Текст книги "Доля Ангелов (ЛП)"
Автор книги: Дж. Уорд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 29 страниц)
Глава 52
На следующее утро до завтрака Лейн повез Джона Ленге обратно в аэропорт на своем Porsche. Он сбавил скорость при въезде через контрольный пункт и помахал охраннику, Ленге глянул на него.
– Знаешь, это была адская игра.
Лейн снова нажал на газ и повез их мимо здания консьерж.
– Да, именно так. Действительно адски трудная игра.
– Я до сих пор не могу поверить в это. Ну, удача отвернулась, и никто с этим не поспорит.
Опять снизив скорость, Лейн въехал через открытые ворота в ограждении, остановившись на взлетной полосе у самолета Ленге, поджидающего его.
– Честно говоря, я до сих пор не могу прийти в себя. Я вообще не спал этой ночью.
– Я тоже, только по другой причине, – рассмеялся Ленге. – Но, по крайней мере, жена до сих пор со мной разговаривает. Она расстроена, но любит меня больше, чем все эти игры.
Лейн остановил свой спортивный автомобиль за пару ярдов от трапа, который как блестящий металлический язык спускался вниз.
– Она, на самом деле, отправит вас спать на диван?
– Неее. – Ленге выбрался из машины и потянулся к своему маленькому чемодану, лежащем на мизерном заднем сиденье. – У нее мерзнут ноги, и ей необходимо, чтобы я согревал ее по ночам.
Лейн поставил машину на ручной тормоз и вылез наружу. Ленге направился к лестнице, но потом остановился, Лейн сказал:
– Я никогда не забуду это.
Ленге опустил свою тяжелую огромную руку на плечо Лейна.
– То, что я сказал прошлой ночью, сынок, правда. У тебя все получится. Я не говорю, что будет легко и тебе не придется бороться, но ты правильным курсом ведешь свой корабль. Я горжусь тобой.
Лейн на мгновение прикрыл глаза.
– Вы даже не представляете себе…, – он откашлялся и смущенно усмехнулась. – Вы знаете, я хотел бы хоть один раз услышать эти слова от своего отца.
Ленге естественно и непринужденно рассмеялся.
– Почему ты думаешь, что я удосужился сказать тебе это? Из-за того, что он никогда не говорил тебе такого, не значит, что это не правда.
Хлопнув Лейна по плечу, Бог зерна отвернулся.
– Увидимся вскоре, сынок. Ты всегда можешь мне позвонить…
– Постойте, – окрикнул его Лейн. – У меня тут кое-что для вас есть. Ну, эта вещь будет напоминать вам об игре.
Ленге смеясь повернулся назад.
– Если это те четыре туза в рамке? Ты можешь сохранить их себе.
Лейн улыбнулся и нырнул под приборную панель со стороны водителя.
– Нет, эта вещь моя собственная.
Как только капот на Porsche открылся, Лейн подошел к нему и снял с панели, прикрепленный квадрат, завернутый в коричневую бумагу, около трех футов в длину и двух с половиной в ширину. Он едва поместился там.
С ворчанием, он вытащил предмет.
– Вот.
Джон поставил свой чемодан на лестницу.
– Что это…
Но он не договорил, он понял, что это такое, как только взял в руки картину.
Ленге ошарашенно молчал, Лейн положил ладонь ему на плечо.
– Отвезите ее домой к своей жене. Пусть она повесит, где захочет, и каждый раз, когда вы будите смотреть на нее, помните… вы картину человек, которого я воспринимаю для себя, как отца, которого хотел бы иметь всю свою жизнь, ладно? И прежде чем вы напомните мне сколько проиграли, давайте просто посмотрим на это с другой стороны, как будто вы купили своей жене отличный подарок за очень разумную цену… пока мы вдвоем играли в дурацкие игры в карты.
Ленге молчал, долго. Затем откашлялся.
– Хорошо. Да.
– Документация там же, прикреплена к задней стенке картины. Не спереди.
Ленге снова откашлялся и посмотрел куда-то вдаль. Через мгновение, он сказал:
– Твой отец говорил тебе?
– О чем? Если честно, мы не так много разговаривали.
– Обо мне, ах… мы с женой так и не смогли завести детей. – Он опять откашлялся. – Итак. Ты будешь мне как сын.
«Думаю, это своего рода идеально», – подумал Лейн. У мужчины не было сыновей, а у него фактически не было родителей.
Не задумываясь, Лейн крепко обнял Бога зерна за сильные плечи.
Когда он отстранился, лицо Джона Ленге было красным от эмоций, словно он сильно обгорел, скашивая сено на своих акрах.
– Вы должны приехать на Запад и остановиться у нас в Канзасе, – объявил Джон. – С твоей милой девушкой. Думаю, моя жена лично захочет поблагодарить вас, и она обязательно приготовит потрясающую еду. Так что приходите голодными.
– Считайте, будет сделано.
Они обменялись заключительным рукопожатием, Бог зерна засунул Рембрандта под мышку, и взял свой чемодан в другую руку. Затем он поднялся по лестнице и скрылся в самолете.
Лейн прислонился к Porsche и через иллюминаторы он увидел, как парень сел в кресло и приложил сотовый к уху.
Он обратил внимание на его прощальный взмах рукой и большую довольную, как у кота, объевшегося сметаной, улыбку, что означало, что жена была на седьмом небе от счастья, его самолет тем временем стал выруливать по взлетной полосе.
И посматривая на ранние солнечные лучи, играющие бликами на фюзеляже, Лейн подумал о предстоящих сегодня похоронах своего отца, у него зазвонил телефон. Он ответил, не глядя на экран.
– Алло?
– Лейн, это Митч Рэмси. Приезжай в Red&Black. Они собираются арестовать твоего брата за убийство. Быстрее… поспеши!
* * *
Лиззи вернулась на кухню, уже одетая в рабочую одежду, услышав мурлыканье Porsche Лейна, отъезжающего от особняка. Какая ночь! Какое чудо!
А главное то, что Лейн решил сделать.
Она отыскала рулон оберточной бумаги и помогла ему осторожно снять картину со стены, а потом завернуть. Потом они вместе пытались ее укрепить в крайне ограниченном пространстве под капотом Porsche. В конце концов, как и в покере им сопутствовала удача, она могла только воображать, насколько приятно будет этому мужчине привезти шедевр к жене домой.
Боже, она хотела бы познакомиться с миссис Ленге когда-нибудь. И Лиззи готова была побиться об заклад, но видно, эта женщина была простой, поскольку любила землю, и в тоже время была миллиардершей.
Теперь же настало время вернуться к работе.
Ее план на утро состоял – сначала съесть всю «живительную» еду мисс Авроры, которую она приготовит, а потом отправится на проверку, совершив тур по территории и посмотреть, что можно уже косить: это будет круто ехать на John Deere на свежем воздухе, сама идея ей показалась, словно она попадет в рай. (John Deere – компания, поставляющая сельскохозяйственную технику. – прим. пер.)
На сегодня также были запланированы похороны Уильяма Болдвейна, и Лейну нужно немного отдохнуть, поскольку день будет не из легких.
Войдя на кухню, она окликнула:
– Мисс Аврора, ты уже все пригото…
Но никого у плиты не было. А также никто не сварил кофе. Не было фруктов на столешнице в вазе. Не пахло корицей и свежеиспеченным хлебом.
– Мисс Аврора?
Лиззи прошла дальше, заглянув в прихожую и кладовку. Даже заглянула за дверь черного входа, чтобы посмотреть стоит ли ее красный «Мерседес», который ей подарил Лейн, но он был на месте.
Да, вчера все поздно разошлись, правда, их гость из другого города уехал рано утром, но в доме еще оставались люди, которых нужно было кормить, и если учесть, что четвертого июля мисс Аврора вообще работала на кухне до часа ночи, на следующий день она все равно всем приготовила завтрак… в восемь утра она уже всегда была у плиты.
Сейчас для нее совсем позднее время.
Подойдя к личной комнате мисс Авроры, Лиззи постучала.
– Вы здесь, мисс Аврора?
Ответа не последовало, и Лиззи почувствовала страх, свернувшийся внизу живота.
Она постучала еще раз, но только громче, позвав:
– Мисс Аврора…? Мисс Аврора, если ты не ответишь, я войду.
Лиззи еще подождала, надеясь получить ответ, но стояла все та же тишина, поэтому она повернула ручку и толкнула дверь.
– Эй?
Сделав пару шагов, она остановилась, поскольку мисс Авроры здесь не было. Все было…
– Мисс Аврора!
Вбежав в спальню, она присела на корточки перед женщиной, которая растянулась на полу, словно упала в обморок.
– Мисс Аврора!
Глава 53
Лейн в рекордные сроки домчался до Red&Black, затормозив возле трех полицейских машин, припаркованных у коттеджа, подняв облако пыли и гравия.
Он даже не понял выключил ли двигатель, это мало его волновало.
Перемахнув через пологие ступеньки, со всего маха выбив дверь кулаком, он влетел внутрь, и перед ним предстала картина, которую он никогда не забудет – трое в полицейских мундирах стояли спиной у стены с трофеями, в то время как шериф Ремзи маячил в противоположном углу, выглядя так, словно хотел кого-то ударить.
В центре комнаты стоял детектив Мерримак над Эдвардом, сидевшем в своем кресле.
– …за убийство Уильяма Болдвейна. Все, что вы скажете может использовано против вас.
– Эдвард! – Лейн бросился вперед, но Ремси поймал его за руку, удерживая. – Эдвард, что, черт возьми, происходит!
Хотя он знал. Черт побери, он знал.
– Вы можете не зачитывать мне права Миранды, – нетерпеливо перебил его Эдвард. – Я сделал это. Я убил его. Готов дать показания, внесите это в досье и не беспокойтесь по поводу адвокатов. Я признаю себя виновным. (права Миранды – в Соединённых Штатах Америки юридическая норма, согласно которой перед допросом подозреваемого в совершении преступления он должен быть уведомлен о своих правах. Названо по фамилии преступника-рецидивиста, сыгравшего важную роль в становлении этого правилa; согласно правилу Миранды, права должны быть зачитаны перед допросом. – прим. пер.)
Ииии у него было такое впечатление, словно выключили звук, буквально Лейн оглох, Мерримак что-то еще говорил Эдварду, тот отвечал, разговор продолжался…
Вдруг в коттедж вошла блондинка, на ее лице отразилась паника.
Но в отличие от него, никому не пришлось оттаскивать ее, потому что она остановилась, окинув всех взглядом, скрестила на груди руки и молча стала слушать.
– Эдвард… – Лейн даже не понимал, что говорил. – Эдвард, нет.
– Я расскажу вам, как я это проделал, – сказал его брат, посмотрев на него. – Так что ты сможешь сделать выводы. Но после того, как я закончу свой рассказ… Лейн, ты не будешь навещать меня в тюрьме. Ты продолжишь двигаться вперед по жизни. Ты женишься на хорошей женщине, будешь заботитесь о семье. Ты не будешь оглядываться на меня.
Мерримак открыл рот, Эдвард повернулся к нему.
– А ты заткнись, ладно? Доставай свой блокнот и делай пометки. Или ты подождешь, когда я в сотый раз буду рассказывать это в участке, мне все равно. Но мой брат заслуживает того, чтобы услышать мою историю.
Эдвард сосредоточился на Лейне.
– Я действовал в одиночку. Они пытаются, чтобы я признался, что мне кто-то помогал. Нет, я сделал все один. Вы знаете, что мой отец сделал со мной. Вы знаете, что он похитил и пытал. – Эдвард показал на свое тело. – Эти шрамы… эта постоянная боль… все из-за него. Он организовал мое похищение, а потом отказался заплатить выкуп, чтобы в глазах общественности выглядеть жертвой. Я ненавидел его всю свою жизнь… и когда он искалечил меня полностью… скажем так, у меня было достаточно времени, чтобы разработать план убийства, когда я лежал в агонии, не в состоянии ни есть, ни спать, поскольку уже был на половину мертв.
– Эдвард, – прошептал Лейн.
– Я сорвался той ночью, когда убил его. Я отправился к нам домой, чтобы жестко с ним поговорить, потому что больше не в силах был это терпеть. Я припарковался у черного входа бизнес-центра, и стал ждать, зная, что он работает допоздна. Тогда я еще не думал, что собираюсь его убить, но когда я вышел из машины ему навстречу, он покачнулся и упал на землю, и странно перекатился на спину. – Лицо Эдварда приняло отсутствующее выражение. – Я подошел и остановился над ним. Я знаком с симптомами инсульта, похоже у него произошло именно это дерьмо. Его лицо перекосило, и он показывал на голову… левая сторона, похоже, у него не работала, рука и нога бессвязно болтались, словно он не мог ими пошевелить.
– Вскрытие не показало признаков инсульта, – тут же произнес детектив. – Опухоль мозга, да.
Эдвард кивнул.
– Я видел, как он страдает. У меня нет сотового телефона, я подумал зайти в дом и вызвать девять-один-один, но знаете что? Я решил ничего этого не делать. Было забавно… наблюдать за ним с перекошенным лицом, когда он корчился передо мной на асфальте. – Эдвард махнул рукой. – Его действия напомнили мою реакцию, когда боль уже зашкаливает, а обезболивающие еще не действуют… теперь он явно чувствовал, каково мне. Честно и справедливо. Не могу сказать, когда именно я решил его убить… думаю, когда понял, что он не собирался умирать в данную минуту.
Эдвард пожал плечами.
– Я подошел к грузовику Red&Black, на котором приехал, сейчас он стоит за конюшней B. Ключи торчат в замке, думаю, вы, парни, захотите забрать грузовик, как вещественное доказательство. Так что… да, я подошел к грузовику. К наружной части кабины на нем прикреплена лебедка. Я нашел веревку, крепко перевязал его, поддел на крюк и втащил на грузовую платформу, я недостаточно силен, чтобы пытаться поднять его самому. А потом я направился к реке Огайо. Это была самая сложная часть. Я с трудом вытащил его из грузовика, мне пришлось волочить его по земле. Я тогда серьезно подвернул ногу, и пару дней спустя, она, – Эдвард указал на блондинку, – она вызвала доктора Колби, который осматривал меня, он может подтвердить.
Лейн нахмурился, потому что блондинка отшатнулась, и он перевел взгляд на своего брата.
– Но подожди, – произнес Лейн. – Он упал с моста.
– Нет, – сказал Мерримак. – Он не упал. По крайней мере, нет пленки, указывающей, что он сам упал с моста или ему помогли упасть. Камеры, которые должны нормально работать той ночью оказались не совсем исправными, но это обнаружилось уже после случившегося. Так что у нас нет видеозаписи… учитывая плохое состояние организма, продолжительное время в реке, с учетом степени повреждения конечностей и туловища…
Эдвард кивнул.
– Поэтому я поволок его к берегу. За это время прошло слишком много дождей, течение было сильным, вода поднялась. Мне бросилась на глаза большая палка, и я начал толкать его в воду… потом я вернулся к грузовику, достал охотничий нож и отрезал ему палец. Я хотел вернуть кольцо. Он так завыл, когда я это сделал, он явно был еще жив, но не мог двигаться, поэтому не мог мне противостоять. Потом я затолкал его окончательно в воду палкой и он… Туда же в воду я выбросил нож, а потом поехал назад в поместье. Я зарыл его под окнами маминой спальни, потому что всю свою жизнь он относился к ней без особого уважения, за все время их брака… мы знаем о его одном внебрачном ребенке, но он на этом не остановился, и решил потрахаться с бывшей женой Лейна, которая забеременела от него! Я просто… да, я зарыл его в клумбе под плющом, а потом вернулся сюда. Я живу один, поэтому никто даже не заподозрил, что я мог отлучиться, и никто меня не видел, пока я его поджидал у бизнес-центра.
– А когда нашли палец? – спросил Мерримак.
– Я понял, что должен что-то предпринять. Я специально пришел в часы посещений, предназначенных для прощения с отцом и улизнул в бизнес-центр. Я проник в комнату охраны, вошел в систему, стер видеозапись того вечера, и просто стал ждать, обнаружит ли это кто-нибудь.
– И мы это обнаружили. – Мерримак посмотрел на других офицеров и кивнул. – Мы вас забираем.
– Давайте, берите меня и покончим с этим.
Наступила тишина, и Лейн не мог поверить, но ему показалось, что он услышал, как телефон звонит в машине… нет, постойте, он звонил в его кармане. Он не стал обращать внимание, поскольку не мог отвести глаз от брата.
– Пошли, – с нетерпением произнес Эдвард. – Давайте, шевелитесь.
Все сразу зашевелились, офицеры двинулись к нему, Эдвард поставили на ноги. Мерримак настоял на наручниках, которые выглядели смешно на Эдварде, которого вели к двери.
Он остановился перед Лейном.
– Пусть будет так, Лейн. Не борись с моим решением. Ты знаешь, кем он был. Он получил по заслугам, и я не жалею об этом ни в малейшей степени. Ты должен заботиться о Джин, Амелии, мисс Авроре и маме, слышишь меня? Не подведи.
– Зачем ты это сделал? – хрипло спросил Лейн. – Ты не мог…
– У меня своя собственная причина. Она всегда была. Моя жизнь закончилась, ты прекрасно это знаешь. У меня ничего не осталось, он все у меня забрал… все. Я люблю тебя, маленький брат. Я всегда любил и всегда буду.
Они медленно вели Эдварда по траве к одной из патрульных машин. Ему помогли сесть на заднее сиденье, учитывая его плохую координацию, да еще с руками в наручниках за спиной, Мерримак сел за руль и завел двигатель.
Они отъехали, но Лейн ошалело стоял и смотрел на поднявшуюся пыль от колес.
Его телефон снова начал звонить, он бросил взгляд на белокурую женщину.
– Как ты сказала тебя зовут?
Хотя она не говорила.
– Шелби Лэндис. Я работаю здесь в конюшнях.
– Приятно с тобой познакомиться. Я его брат Лейн. Мне кажется, я уже видел тебя здесь раньше?
– Да. Мы встречались.
Он посмотрел на Рэмси.
– Что нам теперь делать?
Высокий мужчина провел рукой по лицу.
– Это было самое адское признание, которое я слышал, но оно соответствует правде. Вся эта хрень… логична. И так продумана. Думаю, что твоему брату грозит пожизненный срок.
Лейн оглянулся на открытую дверь.
Его телефон опять начал звонить, уже в третий раз, он вынул его и готов был бросить его со злостью на землю.
Но потом увидел, кто ему названивал.
– Лиззи, послушай, я…
Лиззи пришлось помолчать, чтобы пропустить огглушающие сирены скорой помощи.
– Мисс Аврору везут в деловой центр города в University Hospital. Я обнаруживала ее пятнадцать минут назад, она видно упала в обморок, и она едва дышит. Господи, Лейн, я не думаю, что она выживет. Ты должен приехать в больницу. Я еду в скорой с ней сейчас… где ты?
Он закрыл глаза и почувствовал, словно снова падает с моста.
– Я встречусь с тобой там.
Глава 54
Это был самый длинный день в его жизни.
Подумал Лейн, когда он и Лиззи наконец припарковались у дверей кухни Истерли около семи часов вечера, такое случалось не часто – его брата арестован за убийство отца, а его мама впала в кому.
И да, в очередной раз, они воспользовались черным входом, чтобы войти в дом, потому что у главного входа было слишком много репортеров.
– Я голоден, но не хочу есть, – сказал он, хотя жаловаться на все эти события было не справедливо.
Лиззи пришлось пережить столько же, сколько и ему. Если учесть, что она сама нашла мисс Аврору.
– Я устала, – сказала Лиззи, – но не думаю, что я смогу … заснуть.
Они двигались к кухне, но потом оба остановились как вкопанные.
Они почувствовали совершенно удивительный запах готовящейся еды, и хотя запах был незнакомым, если бы Лейн самолично не видел мисс Аврору, лежащей в реанимации с различными трубочками, подведенными к ее телу, он бы подумал, что она была здесь, в Истерли, как всегда на ногах у плиты.
Но нет. Человек, стоявший перед плитой, был…
– Джефф? – изумленно воскликнул он.
Парень повернулся к нему.
– О, спасибо, бл*ть. Не думал, что вы собираетесь вовремя прийти на ужин.
– За что? – Лейн взял за руку Лиззи и вдруг ошарашенно осмотрел присутствующих, – Джин? Постой-ка, ты готовишь? Амелия? Что происходит?
Первой заговорила Амелия.
– Это Seudah Shlishit.
– Это третья трапеза Шаббата, – объяснил Джефф. – Я готовлю ее, даже в воскресенье, потому что я благоговею перед своей верой и этот путь, который я выбрал, чтобы выразить свою веру. Мы как раз собирались сесть за стол… вы вовремя.
– Моя соседка по «Хочкисс» относится к ортодоксам, – объявила Амелия. – Поэтому я уже готовила это блюдо раньше.
– Она мне очень помогла.
– И я тоже учусь, – произнесла Джин. – Медленно, но верно. Кстати, Джефф, я накрыла стол… в столовой…
– Ты накрыла стол? – выпучив глаза на сестру, переспросил Лейн.
Хорошо, что не только он был шокирован, Лиззи стояла рядом с открытым ртом.
Его сестра пожала плечами, словно ничего не было в этом особенно, скорее всего пришельцы захватили ее ум и тело, но по сравнению с событиями сегодняшнего дня, это было не так уж страшно.
– Как я уже сказала, я учусь. Ох, Гарри сказал мне, что он собирается совершить еще одну вылазку с ружьем к репортерам, столпившимся у наших парадных дверей. Я убрала от него дробовик подальше. Достаточно одного обвиненного в убийстве, давайте не будем добавлять еще одного. – Все посмотрели на нее, она закатила глаза. – Ну, давайте же, нам лучше посмеяться над черным юмором самим, нежели это сделать группа, стоящая у наших…
Максвелл вошел в дверь из передней части дома с салфетками в руке.
– Аминь, сестра. Аминь.
Джефф начал переносить тарелки в столовую.
– По традиции это должна быть легкая еда, но мы немного нарушим правила. За весь день фактически никто толком ничего и ни ел, и давайте посмотрим правде в глаза, твоей мамы здесь нет. На самом деле, это было страшно…
Это оказалось именно то, в чем Лейн нуждался сегодня.
Они все сели в столовой за стол, который Джин каким-то чудом в совершенстве накрыла, это было за традициями его семье, за традициями, к которым привык Лейн, но сейчас за столом было что-то другое, он чувствовал теплоту, которая была настолько реальной: сейчас это место напоминало убежище, у которого не было крыши, пропитания, которое не имело никакой стоимости, а только атмосфера, воздух, наполняющий его легкие.
Именно это ему было необходимо. Сердце его саднило от боли, дух упал, его оптимизм тоже закончился. Он воспарил к небесам, наполненный надежд… в аэропорту, а потом тут же бултыхнулся глубоко в омут под тяжестью бремени.
Но оглядев стол, он протянул руку к Лиззи и взял ее за руку, он увидел свою сестру и ее дочь, которые спокойно общались, а не орали друг на друга, он посмотрел на своего давнего друга, который до сих пор был с ним, а потом перевел взгляд на своего давно отсутствующего брата… он понял, что съест все, что они готовили с такой любовью эти еврейские блюда, а потом он провалится в сон наверху со своей любимой женщиной…
А завтра утром он проснется…
И опять начнет бороться за свою мать, которая должна поправиться. За своего брата, чтобы тот получил справедливое обращение в тюрьме. Бороться, пытаясь удержать компанию на плаву. И бороться за сохранение дома и земли своих предков.
А также он будет бороться за свою семью.
Он стал воином.
Он знал, что это будет трудный путь.
Он заслужил звание воина, потому что шел трудным путем.
Лейн взял буханку хлеба и оторвал кусок, вспомнив Эдварда и ему пришлось стиснуть зубы, чтобы не разорвать буханку пополам. Эдвард принес решающую жертву, которая была слишком велика, чтобы принять, слишком трагична, чтобы просто смотреть на нее и слишком ужасна, чтобы игнорировать, фактически он подготовил почву для многих событий.
Если бы Уильям Болдвейн был жив?
Ничего этого не случилось бы.
Но трудно было не быть благодарным. Даже когда это чудо свершилось и пришлось заплатить слишком высокую цену, а под час идти на компромисс с моралью, почти загрязняя свою любовь.
Почти.
Но в конце этого ужасного дня, правда состояла в том, что раковая опухоль, которая поглотила эту семью, пропала, да, они становились лучше, чище. Но, Боже, как такое случилось.
Лейн знал, что лично он в результате всех событий очень изменился, и, в конечном счете, с трудном ему удавалось все разрешить, но он стал лучше. Неважно сколько сложностей его ждало впереди и сколько он уже прошел, сколько трагедий и боли ему предстояло испытать, он знал одно, что стал лучше, как человек, брат, муж… и если Бог даст возможность стать ему отцом детям Лиззи, они получат от него этот бесценный дар.
Сама природа старения жестока, хотя он чувствовал, будто потерял часть себя.
Ангелы должно быть получили свою долю, хотя это было их право и наш долг им.
И, по крайней мере, та часть его души находилась в хороших руках на все века.
Глядя на свою Лиззи, он выждал, когда она подняла на него глаза. А потом произнес:
– Я люблю тебя, – и начал есть.
С оставшейся частью своей семьи.
