленьким, а когда ему было семь, один жестокий человек выбросил ее, и он больше никогда ее не видел. Он сказал: «Эх, Нат, если бы ты знал, как мне было больно. Я так любил свою думку. Я плакал каждую ночь и все гадал, где моя думочка сейчас. А однажды я подумал: нет, я должен стать храбрым мальчиком, сильным и стойким, как Супермен; я должен научиться жить без думки; я должен вырасти большим и иметь сильные мускулы, чтобы больше никто ничего не мог у меня отнять». – Нат сиял от счастья. – А потом он сказал, что я тоже должен быть храбрым и сильным, и попросил, чтобы я пообещал, что стану таким и больше не буду плакать. Я дал ему слово, а потом он сказал, что очень занят и ему надо идти, потом попрощался и положил трубку.
– Здорово! – Потрясенная и ошеломленная – и не важно, о чем договорился Тайлер, что позвонит сам Арни или талантливый имитатор, – Лотти прижала Ната к груди и осыпала поцелуями. – Просто фантастика! Ты хоть понимаешь, как тебе повезло? Надо же, поговорить по телефону с самим Арнольдом Шварценеггером!
– Знаю! – подпрыгивая на месте, воскликнул Нат. – И он знает, как меня зовут!
Лотти посмотрела поверх головы Ната на Тайлера и молча выразила ему свою благодарность. Какой же он молодец! Они молча обменялись улыбками, и Лотти почувствовала, как признательность распирает ей сердце. Вот в такого мужчину она могла бы...
– Мам, а у нас случилось не только это! – Руби принялась дергать ее за руку, требуя своей порции внимания. – Случилось и еще кое-что!
Глава 21
– И что же, дорогая?
Переполненная счастьем Лотти погладила возбужденную дочку по щеке. Интересно, что это такое? Неужели Тайлер договорился, чтобы к ним на вечерок заглянула Бейонс? А может, на заднем дворе их поджидает Орландо Блум?
– Еще один сюрприз, – ответила Руби, – в кухне.
Ох, забавно, Орландо Блум в кухне. А еще лучше, Орландо Блум моет посуду.
– Я уже измучилась! – воскликнула Лотти. – Так вы покажете мне, что это такое, или...
– Боже мой! – закричал Тайлер и как-то странно дёрнул ногой.
Удивленная, Лотти повернула голову и заметила, как промелькнуло нечто темное и длинное. Прежде чем кто-нибудь успел шевельнуться, этот предмет ударился о стену с глухим чмокающим звуком, а Тайлер метнулся к детям, сгреб их в охапку и потащил к двери.
– Быстро отсюда! Закройте дверь и бегите наверх!
– Что это? – завопила Лотти, потому что это нечто сползло по стене и исчезло за книжным шкафом.
– Черт, – вздохнул Марио, провел рукой по голове и пошел к шкафу.
– Папа, папа, это был Бернар? – Руби вывернулась из-под руки Тайлера. Ее голос дрожал. Она подбежала к шкафу и принялась лихорадочно сбрасывать книги с полок. – Бернар, где ты? Все в порядке, можешь вылезать.
– Просто не верится, – пробормотал Тайлер.
Даже сквозь загар было видно, как он побледнел.
Озадаченная, охваченная дурными предчувствиями, Лотти спросила:
– Кто такой Бернар?
– Мой сюрприз. – Руби была так занята сбрасыванием книг, что не обернулась. – Я как раз хотела показать его тебе. Мы сегодня нашли его в лесу, и папа сказал, что я могу оставить его дома... Ой, ну почему он не вылезает? Бернар, где ты? Все в порядке, не бойся.
– Может, кто-нибудь соизволит объяснить мне, кто такой Бернар? – потребовала Лотти.
– Змея. – Тайлер покачал головой. – Я почувствовал что-то на свой ноге, а когда посмотрел вниз, увидел змею. Я отшвырнул ее рефлекторно, просто чтобы она оказалась подальше от Меня. Когда я был подростком, мы подолгу жили в Вайоминге. Там мне вбили в голову: если тебя укусит гремучка, можешь умереть.
– У нас не водятся гремучки, – ровным голосом проговорил Марио. – Бернар – слепозмейка. Слепозмейки безвредны, – продолжал он. – Они не кусаются. Вообще-то они даже не змеи, а безногие ящерицы, которые живут в... ох.
Лотти сразу поняла, что значит это «ох». Еще не веря в это, она прижала к себе Ната, а Марио тем временем сунул руку за нижнюю полку шкафа и медленно вытащил Бернара. Зеленовато-коричневая слепозмейка длиной дюймов двадцать была мертва. Бухнувшись на колени рядом с отцом, Руби разрыдалась. Гневно что-то выкрикивая сквозь слезы, она взяла Бернара и положила его себе на колени.
– Проклятие, – пробормотал Тайлер, у которого лицо стало уже пепельно-серым. – Только не это.
Лотти едва не взвыла от отчаяния. Только она подумала, что все хорошо, – и надо же, случилось такое. Неужели над ней навис рок?
– Послушайте, я очень виноват. – Тайлер тяжело вздохнул. – Но когда я посмотрел вниз, я не ожидал увидеть змею на своей ноге.
– А ее и не должно было оказаться на вашей ноге, – громко заявила Лотти. – Она должна была сидеть в кухне. Почему дверь не была закрыта?
– Мы положили его в картонную коробку с сеном. – Нижняя губа Ната дрожала. – Он не должен был выбраться. Я просто немножечко приоткрыл крышку, чтобы он мог дышать.
– Руби, прости меня. – Тайлер предпринял еще одну попытку примирения. – Я не хотел убивать его. – Полный отчаяния, он спросил: – А у вас в стране в зоомагазинах продают змей? Я куплю тебе другую змею. Какую захочешь.
Слезы собирались на кончике носа Руби и капали на бездыханную слепозмейку у нее на коленях. Громко всхлипнув, девочка подняла голову и посмотрела на Тайлера.
– Я не хочу, чтобы вы покупали мне новую змею. Вы наверняка купите что-нибудь жуткое в старомодном платье с фарфоровой физиономией и кружевной шляпкой. Я ненавижу вас, я ненавижу эту дурацкую куклу. Вы убили Бернара. Поэтому я не хочу, чтобы вы приходили к нам.
Тайлер задумался и наконец сказал:
– А знаешь, я тоже этого не хочу. – Он обратился к Лотти: – Увидимся завтра на работе.
Лотти оцепенело кивнула.
– И я не хочу, чтобы вы ходили куда-нибудь с моей мамой, – бросила ему вслед Руби.
Тайлер не ответил.
– И Нат ненавидит эти модельки из «Вархаммера»! – громко закричала она, увидев, что он приближается к входной двери. – Но ничего страшного, потому что папа говорит, что мы всегда можем продать их на «И-Бэй» [17].
Лотти не сочла нужным провожать Тайлера до двери. Сегодняшний вечер не подходил для столь важного первого поцелуя.
По настоянию Руби Бернара похоронили на заднем дворе. Марио выкопал очень длинную и узкую могилу. Церемония была короткой, но очень эмоционально насыщенной. Проводилась она самой Руби и при свечах. Если бы соседи выглянули из своих окон, у них наверняка возник бы вопрос, что там творится. С другой стороны, они имели многолетний опыт соседствования с Карлайлами, поэтому вряд ли назвали бы полуночные похороны слепозмейки чем-то необычным.
Наконец Ната и Руби удалось уложить, и они заснули мгновенно, едва их головы коснулись подушек. Теперь Марио мог идти домой. Но он не был бы Марио, если бы смог преодолеть искушение укусить.
– Ты уверена, что хочешь работать у этого парня?
Лотти тут же ощетинилась:
– А почему бы нет?
– Ой, да ладно тебе, ты же сама все видишь. Он же ходячее несчастье. – Глаза Марио задорно блестели. – Представь, вы вдвоем находитесь в офисе, и вдруг звонит телефон. Ты делаешь быстрое движение, чтобы взять трубку. Этот доморощенный Джон Вейн [18]думает, будто ты тянешься за пистолетом и с неимоверной быстротой выхватывает свой и стреляет в тебя. Только вот пусть могилу для тебя копает он, потому что ты будешь покрупнее Бернара!
– Это вышло случайно, – возразила Лотти, вынужденная защищать Тайлера. – Он думал, что это змея, а американцы привыкли считать змей опасными. Как бы то ни было, он проявил исключительную заботливость, организовав тот телефонный звонок.
– От Арни? – Ухмылка Марио стала еще шире. – Надеюсь, ты не думаешь, что это действительно был Арни?
– Естественно, не думаю. Я знаю, что это был не он. – Лотти поспешно перечеркнула те несколько мгновений, когда поверила, что звонит Арни. – Но с его стороны было очень любезно придумать такое, не так ли? Ты не можешь отрицать, что Нату это пошло на пользу.
– О, это уж точно. – Кивая, Марио взял свои ключи.
– Так почему же ты отказываешься признать, что Тайлер сделал доброе дело?
– Потому что не могу, ясно?
– Абсолютно! – торжествующе объявила Лотти. – Потому что ты слишком горд и слишком упрям, потому что твоя итальянская кровь мешает тебе смириться с тем, что кто-то другой появился на сцене и подружился с твоими детьми.
Марио изогнул одну бровь:
– Подружился? Ты хочешь сказать, что это именно так называется?
Лотти сокрушенно проговорила:
– Это называлось бы именно так, если бы все не пошло наперекосяк. Он старается. А ведь это самое важное, верно? Для меня это много значит.
– Думаю, нам всем это видно, – равнодушно сказал Марио. Он открыл входную дверь и собрался выйти на крыльцо, но в последний момент остановился и повернулся к Лотти. – Ой, еще один вопрос. Почему ты так уверена, что этот звонок организовал Тайлер?
Лотти сжала кулаки так, что ногти впились в ладони. Проклятие, за одиннадцать лет она хорошо изучила Марио и отлично знала, что означает этот тон. Мерзавец, мерзавец. Мог бы не смотреть на нее с этим невыносимым самодовольством на физиономии, однако Лотти знала, что он действительно доволен собой. Какая же она дура! Как она могла сделать неверный вывод? И ведь основывалась она только на том, что звонили из Америки, а Тайлер только что вернулся из Нью-Йорка. До чего же она доверчивая! Только ей не дадут забыть об этом.
– Имонн, один парень с работы, – сказал Марио. – У него потрясающая способность подражать голосам. Может изобразить кого угодно. Я попросил его позвонить Нату. – Он добавил с самым серьезным видом: – Правда, я молодец? Ты не хочешь сказать мне, какой я заботливый и замечательный, и похвалить за то, что я стараюсь?
Господи, он же наслаждается каждым мгновением этого издевательства!
– Они твои дети, – безжизненным голосом произнесла Лотти. – А ты их отец. Предполагается, что это входит в твои обязанности. И не делает из тебя героя.
– А из Тайлера, по твоему мнению, делает?
– Он им не отец!
– Слава Богу, – хмыкнул Марио. – Посмотри правде в лицо: он ничто, одна лишь помеха.
Лотти разозлилась, вспомнив о еще одной характерной особенности Марио: он любит выигрывать в споре, причем в любом. Более того, он не собирался сдаваться, пока не выиграет именно этот спор.
– Однако он мне нравится.
– Знаю. – Лицо Марио смягчилось. – И в этом-то вся проблема. После нашего развода ты ни с кем не встречалась. А теперь появился этот парень, не урод...
– Извини, но он красив. – Лотти не могла вынести такое наглое вранье.
– Полностью упакованный...
– Он нравится мне совсем не поэтому!
– Но ты не можешь отрицать, что для тебя это имеет значение. Давай, будь честной, – упрекнул ее Марио. – С деньгами или без денег – кого из двоих предпочел бы любой из нас? К тому же он проявляет к тебе капельку интереса, что очень лестно, однако он не теряет голову от любви. Сегодня у тебя было первое нормальное свидание за многие годы. Ты даже не представляешь, какой неопытной ты стала в этих вопросах.
– Чертов наглец! – Сейчас Лотти очень захотелось дать ему пощечину. – А что я должна была делать – шляться где ни попадя, спать с первым встречным, так же как ты?
– Я этого не говорил. И потом, ты не из тех, кто спит со всеми подряд. Считай это комплиментом, – добавил Марио. – Я просто считаю, что ты не должна сразу вешаться на шею тому, кто проявил к тебе какой-то интерес. Знаю, это приятно, но это автоматически не означает, что он тот, кто изменит твою жизнь. Кроме того, не забывай о детях. Как они будут себя чувствовать, если...
– Ладно. – Лотти была сыта по горло. – Не утруждай себя нотациями. Я больше не желаю все это слушать.
Так как у нее не было надежды выиграть этот спор и за убийство бывшего мужа ее могли посадить в тюрьму, Лотти захлопнула дверь перед носом Марио.
– Это значит, что ты осознаешь мою правоту! – крикнул он с крыльца и засмеялся.
Глава 22
Крессида хорошо помнила тот день, когда получила первую «валентинку». Тогда ей было одиннадцать, и она только что перешла из младших классов в средние. Открытку принесли во время завтрака. Ее мама, услышав, как хлопнула крышка почтового ящика, сказала:
– Доченька, сходи за почтой.
Подойдя к двери, Крессида затрепетала от радости, смешанной с недоверием, когда увидела, что одно из писем запечатано в красный конверт с надписью на обратной стороне «С.Л.П.» [19]и было адресовано ей. Дрожащими пальцами она разорвала конверт.
– Есть что-нибудь интересное? – крикнула мама из кухни.
На открытке был нарисован застенчиво улыбающийся котенок, прижимающий к груди огромное красное сердце. На развороте, под отпечатанной в типографии надписью « Ты мой нему-р-ркнущий друг сердца», было от руки написано: « Крессида, я люблю тебя. Будь моей возлюбленной. С любовью от... XXX».
О, как же сладостно было читать эти слова! Она поспешно вложила открытку в конверт и засунула за пояс школьной юбки, а сверху, чтобы скрыть ее, натянула пуловер. Вернувшись в кухню, она протянула маме остальные письма.
– Одни счета, – вздохнула та. – Даже Энгельберт Хамврдинк не прислал мне «валентинку».
– Не прислал, – пробормотала Крессида, доела завтрак и залпом выпила стакан газировки. – Все, я пошла, не хочу опоздать на автобус.
Это было потрясающее утро. Потрясающей была вся неделя, которая, возможно, стала бы началом новой потрясающей жизни. Крессида тайком часами смотрела на «валентинку», нюхала чернила, водила пальцами по надписи и гадала, кто мог ее написать. Ведь кто-то любит ее, любит по-настоящему и хочет, чтобы она стала его возлюбленной. Разочаровывало то, что не было подписи, – ведь если кто-то хочет, чтобы ты стала его возлюбленной, нужно знать, кто это такой. С другой стороны, незнание позволяло ее воображению простираться далеко за горизонт. Ведь открытку мог прислать кто угодно, и это гораздо увлекательнее, чем знать, что ее отправил прыщавый и тощий Вейн Трэпп, который всегда таращился на нее в школьном автобусе. Иногда лучше ничего не знать.
Боже, это было почти тридцать лет назад! Крессида обнаружила, что может представить ту открытку во всех деталях, стоит ей закрыть глаза. Неужели так происходит со всеми женщинами, или только она такая? Впрочем, а почему бы нет, снисходительно подумала Крессида. Ведь та открытка стала важной частью ее жизни, определяющим моментом. Пусть даже она так и не узнала, кто ее прислал, и подозревала, что на самом деле ее отправила мама.
И вот сейчас это происходило снова, только на этот раз она почти была уверена, что мама тут ни при чем. Хотя бы потому, что она умерла. К тому же Крессида не сомневалась, что даже в загробной жизни ее мама не смогла бы вмешаться в рассылку электронных писем.
Том прислал ей электронное письмо. И ее пальцы так же дрожали от нетерпения, как и тридцать лет назад, когда она рвала конверт с «валентинкой». Его письмо появилось в ее почтовом ящике всего несколько минут назад, а она уже успела прочитать его четыре раза:
Привет, Крессида.
Буду краток. Хочу сообщить, что моей матери очень понравилась открытка. Она всем хвасталась ею, а потом поставила на почетное место на камине. Так что спасибо за спасение.
Наша встреча на прошлой неделе доставила мне много удовольствия, мы отлично провели время. Уверен, Донни тоже понравилось, но он скорее отрежет себе руку, чем признает это. Надеюсь, и вам с Джоджо тоже понравилась наша поездка в Лонглит.
В общем, я уже на работе и жалею, что отпуск закончился. Это проблема всех отпусков, правда? Вдобавок ко всем несчастьям здесь, в Ньюкасле, идет дождь. Может, мне стоит позвонить Фредди в Хестакомб-Хаус и узнать, будет ли свободен коттедж в ближайшие две недели? (Каждый раз, когда Крессида читала эти слова, ее сердце наполнялось дурацкой надеждой.) А если серьезно, то я надеюсь, что мне удастся забронировать коттедж на неделю на следующую Пасху. (Здесь Крессида упала духом: до следующей Пасхи почти восемь месяцев.) Если получится, мы обязательно снова увидимся.
Мне пора, работа зовет.
Всего наилучшего.
Том Тернер.
Посмотрев на свое отражение в мониторе, Крессида обнаружила, что на ее лице застыла идиотская усмешка. Как приятно получить весточку от Тома. После его отъезда неделя казалась бесконечной. И в письме он предупреждал, что будет краток, но краток он не был. Для электронного послания письмо получилось довольно длинным. К тому же не было никакой надобности писать ей и благодарить за открытку для матери – он уже поблагодарил ее лично.
В общем, Крессида не могла избавиться от ощущения, что это многообещающий знак, показывающий, что Том не хочет обрывать с ней связь и что, возможно...
– Тетя Кресс, тут хотят заказать свадебные приглашения.
Крессида подпрыгнула от неожиданности, когда дверь распахнулась и в комнату, размахивая телефонной трубкой, вошла Джоджо. Господи, она так увлеклась письмом Тома, не услышала телефонный звонок в кухне. Почувствовав угрызения совести, Крессида поспешно нажала на крестик закрыла письмо, затем взяла у Джоджо трубку и заставила сосредоточиться на предсвадебных хлопотах возбужденной невесты из Борнмута.
Закончив разговор – и убедившись, что Джоджо преспокойно сидит в кухне, – Крессида раскрыла на мониторе письмо Тома и снова прочитала его. Она так боялась потеть его, что включила принтер и распечатала. Вот так лучше, теперь это уже настоящее письмо, на настоящей бумаге. Она, естественно, напишет ему ответ, но не сейчас. Нельзя отвечать на легкомысленное дружеское электронное письмо через несколько минут после получения, это может показаться странным. Но это и хорошо, потому что у нее масса времени, чтобы тщательно продумать такой же легкомысленный и дружеский ответ.
Значит, она сможет отправить его сегодня вечером.
Дверь снова отрылась, и в комнату заглянула Джоджо. На этот раз она была без трубки, но с мукой на носу и на челке.
– Хорошие новости?
– Замечательные новости, – радостно ответила Крессида.
– И сколько?
– Сколько чего?
– Приглашений на свадьбу!
– Ой! Гм... двадцать.
Джоджо нахмурилась:
– Но это мало.
– Знаю, они устраивают скромную церемонию в узком кругу.
– Тогда почему новости замечательные?
– Потому что такие свадьбы очень романтичны. – Крессида спрятала распечатанное письмо Тома в ящик стола. – И... потому что ее голос звенел от счастья.
– А мне показалось, что она пьяная. – Джоджо с подозрением взглянула на Крессиду. – Ты в порядке?
– Я? Да, в полном! Все замечательно! – Черт, как же трудно сконцентрироваться, когда мысленно сочиняешь легкомысленное дружеское письмо. – А как у тебя дела с кексами?
– Стоят в духовке. Еще девять минут, и будут готовы. Что тебе добавить к глазури – шоколадную крошку или засахаренную вишню?
...Привет, Том! Меня очень обрадовало твое письмо! Зачем тебе бронировать коттеджу Фредди? Почему бы тебе не приехать в эти выходные и не остановиться у нас? Донни мы поселили бы в гостевой, а ты бы устроился со мной. От такого предложения...
– Тетя Кресс?
– Ах да... – Выдернув себя из фантазий, Крессида не задумываясь ответила: – А можно и то и другое?
Когда два года назад Мерри Уоткинс вступила во владение «Летящим фазаном» в Хестакомбе, она была преисполнена решимости превратить заведение в процветающее предприятие. Имея полное представление о том, как должен выглядеть сельский паб, она приступила к преобразованиям. К облегчению всех местных, Мерри добилась своего, причем благодаря главным образом своему обаянию и энергичности. Каждого посетителя паба встречали как долгожданного друга. Обновленные, но сохранившие традиционный стиль бары были уютными и сулили надежное убежище от мирской суеты, бочковое пиво было высшего качества, а на заднем дворе имелись развлечения для всей семьи. Умная Мерри превратила стихийную парковку перед пабом в красивую террасу с грубо сколоченными столами, удобными креслами, кадками с пышной растительностью, яркими цветами и спрятанными в зелени фонарями, которые подсвечивали фасад заведения, отчего создавалось впечатление, будто посетители сидят на сцене и играют в увлекательной пьесе.
Мерри без зазрения совести усаживала на эти места самых привлекательных посетителей. Менее блистательных, затравленного вида клиентов со спутанными бородами и рюкзаками служивали в барах и отправляли за столики на заднем дворе. Местные фермеры всегда предпочитали сидеть внутри, в поденных в полумрак закутках бара. Любого, кто был хорошо и выглядел привлекательно – таких, кого Мерри называла «соблазнительными», – приглашали в почетную зону на террасе, чтобы те своим видом зазывали в паб прохожих и поддерживали имидж «Летящего фазана». И они действительно это делали. Мерри удалось создать собственную версию VIР-зоны, и людям нравилось приезжать в Хестакомб и красоваться на подсвеченной сцене-террасе перед пабом.
Взяв выпивку и сдачу, Марио сказал:
– Пойду-ка на задний двор.
– Ни под каким видом. – Мерри принадлежала к тем, с кем шутки плохи. – Немедленно иди на террасу, прекрасное создание, и поспособствуй моему бизнесу.
Обмениваясь по дороге приветствиями со знакомыми, Марио вышел на террасу, сел в кресло за единственным оставшимся пустым столиком и вытащил мобильник. Он набрал номер Эмбер, оставил голосовое сообщение и отсоединился. Сейчас было половина девятого – вероятнее всего, Эмбер с Мэнди сидели в ресторане, а там запрещено пользоваться телефонами.
Марио собирался позвонить ей позже.
Одна неделя прошла, осталась еще одна. Отложив телефон, Марио понял, что очень скучает по Эмбер. Чувствовал себя так, будто бросил курить и теперь не знал, куда девать руки. Однако вел он себя хорошо. Наилучшим образом. Когда Джерри и другие ребята объявили, что после работы едут в Челтнем, в ночной клуб, и позвали его с собой, он ответил «нет», на что ребята отреагировали добродушными насмешками и предположениями, что в скором времени он обрядится в фартук.
Но он не передумал, главным образом потому, что его товарищи по работе имели на него дурное влияние и Марио опасался, что, когда к этому влиянию добавится солидная порция алкоголя, он не сможет противостоять искушению, если до этого дойдет. Он хорошо знал себя и понимал, что безопаснее сказать «нет».
Слева от него раздался неуверенный голос:
– Простите, у вас занято?
Подняв голову, Марио увидел хрупкую брюнетку в летнем платье цвета морской волны. С ней была элегантная женщина постарше – вероятно, ее мать. Абсолютно безопасный вариант.
Сняв солнечные очки, Марио жестом указал на свободные кресла и ослепительно улыбнулся обеим:
– Присаживайтесь.
– На этот раз только две порции? – осведомилась Мерри.
Было половина одиннадцатого, и Марио уже в третий раз заходил внутрь, чтобы заказать выпивку.
– Только две, – подтвердил Марио. – Они остановились в одном из коттеджей. Мама устала и решила пораньше лечь спать. Мерри, что-то не так?
Она внимательно посмотрела на него:
– Для меня все так, дорогой. Денежки текут в кассу. А так ли все для Эмбер, вот что меня интересует.
Сельская жизнь, разве она не прекрасна?
– Не знаю. Я ей позвоню и спрошу разрешения, ладно? – Сунув в карман сдачу и взяв стаканы, Марио добавил: – Как бы то ни было, я не делаю ничего плохого. Мы сидим у всех на виду. Ее зовут Карен, она порвала со своим женихом и переживает разрыв. Ее мама забронировала один из коттеджей на неделю, чтобы дочка могла передохнуть и перестать думать о своем бывшем.
– Гм. – Это «гм» было очень многозначительным.
– Они впервые в этой части страны, – с равнодушным видом продолжал Марио. – Сегодня ездили за покупками в Бат, поэтому очень устали. Вернее, устала мать Карен, а сама она решила еще немного посидеть и выпить. Мерри, мы здесь не занимаемся сексом.
– Рада это слышать, – сказала Мерри. – Ведь у нас нет лицензии на такие вещи.
– Мы просто разговариваем. Ведем невинную беседу, именно этим и занимаются люди в пабах. Кстати, разговор начали они, а не я.
– А она красивая.
– Да, верно. – Марио раздраженно добавил: – И ты должна поблагодарить нас за это, правда? Ведь ты не позволяешь уродцам сидеть на террасе.
– За исключением той особы в оранжевых штанах. Она похожа на лошадь, – поморщилась Мерри. – Но поскольку пришла с Баллантайном, я не могла помешать ей.
– Ты делаешь себе поблажки.
Мерри сердито парировала:
– Ты тоже.
– Я просто веду светскую жизнь! Разве отсутствие Эмбер означает, что я должен сидеть взаперти? Может, мне приковать себя наручниками к дивану, – Марио изогнул бровь, – и две недели таращиться в телевизор? Питаться супами из пакетиков и даже не вылезать из дома за готовой едой, чтобы в бакалее случайно не познакомиться с какой-нибудь девчонкой и не напороться на безумную страсть?
Мерри сказала:
– Ты должен сидеть и хранить мысленный образ.
– Ну а я этого не делаю. Я замечательно себя веду и не нуждаюсь, чтобы за мной присматривали.
– Тогда марш отсюда! Не хочу, чтобы она заинтересовалась, куда ты пропал. Между прочим, – крикнула ему вслед Мерри, – по твоим словам получатся все очень складно. – И не без удивления добавила: – Как будто ты и в самом деле намерен хорошо себя вести.
Глава 23
Мэрилин и Карен Крейн проживали в «Домике на запруде» прямо на берегу озера. В десять утра подъехав к коттеджу, Лотти увидела, что мать и дочь, одетые в дорогие шелковые халаты, завтракают на открытой террасе. Карен бросала уткам хлеб и неспешно потягивала свежевыжатый апельсиновый сок. Мэрилин листала последний номер «Котсуолд лайф». Ярко светило солнце, из открытых окон звучала классическая музыка. Прямо-таки реклама Ральфа Лорана.
Вспотевшая, измотанная, Лотти совсем не чувствовала себя так, как на рекламе Ральфа Лорана. Она вытащила из машины свежие полотенца и поднялась по деревянной лестнице на крыльцо. На завтрак она допила за Руби молочный коктейль с клубникой, а за Натом доела пережаренные тосты. В своем питании она практически не отличалась от уток. Питалась чем придется.
Лотти бодро объявила:
– Я принесла вам полотенца.
– О, замечательно. Будьте добры, положите их внутри. – Мэрилин приветствовала ее теплой улыбкой и похлопала по свободному креслу рядом с собой. – Посидите с нами. Мы сегодня собираемся съездить в Стратфорд, и нам хотелось бы знать, на что стоит взглянуть. Если не считать магазины, естественно.
