Текст книги "Доля Ангелов (ЛП)"
Автор книги: Дж. Уорд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 29 страниц)
Глава 21
Подметальщик вылизывал центральный проход конюшни, собирая и передвигая перед собой мусор, поднимая маленькое облачко пыли. Эдвард двигался со своей метлой, а молодые лошади, улучшенной породы, тянули к нему морды через створки стойла, принюхиваясь к его футболке и тыкаясь ему в колено, фыркая ему в волосы. Пот стекал у него по лбу и по позвоночнику к поясу свободно сидящих джинсов. Время от времени он останавливался и вытирал лицо майкой на предплечье рукава. Он разговаривал с Джоуи, сыном Мои, который убирал стойла и ухаживал за лошадьми, вычищая их изящные шеи и расчесывая жесткую гриву.
Эдвард чувствовал при каждом взмахе метлы, как алкоголь выходит из каждой его поры, словно он был полностью им проспиртован. И несмотря на то, что похмелье исчезало, он все равно два раза приложился к бутылке водки, чтобы предотвратить свою трясучку.
– Вы работаете с таким усердием, – раздался голос с дальнего конца конюшни.
Эдвард остановился и попытался оглянуться через плечо, но его тело не позволило ему свободно развернуться, поэтому он уперся ручкой метлы в плечо и сделал пару шагов вокруг.
Жмурясь от солнечного света, он спросил:
– Кто там?
– Я детектив Мерримак. СМР. (The Committee on Missing Persons – Подразделение по преступлениям с без вести пропавшим лицам)
Резкие шаги послышались по бетону, и когда они остановились напротив него, мужчина достал свой открытый бумажник, показав удостоверение личности и жетон.
– Не возражаете, если я задам вам пару вопросов? – спросил детектив. – Для формальности.
Эдвард переключил внимание с фотографии на удостоверении на лицо говорившего. Мерримак был афроамериканцем, с коротко подстриженными волосами, мощным подбородком и большими руками, Эдвард предположил, возможно, ранее он был спортсменом. На нем было белоснежное белое поло, сбоку на груди была эмблема в виде печати городского департамента полиции Чарлмонта, хорошие брюки и кожаные ботинки на резиновой подошве, что заставило Эдварда подумать, в такой обуви хорошо за кем-нибудь гнаться.
– Чем я могу вам помочь, детектив?
Мерримак убрал свое удостоверение.
– Не хотите куда-нибудь пойти, чтобы присесть, пока мы будем говорить наедине?
– Здесь вполне подходящее место, как по мне, – Эдвард доковылял до стога сена и повалился на него, давая отдых своим ногам. – Здесь никого нет сейчас. Вы можете воспользоваться этим ведром, если хотите, переверните его.
Мерримак покачал головой. Улыбнулся. Огляделся.
– У вас большое хозяйство. Много красивых лошадей.
– Вы играете на скачках?
– Так по мелочи. Рядом не стояло с тем, что делаете вы, я уверен.
– Я не ставлю на лошадей. Уже нет.
– Даже на своих?
– Тем более на своих. Итак, чем я могу вам помочь?
Детектив подошел к стойлу, верхняя половина которого была закрыта.
– Вау. Какой красавец здесь…
Эдвард покачал головой.
– Я нахожусь не слишком близко, поэтому….
Нибеканзер оскалил зубы и бросился на решетку, и Мерримак отбивая чечетку с такой скоростью рванул к противоположной стене, получше чем Сэвион Гловер.
Эдвард спросил, наблюдая за детективов, впечатавшимся спиной в противоположную дверь стойла.
– Вы не знакомы с лошадьми, не так ли?
– Ну… нет, – мужчина выпрямился и поправил свое поло. – Нет, не знаком.
– Как вы думаете, почему, когда вы заходите в конюшню, где в основном открытые стойла есть только одно полностью закрытое? Есть же причина и она довольно-таки уважительная.
Мерримак покачал головой, глядя на огромного жеребца, который ходил взад-вперед, показывая всем своим видом, что не собирается быть вежливым.
– Его никто не объезжает?
– Только я. Мне нечего терять.
– Вы? Вы можете сесть в седло этой лошади?
– Он мой жеребец, а не лошадь. Да, могу. Когда я чего-то хочу, я могу это сделать, даже при таком теле.
Мерримак внимательно посмотрел на Эдварда и снова улыбнулся.
– Вы точно можете. Ну, эта черта характера должно быть и способствовала вашему выздоровлению. Я читал о вашем…
– Неудачном отпуске? Да, что я пережил, никогда не появится на Trivago. Но, по крайней мере, у меня, как часто летающего, имелись баллы на бесплатный полет. И это не важно, что я летел на север. Они должны были перевезти то, что осталось от меня на военную базу, а затем ВВС вернули меня в Штаты. (trivago – компания, основанная в Германии в 2005 году. Деятельность компании – сервис по поиску отелей и сравнения цен на них в режиме онлайн, тип сервиса, также называемый метапоисковиком. – прим. пер.)
– Я не могу представить, через что вам пришлось пройти.
– Да, вам трудно будет представить, – Эдвард откинулся на сене и переставил ноги. – Итак, чем я могу быть вам полезен?
– Постойте, вы сказали, что ВВС вернули вас домой?
– Посол в Колумбии – друг моей семьи. Он был очень любезен. И был мой друг отсюд, из Чарлмонта, облаченный правами шерифа.
– Ваш отец готов был помочь?
– Нет, он был не готов.
– Нет?
Эдвард наклонил голову.
– У него были другие приоритеты на тот момент. Вы проделали весь этот путь до округа Огден, чтобы поинтересоваться моими лошадьми? Или же это все же касается моего отца?
Мерримак снова улыбнулся, наверное, он думал, когда улыбается, выглядит более дружелюбно, располагая к беседе.
– И об этом тоже. Всего лишь несколько вопросов. В подобной ситуации мы всегда начинаем с семьи.
– Спрашивайте.
– Можете описать свои отношения с отцом?
Эдвард передвинул метлу между колен и дернул за ручку туда-сюда.
– Раздражающие.
– Это многое в себя включает.
– Вам нужна конкретика?
– Нет, я понял, – Мерримак достал блокнот из заднего кармана и открыл его. – Вы не были близки?
– Я работал с ним в течение нескольких лет. Но я бы не сказал, что у нас с ним были традиционные отношения, какие существуют между отцом и сыном.
– Вы были его наследником?
– Я хорошо разбирался в бизнесе.
– Но вы больше не…
– Он мертв. У него нет больше «не…», не так ли? Почему бы вам просто не спросить меня, не я ли убил его и отрезал ему палец?
Одна из тех улыбок. Знаете, у парня были хорошие зубы, все прямые и белые, и они явно были не результатом какого-то косметического улучшения.
– Все в порядке. Может вы сами и ответите на свой вопрос.
– Как я могу убить кого-то? Я толком не могу даже подмести этот проход.
Мерримак посмотрел вниз, а потом перевел глаза на Эдварда.
– Из того, что вы мне сказали, у вас были причины.
– Вы – детектив и должны понимать сколько усилий требуется, чтобы убить человека. Мой отец был здоровым мужчиной, в моем нынешнем состоянии… увы, он весил на пятьдесят фунтов больше, чем я. Может я и не очень сильно любил его, но это не значит, что отцеубийство было главным в моем списке.
– Можете сказать, где вы были в ночь, когда он умер?
– Я был здесь.
– Кто-нибудь может подтвердить…
– Я могу.
Шелби вышла из кладовки, даже не высказав никаких извинений, спокойная, как Будда. Хотя она лгала.
– Здравствуйте, мисс, – произнес детектив, подходя к ней и протягивая свою ладонь. – Я из отдела полиции Чарлмонта. А вы?
– Шелби Лэндис, – она пожала ему руку и отступила назад. – Я работаю здесь конюхом.
– Как долго?
– Недолго. Неделю или около того. Мой отец умер, и перед смертью он сказал поехать сюда.
Мерримак взглянул на Эдварда.
– И в ту ночь, когда умер ваш отец, вы были…
– Здесь, – сказал Эдвард. – Сидел. Это обычная для меня поза.
– Ну, понятно. – Улыбка. – Позвольте мне спросить вас еще кое-о-чем. На какой машине вы ездите?
Эдвард пожал плечами.
– Я не могу особо ездить. Мой Порше в Истерли. Переключение передач, для меня уже делать трудновато.
– Когда вы в последний раз были дома?
– Никакого дома. Я живу здесь.
– Хорошо, когда вы были в Истерли последний раз?
Мысли Эдварда вернулись к Лейну, как они проникали в бизнес-центр, чтобы найти финансовые отчеты отца. Фактически, это нельзя было назвать взломом и проникновением, но Эдвард точно не был уверен, кроме того они вдвоем похитили корпоративные финансовые данные.
Его видела мисс Аврора, женщина, которая вырастила, обняла его и вывернула ему всю душу наизнанку.
В Истерли везде стоят камеры видеонаблюдения – снаружи и внутри дома. А также внутри бизнес-центра.
– Я был там пару дней назад, чтобы встретиться с моим братом Лейном.
– И что вы делали, пока там были?
– Говорил с ним, – воспользовался черным входом, чтобы проникнуть в бизнес-центр и зайти в сеть корпорации, чтобы выудить нужную информацию. А также был свидетелем, когда его отец заключал сделку с Саттон. А потом этот ублюдок пытался ее поцеловать. – Мы просто пересеклись.
– Хмм, – очередная улыбка. – Вы брали один из автомобилей семьи? Я имею в виду, у вашей семьи имеется много всевозможных машин, не так ли?
– Нет.
– Разве нет? Вчера, когда я там был, то обратил внимание на огромный парк автомобилей с задней стороны дома, как раз напротив бизнес-центра, где и работал ваш отец.
– Нет, я не брал машин из его гаража.
– Ключи от них находятся в гараже, верно? Заперты в сейфе с кодом.
– Думаю, да.
– Вы знаете комбинацию, мистер Болдвейн?
– Если и знал, то забыл.
– Так все время происходит. Люди постоянно забывают коды и пароли. Скажите, вы не знаете кого-нибудь, кто мог бы затаить обиду на вашего отца? Или хотел причинить ему вред? Может кто-то имел причину, чтобы отомстить ему?
– Это слишком длинный список.
– Длинный?
– Мой отец имел привычку не заискивать перед другими.
– Можете привести пример?
– С кем он расправлялся в личном и профессиональном плане. Такой?
– Раздражающий, на самом деле. Вы сказали, что ваш отец был здоров, по сравнению с вами. Вы не знаете болел ли он чем-то или нет?
– Отец считал, что настоящие мужчины не должны болеть.
– Хорошо, – детектив закрыл свой блокнот, фактически ничего в него не написав. – Если вы вдруг что-то вспомните, и это сможет нам как-то помочь, вы можете позвонить по этому номеру. Любой из вас.
Эдвард взял визитку, которую ему протянули. В центре стояла золотая печать, такая же, как и на поло у детектива, а вокруг нее значилось имя Мерримак, с различными номера телефонов и адресом, словно вокруг солнца.
Внизу, каллиграфическим почерком была выведена фраза – «Служить и защищать».
– Так вы думаете, что его убили? – спросил Эдвард.
– А вы? – в ответ спросил Мерримак, протягивая Шелби свою визитку. – Как вы думаете, мистер Болдвейн?
– У меня нет четкого мнения на этот счет.
Он хотел спросить, подозревают ли его, но он уже знал ответ. Мерримак особо никак не скрывал своими намеками.
Опять все та же улыбка.
– Хорошо. Приятно было познакомиться с вами обеими. Вы знаете, где меня найти, а я знаю теперь, где найти вас.
– С удовольствием с вами побеседовал.
Эдвард наблюдал, как спина детектива удаляется в ярком солнечном полуденном свете. Затем он еще немного подождал, когда полицейская машина без опознавательных знаков выехала на главную аллею, а потом свернула на главную дорогу, скрывшись из вида.
– Ты не была со мной, – пробормотал Эдвард.
– Разве это столь важно?
– К сожалению… да.
Глава 22
По крайней мере, адвокат отца не опоздал.
Лейн взглянул на свои Piaget – четыре сорок пять, мистер Харрис ввел достопочтенного Бэбкока Джефферсона в главную гостиную Истерли.
– Добрый день, мистер Джефферсон, – сказал Лейн, поднимаясь ему навстречу. – Я рад, что вы пришли.
– Лейн, мои соболезнования.
Душеприказчик Уильяма Болдвейна был одет в темно-синий костюм с красно-синим галстуком и белым платком, выглядывающим из нагрудного кармана. Ему было за шестьдесят, он представлял из себя богатую версию пожилого парня, его щеки поднимались над воротничком фирменной рубашки, от него исходил запах кубинских сигар и одеколона после бритья, и этот запах пронесся в комнату до того, как он пожал протянутую руку.
Семюэль Ти тоже поднялся с другого конца дивана.
– Мистер Джефферсон. Я здесь в качестве адвоката Лэйна.
– Как твой отец, Семюэль Ти?
– Очень хорошо.
– Передай ему мои наилучшие пожелания. И всем, кто присутствует здесь по приглашению семьи, мои наилучшие пожелания.
– Мистер Джефферсон, – произнес Лейн. – Это моя невеста Лиззи Кинг.
Иииии наступила довольно-таки долгая тишина во всей комнате: Джин закатила глаза, Семюэль Ти улыбнулся, а мистер Джефферсон поклонился в пояс.
Лиззи тем временем с нескрываемым удивлением взглянула на Лейна, а затем пришла в себя, тряся в рукопожатии руку душеприказчика с улыбкой.
– Это произошло совсем недавно.
На секунду показалось, что глаза мистера Джефферсона загорелись, словно он был влюблен в нее, а потом стали лукавыми, но дружескими.
– Ну, поздравляю! – мистер Джефферсон кивнул Лейну, а потом снова посмотрел на его избранницу. – Я бы сказал, что вы обновили свой генофонд, но это было бы неуважением к его бывшей миссис. Но ты, однако, значительное улучшение.
Лиззи рассмеялась.
– Вы очаровываете людей, не так ли?
– Если я опять одеваю свои охотничьи сапоги, мэм, – мистер Джефферсон снова став серьезным, взглянув на Лейна. – Где твои братья?
Лейн снова занял свое место рядом с Лиззи.
– Не знаю, в каком состоянии пребывает Макс и как с ним связаться, а Эдвард…
– Прямо здесь.
Эдвард стоял в арке гостиной, и хотя Лейн уже встречался с ним за день или два до этого, но в облике его брата было нечто такое, что теперь приходилось долго привыкать. Эдвард видно недавно побрился и принял душ, его влажные темные волосы, завивались снизу, раньше он себе такого не позволял. Брюки почти спадали с его бедер, удерживаемые только ремнем из крокодиловой кожи. На нем была голубая рубашка, видно, из его старого делового гардероба. Но она настолько свободно висела, словно он был ребенком, который натянул на себя одежду своего отца.
И все же всем своим обликом он вызывал уважение, пока ковылял к одному из кресел и с трудом опустился в него.
– Мистер Джефферсон. Рад снова видеть вас. Простите за мою грубость, но мне необходимо присесть.
– Я подойду к тебе, сынок.
Душеприказчик положил свой портфель на один из столиков и подошел.
– Приятно снова увидеть тебя.
Эдвард пожал ему руку.
– Взаимно.
Больше они не сказали друг другу ни слова. Эдвард никогда особенно не общался с душеприказчиком отца, и похоже мистер Джефферсон прекрасно об этом помнил.
– Стоит ли нам ожидать каких-то еще приглашенных?
Лейн хотел рефлекторно сказать, что не знает кого еще пригласил Эдвард, но потом вспомнил, что сам приглашал всех.
– Нет, – Лейн поднялся и направился к дверям, чтобы их закрыть. – Мы готовы.
Он закрыл две половинки двери с одной стороны и тоже самое проделал с другой стороны, в арке в коридор. Обернувшись он взглянул на Лиззи. Она сидела на шелковом диване в своих шортах и поло, ее белокурые волосы были зачесаны назад, полностью открывая лицо.
Боже, он любил ее всю.
– Давайте приступим, – услышал свои слова Лейн.
Эдвард сцепил руки, положив локти на мягкие подлокотники кресла. Через гостиную он смотрел на своего младшего брата, уютно устроившегося с дизайнером садоводом Лиззи на шелковом диване, и ему пришлось признать, что легкость, с которой они сидели бок о бок, свидетельствовала об их крепкой связи, как правило, которую нельзя найти среди браков Брэдфордов: хотя бы взять то, настолько он естественно обнял ее за плечи. И насколько она естественно положила руку ему на колено. И тот факт, что они сначала взглянули друг на друга, словно пытаясь удостовериться, что каждый из них был в порядке.
Он про себя пожелал Лейну всего самого хорошего. Он желал этого от всего сердца.
По другую сторону сидела Джин, в более присущих традициям Брэдфордов отношениях с будущим супругом. Ричард Пфорд никак не выделялся и это тоже было не плохо. Он явно женился на имени семьи, но это было его личное дело.
– Мы собрались здесь, чтобы огласить последнюю волю Уильяма Уайатта Болдвейна в его завещании, – заявил Бэбкок, опускаясь в другое кресло и открывая свой портфель на коленях.
– Может следует пригласить маму? – перебил его Эдвард.
Душеприказчик отца посмотрел поверх своего открытого портфеля и мягко ответил:
– Не думаю, что надо беспокоить ее. Твой отец в первую очередь проявил свой интерес по поводу своих детей.
– Ну, конечно.
Бэбкок выудил из портфеля довольно объемный документ.
– Я последние десять лет был личным адвокатом умершего, и в течение этого периода, он три раза менял свое завещание. Это его окончательно завещание, которое он написал год назад. В нем он изъявляет волю, чтобы любые его долги личного характера были погашены в соответствии с законодательством, т. е. должны быть уплачены в соответствии с налогами или же другими профессиональными гонорарами. Затем он постановил создать фонд доверия к основной массе своих активов. Этот фонд доверия должен быть разделен поровну между мисс Вирджинией Элизабет Болдвейн, мистером Джонатаном Тулейном Болдвейн и мистером Максвеллом Прентисс Болдвейн.
Наступила долгая пауза.
Эдвард улыбнулся.
– Я вижу, что мое имя сознательно было опущено в этом процессе.
Бэбкок серьезно покачал головой.
– Мне очень жаль, сынок. Я предлагал ему включить тебя, я сделал все, что мог.
– То, что он исключил меня из своего завещания, является не самым обременительным бременем, которое он возложил на меня за эти годы, уверяю вас. Лейн, перестань на меня так пялиться, прошу тебя.
Его младший брат тут же перевел глаза в сторону, Эдвард поднялся и заковылял к тачке с баром.
– Кто-нибудь будет Family Reserve?
– Я, – сказал Лейн.
– Я тоже не откажусь, – ответил Семюэль Ти.
Джина промолчала, но ее глаза наблюдали за каждым движением Эдварда после того, как адвокат расписал все подробности фонда доверия, который создал его отец. Семюэль Ти. подошел за своим бокалом, также и Лейн, Эдвард взял свой и обратно сел в кресло.
Он мог честно признаться самому себе, что ничего не чувствовал. Ни гнева. Ни ностальгии или сожаления. И он не горел особым желанием начинать дискуссию на этот счет, пытаясь оспорить завещание и что-то исправить касательно себя.
Его отчужденность к отцу была в крови, доведенная до совершенства, противоречия с отцом доходили до того, что заставляли лететь искры, он уже давно научился блокировать отчуждение этого человека.
Может другие что-нибудь и чувствовали на его месте, но не он… по крайней мере, когда дело касалось его и его официального права на наследование. Его отношения с отцом сводились исключительно к бизнесу и никак иначе. Эдвард не хотел, чтобы ему выражали сожаление, в этом вопросе его брат и сестра должны быть такими же флегматичными, как и он.
«Год назад», – подумал он.
Интересно, почему он изменил завещание год назад. Хотя, возможно, в тех завещаниях его права на наследство тоже не предусматривались.
– …теперь завещания по личностям, – Бэбкок откашлялся. – Я хотел бы отметить, что существует важное завещание, выраженное волей покойного, к Розалинде мисс Фриланд, которая умерла. Дом, в котором она проживала, по адресу три-ноль-семь-два Cerise Circle in Rolling Meadows, на самом деле принадлежит мистеру Болдвейну, и его желание было таково – передать этот дом ей в дар. Тем не менее, в случае, если она скончается раньше него, что на самом деле и произошло, передается другому наследнику и становится местом для его проживания, что и было сделано соответствующими бумагами вместе с суммой в десять миллионов долларов, в качества подарка ее сыну Рэндольфу Дамиону Фриланду. Указанные активы должны быть помещены в трастовый фонд, чтобы на них шли проценты, пока ему не исполнится тридцать лет, с доверительным управляющим в моем или моего представителя лице.
В комнате стояла полнейшая тишина.
Можно было бы услышать пение сверчка, если бы он был.
«Ах, так вот почему ты не хотел, чтобы моя мать присутствовала на оглашении завещания», – подумал Эдвард.
Семюэль Ти. скрестил руки на груди.
– Хорошо.
И данный факт довольно сильное произвел впечатление на всех, никто ничего не сказал. Было ясно, что скоро-бывшая-жена Лейна не единственная женщина Уильяма, забеременевшая вне брака с ним.
Возможно, были и другие сыновья или дочери где-нибудь еще.
Хотя, в действительности, для Эдварда больше не имело значения были ли другие или нет, также, как и не имело значения любой вид наследования. Он пришел сюда по другой причине, нежели слушать последнее волеизъявление своего отца. Со стороны просто все должно было выглядеть так, что он прибыл на это заседание также, как и все остальные.
Ему необходимо было победить, как сказала бы его бабушка.
Глава 23
Пока мистер Джефферсон излагал длинные пункты буквы закона, Джин особо не прислушивалась к чтению и, на самом деле, ее мало интересовал тот факт, что Эдварда вычеркнули из завещания. Единственная мысль, которая не давала ей покоя, что Амелия находилась дома… и Семюэль Ти сидел вон там, на диване, представляя интересы Лейна, как юрист… т. е.находился под одной крышей со своей собственной дочерью.
Никто из них этого не знал, конечно.
И это было на совести Джин.
Она старалась не думать о них вместе, сидящих бок о бок. Старалась не видеть, пока сидела и вспоминала их совместные характерные черты, присущие только им двоим, которые были выжжены у нее в мозгах, хотя бы похожие движения, как они щурились, когда были на чем-то сконцентрированы. Она также старалась не задумываться о том факте, как эти двое прятали свой прекрасный ум за необщительностью… это походило, словно они не собирались участвовать в разворачивающемся шоу.
– И это все важные положения, – мистер Джефферсон снял очки для чтения. – Я хотел бы воспользоваться этой возможностью, чтобы ответить на любые ваши вопросы. Волеизъявление завещания на данный момент и подсчет активов в начале.
Наступило молчание. А потом заговорил Лейн.
– Думаю, вы уже все сказали. Я провожу вас. Семюэль Ти., ты присоединишься к нам?
Джин наклонила голову и только тогда позволила себе взглянуть на Семюэля Ти., когда он поднялся на ноги и пошел открывать двойные двери для своего клиента и душеприказчика отца. Он даже не оглянулся на нее. Не поздоровался с ней и не смотрел в ее сторону.
Для него существовало только дело.
Было единственное – всегда можно было рассчитывать на Семюэля Ти., каким бы диким и сумасшедшим он не был иногда, как только он «возлагал на себя адвокатскую шляпу», он становился непреклонным.
Она буквально не существовала для него. Вернее, была не больше, не меньше, чем любой другой человек, который не затрагивал интересы его клиента.
И обычно, это его отношение раздражало ее, ей хотелось бы увидеть его лицо и настойчивое внимание к себе. Но понимание, что Амелия была где-то здесь в особняке, тут же выветрило у нее такое ребячество.
С ними двумя в одном месте будет невозможно проигнорировать последствия ее тайны, если они вдруг столкнуться. Она преступница, так как у них двоих украла столько лет, лишив их права знать правду. И впервые, она почувствовала вину, что так талантливо вычеркнула их друг у друга, и от этой мысли она была уверена у нее внутри, наверное, началось кровотечение.
Но идея рассказать им все? Походило на непреодолимую скалу с того самого места, где она находилась сейчас, расстояние, высота, скалистая территория всех этих дней и ночей, событий маленьких и больших, добавьте к этому слишком далекий путь наверх.
«Да», – подумала она. Именно поэтому она стала драмой для своей семьи, в этом и заключалась суть ее выходки. Если кто-то начнет грохотать прямо перед лицом другого, ударяя в музыкальные тарелки…. тот не услышит ничего, чтобы ему не говорили. Особенно совесть.
Ее совесть.
– Как ты?
Ее внимание перешло на брата Эдварда и ей пришлось моргнуть сквозь слезы, чтобы более четко его увидеть.
– Нет, прекрати это! – натянуто произнес он.
Господи, как хорошо, что он подумал, будто является причиной ее слез.
– Конечно, – она вытерла глаза. – Эдвард… как ты…
Он выглядел совсем не хорошо, и глядя на него, она подумала, как она позволила себе впасть в свои собственные проблемы.
И Господи, видя его сгорбленным и тощим, когда он так отличался от главы семьи, каким она вечно представляла его себе, а сейчас настолько не соответствовал ее представлению, что она не желала этого видеть. Это было очень странно. Для нее было легче потерять отца, чем потерять того своего брата, которым он для нее всегда был.
– Я в порядке, – закончил он, когда она так и не смогла закончить предложение. – А ты?
«Разваливаюсь на части, – подумала она про себя. – Я собираюсь устроить судьбу нашей семьи, сначала в личном плане… а потом для всех».
– Я хорошо, – она похлопала рукой о его. – Если нас послушать со стороны, то мы похожи на своих родителей.
Она поднялась из кресла и обняла его, и не смогла удержаться вздрогнула, почувствовав его кости. Он неловко ее погладил по спине, потом отступил.
– Я так понимаю, тебя стоит поздравить, – он с трудом поклонился. – Я постараюсь прибыть. Когда?
– Ах… В пятницу. Нет, в субботу. Я… не знаю. Мы хотели пожениться в мэрии в пятницу. Не уверена будет ли прием.
Внезапно, это стало самым последним вопросом, который интересовал ее в данный момент.
– Пятница, – он кивнул. – Ну, наилучшие пожелания тебе и твоему жениху.
С этими словами он заковылял к двери, она едва не перегородила ему дорогу и не потребовала, чтобы он ей сказал, что реально думал: ее настоящий брат Эдвард никогда не был таким же флегматичным, как Ричард. Эдварду приходилось вести бизнес с Pford Distributors в течение многих лет, и он никогда не был большого мнения об этом человеке.
И если бы тот Эдвард узнал, что происходило за закрытыми дверями?
Он бы действовал смертоносно.
Но он превратился в другого человека, ей даже показалось, что он одобрил ее решение. Сейчас со всеми, что-то происходило. никак обычно.
Оставшись в гостиной одна, Джин снова села на то же место и почувствовала странное оцепенение во всем теле. Между тем голоса и шаги покидающих комнату стихали вдали. А снаружи на лужайке в солнечном свете, не далеко от места, где обнаружили это ужасное доказательство под плющом, два адвоката и ее брат вели разговор.
Она смотрела на Семюэля Ти. через пузырчатое стекло старомодного окна. Его лицо, казалось, никогда не изменится, оставаясь прежним. Его лицо было, словно выточено и как всегда волосы немного длинные, зачесанные назад. Высокий и поджарый, на нем превосходно сидел костюм на плечах, складки на рукавах, брюки, все было именно так, как и задумал портной.
Она вспомнила его в винном погребе в подвале, эту чертовую девицу на столе во время Дерби бранча. Джин была там, сидела на полу и плакала, когда он умчался с этой женщиной-бимбо, стонавшей как порно-звезда.
Судя по истории взаимоотношений Джин с Семюэлем Ти., это были всего лишь еще одни «грязные трусики» в длинной череде око за око…, которая началась с их первого поцелуя, когда ей было четырнадцать и завершилась рождением Амелии.
Несмотря на возникшую проблему в лице Амелии, когда они прекращали сражаться, наступая на больную мозоль, словно ей подложили кнопку под пятку, он мог быть…
Самым удивительным, невероятным, действенным, жизнерадостным мужчиной, которого она когда-либо знала.
И раньше она бы сказала, что ее брак не станет помехой для продолжения их отношений. Их любовная интрига походила на ужасный перекресток без светофора во время аварии, когда скорость падает, но достаточно одной искры бензина, чтобы загорелся перекореженный металл и резина. Они были защищены внутри ударопрочным стеклом, от удара превратившегося в паутину, с треском выскочили подушки безопасности, а шины трещали и прогибались.
Но наслаждение до удара? С этим ничего нельзя было сравнить в этом мире, таком скучном и невостребованном, до удара южная красавица – она… и совершенно неважно был ли один из них с кем-то другим. Девушки, бойфренды, любовники или же просто желание потрахаться. Все время для них обеих другой маячил на горизонте.
Она видела выражение его лица, когда ему сообщили о ее помолвке. Он никогда раньше так не смотрел на нее, и это было такое выражение, что она часто вспоминала лежа без сна по ночам…
– Ужасное кольцо он купил тебе.
Она вздернула голову вверх. Семюэль Ти. стоял, прислонившись к арке, скрестив руки на груди, полуприкрыв веки, плотно сжав губы, словно возмущался тем, что она до сих пор еще была в гостиной.
Джин спрятала руку и прочистила горло.
– Не мог не вернуться, Адвокат?
От его колкости, ее воспоминания лопнули, как мыльный пузырь. Его заявление напрочь убивало все хорошее в ней по отношению к нему.
– Не льсти себе, – ответил он, входя и направляясь к дивану. – Я оставил свой портфель и пришел за ним, а не к тебе.
Она приготовилась к обычной волне гнева… с радостью предвкушая, на самом деле, хотя бы и такую с ним близость. Едкое замечание не вызвало возбужденных пузырьков у нее в животе, а скорее обратную реакцию, когда приглашенный гость на обед разочаровал хозяйку своей грубостью. Семюэль Ти. продолжал играть по своим старым правилам – наступая, побуждая, возбуждая до крайности, а иногда и привирая.
– Пожалуйста, не приходи на свадьбу, – резко произнесла она.
Он взял в руку свой старый портфель, который унаследовал от своего великого дяди.
– О, я с нетерпением жду этого события, чтобы насладиться вашей истинной любовью. Планирую получить кучу вдохновения от вашего трепетного примера.
– У тебя нет особых причин, чтобы приходить.
– Ой, в этом мы и различаемся…
– Что случилось? Все закончилось?
Амелия ворвалась в арку со своей шестнадцатилетней энергией и с чувством стиля, которым подростки особенно не отличались… и эта особенность, казалось, все больше и больше была у нее от ее отца.
«О, Боже», – Джин испытала резкую боль в груди
– Хм, – скучающим тоном произнес Семюэль Ти. – Я позволю твоей матери рассказать все более подробно. Сейчас она не очень болтлива. Надеюсь увидеть тебя, Джин, через пару дней. В твоем белом платье.
И он просто пошел прочь, даже не взглянув на Амелию, Джин поднялась на ноги и уверенно направилась за ним, даже не пытаясь себя останавливать.
– Мама, – обратилась девочка, когда она проходила мимо. – Что случилось?
– Это не твое дело. Ты не являешься бенефициаром. Сейчас извини меня.
Амелия сказала что-то неуважительное, но Джин даже не обратила на это внимание, поскольку была полностью сосредоточена на Семюэле Ти., пытаясь его остановить прежде, чем он запрыгнет в свой Jaguar.
– Семюэль Ти., – прошипела Джин, цокая каблуками по мраморному полу холла. – Семюэль!
Она последовала за ним к входной двери как раз вовремя, душеприказчик отца отъезжал в большом черном Мерседесе, а Лейн направлялся к задней части дома.
– Семюэль!
– Да, – ответил он, не останавливаясь и не оглядываясь назад.
– Не надо хамить.
Он опустился на водительское сидение своего кабриолета, положил свой портфель рядом на свободное место и уставился на нее.
