Текст книги "Он, она и ее дети"
Автор книги: Джилл (Джил) Мэнселл (Мансел )
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 25 страниц)
– Вы абсолютно правы.
Фредди не представлял, как Барбара Пейнтер может продолжать жить. Несправедливость случившегося была выше его понимания. Когда в мире так много грабителей, насильников и серийных убийц, почему умирают такие девушки, как Эми?
Казалось, Барбара прочла его мысли.
– Ты просто смиряешься с этим, – сказала она. – Заставляешь себя каждое утро вставать с кровати. Пытаешься стремиться к чему-то, пусть это что-то мелкое и незначительное. О Господи, я начинаю говорить как психотерапевт.
– Вы ходили к нему?
Она сморщилась.
– Ходила. К ней. Недолго. А потом смахнула бумаги с ее стола и велела заткнуться к чертовой матери.
– И вам от этого стало лучше, – усмехнулся Фредди.
Барбара была полной женщиной с темно-русыми волосами, ясным взглядом и разрушительным чувством юмора. Она разменяла шестой десяток и обладала потребностью заботиться об окружающих. Весь час, прошедший с приезда Фредди, они предавались воспоминаниям о Мэри и Эми и говорили о его опухоли. Между ними установились теплые и доверительные отношения.
– А потом она встала на четвереньки и собрала с пола все бумаги, до последнего листика, – продолжала Барбара. – Сказала, что это не имеет никакого значения! Господи, я не могла поверить – ведь я вела себя как капризная принцесса! Я могла бы разрисовать ей лицо фломастером, и она бы мне не помешала. Ну разве не смешно? Я могла вытворять что угодно. Ой, смотрите, вы допили чай. Выпьете еще чашку?
– Спасибо.
Фредди посмотрел на часы и обнаружил, что пора принимать дневную порцию лекарств. Вынув баночку из внутреннего кармана пиджака, он несколько минут сражался с крышкой, оснащенной защитой от детей, а потом вытряхнул несколько таблеток на ладонь. И добавил несколько таблеток обезболивающих, потому что у него страшно болела голова.
– С моей стороны было бестактностью говорить о необходимости к чему-то стремиться, – сказала Барбара. – Какой срок вам отвели врачи?
– Год. Примерно. – Фредди высоко оценил ее прямоту. – Но это было летом, так что осталось восемь-девять месяцев.
– Эми была бы польщена, когда узнала бы, что вам понадобились ее услуги. И что же вы теперь будете делать?
Фредди пожал плечами и проглотил таблетки, одну за другой.
– Дам объявление, наверное. Устрою смотрины и попытаюсь найти человека, которого смогу выносить рядом. Что-то подсказывает мне, что из меня не получится терпеливый пациент.
– То есть вы склочный зануда? В свое время я имела дело с такими, поверьте мне, – весело заявила Барбара. – Когда Эми ухаживала за вашей женой, она рассказывала, чем я зарабатывала на жизнь?
– Что-то не припомню. – Покачав головой, Фредди спросил: – И чем же? Кем вы работали, вышибалой в ночном клубе?
– Какая наглость с вашей стороны! Да вы взгляните на ту фотографию, вон там, на стене.
Фредди послушно встал и подошел к висевшей на стене пробковой панели, к которой были в хаотичном порядке приколоты несколько фотографий без рамок, визитные карточки таксомоторных компаний, памятки с рукописным текстом и листочки с телефонными номерами. На одном из снимков были запечатлены Барбара и Эми. Одетые в одинаковую униформу, они, смеясь, выслушивали друг друга стетоскопами.
– Вы были медсестрой?
– Я и сейчас остаюсь ею, – кивнула Барбара.
– А где вы работаете?
– Нигде. Я ушла на пенсию в марте. – Помолчав, она сказала: – И с тех пор умираю со скуки.
Фредди боялся задавать вопрос, но все же преодолел себя:
– А как вы смотрите на то, чтобы в течение нескольких месяцев поухаживать за склочным занудой, пока он не сыграет в ящик?
– Если вы наорете на меня, можно мне будет наорать на вас в ответ?
– Я был бы оскорблен, если бы вы этого не сделали, – ответил Фредди.
– В таком случае давайте попытаемся. Вы хотели Эми, но ее нет, и вместо нее вы получаете меня. – Глаза Барбары Пейнтер блестели, когда она с гордой улыбкой смотрела на приколотый к пробковой панели снимок, на котором она была вместе с Эми. – Знаете что? Думаю, она была бы в диком восторге от этого.
Глава 48
У Лотти зазвонил мобильник, и на нее уставились пятьсот пар глаз. Бормоча всем и каждому: «Простите, извините», – она вскочила и поспешила к выходу.
Это был Себ.
– Привет, красавица, как ты?
– Оплошала. Забыла выключить телефон и теперь превратилась в объект всеобщего внимания.
– Господи, только не говори, что ты в церкви.
– Хуже, – мрачно сказала Лотти. – На шахматном турнире.
– Где? – Это явно развеселило Себа. – Ты серьезно? Не знал, что ты играешь в шахматы.
– Я не играю. Это Нат, он вступил в школьный шахматный клуб. А потом его тренер записал всех детей на участие в этом турнире по шахматам-монстрам, и каким-то чудом Нату удалось добраться до второго этапа этого третьего крупнейшего в мире шахматного соревнования. Вот поэтому я в десять утра воскресенья сижу здесь, в школе Элтоу-Парк, – сказала Лотти, – и умираю от скуки. Только мне нельзя умереть, потому что ближайшие шесть часов я должна изображать из себя заботливого и болеющего за ребенка родителя. – Именно в тот момент, когда она произносила последнюю фразу, из-за угла появился один из организаторов турнира и прошел мимо, при этом его жесткая борода неодобрительно встопорщилась.
– Это совсем не то, что я хотел бы услышать, – вздохнул Себ. – Я ужасно соскучился по тебе, но какой смысл был прилетать на день раньше, если у тебя другие планы?
Лотти охватило радостное возбуждение.
– Ты прилетел?!
– Прилетел, черт возьми. И сейчас еду по шоссе М4. Я планировал подъехать к твоему дому и похитить тебя.
– Сожалею. Если ты все же хочешь подъехать к моему дому, можешь похитить Марио. Он делает ремонт в спальне Руби.
О, только не это! Опять откуда ни возьмись появился еще один организатор турнира и подслушал ее разговор. Ну почему они такие любопытные?
И почему у всех такие необычные бороды?
– Как-нибудь обойдусь без этого. А как насчет вечера?
– Отлично, – согласилась Лотти, понимая, что из-за этого следующие шесть часов покажутся еще более бесконечными.
Решительно выключив телефон, Лотти вернулась в зал и сделала вид, будто не замечает устремленные на нее осуждающие взгляды, которые, словно стрелы, полетели в ее сторону. Сев в кресло, она открыла свою сумку и вытащила упаковку фруктовой жвачки. Новая порция злых взглядов. Можно подумать, она громко включила большой магнитофон! Преодолевая желание показать всем глазеющим язык, Лотти перестала разворачивать жвачку и убрала сумку под кресло.
Время обычно идет медленнее, когда на стене висят огромные часы. Лотти таращилась на них до рези в глазах. Тиканье действовало на нее гипнотически. Нет, спать нельзя!
Уже прошло одиннадцать минут второй задень игры. В огромном школьном зале с куполообразным потолком царила полнейшая тишина, которая изредка нарушалась похожим на кликанье «мышки» звуком переставляемых фигур и щелканьем шахматных часов, В центре зала стояли ряды пронумерованных столов. Дети, поглощенные сражением, сидели лицом друг к другу. Большинство родителей, в том числе и Лотти, расположились по периметру зала на достаточном удалении от поля битвы, но несколько конкурирующих отцов не могли усидеть на месте и бродили вокруг зоны со столами, контролируя ходы, которые делали их гениальные отпрыски, и пытаясь мысленно вывести из равновесия противника. То и дело кто-то ухмылялся, или поглаживал подбородок, или многозначительно кивал. Лотти со своего места увидела, как Нат передвинул фигуру и поспешно вернул ее на прежнюю клетку. Отец противника Ната – он стоял, покачиваясь с мысков на пятки, – переглянулся со своим прилежным сыном. Вид у него был довольный. Если бы у Лотти в сумке была рогатка, она бы обязательно пульнула в этого папашу шариком из фруктовой жвачки, однако лишь мысленно пожелала Нату успеха.
Тик-так, тик-так.
Наконец вторая игра закончилась. Нат обменялся рукопожатиями с ухмыляющимся противником, отодвинул стул и пошел к выходу, где стояла Лотти. По выражению его лица она поняла, что он изо всех сил старается сохранить самообладание.
– Я не выиграл. – Тон Ната был нарочито спокойным, и у Лотти сжалось сердце. Он проиграл и первую игру.
Обняв его, она прошептала:
– Не переживай. Не забывай, большинство этих детей играют в шахматы с младенчества, а ты научился играть всего несколько недель назад.
Нат тайком вытер крупную слезу.
– Надеюсь, я выиграю в следующий раз.
Лотти тоже на это надеялась, но все признаки указывали на обратное. Достав пакетик с жвачкой, она дала Нату красную и сказала:
– Это всего лишь глупая игра.
– Но я ненавижу проигрывать. Я выгляжу тупым.
– Ты не выглядишь тупым. – Она снова обняла его и поцеловала. – А почему бы нам не уехать? Ведь мы не обязаны сидеть здесь, со всеми этими безмозглыми «ботаниками». Мы можем поехать домой и замечательно провести день. И делать все, что нам угодно!
Один из организаторов с пюпитром в руках прошел мимо и выстрелил в Лотти гневным взглядом.
– Ни за что. – Нат решительно замотал головой. – Я остаюсь. Предстоит играть еще шесть игр, и я хочу выиграть хоть несколько из них.
– Ладно, давай сходим в буфет. – Лотти посмотрела на часы: до начала следующей игры оставалось двадцать минут, и все конкурирующие папы, вооружившись магнитными шахматами, объясняли своим сыновьям, где они сделали ошибку. – Съедим по пончику и выпьем коки.
К обеду Нат успел сыграть четыре игры и проиграть тоже четыре. На большой таблице, висевшей в школьном коридоре, золотыми звездами и черными крестами отображались успехи и неудачи каждого участника турнира. Некоторые папы снимали таблицу на видео, при этом их отпрыски с гордостью указывали на золотые звезды против их имени.
– Больше ни у кого нет четырех крестов, – тихо сказал Нат. – Только у меня.
Лотти не могла говорить – в горле у нее стоял комок размером с теннисный мяч.
– Но ты все же попал сюда, а это немало, – наконец выдавила она. – Это же финал! Ты только подумай: тысячи детей не смогли добраться до него. Ты оказался лучше их, ты стал финалистом.
Нат сунул руку в ее ладонь.
– Я не хочу собрать все кресты. Я хочу выиграть хотя бы одну игру.
Жульничество не поощрялось, и Лотти сожалела об этом. Они никогда в жизни ни в чем не жульничала, но если бы была возможность заранее узнать, с кем Нату предстоит играть, она бы с радостью завела этого участника турнира за угол и предложила любые деньги за проигрыш.
Только это было невозможно. Отчаявшись помочь Нату, Лотти великодушно предложила:
– Хочешь, я постою у твоего стола и понаблюдаю?
– Нет, мам, ты будешь отвлекать меня. К тому же ты не сильна в шахматах. – Нат держался стоически. – Мы оба знаем, что ты полный ноль.
Прозвенел звонок, призывая всех в зал на пятую игру турнира. Лотти, ободряюще поцеловав Ната, наблюдала, как он идет к столу со своим номером. В своей просторной толстовке и мешковатых штанах со множеством карманов он выглядел до боли маленьким и беззащитным. И – о Господи – играть ему предстояло против наглого вида мальчишки в очках в стиле Гарри Поттера, которого подстраховывал отец. Нат и Лотти видели их в буфете, когда они сидели, склонившись над шахматным учебником, и Лотти тогда услышала, как отец говорит сыну: «Вот здесь, Тимоти, ты должен был брать на проходе. Вспомни игру Полоновски против Каспарова».
Распорядитель объявил, что начинается пятая игра дня. Лотти села на свое место и послала импульс ненависти в сторону отца Тимоти, который уже намеренно с устрашающим видом выхаживал вокруг стола. Нату нужно было выиграть одну жалкую игру. Неужели ему не дадут такой малости? Проклятие, Тимоти уже «съел» пешку.
Тик-так, тик-так.
На тринадцатой минуте игры двойные двери в задней части зала открылись и закрылись. Лотти, которая уже научилась искусству не издавать ни звука и не шевелиться, не оглянулась. Но Нат, оторвавшись от доски, вдруг расплылся в широченной улыбке и тайком помахал рукой, а потом жестом дал понять Лотти, чтобы она обернулась.
У дверей стол Себ. Он улыбался Нату, а его самого сверлил взглядом один из организаторов, охранявший дверь. Радостно вскрикнув, вернее, не вскрикнув, а тихо квакнув, Лотти кивнула ему. Себ кивнул ей в ответ. Лотти встала и начала пробираться к двери между родителями, чем привлекла к себе новые потоки неодобрения.
Когда они оказались в безопасности коридора, Себ сказал:
– Ты была права, здесь действительно скучища. Черт побери, обстановка как в морге.
– Просто не верится, что ты здесь! – Она была безумно рада видеть его.
– Не терпелось увидеть тебя. – Глядя на нее сияющими глазами, он прижал ее к стене и поцеловал. – Вот так уже лучше. Но это только начало. А не сбежать ли нам отсюда ненадолго? Я бы показал тебе, как скучал...
– Прекрати, – задыхаясь, произнесла Лотти, когда руки Себа скользнули вниз, на ее ягодицы.
– Ну что ты все портишь. Я просто проверил, так ли она идеальна.
– Поверь мне, она такая же, как прежде. – Лотти вытащила из-за своей спины его левую руку. – И мы не можем сбежать, потому что скоро закончится игра. Нат проиграл все матчи.
– Надо радоваться этому, – заметил Себ. – А то бы он пристрастился к шахматам и вскоре стал похож на организаторов турниров. С бородой он выглядел бы нелепо.
Игра закончилась, и из зала высыпали родители с детьми. Лотти собралась с духом и с наигранной жизнерадостностью помахала Нату, который появился в дверном проеме.
Нат пулей влетел к ней в объятия.
– Мам! Никогда не догадаешься! Я выиграл!
– Не может быть! – Лотти была так потрясена, что едва не выронила его. – Серьезно?
– Серьезно! Я на самом деле выиграл! Я проигрывал, а потом пришел Себ, и я вдруг стал выигрывать! – Издав радостный возглас, Нат ударил раскрытой пятерной в подставленную ладонь Себа. Глаза Лотти наполнились слезами радости. Мимо них прошел Тимоти со своим отцом, и лицо у отца было таким, будто он вот-вот набросится на них. Нат, повиснув на шее у Себа, возбужденно провопил: – Мне самому не верится, что я выиграл!
Себ подбросил его в воздух.
– Ты звезда.
– И ты тоже. Мы скучали по тебе! – воскликнул Нат. – Пошли посмотрим, как прикалывают золотые звезды. Мам, не заходи в зал на следующую игру, ладно? Потому что когда ты сидела в зале, я проигрывал, а когда вышла, я выиграл. – Он с серьезным видом посмотрел на Лотти. – Лучше оставайся снаружи, потому что ты меня все время отвлекаешь.
– На этот раз ты не отвертишься, – тихо проговорил Себ, как только распорядитель объявил о начале следующей игры. – В нашем распоряжении как минимум двадцать минут свободного времени, когда никто не помешает нашему общению.
– Ты невыносим. – Лотти подавила улыбку, когда мимо них в коридор вышли еще несколько родителей, которым запретили находиться в зале. – Я уже и так стала всеобщим посмешищем. А ведь это респектабельная школа.
– Ш-ш, не будь такой взрослой. К тому же у меня проблемы с чтением карты, мне нужна помощь. – Взяв ее за руку, Себ потащил ее за собой и в конце коридора повернул налево, потом еще раз налево. Остановившись у двери справа, он прижал к створке Лотти и поцеловал ее и только после этого повернул ручку и втолкнул ее внутрь.
Они оказались в пустой классной комнате, стены которой были увешаны картами. Окна были закрыты жалюзи. Лукаво взглянув на Лотти, Себ подвел ее к учительскому столу.
– Ты когда-нибудь занималась этим на крутящемся стуле?
Лотти усмехнулась:
– Что-то подсказывает мне, что ты уже бывал здесь.
– Вынужден признаться тебе, что я соблазнил свою географичку именно в этом классе. – Себ принялся просовывать теплые ладони под розовую блузку Лотти.
– Это твоя школа? Ты не сказал об этом, когда мы говорили по телефону. – Это не было таким уж сюрпризом: Элтоу-Парк была самой престижной школой района.
– Я решил устроить тебе сюрприз, когда ты рассказала, где находишься. Не смог удержаться. Ну расслабься, никто не знает, что мы здесь.
Хоть Лотти и радовалась встрече, но расслабиться не могла. Очевидно, кого-то – ладно, Себа – запретный секс в классной комнате и возбуждает, но ее – нет. Его руки уже добрались до молнии на ее джинсах. Лотти перехватила их и положила себе на талию, а затем чмокнула Себа в нос.
– Не верю, что ты соблазнил свою географичку.
– Действительно соблазнил. Ее звали мисс Уоллис. Мне было шестнадцать, а ей двадцать восемь.
– Возмутительно, – сказала Лотти. – Ее могли уволить.
– Будь справедлива. Передо мной невозможно было устоять. – Себ усадил ее на стол и притянул к себе. – Каждую среду она задерживала меня после уроков, и я оставался. Это было мечтой каждого школьного мальчишки. И нас ни разу не поймали. Уверена, что не хочешь попробовать?
– Не здесь. И не сейчас. – Лотти обняла его за шею и, заглянув ему в глаза, улыбнулась. – Может, позже.
– Ну а ты хоть рада видеть меня?
Лотти вспомнила о Тайлере и Лиане и, съехав к краешку стола, просунула ноги между ног Себа.
– О да, я ужасно рада...
Дверь с грохотом распахнулась, и в класс ворвался один из членов оргкомитета. Лотти подпрыгнула и попыталась оттолкнуть от себя Себа, но ее ноги так и остались зажатыми между его ног. Она с виноватым видом принялась приглаживать растрепанные волосы, оправлять блузку – Господи, ну как такое могло случиться? – и стирать с губ размазавшуюся помаду.
– Чем это вы тут занимаетесь? – ледяным тоном осведомился этот самый организатор.
– Извините... мы...
– Я показывал Лотти свой любимый класс, – заявил Себ. – Мы любовались... э-э...
– Нетрудно догадаться, чем вы тут любовались. Пошли прочь. А ну кыш! – Член оргкомитета величественно замахал рукой, давая им понять этим жестом, что они грязные животные и должны немедленно освободить класс.
– Кыш? – Себ удивленно изогнул одну бровь. – Признаться, на меня никогда прежде не кышкали.
– Все всегда бывает в первый раз. Меня попросили выпроводить вас с территории.
Выпроводить с территории?! Охваченная ужасом, Лотти воскликнула:
– Мне нельзя уходить! У меня сын участвует в турнире.
По взгляду, который бросил на нее организатор, стало ясно, что ему об этом уже известно.
– Тогда вернитесь в зал к остальным родителям. – Повернувшись к Себу, он холодно добавил: – А вам придется уйти.
– Замечательно. – Себ поцеловал Лотти, отстранился от нее и сказал: – Увидимся позже. К примеру, в восемь у меня, договорились?
– Ладно. – Лотти изо всех сил старалась сохранить невозмутимый вид, сообразив, что Себ каким-то ловким движением, причем одной рукой только что расстегнул ей бюстгальтер.
– Один вопрос, – по дороге к двери обратился Себ к осуждающему организатору. – Как вы узнали, что мы здесь?
Мужчина указал в угол класса:
– Видеонаблюдение.
– Боже, чего только не придумают. – Изумленно качая головой, он добавил: – Хорошо, что, когда мне было шестнадцать, еще не было скрытых камер. – Помолчав, он подумал немного и хмыкнул: – А может, и были.
Глава 49
– Мам, я очень стараюсь быть ласковым с Руби, но она не хочет перестать петь, – пожаловался Нат, – и достает меня.
– Знаю, солнышко. Она просто радуется. – Лотти обняла его, и в этот момент дверь открылась и в кухню танцуя вошла Руби.
– Мне десять, мне десять, мне десять, десять, десять.
Нат недовольно закатил глаза:
– Видишь?
Был четверг. Более того, это был десятый день рождения Руби, и все обязаны были помнить об этом. Ее школьные друзья были приглашены на субботу, а сегодня все четверо собирались сходить в «Пицца-Хат», когда сразу после работы приедет Марио.
А не его ли это – фу-у, ну слава Богу – машина подъехала к дому?
– Кажется, папа приехал, – сказала Лотти, и Нат с Руби, радостно завопив, бросились по коридору к двери.
Лотти посмотрела на часы. Без двадцати шесть. Наверное, Марио пораньше ушел с работы и...
– Ура-а-а! – Новый восторженный вопль заставил Лотти поспешить вслед за Натом и Руби в коридор.
У двери в горе подарочных свертков и коробок на коленях стояла Эмбер. Дети уже висели у нее на шее.
– Ты пришла! – в экстазе кричала Руби. – Я думала, ты больше не захочешь видеть нас, но ты не забыла!
– Ну что ты, Монстр Мунч, как я могла забыть о твоем дне рождения? – Поцеловав обоих по очереди, Эмбер сказала: – И я говорила, что приеду, разве не так? Когда звонила.
Руби тут же сконфузилась и оглянулась, проверяя, слышала ли Лотти.
Лотти, которая все слышала, спросила:
– Есть нечто, чего я не знаю?
– Боже мой, извини, – всполошилась Эмбер. – Я звонила во вторник вечером, и Руби сказала, что ты в ванной. Я просто хотела узнать, можно ли мне заглянуть к вам сегодня, и она сказала, что можно. Я думала, она тебе передала.
Руби выпалила:
– Я забыла.
Лотти сразу поняла, что ничего она не забыла.
– Я-то рада тебя видеть. – Она посмотрела на Эмбер. – Но к нам заедет Марио. Мы едем в Челтнем поужинать.
– Я ненадолго. Я уеду до его прихода. – Лотти поняла, что Эмбер рассчитывала на то, что в четверг у Марио вечерняя смена и он задержится на работе допоздна.
– Можешь поехать с нами в «Пицца-Хат». – Руби с надеждой посмотрела на Лотти. – Ведь можно, мам, правда? Вот было бы здорово.
Лотти и Эмбер переглянулись. Обе догадывались, что именно таковым и был Большой план Руби.
– Детка моя, я не могу. Но все равно спасибо за приглашение, – оживленно проговорила Эмбер. – У дома меня ждет мой друг. Вчера сломалась моя машина, и он подвез меня на своей.
Руби сникла.
– Какой друг?
– Ну... мой близкий друг.
Лотти предложила:
– Может, он зайдет?
– Все в порядке. – Эмбер покачала головой. – Действительно в порядке. Он взял с собой ноутбук, и у него куча работы.
– Он хороший? – спросил Нат.
– О да, очень хороший.
– А у папы нет подруги.
– Вот как? Уверена, скоро он кого-нибудь встретит.
Нат выпятил нижнюю губу.
– Он сказал, что ждет Киру Найтли.
– Вот ей повезло. Как бы то ни было, – весело проговорила Эмбер, – сегодня кое у кого день рождения. У меня есть целый час, и мы должны хорошенько использовать его, чтобы повеселиться на всю катушку!
– Ура! – Руби привалилась к ее плечу. – А ты сделаешь мне «французскую косу»?
– Конечно, сделаю. Неужели твоя мама так и не научилась ее делать?
– Не-а, у нее не руки, а крюки.
– Спасибо тебе большое, – сказала Лотти, собирая разбросанные подарки. – Думаю, я все это открою сама.
Когда Марио подъехал к «Домику волынщика», ему пришлось припарковаться позади темно-синего «форда-фокус». Выбравшись из машины, он увидел, что в «фокусе» на водительском месте сидит мужчина. Взглянув на Марио, незнакомец вежливо кивнул и снова сосредоточился на своем ноутбуке.
Через двухдюймовую щель в окне Марио поинтересовался:
– Вы не заблудились? У вас все в порядке?
Мужчина снова поднял голову и вежливо улыбнулся:
– Все в порядке, спасибо. Я тут жду кое-кого.
Гости из арендованных коттеджей, догадался Марио. Или, может, Лотти забрала из школы кого-то из одноклассников Руби.
– Папа! Отгадай, кто сидит с гостиной? – Нат потянул Марио за собой по коридору.
– Надеюсь, Кира Найтли.
– В тыщу раз лучше!
Руби по-турецки сидела на стуле посреди комнаты и буквально лучилась от счастья. Эмбер делала ей «французскую косу». У Марио пересохло во рту. Он сразу понял, кто тот мужчина в «фокусе». Черт побери, что у Эмбер общего с человеком, который похож на учителя географии?
– Папа! У меня день рождения! – Стараясь не двигать головой, Руби замахала ему обеими руками. – Смотри, что мне подарила Эмбер! Здорово, правда?
Марио вынужден был приложить некоторое усилие, чтобы изобразить восторг при виде зеленого переливающегося топа, надетого на Руби, и вести себя так, будто Эмбер нет в комнате. Сколько недель прошло с их последней встречи? Она выглядит сногсшибательно в абрикосовом кардигане из ангоры, в джинсах в тонкую кремовую и оранжевую полоску и в кремовых ковбойских сапогах, отделанных стразами. В ушах у нее серьги в виде огромных золотых петель. Ему всегда нравился ее своеобразный стиль одежды. О Господи, как же он скучает по ней!
– А мне она привезла электрического паука, – сообщил Нат, – чтобы мне не было обидно, что это не мой день рождения.
– Я показала ей свою комнату. – Руби гордилась отремонтированной спальней. – Она говорит, что тоже хотела бы поклеить такие же розовые с блестками обои, как у меня.
– Скажи только, – попытался пошутить Марио, – и я явлюсь к тебе со станком.
Эмбер улыбнулась, завязала конец косы розовой лентой и объявила:
– Ну вот, готово. Ты выглядишь как принцесса.
«А как выгляжу я? – Марио ужасно хотелось спросить об этом. – Так же ужасно, как чувствую себя? Я, знаешь ли, больше ни с кем не спал. Просто не хотелось. Мне на работе дали новое прозвище – Клифф Ричард; я стал знаменитостью».
– Ой, забыл рассказать: я получил сертификат! – воскликнул Нат. – За игру в шахматы! Сейчас принесу.
Он побежал наверх, чтобы снять со стены свой драгоценный сертификат. Эмбер посмотрела на Лотти и в ужасе округлила глаза:
– В шахматы? Боже, для меня это почти что квантовая физика!
– Это был настоящий кошмар. Мы целое воскресенье провели в школе Элтоу-Парк – там сотни маленьких мальчишек участвовали в турнире по шахматам-монстрам. – От воспоминаний Лотти передернуло.
– В Элтоу-Парк? Ой, я знаю о турнире. Один из друзей Квентина является членом оргкомитета турнира.
Марио сохранил невозмутимый вид – Лотти щедро попотчевала его рассказами о бородатых мужчинах.
– Ты слышала, что там случилось? – Эмбер вопросительно посмотрела на Лотти. – О той истории с хулиганами?
– Нет. – Лотти была занята тем, что, стоя на коленях, собирала разбросанные остатки праздничной упаковки – серебряные ленты и бирюзовую бумагу. – С какими хулиганами?
Присутствие в комнате Руби мешало Эмбер говорить прямым текстом. Склонив голову набок, она многозначительным тоном сказала:
– Друг Квентина поймал парочку в одном из классов. Похоже, они там занимались кое-чем. Надо же, на шахматном турнире!
Лотти все еще стояла на коленях, поэтому ее лицо было скрыто волосами. Она продолжала собирать обрывки бумаги, причем самые мелкие, как заметил Марио, и делала это все медленнее и медленнее.
– Ничего себе! – В голосе Лотти слышалось смущение.
– Ну, они не захотели распространяться на эту тему. Ты можешь представить, чтобы кто-то решился на такое? И еще попасться? – Повернувшись к Марио, Эмбер весело добавила: – Между прочим, это в твоем духе.
– Между прочим, не в моем.
После его злополучного свидания с барменшей Джеммой у Марио пропал интерес к связям на стороне, но если Эмбер не верит ему, он не станет переубеждать ее. Кроме того, его гораздо больше интересовало, почему Лотти продолжала ползать по полу и собирать микроскопические клочки бумаги.
– Вот мой сертификат! – Нат влетел в комнату и с гордостью показал Эмбер сертификат. Она обняла его и сказала, что он гений. – Я выиграл матч и получил золотую звезду. – Нат забрался к ней на колени. – И Себ пришел поддержать меня, но ему не разрешили, потому что нужно было соблюдать тишину. Получилось как по волшебству – пришел Себ, и я начал выигрывать.
– Вот здорово. – Эмбер гладила его по голове. – Я слышала о нем, но не встречалась. Значит, тебе нравится Себ?
– Он классный. Он очень смешной и хороший.
Руби присоединилась к нему:
– Он лучший из всех маминых приятелей.
– Что ж, это хорошая новость. – Эмбер обратилась к Лотти: – Такое облегчение для тебя после того, последнего.
Лотти была счастлива с Себом. Эмбер – с Квентином. Марио не мог с этим смириться. Последние недели были самыми тяжелыми в его жизни.
Эмбер взглянула на часы и сделала грустное лицо.
– Я и не заметила, что так задержалась. Бедный Квентин, он, наверное, решил, что я никогда отсюда не уйду.
Квентин. Как она могла заставить себя лечь в постель с человеком, которого зовут Квентин? Марио выглянул в окно гостиной и сказал:
– Он уехал. Наверное, устал ждать и уехал.
К его огорчению, Эмбер не подскочила и не бросилась к окну проверять, правда это или нет. Вместо этого, продолжая спокойно собирать свои вещи, она беззаботным тоном проговорила:
– Квентин так бы не поступил. Он из другого теста.
Возможно, тон ее и был беззаботным, но вот взгляд, который она бросила на Марио, был многозначительным. И что она хотела сказать этим взглядом? Возмутившись, Марио заявил:
– Я тоже. Я никогда не уезжал и не бросал тебе.
– Верно, я и не думаю, что ты на такое способен. – Эмбер улыбнулась ему. – Но зато велика вероятность того, что в ожидании меня ты стал бы коротать время в болтовне со всеми проходящими мимо красивыми девушками.
– Не стал бы. – Обвинение было похоже на удар в лицо. Марио принялся защищаться: – Не стал бы.
Руби с состраданием посмотрела на него и сказала:
– Стал бы, папа.
Глава 50
– Это хуже, чем поезд-призрак. – Себ отступил, чтобы взглянуть на результаты своего труда. – Мне даже страшно смотреть на вас.
– Р-р-р-р, – зарычал Нат, которого трудно было узнать под зеленой и красной краской для лица.
– У меня ужасные клыки. – Не сумев сдержать хихиканье, Руби сглотнула слюну и получше закрепила вампирские клыки.
– Папа, тебе тоже надо нарядиться, – потребовала Майя. Ее лицо было ярко-алым, а под глазами лежали глубокие тени. – Вы с Лотти тоже должны быть страшными.
– Мама может взять те зубы, коричневые и гнилые, – посоветовала Руби. – А Себ может быть привидением.
– О нет, бедняжка Лотти, не заставляйте ее надевать эти жуткие зубы. Пусть их наденет папа. Пошли, давай их подготовим.
Лотти откинулась на спинку, и Руби с Майей принялась трудиться над ее лицом. Рядом с ней на диване сидел Себ, над которым работал Нат. С улыбкой глядя на сосредоточенные лица детей, Лотти ощутила прилив неземного счастья, такого, воспоминания о котором обычно хранят в шкатулке как самую дорогую драгоценность.
Был канун Дня всех святых, и они собирались впятером – Майя приехала из Лондона на выходные навестить Себа – отправиться играть в «кошелек или жизнь» [36]. Сначала Лотти опасалась, что Нат и Руби не смогут найти общий язык с восьмилетней дочерью Себа, но ее страхи улетучились сразу после встречи детей. Майю, живую и уверенную в себе светловолосую девочку, ни капли не испугала перспектива знакомства с Руби и Натом. Почти мгновенно все трое образовали сплоченную команду. Обедали они в Кингстон-Эше, в доме, который Себ делил со своей сестрой Тиффани. После обеда смотрели по видику новую серию про Гарри Поттера, играли в шумную игру «Угадай мелодию» и прикидывали, в какие костюмы нарядиться, чтобы потом пугать ни в чем не повинных домовладельцев.
– Вот, готово, – с гордостью объявила Руби, отступая в сторону и пропуская на свое место Майю с зеркалом.
Лотти взглянула на свое отражение. У нее были черные губы, флюоресцирующие оранжевые брови, зеленые ресницы и огромные коричневые бородавки по всему лицу. Она перевела взгляд на Себа, который был вынужден нацепить парик чокнутого профессора и накладной нос. Его лицо было темно-серым, а изо рта выглядывали гнилые зубы.