Текст книги "Мост (ЛП)"

Автор книги: Дж. С. Андрижески

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 39 страниц)

Чёрт возьми, он, вероятно, сам себя вводил в заблуждение.

Об этом его предупреждали и Балидор, и Врег, но большая часть его сознания всё равно упорно цеплялась за эту веру.

Она села к нему на колени, слегка извиваясь на его ногах. Когда она наклонилась и поцеловала его в шею, он закрыл глаза, бормоча что-то в её голове, надеясь, что никто другой этого не услышит.

«Вернись ко мне. Вернись ко мне, Элли, пожалуйста. Пожалуйста, ты нужна мне…»

Она дотронулась до его лица, провела пальцами по подбородку, заставив его вздрогнуть.

«Пожалуйста, – шёпотом взмолился он. – Пожалуйста, вернись ко мне. Пожалуйста».

Её пальцы обвились вокруг его шеи, на мгновение сжавшись, прежде чем она скользнула ими под край его рубашки. Он знал, что не должен позволять ей прикасаться к себе в присутствии других, особенно когда ему этого хотелось, особенно когда это создавало рябь в его свете – рябь, которую они могли видеть, и он это знал – но он не мог заставить себя заботиться и об этом тоже.

Не настолько, чтобы попросить её остановиться.

Она всегда возбуждалась от телекинеза. Он наслаждался, делая это прямо перед ней, как только заметил последовательность её реакций на эту более высокую интенсивность его света.

Конечно, это было раньше.

Снова поёрзав на обтянутом тканью сиденье, он заставил себя отвести взгляд от её лица и уставился в окно. Не обращая внимания на осторожные, почти ритмичные прикосновения её рук и пальцев – ну, насколько это было возможно – он попытался заставить свои мысли вернуться к тактическим линиям.

Более половины видящих, которые прибыли с ними на «Чинуке», отделились после того, как он зачистил взлётно-посадочную полосу в парке. Три оставшихся автомобиля должны были защищать больше Элли, чем самого Ревика. Пока у него есть доступ к кормушкам и Джону, он может защитить себя.

Джон проделал потрясающую работу.

Поистине потрясающую – даже лучше, чем надеялся Ревик.

В любом случае, ему нужно было, чтобы остальные видящие начали разбираться с военным присутствием на Манхэттене. Тех, кто отделился в парке, встретила ещё большая группа видящих из Дома на Холме. Все вместе эти шестьдесят или около того вооружённых разведчиков получили приказ вернуться в отель и по пути уничтожить как можно больше тактических целей.

Ревик уже получил ответ от Локи, который возглавлял эту группу.

До сих пор их процент успеха был высоким – выше, чем Ревик смел надеяться. Когда они готовились покинуть аэродром, очистив его от оставшегося оружия и боеприпасов, включая все тайники, которые Ревик и другие разведчики отыскали через Барьер и их органические сенсоры, вторая команда немедленно занялась другой группой видящих.

Судя по всему, это были люди Салинса, возглавляемые Повстанцами, которых опознали некоторые бойцы на стороне Ревика.

Одной из таких видящих была Уте.

По словам Локи, Ригор и Тан тоже были там.

Ревик не видел никого из этих видящих лицом к лицу с тех пор, как поставил им ультиматум оставить Дренгов, если они хотят продолжать следовать за ним. Уте ушла первой. Ригор и Тан ушли вскоре после неё, исчезнув из той крепости в горах, вероятно, как только стало ясно, что Ревик настроен серьёзно.

Уже не в первый раз он мысленно вознёс благодарственную молитву за то, что Врег не был в числе ушедших. С тех пор он возносил эту благодарность примерно раз в две недели.

Повернув голову, он посмотрел на Ниилу, потом на Джорага, которые тоже были бывшими Повстанцами.

Трудно было вспомнить, какими они все были тогда.

Теперь их свет сиял в Барьере совсем не так.

Ревик сильно подозревал, что тогда, работая на Салинса, он не узнал бы эту их версию. В те дни они все резонировали с таким одинаковым тоном, как единственная гудящая нота одного и того же музыкального инструмента.

Именно это и происходило под светом Дренгов.

Элли просунула руку под его расстёгнутый жилет, массируя бок и рёбра.

Он даже не заметил, как она расстегнула крючки спереди.

Закрыв на мгновение глаза, он вспомнил, как ему было плохо тогда, когда Элли работала в Китае на Лао Ху. Он не знал, где она – или с кем она.

Воспоминание стучало у него перед глазами.

Откинувшись на спинку матерчатого сиденья, он просмотрел фрагменты конструкции, чтобы выяснить, где сейчас находится его вторая команда. Он знал, что они решили сделать крюк, чтобы попасть в несколько зданий после того, как разберутся с остальными камерами хранения в парке. Теперь он чувствовал, что они добавили к петле ещё и боковую разведку – для большего гарнизона, который они не рассчитывали взять в одиночку.

Он чувствовал, как Локи обсуждает с Гаренше, должны ли они ударить по нему сегодня или привести подкрепление завтра.

Или же привести Ревика, как только они разведают обстановку.

Ревик послал Локи своё одобрение последнего, сказав ему взять aleimi-сканы каждого аспекта охраны, включая всё, что они могли чувствовать под землёй, а также любые более мелкие конструкции или Барьерные сигнатуры, которые могли защищать конструкцию.

Он сказал Локи, что как только они получат более полную картину оставшихся оборонительных возможностей города, Ревик уничтожит их в порядке убывания угрозы.

Он почувствовал пульс благодарности и даже юмора от Локи. Послав ему в ответ весёлый взрыв тепла, Ревик удалился с последним сообщением, прося снова связаться с ним, если он им понадобится.

«Понял, laoban», – послал видящий.

Мысли Локи были почти радостными.

Ревик улыбнулся и покачал головой.

Это впечатление показалось ему забавным, учитывая то, как каменнолицый Локи выглядел большую часть времени, но это тоже имело смысл. В душе Локи был настоящим бойцом. Он, наверное, лез на стены от всего этого относительного бездействия в Сан-Франциско, особенно попробовав на вкус сражение в Южной Америке. Для человека с таким темпераментом, как у Локи, эта поездка, вероятно, казалась давно необходимой.

В тот же миг ему пришло в голову, что он должен больше использовать ближневосточного видящего в этих полевых операциях. Он, Врег и Балидор назначили Локи в подразделение разведки из-за его высокого ранга видящего, но, возможно, это было ошибкой.

Ревик всё ещё размышлял над этим, когда «Хаммер» въехал на подъездную дорожку, ведущую к отелю «Дом на Холме».

– Мы войдём через парадный вход?

Ревик обернулся, поняв, что Джон заговорил.

Джон смотрел в окно, широко раскрыв глаза и уставившись на толпу видящих и людей, ожидающих их под навесом из органического стекла сразу за вестибюлем. Ревик видел, как глаза Джона изучают лица с ошеломлённым, онемевшим выражением, даже когда его пальцы поднялись, чтобы схватиться за собственную грудь, вероятно, не вполне осознавая, что он делает это.

Ревик поймал себя на том, что понимает.

Он также не мог думать о том, когда они были здесь в последний раз, и именно поэтому он был уверен, что они приедут иначе.

– Да, – сказал Ревик.

Он прочистил горло, оглядываясь на других видящих, теснящихся на заднем сиденье «Хаммера»; на их лицах выступил пот от тесноты салона и закрытых бронированных окон.

– Мы войдём через чёртов парадный вход, – добавил он, слегка улыбнувшись всем присутствующим, прежде чем сосредоточиться на Джоне. – А ты возражаешь, брат?

Он знал, что улыбка получилась так себе, но она, казалось, сделала именно то, чего он хотел.

Ниила улыбнулась в ответ. То же самое сделали Джораг и Юми.

Когда Ревик взглянул в сторону, он увидел, что лицо Джона тоже несколько расслабилось.

Это была не совсем улыбка, но он не видел много улыбок на лице Джона в последнее время, с тех пор как они в прошлый раз были в Нью-Йорке. Впервые Ревик поймал себя на том, что действительно думает об этом. Сделав это, он взглянул на Врега, который, казалось, тоже наблюдал за Джоном, хотя и скрывал это лучше.

Почувствовав импульсы боли от обоих мужчин, Ревик нахмурился.

Он держался подальше от их отношений, но теперь поймал себя на мысли, что, возможно, делал это слишком долго.

– Брат Джон? – подтолкнул он.

Джон посмотрел на него, с видимым усилием оторвав взгляд от лиц, ожидавших их по ту сторону стекла.

Ревик заметил, как Джон перевёл взгляд на Элли. На его лице промелькнуло страдальческое выражение, а из его света вышло горе вместе с чем-то, похожим на страх.

Ревик осознал, что Джон похудел. Возможно, очень сильно похудел.

– Никаких возражений, – сказал Джон.

Сказав это, он слегка улыбнулся Ревику, но Ревик почувствовал, как у того сдавило горло так же, как и услышал это. Джон снова посмотрел в окно, и Ревик вдруг понял, что почти слышит биение сердца другого мужчины через aleimi-связь между ними.

До него дошло, что Джон боялся.

Он боялся того, что другие сделают с ним, как только увидят Элли.

Чувствуя тошноту в собственном животе, Ревик ещё крепче обнял её. Она подняла голову, как только он это сделал, и он почувствовал ещё один, более настойчивый пульс боли в её свете. Достаточно сильной, чтобы на короткое время стереть его мысли и заставить посмотреть ей в лицо.

Когда он это сделал, она прикоснулась к его щеке, лаская её до самого подбородка. Она не сводила с него глаз, и отрешённость оставалась прежней, но боги – он почти видел её там. Он боролся со своим собственным восприятием, когда смотрел на неё, желая поверить в это так сильно, что почти не слышал ту часть себя, которая махала предупреждающими флажками против того, чтобы даже думать об этом.

Он всё ещё смотрел на неё, когда она наклонилась к нему и поцеловала.

Он поцеловал её в ответ.

Он сделал это машинально, в кои-то веки позволяя себе совершенно не заботиться о том, что другие могут увидеть в том, что он делает с ней. Её пальцы резко сжались в его волосах, когда он вложил свет в свой язык, его рука рефлекторно скользнула дальше вокруг Элли, а пальцы наполовину сжались на её боку, когда она издала тихий звук прямо в его губы.

Он мгновенно стал твёрдым, до боли твёрдым, и это повергло его в панику.

«Боги, Элли. Только не здесь. Пожалуйста. Пожалуйста, только не здесь…»

Она отпустила его.

Она сделала это сразу же, так быстро, что это дезориентировало его. Она подняла голову и разжала пальцы в его волосах, прежде чем положить ту же руку ему на плечо.

Ревик взглянул на неё, чувствуя, как тяжело вздымается его грудь, чувствуя, что остальные снова сосредоточились на них, даже те, кто, казалось, смотрел в сторону. Когда Ревик посмотрел на Джона в этот раз, он увидел угрызения совести в глазах другого мужчины.

Джон резко отвёл эти глаза от них двоих, и чувство вины покинуло его свет.

Не раздумывая, Ревик обратился к нему, и его свет и мысли были абсолютно бескомпромиссными.

«Никто тебя и пальцем не тронет, Джон. Я этого не допущу».

Джон вздрогнул и уставился на него.

Ревик слегка улыбнулся и тихонько прищёлкнул.

«Расслабься, ладно? Ты сегодня отлично справился. Лучше, чем я мог требовать от кого-либо из моих старших разведчиков».

– Ты же командир, – добавил Ревик вслух. – Не забывай об этом. Нам с тобой нужно поговорить позже, – он взглянул на Врега и пробормотал: —…Возможно, мне придётся поговорить с несколькими людьми здесь.

Джон смотрел на него почти так, словно не понимал, что он говорит.

– Так что не убегай, ладно? – сказал Ревик. – Про разговор я серьёзно.

Джон нахмурился. Он тоже взглянул на Врега, но сразу резко отвернулся. Как только он это сделал, челюсти Врега заметно напряглись, как раз перед тем, как он бросил на них обоих откровенно сердитые взгляды.

«Шёл бы ты далеко и надолго, Прославленный Меч», – пробормотал Врег в его сознании.

Ревик его проигнорировал.

«Джон?» – настаивал он.

После небольшой паузы Джон кивнул, и его кадык шевельнулся от глотка.

– Окей.

– Окей? – резко повторил Ревик.

Джон наградил его жёстким взглядом.

– Окей… сэр.

Ревик широко улыбнулся. Он понимал абсурдность неожиданного прилива оптимизма, который его накрыл, но ничего не мог с собой поделать.

– Вот так-то, – пробормотал он.

Что-то в том, как он сказал это, заставило всех в Хаммере расхохотаться.

Может быть, они тоже чувствовали этот оптимизм.

Что бы там ни было, это рассеяло напряжение, которое не отпускало его с тех пор, как приземлился «Чинук». Ниила усмехнулась, издав ещё один смешок, и наклонилась к Юми, с которой сидела напротив них. Впереди, за рулём, Джораг фыркнул от смеха, сидя рядом с Джаксом, Иллег и Мэйгаром.

Сидевший в среднем ряду Джон улыбнулся вместе с остальными, как будто не мог удержаться, хотя в его глазах всё ещё читалось скрытое раздражение и недоумение. Балидор хлопнул его по плечу, но Джон, казалось, даже не почувствовал этого. Ревик заметил, что Джон тоже слегка нахмурился, косясь в сторону Врега, но бывший Повстанец в этот момент выглядел откровенно сердитым.

Врег был единственным в «Хаммере», кто не рассмеялся над словами Ревика.

Ревик подавил искушение ударить старшего мужчину светом, хотя бы для того, чтобы убрать с его лица это замкнутое выражение. Ему нужно подождать, пока он не останется с ним наедине.

«Хаммер» остановился, и что-то в этом последнем рывке торможения, казалось, вырвало Джона из того места, в которое отправился его разум.

На этот раз, когда его ореховые глаза вернулись к окну, Джон сосредоточился на человеческих лицах, ожидающих их, включая Данте, ту девушку-хакера, которую они подобрали перед карантином, и ещё нескольких человек, которых Ревик узнал по человеческим Спискам.

Ревик проследил за взглядом Джона мимо двух видящих Адипана, Деклана и Викрама, к горстке друзей Элли из Сан-Франциско, а также к её с Джоном двоюродным братьям и сёстрам, к их дяде и тёте. У Ревика на мгновение перехватило горло, когда он увидел её семью, стоявшую там, несмотря на то, что он общался с ними из Сан-Франциско.

Он позаботился о том, чтобы они услышали от него лично, что случилось с ней, пусть даже он опустил некоторые мрачные подробности, главным образом о том, кто сделал это с ней, о беременности и о том, что она может никогда не проснуться.

Когда она пришла в себя, он позвонил им снова, поговорив с её дядей Джоном и тётей Кэрол, а также с двумя её кузенами, Карой и Марко.

Ему нужно было, чтобы они понимали, почему она ещё не совсем в себе.

Опять же, он опустил детали, в основном касающиеся её пристрастия к вайрам, но он говорил с ними об этом в течение нескольких часов. Ему нужно было, чтобы они полностью поняли, какой она будет, когда они наконец-то увидят её лично, и почему они не могут поговорить с ней по телефону.

И всё же он знал, что это будет для них шоком.

Слышать о том, что близкий человек потерял какую-то часть своего разума – это одно. Испытать это – совсем другое.

А Элли по-прежнему молчала. Даже в его сознании.

Он отвернулся от группы людей и нахмурился. Он знал, что сначала ему придётся поговорить с ними и, возможно, дать им достаточно времени, чтобы побыть с Элли под присмотром или без него. Он подозревал, что её двоюродным братьям будет легче – они скорее пребывали в смятении, нежели страдали, и гораздо меньше опустошены тем, что случилось с его женой.

Больше всего Ревика беспокоила тётя Элли, Кэрол.

Все эти годы она была для Элли чем-то вроде второй матери, и теперь, когда настоящей матери Элли не стало, Ревик подозревал, что Кэрол ещё крепче держалась за неё, возможно, как за остаток своей сестры. Именно Кэрол безутешно плакала по телефону, пока Ревик пытался – как он подозревал, безуспешно – утешить её и заверить, что Элли, по крайней мере, не испытывает боли.

Он честно не знал, почувствует ли она себя лучше или хуже, когда столкнётся с самой Элли, но последняя реакция беспокоила его.

Он также не знал, как Элли отнесётся к своей семье, не говоря уже о слезах и горе её тёти, если они ошеломят её эмоциями.

Он старательно скрывал это от своей жены с тех пор, как она пришла в сознание. Он вставил гарнитуру ей в ухо, чтобы тётя могла поговорить с ней по телефону, но не мог сказать, узнала ли Элли её голос.

Он также скрывал щитами от Элли большую часть своих собственных эмоциональных реакций – во всяком случае, самых сильных – хотя в последние несколько дней ему это удавалось гораздо реже.

И всё же она, похоже, не возражала. Она даже утешала его, по-своему.

Эта мысль покинула сознание Ревика секундой позже.

Его глаза привлёк кое-кто другой.

Перед этой небольшой группой людей из семьи и друзей Элли стоял человек, которого Ревик даже не сразу узнал. Он всё равно был вынужден посмотреть на этого человека, сосредоточившись на его тёмно-синих глазах и чёрных волосах с какой-то пустой сосредоточенностью, не зная, что его там держит.

Он вздрогнул, осознав, что смотрит на Джейдена, бывшего любовника своей жены и ещё одного беженца из Сан-Франциско.

Этот человек сильно изменился за месяцы, прошедшие с тех пор, когда Ревик видел его в последний раз.

Как и Джон, Джейден выглядел так, словно сильно похудел. Кроме того, как и Джон, большая часть того, что он потерял, была не мускулатурой, что делало его худощавым и каким-то более высоким, ростом почти с видящего. Он также выглядел более взрослым, чем Ревик помнил его раньше, несмотря на то, что ему было около тридцати пяти, то есть для человека он давно достиг физической зрелости.

Джейден уставился на «Хаммер» с такой напряжённостью, какой Ревик никогда раньше не видел на его лице. Это выглядело почти так, как будто он смотрел на самого Ревика, хотя Ревик знал, что это не может быть правдой, учитывая, что экранированные, затемнённые окна оставались закрытыми.

Ревик не мог припомнить, чтобы когда-нибудь видел такое выражение на лице Джейдена за всё то время, что он наблюдал за Элли в Калифорнии. Ему вдруг пришло в голову, что тётя Кэрол и все остальные должны были рассказать Джейдену о случившемся. Глядя на это лицо, Ревик ощутил, что ощетинился, не имея никаких сознательных мыслей, связанных с его реакцией.

Джейден числился в человеческом Списке Смещения.

Ревик помнил, что он занимал в нём относительно высокое положение – обозначение «2», в отличие от тройки и четвёрки, которые присвоены большинству членов семьи и друзей Элли. Ранг 2 «техник», так что они, вероятно, заставили его работать с Данте.

В ту же секунду Ревик понял ещё кое-что.

Джейден обвинит его в том, что случилось с Элли.

Возможно, ему придётся сдержаться, чтобы не убить этого ублюдка, когда тот это сделает.

Когда эта мысль проплыла в его голове вместе с более насыщенным импульсом враждебности, пальцы Элли сжались на его плечах, массируя мышцы там.

Ревик посмотрел на неё, когда Деклан открыл заднюю дверцу «Хаммера» снаружи. Когда Ревик встретился с ней взглядом, пассажирский отсек бронированного автомобиля залил свет снаружи. Он осветил её зелёные радужки, придав им призрачное сияние, которое он прочувствовал до самых ног.

Она улыбалась ему.

Боги. Боль змеилась в его свете, заставляя его руки болеть там, где он держал её.

Когда её собственный свет вспыхнул, отвечая на его, он мягко оттолкнул её своим aleimi, вплетая в этот импульс сильное извинение.

«Прости, – послал он едва слышно. – Не сейчас, детка. Ладно? Позже. Позже… Пожалуйста…»

Он послал его тихо, ещё тише, чем прежде. Он почувствовал ещё один мучительный укол стыда за обещание, заключённое в этих словах.

Но он знал, что действительно имеет это в виду.

Оторвав взгляд от её лица, он жестом приказал остальным выйти из машины наперёд них, и не только потому, что они были втиснуты в дальний конец сиденья в задней части пассажирского салона «Хаммера». Ему нужно взять себя в руки, прежде чем он столкнётся с этими людьми, иначе он действительно потеряет самообладание. Он должен сделать это для неё.

К тому времени, как все остальные вылезли из машины, он более или менее сумел снова натянуть на лицо рабочую мину.

– Хорошо, – сказал он, беря её за руку и улыбаясь ей. – Ты готова, детка?

Она улыбнулась ему в ответ, а потом опустила голову и на мгновение коснулась его лба своим. Боль жила даже в этом маленьком жесте.

Ревик мог себе представить, что он также чувствует в нём любовь.

Он послал ей в ответ свою любовь, столько, сколько она могла удержать, борясь со слезами, как и он сам. Он улыбнулся сквозь внезапно расплывшуюся картинку перед глазами, поднеся её руку к губам, чтобы поцеловать её пальцы, прежде чем начать скользить по скамье вслед за Балидором и остальными.

Хорошо это или плохо, но они вернулись домой.

Глава 28

Малышка в синем

– Дорогая, – раздался из соседней комнаты знакомый голос. Это слово было произнесено нараспев, мелодичным, соблазнительным тоном, который он теперь часто использовал с ней. – Ты захочешь это увидеть, любовь моя. Честное слово, это очень интересно. Просто захватывающе, на самом деле…

Касс улыбнулась, невольно тихонько фыркнув.

Посмотрев вниз на маленькую девочку, протягивающую свои ручки к тому месту, где стояла Касс, она смягчилась, не в силах сдержать улыбку в ответ на серьёзный взгляд ребёнка.

– Такая серьёзная маленькая девочка, – проворковала Касс, поднимая её на руки, чтобы обнять за талию и подхватить руками под скрытую юбкой попу. – А что это мы такие серьёзные? – поддразнила она её, шутливо нахмурившись в ответ. – Ты решаешь проблему голода в мире, моя драгоценная? Запоминаешь все элементы периодической таблицы?

Девчушка захихикала, пуская на Касс световые пузырьки.

Менлим, конечно, уже подключил свет маленькой Ками к этой конструкции, но у ребёнка была своя конструкция, в дополнение к той, что висела над зданием, а тем более над Нью-Йорком. Менлим заверил Касс, что это ускорит её световое развитие в ключевых областях, если они будут держать её погруженной в этот более структурированный свет, а также помогут изучить функционал, который ей понадобится, когда она станет старше и начнёт серьёзно тренироваться.

– Она не будет нуждаться ни в каких уговорах, как её отец, – пообещал Менлим, отмахиваясь от её беспокойства, когда Касс в очередной раз настаивала на своём. – Ей не понадобится даже самое малое количество подобного, так что ни капли не беспокойся, моя дорогая. Мало того, что у неё будете вы с Терианом, чтобы наставлять её – мы можем направить её свет соответствующим образом с самого рождения. Обучаться твоей дочери будет так же просто, как дышать. Клянусь тебе, моя прекрасная Война Кассандра.

Касс почувствовала облегчение от его слов, но всё ещё была настороже.

Что-то в Ками пробуждало в Касс эту маму-медведицу с такой силой, что это её потрясло. Она никогда в жизни не чувствовала такого желания защищать другое существо.

Маленькие пальчики потянули её за волосы.

Когда Касс повернулась и встретилась взглядом с этими великолепными, потрясающими, ясными и зелёными глазами, она улыбнулась, увидев серьёзное выражение, вернувшееся на лицо её дочери.

Должно быть, она уловила какую-то часть мыслей Касс – достаточно, чтобы её крошечный лобик слегка нахмурился. Её свет тоже излучал это беспокойство, наряду с шёпотом озадаченности, как будто она не могла понять точный источник того, что беспокоило её мать.

Ками всё лучше и лучше читала их обоих.

Казалось, что с каждым днём ей это удавалось всё лучше.

Что-то в этом пристальном взгляде тронуло Касс глубже, чем даже просьба взять на ручки. Она не могла не признать, что эта серьёзность, наряду с ясным умом и целеустремлённостью во взгляде Ками, была совершенно очаровательной, трогательной и одновременно внушала благоговейный восторг.

Она также поймала себя на том, что уже не в первый раз думает, что маленькая Ками временами может быть миниатюрной копией её отца, вплоть до той драгоценной маленькой морщинки, которая появлялась у неё между глаз, когда она хмурилась.

Касс отказывалась признавать, видит ли она в этих чертах хоть что-то от её биологической «матери», не говоря уже о самих глазах. Всё, что было передано в генетике со стороны Элли, должно быть, оставалось довольно незначительным на данный момент, во всяком случае, по сравнению с той ролью, которую Касс играла в жизни маленькой девочки.

Элли потеряла свой шанс стать матерью.

Да и вообще, чёрт возьми, она никогда по-настоящему этого не хотела.

Даже когда они были детьми, Элли заботилась только о себе. Она никогда не говорила о том, что у неё будет семья, или даже муж, или кто-то ещё. Когда она говорила о своём будущем, Элли никогда даже не упоминала об этом.

Для Элли всё это всегда было связано с Элли.

По той же причине Касс без сомнения знала, что ребёнок – это идея Ревика.

Зная Элли, ему пришлось уговаривать её – это при условии, что беременность не стала для них обоих полной случайностью. Вероятно, этому здоровяку потребовались месяцы, чтобы заставить её смягчиться – и то ему наверняка пришлось обставить это как какое-то превозношение эго, связанное с тем, что она Святейшая Боженька и Королева Элли Мост.

Касс фыркнула. Воспитание ребёнка наскучило бы Элли уже через несколько недель.

Она не заслуживала Ками. Она никогда не оценит Ками так, как это делала Касс; она даже никогда не увидит её. Она никогда не узнает, какая она особенная, какая идеальная во всех отношениях.

Так что да… нах*й Элли.

Ками принадлежала ей. Ками любила её.

Она ни хрена не знала об Элли.

– Дорогая? – снова позвал Териан. – Право же, ты должна это увидеть. Умоляю!

Покачивая Ками на бедре, Касс пошла с ней по тёмно-бордовому ковру к проходу между комнатами. Когда она прошла через раздвижные деревянные двери в главную гостиную, то увидела Териана, стоящего перед монитором на всю стену. Этот монитор занимал большую часть стены цвета слоновой кости, которая располагалась прямо напротив двухстороннего камина, ярко горевшего по обе стороны обеих комнат.

Нахмурившись, Касс наблюдала за чёрным клубящимся дымом на мониторе, видя, как он поднимается вверх жидкими струйками из большой ямы в земле, окружённой кольцом деревьев.

Продолжая покачивать Ками, она прищурилась, рассматривая горящие машины.

– Разве это не… – начала она, но Териан поднял вверх пальцы в жесте, призывающем к молчанию.

– Смотри! – сказал он с восторгом в голосе. – Сейчас увидишь…

Последовала короткая пауза, затем на экране полыхнула резкая вспышка.

Что-то под землёй, в дальнем правом углу участка земли, вспыхнуло ослепительным взрывом света. Когда яркость первого взрыва начала угасать, Касс увидела более тёмный, густой чёрный дым, извергающийся из второй дыры в земле, вместе с высоким оранжевым и жёлтым пламенем, отдававшим синим и зелёным оттенком от какого-то химического вещества.

Териан в восторге захлопал в ладоши.

– Ты это видела? – он ухмыльнулся, махнув рукой в сторону экрана. – Боги. Кажется, у меня стояк. Это плохо?

Касс рассмеялась, накрыв ладонью одно из ушек Ками.

– Следи за языком, папа, – сказала она с притворной строгостью в голосе.

– Прости, малышка, – продолжая улыбаться, он подошёл к ним и обнял её за талию, грубо притянув её и Ками к своему боку, прежде чем наклониться и поцеловать её в щёку. – Я перевозбудился.

– Я это вижу, – сказала Касс, нежно улыбаясь ему.

Снова взглянув на монитор, она нахмурилась.

Изображения менялись у неё на глазах, переключаясь на другую запись, показывая виды с совершенно другого набора камер. Некоторые из этих видов показывали доки в огне, а также северные наземные ворота, которые выглядели так, словно их полностью сровняли с землёй.

Касс рефлекторно вздрогнула, когда один из ОБЭ-трансформаторов взорвался драматическим, похожим на фейерверк ливнем искр. Она смотрела, как закрываются ворота, ведущие на берег.

За этими воротами и перед ними продолжали гореть пожары.

Он только что отрезал восточные доки.

Это означало, что он отрезал несколько их людей, так как они отправились в Нью-Джерси этим утром, чтобы забрать больше припасов.

– Кто-то хорошо проводит время, – пробормотала она, покачивая Ками на бедре. Покачав головой и улыбнувшись Териану, она продолжала смотреть на монитор. Ещё через несколько секунд она посмотрела на серьёзное лицо маленькой девочки и снова насмешливо нахмурилась.

– Это твой папа? – спросила она маленькую девочку, игриво покачивая её и указывая на экран. – Это твой папа, дорогая? Он что, взрывает всё подряд? Да?

Териан рассмеялся и поцеловал маленькую девочку в тёмноволосую головку, прежде чем запечатлеть значительно более взрослый поцелуй на губах Касс.

– Мы скоро отправимся на вылазку? – спросил он, обнимая её сзади, его янтарные глаза пристально смотрели на экран. – Собираешься увидеться с папой лично?

Касс снова фыркнула от смеха.

И тут она заметила, что на краю монитора мигает огонёк.

Менлим. Должно быть, он тоже наблюдает за этим.

Он хотел поговорить с ней. Ничего удивительного.

– Подержи её для меня, ладно? – прошептала она Териану, передавая ему Ками. Как только Териан прижал маленькую девочку к своей груди, Касс поправила пиджак и рубашку, прежде чем повернуться и направиться обратно в другую комнату. По сигналу она поняла, что на этот раз Менлим хочет, чтобы она пришла к нему одна.

– Я вернусь буквально через несколько минут, – крикнула она Териану. – …Самое большее через час. Ты можешь покормить её, пока меня не будет, если она проголодается.

– Ты не хочешь, чтобы я пошёл с тобой, дорогая? – крикнул ей вслед Териан.

– В этот раз нет, – сказала Касс, улыбаясь.

Передумав, она сбросила пиджак у стола и вместо него надела красную кожаную куртку, висевшую на стуле в столовой. Просунув руку в ближайший рукав, она накинула куртку на спину, просунула вторую руку в рукав, а затем вытащила свои длинные волосы и встряхнула их так, чтобы они свисали прямо на спину.

– Поиграй с малышкой, – добавила она. – Я введу тебя в курс дела, когда вернусь.

Териан по-волчьи ухмыльнулся ей. Он поднял одну из пухлых маленьких ручек Ками за запястье, помогая ей помахать Касс своими крошечными пальчиками, когда та направилась к наружной двери.

– Попрощайся с мамочкой, дорогая, – проворковал Териан. – Попрощайся с мамочкой.

Ками рассмеялась и помахала рукой под направляющими пальцами Териана.

Касс со смехом помахала её в ответ.

– Пока-пока, моя прелесть!

– Она собирается устроить приём для твоего второго папочки, – тихо шепнул Териан девочке на ухо. – Ведь так, мамочка? Устроим хорошую большую вечеринку для папы Ревика? С тортом? И чтобы много-много друзей и подарков…?

Касс усмехнулась в ответ, подмигнув Териану, одёрнула рубашку и заправила её в брюки, прежде чем сунуть ногу в одну из красных туфель итальянского производства, стоявших у двери.

– Не позволяй ей слишком долго смотреть телевизор, – предупредила она его, ставя каблук на место, прежде чем надеть вторую туфлю.

– Не буду, мамочка. Клянусь, – Териан использовал пальцы Ками, чтобы перекрестить её сердце на маленькой груди. Териан улыбнулся ещё шире, когда маленькая девочка захихикала над игрой, следя за её движением своими потрясающе светлыми глазами. – Мы ведь не будем смотреть эти мерзкие, мерзкие передачи, правда, Ками, дорогая? Мы найдём себе занятие поинтереснее. Может быть, ты снова покатаешься верхом на дяде Ульрихе?