Текст книги "Доля Ангелов (ЛП)"
Автор книги: Дж. Уорд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 29 страниц)
Глава 28
Лиззи сняла шорты цвета хаки и бросила их к другой своей рабочей одежде на столешницу в ванной комнате Лейна. Она выпрямилась, посмотрела в зеркало на свое отражение, вроде все тоже, но выглядела она как-то странно: волосы топорщились вверх над ее хвостиком, солнцезащитный крем, который она ранее днем нанесла на кожу, создавал блеск, а под глазами виднелись мешки.
Хотя все было неплохо.
Схватив черное платье, которое лежало перед ней, она стала одевать его через голову подумав: «Просто, находится здесь уже по себе странно».
Еще меньше недели назад, она однозначно принадлежала к лагерю обслуживающего персонала Истерли. Сейчас же у нее получился какой-то странный гибрид: с одной стороны, Лейн пригласил ее участвовать в прощании с покойным, как члена семьи, с другой – она по-прежнему получала зарплату, как прислуга, и активно участвовала во всей подготовке поместья к этому событию.
Дернув молнию вниз на платье, она расчесала волосы, но они все равно топорщились, несмотря на то, что она стянула их резинкой, выглядело можно сказать, не очень.
Может, есть время…
Неа. Она бросила взгляд на телефон – 3:43. Ей не хватит времени, чтобы просто запрыгнуть в душ и тут же выпрыгнуть.
В семнадцать минут люди уже начали усаживаться в автобусы, которые должны были повезти их вдоль реки к вершине холма в знаменитое поместье Истерли прямиком к главному входу.
– Ты прекрасно выглядишь.
Оглянувшись на дверь, она улыбнулась Лейну.
– Ты предвзято ко мне относишься.
Лейн был одет в темно-синий костюм и бледно-голубую рубашку с галстуком кораллового цвета. Его волосы были еще мокрыми от душа, от него пахло одеколоном, которым он постоянно пользовался.
Лиззи посмотрела опять в зеркало и пригладила простое хлопковое платье. Боже, ей показалось, будто она была одета в чужую одежду, и Господи, именно так и было. Не она ли одолжила это платье у своей двоюродной сестры десять лет назад… тоже на похороны? Платье было настолько застиранным, что уже виднелись нитки на швах, но другого в ее шкафу ничего не было.
– Скорее всего мне придется поработать на этом мероприятии, – сказала она.
– Я знаю.
– Ты думаешь, Шанталь придет?
– Она не посмеет.
Лиззи была не очень в этом уверена. Без пяти минут бывшей жене Лейна нравилось привлекать к себе повышенное внимание, и это событие было прекрасной для нее возможностью, показать свои права, несмотря на то, что их брак распался.
Лиззи сняла резинку и распушила волосы, сейчас они обрамляли лицо, но все равно продолжали топорщиться в разные стороны.
«К черту, – подумала она. – Пора спускаться вниз».
– Ты готов? – спросила она, подходя к нему. – Ты выглядишь так, словно волнуешься. Я могу тебе чем-то помочь?
– Нет, я в порядке, – он подставил свою согнутую руку. – Ну, давай сделаем это.
Из своей спальни он вывел ее в коридор, проходя мимо люкса его матери, он замедлился и остановился.
– Может ты хочешь войти? – спросила она. – Я подожду тебя внизу.
– Нет, я не буду ее беспокоить.
Они продолжили свой путь к парадной лестнице и начали спуск, она чувствовала себя самозванкой, пока не ощутила, как напряглась его рука, и поймала себя на мысли, что это именно он опирается на нее.
– Я не могу пройти через это без тебя, – прошептал Лейн, когда они, наконец, ступили на последнюю ступеньку.
– Не беспокойся, тебе не придется, – ответила она тихо, сделав шаг на мраморный пол. – Я все время буду рядом.
Внизу официанты в черных галстуках и пиджаках стояли наготове с серебряными подносами, готовые принять любой заказ. Было два бара – один в столовой слева с белым вином и газировкой, другой – перед особым кабинетом справа – с Bradford Family Reserve. Цветы, которые она заказывала и из которых творила букеты, стояли на видном месте в каждой комнате, а в огромном холле стоял античный круглый стол с книгой соболезнований и серебряная тарелка для приема визиток.
Первыми прибыли, спускаясь по лестнице, сохраняя между собой расстояние, как футбольное поле, Джина и Ричард.
– Сестра, – произнес Лейн, поцеловав ее в щеку. – Ричард.
Они оба отправились в глубь комнаты, сделав вид, что совсем не заметили Лиззи, но она подумала про себя, что ей несказанно повезло. Если бы они что-то ей сказали или сделали к ней хотя бы шаг, то явно бы на их лицах было написано снисхождение.
– Это не нормально, – пробормотал Лейн, как только они стали удаляться. – Я поговорю…
– Не стоит, – Лиззи сжала его руку, чтобы привлечь его внимание. – Послушай меня. Мне совершенно все равно, как бы они себя не вели по отношению ко мне. Я знаю, чего я стою, и мне однозначно наплевать – одобряет ли твоя сестра или не одобряет меня? Это ни в малейшей степени не изменит мою родословную.
– Это неуважительно.
– Она ведет себя как школьница-подросток. Я прошла через это пятнадцать лет назад. Кроме того, похоже, что она в печали. Даже если бы с тобой рядом был Иисус Христос, сын Божий, она возненавидела бы его хотя бы за то, что он был в рясе и сандалиях.
Лейн засмеялся и поцеловал ее в висок.
– Ты опять ненароком напомнила мне, почему я с тобой.
– Постой. Нужно поправить галстук.
Мак повернулся. В его офисе был душ, раковина и туалет, и он даже не побеспокоился закрыть за собой дверь, когда вошел сюда, чтобы… ну, накинуть себе на шею шелковую удавку.
Бэт положила бумаги на стол и вошла в ванную комнату.
В тесном пространстве стало еще теснее, как только она шагнула к нему, и Господи, запах ее духов, потянулся к его носу, пока она завязывала ему галстук.
– Не думаю, что мой галстук соответствует, – сказал он, стараясь не акцентировать внимание на ее губах. – Рубашке, я имею в виду.
Господи, ее губы выглядели такими мягкими.
– Это не так, – улыбнулась она. – Он подходит. Вы не доверяете своему чувству моды.
На долю секунды он представил себе, как обхватит ее за талию и притянет к себе. А затем он опустит голову и, наконец, узнает какая она на вкус. Может, он подтолкнет ее к краю раковины и…
– Ну? – подсказала она, продевая один конец галстука в узел.
– Что?
– Куда вы так нарядились?
– Прощание с Уильямом Болдвейном в Истерли. Я опаздываю. Все начнется в четыре.
Ему казалось, что она совершает что-то эротичное, пока возится с галстуком у его горла, хотя это точно было не так, но если уж Бет возилась с его одеждой, ему хотелось, чтобы она снимала ее с него.
– Ой. Вау, – он дернулся, а она отступила назад. – Так лучше.
Он наклонился в сторону и осмотрел себя в зеркало. Эта хреновина лежала прямо, как линия магистрали, и узел был прямо под воротником, не было никаких перекосов.
– Очень впечатляет.
Бет вышла, и он увидел в зеркало, как она уходит, прежде чем он пнул свою задницу. Когда он пришел в себя, она была у своего стола, занимаясь бумагами.
Она опять одела красное платье по колено, не слишком длинное, прикрывающее шею, но не на много, с короткими рукавами. Чулки? Нет, он не думал, что она надела чулки, у нее были очень красивые ноги в туфлях на плоской подошве.
– Ну? – снова произнесла она.
Ладно, ему необходимо пресечь это дерьмо сию минуту, прежде чем она обратит внимание на нездоровые вибрации, которые он постоянно испускал в ее присутствии.
– Что прости? – спросил он, выходя из туалета.
– Как вы думаете, могу я присоединиться к вам? Я имею в виду, я не работала с этим человеком, но сейчас я работаю в его компании.
«Это не свидание», – сказал он себе, кивнув. Конечно же не свидание.
– Конечно, – он прокашлялся. – Это открытое мероприятие. Я думаю, там будет много людей из КББ. Скорее всего, нам стоит поехать на твоей машине. Мой пикап – не место для леди.
Бэт улыбнулась.
– Я возьму сумочку. С удовольствием довезу вас.
Мак замешкался на секунду, пока она копалась в своем столе. Он заставлял себя разглядывать все этикетки на стенах, усиленно напоминая своей частичной эрекции, что она – его ассистентка. Да, она была красива, но существовал ряд более важных дел, чем беспокоиться о его несуществующей личной жизни в настоящее время.
«Чем использовать оставшееся время для перепиха», – подумал он. В последнее время он был слишком занят работой, и вдруг такое: ужасно отчаявшийся парень, причем очень сильно нуждающийся, встретил достойную женщину, которая молчаливо принялась за эту рутинную работу.
– Мак? – окликнула она.
– Сейчас… – Остановись. – Я имею в виду… ох, я…
Ох, ради Христа.
Глава 29
Никто не пришел.
Примерно через час двадцать после начала времени посещения, когда, казалось бы, должна была уже выстроиться очередь из желающих почтить память усопшего перед главным входом и автобусы, как карусель, должны были бесконечно двигаться вверх-вниз по холму, пришло всего лишь несколько человек, и бросив взгляд на отсутствие толпы, быстро ретировались из Истерли.
Они чувствовали себя, словно попали не на ту вечеринку, вроде бы шли на бал, а попали на Хэллоуин.
Или случайно присели за детский столик на празднование день рождения, вместо того чтобы присоединиться к взрослым.
Думаю, он ошибался, что люди лично захотят увидеть падение столь могущественной семьи.
Прошло достаточно времени, Лейн блуждал из комнаты в комнату, засунув руки в карманы и чувствовал себя, словно он напился. Джина и Ричард куда-то исчезли. Амелия не собиралась спускаться вниз. Эдварда можно было считать пропавшем без вести.
Лиззи была рядом с ним.
– Извините, сэр.
Лейн обернулся к человеку в униформе дворецкого.
– Да?
– Что я могу сделать для вас?
Возможно, это был всего лишь английский акцент, но Лейн мог поклясться, что мистер Харрис был даже немного доволен позором. И Лейну очень сильно захотелось протянуть руку и разлохматить политые брилантином волосы, выглядевшие как глазурь на торте.
– Скажите официантам, чтобы упаковали бар, а потом они могут пойти домой. – Нет смысла платить им, если они просто там стоят. – А также отпустите парковщиков и автобусы. Если кто-то захочет прийти, то может оставить свой автомобиль перед домом.
– Конечно, сэр.
Мистер Харрис дематериализовался, Лейн подошел к основанию лестницы и присел на ступеньки. Смотря на переднюю открытую дверь, через которую струился солнечный свет, он вспомнил встречу с председателем совета директоров. Потом сцены с Джеффом и встречу с Джоном Ленге.
Хоть кто-то, но должен был прийти сюда, но кто бы мог подумать!
Джефф был прав. Он использовал силовую тактику, нажимая на людей. И все это он делал под предлогом помощи семье – все это дерьмо, чтобы спасти семью. Но мысль, что он превращается в своего отца, заставила его желудок сжаться.
Самым смешным было то, что когда он пошел к мосту и склонился над краем, он хотел понять этого человека. Лишь теперь он вспомнил поговорку – «Будь осторожен со своими желаниями». На нем было завязано слишком много ниточек – связей, которые напрямую зависели от его поведения.
Что, если он уже превратился в сукиного сына…
– Эй, – Лиззи присела рядом с ним, подобрав юбку с пола. – Как ты? Или подожди, это глупый вопрос, не так ли.
Он наклонился и поцеловал ее.
– Я в порядке…
– Что я пропустила?
При звуке знакомого голоса, который он не слышал уже очень давно, Лейн напрягся и медленно повернулся назад.
– … Мама?
На верхней лестничной площадке, впервые за несколько лет, стояла его мать, поддерживаемая сиделкой. Вирджиния Элизабет Брэдфорд Болдвейн, или Маленькая ВЭ, как ее называли в семье, была одета в длинное белое платье из шифона, в ушах бриллиантовые серьги, жемчужное ожерелье на шее. Волосы были превосходное уложены, цвет лица прекрасный, хотя наверняка это результат хорошего макияжа, а не здоровья.
– Мама, – повторил он, вскочив на ноги и через две ступеньки рванув вверх по лестнице.
– Эдвард, дорогой, как ты?
Лейн моргнул пару раз. Сиделка предложила ей руку, которую она охотно приняла.
– Хочешь спуститься вниз?
– Думаю, я должна. Но, видно, я опоздала. Я все пропустила.
– Да, гости приходят и уходят. Все в порядке, мама. Давай спускаться.
Рука его матери была, как птица, настолько тонкая, и когда она оперлась на его руку, он фактически не почувствовал ее веса. Они медленно спускались, ему хотелось подхватить ее на руки и отнести, ему казалось, это самый безопасный вариант.
Она споткнулась? Он боялся, что дойдя до последней ступеньки, она рассыпется, превратившись в прах.
– Твой дед был великим человеком, – произнесла она, пока они спускались в фойе, ступив на пол из черно-белого мрамора. – Ой, посмотри, они убирают все напитки.
– Уже пора.
– Мне так нравятся летние дни, они длятся дольше.
– Не хочешь посидеть в гостиной?
– С удовольствием, дорогой, спасибо.
Его мать за последнее время не очень часто выходила, поэтому когда она прошла через арку, и наконец, добралась до шелковых диванов перед камином, Лейн усадил ее на один из них, подальше от входной двери.
– О, какой красивый сад, – улыбнулась она, обратив свой взор к французским дверям. – Он выглядит таким чудесным. Знаешь, сколько работает Лиззи, чтобы сад был в таком состоянии!
Лейн снова скрывал свое удивление, налив себе бурбона из Bradford Family Reserve. Он немного был вне себя, что поддался своему влечению выпить.
– Ты знаешь, Лиззи?
– Она приносит цветы ко мне в комнату… ах, вот ты где. Лиззи, ты знаешь моего сына? Ты должна быть с ним знакома.
Лейн поднял глаза вверх, как раз вовремя – Лиззи делала реверанс, поэтому хорошо себя контролировала.
– Миссис Брэдфорд, как вы? Я так рада увидеть вас снова.
Хотя фамилия его матери была юридически Болдвейн, в поместье ее всегда называли миссис Брэдфорд. Так было испокон века, и это было одной из первых вещей, которую его отец ненавидел больше всего, по крайней мере, в этом сомневаться не приходилось.
– Ну, спасибо тебе, дорогая. Ты же знаешь Эдварда?
– Да, – улыбаясь ответила Лиззи. – Я встречалась с ним.
– Скажи мне честно, дорогая, ты помогаешь мне с этим мероприятием?
– Да, мэм.
– Почему у меня такое чувство, что я опоздала на него? Мне всегда говорили, что я опоздаю на собственные похороны. Также как я опоздала на похороны своего собственного отца.
Пару официантов подошли к углу, чтобы начать собирать бар, Лейн отрицательно качнул им головой, и они куда-то тут же испарились. Где-то в отдалении, он услышал упаковываемый звон стекла и бутылок, топот ног, приглушенные разговоры нанятого персонала… но Лейн очень надеялся, что его мать решит, что вечеринка прощания с отцом, завершается.
– Как ты выбираешь цветы – это всегда восхитительно, – сказала его мать Лиззи. – Мне так нравятся букеты, которые ты мне приносишь. Я с нетерпением жду дня, когда ты их поменяешь. Всегда новое сочетание цветов, оно никогда не повторяется.
– Спасибо, миссис Брэдфорд. Теперь, если вы меня извините?
– Конечно, дорогая. Я понимаю, что у тебя много работы. Представляю, какая уйма народу здесь побывала. – Мать грациозно махнула рукой, словно махнула перышком в воздухе, ее огромный грушевидный алмаз на шеи поймал блеск солнечного света и замигал, как новогодняя лампочка. – Теперь, скажи мне, Эдвард. Как обстоят дела на Старом складе? Боюсь, что некоторое время я совсем выпала из жизни.
Лиззи сжала руку Лейна, прежде чем оставила их двоих, и Господи, Лейну так хотелось последовать за ней из комнаты. Вместо этого он сел на диван, картина с Ильей Брэдфордом над камином, казалось, он внимательно смотрел на него сверху вниз.
– Все нормально, мама. Просто отлично.
– Ты всегда был отменным бизнесменом. Ты похож на моего отца, знаешь ли?
– Это комплимент.
– Да, в некотором роде.
Ее голубые глаза стали светлее, нежели он помнил, возможно потому, что он не часто смотрел в них. И ее волосы, уложенные как у королевы Елизаветы, не были таким уж густыми, или он уже подзабыл. Кожа казалась настолько тонкой, как лист папиросной бумаги, и была полупрозрачный, словно из тонкого шелка.
Она выглядела на все восемьдесят пять, а не шестьдесят пять.
– Мама? – позвал он.
– Да, дорогой?
– Умер мой отец. Ты же знаешь об этом, правильно? Я говорил тебе.
Ее брови сошлись, но морщины не появились, не потому, что она колола ботокс. Наоборот, она росла еще в ту эпоху, когда молодым дамам не следовало выходить на солнце, не потому, что существовала опасность рака кожи, о которой стало известно в последствии, и не из-за опасности истончения озонового слоя. А всего лишь потому, что зонтик был стильным аксессуаром для богатых дочерей.
Шестидесятые годы богатых людей Юга, напоминали сороковые.
– Мой муж…
– Да, умер отец, не дедушка.
– Это тяжело, для меня настало… тяжелое время… сейчас, – она улыбнулась с таким выражением лица, что он даже не смог понять – чувствует ли она что-то или нет, поняла ли она его слова. – Но мне стоит к этому привыкнуть. Брэдфорды всегда адаптировались. Ох, Максвелл, дорогой, ты появился!
Она протянула руку вперед и посмотрела вверх, он спросил себя, черт возьми, кого она еще там увидела, может у нее глюки.
Он обернулся и чуть не расплескал свой бурбон.
– Максвелл?
– Да, видишь. Заходи к нам в гостиную.
Лиззи указала официанту собрать неиспользованные бокалы и отнести их на кухню. Затем она вернулась, чтобы упаковать последние нераспечатанные бутылки белого вина в коробку, стоящую на полу. Слава Богу, здесь было что убирать. Если она еще дольше провела бы свое время среди этих пустых комнат, она наверное, бы потеряла рассудок.
Казалось, что Лейна мало заботил тот факт, что никто не пришел, но Господи…
Нагнувшись, она подняла коробку и направилась к столам, накрытых белыми скатертями. Пройдя из столовой через двойные двери, она поставила на пол коробку к трем другим в холле для персонала. Может, мы сможет их вернуть, бутылки же были не открытыми?
– Каждый помогает как может, – пробубнила она себе под нос.
Она решила отправиться к бару на террасе, но остановилась перед дверью, прежде чем открыть ее, она все еще была обслуживающим персоналом, и нужно обойти весь дом вокруг, чтобы попасть на террасу.
В Истерли семье было разрешено приходить и уходить через любые двери и в любое время. Для персонала же была введена строгая дисциплина.
И вот опять…
– Да черт со всем этим.
Она не собиралась прикладывать столько усилий и обходить дом вокруг, несмотря на то, что она была сотрудником, в конце концов, она любила мужчину, у которого выдался самый дерьмовый день и это ее убивало, и она хотела появляться и периодически видеть его, а вдруг понадобиться ее помощь, сейчас ее мужчина впервые проходил через такое событие.
Направляясь через заднюю из комнат, она через французские двери библиотеки вышла наружу и остановилась. Она стояла на террасе, откуда открывался вид на реку и дорогу, видневшуюся внизу, здесь все было по старинке – кованая мебель и стеклянные столики, сдвинутые в сторону, чтобы вместить всех людей, которые не пришли.
Бармен, который должен был здесь находится, видно, уже ушел, поэтому Лиззи обошла барную стойку и увидела сложенные пустые коробки для бокалов, а также для бурбона и вина, она потянулась к одному из них.
Она собиралась уже заняться упаковкой бутылок, когда заметила человека, тихо сидящего перед окном, не отрывая глаз разглядывающего что-то в доме.
– Гари?
Стоило ей окликнуть его, как главный садовник с такой быстротой вскочил на ноги, что металлический стул заскрежетал по плитке.
– О, Господи, прости, – рассмеялась она. – Мне кажется, мы все сегодня немного нервные.
На Гари был чистый комбинезон и его рабочие ботинки тоже были чистые. Свою старую потертую бейсбольную кепку «Соленые огурчики в горчице и барбекю», он тут же одел на голову.
– Ты не должен уходить, – сказала она, переворачивая стаканы и укладываю их в коробку.
– Я не собирался сюда. Просто, когда увидел…
– Что ни одной машины нет. Ты увидел, что никто не приехал.
– У богатых людей имеется странное чувство приоритета.
– Бог с ними.
– Ну, пожалуй, я вернусь к работе. Если тебе не нужна какая-нибудь помощь?
– Нет, я сама придумала себе занятие. Но если ты поможешь мне, я закончу быстрее.
– Похоже на то.
– Да, прости.
Он крякнул и направился к ней с дальнего угла террасы, вдоль каменной кладки фундамента, которая удерживала особняк от падения со своего насиженного места.
Позже, гораздо позже, Лиззи удивится сама себе, с чего бы это она решила выйти из-за стойки и отправиться именно на то место, где сидел Гари, наверное, ей было интересно посмотреть, на что он так пристально смотрел. Тогда она так и не смогла себе ответить на свой вопрос. Опять же, она редко видела, чтобы Гари затаив дыхание на что-то смотрел.
Всмотревшись в старое окно… она увидела мать Лейна, сидящую на шелковом диване, словно прекрасную королеву.
