Текст книги "Доля Ангелов (ЛП)"
Автор книги: Дж. Уорд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 29 страниц)
Глава 2
Покер.
Между Лейном и рекой Огайо не было ничего, его тело свободно падало, и тошнотворный выброс адреналина «борись или убегай» пришел слишком поздно, с силой выплеснувшись в кровь… он вдруг вспомнил игру в покер в отеле «Белладжио» в Лас-Вегасе семь лет назад.
Хорошо, что его падение было похоже на замедленную съемку.
Вокруг стола с высокими ставками сидели десять человек, вступительный взнос был двадцать пять тысяч, двое курили, восемь пили бурбон, трое были в солнцезащитных очках, один с бородой, двое в бейсболках, и еще был якобы проповедник в странном белом шелковом костюме, как у Элвиса из восьмидесятых… если бы Король рок-н-ролла остановился на арахисовом масле и банановых сэндвичах, то жил бы еще довольно-таки долго, испытывая Лейна десятилетиями своей панк-культуры.
Но за столом стоило еще кое-на-кого обратить внимание – на бывшего офицера Военно-Морского Флота, сидевшего через два места от Лейна, и достаточно скоро, эти два места опустели, сидевшие закончили игру. Бывший солдат был не разговорчив, особо не стоило о нем говорить, скорее всего из-за тех смертельных ситуаций, в которых он побывал за свою жизнь, по сравнению с зеленым столом из войлока, за которым он сейчас сидел, пытаясь поймать удачу. Он выглядел странно – светло-зеленые глаза и обманчиво ничем не выделяясь.
И было странно, что этот парень, которого Лейн обыграл, выложив пару королей и туз, был последним, кого он вспомнил.
Вернее, предпоследним.
Лиззи. О Боже, он не ожидал, что Лиззи отыщет его на мосту, и его шок от этого и вызвал эту роковую ошибку.
О Боже, Лиззи…
Вернемся к покеру. Парень рассказывал о своей службе на авианосце, бораздящим океан. Как их обучали совершать прыжки с высоты тридцати, сорока, пятидесяти футов в воду. Он рассказывал, если ты хочешь остаться живым, в первую очередь, тебе не стоит договариваться об этом, кроме как со своим телом, которое должно выбраться на поверхность.
Он объяснял о действии коэффициенте аэродинамического сопротивления – ты сам должен стать чуть ли не «нулем», насколько это возможно.
Ноги в этом моменте самые важные – необходимо скрестить щиколотки друг с другом, иначе будут критические последствия – ноги в гипсе и на ширине плеч, а ты сам будешь напоминать индейку на День Благодарения. После этого если у тебя осталось желание прыгнуть, ты одной рукой должен ухватиться за локоть другой. Другую руку положить себе на грудь, растопырив пальцы, прикрыв нос и рот. Голова должна быть на одном уровне с позвоночником, или ты можешь получить сотрясение мозга или сломать себе шею.
Ты должен войти, как нож в масло.
В противном случае падая в воду на большой скорости, вода становится, как бетон, она изменяет свои свойства в зависимости от твоей скорости и высоты падения.
В таком состоянии при погружении, ты вытеснишь мало воды, так делают спортивные ныряльщики.
И молись, чтобы твои органы замерли, поскольку они все связаны с твоим позвоночником, твоим якорем. В противном случае, парни с флота рассказывали, что внутренности начинают гореть огнем, словно их смазали перцем чили, прежде чем поджарить на огне, они хотя заполучить кислород, которого не так много у тебя в грудной клетке.
Лейн сгруппировался, используя каждый мускул, он должен был превратить себя в тонкую, прочную сталь, как лезвие ножа. Ветер, Господи, ветер так завывал в ушах, что походил на рев торнадо, и одежда не хлопала и не колыхалась на ветру, как он себе представлял. На самом деле, он падал чисто, профессионально, с ударом вошел в поверхность воды.
И время остановилось.
Он почувствовал, что словно навечно завис в Нетландии, находясь между смертью и жизнью, смерть готова была предъявить на него права… также как на его отца.
«Я люблю тебя!»
Он хотел произнести эти слова. Может он выкрикнул из прежде чем погрузиться в эту бездну? Он не мог сказать.
Он почувствовал мощный удар по бедрам, ногам и коленям, его ноги подбросило к торсу. А потом жуткий холод. Холод пронизывал до костей, кругом был один холод и только холод.
Вода сдавливала ему грудь и голову, окутывая тело мешком, готовая закрыть молнию над трупом, застегнуть свой черный конверт, блокируя свежий воздух, свет и звук.
Сдавливая, окутывая, закрывая.
«Плыть, – мелькнуло у него. – Плыви».
Руки не слушались, движения казались замедленными, ноги разогнулись, а потом, да вода видно отпустила свою когтистую руки, став мягкой. Он открыл глаза, или может и не закрывал их, но почувствовал внезапное жжение в глазах, словно из разъедала кислота.
Не дышать. Хотя его инстинкты освободились от перегрузки с маленьким выдохом, он хотел сохранить драгоценный кислород.
Ударяя ногами. Жадно царапаясь руками.
Он боролся… за жизнь.
Он хотел вернуться к женщине, от которой ушел в первый раз… и не хотел оставлять ее сейчас.
Он хотел доказать, что многим отличается от своего отца.
И своей борьбой он хотел доказать, что может изменить будущее банкротство своей семьи, он боялся, что эти слова будут написаны на надгробии его рода.
* * *
Как только Лейн спрыгнул с моста, первой мыслью Лиззи было последовать за ним. Она даже представила, как перелезает через перила и прыгает за ним в реку.
Но она остановилась, поскольку так никак не могла помочь ему. Черт, скорее всего она приземлиться прямо на него, когда он всплывет на поверхность, чтобы глотнуть воздуха. Предположим, он… О, Боже…
Она стала рыскать в кармане. Телефон, ей необходим телефон…
Она даже не услышала визг шин рядом с собой. И только увидела мужчину, когда ее сотовый выскользнул из ладони и полетел в его сторону.
– Он прыгнул! – закричал человек. – Он прыгнул…
– Упал…, – он подхватил на лету ее телефон, прежде чем тот достиг асфальта. – Он упал!
– Мой брат – полицейский…
– Девять-один-один.
Они одновременно набрали номера, Лиззи отвернулась, приподнимаясь на цыпочках и заглядывая через перила. Внизу ничего не было видно, освещалось только пространство моста, у нее текли слезы, и она моргала, пытаясь их смахнуть. Ее сердце билось урывками, и конечности неприятно покалывало. Ей стало жарко, тело стало горячим, как бывает в жаркий июльский полдень, и она почувствовала струйки пота по спине.
Три гудка. А что, если никто не снимет трубку…?
Она повернулась обратно к парню, они смотрели друг на друга… и у нее возникло странное чувство, что этот момент она запомнит на всю свою жизнь. Может, он тоже.
– Привет! – закричала она. – Я на мосту, Мост «Большая пятерка»! Человек…
– Здравствуйте! – произнес мужчина. – У нас есть прыгун…
– Он не прыгал! Он упал… и что? Кого-нибудь интересует мое мнение! Пошлите кого-нибудь… не к мосту! Вниз к воде… вниз по течению…
– …с нового моста. Я знаю, что ты на службе… ты под мостом? Ты можешь забрать…
– …чтобы его забрать! Нет, я не знаю, выжил ли он! – Лиззи замолчала, почувствовав жуткую панику, и переспросила:
– Кто это был?
Даже в критические моменты она заколебалась, стоит ли называть имя. Все, что было связано с Брэдфордами тут же превращалось в сенсацию и не только в Чарлмонте, а на национальном уровне, а этот прыжок-падение, черт побери… она была уверена, что Лейн не хотел бы, чтобы о нем узнала общественность. Особенно, если предположить, что он выжил…
Наплевать, сейчас вопрос касался жизни и смерти.
– Его зовут Лэйн Брэдфорд… он мой парень. Я выехала из дома, потому что…
Она лепетала и лепетала, пока не дошла до его падения. Лиззи опять перегнулась через перила, молясь, что увидит голову над поверхностью воды. Боже, она почти ничего не видела, только мерцающий свет огней Чарлмонта на воде!
Лиззи повесила трубку после того, как назвала им свое имя, адрес, и они выспросили все, все, что она могла им сообщить. Мужчина тоже закончил разговор по телефону и стал объяснять ей, что его брат или какой-то родственник, или чертов Санта Клаус скоро будут. Но Лиззи совсем не слушала его. Единственное, о чем она думала, как ей попасть вниз на берег реки, к Лейну, но…
Она внимательно посмотрела на свой раздолбанный старенький пикап.
А потом перевела взгляд на 911 турбо кабриолет Porsche Лейна.
Не раздумывая Лиззи была уже за рулем Porsche. К счастью, он оставил ключи в замке, двигатель тут же ожил, стоило ей только нажать педаль и перевести скорость. Утопив педаль газа в пол, она ощутила разницу со своей старенькой тойотой, шины забуксовали, и она как идиотка рванула с места в противоположную сторону на спортивном автомобиле.
Отлично, и пусть полиция гонится за ней. По крайней мере, она приведет их вниз, на берег реки.
Фары надвигающегося на нее автомобиля, заставили круто подать вправо, а другой автомобиль гудел так, что его звук слишком резал ей по ушам, но она сосем не обращала на них внимания, полностью сосредоточившись на дороге.
Лиззи подъехала к выезду с моста на скорости восемьдесят миль в час, никого не было по близости, и она спокойно съехала на шоссе. Она совершила еще один поворот в неположенном месте и теперь мчалась по нужной трассе, но ей пришлось еще дважды нарушить правила – сорвав огораживающую цепочку и проехав по траве на обочине, чтобы попасть на трассу, ведущую в двух направлениях, спускающуюся к берегу реки.
Лиззи вела Porsche почти сто миль в час.
Потом ударила по тормозам напротив одного из самых любимых в штате кафе-мороженых, расположенного на берегу, в доме викторианской постройки с легендарным прошлым, здесь стояли стропы с ковшами, а также можно было арендовать велосипеды… и катера.
Она не стала выбирать место для парковки, просто оставила Porsche на краю дороги, криво поставив на обочину и траву, и теперь машина напоминала перекошенную шляпу пьяницы. Она оставила фары включенными и повернулась лицом к воде, перескочив через маленький заборчик, побежала через скошенную лужайку к плавучим докам. Внутри она обнаружила множество бостонских вельботов, но ни в одном из них не было ключей, конечно… и была жалкая, шатающаяся плоскодонка с подвесным мотором.
К счастью, она не была прикована цепью к столбику.
Лиззи забралась в нее, и ей пришлось дважды дернуть рычаг, чтобы завести двигатель. Потом она отбросила трос и поплыла вперед, волны бились о борт, и брызги попадали ей в лицо. Поскольку было темно, видела она перед собой немного, вернее совсем не много… и она боялась как-то задеть Лейна.
Она прошла уже почти сто ярдов по реке, которая сейчас ей казалась размером с океан, когда увидела кое-что на линии горизонта.
Удивительно.
Это было просто чудом.
Глава 3
Воды реки Огайо были намного холоднее, чем представлял себе Лейн. А берег был настолько далеко, словно он собирался переплыть английский канал. Его тело становилось тяжелым, словно к его ногам привязали бетонные блоки, легкие не работали с полной отдачей.
Течение быстро уносило его, но это была единственная хорошая новость, когда он упал также, как его отец. И как назло, его неустанно тянуло в центр канала, подальше от любого участка земли, и ему приходилось бороться против течения, если собирался выжить.
Яркий свет появился у него за спиной, и он подумал, что вера его матери оказалась реальной, и ее Господь пришел за ним, чтобы сопроводить к вратам рая.
– Я нашел его! Я нашел его!
Голос прозвучал слишком обыденно, совсем не похожий на библейский, а с южным акцентом, скорее это был простой смертный, никак не Бог.
Выплевывая воду изо рта, Лейн перевернулся на спину и приставил руку ко лбу, прикрывая глаза, чтобы свет не слепил его.
– Он жив!
Лодка, направляющаяся к нему, была добрых тридцать футов в длину и на ней была кабина, ее двигатель заглох, как только она развернулась к нему задом, оставив за собой хвост волн.
Он ухватился за сеть на крюке для траления, и помог себе подняться и выбраться из реки на палобу. Плюхнувшись на спину, он посмотрел на небо, но не увидел звезды. Свет от города был слишком ярким. Или его глаза были слишком затуманены.
Перед ним появилось лицо мужчины с седой бородой и лохматыми волосами.
– Мы видели, как вы прыгнули. Хорошо, что мы ехали под…
– Кто-то приближается с правого борта, – раздался другой голос.
Лейн знал, ему даже не нужно было смотреть в ту сторону, он знал кто это был. Просто знал. И конечно, как только прожектор передвинули в том направление, он увидел Лиззи в хлипкой плоскодонке, ее борты хлопали по воде, сама Лиззи согнулась над подвесным мотором, и ее маленький двигатель выдавал такой вой – идеальный звук для паники, отражающейся у нее на лице.
– Майна!
– Лиззи! – он сел и стал махать руками, при этом крича:
– Со мной все в порядке! Я сделал это!
Она остановилась прямо напротив кормы, как профессионал, и хотя на нем была мокрая одежда и холод пробирал его до костей, он вскочил ей навстречу. Или, возможно, она прыгнула на него. Наверное, они вместе.
Он крепко обнял, прижав к себе, и она также крепко сжала его. А потом она вырвалась и с такой силой ударила его по бицепсу, что едва не отправила обратно в реку.
– Ау!
– Какого черта ты там делал…
– Я не…
– Ты в своем уме…
– Я не…
– Ты чуть не убил себя!
– Лиззи, я…
– Я так зла на тебя!
Рыбацкая лодка качнулась назад и вперед, пока они вытанцовывали на палубе. И Лейн смутно осознавал, что за ними наблюдают трое рыбаков, которым при таком шоу не хватает попкорна и колы на этой большой посудине.
– Я могла бы еще двинуть тебе!
– Ладно, если от этого, ты почувствуешь себя лучше.
– Не буду! – сказала Лиззи. – Не собираюсь… я думала, ты умер!
И она начала плакать, он выругался.
– Мне очень жаль. Прости, мне так жаль…
Он обнял ее и крепко держал в своих объятиях, поглаживая спину и бормоча, что не будет вспоминать этот миг, несмотря на то, что это самый незабываемый момент в его жизни.
– Прости меня… мне очень жаль…
Но Лизии, всегда оставалась Лиззи, поэтому взяла себя в руки и посмотрела на него заплаканными глазами.
– Я очень хочу снова тебе врезать.
Лейн потер бицепс.
– Я заслужил это.
– Вы в порядке? – спросил один из парней, передавая Лейну выцветшие полотенце, которое пахло приманкой для рыб. – Может нам стоит позвонить девять-один-один? Одному из вас нужна помощь?
– Я уже звонила, – ответила Лиззи.
И конечно же сейчас на мосту полно было мигающих красно-синих огней, а также спускающихся к берегу машин со стороны Индианы.
«Отлично, – подумал Лейн завертываясь в полотенце. – Просто чертовски здорово».
– С нами все в порядке, – Лейн протянул руку. – Спасибо.
Мужчина с седой бородой затряс головой и сказала:
– Я рад, что никто не пострадал. Знаете, люди что-то частенько стали прыгать с этого моста. Только на прошлой неделе один парень сиганул. Его нашли на противоположной стороне водопада. В эллинге для шлюпок.
«Да, это был мой отец», – у Лейна мелькнула мысль.
– Правда? – поинтересовался Лейн. – А в прессе ничего такого не было.
– Его прибило в лодочный сарай моего кузена. Думаю, что парень был важной шишкой, так они сказали.
– Ну, это все равно позор для семьи этого человека, кем бы он не был.
– Спасибо, – Лиззи сказала парням. – Огромное спасибо, что вытащили его.
Они о чем-то разговаривали, Лейн особо не обращал внимание на их разговор, он укутался в полотенце и поблагодарил их за все. Опустившись на скамейку по середине плоскодонки, он накрыл полотенцем руки и прижал их груди, чтобы сохранить тепло. Лиззи запустила подвесной мотор мощным рывком, сладкий запах бензина и масла наполнил воздух и что-то еле уловимое вспомнилось ему из детского лета. Она развернула лодку, и он взглянул на рыболовецкое судно.
А потом рассмеялся.
– Что? – спросила она.
– Название судна, – он указал на надпись на корме. – Просто невероятно.
«Аврора» было выведено золотыми буквами.
Да, даже когда ее не было рядом, его мама все равно защищала его, спасала и поддерживала.
– Это сверхъестественно, – ответила Лиззи, прибавив газу, и они помчались обратно к берегу.
Каждый раз, стоило Лейну моргнуть, он видел пропасть под мостом, переживал снова тот момент свободного падения. Было странно осознавать, что сейчас он находился на твердой земле с женщиной, которую любил, но чувствовал при этом себя так, будто снова попал в эту точку «ничто», в которой ощущал полное равнодушие к себе со стороны жестокого падения, которое, а он был в этом уверен, должно было его убить.
Он перевел взгляд на Лиззи, на лице которой залегли складки и глаза смотрели напряженно, ее светлые волосы трепал ветер, но он порадовался, что ее совсем не волновало, что он весь мокрый, она все равно прижала его к себе.
– Я люблю тебя, – произнес он.
– Что?
Он просто покачал головой и улыбнулся про себя. Имя его матери на том рыболовецком судке… его женщине – за этой плоскодонке…
– Ты украла эту лодку? – сказал он более громко.
– Да, – прокричала она в ответ. – Меня тогда это мало волновало, мне нужно было тебя найти.
Они подъезжали к пристани, и она стала маневрировать, как настоящий профи, управляя, нажимая ручки в двух направлениях, разворачиваясь и давая задний ход, она стала въезжать в док с таким мастерством, словно передвигала металлическую чашку, которая только что поцеловала столбик.
Лейн перешагнул через носовую часть, пока Лиззи стояла на корме, он протянул ей руку, чтобы помочь сойти на причал. Она засунула руку в карман своей свободной куртки, что-то достала и сунула под крышку топливного бака.
Потом вышла на причал, он спросил:
– Что это было?
– Пять долларов. Я же потратила немного бензина.
Лейн несколько секунд пялился на нее, несмотря на то, что холод пронизывал его до костей, и они нарушили множества правил, а он вообще искупался в реке Огайо.
Потом появились перед ними копы, выговаривающие за маленькое свободное падение, вы-собирались-умереть.
Протянув руки, он взял в ладони ее прекрасное лицо в освещение фар машин. В Лиззи было то, чего никогда не было в его семье, во всем.
Эта была одна из многих причин, почему он ее любил. И было странно, но он ощущал острую потребность сделать эти вещи постоянными между ними.
– Что? – прошептала она.
Он начал опускаться перед ней на одно колено.
– Лиззи…
– О, Боже, ты падаешь в обморок? – она потянула его за руки обратно и стала растирать ему руки. – Тебе плохо! Давай отвезем тебя в больницу…
– Поднимите руки, чтобы мы их видели, – последовал приказ. – Сейчас же!
Лейн посмотрел на огни машин и выругался. Видно не то время и место, чтобы попросить свою женщину выйти за него замуж. Окруженные полицией Чарлмонта, в мокрой одежде, через две минуты после смертельной спирали, которую он совершил в реку Огайо.
Нет. Место и время явно было не то.
– Эй, – сказал один из копов. – Я знаю, кто это – Лэйн Брэдфорд…
– Заткнись, – прошипел ему другой.
– Я видел его фото в статье…
– Хикс, заткнись.
Хикс замолчал, Лэйн поднял обе руки и уставился на фары, которые слепили, и поэтому он ничего перед собой не видел. Вполне удачно, на самом деле.
– Они могут арестовать меня за лодку? – прошептала Лиззи, подняв ладони вверх.
– Я позабочусь об этом, – тихо ответил Лейн. – Не волнуйся.
Вот черт.
Глава 4
Истерли – семейное поместье Брэдфордов
– Я ненавижу тебя!
Самая молодая из четырех потомков семьи Брэдфорд, Вирджиния Елизавет сделала выпад рукой, в которой держала лампу, Джин Болдвейн, в скорости Пфорд, но не достигла цели. Наверное, это к лучшему. Основание лампы было из фарфора имари в виде вазы, она всегда очень любила ее шелковый абажур ручной работы, с вышитыми на нем настоящей золотой нитью ее инициалами.
Было бы жаль уничтожить такую красоту, Бог знал, что не стоило этого делать, потому что разбив ее, уже не возможно было бы склеить.
Ее руку остановил жених, схватив ее за волосы и дернув, и в тот же момент он сбил ее с ног. Последовал краткий миг невесомости, который показался даже забавным, но падение было жутким, особенно жалящая боль между лопатками, как выстрел, заставила ее клацнуть зубами и напомнила, что копчик далеко не самая последняя и не самая ненужная часть тела.
Эта боль напомнила ей отца, когда он ее бил, маленькую девочку, одним из своих ремней из кожи аллигатора.
Конечно, она решительно отказывалась признавать его затрещины или менять свое поведение. Она отказывалась показывать ему свою слабость, пытаясь, наоборот доказать, что он не сможет управлять ее жизнью.
И с тех пор все было просто отлично.
Угловатое лицо Ричарда Пфорда заострилось еще больше, его голова возвышалась над ней.
– Можешь ненавидеть меня сколько влезет, но ты не уважаешь меня опять. Мы исправим это.
Он по-прежнему тянул ее за волосы, заставляя противостоять его силе, или же он мог свернуть ей шею.
– То, что я делаю или не делаю, – пробурчала она, – не изменит мнения о тебе. Это бессмысленно.
Она пристально посмотрела на него и… улыбнулась. И его крысиные глазки прямо сейчас затуманились воспоминаниями о его низкой самооценки, щедрой рукой сыпавшиеся на него оскорбления, когда они были одноклассниками на День Чарлмонта. Джин как раз была в числе тех обзывателей, самой злой, среди тех девушек, передвигающихся стайкой. Ричард тогда был тощим прыщавым пареньком, раздраженным и с манией, что ему все должны и голосом как у Дональда Дака. Даже удивительное богатство его семьи не могло спасти его в социальном плане…и его положение.
И действительно, слэнг девяностых приклеил к нему такие выдающие прозвища, как: неудачник, скраб, лох, придурок, ублюдок.
Ричард встряхнулся, заставляя себя сфокусироваться.
– Я ожидал, что моя жена будет сидеть дома и ждать меня, пока у меня идет деловая встреча, а не проводить время, как заблагорассудится, – он дернул ее за волосы. – Я не ожидал, что она улетит на самолете в Чикаго…
– Ты живешь в моем доме…
Ричард опять дернул ее за волосы, словно он дрессировал собаку с помощью ошейника-удавки.
– Особенно, когда я не разрешил пользоваться своим самолетом.
– Но если бы я взяла самолет Брэдфордов, разве я могла бы быть уверена, что ты узнал бы об этом?
У него на лице отразилось замешательство, которое стоило того, что происходило сейчас и будет дальше.
Джин вырвалась и поднялась на ноги. Ее платье от Gucci задралось, она раздумывала то ли поправить его, то ли оставить как есть.
«Пусть останется таким неаккуратным», – решила она.
– Вечеринка была божественной, – сказала она. – Оба пилота тоже присутствовали на ней. Ты, конечно, знаешь, каких людей нанимать.
Ричард вскочил с пола и замахнулся, она засмеялась.
– Будь осторожен с моим лицом. Моя визажистка, конечно, мастер, но есть пределы совершенству.
В ее голове и по всему телу, пело безумство, как хор на алтаре сумасшествия. И на долю секунды она подумала, что ее недееспособная мать, лежащая в своей постели дальше по коридору, такая же, как и любой бомж наркоман на улице.
Разница лишь в том, что Брэдфорд подсадил на опиаты их семейный частный врач, и она лежала на белье Porthault, а не в картонной коробке, и у нее была личная сиделка, а не приют. Заменили только название «наркотик» стал называться «лекарством», а суть осталась той же.
Независимо от того, как его называли, можно было воочию увидеть насколько с ним было лучше и проще для этой женщины, чем иметь дело с реальностью.
– Ты нужна мне, – прошипел Ричард. – И когда я покупаю что-то, я ожидаю, что это нужная вещь, и я буду ею пользоваться. Или же мне придется ее выбросить.
– И если ты хочет быть губернатором штата Кентукки в обозримом будущем, то должен знать, что избиение жены может стать огромной пиар проблемой для тебя.
– Ты будешь удивлена. Я республиканец, запомни.
Над плечом Ричарда, она посмотрела в овальное зеркало над одним из двух итальянских комодов Людовик XV восемнадцатого века, которое прекрасно отображало их двоих: у нее размазалась помада, словно кровь на подбородке, ее голубое платье задралось, оголяя кружева на чулках, ее темные волосы находились в полном беспорядке, создавая ореол шлюхи, которой она и была; он в своей старомодной пижаме, со стрижкой восьмидесятых с Уолл-Стрит, напряженный, напоминающий подъемный кран внука Илии, готовый вот-вот рвануть вперед. А что же было вокруг них? Шелковые портьеры, как бальные платья на окнах, спадали, как водопады, антиквариат, достойный королевы Виктории и Альберта, кровать большая, как зал для приемов, одеяло с монограммой.
Она и Ричард в домашней одежде, в их полном игнорировании вежливой дискуссии были неправильной нотой в слезливой сонате Вермеера, как спущенное колесо на судьбоносном автомобиле.
И да, Джин любила раздор. Столкновения с Ричардом вошли в привычку, они оба испытывали дрожь на краю безумия, зуд друг от друга, хотя она пыталась как-то это исправить.
Однако, им удавалось как-то существовать. С ее резким разворотом финансового положения и его губернаторскими амбициями, они напоминали союз нахлебницы и хозяина, запертые в неустойчивые отношения, основанные на своей давней борьбе, самой популярной дебютантки Чарлмонта, неожиданно обнаружившей себя в книге почета.
Все-таки их брак был построен на гораздо меньших из основ… не таких как иллюзия любви, а скорее, ложь, не верность и ядовитом дурмане «судьба».
Она устала от разборки.
– Я пойду спать, – объявила она, повернувшись в сторону ванной комнаты. – Этот разговор меня утомил.
Он схватил ее, он не за волосы на этот раз.
– Но я еще не закончил с тобой.
Он повернул ее кругом и притянул к себе, она открыто зевнула ему в лицо.
– Давай побыстрее. Да, точно. Ты ничего не делаешь так быстро – это единственная вещь, которая мне нравится в сексе с тобой.
