Текст книги "Королевские игры"
Автор книги: Джейн Фэйзер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 23 страниц)
Глава 29
После смерти Марии Стюарт прошло два дня. Никаких вестей из внешнего мира в замок не поступало. Обитатели почти не разговаривали, молча переживая страшные впечатления. Никто не хотел упоминать о последних мгновениях жизни королевы, об окровавленном топоре, о полном ужаса вздохе, которым был встречен первый, неудачный удар палача, и о глухом стуке, последовавшем за вторым, точным ударом.
Тело шотландской королевы забальзамировали и в ожидании погребения поместили в одну из дальних комнат замка. Фрейлинам уже ничто не мешало свободно ходить по огороженной территории, хотя покидать ее пределы не разрешалось. Розамунда полюбила гулять по широкой крепостной стене в компании маленького скай-терьера. В комнате песик постоянно скулил, тоскуя об исчезнувшей хозяйке, но на улице, особенно наверху, на обдуваемом всеми ветрами открытом пространстве отвлекался и успокаивался.
Во второй день жизни без королевы Розамунда в очередной раз поднялась на стену и внезапно заметила, что через Нин переправляется многочисленная группа всадников. Металлические латы ярко блестели в лучах февральского солнца. Она облокотилась на каменный барьер и принялась с интересом наблюдать, как отряд перешел вброд неглубокую реку и легким галопом направился к замку. Вскоре стало заметно, что впереди едут трое, и одним из этих троих оказался Томас.
В следующий миг сердце подпрыгнуло, а дыхание остановилось. Рядом с братом Розамунда увидела Уила Крейтона. Ей захотелось закричать от восторга, броситься по узкой винтовой лестнице вниз, во двор, чтобы встретить гостей у ворот. Прежняя Розамунда, наверное, так бы и поступила. Но теперь уже не было на свете той порывистой, ветреной, неосмотрительной девочки, которая отдалась Уилу на сеновале и в кладовке, возле стены. Она видела смерть – страшную, мучительную – и не могла не измениться, тем более что доля ответственности лежала и на ее совести. Наивная мечтательница, грезившая о сияющем будущем, исчезла безвозвратно.
Новая, взрослая Розамунда заставила себя дышать ровно. Она спокойно наблюдала, как всадники приближались к замку. Немного отстав от Томаса, словно оберегая господина, скакал гнусный Ингрэм Фрайзер.
Уил должен знать, что она здесь, а потому не удивится встрече и не выдаст обоих. А она, к счастью, увидела его заранее, так что сможет скрыть чувства. Для Томаса они останутся просто знакомыми, которые пару раз встретились в театре, а потом время от времени вели светские беседы при дворе.
Розамунда медленно пошла по стене. Мысли постепенно прояснялись, и привычное самообладание возвращалось. Она снова посмотрела поверх каменного ограждения. Отряд уже поднимался по холму, направляясь к мосту через ров. Взяв собачку на руки, она начала спускаться по крутым ступеням.
Когда Розамунда показалась во дворе, сэр Эмиас приветствовал молодого Уолсингема. Томас стоял один, без спутников. Уж не причудились ли Уил, Фрайзер и все остальные?
Брат пошел Розамунде навстречу.
– Что ж, сестренка, ты хорошо справилась с работой. Господин секретарь доволен. – Томас сердечно обнял ее, а потом показал на черное платье и черную ленту в волосах. – Но откуда эта меланхолия? Откуда печальный образ? Мы приехали, чтобы забрать тебя домой. Все подумают, что ты не рада встрече с братом.
– Напротив, очень рада тебя видеть, – сдержанно ответила Розамунда. – Просто настало время меланхолии.
– Ошибаешься. Настало время праздновать и веселиться. Побеждена самая страшная угроза королевства.
– Миледи пребывает с Богом. Она преданно мечтала об этом. Верю, что смерть принесла ей облегчение.
Томас слегка нахмурился, но тут же быстрым жестом отмел тему. Розамунда удивилась, что когда-то представляла брата неким божественным, неземным созданием. Она любила его, но сейчас смотрела на него другими глазами. Разве можно забыть о том, что Томас преспокойно созерцал казнь? И как объяснить то странное обстоятельство, что поклонник поэзии, театра, красоты во всех ее формах и проявлениях с равным энтузиазмом принимал грубость и жестокость? Неужели он действительно не верил, что сестра прониклась к леди Марии искренними чувствами? Неужели считал, что события последних дней оставили ее равнодушной?
– Что это за существо? – Томас показал на скай-терьера, который, уютно устроившись на руках новой хозяйки, смотрел на него блестящими умными глазами.
– Собака мертвой королевы, – просто ответила Розамунда.
Сэр Эмиас нервно вздохнул, а Томас рассмеялся.
– Бедный малыш. В Скэдбери собаки быстро с ним разберутся. Шансов выжить немного.
– Ему не придется бороться за существование, брат.
Сэр Эмиас кашлянул.
– Прошу в замок, мастер Уолсингем. После долгого пути необходимо отдохнуть и подкрепиться. – Он посмотрел на Розамунду. – Не составите ли нам компанию, мистрис Уолсингем?
Манеры тюремщика изменились до неузнаваемости. Сейчас перед ним стояла не узница, пусть всего лишь искусно исполняющая свою роль, а леди, сестра уважаемого придворного.
– Спасибо, – коротко поблагодарила Розамунда и вслед за джентльменами вошла в ярко освещенный большой зал.
Здесь уже ничто не напоминало о страшном утре казни. Не было ни возвышения, ни окровавленного топора, ни плахи. И лишь где-то наверху, в одной из отдаленных комнат, лежало обезглавленное тело – свидетельство свершившегося события. В огромном камине ярко пылала чуть ли не половина дерева, длинный стол едва вмещал тарелки с холодным мясом и корзинки с хлебом, а между ними красовались графины с вином и кувшины с элем.
– А где же твои спутники, Томас? Я видела, как к замку подъезжала небольшая армия.
Томас покачал головой и взял куриную ногу.
– Преувеличиваешь, на самом деле нас не так уж и много. Гвардейцы устраиваются на постой, а мастер Крейтон поехал в ближайший город: сэр Фрэнсис поручил что-то кому-то передать, а что и кому именно, не знаю. Фрайзер его сопровождает. – Он пожал плечами. – Думаю, скоро вернутся.
– Когда мы отсюда уедем?
Сестра с улыбкой приняла из рук сэра Эмиаса бокал вина.
Томас ответил с полным ртом:
– Послезавтра. Лошадям необходим отдых. Предстоит сопровождать в Лондон фрейлин леди Марии. Дамы поедут в паланкинах, так что веселого пути ожидать не приходится.
– Мне бы лучше верхом, – поспешила заметить Розамунда. – Конечно, если найдется лошадь.
– Думаю, это возможно, – любезно заверил Полит. – В конюшне есть несколько свободных лошадей.
Из коридора донеслись гулкие шаги, и Розамунда с трудом скрыла волнение. Уил вошел, на ходу снимая перчатки и засовывая их за пояс. Взгляд синих глаз мгновенно остановился на единственной даме, и, чтобы спрятать слишком очевидное смущение, мистрис Уолсингем нагнулась, чтобы отпустить собаку. Терьер тут же помчался в угол и принялся вынюхивать мышей.
Розамунда выпрямилась и заправила волосы под черную сетку.
– Мастер Крейтон, приятно вас видеть. Не ожидала, mi о осмелитесь отвлечься от удовольствий столичной жизни и заберетесь в такую глушь.
Голос ее звучал легко, с чуть заметными нотками добродушной шутки. Оставалось лишь поздравить себя с верно найденной интонацией. Именно так разговаривали в коридорах Уайтхолльского дворца придворные. Томас не заподозрит лишнего.
Уил усмехнулся и швырнул шляпу на длинную скамью возле стены.
– Если бы знал, каким долгим, утомительным и холодным окажется путешествие, то непременно остался бы в тепле и уюте. К сожалению, в дорогу меня отправил тот, с кем спорить не принято.
Он забавно поморщился и палил полную кружку эля.
– Что правда, то правда. Когда господин секретарь обращается с просьбой, следует немедленно соглашаться, – поддержал Томас. – Но ты, парень, как-то подозрительно быстро вернулся; еще не прошло и получаса. Неужели уже успел доставить письмо по назначению?
Мастер Крейтон покачал головой, вновь посмотрел на мистрис Уолсингем и лишь после этого перевел взгляд на начальника отряда:
– Задание согласился выполнить Фрайзер. Зачем ездить вдвоем туда, где можно справиться и одному? Ну а я поспешил вернуться поближе к огню, напиткам и мясу.
– Все это вы найдете здесь, сэр, – отозвалась Розамунда.
Она– то понимала, что Уил спешил потому, что не мог ни на минуту отложить встречу с ней. Но что же за мучение сидеть рядом, вести пустую беседу и делать вид, что разговариваешь с малознакомым человеком! Ведь именно так воспринимал Уила Томас.
Она украдкой наблюдала, как возлюбленный сел возле камина, поставил ноги на массивную железную решетку и принялся с удовольствием поглощать кусок жареной баранины. Вот он повернулся, выразительно посмотрел на нее и внезапно заговорщицки подмигнул. Правда, потом тут же наклонился, чтобы выбросить в огонь кость.
– Мне пора возвращаться к фрейлинам королевы, – заторопилась Розамунда. – Надо сообщить о завтрашнем отъезде: предстоит немало дел.
– Напрасно используешь высокий титул, говоря об изменнице, – резко осудил сестру Томас и настороженно взглянул на Полита.
Надзиратель недовольно покачал головой.
– Может быть, и так, брат.
Не скрывая иронии, Розамунда коротко поклонилась и пошла к лестнице, не забыв окликнуть терьера. Песик тут же оставил охоту и принялся усердно взбираться по ступеням.
Крейтон, которому выделили крохотную комнатку под крышей, лежал на грубом соломенном матрасе и задумчиво созерцал наклонный потолок. Всю дорогу он волновался, что неожиданная встреча лишит любимую стойкости духа, что она нечаянно выдаст и себя, и его. Опасения оказались напрасными. Девочка проявила выдержку опытного конспиратора. Но что же дальше? Как устроить свидание в этом угрюмом, жестко охраняемом замке? Внезапно дверь душераздирающе скрипнула и приоткрылась. Уил испуганно вскочил и стукнулся головой о балку.
– Тсс…
Розамунда проскользнула в комнату и прижала палец к губам. Осторожно закрыв дверь, она остановилась, наблюдая, как ошарашенный джентльмен трет макушку.
– Я думал о тебе, и вдруг ты материализовалась, – прошептал он. – Словно по волшебству.
Розамунда на цыпочках прокралась к постели и лукаво улыбнулась.
– Ну а я не осмелилась выяснить, где твоя комната, и потому спросила Томаса, где он будет спать, чего, наверное, тоже делать не следовало. Брат ответил, что ему предоставили отдельную комнату рядом с апартаментами сэра Эмиаса. Зная планировку замка, нетрудно было догадаться, что раз тебе предстоит ночевать в одиночестве, то только в какой-то из этих каморок. Ну а если кто-нибудь вдруг спросит, где я была, скажу, что искала собачку леди Марии. Никто не усомнится – бедняжка все еще тоскует по хозяйке.
Уил взял любимую за руки и привлек к себе, чтобы поцеловать.
– Прости за несостоявшийся вечер в Чартли. Ничего не смог изменить и даже не успел предупредить.
– Знаю. Я сразу поняла, что произошло. – Она прижалась лбом к его лбу. – Не кори себя.
Уил лег на спину и заставил Розамунду вытянуться сверху.
– Что скажешь?
Его синие глаза вновь засияли, словно сапфиры.
Розамунда посмотрела на дверь:
– Меня никто не ищет. Все так перепуталось… никому не известно, кто где находится и кто где должен быть. Если возникнут вопросы, я все еще ищу собаку.
Она поцеловала любимого.
Час спустя Розамунда неслышно выскользнула из чердачной каморки и прокралась вниз. Повсюду сновали солдаты, а помощники шерифа охраняли тело Марии Стюарт. Суета стояла такая, словно эвакуировался целый город. Лорды и вельможи, руководившие казнью шотландской королевы, отбыли сразу после экзекуции, а в замке остались лишь сэр Эмиас со своими подчиненными и бывшие фрейлины. Теперь им тоже предстояло покинуть мрачную тюрьму. Появление в коридоре юной камеристки никого не удивило: Розамунда органично вписалась в общую суматоху.
В Лондон все приехали на четвертый день, уже на закате. Томас пребывал в хроническом раздражении: неприятности сыпались одна за другой. В дороге у его лошади отвалилась подкова, и пришлось на два часа задержаться в кузнице. К тому же дамы в паланкинах постоянно жаловались на усталость и унылыми, укоризненными голосами сутра до вечера бормотали бесконечные молитвы. Не терпелось избавиться от женщин, включая и собственную сестру. Впрочем, следовало честно признать, что Розамунда не доставляла ни малейших хлопот. Но больше всего на свете хотелось лечь в свою постель и затащить туда Кита.
В конце концов мучения закончились, и процессия остановилась на окраине Лондона, в одном из домов ее величества. К счастью, здесь удалось избавиться от фрейлин Марии Стюарт, оставив надоедливую компанию на попечение графа Камберленда. Именно этому почтенному вельможе выпала доля обеспечить безопасность и вернуть каждую из дам в семью. Заметно повеселев, молодой Уолсингем повернул к особняку на Сизинг-лейн, где предстояло на время расстаться с сестрой.
– Через день поедем в Скэдбери, а сейчас сэр Фрэнсис хочет с тобой поговорить. Послезавтра заберу и провожу тебя домой. Наверное, уже соскучилась по родной деревне?
– Да, ужасно соскучилась по уютной тишине Скэдбери. Мечтаю пройтись по саду, ведь это мое любимое место. – Розамунда невозмутимо улыбнулась Уилу. – До свидания, мастер Крейтон.
Джентльмен поклонился в седле.
– До свидания, мистрис Уолсингем.
Розамунда поднялась на крыльцо, крепко прижимая к груди песика, который всю дорогу сидел под плащом.
Как и обещал, Томас приехал через день, причем вместе с Китом. Розамунда с радостью обнаружила в конюшне Дженни; лошадка преданно дожидалась возвращения хозяйки и теперь радостно ржала, тыкалась мордой в волосы, а когда всадница села в седло, горделиво вынесла ее со двора. Маленькую собачку шотландской королевы пришлось оставить на Сизинг-лейн. Только что овдовевшая Фрэнсис, леди Сидни, до того привязалась к трогательному созданию, что Розамунда с готовностью передала скай-терьера ей, заодно избавившись от необходимости защищать питомца от огромных деревенских псов.
На виске у Томаса темнел синяк, а Кит как-то неважно владел правой рукой, однако следы бурной ссоры не мешали друзьям поддерживать гармонию в отношениях. Марло всю дорогу читал стихи, а Уолсингем неумеренно хвалил и их, и автора. То и дело чувствовалось, как между джентльменами вспыхивает особая искра, однако Розамунда больше не испытывала смущения, потому что понимала значение взглядов и прикосновений.
– Ты близко знаком с шевалье де Вожира? – спросила она, когда путники переправились на пароме на противоположный берег и вновь сели верхом.
Спросила спокойно, не выдав напряжения. Она давно готовилась задать важный вопрос, и все же ладони мгновенно покрылись испариной.
Томас взглянул на нее удивленно и в то же время сердито.
– А что известно о шевалье тебе?
Розамунда пожала плечами:
– Лишь то, что этот человек состоит при дворе. Довелось раз или два с ним танцевать. – Она смотрела прямо перед собой, словно изучала дорогу. – Вдруг вспомнила о нем, сама не знаю почему.
– Советую больше не вспоминать, – строго заметил Томас. – Шевалье оскорбил ее величество, нарушив правила рыцарского турнира и покалечив соперника. Наглеца отлучили от двора.
– О, так он вернулся во Францию?
– Не знаю и знать не хочу.
Томас с силой хлестнул мерина, и тот рванулся вперед, оставив позади Дженни и ее хозяйку.
Кристофер с воинственным кличем пришпорил коня и понесся галопом. Розамунда спешить не стала, а спокойно продолжила путь.
Интересно, причастен ли сэр Фрэнсис к изгнанию Арно? Господин секретарь обещал разобраться с шевалье по-своему, а в нерушимости его слова сомневаться не приходилось.
Как бы то ни было, а Арно изгнан. Что же стало с Агатой? Розамунда покачала головой, пытаясь избавиться от лишних вопросов. Собственных секретов ей вполне было достаточно, чтобы без скуки ехать вслед за братом и его любовником. Уилу известно, что она останется в Скэдбери в одиночестве. Известно и то, что сад – любимое место долгих прогулок и лучший объект для рисования. Уил непременно ее найдет.
Глава 30
Розамунда помахала на прощание Томасу и Киту – друзья уезжали из Скэдбери в Лондон. Наконец-то в доме наступила блаженная тишина. Конечно, оставались слуги, но уже некому было следить за каждым шагом, то и дело звать, спрашивать, чем она занимается и куда идет. Теперь можно было спокойно распоряжаться собой и своим временем. Оставался лишь один вопрос: когда приедет Уил?
Она надела плащ, вышла под дождь и направилась в сад. Погода не благоприятствовала свиданию на свежем воздухе. Когда Уил появится, придется придумать убежище более подходящее, чем голые деревья и плачущее небо.
Розамунда задумчиво пошла по мокрой траве. Уил приедет не раньше, чем убедится, что Томас вернулся в город. Это означало, что в запасе имелся еще день-другой. Встретить возлюбленного в доме невозможно: кто-нибудь из слуг может раскрыть тайну. По той же причине сразу отпали конюшни и прочие надворные постройки. И вдруг в голову пришла блестящая идея: на краю леса стояла избушка странствующего угольщика. Странный молчаливый человек появлялся ранней осенью, когда с деревьев опадали листья, а после Рождества уходил дальше, в следующее поместье. Большую часть года избушка пустовала, но там царил порядок и всегда можно было найти достаточно угля, чтобы развести огонь и согреться.
Розамунда вышла из сада и жизнерадостно зашагала к опушке густого леса. Каменная хижина с черепичной крышей пряталась под деревьями, а возле двери лежала наготове небольшая кучка угля. Возле стены примостилась узкая койка с кучей одеял, а середину комнаты занимала медная жаровня. Внутри скопилась пыль, окна покрылись паутиной, но навести порядок не составляло особого труда.
Чистое белье и одеяла, кувшин вина, хлеб и сыр, зимние яблоки, да еще что-нибудь вкусное из стряпни мистрис Ради – этого хватит, чтобы превратить избушку в уютное любовное гнездышко.
Радуясь собственной сообразительности, Розамунда поспешила домой, чтобы заняться приготовлениями, а спустя пару секунд из-за дерева вышел Ингрэм Фрайзер. Что же девчонка задумала? К сожалению, сейчас не было времени за ней следить: поручение господина секретаря требовало присутствия в Лондоне. До сих пор еще ни один из хозяев не проявлял интереса ни к мистрис Розамунде, ни к мастеру Крейтону, но ведь никто не замечал того, что сумел заметить он.
Уил появился в саду через два дня. Оставил лошадь в деревне и пешком пришел в огороженное высокой кирпичной стеной поместье. Голые ветки яблонь спускались низко, так что оставалось всего лишь найти углубление для ноги, чтобы вскарабкаться и преодолеть препятствие. После недолгих поисков необходимая неровность рельефа обнаружилась примерно на уровне груди. Уил подпрыгнул, двумя руками ловко ухватился за верхние кирпичи и носком сапога нащупал упор. Потом повис на толстой ветке, подтянулся и оказался верхом на стене. Взору открылся аккуратный сад с рядами фруктовых деревьев.
Розамунда стояла чуть в стороне, прижав к губам палец. Уил радостно улыбнулся, а уже в следующее мгновение оказался на мягкой земле. Заключил любимую в объятия и поцеловал в губы.
– Я так и думала, что придешь сегодня, – пробормотала она, едва он поднял голову. – Видел в Лондоне Томаса?
– Встретил на Сизинг-лейн. Кузен отправил его в Гент. Судя по выражению лица, перспектива не слишком его обрадовала.
– Наверное, потому, что опять придется расстаться с Китом Марло, – предположила Розамунда. – В последнее время им редко удается побыть вместе.
Уил взглянул с любопытством.
– Не знал, что твой брат и драматург – близкие друзья.
Розамунда лукаво улыбнулась и подмигнула:
– Друзья и больше, чем друзья. Странно, что ты этого до сих пор не понял.
Теперь уже Уил откровенно удивился.
– Хочешь сказать, что их объединяют противоестественные отношения?
Не переставая улыбаться, она пожала плечами.
– Насчет противоестественных отношений ничего не знаю, но, судя по тому, что довелось увидеть, страсть самая настоящая.
Небрежное замечание вызвало бурную реакцию.
– Но это же сущая ересь! Неужели с уст благовоспитанной девицы могли сорваться столь ужасные слова?
Розамунда от всей души рассмеялась.
– Уил, мой милый Уил! Поверь, во мне нет ни капли благовоспитанности. Томас никогда не ограждал меня от правды жизни. Время от времени брата начинала мучить совесть, и он требовал, чтобы я немедленно выбросила из головы все лишнее, что пришлось услышать. Разумеется, я обещала. – Она перестала смеяться, посмотрела серьезно и тихо добавила: – Если бы я действительно была благовоспитанной и выбросила из головы все лишнее, то не свила бы такого уютного любовного гнездышка. Пойдем… покажу.
Она взяла возлюбленного за руку и потянула в сторону леса.
Уил снова обнял ее, поцеловал и лишь после этого покорно пошел следом. Оказавшись на опушке, посмотрел на хижину и удивленно поднял брови.
– Что это?
– Я же сказала: любовное гнездышко. Все готово, осталось только разжечь уголь в жаровне. Если проголодался или хочешь пить – есть еда и вино. Или?…
Не договорив, она подняла щеколду и распахнула дверь.
Уил остановился на пороге, недоуменно обводя взглядом маленькую квадратную комнатку, а Розамунда тем временем зажгла лампу, а потом развела огонь в жаровне. Скоро угли разгорелись, и стало тепло.
– Хочешь выпить? – спросила она и взяла с шаткого стола кувшин.
– Потом, – хрипло ответил Уил. Сбросил шляпу и плащ, поднял возлюбленную на руки и посмотрел в счастливое лицо. – О, до чего же ты прелестна!
Она светло улыбнулась, радуясь знакомым словам, которые не переставали удивлять и волновать. Обвила ногами бедра любимого, жадно поцеловала и от нетерпения даже укусила за губу, почувствовав на языке вкус крови. Уил едва слышно застонал, отнес Розамунду к кровати и опустил, сам едва сдерживая вожделение. Встал рядом на колени, поднял юбки выше талии и начал гладить по мягкому животу, изящным бокам, нежным бедрам. А потом наклонился, поцеловал сокровенный уголок и принялся смело ласкать языком островок блаженства, лишая возлюбленную последних остатков рассудка.
Вот он развязал тесемки на бриджах. Напряженный член коснулся кожи; Розамунда развела бедра и приподнялась на постели, чтобы оказаться ближе и принять в себя плоть любимого. Глядя в глаза, он начал мерное движение, и она подчинилась, уступила ритму. Оба бормотали какие-то несвязные слова, с каждым мгновением все выше восходя на гору счастья – до тех пор, пока Розамунда не испугалась, что сейчас рассыплется на мириады осколков и улетит вместе с ветром.
А потом они лежали, обнявшись и тесно прижавшись друг к другу – опустошенные, умиротворенные и счастливые. Бешеный стук сердец постепенно успокоился, а мир начал обретать привычные границы.
Наконец Уил со стоном скатился с узкой койки, встал рядом на колени и с видом полного изнеможения склонил голову к восхитительной груди.
– Никогда, ни разу в жизни не доводилось испытывать ничего подобного, – выдохнул он. – Ты волшебница!
Розамунда запустила пальцы в его пышную шевелюру.
– Может быть, хочешь вина? Вчера проникла в погреб и нашла прекрасное бургундское. А еще есть пирожки с курятиной. Мистрис Рали печет их лучше всех на свете.
Уил поднял голову и с улыбкой посмотрел в глаза Розамунде.
– Оказывается, ты хозяйственная, – поддразнил он. – Должно быть, уже успела навести в доме полный порядок.
Розамунда шутливо отмахнулась:
– Ну и что? Нечего насмехаться. Всего лишь забочусь о твоем благополучии.
Он стремительно встал.
– Ну а я с благодарностью принимаю заботу. – Налив вино в бокалы, Уил один подал любимой и откусил пирожок. – Мм-м, вкусный и мягкий. Твоя мистрис Рали – настоящая мастерица.
– Да, готовит она замечательно… можно и мне один?
Розамунда села, а Уил устроился рядом.
Радуясь близости, они неторопливо жевали пирожки, пили вино и наслаждались неповторимыми минутами тихого согласия – пока угли в жаровне не прогорели, а холод не вернул к действительности.
– Нельзя забывать о времени, любовь моя. – Уил встал и привел в порядок одежду. – Долгое отсутствие опасно. Тебя начнут разыскивать слуги, а меня хватится хозяин деревенской гостиницы: лошадь стоит в его конюшне.
Трудно было не согласиться. Розамунда неохотно поднялась и поправила платье. Чтобы продолжать незабываемые встречи, следовало соблюдать крайнюю осторожность. Любопытные глаза и длинные уши могли найтись не только в деревне, но и в окрестностях поместья. Один коварный намек Томасу, и катастрофы не избежать.
Уил убедился, что угли окончательно погасли, а Розамунда аккуратно собрала на столе кувшин из-под вина и бокалы, чтобы потом вымыть посуду в ручье. Уил открыл дверь и остановился на пороге. Короткий зимний день катился к закату, тени становились длиннее, а поднявшийся ветер раскачивал деревья.
Розамунда вышла следом, плотно закрыла дверь, опустила щеколду. Посмотрела на любимого, и он легко поцеловал ее в губы, а потом забавно уткнулся в кончик носа.
– До встречи, милая.
– До встречи. – Она провела пальцем по самым сладким на свете губам. – Пойдем, провожу до стены.
Однако не успели они миновать опушку, как услышали за спиной насмешливый голос:
– Что ж, ничего не скажешь, интересная парочка.
Розамунда порывисто обернулась и оказалась лицом к лицу с Арно. Француз вышел из-за дерева и остановился не дальше чем в пятидесяти футах. Уил на миг замер, а потом с недоумением посмотрел на неожиданного свидетеля.
– Какого черта вы здесь делаете, шевалье?
Де Вожира рассмеялся:
– О, у меня много важных дел, мастер Крейтон. А вот вы напрасно оказались в этом саду.
Розамунда инстинктивно шагнула вперед.
– О чем вы?
– О том, мистрис Уолсингем, что все ваше семейство передо мной в долгу. И вы передо мной в долгу. А поскольку внезапно оказалось, что мастер Крейтон близко с вами знаком, то отныне и он передо мной в долгу.
– И когда же моя семья успела провиниться?
Шевалье пожал плечами:
– Давняя история, мадам, но оттого не менее актуальная.
Уил схватился за эфес шпаги. Ощущение опасности витало в воздухе, хотя и трудно было сказать, зачем появился на опушке этот человек и почему хотел свести счеты.
Крейтон оттеснил возлюбленную в сторону и встал перед соперником. Не исключено, что Арно действовал, не подчиняясь законам разума, а потому не имело смысла открыто провоцировать ссору.
– Не могли бы вы высказаться яснее, милорд? Может показаться, что и мистрис Уолсингем, и мне всерьез угрожают. Должно же существовать какое-нибудь объяснение.
Уил старался говорить спокойно, не давая воли страху. Бешеные собаки чувствуют, когда их боятся, и от этого становятся еще злее.
– А вот это чем не объяснение?
Шевалье выхватил из ножен шпагу. В сгущающихся сумерках сверкнуло лезвие.
Уил вздрогнул от неожиданности, но реакция оказалась мгновенной: в воздухе мелькнула вторая шпага. Розамунда хотела закричать, остановить, однако голос пропал. Клинки скрестились в безжалостной, смертельной схватке. В эту минуту никто не вспоминал о строгих правилах фехтования.
Недоумение не помешало Уилу осознать, что здесь, под яблонями, решается вопрос жизни и смерти. Почему так случилось, он не знал и не мог представить, что безумная ненависть толкает француза на убийство. Однако выбора не было: оставалось лишь отчаянно драться. Поединок набирал силу и с каждым движением становился все яростнее и страшнее. Классические приемы нападения и обороны утратили и смысл, и ценность.
Розамунда бросилась под шпаги, хотя и не знала, что и как собирается делать. Ясно было лишь одно: надо немедленно остановить бой. Она не успела: Уил схватился за грудь и начал медленно оседать. Между пальцев сочилась густая алая кровь. Он озадаченно посмотрел на рубашку, поднял взор к лицу стоявшего рядом шевалье и как-то незаметно лег на бок, словно собрался отдохнуть. Лишь кровь текла и текла, а земля равнодушно принимала бесконечный горячий поток.
Розамунда упала на колени. Нет, такого не может быть. Невозможно! Наверное, ей приснился страшный сон. Сейчас она проснется в своей постели, и птицы за окном будут петь о приближающейся весне.
– Уил, Уил, – позвала она, однако не услышала ответа.
Он смотрел в лицо, но, кажется, уже ничего не видел. Синие глаза подернулись какой-то странной дымкой.
Розамунда подняла голову. Убийца стоял с окровавленной шпагой в руке и сверлил ее холодным, враждебным взглядом.
– Должок, дорогая. – Он наклонился, взял Розамунду за руку, грубо заставил встать и пальцем вздернул подбородок. – За вами поцелуй.
Сопротивлялась она отчаянно. Кусалась, царапалась, отталкивала и кричала, что было силы. Де Вожира лишь смеялся, а чтобы заставить замолчать, ударил по лицу. И вдруг его не стало. Руки больше не держали. Запах больше не отравлял воздух. Розамунда отступила и удивленно осмотрелась. Шевалье де Вожира стоял на коленях и смотрел в землю.
Ингрэм Фрайзер вытащил из спины француза кинжал и старательно вытер лезвие о траву.
– Все в порядке, мистрис Уолсингем? – безразличным тоном осведомился он.
– Но почему?
Больше она ничего не смогла произнести.
– Приказ хозяина, – коротко ответил Фрайзер и сунул кинжал в сапог. – Господин велел избавиться от француза, и я избавился от него. – Он выразительно взглянул на два мертвых тела. – Хорошо, что не поспешил.
Ужас не проходил, а сгущался в воздухе и кружил подобно гудящему рою пчел. Розамунда снова опустилась на землю рядом с Уилом, бережно положила на колени безучастную голову и провела ладонью по глазам.
Фрайзер хмуро наблюдал.
– Идите-ка лучше в дом, – произнес он после долгого молчания. – Остальное предоставьте мне. Брат не захочет, чтобы вы отвечали на вопросы коронера, а уж я постараюсь, чтобы никто не узнал лишнего.
Розамунда хотела возразить, однако не успела.
– Уходи скорее, девочка, – настойчиво повторил Фрайзер. – Плачь, сколько угодно, но не вздумай открывать рот. Если будешь молчать, то и я ничего никому не скажу.
Смотрел он неприязненно, почти враждебно, однако Розамунда понимала, что надо слушаться и доверять. А доверять Фрайзеру можно было до тех пор, пока незыблемая верность входила в его интересы.
Она наклонилась и поцеловала Уила в губы. Они все еще оставались теплыми и мягкими. Осторожно опустив кудрявую голову на землю, Розамунда встала. Тайная любовь сменилась тайным горем. Так распорядилась судьба.
Казалось, Фрайзер проникся сочувствием.
– Его похоронят достойно, девочка. Оставлю в таком месте, что можно будет легко найти. Все решат, что на беднягу напали разбойники. Если у парня есть родственники, то беспокоиться не о чем.
Розамунда молча кивнула. Подступившие слезы мешали говорить, но дать волю чувствам можно было только дома, в своей комнате.
