Текст книги "Он, она и ее дети"

Автор книги: Джилл (Джил) Мэнселл (Мансел )

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 25 страниц)

– Ах, миф Карлайл, фы так крафивы, – прошепелявил Себ, с торжественным видом взяв руку Лотти, и, издав звук, как будто он подтягивает слюну, попытался ее поцеловать.

– Мистер Джилл. – Лотти кокетливо захлопала зелеными ресницами. – Наконец-то я встретила мужчину своей мечты.

– Уродливого, – заявила Майя, – но не очень. – Подскочив, она схватила тюбик с темно-красным гримом. – Папа, не шевелись, я добавлю тебе несколько пятен.

На таком же празднике год назад шел дождь. У всех смыло грим, а у Руби раскис ведьмин колпак. Сегодня же погода была идеальной. Воздух был плотным от тумана, поэтому отблески огней выглядели призрачно, а звуки приглушались или искажались. Было восемь вечера. Они уже час назад прибыли в Хестакомб, чтобы поиграть в «кошелек или жизнь» с друзьями и посоперничать с другими группами вампиров. Покончив с Хай-стрит, они решили перебраться к гостевым коттеджам. Дети шли впереди, возбужденно переговариваясь. Воспользовавшись темнотой, Себ вытащил изо рта зубы и стал целовать Лотти.

– Мы должны уезжать в девять, – пробормотал он между поцелуями. – Сегодня я отвезу Майю обратно в Лондон.

– Хорошо мы повеселились. – Лотти надеялась, что его темно-красные пятна не отпечатаются на ее подбородке – с нее было достаточно бородавок.

– Хорошим веселье будет тогда, когда мы поиграем с твоим боссом.

– Нет, не надо этого делать.

– Почему? Ведь он живет вон там, да? – Собственные зубы Себа ярко белели в темноте. – Мы же не можем его обойти.

– Нат и Руби не захотят играть с ним, – сказала Лотти.

– Ведь этот парень янки. Они мастера по празднованию Хеллоуина, верно? А детям понравится играть с ним. Они будут в восторге.

Естественно, будут, если их поощряет Себ. Лотти вздохнула с облегчением, когда они подошли к «Лисьему домику» и обнаружили, что все окна темны.

– Их нет дома.

– Или испугались. Сидят и дрожат в темноте. Или в кровати, – подмигивая, сказал Себ. – Дети, позвоните в дверь.

– Не буду, – отказалась Руби.

– Не буду, – повторил Нат.

– А я позвоню. – Майя пробежала по дорожке и изо всех сил надавила на кнопку звонка. Через двадцать секунд она разочарованно пожала плечами. – Никого нет.

«Фу-у-у», – подумала Лотти.

Майя с надеждой в голосе предложила:

– А может, мне запихнуть в щель для почты пластмассового паука?

– Да, – с наслаждением произнес Нат. – Пихай им в щель сотни пауков.

– Ш-ш... – Руби подняла руку. – Что это?

Майя ответила с невинным видом:

– Твоя рука.

– Нет, шум какой-то. Кто-то идет по улице.

Они прислушались и услышали приглушенные туманом голоса.

– Спорим, это Бен и Гарри Дженкинсы. – Глаза Ната заблестели при мысли о встрече со своими самыми главными соперниками. – Они говорили, что тоже пойдут по домам. Можно испугать их!

– Так, все прячемся, – велел Себ.

Все спрятались, растворились в темноте среди деревьев и кустов. Лотти и Руби скрылись за стеной, граничившей с садом «Лисьего домика». Над ними на фоне почти полной луны проплывали бледные облака. У земли туман клубился, как пар от сухого льда; он был таким плотным и непроницаемым, что Лотти даже не могла разглядеть свои ноги.

Они услышали взрыв смеха и приближающиеся шаги. Лотти прошептала:

– Что-то не похоже на мальчишек Дженкинсов.

– Мам, ш-ш.

Лотти послушалась. Несколько секунд спустя она услышала голос, который точно не принадлежал ни Бену, ни Гарри Дженкинсу, потому что, во-первых, он был на пару октав ниже, а во-вторых – и это было главным фактором, – она знала, чей он.

– Р-р-р-р! – хором зарычали Себ, Майя, Руби и Нат, одновременно выскочив из своих укрытий и угрожающе замахав руками.

– Боже мой! – завопила Лиана, в ужасе попятившись и натолкнувшись на Тайлера.

– Кошелек или жизнь!

– Вы меня до смерти напугали, – брюзгливо заявила Лиана. – У меня с собой ничего нет.

– Тогда жизнь! – Майя прицелилась и выстрелила из водяного пистолета.

Лиана взвизгнула, когда струя оставила темное пятно на ее кремовом пальто.

– Господи, да вы сумасшедшие! Вы не имеете права!

– Все в порядке. – Майя не ожидала такой бурной реакции. – Это исчезающие чернила. Через две минуты и следа не останется.

Лотти, прятавшаяся за стеной, съежилась и издала тихий стон. Она даже не знала, что Майя прихватила с собой пистолет, заправленный исчезающими чернилами. А Себ, который, без сомнения, об этом знал, был всего лишь мужчиной и не понимал, что хотя синяя клякса и должна исчезнуть через несколько минут, не исключена вероятность, что заметное пятно останется на пальто навечно.

– Это пальто стоит несколько тысяч долларов! – Лиана потрясенно качала головой.

– Эй, сегодня же Хеллоуин, – напомнил ей Себ. – Мы просто веселимся.

Выглянув из-за стены, Лотти увидела, что у Тайлера отнюдь не веселый вид. Запоздало сообразив, кто прячется за гримом, он молча оглядел Ната и Руби с ног до головы, а потом обратился к Себу:

– А Лотти знает, на что вы подбили ее детей?

Руби и Нат разглядывали Тайлера с неприязнью. Покровительственно обняв их за плечи, Себ ответил:

– Не знаю, а почему бы вам не спросить у нее? – Он повернулся к дому и крикнул: – Лотти? Тебе известно, на что я подбиваю твоих детей?

Господи, какой ужас. Лотти медленно выпрямилась. Ей вдруг стали противны ее черные губы, нарисованные морщины и уродливые бородавки по всему лицу.

– В общем, так, – примирительно проговорил Тайлер. – Я не хочу портить всем настроение, но вы перешли границы. От ваших шуток, когда вы в таком виде выпрыгиваете из тумана, у человека может случиться сердечный приступ. И вы станете причиной смерти кого-нибудь из наших гостей.

– Они же всего лишь дети. – Себ обвел рукой Майю, Руби и Ната. – Не хочу повторяться, но сегодня Хеллоуин. И мы слышали ваши голоса, – добавил он, – и знали, кто идет по улице.

Значит, он знал. Лотти не понимала, плакать ей или смеяться.

Лиана, расстроенная донельзя, возмущенно осведомилась:

– А если пятно на пальто не исчезнет?

– Тогда мы оплатим вам новое. Пойдемте, дети. – Подгоняя их впереди себя, Себ прошел мимо Тайлера и Лианы. – Начинайте копить деньги. Из-за того, что кое у кого нет чувства юмора, вы в один прекрасный день можете получить счет на огромную сумму.

В понедельник утром Лотти мучилась от негодования и угрызений совести. Обычно она извинялась первой, но сегодня это оказалось невозможным. Вчера Тайлер и Лиана продемонстрировали пренебрежительное отношение к ней и ее детям. Сегодня утром Лиана отвезла свое супердорогое пальто в Челтнем, чтобы выяснить, поможет ли химчистка вывести следы. Совершенно очевидно, что они воспринимают Ната и Руби как не поддающихся контролю дикарей, а ее – как безответственную мать. Однако если она заявит, что из водяного пистолета стреляла Майя, это прозвучит так, будто она хочет дистанцироваться от Себа и его дочери. А при сложившихся обстоятельствах она просто не может заставить себя поступить так.

«Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы химчистка вывела следы!»

– Все это было полнейшим идиотизмом, – повторил Тайлер. – Тебе придется признать это.

Это действительно было полнейшим идиотизмом, но она ни за что не признает этого, чтоб ей провалиться!

– Может, когда у тебя будут собственные дети, – с горячностью проговорила она, – ты станешь помягче и перестанешь быть таким... мелочным поборником справедливости. Дети развлекались. Они так давно ждали Хеллоуина.

– Все это замечательно. – Тайлер поднял обе руки. – Я рад за них. Но они не должны были...

– Веселиться? Хулиганить в меру дозволенного? Знаешь, вчера вечером мы обошли весь поселок, и все воспринимали наши шутки доброжелательно. Потому что все прониклись духом праздника. Ни один человек не пригрозил нам судебным иском.

– Ты несешь чепуху. Мы об этом даже не заикались. Я просто хочу обратить внимание на то, что не помешало бы извиниться. Может, тебе стоит переговорить со своим... юным контингентом и разъяснить им, что они должны попросить прощения. Не у меня, – холодно добавил Тайлер, – а у Лианы.

– Майя живет в Лондоне. Нат и Руби не знали, что у нее есть водяной пистолет, не говоря уже о том, что он заправлен чернилами. – Это была ложь. Уже позже выяснилось, что Майя рассказала об этом Нату и Руби, но Лотти считала этот факт не относящимся к делу. – Ни один из них не нажимал на спусковой крючок. Не понимаю, с какой стати они должны просить прощения.

Тайлер сказал:

– В таком случае, возможно, это должен сделать твой приятель.

Как же, так он и пойдет извиняться. Лотти несколько раз глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Снаружи послышался шум подъехавшей машины.

– Я ему передам. Вообще-то мы оба попросим прощения. Как ты думаешь, вставания на колени будет достаточно или понадобится распластаться на земле?

– Лотти...

– Я уже сказала: однажды у тебя появятся собственные дети. Ради их блага надеюсь, что ты избавишься хотя бы от части своей стервозности и станешь немного терпимее.

Они сердито смотрели друг на друга через стол. Дверь открылась. Любой из постояльцев, кто вошел бы в этот момент в офис, сразу бы почувствовал царившую в нем враждебную атмосферу.

К счастью, вошедший был не постояльцем. Это была всего лишь Лиана.

– Неужели вы ссоритесь? Не надо! Я ужасно себя чувствую. Лотти, простите меня за вчерашнее. Вы простите меня за то, что я так разозлилась?

Потрясающе, и что теперь делать? Ощутив, как запылали щеки, Лотти призвала на помощь всю свою любезность и ответила:

– Вам не за что извиняться. Просить прощения надо нам. Нам нельзя было... портить ваше пальто.

Ну почему Тайлер никуда не уходит, сидит и слушает каждое слово? И почему уголки его рта дергаются, словно на его физиономии вот-вот появится что-то очень похожее, как подозревала Лотти, на самодовольную ухмылку?

– Нет-нет, вам не надо извиняться, во всем виновата я. Мне больно думать, что я расстроила ваших детей, – продолжала Лиана, такая очаровательная в нежно-розовой кашемировой кофточке и джинсах марки «Эрл». – Обещаю, когда я увижу их, я все это им скажу. А сейчас я принесла им конфет. Считайте это запоздалой платой за жизнь. Передайте им конфеты и скажите, что Лиана очень сожалеет.

Все хуже и хуже. Лотти с несчастным видом взяла у нее дорогую коробку конфет, купленную в «Торнтон».

– Спасибо. Передам. Зря вы беспокоились.

– И все же я беспокоилась. А приемщица в химчистке пообещала, что с пальто все будет в порядке. Она и раньше имела дело с пятнами от исчезающих чернил.

– Отлично. Я хотела бы оплатить ваши расходы на химчистку...

– Даже не думайте, не желаю слышать об этом! – Лиана замахала изящными ручками, затем посмотрела на часы. – Мне пора бежать. Меня ждет мой ароматерапевт. – Послав Тайлеру воздушный поцелуй, она добавила: – До встречи, милый. Я заказала столик на ужин во французском ресторане.

Лотти смотрела ей вслед и прикидывала, каково это, когда тебя ждет ароматерапевт, чтобы... лечить тебя ароматами. А еще она прикидывала, каково это – слать воздушные поцелуи Тайлеру и называть его «милым». Если Лиана называет его таким ласкательным именем, значит, они наверняка спят вместе.

– И еще кое-что, – ворвался в ее мысли голос Тайлера.

– Что?

– Я имею в виду вчерашнюю историю с чернилами. Можешь спорить со мной до посинения, но как только все это случилось, ты сразу поняла, что это неправильно.

Лотти перевела на него взгляд и бесстрастным тоном осведомилась:

– Разве?

Тайлер победно улыбнулся и через весь офис бросил в нее ластиком.

– Все остальные выскочили, когда мы подошли. Помнишь? А ты одна осталась в укрытии.

Глава 51

– Тетя Кресс? Это я.

Так ее называла только Джоджо, в противном случае Крессида не узнала бы голос на том конце телефонного провода. Слова звучали так, будто их ободрали крупным наждаком.

– Джоджо? Солнышко, в чем дело? Я уже догадываюсь, что ты скажешь, только не хотелось бы это слышать.

– Я неважно себя чувствую, – прохрипела Джоджо, – но тебе не надо волноваться. Моя классная уже позвонила папе, он скоро приедет за мной и отвезет домой. Думаю, я простудилась.

Крессида на мгновение прикрыла глаза. Естественно, это простуда. А что еще могло так кардинально разрушить их планы на выходные? Близился вечер пятницы, пятого ноября, и она уже успела пробить здоровенную дыру в бюджете, потратившись на два билета туда и обратно на рейс авиакомпании «Изи джет» из Бристоля в Ньюкасл. Том, в свою очередь, уже купил четыре билета на крупнейший в Ньюкасле фестиваль фейерверков. Как же они раньше не догадались, что что-нибудь обязательно случится? Было бы чудом, если бы не случилось.

– О, бедненькая. – «Я тоже бедненькая», – подумала Крессида и тут же ужаснулась собственному эгоизму.

– Знаю. Мне с утра все хуже и хуже. Но главное, что ты можешь лететь в Ньюкасл без меня.

Может ли? Господи, неужели может? Крессида воспрянула духом и машинально сказала:

– Солнышко, без тебя будет совсем не так. Так что не переживай за...

– Тетя Кресс, мне надо идти. Папа приехал. – Джоджо закашлялась, потом несколько минут приходила в себя и наконец сказала: – Я все же считаю, что не надо откладывать. Я знаю, что без меня будет не так, но все равно неплохо.

Испытывая бесстыдную радость и чуть ли не щенячий восторг, Крессида позвонила Тому на работу и рассказала, что Джоджо заболела. И замолчала.

К ее удовольствию, в голосе Тома прозвучало разочарование.

– Наверное, в прошлой жизни мы совершили нечто ужасное, если нам так не везет.

А сейчас она тоже совершает нечто ужасное? Набрав в грудь побольше воздуха; Крессида сказала:

– Я могла бы приехать одна.

Ее предложение было встречено действующей на нервы тишиной.

Наконец Том проговорил:

– Действительно? – И в его голосе явственно прозвучал восторг.

Крессида чувствовала себя бесстыдной девчонкой, и эта бесстыдная девчонка, преодолевая внутреннее напряжение, ответила:

– Естественно. Ведь мы все равно сможем пойти на фестиваль фейерверков, да? Конечно, для Донни это будет не так интересно, но...

– Не беспокойся за Донни, он переживет. Значит, я встречу тебя в аэропорту, как договаривались? Ты прилетишь без своей дуэньи.

– Без моей дуэньи.

Крессида прижала руку к бешено бьющемуся сердцу и еще острее почувствовала себя порочной. Только что было официально подтверждено, что она является эгоистичным и эгоцентричным человеком. Да, но может получиться, что эти выходные станут такими, о каких она и мечтать не смела.

Счастливым голосом Том сказал:

– Жду не дождусь.

В соответствии с вышедшим на прошлой неделе номером журнала «Упс!» бритье ног считалось каменным веком. И единственным, что в наши дни могло сделать кожу на ногах шелковистой, был «Вит». Джоджо, не вступившая еще в грустную пору удаления излишней растительности, но все равно проявлявшая живейший интерес к этой теме, нахмурилась и спросила: «Тетя Кресс, а ты как думаешь, что лучше?»

И в тот момент Крессида сообразила, что, дожив до своих лет, она никогда не применяла другой метод депиляции, кроме бритья. Наверное, это был своеобразный мировой рекорд. Она всегда только брила ноги. Воском это делать больно. Выщипывать еще больнее – по болезненности одна нога наверняка равноценна пятистам бровям. Что касается растворения волос кремом, то ее опыт ограничивался одним случаем. Им всем было по четырнадцать лет. Кто-то из девчонок принес в класс тюбик «Иммак», и они принялись втирать его в предплечья. Морща носы от специфического запаха, все девочки в один голос заявили, что их от него тошнит.

С тех пор прошло двадцать пять лет, и «Иммак» уже перестал быть «Иммаком», он превратился в «Вит». Имелся шанс, что он утратил свой резкий запах. Предвкушая выходные, Крессида решила, что настало время вылезти из своей раковины и рискнуть, и позволила себе раскошелиться на аэрозольный баллончик мусса «Вит». На упаковке было написано, что мусс обладает приятным запахом. И самым удивительным оказалось то, что он действительно им обладал.

Крессида, чьи ноги были покрыты слоем пены, похожей на бороду Санта-Клауса, сидела на краю ванны, когда позвонили в дверь.

Неужели в доме стоят скрытые камеры? Неужели кто-то специально так подгадал? Если это пришел Тед из магазина, чтобы дать ей еще один шанс, стоило бы атаковать его бороду приятно пахнущим «Витом».

Так как Крессида не могла не отреагировать на звонок, она выбралась из ванны и осторожно надела на себя длинный, до пола, халат, чтобы своим видом не испугать того, кто окажется на крыльце.

– Крессида. – Если ее бывшего мужа и поразил ее вид, он ничем это не показал. Глядя ей прямо в глаза, он сказал: – Сделай одолжение.

Крессида хорошо знала этот тон: утверждающий, что одолжение будет сделано, а не просящий о нем.

– Роберт, я...

– У нас с Сашей важная встреча в Париже. Действительно важная. Ты можешь посидеть с Джоджо?

Крессида вцепилась в отвороты своего махрового халата.

– Роберт, извини. Не могу. Понимаешь ли...

– Нет, это ты должна понять, – твердо заявил Роберт. – Это ты спрашивала у нас, можно ли взять Джоджо на выходные. Мы великодушно разрешили. А сейчас у тебя вдруг появились другие планы. Болезнь Джоджо не дает тебе права менять их и считать, будто она тебе больше не нужна. В Париж, в «Георгу», специально для встречи с нами прилетят люди. Ты осознаешь, как это важно?

– Но...

– Крессида, поверь мне, это не то дело, которое нельзя было бы отменить.

У Крессиды от гнева сдавило горло. Долгие годы Роберт и Саша обращаются с Джоджо как с усложняющим жизнь домашним животным. На этот раз они зашли слишком далеко.

– Нет, извини, не смогу, – отважно произнесла она. – Джоджо – ваша дочь. Она болеет и нуждается в вас. Кроме того, у меня другие... другие... – Она замолчала, заметив какое-то движение на заднем сиденье в машине Роберта и увидев, как в окне промелькнуло бледное лицо. – Кто там?

– Кто же еще, по-твоему? – Роберт посмотрел на нее как на идиотку. – Джоджо, естественно.

– Что она делает в машине, если болеет? – Крессида поняла, каков будет ответ, еще до того как договорила. Это был Робертов вариант fait accompli ^[37].

– Я привез ее сюда. А ты думала, я заставлю ее идти пешком?

– В каком она состоянии? – Крессида посмотрела на Джоджо. У девочки ввалились глаза, и вид у нее был несчастный.

– Врач говорит, что это простуда. Причем довольно тяжелая. – Явно не осознавая иронии своих слов, Роберт сказал: – Ей и требуется-то лишь немного заботы и внимания.

О, до чего же сильно искушение врезать ему по его важной роже! Но за ними наблюдает Джоджо, а Роберт явно не намерен отступать. Недопустимо, чтобы ребенок стал свидетелем, как двое взрослых ссорятся из-за того, что никто не хочет сидеть с ним. Преисполнившись угрызениями совести, Крессида сказала:

– Отнеси ее в дом. Нельзя оставлять ее в машине.

– Мне так жаль, – прошептала Джоджо, когда Роберт уложил ее на диван и ушел в машину за вещами.

– Не глупи, ты же не виновата, что заболела. – Крессида опустилась на колени у дивана и убрала со лба девочки пропитавшуюся потом прядь волос.

– Я все испортила. Ты могла бы поехать в Ньюкасл и шикарно провести выходные с Томом и Донни. – У Джоджо начался приступ кашля, ее худенькие плечики дрожали от напряжения. – И зря пропали билеты на самолет.

Роберт вошел в гостиную и поставил рюкзачок у двери.

– Боже мой, что с твоими ногами?

Крессида напрочь забыла о «Вите». Белая пена сползла до щиколоток и клочьями падала на пол.

– Средство для депиляции, – прохрипела Джоджо, свешиваясь с дивана.

Роберт хмыкнул.

– Когда ты была моей женой, ты обычно брила ноги. Я помню твою щетину.

– А я – твою, – парировала уязвленная Крессида.

Когда Роберт ушел, Джоджо слабым голосом проговорила:

– Мне действительно очень жаль, тетя Кресс.

– Не обращай на него внимания. Я-то не обращаю. Мужчины не могут удержаться, чтобы не сказать гадость.

– Я не об этом. Я о поездке в Ньюкасл. – Горячая, дрожащая в ознобе девочка положила голову Крессиде на плечо. – И о фестивале фейерверков. Ты же помнишь, что Том купил на него билеты? Я не могла выбрать более неподходящий момент, чтобы заболеть.

– Помолчи. Я бы не поехала без тебя. – Гладя ее по раскаленному лбу, Крессида вспомнила, что нужно подняться наверх и поговорить с Томом так, чтобы Джоджо не слышала. – Кому нужны эти дурацкие фейерверки?

Глава 52

Фредди сидел перед камином в гостиной Хестакомб-Хауса, когда в комнату ворвалась Лотти и приветствовала его поцелуем в щеку.

Этот поцелуй очень походил на то, как собака ласково тычется носом.

– Ты холодная, – отмахнулся Фредди.

– Потому что на улице подмерзает! – У Лотти от холода покраснел нос. Ее глаза весело блестели. Стянув перчатки, она смотала с шеи синий вязаный шарф. – Лужи покрылись льдом. К вечеру мы все покатимся к берегу. Ты точно не пойдешь с нами?

– Ты говоришь об этом так, что невозможно устоять. – Он бросил на нее суровый взгляд. – Только вот сломанных ног мне не хватало.

– Мы бы отвезли тебя.

– Нет уж, спасибо. – Когда левая нога ослабела и поддерживать равновесие стало трудно, Фредди приобрел для прогулок кресло-каталку, но сегодня у него не было желания сопровождать бесстрашных участников праздника. – Мы останемся в тепле и будем наблюдать за вами отсюда.

Фестиваль костров и фейерверков на берегу озера устраивался в поселке ежегодно. Эту традицию установили Фредди и Мэри двадцать лет назад. Какие же счастливые были времена!..

– О чем ты думаешь? – Взгляд Лотти стал изучающим.

– Просто гадаю, что будет в это время через год. Потянет ли Тайлер.

– Потянет. Я передам ему, что он обязан потянуть.

Фредди улыбнулся: он ни капли не сомневался в этом.

– Кто знает, может, к этому времени тебя здесь уже не будет. Может, Себ увезет тебя и детей из Хестакомба. И ты будешь жить в Дубай.

По взгляду, которым на него бросила Лотти, Фредди понял, что такая перспектива ее не радует.

– Трудно предполагать. Не представляю, что смогу жить где-то еще. – Ее лицо прояснилось. – Но я счастлива, что Себ тебе понравился.

– Конечно, понравился.

Лотти привела Себа в один из вечеров на прошлой неделе. Он показался Фредди вполне милым парнем, возможно, немного безответственным, но при этом полным очарования. И Лотти испытывала к нему определенные чувства. Фредди не поставил бы свои деньги на то, что их жизнь сложится по принципу «жили счастливо и умерли в один день», но, с другой стороны, кто решится делать подобные предсказания? Ведь у него самого было буйное прошлое, верно? Что касается отношений, у него в этом плане довольно мерзкий послужной список. Надо открыто признать: те, кто знал его сорок лет назад, не поставили бы и пенса на то, что его брак с Мэри продлится хотя бы год.

Время покажет. Любовь – это лотерея. Возможно, он ошибается и Лотти будет безмерно счастлива с Себастьяном Джиллом, а Тайлер будет так же счастлив с Лианой. Ладно, у Лотти с Тайлером не сложилось – а он на это тайно надеялся, – но...

– Лотти, детка, придвиньте, пожалуйста, стол. – Из кухни вышла Барбара с подносом, на котором стояла бутылка виски и блюдо с намазанными маслом горячими булочками к чаю. – Бррр, вечером у озера будет ужасно холодно.

Фредди наблюдал, как Лотти, вскочив, поспешила на помощь. Точно так же как ей требовалось его одобрение в отношении Себа, ему было необходимо, чтобы она поладила с Барбарой, которая поселилась в доме и стала ухаживать за ним. К его облегчению, женщины поладили. Они сразу прониклись симпатией друг к другу. На этот раз не было никаких косых взглядов, никакого недоверия – в общем, того, что было между Лотти и Фенеллой.

– Отсюда будет потрясающий вид на фейерверки, – сказала Лотти. – Они осветят все озеро. Если мы примерзнем к земле, вам утром придется вырубать нас изо льда.

– Выпейте капельку скотча на дорожку, – настойчиво предложила Барбара, – чтобы согреться. Я тут у Фредди нашла какое-то дешевое пойло.

Фредди нравилась ее непочтительность: на самом деле в бутылке был «Гленфарклас» тридцатилетней выдержки.

– Ну если только согреться. И если только капельку. – Часы в коридоре пробили семь раз и напомнили Лотти, что пора идти. – Я забежала к тебе вот зачем. Я связалась с тем парнем из сыскного агентства. Пока ничего существенного.

Фредди расстроился, но не удивился. Если бы этот парень сумел разыскать Гизеллу, он бы сам сразу же позвонил им.

– А что, если нанять другое агентство? – Барбаре очень хотелось помочь. – Может, им больше повезет.

– Этот парень делает все возможное, – сказала Лотти. – Просто такие дела... гм...

– Требуют времени, – подсказал Фредди. – Все в порядке, можешь говорить прямо.

– Я попросила его сделать все возможное. Он знает, что результат нужен нам как можно скорее. – Выпив виски одним глотком, Лотти крякнула и схватилась за горло. – Да-а, это все равно что глотать бензин.

– Моя дорогая девочка, – ласково глядя на нее, покачал головой Фредди, – ты такая хулиганка.

На берегу озера весело горели костры, празднество шло своим чередом. Подняв окно настолько, чтобы были слышны крики детей и восторженные возгласы, которыми встречали каждый новый залп фейерверка, Фредди и Барбара сидели вместе в гостиной и наблюдали за яркими всполохами на усыпанном звездами небе.

– Наверное, это последний фейерверк в моей жизни.

Фредди испытывал приятную расслабленность, главным образом благодаря выпитому виски. Если бы он планировал дожить до девяноста, он бы так много не пил. Атак, почему бы нет. Он может выхлебать целую бутылку, если захочется.

– Красиво, правда? – Барбара сидела положив ноги на пуфик и держала в руке стакан «Тиа Марии» – этим ликером она составила компанию Фредди. – Знаете, я слышала, что один человек попросил, чтобы его кремировали после смерти. Затем он распорядился, чтобы его прах засунули в салютный снаряд и выстрелили им в его любимом месте.

– Все это очень сложно, – сказал Фредди, – если твое любимое место – «Маркс и Спенсер».

– А для меня это прозвучало очень заманчиво. Я бы не отказалась, если бы меня засунули в снаряд и выстрелили им над Риджентс-Парком. – Свободной рукой Барбара указала на розовые и пурпурные хризантемы, которые расцвели в ночном небе. – Это было бы прекрасно! И очень весело!

Фредди с наслаждением глотнул «Гленфаркласа».

– А мой развеют над озером.

– Хозяин – барин. – Склонив голову, Барбара улыбнулась ему. – Вы готовы к приему следующей порции таблеток?

– Черт бы их побрал. Наверное, готов. – Хотя Фредди и знал, что они помогают, это не значило, что ему нравилось принимать их. – Когда мне поставили диагноз и врач сказал, что жить осталось год, и то, если повезет, я думал, покончу с собой. Не тогда, не в ту минуту, – добавил он, стараясь донести свою мысль до Барбары, – а когда придет время... Ну, вы понимаете. Я выяснил, чего мне ждать, и решил, что предпочту умереть, прежде чем дойду до такого состояния. Это казалось мне разумным решением. Интересно многие ли так думают?

Барбара задумалась над вопросом и наконец ответила:

– Полагаю, многие.

– Я тоже так полагаю, – кивнул Фредди. – Но вопрос в том, что, когда время приходит, многие ли делают это? Идут ли напролом и совершают ли самоубийство?

Качая головой, Барбара тихо проговорила:

– Нет, я бы сказала, что большинство из них не делают.

– И я так думаю. Я хотел сделать это, но сейчас не могу. И мне кажется, что это не вопрос отваги или трусости. Я просто не могу подумать о том, чтобы сделать это сейчас. – Фредди отставил стакан и откинул голову на спинку кресла. – Это страшно раздражает, уверяю вас. Ну почему так происходит?

– Наверное, это жажда жизни. – В голосе Барбары слышалось сочувствие. – Поднимает голову инстинкт самосохранения.

– Но я не хотел, чтобы он поднимал голову! Я думал, что смогу перепрыгнуть через последние несколько месяцев – а кто в здравом уме хотел бы пройти через них! Только сейчас кажется, что я смирился с ними. Я хочу просыпаться по утрам завтра, и послезавтра, и послепослезавтра – столько, сколько физически выдержу. Хочу, чтобы этот безмозглый сыщик искал и нашел Гизеллу. Я хочу встретить Рождество, я хочу показать вам свой сад следующей весной, я хочу... а, к черту.

– Вот. – Барбара сунула ему в руку бумажную салфетку.

– Простите. Простите.

– О, Фредди, все в порядке.

Утерев слезы, Фредди прокашлялся и устремил невидящий взгляд в окно. Его охватывала печаль, смешанная с яростью, потому что он не хотел умирать, но не мог этому помешать. А что, если он слишком быстро сдался, когда поставили диагноз? Если бы он не отказался от лечения, может, сейчас был бы на пути к выздоровлению? И его врач в полном изумлении качал бы головой и говорил: «Должен признать, Фредди, что мы и не надеялись на такой отличный результат. Опухоль практически исчезла»?

Что, если? Он об этом никогда не узнает. Тогда жизнь казалась настолько мрачной, что он был готов покончить с ней.

Все это было до его знакомства с Барбарой. Общение с ней на протяжении последних нескольких недель возродило в нем желание продолжать земной путь. Она была той – и Фредди знал это наверняка, – которую он смог бы полюбить. Если бы встретился с ней полгода назад...

И если бы его мозг не был поражен опухолью...

С другой стороны, если бы у него не было опухоли, он бы никогда не встретился с Барбарой.

«Во всем этом есть какой-то урок», – подумал Фредди. Только вот он не знает, о чем он, чтоб ему провалиться.

– Ну как? – Барбара ободряюще пожала ему руку.

– Все нормально, спасибо. – Фредди улыбнулся, но за его улыбкой все еще скрывался гнев.

Бах, бах, бах – прозвучало у озера, и в небе появилась россыпь алых и ярко-синих огней, которые отразились в серебристо-черной глади воды.

– Кстати, забудьте о Риджентс-Парке. Когда Эми было шестнадцать, мы с ней поехали в Париж на выходные. Вы бывали там?

– Да. С Мэри. – У Фредди сохранились восхитительные воспоминания о той поездке в Париж.

В небе снова расцвел цветок, на этот раз пурпурный и изумрудно-зеленый, и Барбара мечтательно проговорила:

– Наверное, я бы предпочла, чтобы мною выстрелили с Эйфелевой башни.

Глава 53

– Ой, а я думала, Тайлер здесь.

Кликнув «мышкой», Лотти закрыла пасьянс, который раскладывала тайком, и посмотрела на Лиану, появившуюся в дверях офиса. Она имела не только ангельские внешность и голосок, но еще и улыбку. Как такое может быть?

– Он работает в «Доме мундштучника». – Лотти охватило любопытство. – Что у вас за аромат?

У Лианы загорелись глаза.

– А, этот? Да у него нет названия. Я поехала к парфюмеру в Найтсбридж, и он собрал его для меня... знаете ли, в качестве своего рода любезности моим феромонам.

Ну конечно. Глупый вопрос. Самый потрясающий запах на Земле был специально создан для самого потрясающего существа на Земле. Лотти уже жалела, что спросила. Если бы она поехала к парфюмеру, он бы, вероятно, швырнул в блендер двух жаб и пучок крапивы и добавил к этому здоровую порцию кетчупа.