Текст книги "Доля Ангелов (ЛП)"
Автор книги: Дж. Уорд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 29 страниц)
Глава 8
Семюэль Ти. гнал жалкие пятнадцать или шестнадцать миль в час свой старинный кабриолет Ягуар вниз по дороге вдоль реки. Движение было не медленнее и не быстрее, чем обычно, но он был немного расстроен по поводу задержки в пути, поскольку в это утро ему предстояло проделать весь путь из своей адвокатской контры в центре города в поместье Чарлмонт. Нет, сегодня он не мог не поехать, так как предстояло встретиться с одним из своих клиентов.
Хотя, если честно, Лейн скорее был семейный клиентом, чем обычным.
Большое поместье на холме было слева от него, а мутные воды реки Огайо – справа, а сверху было молочно-голубое небо, обещавшее еще один жаркий, влажный майский день. Мягкий бриз от воды трепал его волосы, благодаря открытому верху, он включил местную классическую радиостанцию, чтобы послушать лучший 9-й ноктюрн Шопена. номер 2.
Он подыгрывал левой рукой на своем бедре, продолжая вести машину, но имитировал игру довольно-таки правильно.
Если бы он не был адвокатом, как его отец, дяди и его дед, он был бы пианистом, исполняющий классическую музыку. Увы, не судьба… и не только из-за адвокатского наследия. В лучшем случае, он был способен поразить воображение обычных граждан своей игрой на пианино на вечеринках или во время Рождества, но был недостаточно талантлив, чтобы тягаться с профессионалами.
Он взглянул на пассажирское сиденье, где лежал старый портфель, которым пользовался его двоюродный дед, Ти. Бомонт Лодж-младший, как и его автомобиль, портфель был классический и принадлежал более ранней эпохе. Коричневый с множеством потайных отделений, поношенный, местам потертый на ручке и наверху было золотое тиснение инициалов. Но портфель был ручной работы, сделанный мастером Кентукки, долговечный и выглядел довольно-таки хорошо, несмотря на свой возраст, и также как во времена его дяди, он был наполнен записками, заметками и обращениями в суд.
В отличие от времен Ти. Бомонта, в нем был MacBook Air и сотовый телефон.
Семюэль Ти. собирался когда-нибудь передать портфель дальнему родственнику. Возможно, также и немного своей любви к фортепиано.
Но по поводу своих собственных детей он не задумывался. Не задумывался ни по поводу брака, ни по поводу детей вне брака, не потому, что он был религиозен и совсем не потому, что «Лоджи просто так не делают», хотя последнее, конечно, верно.
А потому, что он был достаточно умен, чтобы понять, что он неспособен быть отцом, поэтому он отказался делать то, в чем преуспеть не мог.
И в результате этого жизненного принципа, вот почему он был отличным адвокатом. Фантастическим плейбоем. И высокоинтеллигентным пьяницей самого изысканного общества.
Все это можно было считать своего рода комплиментом, что он не стал папой года, не были они…
– Мы прерываем наш эфир последними новостями. Уильям Болдвейн, шестидесяти пяти лет, главный исполнительный директор компании «Брэдфорд бурбон», умер в результате самоубийства. Многочисленные анонимные источники сообщают, что тело было найдено на реке Огайо…
– Ох… черт, – пробормотал Семюэль Ти., потянувшись вперед, чтобы прибавить звук радиостанции.
В докладе не было ничего существенного, никакой ценной информации, но все детали были верны насколько Семюэль Ти. мог судить. Очевидно, их усилия были направлены на то, чтобы кратко рассказать эту историю, пока они не будут готовы выйти в эфир с более подробной информацией.
– …обвинение в семейном насилии, выдвинутое против Джонатана Тулейна Болдвена, его женой Шанталь Болдвейн всего несколько дней назад. Миссис Болдвейн была госпитализирована в отделении реанимации пригородной больницы Болтон с синяками на лице и следами на шее. Вначале она обвинила мужа в нанесении ей телесных повреждений. Она отказалась от своих показаний, после того, как полиция не стала возбуждать дело против мистера Болдвейна в связи с отсутствием улик…
Семюэль Ти. слушал остальную часть отчета, посматривая на самый высокий холм.
Истерли – историческое поместье семьи Брэдфордов представляло собой величественное зрелище, стоящее на верхушке холма. С видом на реку Огайо, особняк в федеральном стиле был выбелен, как гранд-дама, с сотней окон, соединенных блестящими черными ставнями, с большим количеством дымоходов и главным входом, который был настолько грандиозным, что Брэдфорды сделали его логотипом своей компании. Террасы раскинулись во все стороны, ухоженный сад, полный различных цветов и фруктовых деревьев, а также большая магнолия с темно-зелеными листьями и белыми цветами величиной с голову человека.
Особняк был построен, когда Брэдфорды только заработали деньги. Теперь на тех банковских счетах уже появился зеленоватый налет возраста, но все короли начинали когда-то как нищие, и все великие династии были когда-то нуворишами. Термин «аристократ» измерялся тем, как далеко вам пришлось пройти, чтобы добраться до такой вершины.
А также он зависел еще и от того, как долго вы были в состоянии сохранить свое место в будущем.
По крайней мере, Брэдфордам не придется беспокоиться о деньгах.
Поместье Брэдфордов, раскинувшееся на многие акры имело два въезда. Один для персонала, который ухаживал за садами и овощными поля, и вел к гаражам и задней части особняка, и официальный – для избранных, для семьи и их гостей. Семюэль Ти. выбрал последний, Лоджи пользовались им уже столетия, и поднимаясь на холм, он взглянул на себя в зеркало заднего вида.
Хорошо, что он был в очках. Иногда не стоит видеть собственные глаза.
«Джин, наверное, завтракает, – подумал он, подъезжая к дому. – Со своим новым женихом».
Выбравшись из машины, он прошелся рукой по волосам, чтобы убедиться, что они не взъерошены и взял портфель своего двоюродного деда. Его костюм в сине-белую полоску красиво облегал его фигуру, и ему не стоило беспокоиться о галстуке. Он побеспокоился о нем, прежде чем покинул свою спальню.
– Доброе утро!
Повернувшись на своих лоферах ручной работы, он поднял руку, блондинка шла по дорожке. Лиззи Кинг толкала перед собой тачку, наполненную плющом, раскрасневшаяся, что было лучшей рекомендацией порядочности женщины, которую он когда-либо видел.
Неудивительно, что Лейн был в нее влюблен.
– Доброе утро, – с легким поклоном произнес Семюэль Ти. – Я здесь, чтобы встретиться с твоим мужчиной.
– Он должен быть здесь с минуту на минуту.
– Ах… тебе помочь? Как джентльмен и фермер, я чувствую себя обязанным предложить.
Лиззи рассмеялась и продолжила везти тачку.
– Грета и я справимся. Спасибо.
– А я подожду твоего мужчину, – ответил Семюэль Ти., поднимая свой портфель.
– Спасибо, – негромко сказала она.
– Не волнуйся. Я сделаю так, что Шанталь уедет… и сделаю это с удовольствием.
Он подошел с другой стороны ко входу в особняк. Бледные каменные широкие ступеньки истерлись со временем и стали неглубокие, и они привели его к коринфским колоннам рядом с блестящей черной дверью, на которой в виде молотка была морда льва.
Семуэль Ти. не стал заморачиваться с формальностями. Он открыл дверь и вошел в фойе, такое большое, что в нем можно было играть в боулинг.
– Сэр, – раздался британский акцент. – Вас ожидают?
Ньюарк Харрис был самым последним в длинной линии дворецких, в своем текущем воплощении, обученный в Bagshot Park по ту сторону Атлантики, или что-такое Семюэль Ти. слышал о нем. Англичанин был очень далек по характеру от Девида Суше, игравшего Эркюля Пуаро, официозный, зажатый, как брюки, и туманно неодобрительно относившийся к американцам, у которых он служил. В своем черном костюме, белой рубашке и черном галстуке, он выглядел так, будто находился здесь еще с тех пор, когда построили этот особняк.
Увы, это была только видимость. Но у него было чему поучиться.
– Всегда, – улыбнулся Семюэль Ти. – Меня ждут здесь всегда. Так что, если вы извините меня, я пойду.
Темные брови англичанин выстрелили вверх, но Семюэль Ти. уже поворачивался к нему спиной. Столовая была справа и в исходящем аромате, он уловил запах знакомого парфюма.
Он приказывал себе держаться подальше. Но, как обычно, не мог.
Когда дело касалось молодой Вирджинии Элизабет Болдвейн, в скором времени Пфорд, ему никогда не удавалось дистанцироваться от нее на очень долго.
Это был его единственный недостаток.
Вернее, единственная черта характера, которая беспокоила его.
Шагая по черно-белому мрамору, он вошел в длинную, великолепную столовую с настроением, словно только что уволил дворецкого.
– Ну, разве это не романтично. Обрученные вместе наслаждаются утренней трапезой.
Голова Ричарда Пфорда поднялась от яиц и тостов. У Джин, между тем, не было никакой реакции… по-видимому, так и было. Но Семюэль Ти. улыбнулся увидев, как у нее побелели суставы пальцев, пока она держала кофейную чашку… и, чтобы еще больше ее позлить, он чуть не произнес с удовольствием, что официально сообщили о самоубийстве ее отца.
Она была жестока с ним, чем же он был лучше.
И пока Ричард о чем-то трепался, он рассматривал длинные темные волосы Джин, спадающие на ее шелковую блузку в цветочек, и шарф вокруг ее шеи, и идеальную осанку ее шикарного тела на стуле Чиппендейла. Общий эффект, словно ее специально так посадил великий художник, собираясь писать ее портрет. Ну что здесь можно сказать, если не затрагивать нравственность, Джин всегда выглядела стильно. Начиная от черт лица. Превосходства Брэдфордов. И красота.
– …приглашение скоро, – ответил Ричард. – Мы ждем, что вы примете участие.
Семюэль Ти. взглянул на «скелет», сидящий напротив нее.
– О, на вашу свадьбу? Или мы говорим о похоронах ее отца? Я немного перепутал.
– На наше венчание.
– Ну, для меня большая честь быть в списке, который несомненно будет очень эксклюзивным, как Википедия.
– Ты не обязан приходить, – тихо сказала Джин. – Я знаю, что ты очень занят.
Он увидел кольцо у нее на пальце и подумал: «Да, она хорошо устроилась». Он, конечно, не смог бы позволить себе купить драгоценность такого размера, хотя он не был голодранцем. Деньги Пфорда были на уровне с Брэдфордами.
Да, это было чертовски страшно для нее прыгнуть в спасательную шлюпку, которую она выбрала. Но безопаснее, нежели попробовать плавать с акулами.
– Я не пропущу такое событие за все дары мира, – пробормотал Семюэль Ти. – Уверен, эта дочь твоя тоже сейчас волнуется, поскольку наконец приобретет отца.
Джин побледнела, он же отказывался чувствовать себя неловко от своих слов. Так же как и Джин в значительной части своей жизни, но «эта дочь» Амелия была ошибкой, результат одной из ее интрижки после того, как она отправилась в институт, ее животрепещущее неправильное решение, он как раз понял, но она поставила в трудное положение родителей и едва закончила образование.
Почему он не мог просто ненавидеть ее? Семюэль Ти задумался. Бог знал, что у него для это имелось достаточно оснований.
Ненависть никогда не была для него проблемой, однако не с ней.
– Знаете, – с подчеркнутой медлительностью произнес Семюэль Ти., – я сильно завидую вам. Брак – это такая прекрасная вещь.
– Как и развод Лейна? – сказал Ричард. – Вот почему ты здесь, не так ли?
– Это другое. Ты же знаешь, один из трех браков заканчивается разводом. Но вас это не коснется. Так потрясающе увидеть истинную любовь в живую. Вы – путеводная звезда для всех нас.
Брови Ричарда приподнялись.
– Я не думал, что ты хочешь остепениться.
– Я не про данный момент. Но девушка моей мечты не где-то там. Я просто знаю это.
Это не было ложью. К сожалению, она собиралась выйти замуж за этого мудака, с которым завтракала… и термин, который лучшего всего подходил к роли Джин в жизни Семюэля Ти. назывался «ночной кошмар». Но он собирался ответить на их приглашение. Он будет там, когда она пойдет к алтарю с этим мудаком, просто чтобы напоминать себе о реальности их отношений.
Послышался звук мощного двигателя, просочившийся через одинарные старинные оконные рамы, Семюэль Ти кивнул счастливой паре.
– Мой клиент прибыл. Я могу узнать двигатель Porsche в любом месте. Это звук напоминает мне звук женского оргазма, который вы никогда не забудете.
Направившись к арке, он остановился.
– Что касается вас, Ричард, тебе стоит поработать в этом направлении. Удачи, и позвони мне, если тебе потребуется инструкция. Я дал ей ее первый оргазм.
Лейн подъехал к Истерли на своем 911 и припарковался рядом с классическим бордовым Ягуаром адвоката.
– Какой вид, – сказал он, выходя.
Лиззи оторвалась от посадки плюща, перед которым стояла на коленях. Вытирая лоб рукой, она улыбнулась.
– Я только начала сажать пять минут назад. Через час будет выглядеть намного лучше.
Он пошел по подстриженной траве. Где-то вдалеке слышалось жужжание газонокосилки, треск электрических кусачек, низкий шум от воздуходувки, сгоняющей листья.
– Я не говорю о посадках, – наклонившись, он поцеловал ее в губы. – Где…
– Guten Morgen.
Лейн выпрямился и попытался скрыть свою гримасу.
– Грэта. Как дела?
Партнерша Лиззи вышла из-за большого дерева магнолии, он попытался взять себя в руки в присутствии немки. С короткими светлыми волосами, черепаховыми очками и своим серьезным отношением, Грета фон Шлибер была способна на великие подвиги в садоводстве… и глубокому, неизменному недовольству.
Когда она ответила ему на немецком, он понадеялся, что она пожелала ему хорошего дня, а не пианино, готовое упасть ему на голову.
– Я должен встретиться с Семюэлем Ти., – сказал он Лиззи.
– Удачи, – Лиззи снова поцеловала его. – Если что я здесь, если понадоблюсь.
– Ты мне нужна…
Фырканье Греты было похоже на фырканье лошади или на квохчущую курицу… и базука, которую она держала, была направлена ему в голову, и он воспринял это, как знак – лучше уйти. Поскольку это был его дом и дом его семьи, он не собирался связываться с немкой… но он также не хотел ей показать, что совсем не заслуживает от нее такого отношения.
И собственно время пришло, ему нужно установить свои собственные правила и прямо сейчас.
– По поводу развода, – сказал он Грете. – Моего развода. С Шанталь.
Ледяные голубые глаза пустили в него уйму кинжалов.
– Самое время. И ты покажешь мне бумаги, пока не высохнут чернила, ja?
– Грета! – вскрикнула Лиззи. – Он…
– Покажу, – Лейн направил палец на немку. – Чтобы вы убедились.
Направляясь к входу Истерли, он посчитал, что ему однозначно повезло, поскольку немка не стукнула его по макушке садовым совком. Но он имел в виду именно то, что сказал. Он собирался решить проблему со своей бывшей женой.
Огромная дверь открылась, и он готов был увидеть дворецкого, поэтому произнес:
– У меня встреча…
Но на пороге стоял Семюэль Ти., а не ужасный мистер Харрис.
Его адвокат улыбнулся, как том Форд, которым он мог бы быть.
– Точность находится рядом с благочестием.
– Поэтому я всегда опаздываю.
– На мой взгляд, это единственная вещь, которая присутствует во мне.
Они хлопнули друг друга по рукам и по плечу.
– Я хочу выпить, Сэм.
– Вот почему мне нравится быть адвокатом своих друзей. Особенно тех, чей бизнес связан с выпивкой.
Лейн повел его в гостиную.
– Друзей? Мы почти что семья.
– Нет, она выходит замуж за другого, – он оглянулся, Семюэль Ти. помахал рукой. – Не совсем это, я имел в виду.
«Вот дерьмо», – мелькнула мысль у Лейна. Но он давно перестал вмешиваться в непонятные отношения сестры Джины с Семюэлем Ти. Эта пара напоминала ему Скарлетт и Ретт*, если у того убрать усы и добавить пару сотовых телефонов. И, черт возьми, даже с финансами и то было очень похоже, Джин могла бы сделать себе даже бальное платье из штор. В этой комнате они были бледно-желтые, цвет ей бы понравился. *(«Унесённые ветром» (англ. Gone with the Wind) – роман американской писательницы Маргарет Митчелл, события которого происходят в южных штатах США в 1860-х годах, во время (и после) гражданской войны.)
Взяв бутылку Family Reserve, Лейн наполнил наполовину бокалы Уотерфорд льдом и наполнил жидкостью. Оба они любили бурбон и могли выпить одним глотком, поэтому Лейн взял с собой бутылку, рухнув на обтянутый шелком диван.
– Итак, что у нас есть, Семюэль Ти., насколько все плохо… сколько мне это будет стоить.
Его адвокат опустился напротив, по другую сторону от мраморного камина. Над камином, висел портрет второго предка Илии Брэдфорда, который построил Истерли, показывая тем самым, что семья имеет огромное богатство, и казалось, пристально поглядывал на них сверху.
– Ты слушал сегодня утром радио? – спросил Семюэль Ти.
– Нет.
– Они сообщили обо всем, ну почти обо всем, – Семуэль Ти поднял ладонь. – О самоубийстве твоего отца, но не про беременность Шанталь. И я слышал об этом по всем местным радиостанциям по пути сюда. Прости… но я должен тебе сказать, что завтра это будет во всех газетах. В Интернете должно быть уже полно обсуждений.
Лейн потер глаза.
– Черт побери. Это Шанталь, кто слил эти новости?
– Я не знаю. Сообщалось об «анонимных» источниках. Я поговорю с шерифом Рэмси и посмотрю, что смогу узнать.
– Это не парни Митча, я могу точно тебе сказать. Он убил бы их за это.
– Согласен. И я не думаю, что это твоя бывшая. Если это Шанталь, она бы наоборот апеллировала бы своей беременностью. Если бы она на самом деле хотела бы нас поиметь, она бы трясла бы этой новостью, как знаменем… хотя учитывая ее выбор адвоката, понятно, что она не намерена так спокойной сдаться.
– Кого она наняла?
– Рейчел Пратер.
– Кто это?
– Думаю, это смесь Глории Оллред с Халком… хотя последнее не относится к внешности, а скорее к характеру, если ее разозлить. Ее не было в Атланте, но она позвонила мне вчера в десять часов вечера. Я был уже в пижаме. Женщина, с которой я не имел дел. (Глории Оллред родилась: 3 июля 1941 г. (75 лет), Филадельфия, Пенсильвания, США, самый известный адвокат-женщина Америки.)
Лейн мог только представить.
– Они не теряли времени зря, я вижу. Сколько они хотят?
Семюэль Ти поднял свой стакан.
– Знаешь, это на самом деле лучший бурбон, который я когда-либо пил. Такой насыщенный, бога…
– Сколько?
Глаза Сеамюэля Ти. переместились на журнальный столик.
– Половину, записанного на твое имя, что составляет около восьмидесяти миллионов долларов.
– Она рехнулась?
– Да, но перефразируя Шанталь, у нее имеется информация, которую ты не хотел бы, чтобы о ней узнала пресса, – Лейн ничего не ответил, и Семюэль Ти. указал на очевидное: – ее беременность – это большая проблема в этой ситуации… в другой ситуации, я мог бы воспользоваться этим, чтобы уменьшить алименты.
– Ее будущий ребенок всего лишь один проблемный вопрос.
– Из-за этого твой отец покончил жизнь самоубийством? – тихо спросил Семюэль Ти.
– Не знаю, – Лейн пожал плечами, думая, что ему нужно подготовить чертовый список. – Как бы то ни было, я не соглашусь на такие условия, Семюэль. Этого не случиться.
– Послушай, мой тебе совет, особенно учитывая… обстоятельства ее и твоего отца? – Семюэль Ти, казалось, еще сделал один глоток бурбона. – Я думаю, что тебе следует заплатить деньги… честно я сам не могу поверить, что такое говорю. Я был готов бороться с ней за все, кроме обручального кольца, которое она может оставить себе. Но репутация вашей семьи должна остаться непоколебимой. Я знаю, что это ударит по вашей прибыли, но с бурбоном, продающемся сейчас, за три года, а может и меньше, ты вернешь себе все. Сейчас не время занимать такую принципиальную позицию по многим причинам… особенно если ты решил двигаться вперед со своей садовницей.
– Она ландшафтный дизайнер, и не только садовник, – проскрипел Лейн.
Семюэль Ти поднял ладони.
– Прими мои извинения, что касается Шанталь, я подготовлю жесткий договор о неразглашении, заставлю ее отречься от родительских прав со стороны отца и обеспечу не возможность контакта для нее или ребенка с любым, живущем под этой крышей…
– Даже если Шанталь подпишет нечто подобное, я не подпишу документы на развод.
– Лейн, не будь ослом. Эта женщина из тех адвокатов, которая будет выискивать информацию о тебе и твоей семье, сообщая ее прессе, ты готов к этому? Твоя мать не знает о беременности, не так ли? – Лейн отрицательно покачал головой, Семюэль Ти продолжил:
– Тогда давай сделаем так, чтобы она как можно дольше об этом не узнала.
Лейн представил женщину, которая родила его, лежащую наверху в одурманенном состоянии на шелковом постельном белье. Унего существовал соблазн поверить, что он мог удержать ее изолированной от этого дерьма, но медсестры, ухаживающие за ней круглыми сутками, жили в этом мире, читали газеты, слушали радио и в конце концов, имели свои телефоны, где можно было найти все.
Но существовала гораздо большая проблема, чем эта.
Ирония заключалась в том, наливая Family Reserve в свой стакан, он сказал:
– У нас нет денег.
– Я знаю, что есть пункт расточительства, что касается твоего трастового фонда. Мой отец вставил его туда. Но он имеет силу только, если ты получишь иск от третьего лица. В твоем случае, твой трастовый фонд может сделать план выплат. В конце концов, купить молчание, вероятно, будет дешевле, чем информация в прессе. У тебя очень придирчивые и дотошные управители трастового фонда, которые стоят за чистоту семейных уз, не воспринимая любовниц, а тем более вопрос самоубийства для них является уголовной слабостью…
– У нас имеются более серьезные проблемы, Семюэль Ти., чем беременность. Почему ты думаешь, Джина выходит замуж за Ричарда?
– Потому что ей нужен мужчина, которого она сможет контролировать.
– Потому, что ей нужны деньги.
При других обстоятельствах было бы забавно смотреть на замешательство, которое произошло на лице его старого друга.
– Что ты…? Простите, что?
– Мой отец покончил жизнь самоубийством по многим причинам, и кое-какие связаны с финансами. Он создал ху*еву тучу проблем, я не могу даже оплатить бытовые счета, и боюсь, что компания «Брэдфорд бурбон» не имеет сейчас наличных. У меня, буквально, нет денег, чтобы заплатить Шанталь сейчас или со временем.
Семюэль Ти. покрутил свой бурбон в стакане, затем произнес:
– Прости меня, но… я не в состоянии это переварить. Что насчет трастового фондового твоей матери? Насчет…
– Мы должны на данный момент шестьдесят восемь миллионов. Это наш личный долг. И мне кажется, что это только верхушка айсберга.
Семуэль Ти. моргнул. Потом протянул свой пустой стакан.
– Прошу тебя, можно мне еще немного?
Лейн налил своему другу и себе.
– Здесь у меня находится мой друг из Нью-Йорка, который пытается прояснить ситуацию. Джефф Стерн, ты должен помнить его по университету.
– Хороший парень. Он не пил, как южанин, но в другом смысле, он классный.
– Он находится наверху и просматривает счета компании, пытаясь выяснить, насколько все плохо. Было бы ошибкой считать, что мой отец не присвоил себе почти все. Около года назад он сделал мою мать недееспособной, и она подписала ему опекунство… только Бог знает, осталось ли что-нибудь.
Семюэль Ти помотал головой.
– Ты хочешь услышать мои соболезнования или то, что я на самом деле думаю?
– Лучше честно.
– Жаль, что твоего отца не кокнули.
– Прошу прощения? Хотя нет смысла спорить с тобой… я хотел бы быть тем, кто это сделал.
– В большинстве случаев политика не позволит тебе забрать его деньги, если это самоубийство, но если кто-то убил его? Пока ни один из бенефициаров не наложил лапу на его деньги, поэтому они будут твоими.
Лейн засмеялся. Он ничего не мог поделать.
– Знаешь, это не первый раз, когда я наивно думал об убийстве, когда дело доходило до этого человека…
С улицы послышался ужасный вопль, как выстрел.
– Какого черта? – рявкнул Семюэль Ти., они оба вскочили на ноги.
