Текст книги "Мост (ЛП)"
Автор книги: Дж. С. Андрижески
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 39 страниц)
«НЕТ, БОГИ, ЭЛЛИ НЕТ! НЕТ! НЕТ!»
Внезапно свет достиг своего рода крещендо.
Давление выбелило комнату и окружающее пространство Барьера, как молния перед его глазами. Это лишило его способности видеть всё это, или даже чувствовать, куда она ушла, не говоря уже о том, почему она оставила его позади.
Затем, внезапно, из ниоткуда…
Свет умер.
Он просто… погас.
Ревик стоял, дрожа и едва держась на ногах. Он был ослеплён слезами, дезориентирован отсутствием всего вокруг.
Тишина, внезапный конец тому, что было раньше…
Он не мог дышать. Он чувствовал себя выпотрошенным, опустошённым.
Внезапное отсутствие света, присутствия сбило его с толку. На какое-то долгое мгновение ему показалось, что он умер. Он думал, что умер, что он ушёл куда-то ещё, в какое-то пространство за Барьером, куда-то за пределы физических измерений вообще.
Но он этого не сделал.
Комната медленно вернулась в фокус.
Пространство Барьера снова обрело очертания, угасая после того яркого удара, который выбелил его контуры. Это было похоже на возвращение зрения после того, как в лицо ударила вспышка. Точно так же всё потом казалось намного темнее.
Комната выглядела серой, двумерной.
Теперь Ревик обнимал её, хотя и не помнил, когда это изменилось. Он держал её, сжимал в своих объятиях, но что-то было не так, что-то, на что он не хотел смотреть, даже когда снова смог видеть. Она ощущалась обмякшей там, где он держал её, более мёртвой, чем он мог себе представить. Её кожа уже теряла свой тёплый румянец, тот пульсирующий жар, который он всегда ощущал на её коже, даже когда она была в коме недели и месяцы подряд.
Даже когда она отсутствовала, катаясь на волнах вайров.
– НЕТ! – он закричал, не в силах остановиться.
Его разум сломался. Он действительно сломался, как будто кто-то лишил его якоря. Он потерял себя в этой тишине.
Однажды он уже испытывал нечто подобное.
Только один раз.
– НЕТ! НЕТ, чёрт возьми! НЕТ!
Она мертва. Он знал, что она мертва, хотя большая часть его разума отказывалась признать это. Он знал.
– НЕТ! НЕТ, боги, нет… Элли!
Он тряс её, изо всех сил стараясь не кричать от её закрытых глаз, пустого, умиротворённого выражения.
– НЕТ! Бл*дь! Элли! Элли! ЭЛЛИ!
Он не знал, сколько времени провёл там, делая это.
Он услышал смех на мониторе позади себя. Он даже услышал удивление в этом смехе, хотя всё это не имело никакого смысла. Он не поднял глаз, но услышал голос Касс, услышал её улыбку, её озадаченный смешок, даже когда она заговорила.
– Ну и дерьмо, – её задумчивое недоверие эхом отозвалось в номере. – Это было действительно чертовски глупо. Неужели она только что это сделала? Серьёзно?
Ревик не поднял глаз. Он не отрывал взгляда от лица Элли.
Он снова услышал голос Касс, но не обернулся.
– Я имею в виду, как ты можешь винить меня за это? – она помолчала, словно ожидая ответа. Когда он не дал ей ничего, она недоверчиво фыркнула. – То есть, ты ведь это видел, верно? Это было как… самоубийство. Она хотела уйти, здоровяк. Ты же сам видел. Она хотела уйти. Ты не можешь винить меня за это.
Ревик не поднял глаз.
Он только потом понял её слова.
Он стоял на коленях, но не знал, как и когда это изменилось.
Он продолжал стоять на коленях, глядя на лицо Элли, пока руки не коснулись его со всех сторон, мягко потянув за собой. Пальцы и ладони, затем руки обхватили его сзади, отрывая от неё, отделяя её от его рук.
У Ревика не было сил бороться с ними.
Он не мог сделать ничего, кроме как напрячься. Его руки и ноги ощущались слабыми. Он уже чувствовал, что лишь частично связан с Землёй, со своим телом, может быть, с гравитацией.
Он позволил им оттащить себя назад, и тут Балидор оказался на полу рядом с ней – Ревик даже не заметил, как тот вошёл в комнату. Лидер Адипана осторожно поддержал тело Элли, опуская её полностью на пол. Ревик увидел там Юми и Джорага. Он видел, как глаза Балидора затуманились, когда он нежно убрал волосы Элли с её лица.
Увидев это, Ревик стал яростно извиваться в державших его руках, и внезапно он не мог вынести, чтобы кто-то из других прикасался к ней, даже сейчас.
– Не надо… боги… оставьте её в покое, – он с трудом дышал. – Оставьте её в покое… пожалуйста.
Он знал, что слова всё ещё слетают с его губ, но не мог сказать, насколько громко, и слышал ли их кто-нибудь, кроме него.
Он не знал, имеет ли смысл то, что он говорит.
Большинство его слов, возможно, были просто её именем, но он слышал и другие вещи, от себя и от людей, стоящих вокруг него. Он услышал, как Джон плачет. Он услышал голоса Ниилы и Юми. Там был Врег. Джакс, Холо, Викрам, Чинья, Иллег… все они были там.
Он слышал голос Тензи, но не мог понять ни его слов, ни даже языка. Всё вокруг него, даже его собственные слова, вещи, исходящие из его рта, казались полностью отключёнными от его разума, от той части его, которая наблюдала, как Балидор положил пальцы на её горло, нащупывая пульс.
Юми сделала то же самое с запястьем Элли с другой стороны, и слёзы размыли тёмную татуировку, покрывавшую половину её овального лица.
Он не мог понять слов Балидора, когда тот заговорил. Ему не нужно было их понимать. Он почувствовал перемену. Он почувствовал, как она уходит.
Он почувствовал, как она ушла.
Касс была права. Что бы ни сделала Элли, это было намеренным.
Может, и не самоубийство, но чертовски близко.
Он до сих пор чувствовал эти серебряные нити, искрящиеся в дальних частях его света.
Он всё ещё помнил эту вспышку белого света, когда его жена наконец-то показалась ему, ничего не скрывая.
Она удержала его от связи с Дренгами.
Она не хотела брать его с собой; она сделала его сторонним наблюдателем.
Она не подпускала его к этому холодному свету, к конструкции, к Тени, Касс и Териану, даже когда сама вошла во всё это… и ради чего?
Чтобы оставить его, может быть. Чтобы положить конец страданиям и боли.
Или, что более вероятно, попытаться убить Касс и Фиграна и потерпеть неудачу, совсем как Ревик пытался убить Менлима в Южной Америке и потерпел неудачу. Может быть, она просто устала находиться здесь, увидела более быстрый и эффективный выход, чем позволяли вайры.
Ни одна из этих вещей не походила на его жену, но, возможно, он знал её не так хорошо, как думал. Может быть, она не так уж сильно отличалась от него, в конце концов.
Но он не знал, чего хотела Элли, что она задумала.
Он не знал, почему она сохранила ему жизнь, если знала, что он всё равно умрёт.
Ревик ничего не мог понять. Он даже не хотел это понимать.
В какой-то момент между этими мгновениями экран потемнел. Ревик не знал, то ли это сделали Балидор, Гаренше, Викрам и остальная техническая команда, отрезав сигнал Касс и Териана извне, то ли Касс и Териан просто прекратили всё, как только получили желаемое. Он даже не знал наверняка, понимали ли Касс и Териан, что Элли мертва.
Всё это больше не имело для него значения.
Ничто, кроме его мёртвой жены на полу, не имело значения.
Ничто, кроме ребёнка, которого он видел на мониторе, не имело значения.
Когда он подумал о своей дочери, об этом крошечном тельце и личике, о светлых раскосых глазах, которые так походили на глаза его жены, в его сознании вспыхнула маленькая искорка.
Как только это случилось, он обнаружил, что понимает, как закончится эта история.
Это будет гонка.
Он сделает последний рывок к финишной черте. Он должен найти их, добраться до них, убить их и забрать своего ребёнка до того, как смерть Элли убьёт его. Он знал, сколько времени займёт его собственная смерть. Он точно знал, сколько времени прошло с того момента, когда он в последний раз был отрезан от её света, когда её свет был отрезан от него за Барьером.
Он точно знал, сколько времени у него осталось до того, как боль станет невыносимой.
Он точно знал, сколько пройдёт времени, прежде чем он больше не сможет ясно мыслить.
Он точно знал, сколько времени пройдёт, прежде чем он начнёт терять контроль над своим светом. Он даже знал, сколько времени пройдёт, прежде чем он не сможет нацелить телекинез.
Но он не станет ждать так долго. Он не станет дожидаться всего этого.
Он уедет сегодня же вечером.
Глава 34
Прощайтесь
Ревик держал пистолет, повелевая своей руке замереть неподвижно.
Ему не совсем удалось прекратить дрожь, поэтому он снова стиснул зубы, возможно, чтобы компенсировать это.
Это не имеет значения, сказал он себе.
Он оглядел полку с боеприпасами, мельком вспомнив, как в последний раз стоял перед такой же полкой вместе с Элли, когда они готовились ограбить банк. Она всё время прикасалась к нему. Он помнил это отчётливее всего остального; она, бл*дь, не переставала прикасаться к нему, прижиматься к нему, притягивать его своим светом.
Стоя там, он представлял себе, как будет трахать её на столе, находившемся в центре комнаты. Он думал об этом, фантазировал об этом, даже избегая её глаз и рук. Он представлял, как нагибает её, срывает с неё бронированные штаны и трахает до тех пор, пока она не кончит – ещё до того, как они уедут на эту чёртову работу.
Он уже тогда понимал, что ему, вероятно, не следовало соглашаться и идти с ней.
В то же время не могло быть и речи о том, чтобы сказать «нет»; к этому моменту он готов был воспользоваться любым предлогом, чтобы погрузиться в её свет. Она неделями сводила его с ума, постоянно намекая, что хочет секса, наполовину соблазняя его, но так и не давая ему настоящего оправдания.
Он сердито тряхнул головой, борясь с воспоминаниями, стараясь видеть сквозь туман в глазах, сквозь свет, который хотел ослепить его всякий раз, когда он отвлекался хотя бы на несколько секунд. Он вставил магазин в нижнюю часть пистолета, зарядил патрон и нажал на спусковой крючок, чтобы поставить его на предохранитель, прежде чем сунуть оружие во вторую кобуру под мышкой.
Сосредоточиться. Он мог это сделать.
Бл*дь, он мог это сделать.
Он оглянулся, услышав какой-то шум.
В дверях стоял Врег. Как и Джораг, Джон, Ниила, Балидор.
Он не смотрел ни на одного из них больше нескольких секунд.
– Вы их отследили? – спросил он.
Его голос прозвучал хрипло, почти неузнаваемо для его собственных ушей.
– Да, – Балидор шагнул вперёд, и его голос звучал встревоженно, низко, почти нетвёрдо. Ревик блокировал и эти вещи тоже, не впуская их в свой свет, сосредоточившись только на словах. – Они к северу отсюда, Ненз. Истсайд. Здание, которое они называют Башней, рядом с…
– Понял, – сказал Ревик, вытянув образ из головы собеседника.
По крайней мере, они до сих пор в Нью-Йорке.
Он рассовал ещё несколько магазинов по карманам жилета.
Оружие было просто запасным вариантом. Он знал, что если ему придётся прибегнуть к этому, то он действительно будет на последнем издыхании. Но даже в этом случае привычка привела его сначала сюда – может быть, просто чтобы дать ему какое-то занятие, пока другие работают, получая необходимую информацию.
– Вы проверили, нет ли перенаправления? – сказал он.
– Да, конечно, laoban, – Балидор помедлил, затем сделал выразительный волнообразный жест одной рукой. При этом он выпрямил спину. – Касс, похоже, не пряталась. Кажется, её первые слова о желании устроить какую-то встречу были более или менее верными.
Ревик один раз кивнул.
– Кого ты хочешь взять с собой, Ненз? – на этот раз заговорил Врег, так же тихо, как Балидор. – Мы подумали, что нам следует вооружиться, – добавил военачальник.
Его голос содержал в себе странную отрешённость, которую Ревик не узнавал.
– …Бери всех, кого захочешь, – добавил Врег. – Остальные будут работать отсюда, над конструкцией, а также над защитой из Барьера. У них, похоже, не такая уж большая численность, ни в самой Башне, ни в плане физической защиты. Дюжина или около того охранников на первом этаже. Ещё одна кучка на нижних этажах. Ещё меньше на верхних этажах. Одно из этих модернизированных, разумных ОБЭ-полей на крыше, другое в подвале, отрезает доступ к канализации. Одно на уровне улицы.
Ревик оглянулся, и Врег пожал одним плечом. Рядом с ним молча стоял Джон, и его лицо оставалось холодным и напряжённым, безо всякого выражения, как будто застывшим.
– …Мы думаем, что они рассчитывают на защиту конструкции, – добавил Врег. – Как в Южной Америке. Похоже, они не думают, что им нужно что-то ещё. Мы сейчас проверяем, не настроили ли они его на тебя каким-то образом, как раньше, когда телекинез спровоцировал атаку.
– Как у нас успехи со взломом? – спросил Ревик. – Настоящим взломом?
Если его телекинез окажется бесполезным, это будет чертовски короткой поездкой.
– Мы можем провести тебя внутрь, – сказал Балидор, заговорив наперёд Врега. Он откашлялся, и его голос зазвучал тише, но как будто интенсивнее. – Мы смогли довольно хорошо разведать обстановку, Ненз, основываясь на том, что…
Он умолк, запнувшись на этих словах.
– …Высокочтимый Мост, – сказал он наконец. – То, что она подсветила для нас, когда вошла в эту конструкцию. Вот только что, когда она атаковала их – это был лучший обзор их конструкций до сих пор.
Ревик обернулся на слова Балидора, чувствуя, как напряглись его плечи.
Оглядев ряды лиц, он вдруг увидел Мэйгара, который выглядел ещё бледнее, чем Джон. Что-то в глазах его сына слишком близко отразило опустошение, которое по-прежнему ощущалось тлеющим в собственном свете, поэтому он тоже не стал долго сосредотачиваться на этом.
– Джон и Мэйгар, вы со мной, – Ревик почувствовал, как напрягся Врег, и кивнул в его сторону. – Врег, я бы хотел, чтобы ты тоже поехал. Я бы предпочёл, чтобы Юми, Тензи и Балидор остались здесь, чтобы возглавить команду конструкции. Я бы хотел, чтобы Вик был здесь на связи. Я бы предпочёл, чтобы за рулём сидел Джораг… или Джакс. Кроме тех, кого я назвал, я хотел бы взять Ниилу, Гара, Иллег, Торека, Деклана, Локи, Радди и Чинью, если это не вызывает возражений ни у кого из них. Приглашаются и другие добровольцы, но мне бы хотелось, чтобы их было меньше тридцати. Слишком много людей только замедлит нас, и я сомневаюсь, что это поможет нам, в любом случае. Если дойдёт до этого, подгоните снаружи флаеры и сожгите это чёртово место дотла. Возможно, это всё равно придётся сделать.
Ревик всматривался в лица, и в этом молчании его челюсти сжались.
Ему не было необходимости говорить это. Они уже понимали.
Высока вероятность, что ни один из них не вернётся из этой поездки.
Он уже отдал Балидору приказ использовать последний запасной план для устранения их базы в случае, если он потерпит неудачу, не сможет уничтожить Тень и Касс. Это подразумевало каждое здание, в котором они могут прятаться, каждый корабль, на котором они могут сбежать, каждую субмарину или наземный вид транспорта.
Всё что угодно.
Ревик велел Балидору атаковать их ядерным оружием, если придётся.
По той же причине он намеренно формулировал свои кадровые предпочтения как просьбу, а не как оперативный приказ. Для такого рода вылазок он брал только добровольцев, даже в случае с Джоном и Врегом. Видя, что в смотрящих на него глазах отражается понимание вместе с ответом на каждом лице, Ревик только кивнул.
– Ладно, – он посмотрел прямо на Балидора. – Приготовь транспорт, как мы и договаривались. Возможно, он нам и не понадобится, но было бы неплохо подготовиться.
– Конечно, Прославленный Меч, – в голосе Балидора звучало явное почтение. – Я позабочусь об этом. А также о транспортировке вашей руководящей команды до места рандеву.
Ревик хмыкнул, почему-то мельком вспомнив, как они вдвоём кружили в Резервуаре, когда Балидор пригрозил выбить из него всё дерьмо, и Ревик сказал, что убьёт его при первой же возможности.
Выкинув эту мысль из головы прежде, чем он смог бы проследить за этой нитью, или позволить себе вспомнить точно, почему он так сильно хотел причинить боль другому мужчине, он отвернулся от лидера Адипана.
Он опять постарался очистить свой разум, насколько это было возможно.
– Вооружайтесь, – снова сосредоточившись на полках, он заставил себя посмотреть на лежащие там пистолеты, продолжая говорить бесцветным тоном. – Попрощайтесь со всеми. Возьмите с собой всё, что вам нужно. Позаботьтесь обо всём, о чём вам нужно позаботиться, прежде чем мы уедем. Я хочу, чтобы все, кто со мной, были оснащены полной боевой техникой.
Он взял ещё один глок, открыл его и проверил патронник.
– Мы уходим через двадцать минут, – сказал он, защёлкнув патронник. – С вами или без вас.
Глава 35
Уличный боец
Несмотря на то, что Ревик говорил о Джораге за рулём, он в последнюю минуту передумал и велел им идти пешком.
Это был инстинкт. Он не стал подвергать сомнению свой порыв, просто последовал ему.
Вместо этого они пошли через парк.
Он не возражал против прогулки. Ему нужно дополнительное время, чтобы подумать… не стоя на месте.
Несмотря на периодическую дрожь в его свете, предупреждения из Барьера или что-то ещё, он не предвидел большого сопротивления их проникновению в само здание, учитывая дерьмовые игры, в которые Касс и Тени, казалось, нравилось играть.
Они хотели, чтобы он пришёл.
Это могло быть единственным смыслом звонка Касс в их номер. Он поверил удивлению Касс, когда та увидела Элли в сознании; они понятия не имели, что она будет с ним, и уж тем более не знали, что она в сознании.
Этот звонок предназначался ему. Они издевались над ним, дразнили его ребёнком, пытаясь заставить его потерять хладнокровие и прийти за ними. Другими словами, он делал практически то же, чего они хотели.
Но ему было всё равно.
Он знал Тень и то, как Тень думает. Ревик знал, что тот блефует, хотя обычно он делал это только тогда, когда был близко знаком со своим оппонентом. Теперь Ревик тоже знал себя лучше. Благодаря Элли он узнал больше о том, кем стал, что с ним произошло за эти годы. Он знал больше о своих эмоциональных ахиллесовых пятах. Он знал больше о том, как Менлим манипулировал им в прошлом.
Он прекрасно представлял себе, чего ждёт от него Менлим.
Он знал, что, вероятно, не сможет избежать предсказуемости во всех отношениях. По правде говоря, он и раньше рассчитывал на Элли в этом отношении. У Элли была склонность думать о вещах не так, как большинство видящих – возможно, потому, что она была воспитана человеком, или потому, что у неё не было военного прошлого, как у большинства видящих, которых знал Ревик.
А может, просто потому, что она была Мостом.
Однако Элли здесь не было; Ревику придётся рассчитывать на то, что он удивит Менлима каким-нибудь другим образом. Он полагал, что самый простой способ сделать это – попытаться оставаться связанным с тем, что он мог чувствовать от Элли в Барьере.
До сих пор этого было не так уж много.
Он знал, что сразу после смерти наступает период «затмения», во время которого умерший не может много общаться с другой стороной.
Он знал это, но все равно продолжал пытаться резонировать с её светом.
Он предполагал, что какая-то часть его до сих пор надеялась, что она выйдет из этого затмения к тому времени, когда он действительно будет нуждаться в ней. Если же нет, то ему придётся полагаться на Балидора и Тарси, которые будут ставить палки в колеса Тени. Оба они, казалось, понимали это, и почему он нуждался в этом от них.
Тарси, похоже, в особенности всё поняла, хотя она даже по её меркам была необычайно сдержанна, когда услышала о смерти Элли.
Она даже не выразила соболезнования.
С другой стороны, он тоже не был ей особенно полезен, когда умер Вэш.
И он не был утешением ни для Джона, ни для кого-либо ещё в ту ночь – или в эту, если уж на то пошло.
В любом случае Ревик не очень понимал отношения своей жены с его кровной тётей. Как и отношения Элли с Вэшем, это всегда казалось не его делом. Она была Мостом. Она имела отношения с этими высокопоставленными видящими, включая Вэша, включая его тётю, включая Совет, включая Балидора – отношения, которые никак не были связаны с ним.
Ревик мог чувствовать эти вещи, эти связи, не понимая их.
К счастью, у него был такой склад ума, которому не требовалось это понимать.
Может быть, это тоже военное прошлое, как всегда просачивавшееся в его жизнь. Он заботился о своих отношениях с ней.
Остальную часть своей жизни Элли проводила так, как ей заблагорассудится.
Вэш однажды назвал его «мудрым» за такой подход. Потом он улыбнулся и сказал Ревику, что в душе он до сих пор уличный боец. Практичный до мозга костей. Заботится только о тех деталях, которые имеют значение. Целеустремлённый, даже когда он притворялся, что это не так.
Описание Вэша в основном рассмешило Ревика.
Временами старик мог просто колоссально завираться.
И всё же Ревик хотел бы, чтобы Вэш был сейчас здесь.
Он полагал, что вскоре вновь его увидит.
Его взгляд скользил по тёмным деревьям, лужайкам и дорожкам парка, а пальцы сжимали кобуру пистолета, висевшего на левом бедре.
До сих пор они не наткнулись здесь ни на одну чёртову штуку. Тишина казалась зловещей.
Это также позволяло его разуму блуждать.
Мысль о том, чтобы снова быть с Вэшем, с его матерью, отцом, сестрой, его лучшей подругой детства, Кучтой, несколько смягчила его, когда он позволил себе это.
Он не мог представить, каково это – увидеть этих людей в том другом месте. Он знал, что придаёт этим встречам физические качества, которые они не разделят с жизнью здесь, внизу, но это всё, что у него имелось. В отличие от Элли, Ревик, казалось, даже с самого раннего возраста не мог вспомнить, какой была жизнь в пространстве за Барьером.
Он мог уловить проблески этих мест, впечатления от прекрасных пейзажей, чувства любви, семьи, единства, покоя. Он мог видеть знакомых людей, в основном с ней, но они были для него как картины, как дым, слишком далёкие, чтобы ощущаться настоящими.
Но думать об этом ещё слишком рано.
Он подумает об этом позже.
Или он умрёт раньше, чем закончит, и узнает об этом, когда доберётся туда, как и большинство людей.
Балидор, Юми и Тарси продолжали работать над конструкцией. Ревик подозревал, что Джон по-прежнему был его лучшей надеждой в отношении Касс – на тот случай, если ему понадобится преодолеть её защиту, то есть в психологическом смысле.
А ведь ещё есть Териан.
Как ни странно, несмотря на свои опасения по поводу того, что Тень снова активизирует Фиграна, Ревику было труднее включить «Шулера» в свой план таким образом, чтобы это имело смысл для него. Формально он знал Териана лучше, чем двоих других – лично и вообще – но он не был уверен, как точно описать его в плане представляемой угрозы.
По правде говоря, он не мог уложить в голове Териана, который отвечал либо перед Касс, либо перед Тенью, не говоря уже о них обоих сразу.
Часть его сознания до сих пор видела в нём Фиграна.
Фиграна в маске Териана.
Даже находясь в подчинении у Галейта, Териан никогда не умел хорошо следовать приказам.
Этот странно покладистый, сидящий на задних рядах Териан ощущался видящим другой породы, не таким, как тот, которого Ревик помнил по их пёстрому прошлому. Ревик не знал, стоит ли вообще отвергать эту версию Териана, ожидать, что он проявит себя как дополнительная мощь на телекинетическом фронте, или же рассматривать его как обычную дикую карту, которой всегда являлся прежний Териан – как того, кто способен сделать неожиданные вещи в наименее вероятных обстоятельствах.
Отбросив эту мысль, Ревик сосредоточился на том, что он действительно знал.
Они хотели, чтобы он пришёл.
Он мог догадаться, почему, но ни одна из этих догадок не удовлетворила его и не казалась правильной в тех сегментах его света, которым он всё ещё доверял. Должно быть, они уже знают, что убили Элли, а значит, и его. Они ожидают, что это доведёт его до отчаяния – по крайней мере, придаст сильную мотивацию.
Они дразнили его ребёнком.
Они должны понимать, как сильно он отреагирует на это, особенно учитывая, насколько девочка похожа на его ныне покойную жену.
Они явно намеревались использовать ребёнка, чтобы привести его к себе.
Но почему? Эта часть всё ещё боролась с разумом в глубине его сознания.
Если они хотят его смерти, есть и более простые способы.
Его логический ум подсказывал ему, что раз так, то они, вероятно, не хотят его смерти. Он мог бы придумать причины для этого, но они были в лучшем случае теоретическими. Самая сильная из них, с точки зрения мотивов, которые могли бы волновать Менлима, касалась его репродуктивной способности. Элерианец он или нет, но Териан мог быть стерилен. Чертовски много мужчин-сарков рождались стерильными; весьма вероятно, что и большая часть элерианских мужчин тоже.
Возможно, это делало Ревика в глазах Тени даже более ценным, чем его жена.
Если они до сих пор не придумали жизнеспособного способа клонирования элерианцев, учитывая их более деликатные отношения между светом и материей и неспособность вытащить душу с соответствующими атрибутами из земель за Барьером, Ревик мог бы оказаться их лучшим выбором в разведении большего количества телекинетиков.
Возможно, они думали, что смогут извлечь из него достаточно биологического материала, чтобы создать, по крайней мере, ещё одного элерианского ребёнка – может, на этот раз с Кассандрой.
Впрочем, Ревику это тоже не казалось верным.
Нет, было что-то ещё.
Они чего-то от него хотели. Менлим чего-то от него хотел.
Возможно, это нечто не такое очевидное.
Ревик знал, что его резонанс с Менлимом и Дренгами по-прежнему жил там, в некоторых частях его структур. Он мог навсегда остаться там, учитывая то, как Ревик был воспитан, но он сомневался, что этого было достаточно, чтобы завербовать его, даже если бы прямо сейчас он не был ходячим мертвецом.
Но размышления о том, как его воспитали, только напомнили ему, что Менлим теперь будет делать то же самое с его дочерью. Эта мысль душила его, мешала дышать.
Его дочь.
Их дочь.
Мысль о том, что она тонет в свете Дренгов, вынужденная резонировать с ними, сливаться с этими твёрдыми серебряными нитями, вызывала у него физическую тошноту. Запредельную тошноту. Он едва мог думать об этом, не желая закричать.
Впрочем, он уже знал, что будет делать.
Он скорее убьёт её, чем позволит этому случиться.
Пусть она вернётся другим путём, если захочет, но не таким. Он не оставит её здесь, как оставили его самого. Он не позволит ей страдать от жизни, подобной той, которую ему приходилось вести: где всё, что она могла сделать – это платить, платить и платить за грех быть оставленной позади. Он не позволит ей получить пожизненный долг из-за того, кем она станет, живя под опекой Менлима.
Нет, если он не сможет вытащить её, то убьёт.
Более того, Балидор убьёт её ради него.
Его дочь уйдёт с ним и Элли – с ними обоими.
Пусть она вернётся позже, может быть, когда это сделают сами Элли и Ревик. Может быть, даже с ними, в какой-то другой части этой жизненной волны. В какой-то более спокойный, мягкий момент в истории.
Дочь, сестра, подруга.
Стиснув зубы, чтобы сдержать волну эмоций, поднявшуюся при этой мысли, он вытер глаза тыльной стороной ладони. Он выпалил вопрос Врегу, прежде чем позволил себе подумать о том, что говорит.
– Куда вы её дели? – сказал он, не замедляя шага. – Элли?
Ревик почувствовал, как другой мужчина повернулся, хотя и не мог видеть его в темноте. На этом чёрном, как смоль, небе не было ни звёзд, ни луны. В воздухе до сих пор стоял запах дыма от пожаров.
Несмотря на это, он чувствовал, что Врег тупо смотрит на него, идя по той же лужайке вдоль деревьев Восточного Центрального парка. Поначалу китайский разведчик казался совершенно сбитым с толку этим вопросом, не понимая, о чём вообще спрашивал его Ревик.
В конце концов, ему ответил Джон, который шёл по другую сторону от Врега.
– Мы положили её в вашу постель, – просто сказал Джон.
Ревик почувствовал, как что-то в его груди расслабилось.
– Ладно – сказал он. – Хорошо.
Он не понимал, почему захотел это знать, и почему ответ Джона наполнил его облегчением. Но так оно и было. Он почти видел её там, мирно лежащую под одеялом. Он знал, что на самом деле её там не было, но каким-то образом этот образ принёс ему смутное умиротворение.
– Хорошо, – повторил он, стиснув зубы. – Спасибо.
Он почувствовал, как остальные переглянулись.
Однако Джон лишь пожал плечами, отмахиваясь от его слов.
– Это сделал Балидор, – объяснил он.
Ревик кивнул, ступая по тёмной траве.
– Хорошо, – повторил он.
Некоторые из них продолжали смотреть на него.
Он чувствовал в них печаль, особенно в Гаренше, который не переставал плакать с тех пор, как они вышли через парадные двери отеля. Джон в основном ощущался пустым – вероятно, и Ревик ощущался так для остальных.
Ревика это тоже не волновало.
Честно говоря, было уже слишком поздно.
Он почувствовал вокруг себя щит света от Джона, который сумел удерживать его с помощью того, что Балидор воссоздал из структур света Элли. Ревик не пытался понять, что они сделали, чтобы помочь ему. Он не пытался слишком углубляться в прогнозы того, как хорошо или как долго этот восстановленный щит может продержаться, или где будут слабые места. Он позволил остальным позаботиться об этой части, позаботиться о нём.
Он доверял Балидору. Он доверял Джону.
Он доверял и Тарси, которую тоже ощущал в своём свете на заднем плане. Он знал, что Локи служил ещё одним резервом. Возможно, на этот раз ему придётся больше использовать Мэйгара, но младший элерианец, похоже, тоже этого хотел.
Ревик должен был доверять им всем. У него не оставалось выбора.
Каким бы ни был исход этого дела, он знал, что не сможет сделать это в одиночку, а завершение этого стало главным приоритетом. Не его чувства, не то, кто жил или умер, а простая механика выполнения этой работы.
Его мысли всё равно вернулись к Мэйгару, хотя бы на протяжении нескольких шагов по тёмной траве.
Ревик знал, что ему следовало бы воспринимать своего сына с чем-то большим, чем эта пустая функциональность, но в данный момент у него не было для этого сил.
Он сделал то немногое, что мог – то немногое, что позволяли его ограниченные эмоциональные возможности.
Прежде чем они покинули отель, Ревик схватил Мэйгара за бронежилет и грубо оттащил в сторону, пока все остальные видящие прощались и оставляли последние инструкции друзьям и близким.
Ревик знал, что не сможет сделать многого, особенно тогда, но он сказал Мэйгару, что гордится им. Он говорил и другие вещи. В основном выражал сожаления, но также и чувства – надежды, которые он питал в отношении другого мужчины.
Он попросил его позаботиться о своей сестре.
Он не был уверен, что многое из его слов отложилось в сознании, но он сказал Мэйгару, что видел, как много тот работал, и в Сан-Франциско, и на аэродроме в тот день. Он сказал ему, что Чандрэ подробно описала ему, как много он помог ей в том учреждении в Калифорнии. Он сказал ему, как сожалеет о том, что ему пришлось пережить в Аргентине от рук Тени.
