Текст книги "Мост (ЛП)"

Автор книги: Дж. С. Андрижески

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 39 страниц)

Осознав, что слышу в своём голосе оправдывающиеся нотки, я заставила себя выдохнуть ещё раз.

– Я знаю. Я понимаю это, – заставив себя держать свет под контролем, я посмотрела на него. Теперь мои руки стискивали бёдра почти до боли. – Я понимаю, Ревик. Правда. Но ты должен выслушать меня. Это не оправдание, честно. Я не совсем понимаю, о чём я думала на протяжении этого времени. Особенно после того, как ты увидел, как я умираю. Я кое-что помню, как уже говорила, но не из этой части моего света. Я могла бы показать тебе, если ты хочешь увидеть больше из тех более высоких структур…

– Нет, – перебил он. – Нет. Я понимаю.

Я нахмурилась, всё ещё наблюдая за его лицом.

– Тарси, кажется, считает, что я сделала всё это, чтобы защитить тебя, – осторожно сказала я. – Чтобы уберечь тебя от опасности и, возможно, чтобы Тень не убил тебя с целью добраться до меня. По крайней мере, чтобы Касс не уехала из Нью-Йорка с нашей дочерью.

Ревик кивнул с бесстрастным лицом.

Я по-прежнему не видела никакого движения в его глазах.

Прежде всего он выглядел усталым. Может быть, измождённым.

Расчёсывая пальцами волосы, я боролась с желанием лечь обратно на кровать, просто растянуться там и закрыть глаза.

Вместо этого я поднялась обратно на ноги.

На этот раз, подойдя к нему, я поймала его за руку.

Я сделала это осторожно, буквально прося разрешения своим светом – по крайней мере, я оставила ему много свободы, чтобы сказать «нет». Если бы я почувствовала от его света хоть какой-то намёк, что контакт нежелателен, я бы сразу же отпустила его. Честно говоря, я больше чем наполовину ожидала, что он это сделает. Я ожидала, что он отпрянет, избегая моего прикосновения, может быть, даже оттолкнёт от себя. Всё, что мне потребовалось бы, чтобы отступить – это небольшой толчок его света или руки.

Чёрт возьми, хватило бы и одного резкого взгляда.

Ревик ничего такого не сделал. Он даже не вздрогнул.

Он также не смотрел на меня.

Я улавливала в нём боль, обвивающуюся вокруг его света тусклыми искрами – её нельзя было не заметить теперь, когда я стояла так близко. Щит вокруг него остался, но я чувствовала, что края его немного потрескались – может, потому, что мы разговаривали, а может, это началось, когда он смотрел на Лилай.

Как бы там ни было, изнашивание щита тоже больше походило на усталость, чем на какую-то реальную открытость. Его свет всё ещё казался мне совершенно закрытым.

Я потянула его за руку. Вместо того чтобы заставить его заговорить со мной или хотя бы посмотреть на меня, я подвела его ближе к кровати.

Ревик не сопротивлялся мне.

Он добровольно последовал за мной, как будто ждал, что я приду за ним.

Однако, взглянув на него, я почувствовала ещё один прилив раздражения, потому что он до сих пор не смотрел мне в глаза. Выражение его лица было таким же отсутствующим и безучастным, как и раньше. Я поймала себя на том, что вспоминаю нашу первую встречу, когда мы вместе плыли на корабле на Аляску… даже раньше, в Сиэтле, у Уллисы. Тогда его тоже невозможно было прочесть.

На самом деле бывало ещё хуже. Тогда он упрямо старался быть эмоционально недоступным для меня.

Но это не походило на упрямство. Даже отдалённо.

– Ревик, – позвала я. – Ты сердишься на меня?

Наступило молчание. Потом он покачал головой и тихонько щёлкнул.

– С чего бы мне сердиться на тебя? – спросил он.

В комнате снова воцарилась тишина.

В это время Ревик смотрел куда-то в сторону, на этот раз сосредоточившись исключительно на изголовье кровати. Изголовье стояло вплотную к тёмно-зелёной стене, переливающейся органикой.

Глядя на его лицо, я чувствовала себя совершенно растерянной.

Я взвешивала разные вещи, которые могла бы сказать.

Я даже пыталась решить, стоит ли мне просто уйти.

Интересно, если бы мы оба поспали, то почувствовали бы себя иначе после сна? Может быть, я пойму, как добраться до него, когда не буду настолько уставшей. Может быть, он меня услышит.

В первую очередь я ощущала, что реагирую на то, что чувствовала в нём.

Это озадачивало меня – на самом деле сбивало с толку – но в то же время причиняло боль.

Эти ожесточённые стрелы боли усиливали мою тошноту, но я чувствовала и другие вещи, худшие из которых походили на глубоко укоренившееся поражение, которого я не чувствовала в нём уже нескольких месяцев. Может быть, даже лет. Последний раз я улавливала что-то отдалённо схожее во время тех сеансов в первом Резервуаре. Когда он был ребёнком в доме своего дяди, он в течение многих лет обдумывал идею самоубийства… и это ощущалось почти так же.

Сейчас я слышала в нём проблески этого желания умереть, как аромат, который ещё не рассеялся в его свете. Я попыталась представить, что он пережил за последние месяцы.

Я вспомнила, что чувствовала, когда в последний раз думала, что он мёртв.

Я также попыталась вспомнить, что мне это время показалась несколькими неделями – половина из них была далёким сном, даже если этот сон был кошмаром – но для него это были месяцы реального времени. Месяцы, когда он был один, когда с ним играли Тень, Касс, Териан.

Месяцы, когда он думал, что потерял всё.

Когда я это поняла, на глаза навернулись слёзы.

– Боги, детка, – я протянула руку, не задумываясь, и прикоснулась к его лицу.

Ревик позволил мне, но по-прежнему не смотрел на меня.

Но теперь я это чувствовала.

Я чувствовала тёмный поток в его свете, особенно вокруг груди. Я чувствовала и другое – более лёгкую, мягкую часть его, которая до сих пор хотела верить… во что-то. Может быть, всё действительно не так, как он думал. Возможно, что самое худшее, наконец, закончилось.

Я ласкала его лицо, пока его глаза не закрылись, пока я не ощутила, что его свет начинает реагировать на мой.

Снова осознав, почему всё это кажется мне таким знакомым, почему я так хорошо это помню, я шагнула ближе к нему. Ревик мог бояться, что я прикоснусь к нему, но он тоже нуждался в этих прикосновениях. Я чувствовала, как сильно он в этом нуждается – просто не была уверена, где именно находится эта линия на песке.

В любом случае, как только я осознала, с чем имею дело, все мои мысли в отношении этого поменялись.

Это не злой, обиженный супруг.

Это травмированный мужчина.

Ну, травмированный видящий. В некотором смысле тот факт, что Ревик был видящим, одновременно упрощал это и делал намного сложнее. В любом случае, теперь я знала, что не могу оставить его одного.

– Эй, – я потянула его за рубашку. Наверное, я до сих пор пыталась заставить его повернуться, посмотреть на меня, но в тот раз я не расстроилась, когда он этого не сделал.

Я увидела, как на его лице промелькнула боль.

Ревик не повернулся, чтобы посмотреть на меня, но я видела, как он начал качать головой, чтобы сказать мне «нет», отступить. Чувствуя, что скрывается за этой реакцией, я крепче сжала его рубашку.

– Не для этого, – мягко сказала я ему. – Не для этого, детка… если только ты сам не захочешь. Просто сними одежду и ложись. Мне нужно, чтобы ты мне доверился, хорошо?

Последовала ещё одна пауза, во время которой Ревик просто стоял.

Тишина казалась плотной, болезненной.

Затем он, казалось, принял решение.

Я просто стояла и смотрела, как Ревик поднял руки к рубашке и начал медленно расстёгивать её спереди. Он продолжал смотреть куда-то в сторону, действуя методично, вероятно, вообще не сосредотачиваясь на том, что делал, не говоря уже обо мне. Я смотрела, как он заканчивает с рубашкой и поднимает запястья, расстёгивая манжеты один за другим.

– Хочешь принять душ? – спросила я.

– Я уже помылся.

Я кивнула, прикусив губу, и посмотрела на него.

– Ты хочешь, чтобы я сняла свою одежду?

Он покачал головой, но это не было похоже на «нет».

– Для меня это не имеет значения, Элли, – сказал он.

Я опять кивнула, стараясь не реагировать на безжизненное звучание его голоса.

Он закончил снимать остальную одежду, не глядя на меня – расстегнул ремень, оставив распахнутую рубашку на плечах. Несколько мгновений спустя я наблюдала, как он снимает брюки и нижнее бельё. После этого рубашка слетела, и я поймала себя на том, что стараюсь не смотреть вниз на большую часть его тела, а вместо этого сосредотачиваюсь на его лице и плечах.

То, что я видела, было достаточно отвлекающим.

Закончив, Ревик просто стоял там.

Я почувствовала, как он слегка задрожал, и поняла, что в комнате холодно. Я подумала, не использовать ли рычаги управления для повышения температуры, но потом решила, что это не будет иметь значения, как только я уложу его. Подведя его к краю кровати, я откинула покрывало, затем отступила в сторону, жестом приглашая его залезть под одеяло.

В тот раз Ревик тоже сделал то, что я ему сказала.

Он по-прежнему не взглянул на меня.

Я смотрела, как он лежит на спине, уставившись в потолок. Затем он закрыл глаза. Я почувствовала, как ещё один виток боли покинул его свет, прямо перед тем, как Ревик повернул голову, более или менее лицом ко мне, но всё ещё не глядя на меня в упор. Я наблюдала, как он отодвигается на кровати, освобождая мне место.

Сделав это, Ревик протянул руку.

– Не оставляй меня, Элли, – сказал он. – Пожалуйста.

Его голос прозвучал тихо, почти неохотно.

И всё же я моргнула.

Я не собиралась уходить, по крайней мере, в тот момент.

Я думала, что посижу на диване, пока он спит – если реалистично, то, может быть, подремлю на диване, поскольку я тоже устала.

Когда мои мысли вернулись к его словам, я почувствовала, что в моей груди зародилась боль, заставляя меня понять, что не только он закрывался от меня щитами. Я тоже закрывалась от него, только делала это из страха быть отвергнутой.

Что сейчас показалось мне довольно глупым.

– Я не уйду, Ревик, – я осторожно открыла свой свет и прикрыла глаза, как только почувствовала его присутствие. У меня перехватило горло, и на секунду я застыла на месте. Когда я открыла глаза в следующий раз, я едва могла видеть его. – Я не уйду, Ревик… я никогда не уйду.

Не позволив себе подумать о выборе слов, я скользнула на кровать рядом с ним, на то место, которое он оставил мне, когда подвинулся. Я почти не позволяла себе думать о том, что делаю, пока не дотронулась до него.

Затем я прикасалась к нему повсюду, лаская его кожу, массируя напряжённые мышцы, согревая его своим светом и пальцами. Всё это время Ревик не двигался с места. Я чувствовала реакцию в его свете и теле. Я чувствовала, что несколько раз он задышал тяжелее, особенно когда я слишком интимно касалась его или слишком близко подходила своим светом.

Но по большей части он просто лежал там.

Не совсем терпя это, но, возможно, позволяя.

Ревик говорил правду. Он совсем не сердился на меня. Вся эта концепция казалась чуждой его нынешнему состоянию ума, его свету. Он чувствовал себя потерянным, как будто какая-то часть его сломалась с тех пор, как я видела его в последний раз. Вытеснив эту мысль из головы, я продолжила прикасаться к нему, стараясь соблюдать грань между заботой о нём и тем, чтобы не быть слишком агрессивной.

Я все ещё прикасалась к нему, когда Ревик заговорил.

– Однажды я накричал на тебя, – сказал он.

Я массировала его ступни, когда он это сказал, вкладывая свет в свои руки, в свои пальцы. Его пальцы подогнулись, пока я прикасалась к нему. Возможно, их даже свело судорогой, пока я терпеливо работала над мышцами, удерживая одеяло на верхней части его тела.

Когда я подняла взгляд, Ревик смотрел на меня. Выражение его лица было напряжённым, но почему-то всё ещё не передавало никаких знакомых мне чувств.

– Я кричал на тебя, – повторил он. – А после я трахнул тебя, Элли.

Я вздрогнула.

Потом я кивнула, сглотнула и посмотрела на него, продолжая растирать его ноги.

В этот раз Ревик тоже не казался сердитым. Он произнёс это как признание, как будто ненавидел себя за это. Однако чувства, жившие там, ощущались холодными, почти отстранёнными.

– Я сделал это снова, – сказал он. – …Той ночью. Ты отсосала мне. На следующее утро, когда мы проснулись, я опять занялся с тобой сексом.

Сглотнув, он встретился со мной взглядом, но только на секунду, прежде чем его глаза уставились в сторону.

– Мы сделали это снова в отеле. В Нью-Йорке. Ты раздела меня, и мы трахались в том кресле, у кровати в нашем номере. Я также трахнул тебя на диване, вскоре после этого, – его лицо напряглось. – Я не имею в виду, что раздевание послужило оправданием. Я просто хотел сказать…

Он помедлил, словно не зная, как продолжить.

Я снова с трудом видела его.

У меня болело горло. Свет заполонил мои глаза, когда я смотрела на его лицо, наблюдая, как он избегает моего взгляда. Боль, зародившаяся где-то в груди, усиливалась по мере того, как он говорил, но я не хотела прерывать его. Я хотела бы знать, что сказать ему, но мне не хотелось ничего отвечать на его слова. Когда он, казалось, закончил говорить, я отпустила его ноги.

Скользнув вверх по его телу, я легла рядом с ним, массируя его грудь и чувствуя, как напрягается его кожа под моими пальцами и ладонью. Он был твёрд. Я и раньше это заметила, но впервые разрешила себе посмотреть на него и позволила ему почувствовать, как я это делаю.

Его тело было тёплым. Не похоже, чтобы признание его возбудило… скорее, совокупный эффект от моего прикосновения к его обнажённой коже изначально вызвал признание вместе с физической реакцией. Если уж на то пошло, признание превратило эти потоки света в противоречивые порывы, укрепляя то другое чувство в его груди, которое всё больше и больше походило на стыд.

Ревик почувствовал, что я смотрю на его тело.

– Боги, – сказал он. – Элли, не надо, пожалуйста. Просто… не надо.

Он еле выдавил моё имя.

Я прижалась к Ревику, обнимая его, даже когда его глаза наполнились слезами. Я ухватилась за пуховое одеяло, натянув его плотнее вокруг наших тел, а потом ещё сильнее обвилась вокруг него. Посылая свет к его сердцу, я ещё глубже вплела свой aleimi в его сердце, теперь стараясь открыть его, заставить его открыться мне, хотя бы немного. Я обхватывала его плечо и шею, почти слишком крепко, собирая тепло в его груди, пока мои пальцы массировали мышцы.

– Малыш, всё в порядке, – сказала я, целуя его в шею. – Ревик, ты не сделал ничего плохого.

Он сжал мою руку в своих пальцах.

– Элли…

– Ты не сделал ничего плохого, – повторила я на этот раз твёрдо. Я посмотрела ему в лицо. – Я обещаю тебе, Ревик… ничего плохого. Ни капельки.

Казалось, он меня почти не слышит.

– Я не знал, что делать, – он покачал головой. – …как побыть рядом с тобой. Тебе было больно. Я был так чертовски сбит с толку, Элли.

Я боролась со светом, потом пыталась найти слова, но в итоге только кивнула.

Пытаясь решить, что делать, я положила голову ему на плечо, всё ещё лаская его подбородок, а потом потянулась назад, чтобы схватить его за волосы. Я закрыла глаза в этой тишине, борясь с собственной болью, даже когда его рука обвилась вокруг меня.

– Я скучал по тебе, – сказал Ревик.

Он произнёс это так тихо, что я едва расслышала.

Тем не менее, моё горло сжалось по-настоящему, отчего стало невозможно говорить. Крепче стиснув его в объятиях, я подняла голову. Глядя на него сверху вниз, я почувствовала, как моя кожа вспыхнула, когда он встретился со мной взглядом. На этот раз Ревик посмотрел прямо на меня.

Смотря ему прямо в лицо, я сжала пальцами его волосы.

– Ты не сделал ничего плохого, – повторила я.

Ревик тихо щёлкнул, отводя взгляд.

Тем не менее, что-то в этом заставило меня расслабиться, почувствовать такое облегчение, что я закрыла глаза. В этот раз Ревик был похож на себя самого; я чувствовала его в своём свете ещё сильнее. Ни то, ни другое не делало меня менее эмоциональной, но эта эмоция обернулась робким облегчением, от которого у меня перехватило горло.

Я сглотнула, прежде чем выпалила ещё несколько слов.

На этот раз мой голос прозвучал почти сердито.

– Боги, Ревик, – выдавила я. – Я знаю, что ты сделал для меня. Я помню, что ты сделал. Ты заботился обо мне. Ты бросил всё ради меня. Ты никогда не колебался… ни разу. Несмотря на всё, что они с тобой сделали, ты ни разу не подвёл ни одного из нас.

Его глаза снова изменились от моих слов, но не так, словно он был согласен со мной.

Вместо этого я увидела там другую, более сильную эмоцию, которую я не могла прочитать. А потом его взгляд метнулся в сторону.

– Я колебался, – сказал Ревик хрипло. Я услышала, как стыд вернулся в его слова. – Спроси у Джона, – выражение его лица потемнело. – …Или у Врега.

– Я не собираюсь спрашивать Джона, – сердито сказала я. – Мне не нужно их ни о чём спрашивать, Ревик.

Вытерев глаза тыльной стороной ладони, я почувствовала, как напряглись мои челюсти.

– Если это какое-то извинение, ты можешь оставить его себе, хорошо? Я думала, ты будешь в ярости из-за того, что я заставила тебя пройти через всё это… за то, что превратила твою жизнь в ад на столько месяцев. Ты должен злиться на меня.

– Злиться на тебя? – Ревик уставился на меня, и в его светлых глазах появилось замешательство. – Но почему?

Я невольно рассмеялась, вытирая лицо.

– Ты невозможен, – сказала я.

Его глаза сузились, но он не отвёл взгляда от моего лица. Вместо этого смятение снова коснулось его радужек, как будто он до сих пор сомневался, что это я, или, возможно, не был уверен, что я не исчезну или не превращусь во что-то ещё, если он будет смотреть достаточно долго.

– С чего бы мне злиться на тебя, Элли? – спросил он.

– Ревик! – воскликнула я. – Даже не знаю. Потому что я оставила тебя…

– Это была не твоя вина.

– Я знаю это, – сказала я расстроенно. – Но я люблю тебя. Боги… я обожаю тебя так, что не выразить словами. И я чувствую себя ужасно из-за того, что тебе пришлось пережить. Ты как никто другой не должен ощущать себя виноватым прямо сейчас. Я бы никогда не нашла нашу дочь… я бы вообще никогда не добралась до Касс, если бы не ты. Я не спасала тебя. Ты победил эту конструкцию, несмотря на всё, через что они тебя заставили пройти. Ты вёл их… наших людей… сам. В течение нескольких месяцев, даже после всего, что ты потерял. Ты придумал щит, используя меня, Джона и Мэйгара…

– Это была идея Балидора, Элли.

– А ты осуществил её. Вот что значит быть грёбаным лидером. Ты обучал Мэйгара телекинезу. Ты привёл нас в Нью-Йорк. Почему, ради всех богов, ты споришь со мной в этом? И почему ты чувствуешь себя виноватым? Что, по-твоему, ты мог бы сделать лучше?

Ревик сглотнул, не отвечая.

Я наблюдала, как он уставился в потолок. Его взгляд был обращён внутрь.

Казалось, он противился моим словам, возможно, спорил с ними. Он вздрогнул, когда я снова начала прикасаться к нему, хотя я заметила, что на его лице появилось напряжённое выражение. Затем боль выплеснулась из него жёстким порывом, прямо перед тем, как его руки сжались на мне.

На этот раз я испустила тихий вздох.

– Элли, – сказал Ревик хрипло. – Тебе лучше остановиться.

Я молча кивнула. И всё же я не могла заставить себя оторвать от него руки.

Я перестала массировать его, хотя это было больно, и мне пришлось сжать ладони в кулаки на его груди, прикусив губу.

Всё ещё полулёжа на нём, я наблюдала за его лицом.

Он выглядел побитым или, может быть, просто уставшим и чувствительным. У него также виднелась часть синяка под глазом, хотя тот, похоже, появился раньше.

Посмотрев на меня в тот раз, Ревик, должно быть, увидел что-то в моём выражении. Он нерешительно протянул руку, убирая волосы с моего лица, и я вздрогнула, прижавшись к его пальцам, а затем к груди, возможно, чтобы избежать его взгляда. Я ощутила, как он задержал дыхание, когда ещё один виток боли вышел из его света густым импульсом.

– Элли, – сказал он. – Боги. Что ты пытаешься сделать со мной…

Он умолк. Отпустив мои волосы, он посмотрел в потолок. Я почувствовала, как он сделал глубокий вдох, как будто намеренно успокаивая свой свет.

Чувство вины омыло мой свет. Я также пыталась скрыть это от него.

– Ты хочешь, чтобы я оставила тебя одного? – спросила я, на этот раз уже тише.

– Нет, – невесёлая улыбка тронула его голос. – Это не совсем то, о чём я думал, нет, – Ревик поколебался, как будто хотел сказать что-то ещё, но потом просто не договорил.

Нахмурившись, я подняла голову. Когда он так и не посмотрел на меня, я прикоснулась к его лицу.

– Если ты собирался попросить меня… – начала я.

Он покачал головой.

– Не собирался.

Я замолчала, сглотнув.

Борясь со смущением и снова напоминая себе не быть сучкой прямо сейчас, чего бы ни хотел мой свет, я отвела взгляд от его лица. После нескольких минут пристального взгляда в никуда, контролируя свой свет там, где он хотел свернуться в спираль, я вздохнула, положив подбородок на один из своих сжатых кулаков.

Глядя ему в глаза, я почувствовала, как теплеет его кожа, когда я не отвернулась.

– Ты уверен? – спросила я после очередной паузы.

Ревик посмотрел на меня. Затем он удивил меня, разразившись невольным смехом.

– Может быть, мне стоит злиться на тебя, – сказал он, и его акцент стал сильнее.

– За что на этот раз?

Его глаза ожесточились, когда я посмотрела на него, но я не увидела в них гнева. Вместо этого я почувствовала, как боль выскользнула из его света, на этот раз более сильной волной. Сдерживая свою реакцию, я закрыла глаза.

Когда я открыла их в следующий раз, его лицо изменилось.

Теперь его глаза переполнились болью. Его кожа раскраснелась. Ревик посмотрел вниз, на моё тело, и его кадык шевельнулся при глотании. Я всё ещё смотрела на него, чувствуя, как его свет начинает обвиваться вокруг меня, особенно в тех местах, где моё тело покоилось на нём. Его рука обхватила мою спину, ладонь сжала моё плечо сзади.

Прежде чем я успела отреагировать, Ревик перевернул меня так, что я оказалась под ним.

– Ладно, – сказал он, уложив меня под собой.

Мои щёки вспыхнули, когда я посмотрела на него. Мой свет остро отреагировал на его вес, резко выскользнув из-под контроля. Я старалась отстранить свой aleimi, даже когда почувствовала, как Ревик втянул воздух. Его глаза расфокусировались, когда он посмотрел вниз на моё лицо.

Тогда я ощутила его по-другому.

Его кожа потеплела. Ревик задышал тяжелее, удерживая меня более сильными руками. Теперь он определённо был твёрдым. Я чувствовала его, когда он скользнул своими ногами между моих бёдер, расслабляясь так, что большая часть его веса легла на меня.

Эта комбинация заставила мою кожу вспыхнуть горячим румянцем. Я схватила его за руки.

– Ты уверен? – я запнулась. – Я давлю на тебя?

– Да, – это прямолинейное слово испугало меня, но его взгляд не дрогнул. – Ты чертовски давишь на меня, Элисон. Ты меня откровенно соблазняешь. Или ты собиралась сказать мне, что это было нечаянно? Что ты не заметила?

Взглянув на него, я почувствовала, что моё лицо становится всё горячее.

– Тогда остановись. Не делай этого.

Ревик один раз качнул головой.

– Нет, – сказал он. – Думаю, сейчас я хочу, чтобы на меня давили.

Прежде чем я успела придумать, что ответить, он опустил рот.

Боль взорвалась в моём свете, когда он поцеловал меня.

Это началось почти сразу же, как только его рот встретился с моим, и усилилось, когда он разомкнул губы. Я приподнялась ему навстречу, как только поцелуй начался, крепко обняв его за шею, встречая его на полпути и целуя в ответ. Я тихо застонала ему в рот, когда он не остановился, лаская его язык своим, чувствуя, как его грудь замирает и сжимается, как его тело тяжелеет надо мной.

Его пальцы вцепились в мои волосы, и я потеряла представление о том, где мы находимся, забыла обо всём, кроме его губ и языка. Мои руки и пальцы начали исследовать его кожу. Я цеплялась за его спину и руки, отпуская только для того, чтобы вновь коснуться его, потянуть за мышцы, впиться пальцами в его спину, ощущая отличия в его теле. Он много дрался… очень много. Бл*дь. Что-то из того, что я чувствовала в его теле и свете, сводило мой свет с ума.

Я чувствовала в нём всё, что он делал.

Когда Ревик наконец поднял голову, я с трудом дышала.

– Неудивительно, что я продолжала соблазнять тебя, – сказала я ему. – Господи Иисусе, Ревик.

Он не ответил, но я почувствовала, как напряглось его тело.

Он снова поцеловал меня, прижимая своим весом к кровати, и я обвила его ноги своими. Когда он оторвался, чтобы глотнуть воздуха, я притянула его ближе, целуя в шею.

Он хрипло вздохнул, когда я вложила свет сначала в язык, а потом в зубы. Мои мышцы превратились в жидкость, когда я крепче обхватила его, намеренно скользя в его свет, борясь с почти отчаянием в своём собственном. Я старалась не заходить слишком далеко, до сих пор чувствуя в нём осторожность, почти насторожённость, хотя постепенно пробиралась за его защиты.

Его кожа сделалась ещё горячее, когда я спустилась вниз по его горлу, а затем использовала одну из разработанных под началом Лао Ху структур, чтобы развернуть его свет, открыть его.

Моя кожа вспыхнула ещё жарче, когда Ревик, задыхаясь, прижался лицом к моей шее.

Он издал тяжёлый звук, почти стон, когда я не остановилась.

Я взглянула на него, задыхаясь, чувствуя, как боль усиливается, пока я смотрела на его обнажённую грудь, снова ощущая его эрекцию, чувствуя биение его пульса у кожи моего бедра. Я понимала, что Ревик всё ещё борется с этим, с теми его частями, которые до сих пор старались сохранить контроль. Я пыталась решить, стоит ли мне раздеться или попросить его сделать это.

Я чувствовала себя странно застенчивой, даже нервничала, может быть, больше, чем когда-либо с ним, включая наш первый раз в той хижине.

Я также не была уверена, сколько из этих штучек Лао Ху мне стоит использовать на нём.

Я чувствовала, что Ревик хочет этого, но не хочет; я чувствовала его замешательство из-за этих противоречивых порывов, и его тело отяжелело ещё сильнее. Моя нервозность усилилась от различных потоков, мерцание которых я чувствовала в его свете. Некоторые из них, возможно, даже были воспоминанием, но слишком далёким, чтобы я могла понять или даже прочитать что-либо конкретное.

Я не ревновала и даже не чувствовала в этом угрозы, но поймала себя на том, что думаю о нём, обо всех месяцах, которые он провёл в одиночестве, и эта боль в моём свете усилилась.

Он упомянул Джона… и Врега… но я не была уверена, что готова справиться с этими загадочными комментариями. Он пытался сказать мне, что спал с другими людьми, пока меня не было? Что Джон и Врег ругали его за это дерьмо?

Если так, то я действительно не хотела этого знать. Не сейчас. А может, и никогда.

Ревик по-прежнему молчал. Он оставался чертовски тихим.

Он никогда не был таким тихим в постели.

– Ты уверен, что действительно хочешь этого? – спросила я, стараясь отодвинуть свой свет. – Ничего страшного, если это не так, Ревик. Я серьёзно.

Он сильнее сжал мои волосы, заставляя меня задохнуться.

Я чувствовала, как его боль усиливается, резонируя и борясь с моей, но он по-прежнему молчал. Я чувствовала, что он не хочет смотреть на меня, и старалась не принимать это близко к сердцу, пытаясь понять, что за этим кроется.

– Ревик, – я коснулась его лица. – Поговори со мной… боги. Скажи мне остановиться, если ты этого хочешь. У нас есть всё время в мире. Это не обязательно должно быть сейчас.

Он покачал головой.

Я не знала, что это означало.

Я всё ещё пыталась прочесть выражение его лица, когда Ревик снова наклонился ко мне. В тот раз, когда я крепче сжала его руками, он сильно укусил меня в плечо. Я задыхалась, когда он начал снимать с меня одежду – скорее, срывать её с меня, задирая рубашку до плеч, а штаны стаскивая ниже бёдер.

Его боль ослепила меня, превращая его конечности и тело в жидкость, скользя вокруг моего света, пока я не издала умоляющий звук, обвив рукой его шею. Ревик запустил руку между моих ног, и я поцеловала его. Пальцы оказались внутри меня, и я вскрикнула, схватив его волосы и выгнувшись под его рукой.

Он до сих пор ничего не говорил.

Страх в моём свете усилился, превратившись почти в панику.

Господи, неужели он действительно трахал других людей? Так вот чем на самом деле вызвано это чувство вины?

Прежде чем я успела выбросить это из головы, Ревик заговорил, сжимая мои волосы в своей руке.

– Посмотри на меня, Элли, – сказал он.

И только тогда я поняла, что это не так. Я отвела взгляд от его лица, но теперь снова посмотрела ему в глаза, прикусив губу.

Его пристальный взгляд всматривался в меня – в мои черты, мои глаза и губы, даже сквозь туман боли и всего остального, что почти ослепляло меня. Он вложил свет в свои пальцы и скользнул ими глубже в меня, держа волосы другой рукой так, чтобы я смотрела ему в лицо.

Издав ещё один крик и потеряв контроль над своим светом, я увидела, что его глаза закрылись на несколько секунд. Всё его тело, казалось, покрылось потом, прямо перед тем, как Ревик застонал, опуская своё лицо к моему. Он убрал руку, обнял меня за бедро и прижался щекой к моей щеке.

– Я больше никого не трахал, – тихо сказал он.

Я кивнула, чувствуя, как моё тело начинает расслабляться.

– …Я приставал к Джону, – сказал он ещё тише.

Я уставилась в потолок, чувствуя, как моё сердце останавливается в груди, а пальцы сжимаются там, где я держала его. Ревик поднял голову, глядя на меня сверху вниз, изучая моё лицо. В его глазах читалось то, что могло быть вызовом, чувством вины или нервозностью – а может быть, всем сразу.

– Я хотел почувствовать тебя, – он лишил свои слова эмоций. Его голос прозвучал пусто, почти холодно. – Джон страдал от боли. Я хотел отсосать ему…

Я вздрогнула, и Ревик это почувствовал.

Он остановился, глядя на меня сверху вниз. Я видела, как напряглось его лицо.

– Я хотел, чтобы он открыл свой свет, – объяснил он. – Я хотел, чтобы он позволил мне проникнуть далеко в его свет, и я мог бы прочитать его воспоминания о тебе. Прочитать то, что я упустил, любую часть твоей жизни, которую я пропустил… каждую грёбаную секунду, Элли. Я был не в себе. Я был настолько пьян, что, наверное, всё равно не смог бы этого сделать, даже если бы он не ответил отказом.

Покачав головой, Ревик избегал моего взгляда.

– …Но он сказал «нет», Элли. Джон. Не я.

Я сглотнула, но не смогла заставить себя кивнуть. Моя грудь всё ещё не расслабилась, когда я взглянула ему в лицо. Я смотрела на него, когда его взгляд стал жёстче. Его пальцы крепче сжали мои волосы.

– Ты всё ещё хочешь меня, Элли? – спросил он.

Взглянув на Ревика, я снова увидела в его глазах вызов и поняла, что это страх. Страх, смешанный с чувством вины, стоял в его глазах – более глубокое, старое чувство сомнения и стыда, когда он смотрел на меня. Я едва могла видеть сквозь этот страх и ненависть к себе, которая сопровождала его, пока мой разум прокручивал его слова. Когда я не ответила сразу, я почувствовала, как его свет отступает от моего, отдаляясь от краёв моего сознания.