Текст книги "Он, она и ее дети"
Автор книги: Джилл (Джил) Мэнселл (Мансел )
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 25 страниц)
– С удовольствием, – кивнула Лотти, радуясь тому, что напряжение между ними наконец-то исчезло. Теперь проблема на поверхности, и, возможно, им вдвоем удастся справиться с ней. Поморщившись, Лотти воскликнула: – Дураки эти мужчины! Неужели трудно понять, как им повезло?
Эмбер раскладывала кофе по кружкам.
– Некоторые понимают.
– Наверное. Но вероятнее всего, это те, кто проигрывает верно? Или кто верит, что трава может быть зеленее. – Лотти вытянула руку, как бы указывая в ту сторону, где может расти эта более зеленая трава. – Я имею в виду, что если у меня был шикарный парень, я бы никогда не поддалась искушению соврать или обмануть. И ты бы тоже. Так чему...
– Я поддалась.
– Поддалась? – Заинтригованная, Лотти спросила: – Что, ты действительно обманула своего возлюбленного? И кого же?
Эмбер осторожно разлила кипяток по кружкам, добавила молока и размешала.
– Марио.
Лотти была потрясена: этого она совсем не ожидала.
– Серьезно?
– Да, абсолютно. Тебе с сахаром?
– Два куска. Господи, а когда?
Эмбер спокойно ответила:
– В отпуске.
– Не могу в это поверить! Ты познакомилась с кем-то во Франции? Боже мой!
– Вообще-то я ни с кем не знакомилась. – С таким видом, будто ничего не случилось, Эмбер подала кружку Лотти и сама села рядом. – Мы поехали во Францию вместе.
У Лотти в голове царил полный сумбур. Она чувствовала себя как на ярмарочной карусели, которая крутится без остановки.
– Но... ты же сказала...
– Знаю. Я сказала тебе, что еду в отпуск со своей приятельницей Мэнди. – Усмехнувшись, она добавила: – Нет, я не лесбиянка. Никуда мы с Мэнди не ездили. Это была ложь.
Ну и дела! Лотти поставила кружку на столик, чтобы случайно не расплескать кофе и не обварить колени.
– И с кем же ты ездила?
– Его зовут Квентин.
Ага. Значит, Квентин?
– Я знаю, о чем ты подумала. Такое имя не вызывает в воображении образ истинного жеребца. Мужчины с именем Квентин не обладают внешностью кинозвезды и накачанными мускулами, верно? И этот тоже, – сухо добавила Эмбер. – Он абсолютно обычный. Милый, нормальный и обычный. Мы в течение нескольких месяцев встречались с ним пару лет назад. Это были очень легкие отношения. Ну, ты понимаешь меня. Квентин звонил, когда говорил, что позвонит. Приходил, когда говорил, что придет. Он очаровательно ухаживал. Дарил цветы. Заботился обо мне, когда я болела. Он даже однажды всю ночь простоял в очереди, чтобы купить билеты на концерт Элтона Джона мне в подарок на день рождения.
– Ого. Ничего не скажешь. – Лотти стало завидно, она дала бы оторвать себе руку ради того, чтобы увидеть Элтона Джона. – Но вы расстались. Что произошло?
Эмбер пожала плечами:
– Мне стало... скучно, наверное. Когда рядом с тобой некто такой заботливый, начинаешь воспринимать его заботу как должное. Не было никакого адреналина, понимаешь? А я хотела восторга, чтобы мое сердце билось как бешеное, чтобы колени подгибались при взгляде на него. Поэтому я сказала Квентину, что, по моему мнению, у нас нет будущего, что он слишком хорош для меня. – Криво усмехнувшись, она продолжила: – А Квентин ответил: «Значит, тебе нужен такой, кто будет плох для тебя, да?» Но он был истинным джентльменом – не стал давить на меня и настаивать, чтобы я передумала. Он сказал, что надеется, что я найду то, что мне нужно, и что я заслуживаю счастья. Потом я узнала, что он уволился с работы и перебрался в Лондон.
– И теперь вернулся. – История одновременно увлекла и ошеломила Лотти.
– Да, – кивнула Эмбер. – Полтора месяца назад он заскочил в салон, чтобы поздороваться, но у меня была страшная запарка и мы договорились встретиться и выпить кофе после работы. Просто поболтать и обменяться новостями.
Я была искренне рада увидеть его, не больше. Квентин рассказал мне о своей работе и о своих планах. Я рассказала о Марио. Он спросил, достаточно ли Марио плох для меня и уверена ли я в том, что нашла того, кого искала. Я ответила, что не знаю, но мне весело. Вот и все. Двадцать минут в придорожной кафешке. – Эмбер помолчала, теребя сережки, и снова заговорила: – В тот день мы с Марио пошли на вечеринку, и одна девица весь вечер не отлипала от него и болтала без умолку. Мы пришли как пара, а она полностью игнорировала мое присутствие. Я чувствовала себя как Гарри Поттер под плащом-невидимкой. И Марио болтал с ней как в чем не бывало. Кажется, он на самом деле не понимал, она делает. И это привело меня в бешенство. И заставило задуматься. Поэтому когда на следующий день Квентин позвонил в мою дверь, я пригласила его зайти и что-нибудь выпить.
– Только выпить? – В тоне Лотти слышались озорные нотки.
– Да. Он принес крохотный букетик фрезий. Потом сказал мне, что все еще любит меня. И я неожиданно осознала, что на свете нет ничего хуже, чем когда тебя любит подлинно хороший человек.
Лотти бросилась на защиту своего бывшего мужа:
– Марио тоже хороший человек.
– Знаю. Но сделает ли он меня счастливой? Или разобьет мне сердце? – Эмбер пожала плечами. – Ведь это важно. А вот Квентин, поверь мне, никогда.
– И насколько серьезны ваши отношения? – От беспокойства у Лотти даже закололо в затылке.
– Я не спала с ним, если ты это имеешь в виду. – Ее глаза сияли. – Во всяком случае, в тот раз.
– Но... но вы же вместе ездили в отпуск! На целых две недели!
– Мы спали в разных спальнях. Поездка была идеей Квентина. Он знал, как сильно меня мучают сомнения. Мне нужно было на какое-то время оказаться вдали от Марио, чтобы принять решение. – Эмбер замолчала и глубоко задумалась. – Так что с точки зрения физиологии я ему не изменила. Это считается, если едешь в отпуск с другим мужчиной, но границу не переступаешь?
Лотти нетерпеливо спросила:
– А сейчас? Ты приняла решение?
– Почти, – ответила Эмбер.
– Почти? Какое?! – вскричала Лотти.
– Не скажу. Это будет нечестно. Сначала я должна сказать ему. – Эмбер снова проверила, как на прядях закрепляется темно-красный цвет. – Все, готово. Пошли мыться.
Когда раковина заполнилась снятой фольгой и на голову полилась теплая пода, Лотти сказала:
– Мне просто не верится, что ты это сделала. Ты так беспокоилась, что Марио обманывает тебя, и вдруг на две недели уезжаешь с другим парнем. Разве это... честно?
– Может, и нет. – Эмбер принялась энергично намыливать волосы, предварительно вылив себе на ладонь порцию шампуня с миндальным запахом. – Но если бы Марио обманул меня, так только из-за завышенного самомнения или от скуки. Я поехала с Квентином, потому что мне нужно было принять решение, которое повлияет на всю мою жизнь.
– Значит, ты не спала с Квентином. Но ты с ним целовалась?
– Да. – Голос Эмбер прозвучал так, будто она улыбалась. – Много раз. И я знаю, о чем ты думаешь. Что я лицемерная сука. Но я делала это не ради удовольствия. Так что у меня есть все основания быть лицемерной сукой.
Глава 30
Было одиннадцать утра. Крессида сморщилась и схватилась за гудящую голову, когда увидела, что в электронном почтовом ящике ее ждет новое письмо от Тома. Во всем виновата Лотти, она принесла с собой две бутылки вина и вынудила ее напиться. А потом, исчезнув в ночи, оставила ее наедине в компьютером, подключенным ко Всемирной сети.
И в этом заключалась вся проблема. У нее была возможность выбирать из всего мира, она могла бы послать нескромные письма людям, живущим в Алабаме, или на Фиджи, или в Тбилиси, или в Токио, и они все равно остались бы для нее чужими, поэтому не имело значения, какую глупость она сморозила.
Но этого не случилось. Она писала не кому-нибудь из пятидесяти триллионов интернет-пользователей планеты – сделай она так, это было бы гораздо разумнее. Нет, она отправила ничем не сдерживаемый поток чувств человеку, который нравился ей больше всех на свете, человеку, на которого ей так хотелось произвести впечатление, человеку, чье мнение для нее было так важно и который теперь мог счесть ее полнейшей идиоткой.
Крессида мысленно осадила себя – слишком поздно сожалеть о сделанном. Ведь хуже уже быть не может. Вероятно, в ответном письме Том пишет, что она жалкая неудачницей, которая тешит себя несбыточными надеждами, и что будет ей обязан, если она больше никогда не замарает его, почтовый ящик своими посланиями.
После этого ей остается тихо утопиться в озере.
Ладно. « Клик».
Привет, Кресс.
Сейчас только девять утра, а ты уже наполнила радостью мой день. Твое письмо потрясающее. Ты говоришь, что с нетерпением ждешь моих писем, но и я жду твоих с не меньшим нетерпением, поверь мне. Нет нужды извиняться за «Люблю и обнимаю» (между прочим, ты действительно это написала. И закончила четырьмя поцелуями). Я польщен. И пусть это тебя не смущает.
О, хвала небесам. Крессида медленно выдохнула, у нее голова закружилась от облегчения. Теперь не надо топиться.
Так, что там дальше...
Вношу предложение. Вчера Донни упомянул Джоджо. Несмотря на притворное безразличие, ему, как мне кажется, она нравится. Когда я спросил, хочет ли он с ней снова увидеться, он пробурчал «не знаю», что в устах тринадцатилетнего мальчишки является положительным ответом. (Если бы я спросил Донни, хочет ли он, чтобы к нему на день рождения приехала Кира Найтли, он бы тоже буркнул «не знаю».)
А вопрос у меня следующий: нет ли у вас с Джоджо желания в следующие выходные приехать в Ньюкасл? Я мог бы показать вам достопримечательности, для детей у наемного всего интересного. У Донни никогда прежде не было подружки, и я думаю, что ему будет полезно пообщаться с Джоджо. Она очень дружелюбная и вообще хорошая девочка.
Как бы то ни было, это всего лишь предложение. Я знаю, что путь сюда не близкий, но если вы с Джоджо свободны в выходные и согласились бы к нам приехать, мы были бы рады вас видеть. Скажи, что ты думаешь по этому поводу?
Люблю и обнимаю. Том. ХХХХХХ.
Сказать, что она думает по этому поводу? Сказать, что она вообще думает? Крессиду так и подмывало станцевать джигу, распахнуть окно и заорать во все горло «ура!». Так, наверное, чувствуют себя футболисты, когда забивают решающий гол в финальном поединке чемпионата. Тому понравилось ее письмо! Ее бестактность и последовавший за ней пьяный бред не напугали его до потери пульса! Он приписал «Люблю и обнимаю» и добавил... сколько поцелуев? Шесть!
И он приглашает ее в Ньюкасл на выходные – это же фантастика! Затаив дыхание, Крессида представила, как они с Джоджо едут в поезде, как Том и Донни встречают их на вокзале, как они вчетвером проводят следующие двое суток – радости и веселье и, возможно, даже с любовью и объятиями...
Все, хватит, размечталась. Но все равно ей предстоят замечательные выходные, и Джоджо будет рада, ей всегда нравилось путешествовать.
Она сначала отправит сообщение на мобильник Джоджо, а потом взглянет на расписание поездов.
В следующие выходные. Трепеща от радостного возбуждения, Крессида потянулась к телефону. В следующие выходные она опять увидит Тома! Ура!
Час спустя пришел ответ от Джоджо:
Класс. Уже не терпится. Едем в пятницу вечером? Люблю, Дж. ХХХХ.
Крессида поцеловала телефон. Она знала, что Джоджо не подведет.
Ура!
Может, дальнейшая ее жизнь и не сложится так, как она рассчитывала, но быть частным детективом Лотти нравилось. Ей не удалось найти второго человека в списке Фредди, Гизеллу Джонстон, но так как фамилию Джонстон она носила в девичестве, а сейчас ей уже исполнилось шестьдесят шесть, в этом не было ничего удивительного. Зато Лотти повезло со следующим человеком в списке. С Фенеллой Макевой.
– Нашла! – закричала Лотти, врываясь в гостиную Хестакомб-Хауса и победно размахивая листком бумаги. – А теперь ты должен рассказать, кто она такая. – Фредди подтянулся к листку, но Лотти отдернула руку. – Получишь потом.
Фенелла. Фредди закурил сигару и задумчиво улыбнулся. История будет интересной.
– Сначала расскажи, как ты ее нашла.
– Ну, я написала на тот адрес, что ты дал, и мне перезвонил мужчина, который теперь там живет. Они с женой пили дом у Макевоев двадцать лет назад. Макевои уехали границу, в Испанию. Но пару лет назад кто-то говорил, что Фенелла вернулась в Оксфорд, а в прошлом году она сама подошла к нему, когда увидела в саду, и они разговорились. Она рассказала, что живет в Хаттон-Корте, многоквартирном доме, выходящем на реку, что после переезда Карлтон-авеню она дважды разводилась. И тогда, – весело объявила Лотти, – я набрала в «Гугле» «Хаттон-Корт» и нашла веб-дизайнера, который живет там и работает на дому. Я позвонила ему и спросила, знает ли он Фенеллу, и он ответил: «А, вы имеете в виду Фенеллу Бриттон? Она живет на верхнем этаже». Ты же знаешь, я гений. – Лотти скромно потупилась. – Если бы я захотела, из меня получился бы непревзойденный международный шпион.
– И она ответила тебе? – Фредди не сводил глаз с письма, которым помахивала Лотти.
– Да. Теперь твоя очередь, – напомнила она.
– У некоторых людей бывают периоды умопомешательства. – Попыхивая сигарой и мысленно представляя Фенеллу такой, какой она была в те годы, Фредди вальяжно откинулся на спинку кожаного кресла. – У меня он длился месяц. Я был с Гизеллой. Фенелла была замужем. Я ничего не мог с собой поделать, – продолжал он. – Она была для меня как наркотик, я не мог устоять. У нас начался роман.
– А я думала, что в то время у молодежи были более высокие моральные устои, – съязвила Лотти, отдавая ему письмо. – Знаешь что, Фредди, а ты был тот самый пострел, который везде поспел. Так кто кого отшил?
– Она меня отшила. Как вы, молодежь, выражаетесь. – Вспомнив, как он переживал, Фредди улыбнулся и сбросил пепел. – Фенелла была дорогой женщиной. У нее уже имелся успешный муж. А я, в сущности, был недостаточно богат.
В отличие от Джеффа Барроуклиффа, который сначала проявил настороженность, Фенелла страшно обрадовалась звонку Фредди.
– Голос из прошлого! – восторженно воскликнула она, когда он позвонил. – Фредди, как здорово! Естественно, я была бы рада снова увидеться с тобой! Где ты сейчас живешь? Около Челтнема? Ну, это совсем недалеко! Ты хочешь приехать ко мне, или мне к тебе приехать?
Вот так просто.
Положив через несколько минут трубку, Фредди спросил себя, почему все не было так же просто тридцать восемь лет назад.
Впервые он увидел Фенеллу Макевой в магазине кожгалантереи в центре Оксфорда. Она выбирала перчатки. Фредди, который заскочил в магазин, чтобы купить новый ремешок для часов, наблюдал, как она их примеряет – одну сизо-черную из мягкой лайки и другую бледно-розовую на атласной подкладке. Заметив, что за ней наблюдают, Фенелла обернулась и выставила перед собой руки.
– Как вы думаете, какие лучше? К белому костюму.
Она была потрясающе красива, такая же темноволосая и элегантная, как Одри Хепберн. Она излучала уверенность, которая распространялась вокруг нее, как аромат французских духов.
– Розовые, – сразу ответил Фредди, и она, одарив его чарующей улыбкой, повернулась к продавщице за прилавком.
– У господина есть вкус. Я их беру.
К этому моменту Фредди уже был пленен.
Почему-то они вышли из магазина вместе. На улице лил дождь, и Фенелла сокрушенно проговорила:
– Вот что мне надо было купить – зонтик. Теперь мне даже такси не поймать.
– Моя машина вон там. – Фредди указал на противоположную сторону улицы. – Куда вам надо?
– Вы не только человек со вкусом. – Фенелла поспешила к машине. – Вы еще и рыцарь в сияющих доспехах. Какая красивая машина!
– Нет, не эта. – Слегка засмущавшись, Фредди повел ее от сияющего «бентли» к его совсем не сияющему «Остину-7», припаркованному рядом, и открыл дверцу. – Ну что, на этой поехать согласны?
Фенелла рассмеялась в ответ на его колкость.
– Это лучше, чем тандем.
Он подвез ее к дому, расположенному в зеленом элитарном районе на Карлтон-авеню. Это был особняк времен короля Эдуарда. К тому моменту они перешли на ты и Фредди уже знал, что Фенелла замужем за Сирилом, который старше ее на пятнадцать лет. Сирил, как выяснилось, занимал большой пост.
– В субботу мы устраиваем коктейль. – Таинственная улыбка Фенеллы завораживала, голос звучал интимно. – В семь. Придешь?
Фредди сглотнул. Он никогда в жизни не бывал на коктейлях.
Но сейчас ему очень хотелось побывать, больше всего на свете.
– Дело в том, что у меня есть это... гм... девушка.
Улыбка Фенеллы стала шире.
– Вот и замечательно. Как ее зовут?
– Гизелла.
– Какая прелесть.
– Да, она действительно прелесть.
– Я имела в виду имя.
– Ой, извини.
– Но я уверена, что она действительно прелесть. Не могу представить тебя с какой-нибудь уродиной. – Дотронувшись до его локтя, Фенелла сказала: – Фредди, приходи на вечеринку. Бери с собой Гизеллу, если тебе так хочется. Я бы взглянула на нее.
В субботу Фредди и Гизелла пришли на коктейль к Макевоям и весь вечер чувствовали себя неуютно. Другие гости, люди более старшего возраста и до жути состоятельные, держались вежливо, но не изъявляли желания общаться с молодой парой, которая явно не принадлежала к их кругу.
– Что мы здесь делаем? – прошептала Гизелла.
– Не знаю, – пробормотал в ответ Фредди.
Он выяснил это через двадцать минут, когда по дороге из туалета встретил на лестнице Фенеллу.
– Она тебе не подходит.
– Прошу прощения? – Ошеломление и удивление, однако, не помешали Фредди ощутить близость ее тела.
– Я-то сразу вижу. Что ты делаешь в среду вечером?
– Встречаюсь с Гизеллой.
– Найди повод и отмени свидание. Вместо этого приходи ко мне. Сирила не будет.
Фредди вспотел.
– Я не могу.
– Конечно, можешь. В восемь. Не вешай нос, Фредди. – Фенелла весело оглядела его. – Что тебя так шокировало? Ты же сам этого хочешь.
И Фредди, который ненавидел себя, но не мог справиться со своими чувствами, обнаружил, что действительно хочет.
Он считал, что Гизелла – это любовь его жизни, и появление Фенеллы стало для него шоком. Гизеллу мучили угрызения совести из-за того, что она переспала с ним до свадьбы, и это омрачало их редкие соития. У Фенеллы же, дамы замужней, никаких угрызений не было. В среду вечером она со знанием дела совратила Фредди, причем не один раз. Секс был потрясающим. К счастью, Сирил часто ездил в командировки. Как узнал Фредди, в финансовых вопросах он отлично выполнял супружеские обязанности, а вот в постели у него случались осечки.
В отличие от него самого.
– Ты слишком много работаешь, – недовольно заявила Фенелла через месяц, когда он в очередной раз сказал, что они не смогут увидеться.
– Знаю, но начальник хочет, чтобы я завершил сделку. Это скоро закончится, – пообещал Фредди.
Хотя знал, что не закончится. Он считал, что они с Фенеллой созданы друг для друга. Жизнь без нее была для него невообразима. Час спустя, в постели, он так и сказал ей и попросил уйти от Сирила.
– Какая прелесть. – Фенелла провела пальцами ног по его икре. – Только зачем мне это?
– Затем, что я люблю тебя! – Околдованный ею, Фредди поразился ее неспособности понять, что происходит между ними. – Так не может продолжаться. Я порву с Гизеллой. А ты скажешь Сирилу.
Фенелла засмеялась:
– О чем?
– Что разводишься с ним.
– Боже, он придет в ярость!
– Дело не в нем, – продолжал настаивать Фредди. – Дело в нас. Я хочу жениться на тебе.
– А ты обеспечишь мне тот уровень, к которому я привыкла? – Обведя рукой со вкусом обставленную спальню, в том числе и шкафы, забитые дорогими нарядами и туфлями, Фенелла сказала: – Фредди, будь серьезен. Сколько конкретно ты зарабатываешь?
Фредди будто окатили ледяной водой. У него на скулах заиграли желваки, и он процедил:
– Я думал, ты любишь меня.
– Ах, Фредди, ты мне нравишься. – Фенелла погладила его по лицу. – Очень-очень. Нам же так хорошо вдвоем, правда? Но я никогда не относилась к этому серьезно.
Фредди обратил внимание на прошедшее время. Он также понял, что Фенелла поступает так не впервые, что она совсем не любит Сирила, но при этом не собирается уходить от него.
– Тогда я пойду. – Чувствуя себя раздавленным, одураченным и несчастным, Фредди вылез из кровати и принялся торопливо собирать разбросанную одежду.
Фенелла сочувственно кивнула:
– Наверное, так будет лучше. Сожалею, дорогой.
Фредди тоже сожалел. Он предал Гизеллу, которая искренне любила его. А теперь выставил себя полным идиотом.
Одевшись, он подошел к двери и сказал напоследок:
– Не провожай меня. Живи весело.
– Обязательно. – Удобно устроившись на снежно-белых подушках, Фенелла послала ему воздушный поцелуй и помахала ручкой. А потом запоздало добавила: – И ты тоже.
Фредди сидел в машине. Все было кончено. А все потому, что у него нет на нее денег. Он просто недостаточно богат.
Глава 31
Крессида плюхнулась на кухонный стул. Этого не может быть. Это все равно что получить подарок в блестящей упаковке и обнаружить там дохлую крысу.
– Нет, это невозможно, – уверенно повторяла Саша Форбс. – Мы уезжаем. Один из региональных менеджеров Роберта женится, и мы едем к нему в Кент на выходные.
Звонок Саше и Роберту с вопросом, не возражают ли они против того, что она возьмет с собой Джоджо в Ньюкасл, был чистой формальностью. Они никогда прежде не возражали, поэтому Крессиде даже в голову не могло прийти, что на этот раз они скажут «нет».
– И Джоджо едет с вами? – Крессида старалась сдерживать подступающий приступ паники. – Просто она ничего не говорила о свадьбе.
– Ну, уверена, она что-то говорила. Ты же знаешь девчонок. – Тон у Саши был беззаботным. – Ужасно невнимательные.
– Если это свадьба коллеги по работе, – отчаявшись, сказала Крессида, – значит, она там никого не знает, верно? А ты не думаешь, что вам с Робертом было бы лучше оставить ее со мной? Мы бы с ней хорошо отдохнули и...
– Нет-нет, уже поздно что-то менять. Начальник Роберта берет с собой своих спиногрызов, и мы пообещали ему, что Джоджо присмотрит за ними. В противном случае они там устроят погром.
Это было настольно несправедливо, что у Крессиды перехватило дыхание.
– Но...
– Крессида, она едет с нами. Мы едем на свадьбу семьей. А теперь извини меня, мне нужно сделать очень важный звонок. – Недвусмысленно дав Крессиде понять, что и так уделила ей слишком много драгоценного времени, Саша нетерпеливо добавила: – И советую тебе хоть изредка вспоминать, что Джоджо наша дочь, а не твоя.
Саша отсоединилась, но ее последнее замечание причинило Крессиде страшную боль, как будто в нее вонзили выдвижной ножик «Стенли». Обострялась эта боль тем, что Саша была абсолютно права.
Глаза Крессиды наполнились слезами, когда она поняла, что ей придется извиниться перед Сашей и Робертом. Извиниться и поползать на брюхе. Нельзя восстанавливать их против себя. Если они захотят, то запросто запретят Джоджо видеться с ней.
Выпив две чашки крепкого кофе, Крессида отправила Джоджо две эсэмэски с разъяснениями по поводу свадьбы.
Затем она написала электронное письмо Тому и сообщила, что в эти выходные приехать никак не получается. Вопрос о том, чтобы ехать одной, просто не обсуждался – он пригласил их вдвоем, чтобы Джоджо могла составить компанию Донни. Ведь цель поездки – доставить удовольствие детям. Если она явится в одиночестве, Донни будет разочарован, как если бы ему пообещали поход в Диснейленд, а вместо этого поволокли в огромный магазин «Би энд Кью» [27].
Похоже, предстоящие выходные в Хестакомбе будут такими же унылыми, как бесконечные ряды стеллажей в «Би энд Кью».
Какая жалость, ответил Том с работы через двадцать минут. Донни очень расстроится. Естественно, добавил он (Опрометчиво? Из вежливости?), он тоже. В следующие выходные Донни участвует в футбольном турнире «Семь-на-семь» [28], а вот как насчет выходных после турнира?
Сверившись с календарем, Крессида обнаружила, что именно в те выходные она добровольно вызвалась поработать на Осенней ярмарке, которую устраивает местная больница. Утром ей предстоит провести лотерею, а после обеда она будет продавать книги в киоске. Вот и делай добрые дела, которые потом вознаграждаются.
Крессида едва не взвыла.
Фенелла тихо, но радостно вскрикнула и раскрыла Фредди объятия.
– Только взгляни на себя, дорогой мой, – седой, важный и еще красивее, чем раньше! Ах, как же я рада снова видеть тебя!
У Фредди ужасно болела голова, ему казалось, что мозг медленно сжимают тиски. Если что и могло заставить его забыть об этой боли, так это Фенелла, одетая в розово-желтое летнее платье с подходящим по тону летящим газовым шарфиком. Ее темные глаза блестели, она все еще носила задорную стрижку в стиле Одри Хепберн, а ее ноги остались такими же стройными, как прежде. Если бы он не знал, сколько ей, то дал бы ей лет сорок пять.
– И я рад видеть тебя. – Наклонив голову, Фредди вдохнул цветочный запах духов Фенеллы и поцеловал в обе напудренные щеки. – Спасибо, что приехала. Не беспокойся, 9 обо всем позабочусь, – добавил он, когда она расстегнула сумочку и достала кошелек. – Это то малое, что я могу для тебя сделать.
Фредди заплатил по счетчику, дал таксисту десятку на чай и сказал:
– Если бы я знал, что ты поедешь поездом, я бы встретил тебя на вокзале.
– А вдруг бы ты встретил меня в том ужасном старом «Остине-7»? – Лукавый взгляд Фенеллы переместился на припаркованный у дома сияющий «даймлер» цвета бургундского. – Это твой? Похоже, дела у тебя, дорогой, идут очень даже неплохо. Я так счастлива за тебя.
Фредди понял, что ведет себя как восьмилетний мальчишка, которого приятели дразнили за то, что у него нет велосипеда, и который, получив его в подарок на Рождество, не удержался и решил проехаться на нем по улице. Сорок лет назад Фенелла не принимала его всерьез из-за отсутствия у него денег. С тех пор его дела действительно шли очень даже неплохо, но ее давнее пренебрежение продолжало донимать его, как зуд от комариного укуса. Встреча с ней и желание показать, чего она лишилась, завершили своего рода круг: он, шестидесятичетырехлетний старик, катается взад-вперед по улице, звенит в звонок и кричит: «Смотрите, я еду на сверкающем новеньком велике!»
Они обедали в оранжерее и рассказывали друг другу о своем житье-бытье. Дом привел Фенеллу в восхищение, и Фредди поведал ей, как строил свой бизнес с гостевыми коттеджами. Она, в свою очередь, сообщила, что они с Сирилом развелись после двадцати трех лет совместной жизни.
– Он рано ушел на пенсию, мы переехали в Пуэрто-Банус. Когда ты замужем за человеком, который работает без перерыва, ты большую часть времени предоставлена самой себе, – призналась Фенелла. – А когда Сирил ушел с работы, я уже не могла сбегать от него. И это сводило меня с ума. Нет, это он сводил меня с ума. Проклятие, у него даже не было желания заняться гольфом или серьезно напиться! В общем, я не выдержала. Так что мы расстались, и я связалась с Джерри Бриттоном.
Фредди стало интересно, действительно ли ее отношения с Джерри Бриттоном начались после разрыва с Сирилом.
– Который много играл в гольф и практически без посторонней помощи управлял барами в Пуэрто-Банусе, – насмешливо продолжала Фенелла. – С ним было очень весело, я снова почувствовала себя молодой и желанной. После двадцати трех лет семейной жизни с Сирилом это значило очень много, поверь мне.
– И ты вышла за него. – Фредди не мог удержаться, чтобы не задать вопрос: – Он богат?
Фенелла грустно улыбнулась и ответила:
– О да. Хотя тогда мне было под полтинник, я так и не усвоила урок. Джерри сорил деньгами, и мне нравилось, когда он осыпал ими меня. Всю свою жизнь я нуждалась в комфорте, который обеспечивает финансовая безопасность. Я была глупой, пустой женщиной, теперь мне это ясно. Естественно, Джерри превратился в полного ублюдка. Он стал спасть с кем ни попадя, унижать меня перед своими приятелями... это был самый настоящий кошмар. – Отложив нож и вилку, она тоскливо добавила: – И дело в том, что в глубине души я понимала, что заслужила все это. Это было наказанием за мое поверхностное отношение к жизни и продажность. Я заслужила возмездие, и оно расцвело во всей его красе.
– Не суди себя так строго. Во всяком случае, ты была честна во всем, – сказал Фредди.
– Ох, дорогой, смотри, куда эта честность меня привела. – Фенелла покачала головой. – Ирония заключается в том... нет, ничего, забудь.
Она отмахнулась.
– Так в чем же ирония? – все же спросил он.
Взяв бокал с шабли, Фенелла ответила:
– Ладно, но предупреждаю: мои слова могут прозвучать жалобно. – Она замолчала, отпила вина и уверенно посмотрела на него. – Я скучала по тебе, Фредди. Я любила тебя. Да, знаю, я никогда не говорила тебе этого, но лишь потому, что не могла. Я никогда не забывала тебя. Я всегда сравнивала других мужчин с тобой и сожалела, что они так мало похожи на тебя.
– На меня, который был бы побогаче. – Голос Фредди, прозвучал сухо.
– Нет, на тебя такого, каким ты был, – возразила Фенелла. – Знаешь, на это у меня ушло какое-то время, но я все же добилась своего. После развода с Джерри я могла бы выбить для себя фантастическое содержание, но не сделала этого. Я осталась без денег, вернулась в Англию и решила исправиться. Отныне деньги не правят моей жизнью. Если бы я встретила действительно хорошего человека, бедного, но честного, я бы сошлась с ним, потому что поняла, что счастье никак не связано с размером банковского счета. Фредди был потрясен.
– И что, встретила? – спросил он.
– Да, но ненадолго. – Глаза Фенеллы затуманились грустью. – Я познакомилась с замечательным человеком. Его звали Дуглас, и он работал в садовом центре. Он был беден, но это не имело значения. У нас сложились потрясающие отношения. Я была полна надежд на будущее. Однако два месяца спустя он неожиданно умер от сердечного приступа.
– Соболезную.
– Спасибо. Это было тяжелое время, просто ужасное. Я чувствовала, как будто меня наказывают за все плохое, что я сделала в прошлом. Только-только я поняла, что такое настоящее счастье, и его у меня отобрали. Это было восемь лет назад. – Фенелла достала из сумочки платок и вытерла глаза. – С тех пор у меня никого не было. Я бы хотела, чтобы был, но что-то не складывается. О, дорогой, может, это прозвучит нелепо, ноты не представляешь, как я обрадовалась, когда распечатала письмо от твоей приятельницы Лотти! И обнаружила, что ты разыскиваешь меня и хочешь увидеться! Я почувствовала себя молоденькой девчонкой. Я решила, что мне предоставляется возможность вознаградить тебя за то, что я тогда так ужасно обошлась с тобой... а еще я подумала – уже не так бескорыстно, – что мне дается еще один шанс стать счастливой с моей первой любовью. Потому что моя первая любовь – это ты, Фредди. Пусть тогда я и не могла признать этого, но это правда. Ты моя первая любовь. – Она замолчала и коротко рассмеялась. – И вот я здесь, и все опять идет не так. Наверное, меня сглазили.
Озадаченный, Фредди спросил:
