Текст книги "Доля Ангелов (ЛП)"
Автор книги: Дж. Уорд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 29 страниц)
Глава 17
Ко времени, когда карамельный пудинг был съеден, Саттон готова была закричать. Разговор не клеился. Губернатор Дагни Бун и Томас Георгетов, управляющий директор университета Чарлмонт, были отличной компанией и самыми влиятельными людьми в штате, беседуя, они подтрунивали друг над другом, как старые давние друзья, какими и являлись. Другие, присутствующие за столом, тоже были известными личностями: жена мистера Георгетова, Берилайн, была красивой южанкой, как сладкий чай в жаркий полдень, а также его преподобие со своей женой, миссис Найс, руководитель крупнейшей баптистской общины в штате, был тверд, как гранит и соответственно не способствовал поднятию настроения ранним утром с первым солнечным лучом.
При любых других обстоятельствах, она бы наслаждалась вечером в этой компании. Конечно, у каждого из них была своя собственная цель, но все они были хорошими людьми, и ее шеф-повар сегодня превзошел самого себя.
Эдварду, однако, удалось вселить в нее смуту. Мало того, что этот мужчина не давал ей заснуть по ночам, пытаясь забраться под кожу, сейчас же он проделал еще лучшую работу.
Дагни совершенно не интересуется мной. Это безумие.
– Итак…, – губернатор опустился в кресло стиля королевы Анны справа от Саттон. – Думаю, мы все должны поблагодарить мисс Смайт за ее гостеприимство.
Чашки для кофе были подняты в знак уважения, и Саттон кивнула головой.
– Мне было в удовольствие.
– Нет, это для нас было удовольствие.
Губернатор улыбнулся ей, и Бог ей в помощь, от его улыбки, она тут же услышала слова Эдварда в своей голове. И это привело к другому, к другим воспоминаниям. Именно тем, когда она решила его навестить, и когда они…
«Прекрати», – одернула она себя.
– К нам не присоединился сегодня ваш отец, – произнес губернатор.
– Да, как он? – поинтересовался преподобный Найс.
Саттон сделала глубокий вздох.
– Ну, на самом деле, вы все равно завтра услышите новости – он объявит о своей отставке. И я заменю его на посту генерального директора.
Наступило минутное молчание, а потом Дагни сказал:
– Поздравляю и соболезную одновременно.
– Спасибо, – она склонила голову. – Сейчас немного сложное время лично для меня, но я точно знаю, что полностью готова для этой должности.
– «Ликеро-водочные заводы Саттон» не могут быть в лучших руках, – улыбнулся губернатор, приподнимая чашечку с кофе, как бы в тосте. – Я с нетерпением хочу представить вам наши новые предложения по налогам. Вы один из крупнейших работодателей в штате.
Было странно, но она почувствовала, как атмосфера слегка изменилась за столом, даже губернатор смотрел на нее, как-то по-другому и отводил глаза в сторону. Впервые она столкнулась с этим на заседании финансового комитета сегодня утром, а потом, когда общалась с высшим руководством компании на протяжении всего дня. Позиционная власть, так сказать, передала факел из рук в руки – ее отец передал ей, тем самым признав и установив ее продвижение по служебной лестнице.
– И именно поэтому я пригласила вас сегодня на ужин, – сказала она.
– Я бы по любому с удовольствием пришел на десерт, – произнес преподобный Найс, указывая на свою чистую тарелку. – Это свидетельство Господа нашего, в моем представлении.
– Аминь, – встрял Георгетов. – Я хотел бы сказать…
– … говорят его доктора, – закончила за него Берилайн.
– Она – моя совесть.
Саттон подождала, когда затихнет смех, а потом поняла, что сдерживает слезы. Прочистив горло, она произнесла:
– Мой отец для меня очень много значит, – она взглянула на его портрет, висевший на противоположной стене. – Я хотела бы закрепить его существенный вклад, который он внес в управление штата и общества Чарлмонта. После долгих раздумий, я решила основать фонд в университете Чарлмонт на кафедре экономики, носящий его имя. Я выписала чек на пять миллионов долларов и готова передать вам его сегодня.
Президент университете ахнул… и на то у него были серьезные основания. Саттон, черт побери, прекрасно понимала, что такие огромные подарки не каждый день передавались университету, тем более в дальнейшем обещая подпитывать финансово это детище. Но она смогла, в буквальном смысле, поставить его на колени… после его любимого десерта.
Георгетов откинулся в кресле.
– Я… Я не знаю… спасибо. Университет благодарит вас за такой дар и это будет честью для нас – связать его имя с высшим образованием.
Подобный фонд был создан и в университете Кентукки, но она не собиралась поднимать эту тему на этом ужине: она и ее семья были фанатами баскетбольной команды Университета Кентукки… этого она не собиралась говорить Георгетову.
Саттон взглянула на преподобного Найса.
– Мой отец не был религиозным человеком, но он достаточно глубоко уважаем, в отличие от любого другого верующего человека в штате. Поэтому я хотела бы учредить фонд его имени для студентов афро-американцев, под вашим руководством. Фонд будет охватывать обучение и покупку учебников для государственных школ Кентукки, – она шутливо взмахнула рукой в сторону Георгетова. – И даже Университета Кентукки. Нам нужны более квалифицированные специалисты, которые стремятся остаться здесь и сделать карьеру. Мой отец уже давно задумывается о малообеспеченных слоях населения, особенно в Вест-Энде. Это должно как-то помочь.
Преподобный Найс взял ее за руку.
– Сыновья и дочери говорят огромное спасибо вам и вашей семье за такую щедрость. Я прослежу, чтобы этот фонд достойно нес имя вашего отца и помогал.
Она сжала его руку в ответ.
– Я знаю.
– Может тебе стоит подкинуть его нам, – пошутил Георгетов. – Ты и твоя прекрасная жена – оба выпускники нашего университета.
Его преподобие поднял чашку с кофе.
– Это даже не обсуждается. Я пущу кровь любому, кто попробует посягнуть на этот фонд.
– Мальчики, мальчики, вы не одни, – Саттон указала на себя, а затем обратилась к губернатору. – И наконец, я хотела бы сделать подарок штату от имени моего отца.
Дагни улыбнулся.
– Я соглашусь на все…
– Я купила сегодня тридцать тысяч акров в Восточном Кентукки, – губернатор застыл в своем кресле.
– Вы… вы.
– Четыре горных хребта. Четыре красивых, нетронутых горных хребта…
– Это на границе разрабатываемых рудников.
– Я хотела бы передать их штату, как дар от моего отца, чтобы в дальнейшем там был сделан заповедник, оставшийся в первозданной природной красоте.
Дагни опустил глаза на стол на пару секунд.
– Это…
– Всю свою жизнь мой отец любил охоту. Он охотился на оленей, голубей, уток. Его любимым времяпрепровождение было окунуться в естественную среду природы. Когда я была маленькой у нас в морозилке лежало мясо, которое он приносил домой, своей семье. Он не может… у него сейчас не получается ходить на охоту, но уверяю вас, его сердце по-прежнему находится в том лесу.
Открытый способ добычи угля был эффективным и экономически выгодным, поэтому часто встречался в восточных штатах. В угольной промышленности было занято много людей, которые были настолько бедны, что их семьи голодали зимой и не имели медицинского обслуживания. Саттон понимала всю реальность происходящего, все, что касалось угольной промышленности было сложным вопросом, его нельзя решить моментально, учитывая тот вред, который эта промышленность оказывала на экологию. Но ее отец любил эту землю, и сделав такой дар, она могла быть точно уверена, что, по крайней мере, эти четыре горы останутся точно такими же, как и на протяжении тысячелетий.
Она месяцами вела переговоры с семью семьями, владевшими этой землей, и миллионы миллионов, которые она им заплатила, были ничем по сравнению с тем, что предлагали им угольные компании, чтобы продолжить разработки. Но хозяева хотели именно то, что она и пообещала дать им в дополнение к деньгам… она и озвучила это за столом.
Оставить нетронутым. Первозданным эти вершины, такими, как их создал сам Бог, также бы и сказал ее отец Рейнольдс.
– Итак, – произнесла она с улыбкой, – как вы думаете, штат сможет оплатить и повесить дощечку с именем отца, если я передам вам все эти акры земли?
Дагни наклонился к ней и коснулся ее руки.
– Да, уверен, что мы все организуем.
На пару секунд она готова была бы поклясться, что его глаза задержались на ее губах… но потом она тут же подумала: «Нет», ей привиделось это.
«Черт побери тебя, Эдвард».
Гости стали расходиться, Георгетов ушел с чеком на пять миллионов долларов в кармане, а преподобный направился на встречу с адвокатами.
Дагни остался, наблюдая как гости уходили по дорожке перед домом, садились в машины и уезжали.
– Итак, – сказала она, поворачиваясь к нему. – Сейчас несколько трудное время для меня, исполнять подобные вещи «на бис», если можно так выразиться.
– Ваша семья всегда была щедрой по отношению к штату и городу.
Саттон продолжала наблюдать, как последние огни машин скрывались из виду.
– Это не настолько значимо. По крайней мере, не в моем случае, и не для меня, я имею в виду своего отца. Меня просто настолько переполняют… эмоции… с ними нужно что-то делать. Я не могу держать их внутри, и мои чувства очень сложно выразить словами, потому что они слишком сильные и их много…, – она коснулась своей груди. – Здесь слишком больно.
– Я точно знаю это ощущение, – лицо Дагни, словно окаменело. – Я пережил подобное.
– Мой отец еще не умер, но я вижу, как теряю его с каждым днем, – она посмотрела на видневшиеся вдали верхушки деревьев, которые покачивались на ветру на бархатном темном ночном небе. – Видеть, как с каждым днем он становится все слабее, тяжело… тяжело страдать. Хотя мои страдания – это только маленькая часть… той боли, которая придет с его смертью, я ненавижу это… сейчас для меня важен каждый миг с ним. Прекрасный миг, который есть у меня сейчас с ним.
Дагни прикрыл глаза.
– Да, я помню, каково это. Мне очень жаль.
– Да, – она вдруг пожалела, что была так откровенна. – Я не хотела ввергать вас в свои проблемы.
– Вы можете говорить столько, сколько хотите. Иногда, это единственный путь остаться в здравом уме и как-то держаться. Оставаться одной – это полный ад.
Саттон взглянула на него.
– Он все, что у меня есть.
– Вы не одиноки. И если захотите, не будете одиноки.
– В любом случае, – она пригладила волосы, надеясь, что ее смех не звучит неловко, насколько она себя чувствовала. – В следующий раз вы приглашаете меня на ужин.
– И когда это будет? – мягко спросил он. – Я счастлив быть терпеливым, но надеюсь, мне не придется ждать очень долго.
Саттон почувствовала, как ее брови поднимаются.
– Вы… меня приглашаете к себе?
– Да, мэм. Я верю, что все получится, – она перевела на него глаза, Дагни рассмеялся. – Слишком много для вас? Простите.
– Нет, я… Нет, я просто…
– Да, боюсь мои намерения были благородными, но не столь платоническими, когда я шел сюда.
«Будь ты проклят, Эдвард», – подумала она.
И внезапно, она поймала себя на мысли, что трое сотрудников государственной полиции стояли в сторонке, на достаточно далеком расстоянии от них. А также она отметила тот факт, что покраснела.
– Я не хотел все усложнять, – произнес Дагни, беря ее за руку. – И если я доставил какие-то неприятности своим заявлением, мы сможем забыть, что я когда-либо пересек черту.
– Я, ах…
– Мы просто забудем это, ладно? – заключил губернатор, видя, как она борется с собой. – Я все понял и буду двигаться дальше.
– Поняли?
Он потер подбородок большим пальцем.
– Я не многим женщинам предлагал отношения. После того, как умерла Мэрилин, вернее ни одной. Знаете, по статистике, это увеличивает мои шансы на положительный ответ в такой момент, и поскольку я оптимист, я надеялся получить положительный результат за этот вечер… вместе с этими четырьмя горами.
Саттон рассмеялась.
– А многие люди говорили вам «нет»? Мне трудно в это поверить.
– Ну, на самом деле… вы первая, кого я прошу. Но как я уже сказал, я получил отказ и продолжу жить уединенно, думая о пережитом. – Он улыбнулся и нагнулся к ее лицу. – Ты до сих пор выглядишь ошеломленной.
– Я просто удивлена, – рассмеялась она. – Что я первая… я имею в виду, ну… черт.
Губернатор рассмеялся, а потом серьезно произнес:
– Это было тяжелое время, когда я потерял Мэрилин, и долго я вообще ни на кого не обращал внимания, если уж говорить честно. И хотя это не делает меня похожим на «жеребца» ни в малейшей степени… мне понадобилось два месяца, чтобы набраться храбрости, чтобы спросить тебя.
– Два месяца?
– Помнишь, когда я увидел тебя в марте в здании Капитолия? Именно тогда я решил, что мне хочется пригласить тебя на свидание. А потом я струсил. Но ты пригласила меня к себе на ужин, и я решил рискнуть. Не кори себя. Я большой парень и смогу пережить…
– Я влюблена кое в кого, – вдруг ляпнула она.
Губернатор отшатнулся. А затем тихо выругался.
– О, я сожалею. Не знал, что ты с кем-то в отношениях. Я бы никогда не оскорбил твои чувства…
– Мы не вместе, – она взмахнула рукой. – У нас нет связи. На самом деле, это совсем не имеет смысла, скорее всего.
– Ну…, – Дагни посмотрел ей в глаза. – Эдвард Болдвейн – просто дурак.
Саттон открыла рот, чтобы отрицать, но мужчина, стоящий перед ней, был далеко не идиотом.
– Между нами ничего нет, и мне кажется, что это больше у меня в голове. И мой новый пост… сейчас не совсем подходящее время.
– Рискуя заглянуть вперед, хочу сказать, что я готов быть твоим плечом для утешения, – он рассмеялся. – Да, это отчаянная попытка, с моей стороны, но у меня есть опыт в этом вопросе, ты понимаешь. Ты очень умная, очень красивая женщина, которая заслуживает хорошего мужчины.
– Простите.
– Я тоже сожалею, – он пожал ей руку. – Но, по крайней мере, мы будем часто видеться, особенно учитывая твой новый пост.
– Да, будем.
Она опустила его руку и шагнула в его объятия.
– И я с нетерпением жду этого.
Он слегка прижал ее к себе, а затем отпустил.
– Парни? Поехали.
Охранники сопроводили губернатора к двум черным внедорожникам, и мгновение спустя автоколонна, возглавляемая парой полицейских на мотоциклах, двинулась вперед.
Саттон почувствовала грусть, пока стояла на крыльце, обдуваемая прохладным, несущим запахи цветов, ночным ветерком.
– Черт побери тебя, Эдвард, – прошептала она ветру.
Глава 18
На следующее утро Лейн вышел из своей спальни в Истерли в отличном настроении. Но его настроение тут же изменилось, как только он взглянул в дальний конец коридора и увидел, чемоданы, выставленные из комнаты его деда.
– О, нет, нет.
Обойдя чемоданы, он даже не стал стучать в приоткрытую дверь.
– Джефф, ты не уезжаешь.
Его давний приятель по университету поднял глаза, оторвавшись от огромной кучи бумаг, валяющихся на старинном столе.
– Я должен вернуться в Нью-Йорк, друг.
– Ты нужен мне.
– …но я все подготовил для федералов, – он указал на различные распечатки и поднял двумя пальцами флешку. – Я написал краткий отчет…
– Тебе тоскливо на Уолл-Стрит, ты же понимаешь это.
– …все выводы, все, что обнаружил. Он находится прямо здесь. Просто отдай им эту флешку, и они поймут, что с ней делать. Они могут позвонить мне и задать вопросы. Я оставлю свою визитку с сотовым.
– Ты должен остаться.
Джефф выругался и потер глаза.
– Лейн, я не какой-то волшебник, который может что-то изменить и все вернуть. Я даже не самый лучший для такого рода вещей. У меня нет юридических полномочий, чтобы что-то сделать в твоей компании, и я там никто.
– Я доверяю тебе.
– У меня уже есть работа.
– Которую ты ненавидишь.
– Без обид, но моя зарплата огромна и приходит вовремя.
– У тебя больше денег, чем тебе необходимо. Ты можешь жить в апартаментах в центре города, а все пытаешься поймать удачу за хвост для других.
– Потому что я не делаю глупостей, типа оставить вполне хорошую работу…
– Скучную работу.
– …чтобы тушить лесной пожар.
– Ну, по крайней мере, тебе будет тепло. И мы можем поджарить зефир на этом огне. И устроить вечеринку.
Джефф расхохотался.
– Лейн.
– Джефф.
Его друг скрестил руки на груди и передвинул своим очки метросексуала повыше на нос. В белой рубашке и черных брюках, он выглядел так, будто был готов прямиком отправиться в свой офис, после приземления в аэропорту Тетерборо, Нью-Джерси.
– Скажи мне, – начал он.
– Нет, я не знаю квадратный корень из ничего, я не могу вычисли Пи в высшей степени, и если ты спросишь, почему я заливаюсь, как птица в клетке, потому что чувствую, как чертово дуло пистолета приставлено к моей голове.
– Почему до сих пор ты не позвонил федералам?
Лэйн прошелся по комнате, остановившись у окна, которое выходило в сад и на берег реки. Внизу, в лучах утреннего солнца, река Огайо была великолепна, мерцающая вода, омывала деловую часть города, и возвышающиеся здания из стекла и стали с блестящей гладкой поверхностью создавали нирвану.
– Здесь было совершено преступление, Лейн. Ты защищаешь имя своего отца, который умер?
– Черт побери, нет.
– Тогда что?
– Мы семейная частная корпорация. Если существуют злоупотребления, то от них пострадает только моя семья. Украли наши собственные деньги, а не акционеров. Сюда никто не должен ввязываться, только люди, которым мы можем доверять.
– Ты издеваешься, – его давний сосед по комнате в университете, уставился на него, как будто у него на лбу вырос рог. – Здесь произошло прямое нарушение закона, сокрытие информации, которое напрямую подпадает под юрисдикцию Генерального прокурора и налоговой службы. Я нашел не стыковки в ваших ежегодных отчетах. Ты можешь быть обвинен в сговоре по федеральным законам, Лейн. Черт, может теперь меня тоже могут в этом обвинить, поскольку я знаю.
Лейн бросил на него взгляд через плечо.
– Так вот почему ты уезжаешь?
– Возможно.
– Что, если я пообещаю, защитить тебя?
Джефф закатил глаза и подошел к чемодану, лежащему на кровати. Он предполагал, что его миссия закончилась, поэтому отрицательно покачал головой.
– Вы настоящие идиоты предполагающие, что мир вращается вокруг вас. Неужели ты думаешь, что закон для тебя чем-то отличается, раз ты происходишь из древнего рода и деньги водились уже давно?
– Деньги пропали, помнишь?
– Послушай, либо ты звонишь федералам, либо это сделаю я. Я люблю тебя, как брата, но я не готов сесть за тебя в тюрьму…
– До настоящего момента, нам удавалось приходить к общему соглашению с правоохранительными органами. Мы проявляем усиленную заботу здесь о таких вещах.
Джефф выпрямился и провернул к нему голову. Он открыл рот, потом закрыл его снова.
– Ты говоришь, как гангстер.
Лейн пожал плечами.
– Что есть, то есть. Но когда я говорю, что смогу защитить тебя, это подразумевает от государственной власти тоже.
– Ты сумасшедший.
Лейн посмотрел на своего давнего друга. И чем дольше он смотрел в его глаза за очками, тем больше бледнел Джефф.
Через некоторое время Джефф опустился на кровать и уперся локтями в колени. Оглядывая элегантный номер, он тихо сказал:
– Вот дерьмо.
– Нет, не дерьмо. Ты останешься здесь, узнаешь все, что произошло, и я займусь этим сам. Конечно, мы привлечем тогда полицию.
– А если я откажусь?
– Ты останешься.
– Это угроза?
– Конечно, нет. Ты мой давний друг.
Но они оба знали правду. Джефф никуда не уйдет.
– Господи Иисусе, – Джефф прижал пальцы к вискам, чтобы унять головную боль, стучавшую в висках. – Если бы я знал, в какую кроличью нору попаду, я бы никогда не приехал сюда.
– Я позабочусь о тебе. Я не имею в виду деньги, слишком много людей многим обязаны моей семье. У меня много разных ресурсов.
– Потому что ты вынуждал их?
– Что-то типа того.
– Х*й тебе, Лейн.
– Давай разберемся, ладно? Ты закончишь то, что начал, возможно, это займет у тебя неделю, а потом будешь свободен. Никакого вреда, никакого разрушения карьеры. Все будет так, словно ты никогда здесь не был. А я займусь всем остальным.
– А если я сейчас уеду?
– Я действительно не могу позволить тебе сделать это. Прости.
Джефф покачал головой, словно хотел проснуться от дурного сна.
– Реальный мир не крутится вокруг тебя, Лейн. Это не пятидесятые. Вы – Брэдфорды не можете контролировать все, как привыкли делать это раньше. Ты не можешь закапать свою отчетность на заднем дворе поместья, просто потому, что это бросает тень на твою семью, или ты хочешь сохранить секретность, которую считаешь очень важной, нежели право на официальное правосудие. А что касается меня? Не дави на меня. Не ставь меня в такое положение.
– Ты не единственный, кто владеет информацией, – Лейн подошел к столу и взял флэшку. – Не думаю, что твоя профессиональная репутация на Манхеттене переживет, если кто-то узнает, как ты заставлял делать ставки во время боев на ринге, когда учился в университете. Я не говорю про букмекерскую сеть, которую ты организовал, куда студенты вкладывали сотни и сотни долларов, и прежде чем уезжать, выдавая такие аргументы, я тебе напомню, что сеть, сам понимаешь, было незаконной, да и еще к тому же широко масштабной, поэтому ты сам особо не отличаешься от гангстера Рико, имея такое пятно в биографии.
– Пошел ты.
– Что и собираюсь сделать.
Джефф пару секунд пялился на манжеты своей рубашке. Затем он снова покачал головой.
– Парень, ты так похож на своего отца.
– Черт возьми, я…
– Ты меня шантажируешь! Да еще как, мать твою!
– Речь идет о выживании! Ты думаешь, я хочу этого? Думаешь, я балдею от того, что своему лучшему другу, фактически «выкручиваю руки», заманив тебя вместе со мной в эту яму с гадюками? Моему бы отцу понравилось… но я ненавижу его и все это! Но что мне остается делать?
Джефф встал на ноги и закричал:
– Позвони федералам! Стань разумным человеком, а не каким-то гребанным Тони Сопрано!
– Я не могу этого сделать, – мрачно произнес Лейн. – Прости, но не могу. И мне жаль… но ты нужен мне, и находясь в такой трагической ситуации, я сделаю все, что в моих силах, чтобы заставить тебя остаться.
Джефф рубанул рукой по напряжению, осязаемо повисшем в воздухе.
– Ты просто мудак, если пойдешь по этому пути. И ничего не изменится только потому, что ты разыгрываешь передо мной карту плохого, бедного парня.
– Если бы ты оказался в моей ситуации, ты бы сделал то же самое.
– Нет, я сделал бы все по-другому.
– Ты не знаешь точно. Поверь мне. Бл*дь, все очень изменилось.
– Ты прав, – сорвался Джефф.
Воспоминания нахлынули, как они были студентами в университете Вирджинии, как жили в общаге, как занимались на лекциях, как проводили время на каникулах, которые оплачивал Лейн. Как играли в покер, устраивали розыгрыши, женщины, много женщин, особенно у Лейна много женщин.
Он никогда не думал, что его давнего друга не будет в его жизни. Но сейчас он не мог об этом думать, сейчас у него не было вариантов, он фактически висел на краю бездны.
– Я не такой, как мой отец, – тихо произнес Лейн.
– Ложь и обман присутствуют в вашей семье. У вас видно своеобразный генофонд, гребанный генофонд.
– Вот здесь справочник компании. Телефон. Хм… компьютер. Вот ваш рабочий стол. И… да, стул, – у Мака закончился запал, он оглядел приемную перед своим кабинетом в Старой офисе компании. Словно ждал, что кто-то выскочит из-под стола и протянет ему спасательный круг.
Прекрасная Бэт, как он называл ее про себя, рассмеялась в ответ.
– Не волнуйтесь. Я разберусь. У меня уже есть имя пользователя и пароль, чтобы войти в систему? – на его непонимающий взгляд, она шлепнула перед собой справочник. – Хорошо, я позвоню в отдел ИТ поддержки. Надеюсь они уже на месте?
– Хм…
Она сняла сумочку с плеча и положила под стол.
– Не волнуйтесь. Я позабочусь обо всем. Вы же сообщили им, что наняли меня?
– Я…
– Хорошо, может им стоит отправить письмо по электронной почте? Сказать, что я буду обзванивать различные объекты, изучать и буду делать это постоянно?
– Я хочу, чтобы вы знали, несмотря на некомпетентность в данном вопросе, я своего рода известная личность. Я делаю бурбон и главный среди них.
Она улыбнулась ему, Мак, пожалуй, слишком долго смотрел ей в глаза. В ней все было настолько профессионально и привлекательно – ее красная блузка, черные юбка и туфли на плоской подошве, она была красивой и умной.
– Ну, я хорошо выполняю свою работу, – сказала Бэт. – Вот почему вы наняли меня. Поэтому вы занимайтесь своими вещами, а я позабочусь о своих, и мы будем работать…
Дверь в Старый офис открылась, и вошел Лейн Болдвейн, выглядя так, словно он побывал в автокатастрофе, с перекошенным лицом, растрепанными волосами, движения были раскоординированными, будто он одномоментно собирался собрать все шарики, высыпавшиеся из банки, и хватался за все подряд.
– Нам нужно кое-куда проехаться, – угрюмо произнес он. – Давай.
– Бет Льюис, моя новая помощница, а это Лейн Болдвейн. Да, именно тот, о ком ты думаешь.
Бет протянула руку, Мак старательно игнорировал ее благоговение перед Лейном. Но Лейн, всегда оставался Лейном – одним из тех мужчин, больше подходящих для обложки журнала, которые пару раз он видел, нежели для появления здесь. Также он хорошо подходил для телевидения и Интернета, когда его сопровождали известные звезды. А потом начались в Vanity Fair не лицеприятные статьи о его семье, где он играл роль сексуального плейбоя.
Но он по-прежнему воздействовал на людей своей харизмой.
И хорошо, что парень находился в серьезных отношениях, иначе Маку хотелось ему врезать.
– Привет, – сказала она. – Я сожалею о вашем отце.
Лейн кивнул, но, кажется, не особо обратил на нее внимание.
– Добро пожаловать на борт. Мак, мы опаздываем.
– Я не знал, что у нас назначена встреча, – но, видимо, настало время отправляться в путь. – О, черт. Бэт, сможете за меня отправить письмо?
Мак передал ей пароль от своего компьютера, Лейн поджидал его за дверью, направляясь к своему Porsche.
– Простите его, много обрушилось на его плечи.
Бэт кивнула.
– Я прекрасно понимаю. Я позабочусь обо всем. Не волнуйтесь… какой у вас номер сотового? В случае, если что-то случится, чтобы я смогла с вами связаться.
Мак поднял кубик с отрывными листками КББ и записал свой номер.
– На сегодня у меня не запланировано никаких встреч… но я не предполагал, что оказывается у меня была запланирована уже какая-то встреча, поэтому никто не знает, что может дальше произойти.
– Я позвоню, если у меня будут к вам вопросы.
– Не знаю сколько буду отсутствовать. И не знаю, куда направляюсь.
– Будьте оптимистом. Может, в Диснейленд.
Он отвернулся от нее посмеиваясь, и дал указание себе не оглядываться. И он почти выполнил его, но выходя за дверь, все же кинул взгляд через плечо.
Но он почти не оглядывался.
Бет обошла стол и села за компьютер, ее пальцы залетали по клавиатуре. Волосы были собраны сзади в хвост, лицо сосредоточенно, но все равно красивое.
– Есть шанс, что ты фанатка Университета Кентукки? – выпалил он.
Ее голубые глаза поднялись от экрана, и она улыбнулась.
– А разве есть какой-нибудь другой университет в штате? Хотя уверена, что такого нет.
Мак улыбнулся и махнул ей рукой.
Как только он подошел к Porsche и опустился на сиденье, его улыбка пропала.
– Что, черт возьми, происходит Лейн? Ты не отвечаешь на мои звонки, но появляешься здесь разозленный и заявляешь, что я опаздываю на встречу, о которой вообще ничего не знаю…
– Я решаю твою проблему с зерном, вот что я делаю, – он пропустил пару странных пешеходов. – И ты поедешь со мной, потому что кто-то должен высказать свое мнение, сколько тебе необходимо. Ты все еще злишься на меня?
Лейн нажал на газ и промчался по пустой стоянке, поднимая за собой гравий, Мак пристегнул ремень.
– Ты купишь мне зерно, которое так необходимо, тогда ты можешь ударить меня по лицу тухлой рыбой, если захочешь.
– Я как человек, который мыслит нестандартно. И в своем нынешнем настроении, вероятно, развернусь на все сто восемьдесят градусов и стану вегетарианцем, употребляющим рыбу и морепродукты, хотя бы из принципа.
