Текст книги "Доля Ангелов (ЛП)"

Автор книги: Дж. Уорд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 29 страниц)

Глава 30

Лейн поднялся на ноги и подошел к своему брату Максвеллу. Он хотел обнять его, но понятия не имел стоит ли это делать или нет.

Бледно-серые глаза Макса сузились.

– Привет, брат.

Макс стал еще выше и шире в плечах, по сравнению с ним и Эдвардом, хотя сейчас с Эдвардом не было смысла сравнивать. И у него была борода, закрывающая всю нижнюю часть лица. Джинсы были настолько застиранные, что в некоторых местах продувались, а куртка была, под настоящую кожу, но тоже в большинстве своем была слишком потертой. Рука, которую он протянул для рукопожатия, была мозолистой, а под ногтями виднелась грязь или машинное масло. Лейн заметил татуировку под манжетой рубашки на внутренней стороне запястья.

Формальный жест приветствия был полным атавизмом, но они были научены ему с самого детства.

– Добро пожаловать домой, – услышал Лейн свои слова.

Его глаза ощупывали все тело брата, пытаясь найти хоть единственную подсказку, где он обитал и чем занимался столько лет. Автослесарь? Мусорщик? Дорожный рабочий? То, что он занимался каким-то физическим трудом, было несомненно, учитывая, насколько сильным и огромным он стал.

Рукопожатие продлилось всего лишь мгновение, а затем Макс сделал шаг назад и взглянул на мать.

Она улыбалась ему, ничего не выражающей улыбкой, ее глаза сфокусировались на нем.

– А вы кто такой?

Несмотря на то, что она только что сама узнала этого человека?

– Ах, это Макс, мама, – сказал Лейн, прежде чем смог остановить себя. – Максвелл.

Он положил свою руку на его сильное плечо, как будто был хозяином, который показывал ей тостер, выставленный для продажи, Маленькая ВЭ моргнула пару раз.

– Ах, да, конечно. Как вы, Максвелл? Вы здесь надолго?

Теперь, казалось, она не понимала, что Максвелл был ее сыном… и не только потому, что он ушел из дома, когда растительность еще не появилась у него на лице, а еще и потому, что она даже не акцентировала внимание на его имени.

Макс глубоко вдохнул и ответил:

– Я хорошо. Спасибо.

– Может, вам стоит принять душ, а? И побриться. Мы переодеваемся на ужин, здесь в Истерли. Вы близкий друг Эдварда?

– Ах, да, – глухо произнес он. – Да, друг.

– Хороший мальчик.

Макс оглянулся, словно искал спасательный круг, Лейн откашлялся и кивнул в сторону арки.

– Давай я покажу тебе твою комнату.

Хотя парень точно уж не забыл, где находилась его комната.

Лейн кивнул сиделке, которая сидела в уголке, чтобы она приглядела за матерью, а затем повел Максвелла через фойе.

– Удивлен, что и говорить, брат.

– Я прочитал в газетах.

– Не думал, что мы давали объявление в газетах о твоем розыске.

– Нет, о смерти.

– Ах.

И наступила тишина. Макс оглядывался по сторонам, и Лейн предоставил ему несколько минут, чтобы тот мог все вспомнить, он точно также делал, когда сам вернулся сюда после двух лет отсутствия. Ничего не изменилось в Истерли, и скорее всего именно это и обезоруживало: воспоминания были слишком резкими, так как декорации остались неизменными. И за исключением Эдварда, действующие лица тоже были все те же.

– Так ты останешься? – спросил Лейн.

– Я не знаю, – Макс взглянул на лестницу. Потом на дешевую спортивную сумку, которую он бросил у открытых входных дверей. – Если и останусь, то только не здесь.

– Я могу предложить тебе отель.

– Это правда, что мы банкроты?

– У нас кончились деньги. Банкротство зависит от того, что произойдет дальше.

– Он, на самом деле, прыгнул с моста?

– Возможно… Существуют некоторые смягчающие обстоятельства.

– О.

Макс снова уставился в гостиную на мать, которая с такой радостью улыбалась сиделке, словно эта женщина принесла ей сельтерской воды.

– Она быстро сдает? – спросил Макс.

– Может, это даже и к лучшему.

– И когда же будет все известно?

– Я придерживаю новости, – Лейн разгладил галстук. – Поворот судьбы – это своего рода социальная болезнь, от которой нет прививки. Никто не пришел.

– Жаль…

– Где, черт побери, ты был, Макс, все это время? – Лейн не выдержал. – Мы пытались найти тебя.

Макс развернулся к нему лицом, и было такое чувство, словно он впервые увидел Лейна.

– А, знаешь, ты выглядишь старше.

– Нет, мать твою, Макс. Прошло всего лишь три года.

– Да, но ты выглядишь старше на десять лет.

– Может, потому что я наконец-то повзрослел. Что касается твоей цели прибытия, очевидно, она может превратиться в преграду.

В этот момент какая-то машина подъехала к главному входу особняка, и Лейн был настолько занят, раздумывая куда исчез на все эти годы его брат, что не заметил, кто вышел из машины. Но как только элегантный афроамериканец появился в поле его зрения, Лейну пришлось с трудом улыбнуться.

– Ну и ну, вот и пришло время, – Макс посмотрел на дверь, где заходило солнце. Мгновенно его глаза стали огромными, на самом деле огромными, он отшатнулся, как будто его ударили.

Бежать было некуда.

Преподобный Найс уже увидел мужчину, который разбил на тысячу кусочков сердце его дочери. Проповедник, скорее всего, был благочестивым человеком, но даже Лейн – незаинтересованная третья сторона, захотел отойти в сторону, как только проповедник увидел дегенерата-бродягу, который вернулся в родные пенаты.

– Я оставлю вас двоих, чтобы вы смогли выяснить отношения, – пробормотал Лейн, направляясь обратно в гостиную.

Эдвард подкатил к особняку, но не к переднему входу. Он опять воспользовался грузовиком Шелби, поэтому припарковался на заднем дворе, куда выходило крыло кухни, как и в тот раз. Выйдя из машины, он заправил футболку в брюки, пригладил волосы и испытал радость, что удосужился побриться. Но его больная щиколотка давала о себе знать, он ощущал ее словно железную гирю, привязанную к ноге, и его сердце заходилось от этого. Хорошей новостью, правда, было то, что две бутылки джина, прежде чем он покинул Red Black, сравняли его передачу данных, и хотя у него была фляжка, наполненная спиртным, он не испытывал необходимости еще раз приложиться к ней.

Его сердце стало биться медленнее, как только он подошел к черному входу кухни Истерли, дверь скрипнула под его рукой, он почувствовал характерный сладкий/хлебный/пряный запах, который вернул его в детство. Мисс Аврора сидела у кухонного стола, ее ноги в туфлях покоились на нижней перекладине стула, фартук собрался на бедрах. Она выглядела старой и уставшей, и в этот момент он со всей страстью ненавидел ее болезнь.

Бросив взгляд в глубь кухни и пытаясь унять свои эмоции, он увидел одноразовые алюминиевые кастрюли, заполненные всевозможной едой под завязку, и накрытые сверху крышками, по-видимому, приготовленными накормить весь Сент-Винсент де Поль – всех бездомных и жаждущих.

– Многие не пришли? – спросил он спокойно, подойдя и подняв одну из крышек.

Его живот заурчал, почувствовав запах ее блинчиков с мясом ягненка.

– Это так ты здороваешься? – отрезала она. – Где твои манеры, мальчик.

– Извини, – он повернулся и наклонился к ней. – Как ты?

Она всего лишь фыркнула в ответ, Эдвард выпрямился и внимательно на нее посмотрел. «Да, – подумал он, – она знает, зачем я пришел».

И может он и не был ее любимчиком (это место в ее сердце навеки занял Лейн), но она всегда была одной из немногих, имеющей способность прочесть его как открытую книгу.

– Хочешь чаю? – спросила она. – Он вон там.

Он заковылял в стеклянному чайнику, на который она указала. Чайник был все тот же, он помнил его еще с детства – с квадратным дном, тонким носиком и желто-оранжевыми цветочками из семидесятых, которые за это время поблекли и поистерлись.

– Ты оставила этот стакан для меня? – спросил он и налил себе немного.

– Я не хочу втягивать тебя в свои дела.

– Ты опоздала с этим.

Он добавил лед пластиковыми щипцами из простого ведерка, стоящего рядом с чайником. Сделал глоток и прикрыл глаза.

– По-прежнему такой же.

– А почему он должен быть другим?

Он доковылял до кухонного стола и подсел рядом с ней.

– Где все официанты?

– Твой брат отправил их домой, и сделал все правильно.

Эдвард нахмурился и посмотрел на двери.

– В самом деле, никто не пришел?

– Неа.

Ему следовало рассмеяться.

– Я надеюсь, что мой отец видит это из рая. Или из телескопа в аду.

– У меня нет сил, чтобы сказать тебе, что нельзя говорить плохо о мертвых.

– Сколько времени у тебя осталось? – прямиком спросил он без всяких предисловий. – Обещаю, что не скажу ни слова Лейну.

Глаза мисс Аврора, смотрящие на него, превратились в щелочки. И от ее взгляда, он почувствовал, как сжалась у него задница.

– Поосторожней, Эдвард. У меня до сих пор есть мой половник, и возможно, мой рак сведет меня в могилу, но не так быстро, как ты получишь по заслугам.

– Точно. А теперь ответьте на мой вопрос, и я пойму, если ты солжешь мне.

Мисс Аврора растопырила пальцы своих натруженных рук, упираясь на стол. Ее темная кожа была по-прежнему гладкой, с ровно подстриженными ногтями, кольца не было из-за постоянной готовки.

В последовавшей тишине, он понял, что она пыталась вспомнить, когда солгала ему. Он также понял, что она не будет лгать и выкручиваться сейчас. И также он понял, что она захочет, чтобы кто-то поддержал и подготовил Лейна, и она готова была признать правду: что Эдвард ушел из семьи, по крайней мере, из-за двух причин, которые он не хотел вытаскивать на свет.

– Я прекратила лечение, – наконец произнесла она. – Слишком много побочных эффектов, и оно все равно не помогает. И именно это я имею ввиду, когда говорю, что тебе не стоит ввязываться не в свое дело.

– Время. Сколько осталось?

– Разве это важно?

«Значит, слишком мало, – подумал он. – Нет, думаю, что это не так, на самом деле».

– Я не боюсь, ты знаешь. Мой Спаситель возьмет меня на руки.

– Ты уверена? Даже сейчас?

Мисс Аврора кивнула и поднесла руку к коротким, жестким кудряшкам.

– Особенно сейчас. Я готова к тому, что он придет за мной. Я подготовлена.

Эдвард медленно покачал головой, а потом у него возникла мысль, что если она честно ответила ему на вопрос, то он тоже может быть с ней честным. Голосом, который мало походил на его собственный, он сказал:

– Я, действительно, не хочу снова втягиваться в дела семьи. Это почти убило меня уже однажды.

– Ты свободен в своем выборе.

– Как при выборе пыток в тех джунглях, – он смачно выругался. – Но ты же знаешь… я не могу наблюдать, как мой брат страдает. Ты и я, оба имеем определенную слабость, когда дело доходит до Лейна, только причины у нас разные.

– Нет, причина одна. Любовь – всегда остается любовью. Это ведь так просто.

Наступила тишина, и прошло некоторое время прежде, чем он смог посмотреть на нее.

– Моя жизнь разрушена, ты же знаешь. Все, что я планировал… пошло прахом.

– Ты можешь выбрать новый путь. Как насчет этого? – Она обвела рукой вокруг себя. – Нельзя спасти то, что не нуждается в спасении.

– Лейн не переживет твою потерю.

– Он сильнее, чем ты думаешь и у него есть Лиззи.

– Любовь хорошей женщины, – Эдвард сделал еще глоток чая. – На первый взгляд это кажется горьким, словно я так думаю, а?

– Тебе нет надобности быть больше героем, Эдвард. Позволь все идти своим чередом и будем надеется, что результат будет предрешен, все будет чин-чинарем. Я ожидаю от тебя, что ты не оставишь своего брата и будешь заботиться о нем, что ты не подведешь меня.

– Мне показалось, или ты сказала, что я могу больше не быть героем?

– Не дерзи мне. Ты знаешь в чем разница.

– Могу лишь ответить, что твоя вера в меня всегда меня поражала.

– Но твоя решимость, всегда хорошо срабатывала, не так ли?

Эдвард, словно прожигал ее своим взглядом.

– Туше.

– Как ты догадался? – через мгновение спросила мисс Аврора. – Откуда ты узнал?

– У меня есть свои источники, мэм. Я может и ослабел, как все говорят, но я не вышел из строя. – Он нахмурился и осмотрелся по сторонам. – Постой-ка, где те старые часы? Которые стояли на холодильнике, пока его не заменили?

– Которые щелкали?

– Помнишь, этот звук? – Они оба рассмеялись. – Я ненавидел его.

– Я тоже. Но именно сейчас я отчетливо вспоминаю его. Они уже давно сломались, но я скучаю по ним. Смешно, жалеть о потери того, что ты фактически ненавидел.

Он выпил чай со льдом до конца, потом произнес:

– С моим отцом это не сработает.

Мисс Аврора разгладила края своего передника.

– Не думаю, что многие скучают по нему. У каждого есть своя причина – не сожалеть о нем.

Эдвард встал и с пустым стаканом подошел к раковине. Поставил его вниз, выглянул в окно. Гаражи виднелись через дорогу, а слева у выхода из дома, виднелось крыло бизнес центра, которое было больше, чем хороших размеров особняк.

– Эдвард, отпусти все. Что будет, то будет.

Наверное, это был хороший совет, но он был не в его характере. Или, по крайней мере, прежде это было не в его характере.

И похоже, все выглядело так, что он был все еще жив, нежели мертв.

Глава 31

Лимузин Саттон подъехал к главным воротам Истерли и остановился, она нахмурилась и наклонилась вперед к водителю.

– Думаешь, нам стоит заехать?

– Да, мэм, думаю, что да. Путь открыт.

Обычно, при официальном посещении, как прощание с Уильямом Болдвейном, в имение Брэдфордов караваном шли автобусы вверх-вниз по холму с приглашенными, оставляющими свои машины на парковке у основания холма. Но никаких парковщиков она не заметила. А также она не заметила автобусов, поднимающихся или спускающихся. Дорога к холму была пустой.

Но, по крайней мере, нигде не было видно журналистов. Несомненно, эти стервятники расположились на ночлег по близости с того момента, как была опубликована история о банкротстве. Однако, они видно испугались заходить на частную собственность семьи, используя их землю, чтобы обосноваться на ночь.

– Я не могу поверить, что никого нет, – пробормотала она.

Ой, подождите, Самюэль Теодор Лодж позади нее ехал в своем кабриолете.

Она открыла окно и высунулась.

– Самюэль Ти?

Он махнул ей рукой.

– Мисс Смайт. Как вы?

Самюэль Ти. как всегда выглядел, словно сошел со страниц журнала моды, в соломенной шляпе с сине-бордовой лентой, авиаторы прикрывали его глаза, на нем был костюм из легкой ткани в полоску, галстук-бабочка, он выглядел так, словно собирался на вечеринку или уже там побывал.

– Рада вас видеть, – ответила она. – Где все? Мы едем вовремя?

– Насколько я знаю, да.

Они уставились друг друга, прокручивая и сами себе отвечая на негласный вопрос.

Затем Самюэль Ти сказал:

– Езжайте вперед, я последую за вами.

Саттон подняла стекло в своем «Мерседесе» и кивнула.

– Двигаемся вперед.

Лимузин мягко поехал, Саттон потерла свои ладони друг о дружку. Они были немного потными, и она поддалась порыву, достала из сумочки зеркально и проверила помаду, а также прическу.

«Прекрати», – одернула она себя.

Как только они повернули, перед ними во всей красе и величии предстал «Истерли». Смешным было то, что она совсем недавно была на Bradfords’ Derby Brunch, оно все равно это поместье всякий раз производило на нее впечатление. Неудивительно, что они за счет продаж своего бурбона, смогли построить такой большой белый дом. Он выглядел так, словно выстроенный для короля Америки, который там, якобы и жил.

– Вы хотите, чтобы я подождал? – спросил водитель.

– Это было бы чудесно. Спасибо… нет, не уезжай. Я, пожалуй, выйду сейчас.

Дон скрючился за рулем, она начала вылезать из машины и улыбнулась Самюэлю Ти., который остановил позади нее свой винтажный «Ягуар».

– Хороший у вас автомобиль, адвокат.

Самюэль Ти. выключил двигатель и поставил на тормоз.

– Я люблю ее. Самая последовательная женщина, которую я встречал в своей жизни, за исключением моей дражайшей мамочки.

– Ну, вам лучше поднять верх, – она кивнула на сгущающиеся тучи над головой. – Грядет гроза.

– Мне казалось, что синоптики шутят.

Саттон отрицательно покачала головой.

– Мне так не кажется.

Мужчина вышел и нажал на какие-то кнопки, тканевый верх начал подниматься, он зажал его с каждой стороны лобового стекла. Затем поднял окна и подошел к ней, целуя в щеку.

– Кстати, – произнес он, – вы выглядите прекрасно, мадам президент,… или мне стоит сказать генеральный директор. Поздравляю с повышением.

– Спасибо. Я вхожу в должность. – Она взяла его под руку, как только он ей предложил. – А ты? Как твои дела?

– Процветают. Всегда в этом городе найдутся люди, попавшие в беду, что одновременно является хорошей и плохой новостью.

Приближаясь к открытым дверям особняка, она задавалась вопросом – может Эдвард уже внутри? Конечно же, он не пропустит отдать дань уважения своему отцу?

Нет, она не хочет его видеть.

– Преподобный Найс, – произнесла, как только вошла в фойе. – Как вы… Макс! Это ты?

Двое мужчин почти вплотную стояли друг против друга, и Макс с явным облегчением оторвался от напряженного разговора.

– Саттон, рад видеть тебя.

О, Боже, как он изменился. Эта борода. И у него татуировки, которые видны из-за манжет его потрепанной куртки?

Но он всегда был себе на уме, неуправляемым парнем.

Самюэль Ти. протянул руку, они обменялись рукопожатием и любезностями… и преподобный Найс снова посмотрел на Макса.

– Я думаю, что я ясно выразился, не так ли? – для пущего эффекта преподобный Найс сделал паузу. А потом улыбнулся Саттон. – Мы встретимся на следующей неделе.

– Конечно, с нетерпением буду ждать.

Преподобный удалился, а они стали обмениваться репликами Саттон, Самюэль Ти. и Максвелл, и во время разговора она старалась не столь явно рассматривать пустующие комнаты. «Где все? Посещения предполагались до семи вечера. Дом должен был заполнен до отказа».

Взглянув через арку в гостиную, она чуть не задохнулась.

– Это миссис Брэдфорд? Сидит на диванчике?

– Или то, что от нее осталось, – грубо произнес Макс.

Саттон извинилась и вошла в прекрасный интерьер комнаты, как только мать Эдварда увидела ее, женщина улыбнулась и протянула к ней руки.

– Саттон, дорогая.

«Она выглядит такой хрупкий, но все еще кажется царственной и элегантной», – подумала Саттон, наклонившись и поцеловав напудренную щеку.

– Иди сюда, посиди, поболтай со мной, – настояла мать Эдварда.

Саттон улыбнулась Лейну и опустилась на шелковые подушки.

– Вы хорошо выглядите, миссис Брэдфорд.

– Спасибо, дорогая. Скажи мне, ты замужем?

Странная волна жара вдруг опалила все ее тело, Саттон взглянула через арку. Эдвард заходил в гостиную из фойе, впившись в нее взглядом и облокотившись на дверь для поддержки.

Саттон прочистила горло и попыталась вспомнить, что ее спросили.

– Нет, мэм. Я не замужем.

– Ах, как такое может быть? Приятная молодая леди, как ты. Ты должна успеть завести детей, пока будет не слишком поздно.

«На самом деле, я немного занята управлением многомиллиардной корпорации в данный момент. Но спасибо за совет».

– А как вы, миссис Брэдфорд?

– О, я очень хорошо, спасибо. Эдвард хорошо обо мне заботится, не так ли?

И миссис Брэдфорд указала рукой с огромным бриллиантом на Лейна, мужчина кивнул и улыбнулся, как бы соглашаясь на какое-то время побыть Эдвардом. Скрывая свое удивление, Саттон снова посмотрела в арку.

Настоящий Эдвард был совершенно не похож на того Эдварда, по крайней мере, того обычного Эдварда, которого миссис Брэдфорд помнила, как своего старшего сына.

По какой-то причине это несоответствие, заставило Саттон сказать:

– Уверена, что он прекрасно о вас заботиться, – ее голос стал хриплым. – Эдвард всегда знает, как со всем справиться.

Дамы должны носить колготки.

Джин сидела на краю бассейна в саду, босыми ногами, проводя ленивые круги по теплой воде, и была рада, что никогда не носила колготок. Или комбинаций. Или перчаток.

Хотя последние две вещи были явно пережитком прошлого. Как, пожалуй, и леггенсы, и утягивающее белье, хотя ее мать, конечно же, не выходила на улицу, не надев чулок.

Однако, она явно не была похожа на свою мать, несмотря на общее имя.

И сегодня было очень жарко, не было даже ветерка в этой части сада, благодаря высокой кирпичной стене, которая окружала со вкусом сделанные в геометрической пропорции цветники и дорожки. Щебетали птицы на цветущих фруктовых деревьях, а вверху, в небе собирались тучи, предвещая грозу, ястреб парил в воздухе, без сомнения, выискивая свой ужин.

Амелия отправилась домой к Честерфилд Маркум… так, по крайней мере, сообщил мистер Харрис до начала официального посещения. И это было отлично. Филд и Амелия были друзьями еще со времен, когда они оба носили памперсы, по крайней мере, Амелия не будет в ближайшие часы маячить в доме, поэтому никому не попадется на глаза. Их отношения – Филда и Амелии носили исключительно дружеский характер, никакой романтики и секса.

Но профессор?! Боже, Джин думала о стихийном исключении своей дочери из элитной школы, находя его вполне правдоподобным, но до конца непостижимым. Но опять же, она не очень хорошо знала свою дочь, поскольку с самого детства так и не смогла установить с ней контакт. Возможно, сказывалось то, что она сознательно слишком уж часто уклонялась от своих родительских обязанностей: ее собственные родители день ото дня не проявляли особенного интереса к ее жизни, но у нее была, по крайней мере, мисс Аврора.

И только посмотрите, насколько хорошей она выросла.

Почувствовав дурноту, Джин сняла свой короткий жакет, но оставила шарф Hermès на шеи. Ей захотелось прямиком в одежде спрыгнуть в бассейн… и раньше, будучи подростком, она бы именно так и поступила. Сейчас же, даже на это у нее не было сил. Да… и зрителей… тоже не было.

– Так это приглашение на свадьбу или на прием?

Джин на минутку прикрыла глаза, услышав слишком знакомый голос.

– Самюэль Ти. я думала, ты не придешь.

Его шаги приближались к ней, он остановился у нее за спиной, но она отказывалась смотреть в его сторону.

– Как я мог не отдать дань уважения твоей семье, – протянул он. – Итак, мы говорили о твоей свадьбе.

Раздался шшчч, и она уловила тонкий аромат табака.

– Кубинская сигара, – пробормотала она, разглядывая свои ноги в аквамариновой воде.

– Так что это? То, что ты выслала мне по электронной почте всего лишь полчаса назад? Там две орфографические ошибки. Мне нужно научить тебя пользоваться проверкой орфографии в Outlook?

– Я выхожу за муж, но приема не будет, – она махнула рукой через плечо, указывая на дом. – Ты же видишь, как к нам стало относиться общество. О чем говорить? Как мы низко пали?

– Ах. Уверен, ты найдешь способ, переориентировать финансы. Возможно, на какую-нибудь одежду? Или маленькие безделушки, которые будут соответствовать твоему кольцу… ой, нет, это же работа Ричарда, не так ли, и он, конечно, сделает все правильно. Сколько это алмаз весит? Фунт? Три?

– Пошел ты, Самюэль.

Он не ответил, и она повернула голову. Он по-прежнему стоял на месте, только теперь склонялся над ней, хмурясь, опустив немного авиаторы, внимательно разглядывая ее, держа в одной руке свою соломенную шляпу, а в другой – сигару.

– Что? – спросила она, поскольку он продолжал на нее пялиться.

Он указал сигарой на нее.

– Что это у тебя на руке? – она развернулась обратно к бассейну и отрицательно покачала головой. – Ничего.

– Это явно синяк.

– Нет, не синяк.

– Я же вижу.

Он опустился рядом с ней на корточки и взял ее запястье.

– Отпусти!

– Это синяк. Что, черт возьми, происходит Джин?

Она выдернула свою руку и накинула на себя пиджак.

– Я слишком много выпила и ударилась обо что-то.

– Ударилась? Тогда почему здесь отчетливо видны отпечатки пальцев?

– Тебе кажется, я ударилась о дверной проем.

– Дерьмо, – он притянул ее к себе, а потом опустил глаза на ее шею. – Что ты скрываешь под шарфом, Джин.

– Прости?

– Сними шарф, Джин. Или я сделаю это сам.

– Теперь ты не имеешь права снимать с меня одежду, Самюэль Ти., – она встала на ноги. – Ты можешь уйти? Или уйду я. По любому, этот разговор…

– Ты никогда не надевала шарфы, когда была со мной, – он выдохнул дым ей прямо в лицо. – Что происходит, Джин?

– Ничего.

– Я убью его, если он прикладывается к тебе кулаками. Я убью этого ублюдка, – Внезапно, лицо Самюэля Ти. превратилось в маску ярости, и в этот момент, она увидела в нем желание ее защитить. Несмотря на то, что он был похож на человека, сошедшего со страниц модного журнала, в своем сшитым на заказ льняном костюме, и был настолько красив, как Ф. Скотт Фицджеральд… но ни у кого не возникало сомнений, что Самюэль Ти. был способен свести Ричарда Пфорда в могилу или любое другое живое существо.

Но он не хотел на ней женится. Она уже спрашивала его об этом, и он сказал ей «нет».

Джин скрестила руки на груди.

– Он просто резко попытался меня подхватить, чтобы я не упала.

– Мне показалось, ты сказала, что ударилась о дверной проем.

– Я ударилась о косяк двери, а затем Ричард подхватил меня, – она закатила глаза. – Ты что, на самом деле, думаешь, что я вышла бы замуж за кого-то, кто грубо со мной обращается?

В ответ Самюэль Ти. очередной раз затянулся своей сигарой, но выдохнул дым в сторону, чтобы он не достиг ее лица.

– Что? – отрезала она. – Я ненавижу, когда ты так на меня смотришь. Просто скажи, что ты думаешь, чтобы это ни было.

Он какое-то время молчал, а потом наконец заговорил, и голос его, казалось, специально был низким и спокойным.

– Джин, ты не в самой отчаянной ситуации, как думаешь. Этот финансовый бардак… все наладится. Люди по-прежнему покупают ваш бурбон, и финансовое положение вашей семьи восстановится. Не делай глупостей.

– Я по карману Ричарду, – она пожала плечами. – И в этом его ценность, несмотря на то, будут ли у моей семьи деньги или нет.

Самюэль Ти. мотнул головой, словно она его ударила.

– По крайней мере, ты даже не пытаешься притворяться, что любишь его.

– Браки строились и на гораздо меньшем. В моей семье существует прекрасная традиция выходить замуж за достойных кандидатов. Не врачей или юристов. А людей, имеющих реальные деньги.

– Мне следовало знать, что рано или поздно ты это скажешь, – выругавшись, он холодно улыбнулся. – Ты никогда не разочаруешь меня. Получай удовольствие трахаясь со своим мужем, думаю, когда ты лежишь на спине, думаешь об Англии. Или Бергдорфе?

Она вскинула подбородок.

– Он относится ко мне прекрасно.

– Ты явно выиграла, выбрав его, – адвокат что-то пробурчал себе под нос. – Ну, я оставлю тебя. Мои соболезнования по поводу потери отца.

– Для меня это не потеря.

– Похоже ты не испытываешь угрызений совести, да?

– Поаккуратней, Самюэль Ти. твоя стервозность показывает скрытую слабость. Ты уверен, что не ревнуешь меня к мужчине, который выше по статусу тебя?

– Нет, мне его жаль. Самое большое проклятие любить такую женщину, как ты. Этот бедолага еще не знает, что он приобрел.

Он отвернулся от нее и в порыве эмоций она крикнула:

– Самюэль.

Он медленно развернулся к ней назад.

– Да.

«Если бы ты тогда не отказал мне, – подумала она. – Если бы ты был тем, к кому я могла бы обратиться за помощью».

– Не заходи в дом с сигарой. В гостиной сидит моя мать, она не любит, когда курят.

Самюэль Ти. взглянул на тлеющий конец сигары.

– Хорошо, конечно.

И… ушел.

По какой-то причине, ноги Джин подкосились, она еле добралась до одного из кресел Брауна Джордана, выстроившихся вдоль длинной стороны бассейна. Она почти упала в кресло, ей пришлось снова снять свой короткий пиджак.

Она не могла вдохнуть, поэтому сняла этот чертовый шарф. Ее шея болела, особенно с правой стороны, где были ужасные синяки все в кровоподтеках.

Йоговское дыхание… на три… ей всего лишь нужно глубоко вздохнуть…

– Джин?

Она повернула голову и увидела… невесту Лейна… Господи, только не это.

– Да, – хрипло с трудом произнесла она.

– С тобой все в порядке?

– Конечно, я в порядке, – отрезала она. Но не смогла не произнести это с сарказмом. – …Просто все отлично.

– Хорошо. Но погода меняется, надвигается гроза.

– Да? – Боже, она ощущала, словно свалилась в бассейн и тонула. – Мне казалось, что сегодня солнечный… или.

– Я пойду принесу воды. Оставайся здесь.

Джин собралась спорить, но ее язык распух во рту, и голова не на шутку стала кружиться.

Лиззи вернулась, принеся лимонад в высоком стакане.

– Выпей.

Джин протянула руку, но она так сильно дрожала, что она была не в состоянии скрыть эту дрожь.

– Давай… я помогу тебе.

Лиззи поднесла стакан к ее губам, Джин сделала глоток. Потом другой. Затем третий.

– Не волнуйся, – произнесла невеста Лейна. – Я никому не скажу.

– Спасибо, – промямлила Джин. – Я высоко ценю это.