Текст книги "За третьей гранью"

Автор книги: Джезебел Морган

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 28 страниц)

Элис

Всякая сложная проблема имеет простое, очевидное, и неправильное решение.

Учитель

Навязчивые солнечные лучи проникали даже сквозь веки, окрашивая внутреннее зрение в приятные тёплые и мягкие апельсиновые тона. Тихо.

Я поудобнее устроилась на жестковатой подушке, щёку кольнуло что-то острое, наверное носик пробившего шершавую наволочку пера. Перевернувшись на спину, я отбросила лёгкую ткань, служившую мне одеялом, – в такую жару даже её наличие воспринималось мною как изощрённое издевательство. Лениво повела лопатками, стараясь не прислушиваться к голодному урчанию пустого желудка. Во-первых, я худею, а во-вторых, мне так хорошо просто валяться на мягкой кровати, ничего не делать, ни о чём не думать. Мечта лентяйки.

Я лентяйкой никогда не была, и поваляться в своё удовольствие у меня не получилось. Кипучая жажда деятельности гнала меня вперёд, как нетерпеливый жокей призового рысака. Мысленно похихикав над таким сравнением, я осторожно села в кровати. Даже от этого сравнительно плавного (ну это смотря с чем сравнивать) движения начала зверски болеть голова, словно в висках у меня пульсировали две маленькие огненные сферы. Ррр, никогда не любила огневиков и их стихию, вот и ещё один пунктик к моим претензиям.

Оглядевшись, я сначала испугалась, что у меня от сильных ударов головой об стену испортилось зрение – всё казалось далёким, тёмным и размытым, но всё оказалось гораздо прозаичнее: узкое окно находилось как раз над кроватью, и оранжевые лучи закатного солнца падали только на меня, ослепляя и не позволяя разглядеть тонущую в полумраке комнату. Отодвинувшись в сторону от столба света и привыкнув к скудному освещению, я начала со здоровым любопытством разглядывать подозрительно незнакомую комнату. В свете последних событий, моё пробуждение в незнакомом месте казалось ещё не просто странным, но и жутко подозрительным. А так, я что, после грандиозных попоек ни разу в чужих квартирах не просыпалась что ли, чтобы сразу пугаться неизвестно чего? Другое дело, что не пила я вчера ничего, да и вообще после попадания в глубокое прошлое веду на отвращение здоровый образ жизни.

Прищурившись, я с вялым удивлением уставилась на стоящее в центре комнаты кресло. Даже с первого взгляда было видно, что первоначально это был стул из тёмного качественного дерева. А уж потом, кто-то довольно криворукий, с шилом в заднице, на совесть прибил к стулу широкие подлокотники из грубо обтёсанных деревяшек.

А в этом импровизированном кресле, в довольно расслабленной позе, развалился Брунгальд. Может, для него эта поза, судя по умиротворённому выражению лица, и была расслабленной, но лично мне он напомнил сломанную и небрежно брошенную куклу. Вампир полулежал в кресле, одну ногу забросив на подлокотник, а другой упираясь в пол. Голова безвольно опущена, острый подбородок упирается в грудь, руки тряпками лежат вдоль тела… И как он вообще умудряется спать в такой позе? У меня бы после двух минут намертво затекло бы всё тело! Впрочем, в одном я всё-таки ошиблась. Хозяин не спал.

«Очнулась, ведьмочка?» – его голос звучал легкомысленно весело, как у бодрого и полного энергии человека, хотя вампир даже не пошевелился.

Я неуверенно кивнула, неуверенная, видит ли он меня. Использовать амулет я не торопилась, помня, что случилось на площади. В задумчивости растерев затёкшую ладонь, я случайно коснулась кольца. Хм, мне кажется, или вот этой маленькой чёрной трещинки ещё вчера не было? Надеюсь, артефакт не сильно испортился, мне за него отец шею свернёт.

Отвлекшись от мрачных мыслей, я осторожно слезла с кровати и босиком (так, а где мои сапоги?) прошла вдоль стены, внимательно изучая интерьер святая святых хозяина – его спальни. Сам Брунгальд не возражал, он вообще не подавал признаков жизни, и я уже решила, что его приветственный вопрос мне почудился. Ну, после удара головой и не такое бывает.

Кресло и кровать я уже оценила и немножечко тихо позлилась – в наших комнатах ничего подобного нет, постели жёсткие и неудобные, их вообще этим красивым словом называть стыдно. И стены красивыми росписями на отвлечённые темы не украшены – но это вампир, похоже, по пьянке натворил, также как и эти кошмары плотника – кособокие деревянные ящики разной ширины и высоты. У меня быстро возникло впечатление, что в свободное время (то есть практически постоянно) Брунгальд развлекается тем, что сколачивает деревяшки во что-нибудь полезное, но трудноопознаваемое. На мой скептический смешок якобы спящий вампир отозвался невнятным хмыканьем: мол, не судите строго мои причуды. Я мысленно похихикала над оригинальным хобби вампира. Впрочем, чем бы дитё не тешилось, лишь бы кровь не пило.

В углу комнаты были небрежно свалены покрытые пылью и ржавчиной массивные доспехи. Сверху лежала кольчуга с толстыми металлическими пластинами, защищавшими грудь, под ней угадывался небольшой круглый деревянный щит, инкрустированный металлическим шипами. На рукояти воткнутого в стену боевого топора висел тёмный рогатый шлем. А хозяин наш, оказывается, викинг. Нет, я, конечно, конечно догадывалась, что вампир – скандинав, одно его имя буквально кричит об этом, но чтоб настолько скандинав… Я попыталась представить Брунгальда во всей этой амуниции, но, хотя от недостатка воображения я никогда не страдала (скорее уж, от его переизбытка), моё сознание рисовало образ скорее гротескный, чем реальный. Кольчуга, пришедшаяся в пору разве только былинному Добрыне Никитичу, смотрелась бы на худощавом вампире примерно так же, как и на деревянном каркасе, а рогатый шлем навевал мысли о не слишком верной подруге. За спиной послышалось сдавленное подхихикивание: вампир «словил» яркую картинку, но от комментариев воздержался.

Вот интересно: в каком веке родился Брунгальд? С историей (в особенности, хронологией) у меня бо-ольшие проблемы ещё со школьной парты, но что-то мне подсказывает, что скандинавы пиратствовали в северных морях в нашей эре, причислить к которой время славного города Междуречья я не могу.

Осторожно потрогав пальчиком шлем, отчего он тут же начался со скрипом раскачиваться, я снова пошла к кровати, осторожно придерживаясь за стену, – голова снова начала зверски болеть, комната закружилась перед глазами. Я покачнулась, прислонившись плечом к стене переждала лёгкий приступ тошноты и поспешила улечься. Вампир, зараза этакая, даже не подумал помочь, старательно изображая из себя деталь обстановки.

«Плохо себя чувствуешь?» – запоздало осведомился вампир. Я скрипнула зубами и витиевато высказалась на тему, что все мужики не только сволочи и хамы, но и редкостные идиоты. Брунгальд выслушал спокойно, меня не покидало ощущение его поощрительно-ироничной улыбки. От этого я бесилась ещё сильнее, и начала постоянно сбиваться, хотя речь была отрепетированная на моих одноклассниках и редких приятелях, способных не броситься в драку после относительно невинной шуточки.

«Что со мной?» – мрачно осведомилась я, бросив перечислять бесспорные аргументы в своей речи.

«Всего лишь сотрясение мозга, – беспечно отозвался Брунгальд. Я аж задохнулась от возмущения: всего лишь! Да он вообще о своей собственности заботиться не умеет, хозяин паршивый! – Вернее, некоторые безобидные последствия. Тебя я уже в меру своих скромных сил подлечил, так что голова будет болеть ещё только пару дней. А если будешь хорошей девочкой, и вместо того, чтобы находить себе неприятности, будешь тихо лежать, то ещё меньше».

Я только скептически фыркнула на такое наивное предположение. Тратить время на ничегонеделанье – заветная мечта Хельги, но уж точно не меня. Конечно, сегодняшний инцидент полностью отбил (в прямом и переносном смысле) мне желание гулять по городу, но я не я буду, если не придумаю себе какое-нибудь раздражающее хозяина развлечение. Спохватившись, что самому вампиру об этом слышать ну очень не рекомендуется, я схватилась рукой за амулет, словно пытаясь приостановить его действие. Вампир понял этот жест по-своему:

«Не волнуйся, я восстановил твой амулет. Не знаю, каким образом ты умудрилась выкачать из него силу… – так, значит мне не показалась, и пустота действительно тогда вырвалась на волю. Теперь ясно, откуда трещина на кольце. Но, судя по всему, единственным прорывом дело и ограничилось, кольцо не утратило своих свойств. – … но надеюсь, ты больше не будешь экспериментировать с амулетом, ведьма, его очень тяжело восстанавливать».

Я не стала оправдываться или что-то возражать хозяину: раз хочет думать, что я ведьма, пусть думает, разочаровывать его я не стану. Заправив амулет за пазуху, я наконец спохватилась и задумалась: а кто же меня переодевал? Кофта была похожа на ту, что перешивала я, но была гораздо свободней, а ткань – мягче. Интересно, вампир сам справился с переодеванием моей бесчувственной тушки или Анрис привлёк? Скорее, второе, в первом случае он со стыда бы сгорел, пуританин несчастный.

Брунгальд наконец уселся нормально, переплёл пальцы пирамидкой и положив на них подбородок с терпеливым интересом рассматривал меня. Ох, чую, начнётся сейчас допрос с пристрастием… И не ошиблась.

«Такая молодая и такая талантливая, – не то мечтательно, не то соблазнительно промурлыкал вампир, не сводя с меня ясного хищного взгляда. – Откуда ты взялась такая, ведьмочка? И что ты забыла в прошлом? Ищешь истоки своей странной силы?»

Я чуть не зевнула от банальности предположений. Перекатившись на бок и приподнявшись на локте, я смерила хозяина самым терпеливым взглядом из моего обширного арсенала, слабо сочетающимся с кривоватой горькой улыбкой. «А что ищешь в прошлом ты, викинг в отставке?» – в тон ему отозвалась я.

Теперь уже настала очередь Брунгальда криво улыбаться. Он несколько мгновений колебался, словно готовился открыть свою Самую Страшную Тайну, а потом начал тихо говорить:

«Знаешь, ведьмочка, почему-то принято считать, что такие как я – вампиры вне категорий – самые сильные и абсолютно бессмертные. И некоторых хлебом не корми и водкой не пои, дай в этом самим убедиться. В основном, это мои сородичи. Другие вампиры уж очень не любят тех, кто сильнее и кто при этом не стремиться получить побольше власти. И эти люди… – последнее слово Брунгальд процедил с такой непередаваемой интонацией, что даже мне стало обидно за сапиенсов. Я прикрыла глаза, чтобы хозяин не увидел гневного блеска, и проглотила все хорошие и добрые слова, которые мне дико хотелось высказать вампиру. Ну его, я не подряжалась с психами спорить, потерплю, послушаю, хотя абсолютно уверена, что от него я ничего нового не услышу. Про менталитет вампиров я уже читала, особенно про их немотивированную жажду власти, добиваясь которой они пользуются любыми, даже самыми грязными методами, а заполучив её – тут же линяют куда подальше, ибо понятия не имеют, что дальше со своей абсолютной властью делать. Про людей я тоже вряд ли услышу что-нибудь новенькое, что можно – уже и так узнала на личном опыте. Вампир немного помолчал и продолжил уже гораздо спокойнее: – Люди… удивительно невнимательные существа, могут веками не замечать, что твориться у них под носом. Но если кто-то превосходит их хоть в чём-то, его сразу заподозрят и в колдовстве, и в связях с тёмными духами, и ещё Один знает в чём! И ладно бы только ко мне ярл прицепился со своими подозрениями, так нет же, ко всей семье начал подкапываться!»

Голубые глаза Брунгальда полыхнули кровавым огнём, в злой ухмылке блеснули длинные клыки. Что-то мне подсказывает, не просто так к вампиру тамошнее самоуправление цеплялось.

Откинувшись на спинку кресла, хозяин в задумчивости постукивал кончиками пальцев друг о друга, больше не обращая на меня внимания. Я наивно предположила, что исповедь вампира можно считать завершённой и, хотя на мой конкретный вопрос он ничего не ответил, напоминать ему об этом я не стала. Моя голова нужна мне здоровой и, желательно, на моих плечах.

«Что ты знаешь об Источниках, ведьма?» – уже холодно и по-деловому спросил Брунгальд. Я немножко опешила от такой резкой смены темы разговора и попыталась немного нелепо отшутиться:

«Все источники в основном – источники крупных неприятностей, – судя по адресованному мне колючему взгляду, вампир шутки не понял. – Ладно, ладно, сейчас попытаюсь вспомнить… – я потёрла переносицу, надеясь пробудить бессовестно дрыхнущую память, – Источник – кажется, способность вампиров вне категорий накапливать в себе силы, которыми они не могут воспользоваться».

«Правильно, – кивнул Брунгальд. – Бесконечные источники природной силы, которую мы можем передавать ведьмам… – мне сразу захотелось сказать,что я в курсе таких симбиозов, но перебивать хозяина не стала. Обидится ещё, что ему не дают показать, какой он умный. – Ты должна знать…»

«Знаю, – я всё-таки перебила его. – В симбиозе ведьмы получают неограниченную силу, а вампиры – элементарные способности, вроде пирокинеза. Точнее, не только ведьмы. Силой Источника может воспользоваться любой представитель магической братии, противоположного с вампиром пола. Только к моему времени почти всех Источников истребили, в страхе, что кто-то всемогущий захочет поработить всех остальных… Тоже мне, комплекс Тёмного Властелина!» Брунгальд осторожно улыбнулся.

«Ты спрашивала, зачем вы обе понадобились мне… – тоном заправского искусителя начал хозяин. – Действительно, вы нужны мне как…» «Единорогу второй рог, третий хвост и пятое копыто!» – подсказала я. Вампир фыркнул и невозмутимо продолжил:

«Твоя подруга действительно не представляет для меня никакого интереса. Обыкновенная девочка, не умеющая ничего делать, кроме как дифирамбы тебе петь. А твои способности я заметил ещё на площади. И труп мучительно погибшего неизвестно от чего работорговца послужил великолепным свидетельством твоего таланта. Кстати, спасибо тебе за него. До самых печёнок уже достал».

Я выразительно скривилась. Тер-р-рпеть не могу, когда меня используют! Попросил бы по-человечески, мол так и так, милая Элис, достал меня этот гражданин дальше некуда, пристукни его, а? Может, я бы и согласилась, учитывая, что он мне с первого взгляда не понравился.

«Ну так что, с врагом разобрался, в моих способностях убедился, может теперь отпустишь красну девицу на все четыре сторону?» «Конечно же, нет!»

Та-а-ак, кто-нибудь знает, почему мне это не нравится? Вот и я тоже не знаю.

Не дожидаясь вопроса «а почемуууу??!!», Брунгальд объяснил причины с холодной улыбкой голодного крокодила: «Мне нужна ведьма». «Зачем? – удивилась я. – Умрёшь же вместе с ней!» «Именно поэтому и нужна!» – отрезал вампир.

«Самоубиться захотелось? А у самого храбрости не хватает? – недоуменно хмыкнула я. – Тогда ты по адресу. Тебя как, зарезать или удушить?»

Хозяин скрипнул зубами. Он был явно не в восторге от моего чувства юмора.

«Причины не должны тебя волновать, – холодно процедил вампир. – Если ты забыла, могу напомнить: ты моя рабыня, ты обязана подчиняться всем моим приказам, не зависимо от того, нравится тебе или нет. Радуйся, ведьма, что тебе всесилие на блюдечке с голубой каёмочкой преподносят!»

Я тяжело вздохнула. Как же я не люблю распространятся на эту тему! Почему-то всегда мои рассказы о моей силе выглядят жалобами и жалким нытьём, а я не люблю, чтобы обо мне думали, что я ною, не в силах самостоятельно справиться со своим проблемами.

«Заманчивое предложение, Брунгальд, – я встретила прямой и требовательный взгляд вампира равнодушной улыбкой. Как всегда, признаться в том, что я пустышка, для меня равнозначно прилюдно объявить о своих постыдных недостатках. – Я непременно бы согласилась, если бы не обязательное всё портящее «но». Я не ведьма, вампир, и никогда ею не была. Твоё предложение не имеет для меня ценности. Так же как и я для тебя».

«Только не ври, что не обладаешь вообще никакой силой. Всё равно не поверю».

«Не верь, – покорно согласилась я. – Я не обладаю силой. Я обладаю даром уничтожать её. В том числе и твою».

Вампир молчал, обдумывая мои слова. Я откинулась на подушки и начала меланхолично наблюдать за танцем пылинок в тускнеющем луче света. Мысли приобретали всё большую ясность, меня переполняла жажда деятельности; то, что на дворе скоро наступит ночь, меня не смущало. «Ты поможешь мне вернуться?»

«Нет. Ты слишком забавная. И ты слишком дорого мне обошлась, чтобы я отпустил тебя».

Я рывком села и, не веря своим ушам, уставилась на вампира. Он не производил впечатления человека… существа во всём ищущего выгоду. Он казался мне надёжным и благородным, пусть иногда его и заносило на поворотах. Я не могла поверить, что так в нём ошиблась. Я не хотела верить, что вообще могу ошибаться. Я закусила губу, чтобы самым глупым образом не расплакаться. Как обидно…

Проникающий сквозь окно луч света, погас, потянуло холодом. Я быстро скатилась с кровати, не обращая внимания на снова заболевшую голову, и подошла к неподвижно сидящему вампиру. Брунгальд мгновенно вскочил, не знаю чего от меня ожидать.

«Видишь ли, хозяин, – ласково проговорила я, растягивая слова, – я не клоун, и быть им не собираюсь…»

«А если я прикажу?» – вкрадчиво осведомился Брунгальд, одаривая меня приторно-ласковой улыбочкой. «Приказывай, – хмыкнула я. – Но не факт, что я буду слушаться». «Раньше слушалась». «Раньше у меня была надежда вернуться. Теперь ты её отнял».

«Я ничего тебе не обещал,.. ведьма. Ах прости, ты же не ведьма… Ты же вообще непонятно кто! Вернее, никто».

Я прикрыла глаза, стараясь сдержать рвущиеся с языка обидные слова. Ещё не всё потеряно, может быть, я смогу всё-таки убедить его помочь мне… Ага, а теперь повтори это ещё раз, может, удастся заставить себя поверить в это. Подлизываться и угождать этой смазливой скотине, чтоб проникся, какая я добрая и хорошая, и открыл мне портал в будущее… Ненавижу угождать кому-либо! Ненавижу и не буду! Уж лучше сдохнуть в этой дыре, чем переступить через свою фамильную гордость. «Почему ты именно меня просишь о помощи?» – внезапно спросил Брунгальд. «А почему только вампиры свободно проходят сквозь время?»

«Потому что для нас его нет, – улыбнулся хозяин. – Время – всего лишь условность, выдуманная людьми». «Так ты поможешь мне?» – радостно встрепенулась я.

«Нет, – огорошил меня вампир и снова улыбнулся, по-мальчишески светло и задорно. – Просто очень забавно смотреть, как тебя бросает из крайности в крайность».

«Ах ты сукин сын», – задохнулась я от ярости. У меня чесались ладони дать ему хор-рошую пощёчину. Но я понимала, что, во-первых, он уклонится, а во-вторых, это его ещё сильнее развеселит. Слабое желание поплакать испарилось, даже не помахав платочком на прощание. Осталась только холодная, отстранённая ярость и снисходительная жалость к этому почти всесильному существу, вынужденному разгонять свою скуку за счёт других.

Я всегда верила, что я сильная. Что позволять жалеть себя – ненужное унижение в чужих глазах. А ещё я верила, что никогда и ни у кого не буду ничего просить.

Вообще, если задуматься, жизнь – прикольная штука. То мы прикалываемся над ней, то она над нами. Только вот её приколы почему-то всегда очень жестокие.

Я смотрела в искрящиеся смехом светлые глаза вампира и понимала, что я его ненавижу. Ненавижу сильнее, чем толстяка-садиста, избившего меня. Тот хоть получал удовольствие от физической боли, Брунгальд – от душевной. Этот голубоглазый изверг загнал меня в ловушку, выстроенную из моих комплексов и предубеждений, и теперь с удовольствием наблюдает, как я бьюсь головой об стены, пытаясь найти несуществующий выход.

Низко опустив голову, чтобы отросшие волосы скрыли блестящие то ли от непролитых слёз, то ли от гнева глаза, я по широкой дуге обогнула вампира и, приоткрыв дверь, обернулась. Он стоял посреди комнаты с улыбкой глядя мне в след и чуть ли не лучился от удовольствия, как кот объевшийся сливок и не получивший полотенцем по брюху.

«Знаешь, Брунгальд, ищи-ка ты себе другого клоуна. Я уже не смогу, да и не буду веселить тебя, – тихие и спокойные слова давались с трудом, больше хотелось обматерить его, ударить пару раз посильней, унизить, оскорбить… Но это не тот случай. Эти приёмы помогут против слабейших, тех, кто сильнее меня, можно унизить только жалостью. – Только тебе и вся цирковая труппа не поможет. Ты веселишься, унижая других. Но этим смехом ты в первую очередь унижаешь себя».

Я вышла из комнаты и осторожно прикрыла за собой дверь. Я не успела сделать и десяти шагов, как из спальни Брунгальда донёсся сдавленный рык, сменившийся громким ударом и злорадным треском. Дверь распахнулась, по тёмному дереву прошла длинная трещина, на пол посыпались крупные деревянные обломки – похоже, вампиру придётся сколачивать себе новое кресло.

Снова начала кружиться голова, и я остановилась, прислонившись лбом к стене, пережидая боль. Вцепившись в шершавые камни стены, осторожно побрела в сторону своей комнаты с твёрдым намерением улечься на кровать и изображать из себя недееспособный трупик. О желании сеять разумное, доброе, вечное уже было забыто, ведь своей главной цели – испортить настроение хозяину – я уже добилась.

Теперь проблему моего возвращения можно считать закрытой – вампира мне уже уговорить не удастся, упрётся, зараза, из вредности, а других представителей разумных рас, способных отправить меня в родной конец XXI век, в этом городе я не знаю и вообще сильно сомневаюсь, что они тут есть.

Предаваясь самосожалению и оплакиванию своей загубленной жизни, я сама не заметил, как упёрлась лбом в стену. Вынырнув из глубин подсознания, где отсыпался мой разум, я удивлённо огляделась. Грубо и неаккуратно сложенная стена, с которой я чуть не столкнулась лбом, преграждала ничем не примечательный коридор. Крупные пористые камни были скреплены светлой субстанцией, слабо напоминающей извёстку и так же слабо исполняющей свои строительные функции. Я задумчиво ковырнула ногтем щель между камнями, вниз с тихим шелестом зазмеилась тонкая ниточка песка. Внимательно рассмотрев препятствие на своём тернистом пути к вожделенной кровати, я пришла к выводу, что на официальном плане этого дома, если таковой имеется, эта стена не значится, и, следовательно, Брунгальд возводил её сам (уж больно косо и криво лежали камни – только у хозяина криворукость сочетается со строительным энтузиазмом).

Естественно, недомогание было забыто, подавленное многократно превосходящим противником – любопытством. Я осторожно толкнула стену, проверяя её на прочность. Замазка рассохлась, и камни почти не крепились друг к другу, и у меня был шанс разрушить эту стену. Конечно же, я не преминула им воспользоваться! Надо же знать, что прячет наш вампирчик от моих ясных глаз! Может, там он держит бедных людей, у которых по ночам кровь пьёт? И нас туда готовится на цепь посадить?!

Я с нажимом помассировала виски. Чушь какая. Да, вредно биться головой об стену, стена может не выдержать. Я осторожно попинала её ногой, помня об отсутствии сапог, толкнула плечом. Пара камней чуть сдвинулась, раздался тихий протяжный скрип и шорох осыпающейся замазки. Я смахнула со лба слипшееся пряди, во время сообразив, какой шум поднимется, если стена вдруг ни с того ни с сего грохнется. Ну и пусть, с неожиданной злобой подумала я. Пусть вампир поволнуется, побегает… Сам виноват. Развлечений ему не хватает? Ну так за мной не заржавеет, устрою я ему «лёгкую и весёлую» жизнь…

Я уперлась руками в стену и что есть силы толкнула. На этот раз камни поддались, заскрипели, выдвигаясь из пазов. Я заметила, что наиболее податлив самый крупный, пористый булыжник вдавился в стену почти на половину собственной ширины. Я усилила нажим и камень с натужным скрежетом вывалился по ту сторону стены. Раздался глухой звук удара и с утихающим рокотом повторился несколько раз, пока не смолк в отдалении. Похоже, сразу за импровизированной стеной начинается крутая лестница. Что ж, если мне удастся доломать это нагромождение камней, смогу проверить своё предположение.

Остальные камни мне удалось расшатать и вытащить уже гораздо быстрее, а главное – без лишнего грохота. Правда, в конце, всё-таки произошла небольшая осечка – пирамида, в которую я складывала камни позади себя, угрожающее покачивалась уже давно, но последней каплей для неё стал как раз последний камень. Я не успела удержать падающую башенку, только отпрыгнула подальше и зажала уши руками. Камни с тяжким громовым грохотом раскатились по коридору, разбиваясь на осколки помельче. В воздух поднялась взвесь пыли и песка, и я поспешила зажмуриться, пока к режущей головной боли не добавилась ещё и резь в глазах.

В таком грохоте и свои мысли услышать было невозможно, но его слова я расслышала отчётливо. Даже слишком отчётливо:

«Ну и куда ты ещё лезешь, ведьмочка?» – с усталой обречённостью поинтересовался хозяин. Я вздрогнула, инстинктивно сделала несколько шагов назад – мне казалось, что вампир стоял по ту сторону стены и теперь смотрит на меня из темноты прохода. Не спуская глаз с едва виднеющейся первой ступеньки лестницы, я сделала очередной шаг назад, под ноги попал крупный обломок камня, больно уколов босую ступню. Тихо вскрикнув от неожиданности, я потеряла равновесие и начала заваливаться назад, суматошно размахивая руками и пытаясь ухватиться за стены, пока кто-то не схватил меня за плечи и не поставил на ноги. Я сжалась, прекрасно догадываясь о личности этого «кого-то». Тёмный проём, из которого тянуло могильным холодом, мигом показался мне уютным и дружелюбным по сравнению с вампиром, доведённым мной до белого каления.

Вырвавшись из его рук я со всех ног бросилась к тёмному пролому, резво запрыгала по ступенькам, придерживаясь одной рукой за стену. Гладкие камни, из которых была сложена лестница, обжигали морозом, я едва не подвывала от ноющей боли в ступнях и только бежала быстрее. Стена, которой я касалась сперва всей ладонью, сначала была приятно тёплая, но потом тоже быстро заледенела и покрылась каким-то склизким мхом. Я брезгливо отдёрнула ладонь и придерживалась камня только кончиками пальцев, которые быстро потеряли чувствительность.

Сзади послышались лёгкие торопливые шаги, хозяин попытался схватить меня за плечо: «Куда? А ну стой!» «Ага, сщазз!! Только шнурки поглажу и валенки зашнурую!»

Ступеньки стали уже, и приходилось бежать осторожнее, чтобы не навернуться вниз неизвестно с какой высоты. Вампир бежал позади меня, уже не пытаясь меня остановить, наверное, понимал, что это бесполезно.

Лестница казалась бесконечной, по моим ощущениям мы спустились уже гораздо ниже первого этажа, но я уже привыкла к тому, что дом внутри на порядок больше, чем видится снаружи.

Чем ниже я спускалась, тем сильнее веяло в затхлом холодном воздухе тщательно сдерживаем напряжением, тоскливо-печальным и безрассудно-горьким, как «лебединая песня» умирающей души. Я на мгновение остановилась, прислушиваясь к своим ощущениям. Мне не нравилось это место: мрачное, унылое и холодное. Холодные стены, ледяные ступени. И даже воздух холодный. Не переливающийся яркими морозными искрами над белизной первого снега, а мёртвый, неподвижный (ну да, вентиляции тут явно нет) и тяжёлый.

Чужие страх и отчаяние были разлиты в воздухе подобно эфиру. Их присутствие ощущалось физически, липко увязая в зубах, меленьким дрожанием отдаваясь в груди. Где-то я читала о таком побочном эффекте некоторых заклинаний…

Я снова шла вниз, но уже спокойно и уверенно, не боялась подскользнуться на обледеневших ступенях, словно кто-то ласково вёл меня за руку, во время предупреждая об выщербленных или истёртых ступенях. Я уже не могла остановиться, да если честно признаться, не желала. Меня неудержимо влекло вниз, к едва заметному бирюзовому огоньку, яркому, как летнее небо над свежим лесом. Наверное, это безумно красиво – клочок чистого неба в тёмном, насквозь промёрзшем подвале.

Я попыталась остановиться – и не смогла. В воздухе беззвучно звенели разрывающиеся туго натянутые хрустальные нити тишины и одиночества, паутиной оплетающие это место. Холодный огонёк приближался, теряя свою летнюю свежесть. Беспощадная яркость ледяного огня заливала пол подвала, ослепляя, но не давая света.

Я замерла на последней ступеньке, непроизвольно задержав дыхание. Под ногами ртутными шариками переливались чистым серебром крупные капли, и я с кристальной ясностью поняла, что это кровь. Добровольно отданная кровь. Капли сливались с друг другом, фосфоресцирующие линии переплетались в странном порядке. Я безучастно наблюдала за причудливой игрой бликов на моей коже, пока одна умная мысль окольными путями не добралась в мой мозг. Я наконец сообразила, что рисунок на полу образует две переплетённые пентаграммы, вписанные в три круга, между которыми размашисто начертаны понятные любому магу знаки: смерть, заточение, сила, подчинение и… пустота. Где-то я уже видела подобную пентаграмму, кажется, там же, где и читала про эмоциональный фон заклинаний…

Я привычно впала в некое подобие транса, пытаясь вспомнить, где я могла читать о заклинаниях, в которых используются сдвоенные концентраторы(1), пока не перевела взгляда на центр наложенных друг на друга звёзд. В нескольких сантиметрах над полом колыхалось нечто абсолютно белого цвета, холодного и слепящего. Вокруг него мягким перламутром переливалось полупрозрачное марево, одеялом окутывающее белое сияние. Прищурившись, я смогла разглядеть в центре белой субстанции свернувшуюся калачиком детскую фигурку.

Я с трудом сглотнула, мгновенно сообразив, что за заклинание здесь использовано. Древнее, запрещённое, сложное… И прежде всего, приносящее смерть призывающему. Пожалуй, только вампир мог выжить после его применения, ведь причина смерти неудачливых некромантов банальна: большая потеря добровольно отданной крови. Только она способно удержать душу, покинувшую умершее тело, в шаге от Грани. Удержать уже готовый пролиться ливень, уже извергнувшуюся из вулкана лаву.

Надо быть самоубийцей, чтобы нарушить слабую дрёму бесплотной души. Я шагнула назад, снова уткнувшись спиной в Брунгальда. Он положил ладони мне на плечи и спросил: «Довольна? Утолила своё любопытство?» «Более чем».

Я отвернулась и, вежливо отодвинув вампира в сторону, начала медленно подниматься, внимательно глядя под ноги. Неведомая сила уже отпустила меня и не страховала от случайного падения. Не знаю, что ей было надо, но она это получила.

Дорогу назад я запомнила плохо, монотонные движения не отложились в памяти, только мне упорно казалось, что лестница стала гораздо длиннее.

Выйдя из подвала, я долго стояла прислонившись спиной к стене и с наслаждением вдыхала пыльный и горьковатый, но такой тёплый воздух узких коридоров.