Текст книги "Erratum (Ошибка) (СИ)"
Автор книги: Дылда Доминга
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 27 страниц)
Глава 21
Когда ангелы исчезли из поля зрения, Грерия выбралась из укрытия и в нетерпении направилась к стене. Она касалась ее пальцами, водила по ней руками, но стена являла собой сплошной монолит, который невозможно было ни сдвинуть, ни разрушить.
– Ну что же ты медлишь, демон. – Прошептала она, продолжая ласкать стену. – Ну же.
Время от времени она опасливо оглядывалась назад, где в любую минуту могли появиться и воинство божье, и василиски, и гончие. Грерия была практически беззащитна перед ними, стоящая у стены, но ничего не могла с собой поделать – она не в состоянии была отойти от нее ни на шаг, потому что в каждую секунду стена могла дрогнуть, пропуская ее наружу, и она обязана была воспользоваться этим моментом, чтобы стать свободной, и больше никогда не возвращаться вниз.
Грерия брела вдоль стены, как безумная, нашептывая ей нежные слова, уговаривая, умоляя ее раскрыться. У нее был всего один шанс вырваться – и она ждала его, как смертные всю жизнь ждут счастья.
Когда она только расслышала шелест крыльев, то решила, что к ней летит Небирос, чтобы выторговать у нее еще какую-нибудь уступку в обмен на свободу, зная, что она не сможет устоять при виде своей сферы, стоя в одном шаге от новой жизни. Но когда ведьма присмотрелась, плечи ее напряженно приподнялись в защитном жесте, а руки, наконец, отпустили стену – к ней приближался Самаэль, ошибки быть не могло, она почти видела его идеальное лицо, и блеск его глаз.
– Пожалуйста, – прошептала Грерия, и слезы показались на ее глазах. Она в последний раз обращалась к стене, словно умоляя ее расступиться и выпустить ее, но та оставалась немой к ее молитвам, как и к молитвам тысяч других, кто в свое время посмел тревожить стену. – Будь ты проклят, Небирос, – проговорила она перед тем, как ноги Самаэля коснулись высушенной земли.
– Что ж, рад тебя снова приветствовать, Елена, – с издевкой произнес падший.
Волосы его спутались от ветра, и Грерия не могла не заметить, что от этого он стал еще привлекательнее. Разгоряченный охотой, с переплевшимися кудрями, и покрытый мелкими бисеринками пота, с горящими темным пламенем глазами, Самаэль был похож на идола темных желаний. Ноги Грерии задрожали под его взглядом от страха и одновременно от желания.
– Или тебя следует все-таки называть Грерией, ведьма? – Тем временем продолжал он.
Грерия очнулась от своих раздумий, и совсем пала духом – теперь он точно знал, кто она. Она не догадывалась, кто постарался посвятить его в курс дела, но это уже было не так и важно.
– Перед тем, как разорвать тебя на сотни мелких кусков, я все-таки хотел бы знать, какого черта ты у меня вынюхивала, подлая тварь? – Он приблизился к ней на опасное расстояние, и Грерия, насколько было возможно, вжалась в стену за своей спиной.
– Какой мне смысл отвечать, если ты и так, и так прикончишь меня, – с трудом выговорила она.
– И тут пытаешься торговаться? – Зло усмехнулся падший. – Время сделок прошло, для тебя. Теперь ты ответишь на мои вопросы, или мечты о смерти станут твоими самыми страстными мечтами из всех.
– Хорошо, – отозвалась Грерия, прикидывая, как выиграть побольше времени, хотя надежда на Небироса с каждой секундой становилась все слабее, в особенности после того, как он не защитил ее от падшего, как обещал. Вернее, лишь говорил, потому что в сделке об этом упоминания не было. Грерия скрежетнула зубами – как она могла не включить это в сделку, и позволить Небиросу обвести ее вокруг пальца: ведь если она погибнет, то и сделке не быть, и уже неважно будет, разобьет он ее сферу или нет – сфера в любом случае окажется пустой.
– Что тебе было нужно? – Тень Самаэля перекрыла далекое зарево.
– Если ты знаешь, кто я, ты знаешь, что мне было нужно. – Ответила Грерия, стараясь выпрямиться и выглядеть достойно перед падшим.
– От меня тебе что было нужно? – Он кипел от гнева.
– Узнать что-то, что могло бы примирить меня с Абой.
– Зачем?
– Чтобы стать свободной.
Самаэль явно раздумывал над правдивостью ее слов, и не мог решить, врет она или нет.
– Зачем тебе свобода?
– Я сотни лет пробыла в аду старухой, проклинаемой всеми и никому не нужной, – с досадой произнесла она. – Как ты думаешь, зачем мне понадобилась свобода?
– Хорошо, – казалось, он поверил ей. – Но что же такого ты могла от меня узнать, что подарило бы тебе прощение и милость Абы?
– Что-то о той, кто создала брешь в слоях. – Вздохнула Грерия, вспоминая свою тщетную попытку. – Я пыталась узнать о ней все, что могла. Но когда я узнала всего лишь крохи, сделка уже состоялась – ее обменяли. Я опоздала. – Произнесла Грерия, глядя прямо ему в глаза. – Я проиграла. Что я могла еще сделать, кроме как бежать? Самаэль, я... – она замолчала на какое-то время, собираясь с духом, – я не хотела никакого вреда тебе.
– Я хотел того же, – усмехнулся Самаэль.
Грерия посмотрела на него вопросительно.
– Хотел узнать все о ней, быть в курсе, на всякий случай. – Пояснил он. – Для этого и попросил нам девочек, чтобы вытянуть историю из Уцура. – Он печально поглядел на Грерию. – И ты туда же.
– Самаэль... – прошептала она.
– Не надо. Даже не пытайся, ты знаешь, что я не оставляю тех, кто пытался подобраться ко мне, поэтому давай без лишних слов.
– Ты убьешь меня? – Запинаясь, спросила Грерия.
– Это самое малое, что я могу для тебя сделать, ведьма. – Прошептал он ей прямо в лицо, и его руки с когтями уже были у ее висков. Грерия в ужасе закрыла глаза... и неожиданно повалилась назад. Стена, проклятая стена перестала существовать для нее. Она лежала на траве, глядя в голубое небо, слышала щебетание птиц неподалеку, и не могла поверить, что жива, что это все происходит с ней на самом деле. Набрав полную грудь воздуха и выдохнув, Грерия села, и увидела, как мечется за стеной Самаэль, выкрикивая беззвучные для ее уха проклятия, и понимала, медленно, с запаздыванием, что она свободна. Небирос исполнил свою часть уговора. Грерия улыбнулась, широко, от всей души, как давно уже не делала. Запах цветов и трав сводил ее с ума, ударяя в голову. Увидев невдалеке ручей, она накинулась на него, как человек, вышедший из пустыни, и пила эту прекрасную прозрачную воду, пахнущую свежестью, жадными глотками. Она действительно выбралась из пустыни, как бы ее ни называли, пустыни душ. Грерия смеялась и поливала свою голову холодной водой, разбрызгивая ее во все стороны.
Небирос возвратился в колодец и снова держал в руках изумрудную сферу Грерии.
– Ты смотришь на нее, словно ни в чем не уверен, – донесся до него сзади голос Джареда.
– Я не уверен, что поступаю правильно.
– Что ты натворил, Небирос? – Спросил Джаред, подходя к сыну ближе. – Возможно, в этом и моя вина, что ты чувствовал себя чужим. Ты слишком горд, чтобы служить кому-то. Этого я всегда больше всего и боялся.
– Он тоже.
– Не равняй себя с ним.
– Почему? – Глаза Небироса вновь засветились металлом. – Чем он лучше?
– Так говорили когда-то капхи. Посмотри, что ныне случилось с ними.
– Да, я вижу. И вижу, что ты остался жив. Но чего это тебе стоило? Ты – властитель душ, сидишь в этом затхлом колодце...
– Прекрати, Небирос. – Джаред задрожал в гневе и нервно повел плечами. – Я жив, а это уже немало в таком мире, как этот.
– Ты проповедуешь недостойность гордыни, как светлые. – Произнес Небирос, крылья приоткрылись и поднялись над его головой.
– Я проповедовал тебе единственный закон – закон выживания. – Джаред тяжело опустился на каменный выступ. – И ты его не усвоил.
– Да будь он проклят, этот твой закон, – вспылил Небирос, но затем успокоился, глядя на согбенную фигуру хранителя. – Я разобью сферу.
– Поступай, как знаешь. – Смирился Джаред и, отступив, растворился в стене.
Небирос еще долго смотрел ему вслед, видя, как он передвигает вперед свои сухие ноги, словно у него уже едва оставалось сил даже на эти несложные движения. Он мог быть сильным, мог быть демоном или человеком, а осталась лишь тень кого-то, кто мог бы быть. Небирос со всей силы швырнул сферу в стену, и та разлетелась на мелкие осколки. Зеленый туман рассеивался по пещере, создавая атмосферу нереальности и колдовства. Выполнит ли ведьма свою часть договора? Ему было уже почти все равно. Эти демоны ему не братья, и даже не друзья, он решил их спасти из чистого упрямства, не ради чего-то, а вопреки Абе, вопреки его пренебрежению, безразличию и высокомерию. Единственная, кого бы он спас ради нее самой – эта странная девушка там, внизу. Он уже дважды нес ее у своего сердца в небе, но только теперь начинал понимать, что она – не просто еще одна заблудшая душа, а нечто большее. Он чувствовал ее родство, ее одиночество, такое схожее с его. Она касалась его шерсти без отвращения и содрогания, почти с нежностью. Ее глаза были почти того же оттенка, как у него, когда он был рассержен, только она не сердилась, в ее взгляде светилась печаль и решимость. Небирос вздрогнул, и понял, что не полетит в пустые земли, а вернется за ней, чего бы это ему ни стоило. Для него это было опасно, дреги поджидали его с явным намерением убить, но теперь, после того, как она встала на его защиту, не задумываясь, они попытаются убить и ее. Небирос подобрался и рванул в небо, задев правым крылом несколько камней.
Лили спустилась с возвышенности и шагала по долине. Вдалеке справа она видела знакомые уже дома, и с одной стороны радовалась, что идет по открытому пространству, на котором любые твари будут заметны на большом расстоянии, а с другой – ей самой негде было укрыться, и она видна была за километры. Ориентиром ей по-прежнему служил дом, возвышающийся на черном плато. Он создавал ощущение чего-то грандиозного, но она не могла бы сказать, что красивого. Крыло дома, повернутое к ней, казалось слишком тяжеловесным и неуклюжим, форму строения тоже сложно было описать однозначно: она не поддавалась четким определениям, представляя собой полет мысли творца. Какие-то части дома взметались в небо высоченными башнями, что-то оставалось приземистым и одноэтажным, а что-то и вовсе казалось бесформенной кучей или нагромождением углов. По мере приближения, дом казался Лили еще более диковинным, и она с нарастающим интересом рассматривала новые открывающиеся ей детали.
Дрегов она заметила издали. Они ползли по песку на четвереньках, тяжело переваливаясь, хвосты волочились позади них по земле, оставляя заметные полосы. Твари направлялись к ней, не торопясь. Да и к чему было спешить – ведь она была одна на всем обозримом пространстве. В том, что они направляются к ней, тоже сомневаться не приходилось. Лили устало вздохнула и, не спеша, достала меч. Единственное, о чем она сожалела, глядя на сияние отточенного лезвия, – так это о том, что ей так и не удалось добраться до Рамуэля. Конечно, она зашла куда дальше, чем мог бы предположить Таната, но все же ей немного не хватило. Сколько не хватило ему? Лили тяжело вздохнула, вспоминая юное лицо в обрамлении светлых волос, воодушевленный взгляд его глаз, дерзкую улыбку. Ей стало больно оттого, что он погиб зря. Руки крепче сомкнулись на рукояти меча: она уложит столько "крокодилов", как она их мысленно окрестила, сколько сможет.
Глава 22
Аба услышал Угрстана еще до его появления, за дверьми, по громкому сопению и лязгу чешуи.
– Входи, Угрстан, – велел он, когда тот приблизился к дверям.
Дрег вошел, тяжело ступая и опуская голову в приветствии.
– Есть новости? – Спросил Ник, предотвращая долгое вступление.
– Да, владыка, – костяные наросты на его голове заходили ходуном. – Наши солдаты натолкнулись на него в предместье. Он был не один, с человеком. Она также повинна, поскольку убила одного из наших. Дреги просят с вашего позволения ее голову, как и голову демона.
– Как она выглядела? – Ник нервно поднялся с кресла, лицо его побледнело.
– Как выглядят люди. – Презрительно бросил дрег, но тут же постарался исправиться, заметив выражение на лице хозяина. – Невысокая, пепельные волосы, серые глаза, одета в брюки и белую рубашку...
– Достаточно. – Глаза его потемнели, и теперь он напряженно мерил шагами комнату.
– Вы их поймали?
Дрег неловко зашевелил головой.
– Нет, им удалось бежать. – Из его глотки вырвалось не то сипение, не то сдавленный рык. – Но далеко они не уйдут.
– Передай своим, что девушка мне нужна невредимой. Абсолютно невредимой, ты понял?
Дрег яростно кивнул.
– Иди.
Броня лязгнула во время разворота, и чудовище удалилось туда, откуда пришло.
– Какого черта происходит? Решил отыграться? Взял ее в залог обмена на своих драгоценных демонов? Тогда зачем было притаскивать ее сюда и являться самому? – Мысли непрерывным потоком текли в его голове. Он накинул черную рубашку и шагнул в окно, в котором виднелось багровое зарево.
Эти фокусы он знал давно, как и сам окружающий мир, раскроенный по его замыслу. Когда-то он создавал дом, как наивысшее творение в этих землях, с окнами во внешний мир, с окнами в пустые земли, которые в последствии пришлось замуровать, потому что слишком много гостей пало от зубов гончих, которым закон был не писан, а те, кто не пал, дрожали при звуке свистящего шипения василисков. Были в доме и честные окна, всеми ими он мог беспрепятственно пользоваться, как дверьми.
Особенной его гордостью были коридоры дома, которые он вытянул в бесконечность или закольцевал, соединил в немыслимые сплетения и лабиринты. Также он сумел вложить отпечатки каждой эпохи в отдельные этажи, не говоря уже о материалах, многие из которых были некогда живыми. Кто-то считал, что фундамент дома сложен из костей: они не так уж и ошибались, только эти кости не были свидетельством его кровожадности, разгадка была куда проще – все дно ада было усеяно костьми. Кости ташеров, грелоков, которых уже никто и не помнил, кости капхов, поверх них кости людей и дрегов, демонов и ангелов – такова была основа этих земель.
Хозяин остановился у двух убитых дрегов. В том, кто это и как именно сделал, сомнения не возникало: один был убит мечом, другой разорван когтями. Мечом? Он вздрогнул, вспоминая холодный белый снег и кровь в ее снах. Неужели она вспомнила? Дреги не торопились убирать своих сородичей, они спокойно и безразлично относились к смерти. Аба приблизился к ним, чтобы рассмотреть детали и сложить в голове полноценную картину случившегося.
– Приветствую тебя, владыка. – Поклонился ему дрег. – Мое имя Наргшт.
– Вы видели, куда скрылись демон и девушка? – Спросил Аба, рассматривая шипастую тварь. Та несколько раз мигнула пленкой на желтых глазах и прошипела:
– Демона ищут. Ее засекли в долине у черного плато. – Его лапа продемонстрировала направление.
– Уберите это. – Бросил Аба, указывая на разрубленные тела, и снова шагнул сквозь ткань пространства.
Первый удар пришелся по чешуе зверя, и меч отскочил, словно от отличной брони. Лили извернулась, чтобы другая тварь не успела ее цапнуть за плечо, но тут же хвост третьей сбил ее с ног. Чья-то пасть нависла над ее лицом, выдыхая на нее невыносимый смрад, от которого слезы наворачивались на глаза. Лили сумела поднять меч и воткнуть его в живот мерзкой твари, и та, пораженно мигнув глазами раз-другой, повалилась на нее. Она, насколько могла, откатилась до того, как ее придавила сверху тяжеленная туша, но чьи-то когти державшие ее за ногу, не позволили ей увернуться полностью, и левая ее рука оказалась в плену. Лили яростно зарычала, пытаясь орудовать правой, и не подпустить ближе дружно клацающие пасти у ее правого бока, торчащего из-под тела мертвого дрега. Сколько их было там? Четверо, шестеро? Это уже не имело значения, потому что она понимала, что ей уже не выбраться. Все, что она могла – забрать с собой и покалечить как можно больше зверушек.
Внезапно подобравшаяся почти к самому ее лицу тварь с визгом исчезла из поля зрения, потом, судя по звукам, то же самое произошло и с остальными. Собравшись с силами, Лили все-таки удалось оттолкнуть мертвую тушу, и она, наконец, освободилась. Перед ней стоял Небирос, залитый кровью демонов, и сломанное пополам тело последнего дрега свисало из его правой пары рук.
– Небирос, – прошептала она, изумленная.
– Терпеть не могу дрегов, – ответил он, бросая тело на землю.
– Спасибо. – Произнесла Лили и пошатнулась.
– Ты ранена? – Он подхватил ее нижней парой рук и притянул к себе.
– Нет. – Ее только немного придавили, а так она была цела. – Просто устала.
– Да, так устать нетрудно. – Согласился он, окидывая взглядом место побоища. – Ты не против?
– Чего? – Лили смотрела на него широко раскрытыми глазами, ничего толком не понимая.
– Полета.
– А, нет. – Она даже смогла слабо улыбнуться.
Меч вернулся на свое место за спиной. Течение воздуха, омывающего ее тело, было даже приятным после произошедшей свалки. Спустя несколько секунд она смогла расслабиться и отпустить руки и голову, позволив им свеситься вниз. Перевернутый мир в аду не сильно отличался от нормального – камни были и вверху, и внизу, и красное между ними: красная лава, красное зарево, красная кровь. Лили заметила, что Небирос ранен, и из его раны капает кровь.
– Нам нужно приземлиться, – воскликнула она, и демон послушно опустил ее в скалах.
– Тебе плохо?
– Ты ранен, тебе нельзя больше лететь. – Лили с беспокойством смотрела на него, но он только сложил крылья, помогая себе верхними конечностями.
– У меня хорошая регенерация. Это ерунда, уже скоро не будет заметно.
– Но, может, стоит забинтовать... если нужно, можно порвать рубашку...
– Только если хочешь. – Ей показалось, или все-таки его глаза хитро сверкнули, наполняясь розовым. Судя по всему, он не ощущал какого-либо дискомфорта из-за ранения.
– Зачем ты вернулся за мной? Это ведь было почти самоубийством.
– Это твое путешествие – самоубийство. – Возразил он, начиная сердиться, отчего глаза приобрели лиловый оттенок. – Я достаточно силен и для десятка дрегов.
– Да-да. – Вздохнула Лили, качая головой. О каком десятке могла идти речь, если его могли убить и двое хорошо подготовленных и достаточно сильных, если бы напали неожиданно и одновременно, что уже однажды едва не случилось. – Их там кучи. Мне никогда не добраться до дома.
– Да, – согласился он, – если только...
– Только что?
– Если только не по воздуху.
Лили пристально посмотрела на него.
– Не хочешь же ты сказать, что готов отнести меня туда? Ведь это слишком опасно для тебя. Да и зачем? Зачем тебе это делать? – Лили почти кричала на него.
Демон молчал. Он боролся с собой. Он должен был сказать ей правду насчет Рамуэля, возможно, тогда она отказалась бы от своей глупой затеи, и он смог бы отнести ее обратно к вратам. Он был уверен, что хозяин не лгал насчет превращения – здесь все были уродами, да и достаточно было знать Самаэля для того, чтобы понимать, во что со временем превратится ангел.
– Рамуэль уже не тот, что ты думаешь, – произнес, наконец, он.
– Что ты имеешь в виду? – Вскинулась она.
– То, что он меняется. Возможно, его уже не отличить от остальных падших. Он вряд ли захочет возвращаться.
– Я отменю сделку, верну все, как было. – Она не слышала его. – Он возвратится к свету, а я останусь здесь.
– Он сам не захочет возвращаться, и дело тут не в сделке. Просто поздно.
– Как поздно? – Губы ее задрожали, и глаза наполнились слезами. – Он ранен? Отравлен? Как только он попадет наверх, он исцелится. Я видела, как раны их заживают.
– Это не раны. – Глаза Небироса окрасились темно-фиолетовым. И она откуда-то понимала, что этот цвет не несет надежды. – Я говорю тебе о том, что он теперь один из них. Из нас, если тебе так понятнее. – Он ухмыльнулся, и это напомнило ей страшный оскал.
– Но он ведь чист внутри. – Отозвалась Лили, хватаясь за последнюю надежду. – Он изменился здесь, и значит, там изменится назад.
– Нет, не изменится. – Покачал головой Небирос. – И поверь, он не захочет проверять.
– Ты лжешь. – Она вскочила на ноги и негодующе уставилась на него. – Ты все это говоришь только для того, чтобы я сдалась, отказалась. Ты втирался ко мне в доверие, чтобы я не сомневалась в твоих словах. Очень умно, но ты демон, и я знаю, что ты не желаешь спасения ангелу.
Его глаза потемнели еще сильнее, став практически черными.
– Ты хочешь, чтобы я отнес тебя в дом, к нему?
Лили отчаянно кивнула.
– Хорошо, я отнесу. – С мрачной решимостью произнес он, и, не дав ей сказать больше ни одного слова, подхватил ее и понес к плато.
Они приземлились на плоской крыше одной из башен. Лили с опаской смотрела вниз: вся долина ада лежала перед ней, как на ладони. Казалось, стоило ей немного потянуться, и она достала бы до камней, тяжелым блюдцем, увенчивающим пейзаж сверху. Где-то в стороне в этом блюдце зияла заметная черная дыра, и она поняла, что это выход из колодца душ, по которому она недавно спустилась.
– Впечатляет?
– Да, это... величественно. – Лили обернулась, это не был голос Небироса.
– Величественно – правильное слово. – Прямо перед ней на крыше стоял Аба. Ворот и широкие рукава черной шелковой рубашки развевались на ветру, темные брюки плотно облегали его стройные человеческие ноги. Голубой глаз смотрел грустно, а другой, зеленый – хищно, как у птицы, завидевшей свою добычу. – Я так понимаю, мне надо благодарить нашего крылатого друга за твою доставку?
Она смотрела на него во все глаза и не знала, что ответить, не в состоянии была произнести ни слова от неожиданности и потрясения. Да, это было немного глупо: столько стремиться к нему, через столькое пройти, и теперь торчать прямо перед ним застывшим бессловесным истуканом. Но она не могла ничего с собой поделать. В ее голове кружились мысли о долге, о сделке, об ангелах, но их сметало от ощущения его силы и близости. Она чувствовала себя беспомощной песчинкой в жерновах времени, его взгляд перемалывал ее, как крупицу, она была ничем, и только теперь в ее разум начал просачиваться ужас ее наивности, посмевшей тягаться с ним, осмелившейся вообразить, что она что-то может.
– Его здесь нет. – Прошептала она.
– Я вижу. – Он сделал шаг в ее сторону, а она лишь зачарованно смотрела, как он движется. – Но он нарушил мой приказ, и расплатится за это.
– Жизнью? – Она спрашивала о Небиросе, но ее сердце сжалось в ожидании ответа, словно он был ответом и для нее.
– Возможно. – Он оказался совсем рядом с ней. – Зачем ты здесь? Ты – часть сделки, и с тех пор, как она заключена, твое место наверху.
– А Рамуэль? – Она осмелилась поднять на него глаза, в конечном счете, ей уже нечего было терять, и нужно было, по крайней мере, сказать то, ради чего она явилась.
– Рамуэль там, где ему и должно быть.
– Это я должна быть здесь, а он – там. Сделка – ошибка.
Ник рассматривал ее какое-то время молча, потому что не мог понять, что привело ее к такому заключению. Неужели она предпочитала быть здесь? Ему нравилась эта мысль вопреки здравому смыслу, но в глубине он понимал истинную причину происходящего.
– Ты для них недостаточно светлая. – Аба горько усмехнулся. – Как я сразу не понял, они так и не смогли принять тебя.
– Нет, все не... – и она запнулась, потому что в чем-то он был прав, ведь она так и осталась чужой для ангелов. – Отпусти Рамуэля, а я останусь с тобой.
– Со мной? – Его брови изящно взлетели вверх. – А ты уверена, что ты мне нужна?
– Сделку нужно отменить.
– Сделку отменить нельзя. Это не детские игры. – Он явно рассердился, теперь оба его глаза полыхали гневом. – Здесь ничего не отменяется. – Отчеканил он каждое слово.
– Что я могу предложить тебе? – Спросила Лили, уперев взгляд в пол.
– Пренебрежение светлых не сравнится с тем, что я предложу тебе взамен за свободу Рамуэля. Подумай трижды. – Теперь в его взгляде светилась сталь.
– Освободи Рамуэля. – Произнесла она.
– И даже не пожелаешь узнать, что тебя ждет?
Она молчала.
– Боишься передумать, если узнаешь? – Он рассмеялся, и смех его звучал, как удары кнута.
– Нет, – отозвалась Лили, – не боюсь. – Взгляд серых глаз оборвал его смех.
Он изучал ее глаза, словно пытался проникнуть вглубь.
– Таскаешь его меч. – Горько усмехнулся он. – Сколько дрегов ты им убила? Ты знаешь, что вернуть уже ничего нельзя хотя бы из-за этих смертей?
– Что ты хочешь взамен? – Ее волосы выбились из прически, и несколько прядей закрывали лицо, колеблясь от ветра, глаза были исполнены решимости.
Уголки его губ чуть опустились вниз, отчего линия рта сразу стала жесткой:
– Ты будешь слугой в доме, на хозяйстве, на любых грязных работах, будешь чистить стойла фарлакам и убирать за дрегами...
– Не убивай Небироса, пожалуйста. – Неожиданно произнесла она, прерывая его на середине ужасного списка ее новых обязанностей.
– Вряд ли есть что-то, что можно было бы еще прибавить к твоему списку, – с издевкой ответил он.
– Прошу тебя, – в серых глазах больше не было решимости или злости, лишь непроглядной стеной стояла в них печаль, окрашивая их жилку за жилкой в зеленый.
Он почти ощущал, как она сдается, но не мог понять, ради чего.
– Ответь мне на один вопрос. – Его язвительность вдруг исчезла, и груз величественности словно разом испарился, позволив ей вздохнуть полной грудью.
– Какой? – Робко спросила она, опасаясь, что он снова станет таким, как прежде.
– Как ты сумела пройти колодец?
– Демоны почти окружили меня, но потом вдруг сами расступились. Я не знаю, что произошло. – Искренне ответила она.
– Ты была в этой же одежде? – Мягко спросил он, разглядывая порванную и уже совсем не белую рубашку.
– Да, в этой. Я очнулась в ней у ангелов. Наверное, она принадлежит кому-то из них... – Лили запнулась на полуслове, когда заметила, как он смотрит на нее. – Она твоя? – Все легло на свои места: и странная реакция василиска, и поведение демонов, только Небирос ничего не говорил, но он, видимо, привык к этому запаху, как к родному. Запах означал для остальных принадлежность Абе, вещь хозяина.
Лили молчала, голова ее поникла еще сильнее: теперь она понимала, что ее спасло не чудо, и не ее храбрость или присутствие духа, и не всеобъемлющее очарование, а всего лишь его одежда, его запах, символ его власти. Как горько было осознавать это.
– Ты согласна с условиями сделки? Все перечисленное в обмен на свободу Рамуэля? – Она была раздавлена, и поэтому у нее оставались лишь силы кивнуть.
– Ах, да, не хочу обделять тебя – я оставлю в живых Небироса.
– Да, спасибо.
– Обожаю, когда меня еще и благодарят. – Ухмыльнулся он и, взяв ее руку в свою, сжал ее, скрепив договор. – Теперь ты принадлежишь мне, помни об этом. – Его глаза опасно сверкнули.
Серые глаза Лили вновь встретились с его глазами.
– А что изменилось?
От этих, казалось бы, обычных слов, только лишь произнесенных с другой интонацией, все вдруг похолодело внутри него.
– О чем ты? – Спросил Ник.
– Что изменилось? Я всегда принадлежала тебе. – Прошептала она, и ему показалось, что теперь с ним говорила девушка, которая помнила и осознавала все, девушка, в которой был и сияющий снег с кровью, и грохот последней автоматной очереди у поезда, и немой крик у траурной плиты.
– Лили... – он не удержался, и его пальцы коснулись ее щеки. Ее ладонь накрыла его руку сверху, а глаза смотрели так, как до этого не смотрел никто. В них не было бессмысленного обожания, раболепия, вожделения или одержимости, из них струился тихий свет, дарящий счастье и мир.
Ник зажмурился и уткнулся лбом ей в руки.
– Не делай так, пожалуйста, – шептал он на мертвом языке, и знал, что если снова посмотрит на нее, то заплачет, впервые за тысячи лет. Когда контакт с ее ладонями разорвался, он встряхнул головой, как собака, выбравшаяся из воды и, приходя в себя, угрюмо посмотрел на Лили.
– Спускайся в дом. И переоденься. Теперь ты низшая из слуг.
– А как же Рамуэль? – Заикнулась она, снова потерянная и испуганная.
– Я уже сказал: он свободен.
– Но где он? – Это была осторожная требовательность котенка.
– Я отдал ему жилье Небироса. – Отмахнулся он с раздражением. – Спросишь у слуг – они покажут тебе.
Лили неловко кивнула и пошла в сторону лестницы. Уже у самого спуска, она оглянулась и вновь посмотрела на него, не для того, чтобы убедиться, что он не исчез, и ей это все не приснилось, а чтобы запомнить, как грустно на нее смотрит его левый глаз.
Он стоял и глядел на то место, где совсем недавно была девушка, и думал о том, что напрасно разбил сферу. Если она все вспомнит, окончательно и бесповоротно, она либо сведет его с ума, – такой необъяснимой силой и властью над ним обладала ее душа, – либо ему придется уничтожить ее. Ник криво улыбнулся, вспомнив о том, какую участь он ей уготовил: среди грязи, фарлаков и дрегов она едва ли будет способна что-либо вспомнить, скорее растеряет последнее, – а значит, он в безопасности.
