Текст книги "Он, она и ее дети"

Автор книги: Джилл (Джил) Мэнселл (Мансел )

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)

– Эй, – попытался утихомирить ее Себ, – не заводись с полпинка, не тереби резинку от трусов.

– Тебе легко говорить, ублюдок. Кстати, на мне нет трусов. Я нежусь в ванне, готовлю себя для тебя.

– Послушай. – Он покачал головой. – Разве у меня был выбор? Ведь с ними больше некому посидеть.

– А для чего существуют детские дома?

– Они замечательные дети. Мы сейчас собираемся играть в «Монополию».

– О-ля-ля.

– А потом я уложу их спать. – Помолчав, Себ многозначительно добавил: – В гостевой, на верхнем этаже. Они пойдут спать в... около девяти, я думаю.

Карина оживилась.

– И ты сразу приедешь ко мне в гостиницу.

Себ хохотнул:

– Черт побери, дорогая, сразу видно, что у тебя нет детей. Если бросить их просто так, можно загреметь в тюрьму. Как я уже сказал, они заснут примерно к половине десятого. И тогда уже ничто не сможет помешать тебе взять такси и мчаться ко мне.

Голос Карины звучал так, будто она улыбалась.

– Ты слишком многого хочешь, лапочка.

– Оно того стоит.

– Раздобыл наркоту?

Себ усмехнулся: он только вчера навестил своего дилера.

– Что я тебе только что сказал, красавица? Я сказал: оно того стоит.

Глава 61

Руби не спалось. «Монополия» с Натом и Себом раззадорила ее, особенно потому, что она обыграла Себа, но в девять часов он отправил их спать в спальню в мансарде, и сейчас она чувствовала себя не в своей тарелке. Из-за простыней, из-за того, что вместо стеганого одеяла, к которому она привыкла, было простое шерстяное. Себ сказал, что тоже пойдет спать, но спать не пошел. Вскоре после девяти к дому подъехала машина, и теперь до Руби снизу доносились голоса и шумы, которые совсем не походили на те, что можно услышать в телевизоре.

Было четверть одиннадцатого. На двуспальной кровати рядом с ней спал глубоким сном Нат. Подгоняемая частично жаждой и частично любопытством, одетая в голубую пижаму, Руби выбралась из кровати и тихо открыла дверь комнаты. На пути вниз ей в голову пришла мысль, что прибывший гость – это Майя, что Себ решил устроить им сюрприз и договорился, чтобы она приехала на выходные.

Руби была босиком, и от пола коридора тянуло холодом. Дверь в гостиную была плотно закрыта, но звуки указывали на то, что Себ там не один. На цыпочках приблизившись к двери, Руби наклонилась и заглянула в замочную скважину.

О нет, этого не может быть! Она в ужасе отпрянула, но потом поняла, что нужно убедиться, не привиделось ли ей это. И она опять приникла к отверстию. Она увидела Себа в обществе какой-то девицы, одетой только в нижнее белье. Себ, без рубашки, сидел наклонившись над журнальным столиком, и к его носу было приставлено нечто похожее на соломинку.

Это наркотики. Руби почти не сомневалась. Она по телевизору видела, как люди их нюхают. Она отступила от двери, и в этот момент у нее под ногой скрипнула половица. Ее сковало ужасом.

Девица в комнате спросила:

– Что за шум?

Руби метнулась под лестницу. В следующее мгновение она услышала, как дверь гостиной открылась. Потом прозвучал голос Себа:

– Все в порядке. Никого нет.

Девица захихикала:

– Если это дети, запри их в кладовке.

– Не беспокойся. Они спят. В отличие от меня... – многозначительно произнес Себ, закрывая дверь.

Из своего укрытия Руби разглядела мобильник Себа, лежавший на столике на другом конце коридора. Выскочив из-под лестницы, она стрелой преодолела расстояние, схватила телефон и побежала наверх.

– Мама... мама... – Оказавшись в безопасности спальни в мансарде, она запрыгнула на кровать и, раскачиваясь взад-вперед на коленях, принялась искать номер Лотти в списке избранных телефонов. Найдя его, она позвонила. – Ответь, пожалуйста, ответь...

Но включилась служба голосовых сообщений, и на глаза Руби навернулись жгучие слезы. Крепко сжав трубку, она дождалась сигнала и зашептала:

– Мама? Ты там? Я хочу... просто... – Она замолчала, тыльной стороной ладони вытерла мокрые щеки и дрожащим голоском произнесла: – Я хочу домой.

Лотти так и не смогла определить, спала она или просто дремала, когда услышала женский голос, говоривший: «Он не уйдет, пока не увидится с вами».

Лотти открыла глаза и обнаружила рядом с кроватью медсестру.

– Не поняла.

– Ваш начальник. Кажется, его зовут Тайлер? Я сказала ему, что время для посещений закончилось, но он настаивает. Я сказала, что, если ваше состояние позволит, у него будет всего пять минут.

Всем своим видом сестра давала понять, что нарушает правила.

– Как я выгляжу? Ужасно? – спросила Лотти.

– Честно? Да.

– Ну и ладно. Приглашайте его.

Когда Тайлер вошел в палату, Лотти сразу поняла, почему ему удалось уговорить медсестру нарушить правила. Он был одет в смокинг и ослепительно белую рубашку с расстегнутым воротом. Бабочка свисала из нагрудного кармана пиджака.

– М-да, выглядишь ты жутко, – заявил Тайлер.

Сладкоречивый красавец.

– Благодарствую. Ты тоже. Все еще работаешь вышибалой в ночном клубе, как я посмотрю.

– Полчаса назад мы добрались до дома. – Стараясь говорить тихо, чтобы не разбудить спавших в палате больных, Тайлер придвинул к себе стул. – Нашли в почтовом ящике записку, но в ней говорилось лишь то, что с тобой случилось несчастье, что сейчас ты в больнице и сможешь выйти на работу лишь через несколько недель. Я обезумел, потому что не знал, в какой ты больнице и что вообще с тобой случилось. – Он помолчал. – Так что с тобой?

Лотти, тронутая его заботой и тем, что он приложил столько сил, чтобы разыскать ее, все рассказала. Ей было радостно видеть его. Ну, более чем радостно, однако не все следует облекать в слова.

– А где Руби и Нат? – спросил Тайлер, когда она закончила.

– У Себа в Кингстон-Эше. Он такой молодец. Кстати, возможно, он уже прислал мне сообщение о том, удалось ли ему связаться с Марио. – Лотти указала свободной от капельницы рукой на шкафчик. – Мой телефон там, но нам запрещено включать их в больнице. Можешь вынести его наружу и проверить, есть ли что-нибудь от Себа или Марио?

Испытывая облегчение от того, что с Лотти все в порядке, – это облегчение было гораздо сильнее, чем могло показаться на первый взгляд, – Тайлер вышел из палаты. На больничном дворе, обдуваемый ледяным ночным ветром, он включил телефон и увидел, что есть сообщение от Себа.

Только оно было не от Себа.

Он молча слушал дрожащий, прерываемый всхлипами голосок Руби. И понимал, что никакая сила не заставит его рассказать об этом сообщении Лотти.

Без колебаний он позвонил на мобильник Себа. Ответили на пятом гудке. Руби наверняка увидела, от кого звонок, потому что произнесла прерывающимся шепотом:

– Мама?

– Привет, Руби, твоей маме запрещено звонить из палаты. Это Тайлер. – Он старался говорить как можно мягче, хотя прекрасно понимал, что с первого слова девочка догадалась, кто именно звонит. – Как вы? Я прослушал твое сообщение, у тебя был очень взволнованный голос. Если у вас какие-то проблемы, я сразу приеду за тобой и Натом.

Повисла тишина. Он враг. Тайлер все это прекрасно понимал, и Руби понимала тоже. Наконец она тихим напряженным голосом ответила:

– Нет, все в порядке. – И отсоединилась.

Тайлер стоял на крыльце и прикидывал, что делать. Лотти говорить нельзя, это точно. Она сойдет с ума от беспокойства. Но голос Руби указывал на то, что проблема в чем-то большем, чем в простой тоске по дому. Кстати, а почему Себ не ответил на звонок? Может, вызвать полицию или...

Телефон зазвонил. У Тайлера бешено застучало сердце. Он нажал на кнопку приема.

– Да, – прошептала Руби.

С неба медленно падали редкие снежинки. Тайлер спросил:

– Ты хочешь, чтобы я приехал и забрал вас?

– Да. Вы скоро приедете?

Тайлер облегченно выдохнул.

– Не беспокойся, малышка, я уже еду. Я знаю, что вы в Кингстон-Эше, но не знаю, в каком доме. Он на главной улице поселка?

– Да. Мы в спальне в мансарде. Я вижу из окна дорогу.

– Отлично. Выжди десять минут, а потом, когда увидишь машину, начинай включать и выключать свет, чтобы я понял, где вы. Сделаешь?

– Да.

– Молодец. Нат с тобой?

– Да.

– А Себ? Он в доме?

– Да. – Голос Руби опять задрожал. – Он внизу с... с кем-то.

Тайлер стиснул зубы.

– Понятно. Вы оба не выходите из комнаты. Я уже еду. Ни о чем не волнуйся.

– Ладно. Пока.

Вернувшись в палату, Тайлер обнаружил, что Лотти дремлет. Ее темные волосы разметались по подушке, разбитая губа опухла, синяки на руках налились. Из-под одеяла выглядывала загипсованная левая нога, правая рука была белой от бинтов. Как и всегда, при виде Лотти у него в душе что-то дрогнуло.

– Никаких сообщений, – тихо проговорил он. При звуке его голоса она открыла глаза. – Наверное, Марио перезвонит утром. Ладно, я поехал. Давай я заберу с собой твой телефон.

– Хорошо. – Лотти улыбнулась ему. – Спасибо, что приехал. Прости, что подвела тебя с работой.

Тайлеру никогда никого не хотелось поцеловать так, как Лотти, и ему стало стыдно за то, что в голову лезут такие мысли. Потому что сейчас перед ним стояла более важная задача.

– Не беспокойся о работе. Выздоравливай. Все будет хорошо, – сказал он.

Он действительно на это надеялся.

Снег пошел именно тогда, когда Тайлер подъехал к Кингстон-Эшу. Осторожно ведя машину по скользкой дороге, он оглядывал верхние этажи домов.

Только когда Тайлер проехал мимо церкви, он увидел то, что искал. Рядом с домом, самым большим в поселке, был припаркован сияющий полноприводной джип, а на верхнем этаже дома то включался, то выключался свет, и когда он включался, в окне были видны две крохотные фигурки.

Тайлер поднялся на крыльцо и позвонил.

Ничего.

Он позвонил еще раз.

Наконец послышались шаги и звяканье ключей. Дверь приоткрылась на пару дюймов, и в щели показался Себ, босой, всклокоченный, одетый только в джинсы.

– Привет. Лотти попросила забрать детей.

Себ захохотал.

– Что?

– Больше нет надобности в том, чтобы они ночевали у вас. – Тайлер сразу понял, что Себ обкурился или что-то в этом роде. – Я приехал, чтобы освободить вас от них.

– Они спят. И... как бы правильно выразиться... они смертельно ненавидят вас. Прощайте. – Продолжая хохотать, Себ попытался захлопнуть дверь, но Тайлер успел подставить ногу, и дверь отрикошетила в Себа. Это застало его врасплох, и он зашатался.

Двери в кухню и столовую были открыты. Оттолкнув в сторону Себа, Тайлер устремился к той, что была закрыта.

– Господи Боже мой! Кто вы такой? – завопила блондинка. Она была голой и прикрывалась мужской рубашкой. – Убирайтесь прочь, я сейчас вызову полицию!

– Замечательно. – Тайлер сразу заметил белый порошок, рассыпанный на стеклянном журнальном столике, и следы того же порошка вокруг ее ноздрей и с готовностью посоветовал: – Предупредите их, чтобы захватили специальных собак – не дай Бог, подумают, что это рождественский снег. – Он закрыл дверь, оставив блондинку стоять с открытым ртом, повернулся и увидел на лестничной площадке Руби и Ната. Поманив их к себе, он сказал: – Пошли отсюда.

– Ублюдок, – прошипел Себ. – Завалился сюда и портишь мне жизнь. Я знаю, зачем ты это делаешь. Все это потому, что ты...

– Даже не думай, – предупредил Тайлер.

Себ проигнорировал его предупреждение и бросился на него с кулаками. Тайлер схватил его за запястья и вывернул руки за спину, а потом вытолкал его, визжащего как собака, в сад. Одного мощного удала в челюсть оказалось достаточно, чтобы Себ улетел на засыпанную снегом клумбу. Пока Тайлер вел Ната и Руби к машине, он так и лежал там и стонал.

Усадив детей, Тайлер, который все еще кипел яростью и поэтому с трудом сдерживался, чтобы не превратить Себа в окровавленный кусок мяса, вернулся и остановился над поверженным противником.

– Больше не приближайся к Лотти. Даже не пытайся звонить ей. Если она когда-нибудь заметит тебя поблизости, – добавил Тайлер, – я бы посоветовал тебе бежать прочь со всех ног, чтобы спасти свою жизнь. Ведь она доверила тебе своих детей.

– Ладно, ладно. Господи, как же здесь холодно. – Все еще лежа навзничь на снегу, Себ, не очень внятно произнося слова, сказал: – Ты получил что хотел. Надеюсь, теперь ты счастлив. – Он вытянул вверх руку. – Помоги мне подняться, а? Пока я не околел от холода.

Тайлер с отвращением оглядел его.

– Не собираюсь. Поднимайся сам. А будет лучше, если ты действительно околеешь.

Глава 62

Когда Кингстон-Эш был позади, Тайлер остановил машину и, повернувшись, посмотрел на Руби и Ната, сидевших на заднем сиденье. И разу понял, что если бы он рассчитывал на капельку благодарности, то сейчас испытал бы жестокое разочарование.

К счастью, он не рассчитывал.

– Итак, я отвезу вас к себе домой. В Хестакомб-Хаус, – уточнил он на тот случай, если они подумают, что он имеет в виду «Лисий домик».

– Я хочу к маме, – сказала Руби.

– Знаю, знаю, что хочешь, но она сейчас спит. К тому же в палату никого не пустят. Поэтому мы не можем...

– Я не останусь у вас, – решительно заявил Нат, упорно глядя в окно.

Дышите глубже. Сохраняйте терпение.

– В доме я не один. Там Лиана.

Нат сложил на груди руки.

– Все равно не останусь.

– Ну, у тебя не очень большой выбор, – напомнил ему Тайлер. – Тем более когда тебе всего семь. Руби, объясни ему.

Взгляд темных глаз Руби ничего не выражал.

– Я тоже не хочу оставаться у вас. Просто высадите нас у больницы, и мы посидим в холле и подождем, пока мама проснется.

Ну сколько можно!

– А теперь слушайте меня внимательно. Я не похитил вас, – сказал Тайлер. – Не забывайте, ведь именно вы позвонили мне. Вы попросили приехать и забрать вас.

– Я не звонил, – возразил Нат. – Я не хотел, чтобы за мной приезжали и меня забирали. Я спал, пока она не разбудила меня.

– Не пихайся. – Руби дала Нату сдачи.

– Так что вы от меня хотите? Чтобы я развернулся и отвез вас обратно?

Молчание.

– Ну, говорите, – настаивал Тайлер. – Мне очень интересно. Вы именно этого хотите?

Наконец Руби глухо пробормотала:

– Нет.

– Но и к вам мы не хотим ехать, – упрямо повторил Нат.

– Ладно, однако я должен предупредить вас, что ваше мнение берется в расчет в последнюю очередь. Ваш отец на Тенерифе. И Лотти сказала мне, что ее подруга Крессида в отъезде. Может, вы хотите, чтобы я попросил маму Бена и Гарри Дженкинсов, чтобы она разрешила вам переночевать вместе с ее сыновьями на их двухъярусной кровати? Или вы бы предпочли переночевать у Теда из магазина? Или у... Как же зовут ту учительницу, которую боится ваша мама? У мисс Бат-как-ее-там? – сказал Тайлер. – Как вы думаете, согласится она взять вас к себе?

Опять молчание.

Наконец Нат сказал:

– Мы останемся в больнице.

– Не останетесь, потому что кто-нибудь обязательно вызовет полицию и вас обоих арестуют. – Тайлер вздохнул, потому что снегопад усилился и снегом занесло лобовое стекло. – Итак, вот мое последнее предложение. Завтра мы найдем решение получше, а сегодня вы переночуете у меня.

Порывшись в кармане брюк, Руби вытащила ключ и торжествующе заявила:

– Мы переночуем у себя.

– Одним вам нельзя.

– Вы не вызовете полицию.

– Вызову, еще как. – И, ухмыляясь, добавил: – И вас посадят в тюрьму на неделю.

Руби никак не отреагировала на его слова. Несколько секунд она пристально смотрела на него, а потом пожала плечами:

– Ладно, но вы не будете спать на маминой кровати. Можете устроиться на кушетке внизу.

Ну вот, она путает явь с фантазией. Наверное, она все же приземлилась на голову. Только Лотти почувствовала себя лучше, как тут же начались галлюцинации, и в этих галлюцинациях Нат и Руби шли по палате к ее кровати, а за ними – о, прикольно! – шел Тайлер.

Но самым прикольным оказалось то, что Тайлер пришел к ней в действительности.

– Что происходит? – Лотти приподняла голову, чтобы получше разглядеть их. – Где Себ?

– Привет, мам. У нас все в порядке. – Чмокнув ее одновременно в обе щеки, Нат и Руби отошли от кровати.

– Они вернутся через десять минут, – сказал Тайлер, когда дети выбежали из палаты. – Видишь, с ними все в порядке. Мне просто нужно...

– Что произошло? – В сознании Лотти уже возникли страшные картины катастрофы: Себ, не справившийся с управлением на скользкой дороге, врачи «Скорой», которым удалось вытащить невредимых Ната и Руби из покореженной машины. От страха ее затошнило, и она слабым голосом пролепетала: – Господи, да что с ним такое?

Десять минут ушло у Тайлера на то, чтобы все ей рассказать. Окаменев от ужаса, Лотти молча слушала его и не верила своим ушам. К окончанию рассказа она уже была готова вырвать иглу капельницы из руки и с ревом, как Франкенштейн, вылететь из больницы. Только загвоздка была в том, что она не могла даже ходить.

– Сожалею. Вот. – Лишь когда Тайлер протянул ей пачку бумажных платков, Лотти поняла, что у нее по щекам текут слезы. – Эй, ну не плачь. Я понимаю, ты шокирована, но все это к лучшему.

Лотти вытерла глаза незабинтованной левой рукой.

– Ты и в самом деле думаешь, что я расстроилась из-за него? Из-за того, что этот мешок с дерьмом обманывал меня? Господи, почему же ты так плохо обо мне думаешь?

Тайлер был озадачен.

– Но ты же плачешь.

– Исключительно от облегчения, потому что с моими детьми все в порядке! – Разозлившись – как можно быть таким тупым? – Лотти швырнула в него скомканным платком. – Потому что я не понимаю, как могла быть такой глупой! – Она бросила еще один платок. – Потому что я доверила своих детей другому человеку, хотя и не должна была это делать! Потому что я ошиблась! Потому что я не умею правильно оценивать людей... О Боже, ведь с ними могло случиться что угодно!

– Но не случилось. Они в порядке, – попытался успокоить ее Тайлер. – К тому же как ты могла знать?

– Я должна была. – Лотти шумно высморкалась.

Его, наверное, так и подмывало сказать: «Я же тебе говорил». Ведь Себ ему никогда не нравился.

– Ты знала, что он нюхает кокаин?

– Нет! – Хотя теперь, естественно, многое становилось понятным. Перевозбужденность Себа, его бьющая через край активность, его слишком долгий смех над чем-то совсем не смешным. Именно эта гиперактивность и нравилась Нату и Руби. Лотти, чувствовавшая себя полнейшей дурой, спросила: – А ты?

– Такое приходило мне в голову. Вот. – Тайлер протянул ей новый платок. – Ты забыла, что я работал на Уоллстрит? В Нью-Йорке подобного рода вещи случаются гораздо чаще, чем в Хестакомбе.

От этого Лотти лучше не стало. Ей все равно хотелось голыми руками разорвать Себастьяна Джилла на куски. Пока он нюхал кокаин и кувыркался в гостиной с какой-то девкой, Руби наверху отчаянно искала способ выбраться из его дома и даже согласилась принять помощь от своего злейшего врага, Тайлера.

– Прости, что бросалась в тебя платками.

– Ничего страшного, – улыбнулся Тайлер. – Я же мужчина. Выстою под градом промокших платков.

– И спасибо, что спас Ната и Руби. – Ей нужно еще так много сказать ему. – Означает ли это, что они больше не ненавидят тебя?

– Вот было бы здорово! – Тайлер устремил на нее ироничный взгляд. – Как ни грустно, это мне не грозит. Твои дети продолжают ненавидеть меня всеми фибрами своей души.

– Ох, – разочарованно вздохнула Лотти. – Марио уже на пути домой?

– У нас не было возможности связаться с ним.

– Черт побери. – Лотти раздраженно покачала головой. – Чем он там занимается?

– Он тут ни при чем, мы просто не смогли найти бумажку с его телефоном. Мы перерыли всю кухню, облазили все углы. – Тайлер пожал плечами. – Она исчезла. Ты не помнишь название его гостиницы?

Лотти помотала головой:

– Нет.

– Мы вернулись, – объявил Нат.

– Детки мои. – Лотти, готовая снова разрыдаться, протянула к ним здоровую руку. – Идите сюда.

Нат ловко увернулся от ее объятий и сказал:

– Фу, не надо. Только не плачь.

– Мамочка бедная, будь с ней ласковым. – Руби погладила Лотти по плечу.

Стараясь держать себя в руках, Лотти прошептала:

– Простите меня за вчерашнюю ночь. Вы уверены, что с вами все в порядке?

Руби кивнула, а потом дернула головой в сторону Тайлера:

– Если не считать того, что он пасет нас.

Лотти обиделась.

– Не надо так говорить, Руби. Вспомни, что он сделал для вас...

– Он все равно мне не нравится, – сухо проговорила Руби. – Все равно папа скоро будет дома.

– Не будет, если вы не дозвонитесь до него. А теперь вспоминай, – попросила Лотти. – Название гостиницы и номер телефона были написаны на клочке желтой бумаги. В пятницу он лежал на кухне. Он не мог исчезнуть. – В этот момент она заметила странное выражение на лице Ната. – Нат? Какие предположения?

– Никаких! – тут же возмутился тот.

– Если это была случайность, ничего страшного, – спокойно произнес Тайлер. – Но если с бумажкой ничего не случилось и она все еще в кухне, нам придется искать ее, пока не найдем.

Нат затравленно огляделся и выпалил:

– Я пролил на нее сок, чернила расплылись, и я ее выбросил.

– Болван! – взвыла Руби.

– Повторяю: ничего страшного, – с облегчением проговорил Тайлер. – Нам просто придется покопаться в мусорном ведре.

«Надо же, как сильно ему хочется сбыть с рук Ната и Руби, – подумала Лотти. – Ради этого он готов рыться в вонючей куче картофельных очистков и куриных костей».

– Я не хотел, чтобы кто-то узнал, что я сделал, – тихо сказал Нат. – Поэтому выбросил ее в унитаз и спустил воду.

Лотти и Тайлер переглянулись. Нат принялся защищаться:

– Это была случайность.

Руби закатила глаза:

– И это первый раз в твоей жизни, когда ты спустил за собой.

Это было правдой, поэтому не казалось смешным. Теперь у них не было возможности связаться с Марио. Подозвав проходившую мимо медсестру, Лотти с надеждой спросила:

– Если я пообещаю соблюдать постельный режим, вы отпустите меня домой?

Сестра закатила глаза точно так же, как только что Руби:

– Нет.

Ох.

– У меня идея, – вдруг встрепенулась Руби. – Эмбер!

– Да, Эмбер! Она сможет присмотреть за нами. – Нат засиял и вцепился в руку Лотти. – Сможет, мам, сможет! Нам нравится Эмбер!

– Позвони ей, – попросила Лотти Тайлера. – Ее номер в моей трубке. Дай Бог, чтобы она смогла.

Тайлера не было добрых пятнадцать минут. Когда он вернулся, вид у него был отнюдь не радостный.

– Не сможет.

– Господи. – Лотти возлагала слишком большие надежды на помощь Эмбер.

– Это нечестно! Почему? – заныл Нат.

– Она слишком занята, у нее много работы. Все хотят сделать себе прическу и подстричься перед Рождеством, – ответил Тайлер. – А по вечерам она ходит к своим клиентам на дом.

– А можно хотя бы сегодня переночевать у нее? – взмолилась Руби. – Сегодня же воскресенье. Эмбер никогда не работает по воскресеньям.

– Она не может сегодня взять вас к себе. – Проведя рукой по волосам, Тайлер добавил: – Квентин везет ее в Оксфорд, чтобы познакомить со своей тетушкой.

Все, конец. Эмбер была их последней надеждой.

– Нечего поедать меня глазами, – обратился Тайлер к Нату. – Я тоже этого не хочу. Но похоже, нам придется провести вместе ближайшие несколько дней. Так что попытаемся смириться с неизбежностью и использовать это время с пользой.

– Нет никакой пользы. Мы не хотим, чтобы вы заботились о нас, – заявил Нат.

– И для меня это хуже, чем ночной кошмар, – признался Тайлер. – Так что мы квиты.

– Между прочим, ваши пререкания только вредят мне, – сказала Лотти.

Тайлер многозначительно выгнул бровь.

– Тогда давайте прекратим.

Боже, эти трое стоят друг друга. Теперь она понимала, что чувствуют учителя в Оакли, когда им приходится разнимать драку на школьном дворе.

В палату быстрым шагом вошла медсестра.

– Лотти, там санитары, они должны доставить вас вниз на пиелографию.

Тайлер сказал:

– Ладно, мы пойдем.

Руби с подозрением взглянула на него:

– А что вы собираетесь делать с нами?

– Запру в гараже. Кстати, отныне мы будем на ты.

Когда они вышли из палаты, сестра со снисходительной улыбкой заявила:

– Мама лежит в больнице, а папа даже не догадывается, что на него свалилось. Большинство из них не представляют, как заботиться о своих детях, правда?

– Он им не отец, – проговорила Лотти. – Это мой начальник.

– Серьезно? Боже, как вам повезло! – Медсестра смягчилась: – Как мило с его стороны заботиться о ваших детях!

Пришли санитары, чтобы выкатить ее кровать из палаты. Приготовившись к тряске и толчкам, Лотти устало сказала сестре напоследок:

– Поверьте, у него нет особого выбора.

Глава 63

– Что здесь? Он весит целую тонну. – Глупый вопрос. Тайлер поднял ранец Ната, расстегнул «молнию» и обнаружил, что он набит – чем же еще? – камнями.

– Это камни. Мне что, запрещено собирать камни? – Нат принялся демонстративно выбирать обуглившиеся куски из лазаньи от «Маркса и Спенсера».

– Естественно. Позволь узнать, зачем они тебе?

– Так делают солдаты в армии. Чтобы стать сильными. Она вся сгорела.

Тайлер не согласился с клеветническими заявлениями по поводу его кулинарного мастерства:

– Я называю такую еду подрумянившейся.

– А я называю горелой.

– Такой едой кормят солдат. – Порывшись среди грязных камней, Тайлер извлек из ранца мятый грязный бирюзовый лист. – Это что?

Нат буркнул:

– Письмо из школы.

– И сколько оно здесь лежит?

– Не знаю. Она совсем горелая.

Тайлер принялся читать размноженное на фотокопире письмо. Оно было адресовано всем ученикам, подписано директрисой и сформулировано в таком шутливом стиле, что Тайлера даже охватило ложное чувство успокоенности.

Ему потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить, что конкретно от него требуют.

– Сейчас половина девятого вечера понедельника, – медленно проговорил он, – а в письме говорится, что все дети должны во вторник утром принести пироги для ярмарки. – Он посмотрел сначала на Руби, потом на Ната. – У нас в доме нет пирогов, а все магазины закрыты.

– Пироги запрещено покупать в магазине, – заявил Нат. – Их нужно печь.

О Боже!

– Руби, у тебя тоже есть такое же письмо?

– Нет.

Тайлер облегченно выдохнул:

– Это уже кое-что.

– Кажется, я свое потеряла, – услужливо сказала Руби.

– И что будет, если завтра вы явитесь в школу без пирогов?

На лицах обоих отразилось искреннее возмущение.

– Но мы должны. Иначе у нас будут проблемы.

Тайлер продолжил чтение. Во вторник вечером, жизнерадостно говорилось в письме, все посетят ярмарку пирогов, которая будет устроена вокруг елки, и послушают рождественские гимны в исполнении учеников пятых классов, которые будут выступать в костюмах Викторианской эпохи.

Он поднял глаза на Руби:

– Ты в каком классе?

Взгляд Руби ясно говорил: «Ну ты и пень!»

– В пятом.

М-да, что-то больно крутой оказалась кривая обучения ^[45], ничего не скажешь.

– И ты завтра вечером поешь рождественские гимны?

– Не имеет значения. Я скажу, что не могу прийти.

– А костюмы Викторианской эпохи? Где их берут?

– Думала попросить маму, чтобы она его сделала. Но она в больнице, – ответила Руби, – так что на ярмарку мы не идем. Можешь не беспокоиться.

Тайлер внимательно посмотрел на нее. Кривая резко задралась вверх, почти до вертикальной линии.

– И не пытайся печь пироги, – добавил Нат. – Потому что они все равно у тебя сгорят.

– Чем ты вчера занимался?

– Пек двадцать четыре рождественских пирожка.

– Но зачем?.. О Господи! Ярмарка пирогов, я совсем забыла! – Лотти не верилось, что она могла забыть об этом. – А Руби должна была... ладно, они справятся без нее.

– Все в порядке, мы пойдем. Я знаю, что нужен викторианский костюм, – обреченно сказал Тайлер. – Я нашел в Челтнеме один магазинчик, который сдает в аренду костюмы.

– Ты не обязан все это делать! – возразила Лотти.

– Но ведь это нужно сделать.

– Это всего лишь начальная школа Оакли, а не лондонский Палладиум. Руби может нарядиться уличным мальчишкой, – объяснила Лотти. – Возьмет старые штаны и обрежет их ниже колена, чтобы выглядеть оборванцем. Наденет какую-нибудь рубашку, застегнет ее сикось-накось, взъерошит себе волосы и испачкает лицо грязью.

Тайлер, который явно испытал облегчение, сказал:

– Ладно.

– И не забудь камеру.

– Хорошо.

– Ой, я же добровольно вызвалась продавать елки.

– Я все сделаю.

– Тебе понадобятся садовые перчатки.

– Зачем, чтобы Нат не смог меня покусать?

– Они все еще ненавидят тебя?

– Даже сильнее, чем раньше. Ничего страшного, я с этим справлюсь.

– А как же Лиана?

– Она меня не ненавидит.

– Она, наверное, уже по горло сыта этой ситуацией. – Лотти приложила все усилия, чтобы в ее голосе прозвучала обеспокоенность.

– Ничего не поделаешь. – Вытащив из кармана пиджака смятый листок с логотипом школы, Тайлер резко сменил тему: – Вот, это роль Ната для завтрашнего рождественского спектакля.

– Это рождественская сказка. Он играет одну из овец. С костюмом никаких проблем, – сказала Лотти. – Надо просто обернуть его в овечью шкуру и закрепить ее завязками.

– Его повысили. У Чарли Джонсона грипп, поэтому Ната назначили старшим пастухом. Сегодня утром я уже проконсультировался с одной из мам, когда завозил их в школу. – Тайлер был очень доволен собой. – Ему требуется повязать голову кухонным полотенцем, надеть свободную рубаху, взять посох, идти босым. Никаких проблем.

На глаза Лотти навернулись слезы. Как же жаль, что она не увидит рождественскую сказку.

– Не переживай, директриса будет все снимать на камеру, – сказал Тайлер. – А мне присутствовать запрещено.

– Тебя там не будет? – ужаснулась Лотти.

– Нат запретил. Мне велели ждать за пределами актового зала. – Тайлер помолчал. – Естественно, я там буду. Просто он об этом не узнает, вот и все.

Когда они вернулись в «Домик волынщика», выяснилось, что принесли почту. Выхватив почтовую открытку из кучи корреспонденции на коврике под дверью, Руби объявила:

– В школе мы делали доклад об Австралии. Это Харбор-бридж в Сиднее.

Тайлер заглянул ей через плечо:

– Это не он.

– Он.

– Нет, не он.

– Нет, он.

– Переверни. Сама увидишь, что не он.

Руби перевернула открытку.

– Видишь? – Тайлер указал на подпись внизу. – Это Тайн-бридж в Ньюкасле.

Руби недовольно осведомилась:

– Откуда ты узнал?

– Просто я очень умный. – Тайлер улыбнулся. – Но ты была близка к истине. Эти мосты очень похожи.

– Это нечестно. – Руби все еще кипела от возмущения. – Я тоже хочу все знать. Жду не дождусь, когда стану взрослой и буду все делать правильно.

Тайлер подумал о Лотти, Лиане и о событиях последних нескольких месяцев.

– Поверь мне, – с чувством произнес он, – быть взрослым не значит все делать правильно.

– Ты делал ошибки? – На лице Ната отразился восторг.

Он шутит?

– Да, я делал крупные ошибки. Например, когда решил, что вы украли мамину одежду, пока она плавала в озере.

– Это были не мы, – сказал Нат.

– Конечно, не вы. Сейчас я это знаю, а тогда искренне заблуждался.

– И когда ты выбросил мою думку.

– И тогда тоже, – согласился Тайлер, кивнув. – И я попросил прощения.

– Все равно думки для малышей. – Теперь Нат гордился тем, что живет без думки.

– Ты убил Бернарда, – заявила Руби, чтобы Тайлер вдруг не вообразил, будто они готовы простить его. – Ты совершил убийство! – добавила она.

– Знаю. Но ведь я не хотел убивать его. Все вышло случайно. – Тайлер покачал головой. – Я же сказал, взрослые все равно делают ошибки.