Текст книги "Доля Ангелов (ЛП)"
Автор книги: Дж. Уорд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 29 страниц)
Глава 9
– Scheisse! Meine Güte, ein Finger! Ein Finger… (Черт! Боже мой палец! Палец…)
Лейн выскочил из дома с Семюэлем Ти. его бурбон выплескивался из бокала, и он в конечном итоге выплеснул его в кусты, перепрыгивая через каменные ступеньки. Справа от них Лиззи скорчилась над ямой, которую выкопала для плюща, рядом уже сидел в земле, посаженый плющ, а ее партнер Грета продолжала кричать на немецком языке и указывать на яму.
– Что случилось? – спросил Лейн, спустившись.
– Это…, – Лиззи сняла шляпку и посмотрела на него. – Лэйн… у нас проблема.
– Что…
– Палец, – Лиззи кивнула на только что выкопанную ямку. – Я на самом деле не думаю, что это палец.
Лейн покачал головой, словно ее слова не имели никакого смысла. Он опустился на корточки перед ямкой. Еще больше наклонившись, чтобы поближе рассмотреть в маленьком углублении земли…
Святое… дерьмо. Это был палец. Человеческий палец.
Он был в грязи, но было видно, что он был целым… мясистым, хотя и распух, поскольку был отрезан или… оторван, или еще что-нибудь. Ноготь был по-прежнему плоский и белый, как и сама кожа, но в месте, где он был оторван или отрублен был чистый срез, мясо внутри было серое, с бледной костью внизу.
Но что действительно его заинтересовало.
Тяжелое золотое кольцо, которое красовалось на этом пальце.
– Это кольцо моего отца, – сказал он совершенно спокойно.
– О… черт, – прошептал Семюэль Ти. – Просите и дастся вам.
Лейн похлопал себя по карману и достал телефон, но не набрал номер.
Вместо этого он посмотрел вверх, еще выше, потом еще выше… и увидел окно спальни матери прямо над этим местом, где был найден палец в земле. Лиззи опустила руку ему на плечо и сжала, Лейн взглянул на нее.
Не отрывая от нее глаз, он задал своему адвокату совершенно очевидный вопрос:
– Мы должны позвонить в полицию, верно?
Появились Джина и Ричард Пфорд в дверях дома, Семюэль Ти. приложил ладонь к лбу, чтобы загородиться от солнца.
– Вы двое, возвращайтесь в дом.
Джин уставилась на мужчин.
– Что происходит?
Лейн кивнул, соглашаясь со своим адвокатом. Его особо не волновало увидит ли его сестра, но это не распространялось на Пфорда. Он не доверял ему.
– Ричард, пожалуйста, отведи ее в дом.
– Лейн? – Джин уже начала спускаться по ступенькам, но ее жених поймал ее за руку. – Лейн, что там такое?
– Я приду и все объясню, – это было сказано с натяжкой, потому что он на самом деле сам понятия не имел, что, черт возьми, происходит. – Ричард, я прошу тебя.
Пфорд стал тянуть ее обратно внутрь дома, но Джин вырвалась на свободу и побежала через лужайку на своих высоких каблуках. Подойдя она взглянула в яму, выражение ужаса отразилось на ее красивом лице.
– Что это? – спросила она.
Семюэль Ти. встал рядом с Джин и тихо заговорил с ней. Потом направился с ней в сторону дома, он оглянулся через плечо.
– Ты вызовешь или я?
– Я.
Лейн провел по экрану своего iPhone, рассеянно заметив, что у него не дрожали руки и нажал цифру быстрого набора шерифа Рэмси. Раздумая, что он стал уже профессионалом по обнаружению неприятных сюрпризов и сообщению плохих новостей, и полиция стала слишком часто наведываться в его дом.
Эй, офицеры, давно не виделись. И чтобы вы чувствовали себя более комфортно, у нас всегда есть место для вас на парковки прямо перед парадной дверью.
Один гудок. Два гудка…
– Я как раз собирался тебе звонить, – сказал шериф вместо приветствия. – Тело твоего отца отдадут завтра… для кремации.
– Нет, не отдадут.
– Что, прости?
Лейн сосредоточился на бледном куске плоти, который виднелся в кентуккском черноземе.
– Мы нашли кое-что захороненное. Прямо под окном моей матери. Ты и твои ребята из отдела убийств не хотят вернуться сюда?
– О чем мы говорим.
– Это принадлежит моему отцу, насколько я могу судить.
На одно сердцебиение установилась тишина.
– Ничего не трогай. Я выезжаю. Ты вызвал уже полицию?
– Нет.
– Позвони им…
– … чтобы было зарегистрировано в отчете.
– … чтобы было зарегистрировано в отчете, – произнес Ремси.
Лейн жестко засмеялся.
– Теперь я уже знаю.
Они оба одновременно повесили трубки, Лейн позволил себе вернуться на лужайку, где Лиззи, он и Грета сидели полукругом вокруг ямку, которая напоминала ямку для костра, но зефира не было. «Может это связано с привидениями», – подумал он.
Спустя мгновение из открытой парадной двери особняка послышались звуки ссоры, голос Джин становился громче, Семюэль Ти вторил ей в точно такой же тональности.
«Жаль, что твоего отца не кокнули».
Голос Семюэля Ти. отдавался эхом в голове Лейна, который пожалел, что выплеснул свой бурбон в изгородь из самшита у входной двери.
«Сейчас могут кардинально измениться правила игры», – подумал он про себя. Хорошо это или плохо, еще предстояло узнать.
– Эдвард, – прошептал Лейн. – Эдвард, что ты…
В округе Огден, Эдвард сидел, откинувшись на спинку стула Арчи Банкер и отказывался приветствовать своего посетителя.
– Вам не стоило приезжать сюда, совершенно нет никаких оснований.
Доктор Майкл Калби вежливо улыбнулся. Парню было тридцать пять, но выглядел он на двенадцать, по крайней мере, внешне, его красивое лицо и воронова крыла волосы давали неверное представление о его наполовину иракском происхождении, его зоркие, ничего не упускающие карие глаза видели все, их невозможно было ввести в заблуждение, думая, что можно воспользоваться его добротой. Его ум был настолько четкий, что он был живым Дуги Хаузером в медицинской школе и в ординатуре, а затем окончив, пошел помогать отцу с практикой в городе. (Дуги Хаузер – история о мальчике-вундеркинде, который в 16 лет уже работает врачом в клинике. В коллизиях интересно и порой смешно сочетаются его взрослые проблемы, связанные с работой, и обычные подростковые.)
Эдвард был их пациентом долгие годы, но он не платил членские взносы, поскольку он относился к Чарлмонту. Вежлив ли он был к нему или нет, казалось Калби не волновало.
– Я на самом деле не нуждаюсь в твоих услугах, – выпалил Эдвард. – И что за галстук на тебе, галстук «Эрудита»?
Доктор Калби посмотрел вниз на разноцветные шелковые ленты, которые свешивались у него с шеи.
– Да. Если я вам не нужен, почему бы вам не встать и не проводить меня до двери, как подобает джентльмену?
– Мы живем во времена персональных компьютеров. Мне не хотелось бы тебя оскорблять, но это может повлечь за собой нежелательную реакцию в интернете.
Доктор Калби кивнул Шелби, которая стояла позади него, скрестив руки на груди, как боец смешанных единоборств, ожидающий взвешивания.
– Она сказала, что вы все время спотыкались в конюшне.
– Можешь это сказать в пять раз быстрее, – Эдвард указал на старомодный черный саквояж в руке доктора. – Это на самом деле то, что я думаю, или бутафория?
– Он достался мне от моего деда. И наполнен вкусняшками.
– Я не люблю леденцы.
– Вам не нравится ничего из того, что я слышал.
Доктор прошел вперед и опустился на колени перед Эдвардом, ноги которого были обуты в тапочки с монограммой, единственные, которые подходили ему, учитывая жуткую боль и отек.
– Эти тапочки просто фантастические.
– Они моего деда. Я слышал, что мужчины из Кентукки никогда не покупают себе ничего нового, кроме жены. Послушать, так наши гардеробные наполнены хлебом и рыбой.
– Больно?
Изувеченное тело Эдварда дернулась в кресле, и он схватился за подлокотники, он прохрипел:
– Не очень.
– А сейчас?
Доктор переместил его щиколотку в противоположном направлении, Эдвард прошипел:
– Это расплата за мои женоненавистнические комментарии?
– Вы признаете, что вам больно?
– Только если ты коп, играющий в демократию.
– Я гордился бы этим.
Эдвард хотел бы продолжить с ним словесную перепалку, но его нейроны слишком перенасытились сенсорной перегрузкой, и в этом не было ничего хорошего. Он крякнул и выругался, он был осведомлен по поводу Шелби, которая стояла в сторонке и с негодованием наблюдала за этим шоу.
– Вы можете попытаться согнуть ногу? – спросил Калби.
– Думаю, да.
После более двух часов пыток… ладно на самом деле двух минут, доктор Калби присел опять на корточки.
– Не думаю, что щиколотка сломана.
Эдвард посмотрел на Шелби.
– Вот видишь, представь себе это.
– Вывихнута.
Брови Шелби я-же-вам-говорила поднялись до ее волос, Эдвард неожиданно сказал доктору.
– Так поставьте ее на место.
– Вы сказали, что вывихнули ее в конюшне? Как вы попали сюда?
– Я пришел.
– Невозможно.
– Я был пьян.
– Ну, опять вы за свое. Мы должны доставить вас в ортопед…
– Я не поеду ни в какую больницу. Так что, либо вправьте ее, либо оставьте меня в покое.
– Я бы не рекомендовал вам. Вы должны…
– Доктор Калби, вы прекрасно знаете, что я пережил. Я провел в больнице такое количество дней, что хватит на всю мою оставшуюся жизнь. Довольно эффективно, правда. Так что нет, я не поеду в больницу.
– Лучше бы вам…
– Primum non nocere.
– Вот почему я хочу отвезти вас в город.
– И пост-скриптум – клиент всегда прав.
– Вы мой пациент, а не клиент. Ваше удовлетворение – не моя цель. Соответствующий уход и лечение.
Но Калби замолчал, и внимательно вперил свой взгляд в щиколотку, хотя было непонятно, то ли он раздумывал о дальнейшем обследовании или же ожидал, что пациента одумается.
– Я не могу сделать это в одиночку, – заключил он.
Эдвард кивнул на Шелби.
– Она сильнее, чем вы. И я уверен, что она хотела бы, чтобы я помучился, не так ли, дорогая?
– Что нужно сделать, доктор? – спросила она, подходя.
Калби уставился в лицо Эдварда.
– Если не будет dorsalis pedis или tibialis posterior pulse после того, как я вправлю, вы едете в больницу.
– Я не понимаю, о чем вы говорите.
– Вы единственный, кто легко бросается фразами на латыни. И это мои условия. Если вы отклоняете их, я ухожу, но я также обращусь в социальные сети, представив вас, как недееспособного и отстающего в развитии, саркастического человека, потом вы сможете повеселиться с вашими домочадцами над бурей, которая там поднимется.
– Ты не посмеешь.
– Попробуйте меня остановить, – последовал спокойный ответ.
«Вот тебе и детское лицо, на мою задницу», – подумал Эдвард.
– Ты жестко ведешь переговоры, доктор.
– Только потому, что вы ведете себя смехотворно.
И спустя несколько минут Эдвард завернул на тощих ногах свои джинсы, открыв искореженную ногу, согнутую в колене, и Шелби захватила руками с двух сторон его убогие колени. Из-за травмы бедра в прямом положение ноги не будут работать, как бы не хотел доктор.
– На счет три.
Эдвард собрался с силами и посмотрел прямо перед собой… на весьма впечатляющий зад Шелби. Да именно такой зад можно получить, когда всю жизнь занимаешься физическим трудом и вам всего лишь двадцать с небольшим.
Напротив на стене в кухне, начал звонить его старомодный телефон.
– Три.
Эдвард вскрикнул и раздался громкий щелчок. Но боль отступила и тупая боль тоже, причем быстро. И пока он дышал через нос, доктор Калби померил пульс на ножных артериях.
– Импульсы сильные. Похоже вам повезло, – он поднялся на свои нормально функционирующие ноги. – Но этот инцидент поднимает вопрос о том, где вы находитесь на пути вашего выздоровления.
– В этом кресле, – застонал Эдвард. – Я в этом кресле, это же очевидно.
– Вам следует вести более подвижный образ. И вы не должны заниматься самолечением прибегая к алкоголю. И вы должны…
– А слово «должен» разве не современная анафема? Я думал, что более подходит «на тот случай, если».
– Современная психология меня не интересует. Факт есть факт – вы не так слабы, как хотите показаться.
– Я так понимаю, что это означает, о рецепте на болеутоляющие не может быть и речи. Беспокоитесь, как бы второй член семьи не подсел на наркотики?
– Я не лечащий врач вашей матери. И уверяю вас, что я лечил бы ее не так, как они, если бы был ее лечащим врачом, – доктор Калби наклонился и взял свой саквояж. – Я призываю вас рассмотреть вопрос о коротком лечении в реабилитационном центре…
– Даже не думайте об этом…
– …чтобы увеличить свою силу. Я также рекомендую лечение алкогольной…
– …потому что я не верю в врачей…
– …зависимости. Последнее, что вам нужно сделать…
– …и в этом нет ничего плохого…
– …это совмещение спиртного с этими препаратами.
– …с моей выпивкой.
Доктор Калби достал визитку из кармана и протянул ее Шелби, сказав:
– Возьмите ее. Здесь мой телефон. Если вы продолжите жить с ним, вы позовете меня снова, это прямой номер, мы минуем автоответчик.
– Я не живу с ним, – тихо ответила она. – Я работаю здесь.
– Мои извинения за предположения, – доктор Калби взглянул на Эдварда. – Вы тоже можете мне позвонить. И нет… вам не нужно беспокоиться. Я знаю, вы скажете, что не будете.
Дверь за доктором закрылась и чуть позже отъехала машина. И в тишине Эдвард посмотрел на свою ногу, которая теперь была в правильном положении, а не под углом. По какой-то причине, он вспомнил поход сюда из конюшни, как он опирался на Шелби, как его израненное тело всей своей массой облокачивалось на ее потянутое.
Телефон зазвонил снова, Шелби взглянула на него.
– Вы хотите, чтобы я…
– Прости, – грубо произнес он. – Ты застала меня в тот момент моей жизни, когда я стал таким же, как твой отец.
– Ты не просишь меня позаботиться о тебе.
– Тогда почему ты заботишься?
– Кто-то же должен.
– На самом деле нет. А ты не хочешь спросить саму себя, не следует ли тебе уйти.
– Мне нужна эта работа…
Он встретился с ней глазами, и что-то в выражении его лица заставило ее молчать.
– Шелби. Я должен быть честным с тобой. Все будет еще хуже. Еще труднее.
– Так не пейте столько. Или остановитесь.
– Это не то, о чем я тебе говорю.
Ну, разве он не джентльмен. Пытается спасти ее жизнь, в то время, как его отправилась в ад. И черт побери, он хотел бы, что телефон замолчал.
– Эдвард, ты пьян…
Телефон наконец замолчал, он просто покачал головой.
– Кое-что произошло у меня в семье. И это скоро будет известно всем. И тогда лучше, чем сейчас, уже точно не будет.
Проблема с щиколоткой будет совсем несущественным вопросом.
Послышалось, как к дому подъехал автомобиль, он закатил глаза.
– Калби должно быть, забыл свои манеры тут.
Шелби подошла к двери и открыла ее.
– Это кто-то другой.
– Если это длинный черный лимузин и на заднем сидении ты видишь розовый костюм от Шанель, скажи им…
– Это мужчина.
Эдвард холодно заулыбался.
– По крайней мере, я точно знаю, что это не отец пришел, чтобы увидеться со мной. Об этой маленькой головной боли Бог оправданно побеспокоился.
Эдвард посмотрел на открытую дверь и нахмурился, когда увидел, кто стоял на пороге.
– Шелби. Ты не оставишь нас на минутку? Спасибо.
Глава 10
На солнце у Истерли, Лейн закончил говорить с муниципальной полицией города и взглянул Семюэля Ти., который вернулся от парадной двери.
– Ладно, адвокат, – сказал Лейн. – У нас есть пятнадцать-двадцать минут перед тем, как прибудет команда. На данный момент я на «вы» с ними.
– У нас достаточно времени, чтобы скрыть улики в случае, если ты это сделал, – Лиззи и Грета вздохнули и уставились на Семюэля Ти., который закатил глаза. – Расслабьтесь. Это была шутка…
В этот момент Джефф Стерн с грохотом открыл дверь и вышел из особняка. Давний сосед Лейна по братству университету Виргинии выглядел таким же расслабленным и хорошо выспавшимся, как всегда, словно он не спал много ночей подряд, живя на кофе и анализируя финансовые таблицы.
Если сравнивать его с «Ходячими мертвецами» то, у него было больше шансов попасть на страницы журнала GQ.
– У нас есть проблемы, – сказал Джефф, подойдя к лужайке.
При других обстоятельствах, он казался действительно красивым парнем, само провозгласив себя анти-представителем «среднего класса» со своей гордостью еврейского народа и акцентом нью-джерси. Он окончил университет Виргинии по многим причинам, в основном из-за математических способностей и впоследствии пошел работать на Уолл-Стрит, чтобы ворочить огромными деньгами в качестве инвестиционного банкира.
Лейн провел последние два года на диване своего дружбана в Большом Яблоке. И он отплатил услугой за услугу упросив Джеффа взять «отпуск» и выяснить, какого черта, его отец сделал со всеми деньгами семьи.
– Это может подождать? – спросил Лейн. – Мне нужно…
– Нет, – Джефф взглянул на Лиззи и Грету. – Нам нужно поговорить.
– Ну, у нас есть пятнадцать минут, пока не приехала полиция.
– Так ты знаешь? Какого черта? Почему ты не сказал мне…
– Знаешь что?
Джефф снова посмотрел на двух женщин, но Лейн отрезал:
– Все, что ты хочешь сказать мне, может сказать при них.
– Ты уверен? – парень поднял ладони вверх, больше не выставляя никаких аргументов. – Хорошо. Кто-то еще воровал деньги у компании. Это не только касается твоей домашней бухгалтерии. Поток денег уходил из «Брэдфорд бурбон», если ты хочешь, чтобы что-нибудь осталось, тебе лучше обратиться в ФБР. Там есть реквизиты банка, но все очень противоречиво, большое дерьмо происходит, которое явно попадает под закон об инвестировании, полученных от рэкета капиталов, этим должны заниматься федералы.
Лейн посмотрел на Лиззи, она взяла его под руку, он спросил себя: «Какого черта он будет делать без нее?»
– Ты уверен?
Его давний друг метнул в него такой красноречивый взгляд.
– А я еще не прошел все до конца. Это плохо, очень плохо. Вам необходимо сообщить высшему руководству, остановить всю деятельность, а затем позвонить в ФБР и опечатать бизнес-центр, который находится за этим домом.
Лейн повернулся в сторону особняка. После того, как его мать «заболела», отец принял решение и переоборудовал помещение, которое раньше было конюшней позади особняка, в полнофункциональные, оборудованные по последнему слову техники, самые современные служебные помещения – офис корпорации. Уильям перевел сюда все высшее руководство, поставив замки на все двери, и тем самым превратив огромный головной офис компании, находившейся в деловой части города, во вторую скрипку, сделав его просто вместилещем вице-презентов, директоров и менеджеров среднего звена. Якобы, объяснив перевод мозгового центра, чтобы он мог оставаться дома поближе к жене, но на самом деле, в это мало кто поверил, учитывая, что их редко раньше видели вместе.
Сейчас Лейн понял настоящую причину. Так было легче украсть при меньшем количестве людей.
– Пошли совершим экскурсию, – объявил он.
С этими словами он отпустил Лиззи и зашагал, направляясь к бизнес-центру, который стоял на территории не чуть не меньшей, чем футбольное поле, позади особняка. По пути люди приветствовали и пытались заговорить с ним, но он игнорировал всех.
– Лейн, – произнес Семюэль Ти, встав перед ним. – Что ты делаешь?
– Экономлю электроэнергию.
– Я думаю, мы должны позвонить в правоохранительные органы…
– Я только что сделал это. Помнишь палец?
Задняя дверь бизнес-центра была заперта на большой толстый засов, на котором нужно было ввести код. К счастью, когда он с Эдвардом пару дней назад вломился сюда, чтобы получить финансовую информацию, Лейн запомнил правильную последовательность цифр.
Стоило ему нажать их и дверь открылась, он вошел в тихий роскошный интерьер. Каждый дюйм почти двадцати тысяч квадратных метров одноэтажного здания был заполнен бордово-золотым ковром, который был таким толстым, как матрас. Шумоизоляция стен означала, что никто за пределами этих стен не мог услышать ни голосов, ни звонков телефонов или стука по клавиатуре, стены поглощали все. И на стенах висело такое количество портретов, как на большинстве айфонов селфи.
Офис компания «Брэдфорд бурбон» имел личные кабинеты для руководителей, изысканную кухню и фойе, похожий на овальный кабинет Белого дома, все высочайшего качества, в старейших традициях и все самое лучшее из лучшего.
Лейн двигался не в сторону кабинетов начальства и частных кабинетов. Он направился к задней части, где находились подсобные помещения и кухня.
А также коммунальное обеспечение.
Толкнув двойную дверь, он вошел в жаркое, без окон помещение, заполненное оборудованием, которое включало в себя кондиционеры для отопления и воздуха, бройлер для воды… и электрораспределительный щит.
Встроенные светильники, работающие на движение, загорелись, и он прошел по бетонному полу прямиком к электрораспределительному блоку. Ухватившись за красную ручку, он опустил ее вниз, вырубив полностью электричество во всем здании.
Все погрузилось в темноту, и зажглись тусклые аварийные светильники.
Лейн вышел обратно в фойе, Семюэль Ти. сухо сказал:
– Хорошо, что это один из способов сделать…
Как взбешенные осы из улья, выбежали руководители – трое мужчин и одна женщина, и секретарь за стойкой ресепшен, как клоун бежала по узкому коридору. Они замерли, как только увидели его.
Финансовый директор шестидесяти лет, окончивший престижный университет «Лиги Плюша», с ухоженными руками и с заостренными блестящими ботинками, отпрянул.
– Что вы здесь делаете?
– Прекращаю работу в этом месте.
– Простите?
К группе присоединился еще один костюм, Лейн указал на заднюю дверь, через которую пришел.
– Уходите. Все вы.
Финансовый директор, выпятив грудь и властным голосом произнес.
– Вы не имеете права…
– Полиция уже на пути сюда, – технически это было верно. – Ваш выбор – вы уезжаете с ними или в собственном мерседесе. Или вы ездите на лексусе?
Лейн аккуратно подбирал слова. И был полностью удивлен, когда финансовый директор продолжил свое выступление ваши-действия-не-правильны-вы-…
– Это частная собственность, – спокойно произнес Семюэль Ти. – Этот объект не находится на корпоративной земле. Вам только, что сообщил владелец, что вас не хотят здесь видеть. Вы все достаточно умны и знаете, что грозит за вторжение на частную собственность в Кентукки, но я буду счастлив быстро вам все объяснить. Однако, если вы хотите, чтобы вас вывела вооруженная охрана…
Лейн толкнул адвоката в печень, чтобы тот заткнулся.
Между тем финансовый директор взял себя в руки и провел по своему красному галстуку.
– Существуют критические ситуации, которые должны руководиться…
Лейн встал лицом к лицу к парню, готовый схватить его за грудки и вытащить на улицу.
– Заткнись и уходи.
– Твой отец был бы недоволен!
– Он мертв, ты помнишь. Поэтому не может высказать своего мнения. Или ты уходишь мирно, или я приглашаю сюда полицию, и они выводят тебя, как и сказал мой адвокат.
– Вы мне угрожаете?
Семюэль Ти. заговорил:
– Вы вторглись в три… две… одна…
– Я обязательно все расскажу председателю правления об этом…
Лэйн скрестил руки на груди.
– Поскольку здесь отключены все телефоны, меня не волнует, вы можете позвонить даже президенту США или своей крестной феи.
– Подождите, – вдруг встрял Джефф. – Один из нас проводит вас до вашего рабочего места, чтобы вы могли взять ключи от своей машины. Вы не имеете право забирать с собой ничего – ни флешки, диски, документы или файлы.
– Хорошо, – сказал Лейн своему другу.
Эдвард улыбнулся своему гостью, сидя в коттедже сторожа в Red & Black, как только Шелби оставила их двоих. Рикардо Монтеверди был генеральным директором Трастового фонда на перспективу, крупнейшей частной трастовой компании в центре страны, и он выглядел соответствующем образом – подтянутый, в изысканном сшитым на заказ в тонкую полоску костюме, Эдвард вспомнил брошюры Wharton School of Business, Калифорнии 1985 года. В отблеске от серебряных трофеев, которое создавало обманчивое свечение вокруг его фигуры, он мог предположить, что пришедший вестник хороших вестей.
Однако, он знал точно, что это не так.
– Вы пришли засвидетельствовать мне свое почтение по поводу моего отца? – протянул Эдвард. – Не стоило беспокоиться.
– Ох… но, конечно, – сказал банкир с кратким поклоном. – Я очень сожалею о вашей потере.
– Хоть один из нас.
Возникла пауза, и Эдвард был не уверен, обдумывает ли он его язвительный ответ или подготавливается к тому из-за чего и приехал без предупреждения. Скорее последнее.
– Что-то еще? – подсказал Эдвард.
– Мне не ловко об этом говорить.
– Ясно.
Наступила еще одна пауза, мужчина все-таки предпочитал, видно, чтобы Эдвард начал задавать вопросы. Но этого не произошло. Эдвард уже давно выучил правила ведения бизнеса, если ты первый начнешь задавать вопросы, считай ты проиграл свои переговоры.
И да, он знал, почему этот мужчина приехал к нему.
Монтеверди кашлянул.
– Ну, на самом деле. Существуют определенные моменты, которыми… стоит заняться, особенно в результате смерти вашего отца, и в моем случае, в срочном порядке. Я понимаю, что вы находитесь в трауре, но боюсь существует ситуация, частного порядка, решение которой не терпит отлагательств, и которая может придаться гласности. В связи с этим, чтобы защитить имя вашей семьи и репутацию, я приехал к вам, чтобы решить эту проблему… аккуратно.
– Я понятия не имею, о чем вы говорите, – солгал Эдвард, на воре и шапка горит. – Поэтому боюсь вам придется объяснить мне более конкретно.
– Ваш отец пришел ко мне несколько месяцев назад, чтобы взять в частном порядке кредит. Я был счастлив помочь ему и выполнить его желание, но стоит заметить, что я должен был проявить фантазию в финансировании. Сейчас необходимо вернуть эти денежные средства до ежеквартального заседания правления трастового фонда на перспективу…
– Или вы окажетесь в трудном положении?
Лицо Монтеверди стало жестким.
– Нет, я буду вынужден поставить вашу семью в трудное положение.
– Я не могу вам с этим помочь.
– Мне кажется, вы не понимаете. Если деньги не будут возвращены в срок, я буду вынужден принять правовые меры и это будет предано гласности.
– Так подавайте на нас в суд. Позвоните в «Нью-Йорк Таймс» и скажи им, что мы задолжали трастовому фонду на перспективу пятьдесят три миллиона доллара. Скажите им, что мы бездельники, лжецы и воры. Меня это не волнует.
– Я думал, что вы ничего не знали об этом.
Алкоголь все еще бурлил у него в крови. Кроме того, он был отличным практиком, что касалось словесной перепалки.
– Мне кажется, вопрос заключается в том, – сказал Эдвард с улыбкой, – что вы хотите обезопасить себя. Вы пытаетесь на меня надавить, но вам следует сказать, что вы без разрешения правления выдали беззалоговый кредит и признаться, что проценты от него возьмете себе. Мой ответ – я не собираюсь разгребать это дерьмо. Делайте все, что считаете нужным. Меня это совершенно не волнует, поскольку это не моя проблема.
– Ваша мать находится в деликатном положении.
– Она в коме.
– Как старший сын, я подумал, что вы беспокоитесь о благополучии своей семьи.
– Я переехал сюда, в эту невероятную роскошь, – Эдвард махнул рукой на ужасную мебель, – скрывшись от всего этого богатства свой семьи по уважительной причине. Так что даже если вы будете расстреливать большой красивый «корабль» на холме, пока он не рухнет в море, меня это не касается и никак на меня на повлияет.
Монтеверди тыкнул пальцем в пространство.
– Вы не достойны называться сыном.
– Учитывая, кто мои родители, я горжусь, как можно дальше находится от них под этой крышей. И сделайте нам обоим одолжение. Не пытайтесь замаскировать свою корысть риторикой альтруизма, угрожая моей семье. Скажите, сколько процентов вы положите себе в карман? Десять? Пятнадцать? Если кредит был на полгода, это как минимум два с половиной миллиона, которые вы заработаете. Хорошая работа, если вы только его вернете, да?
Монтеверди теребил свой белый французский манжет рубашки.
– Я расцениваю это как объявление войны. Что произойдет в дальнейшем – это полностью будет ваша вина.
– Как я завишу от вас? – Эдвард указал на свое тело. – Я подвергался пыткам в течение восьми дней людьми, которые собирались меня убить, и в моем случае, это не преувеличение. Если вы думаете, что чем-то таким можете меня напугать, то вы просто бредите.
– Послушайте. Вас может не заботить ваша мать, но я удивлен, что вы также надменно относитесь к своим братьям и сестре. Насколько я помню, вы всегда приглядывали и заботились о них.
– Приглядывал – прошедшее время.
– Мы увидимся еще.
Мужчина отвернулся и вышел за дверь. Старомодный телефон начал звонить снова, Эдвард посмотрел на свои уродливые искалеченные ноги… и удивился, но не впервые о несостоявшейся возможности.
Несбывшейся возможности.
Слишком поздно это уже теперь.
Наклонив голову набок, он посмотрел на телефон, висевший на стене в компактной кухне. Мысль, что он одержал легкую победу, не давала удовлетворения, он чувствовал себя без сил, и он понял, что звонок, наверное, касался его несостоявшейся возможности.
Если они хотят поговорить с ним, то им следует приехать к нему, а не звонить.
