Текст книги "Erratum (Ошибка) (СИ)"

Автор книги: Дылда Доминга

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 27 страниц)

   – Он не опасен, не опасен, – твердила себе мысленно Лили, на самом деле страшась гиганта.

   – Он свободен поступать так, как считает нужным. Остальное – неважно. – Произнесла она.

   – Рамуэль? – Он криво улыбнулся. – Да уж, с его крыльями он свободнее некуда.

   – Он мог бы попробовать. – Упрямо повторила она.

   – Да кто ты, думаешь, такая? – Снова взорвался Уцур, распахнув двери, отчего Лили едва не упала внутрь комнаты. – Ты что, бог? – Он выплюнул последнее слово так, словно это было ругательство.

   – Нет, не бог. – Покачала головой Лили. – Я просто верю. Я знаю, что время может изменить все, и сам человек.

   – Сам человек, – от слов его исходила горечь. – Ни черта мы не можем изменить. И каждый раз, как только смеем поднять голову и надеяться – это оказывается всего лишь еще одним пыточным крючком, на который подвешивают нашу жалкую душу.

   – Это из-за нее? – Лили кивнула на груду бумаги на полу.

   – Какое тебе дело до этого? Что ты об этом знаешь? – Он почти кричал ей в лицо, согнувшись над ней, но она стояла прямо, не шелохнувшись.

   – Уже ничего, кроме рациона и количества отходов фарлаков. – Лили устало прислонилась к стене.

   Уцур нервно прошелся по комнате сначала в одну, потом в другую сторону. Затем набрал воздуха в легкие, словно намереваясь сказать что-то, но так и не вымолвил ни слова.

   – Идем, – вытолкнул он ее в двери перед собой, потянув за руку. – Я доведу тебя до центральных залов, но чтоб больше я тебя не видел.

   Лили только кивнула, едва успевая перебирать ногами. Благородное измученное лицо девушки с темными глазами грустно провожало их взглядом.

Глава 26

   – И что теперь? – Грерия осталась сидеть на земле, там же, где и упала. Ей не очень хотелось подыматься, потому что в сидении было свое преимущество, по крайней мере, он убил бы ее чуть позже.

   – Ты отлично знаешь, зачем я здесь. – Ухмыльнулся Самаэль. Теперь, когда ведьма была в его руках, ему позволительно было немного поиграть с ней.

   – Спасибо, Лосло, – обратился он к демону-кенгуру.

   – Всегда рад, хозяин, – поклонился тот.

   – Как светлые обращались с тобой?

   – О, они ничего мне не сделали, только... – его уши бессильно повисли вдоль головы при воспоминании о недавно проведенных днях.

   – Только что? – переспросил падший. Грерия готова была плеваться оттого, как Самаэль изображал доброго хозяина. Уж она-то видела его насквозь, и знала, что ему плевать было на всех, кроме себя самого.

   – Свет, – отозвался Лосло, – они держали нас на свету.

   – Вас с Перибрахом?

   – Да, с ним. – Кивнул демон. – Что вы намерены делать с ней? – Спросил Лосло так, словно Грерии не было рядом, из чего она сделала вывод, что демон не лучше своего хозяина.

   – Сначала я хотел разорвать ее на мелкие части, на сотню мелких частей, – он красноречиво посмотрел на Грерию, и ей слегка стало не по себе от такого взгляда. Ведьма не сомневалась, что он в состоянии это сделать – все были наслышаны о жестокости Самаэля, детской непосредственной жестокости, после которой он не испытывал ни малейших сомнений, и просыпался на следующий день такой же улыбчивый, словно ничего не произошло.

   – Но сейчас я подумал, что этого недостаточно, – тем временем продолжал он, – слишком просто и быстро.

   – О, нет, только не это, – мысленно взмолилась Грерия, только избавьте меня от мучительной кончины.

   – И что же вы решили? – Ухмыляясь почти как сам Самаэль, поинтересовался Лосло. По его морде было видно, что он замер в предвкушении.

   – Отдам ее тому, от кого она сбежала. – Радостно произнес Самаэль, словно это было его лучшей находкой. – Тому, чью волю она нарушила, чей запрет самовольно сняла, – он протянул руку к ее щеке, чтобы дотронуться до ее свежей кожи и удостовериться, что это не оптическая иллюзия, но так и не посмел этого сделать. – Чертова ведьма, – прошептал он, и рука безвольно упала вниз.

   – Решил сдать меня, – заговорила Грерия, – что, у самого кишка тонка?

   – Заткнись ведьма, – Лосло ударил ее, и она упала на землю.

   – Теперь меня даже бьют какие-то проклятые слуги, – выплюнула она, утирая кровь из уголка губ.

   – Он всего лишь исполнил то, что сделал бы я, и, быть может, не так нежно, – отрезал Самаэль, и Грерии перехотелось пререкаться, она лишь подумала, что, когда немного прийдет в себя, ей все-таки придется разозлить Самаэля настолько, чтобы он не сдержался, потому что единственное, чего ей хотелось еще меньше, чем смерти – это возвращения к Нику.

   Кенгуру был не так уж и гадок, если не обращать внимания на его стремление во всем угодить и подражать хозяину. Грерия смотрела на него искоса, стараясь не выдавать того, что изучает демона. Она все еще надеялась, что какие-то детали, мелочи смогут ей помочь, что это еще не конец, и если не сейчас, то потом ей новая информация пригодится.

   – А из какого рода Перибрах? – Спросила она, когда они остановились на очередной привал. – Какая-то помесь с гончими?

   – Тебя все еще мучает научный интерес? – Издевательски переспросил Самаэль.

   – Да, милый. – Отозвалась Грерия ему в тон. Теперь она развлекалась тем, что время от времени нащупывала грани его терпения.

   – Не смей, – прошипел он, вмиг оказавшись рядом с ней, – никогда больше называть меня так.

   – Что, правда не приветствуется? – Падший ударил бы ее, если бы она вовремя не отклонилась. Для себя Грерия решила остановиться на этот раз, потому что, очевидно, добралась до предела.

   – Ты нарочно ползешь едва-едва, чтобы потянуть время? – Бросил он ей сквозь зубы, набирая мутной воды из лужицы. – Пей.

   Грерия взглянула на воду, и желудок стянуло от отвращения, но сил на колдовство уже не было, а пить хотелось, поэтому, прикрыв глаза, она все-таки сделала несколько быстрых глотков.

   – Так низко пала, что пьешь грязную воду? – Зло усмехнулся он. – Ну и ну, ведьма.

   – Меня зовут Грерия, – упрямо произнесла она, – и тебе это теперь отлично известно.

   – Именно, что теперь, дорогая, – он приблизил свое лицо к лицу Грерии, – только уже слишком поздно.

   – Поздно для чего? – Она смотрела на него в упор, не отводя взгляд. Если он сорвется, то пусть сделает это сейчас, блуждание по пустым землям ей уже надоело. А эта часть пути была лишь подарком в сравнении с тем, что ожидало ее впереди.

   – Для всего, – он тяжело сглотнул и отстранился от нее.

   – Тебе тоже стоит попить, – заметила она, глядя, как висят, раздвинутые в стороны его крылья.

   – Не твоя забота, – огрызнулся он.

   – Не моя, – согласилась Грерия. – Почему ты не понес меня?

   – Мне противно тебя касаться, – с наслаждением произнес он, с явным намерением сделать ей больно, но она ничего не почувствовала, кроме изумления оттого, что он действительно слишком во многих вещах ведет себя, как эгоистичный ребенок.

   – Выпей воды, – Грерия протянула ему бурдюк, – ты и себя скоро не сможешь нести.

   – Я могу тебя нести, – его глаза гневно блеснули, но воду он все-таки взял, и, скривившись, сделал несколько глотков.

   – Не нужно мне ничего доказывать, – Грерия отвернулась, чтобы не видеть, как жадно движется кадык на его горле, и насколько изможденным выглядит его тело. Она не ожидала такого, но поймала себя на жалости к нему.

   – Только этого мне не хватало, – мысленно отмахнулась Грерия, но не могла не повернуть голову и не посмотреть на него вновь.

   – Если ты можешь, лети отсюда, оставь меня на Лосло – уж он-то точно тебя не подведет, и лети домой, приведи себя в порядок.

   – Что-то задумала? – Он подозрительно посмотрел на нее, опуская бурдюк на землю. – Ничего не выйдет.

   – Да ничего я не задумала. – С досадой произнесла Грерия, ругая себя всеми возможными эпитетами.

   – Насколько я знаю, забота – не твой конек, – устало пробормотал Самаэль, продолжая наблюдать за ней. – А вот знания... Скажи мне, что не так с пустыми землями. Я, помнится, был здесь раньше, и не раз, но никогда еще тут не было так жарко.

   – Все зависит от того, что происходит на дне. – Ответила Грерия. – Видимо, сейчас в индивидуальных слоях разверзлась настоящая преисподняя.

   – Но как может то, что происходит глубоко внизу, влиять на самую поверхность ада?

   – Да обыкновенно: через колодец душ, через старые колодцы и шахты, и через толщу камня и песка.

   – Ты так говоришь о старых колодцах – неужели, когда-нибудь их было больше, чем один?

   – Конечно, было, весь ад походил на черную губку, испещренную порами-колодцами. Можно сказать, что души опускались, чуть ли не каждая через свой индивидуальный колодец.

   – А сферы? Где в таком случае хранились они? Или висели, как бисер, в толще твоей губки?

   – Не знаю, – Грерия пожала плечами, – об этом не сохранилось сведений.

   – Откуда ты вообще откапываешь такие вещи? – С искренним интересом спросил он.

   – Есть книги, – уклончиво произнесла Грерия, но он только растянул губы в понимающей улыбке. – И существа, которые кое-что помнят. – Закончила она, глядя ему в глаза.

   – Грерия, – впервые за долгое время он смотрел на нее неуверенно. – Зачем ты стала на моем пути?

   – Я не становилась, – она поводила пальцами по песку, – лишь пыталась выжить.

   Как ни странно, но он не стал опровергать ее слова и не заорал на нее в приступе гнева.

   – Как это – быть старой? – Вместо этого спросил он.

   – Ужасно, – рассмеялась Грерия, и он засмеялся вместе с ней, только на этот раз смех не был ни издевательским, ни злым.

   Самаэль проснулся ночью от шороха и понял, что звуки раздаются где-то рядом с лагерем. Когда он всмотрелся в темноту, то заметил Грерию, которая гладила огромного василиска по голове, а тот от удовольствия жмурил свои гигантские глаза-блюдца.

   – Что ты делаешь? – Спросил он, подкравшись к ним сзади.

   Грерия вздрогнула от неожиданности, и василиск зашипел, вздернув голову вверх и высунув змеиный язык.

   – Мне не спалось, я услышала его свист, и пошла на него. – Ответила она, вновь поглаживая его по коже и успокаивая.

   – Какого дьявола здесь происходит? – Не унимался Самаэль. – С каких пор василиски дружат с людьми, а не сжирают их? Разве это не дикие грозные твари, которых невозможно приручить?

   – Да, я слышала об этом, – Грерия посмотрела на падшего, – но думаю, это еще одно преувеличение из легенд. А может, это маленький экземпляр, ребенок? – Предположила она.

   – Ребенок? – Переспросил Самаэль, глядя на огромную тварь. – С этими блюдцами вместо глаз? Иногда мне кажется, – вздохнул он, – что книжные знания бесполезны.

   – Ну, не все, – смутилась Грерия, но руку опустила, аккуратно убирая ее подальше от змея. – Так что, по-твоему, он болен?

   – Не знаю, но и проверять не хочу. – Он схватил ее за руку и потянул прочь от змея. Тот не сделал ни единого движения, лишь громадные желтые глаза, не мигая, следили за ними.

   – А где Лосло? – Спросила Грерия, когда они вернулись на место.

   – Кажется, мы сбились с пути, – нехотя признался Самаэль, – с земли все кажется другим, и намного тяжелее ориентироваться.

   – Так отчего же ты не взлетишь и не посмотришь? Зачем посылать Лосло? – У нее были свои соображения на этот счет. Не промахнись они мимо пути к колодцу, они бы уже наверняка встретились с ангелами, и те изрубили бы драгоценного Самаэля в капусту. В кои-то веки зрелище изрубленного Самаэля не подымало ей настроение, но и сдохнуть в пустыне ей не хотелось.

   – Почему василиск не напал на тебя? Ты заколдовала его? – Видно было, что этот вопрос не дает ему покоя.

   – Нет, я ничего не делала. Я уже говорила тебе, что не могу колдовать.

   – Мало ли, что ты говоришь, и с какой целью, Грерия, не смеши меня.

   – Но это правда! – щеки ее разгорелись от нахлынувшего румянца.

   – Прошу тебя, только не разыгрывай оскорбленную невинность, – он снова устроился на земле и отвернулся от нее.

   – Как хочешь, – подумала Грерия, и, поискав василиска в темноте, и увидев, как он движется уже на достаточно большом расстоянии прочь от них, тоже устроилась на ночлег.

   Дни тянулись, а они все шли и шли дальше, и никакого колодца и в помине не было. Грерия готова была уже предложить попробовать спуститься по первой подвернувшейся им шахте, рискуя заблудиться, потому что никто из них не знал схемы проходов, но она понимала, насколько невыносимо будет подобное предложение для крылатого. Он не согласился бы ползти по неизвестным ему норам даже ценой бесконечного блуждания по раскаленной пустыне. Лосло так и не вернулся с тех пор, как ушел, и Грерия гадала, попался ли он ангелам, и те убили его, или же его сожрал какой-нибудь обычный недружелюбный василиск.

   Самаэль, бредущий в нескольких шагах впереди, рухнул на колени, а затем и вовсе упал лицом в песок. Грерия насколько могла быстро подошла к нему, отвязала бурдюк с водой, повернула падшего, смочила ему губы, а потом пролила несколько капель в жадно раскрытый рот.

   – Самаэль, напейся, а потом подымись в воздух и посмотри, где мы – я никуда от тебя не денусь, ты всегда успеешь меня нагнать, – почти со слезами на глазах проговорила она.

   – Где Лосло? – Вместо ответа спросил он, делая очередной глоток.

   – Лосло не вернулся.

   – Что ты сделала с ним? Если я взлечу, что ты сделаешь со мной?

   Грерия покачала головой: слишком сильно его слова напоминали безумие. Возможно, он получил тепловой удар и теперь не понимал, что происходит?

   – Что с тобой? – Прошептала она, проводя рукой по его смуглому лбу.

   – Схожу с ума. – Ответил он, и Грерия невольно вздрогнула. – Я не могу взлететь.

   – Что? Почему? – Она почти лишилась дара речи и смотрела на него круглыми от удивления и недоверия глазами.

   – Я повредил крылья о стену, когда пытался прорваться за тобой.

   – О боже, нет, – простонала она.

   – Не упоминай это имя, – скривился он.

   – В другой раз согласилась бы, но сейчас, как по мне, самое время. – Возразила Грерия.

   – Ты могла бы уже бежать, почему ты сидишь со мной и поишь меня водой. Боишься умереть? – Усмехнулся он, но ухмылка вышла жалкой.

   – Нет, – Грерия покачала головой, – не знаю.

   – Не лги, – он потянул руку, чтобы взять ее за подбородок и снова развернуть к себе.

   – Я не лгу, Самаэль, чтоб ты сгорел, – она опустила глаза, извиняясь за привычное выражение, такое пугающе натуральное в настоящий момент. – Мне не все равно, что с тобой, почему-то, как-то... – Она замялась, сама не понимая, что с ней происходит. Откуда в старой бессердечной ведьме родились эмоции, такие как сострадание, жалость, и что-то такое нежное и щемящее в душе, когда она смотрела на него.

   – Грерия, – прошелестел он потрескавшимися губами, – если бы ты не была тысячелетней ведьмой, может, я и поверил бы тебе, а так – извини.

   Грерия только молча кивнула, незаметно смахивая невесть откуда взявшуюся слезу.

   – Что это была за магия, там, у стены? – очередным вечером спросил он, укладываясь на сон.

   – Какая магия? – Оторвала Грерия голову от бурдюка, который использовала, как подушку.

   – Что позволила тебе преодолеть стену?

   Вот они и подошли к теме, на которую она не хотела говорить.

   – А демоны – как это глупо было с твоей стороны выпустить их. Хотя, ты, наверное, чего-то от них хотела, верно? – Самаэль почти не сомневался, что угадал.

   – Я заключила сделку с Небиросом, – проговорила она, отвернувшись в другую сторону, не в силах смотреть на Самаэля.

   Грерия не увидела, а ощутила спиной, как он поднялся над землей и настороженно смотрит на нее.

   – И в чем была суть сделки? – Спросил чужой отстраненный голос.

   Она предпочла бы никогда не вести подобного разговора. Сейчас ей ее сделка казалась предательством, в частности, из-за того, что Небирос обещал разобраться с Самаэлем, и она тогда прекрасно отдавала себе отчет в том, чем это разбирательство закончится, и спокойно шла на подобное. Но, в конец концов, Самаэль вел ее не на прогулку – напомнила она себе, и совесть ее подумолкла.

   – Моя свобода в обмен на свободу демонов, – произнесла она.

   – Недорого, – по интонации она поняла, что он вздохнул с облегчением, и, обернувшись, увидела, что в его взгляде скользит издевка.

   – Постой, – крылья его дрогнули за спиной. – А что означала эта свобода?

   Грерия опустила глаза в землю.

   – Он разбил твою сферу? – Со священным ужасом произнес Самаэль.

   – Да. – Ответила Грерия, не подымая глаз.

   – Ты хоть понимаешь, что это значит?

   – Не до конца. – Она, наконец, осмелилась взглянуть на него. – Я пришла сюда, но никогда отсюда не выходила, если ты понимаешь, о чем я.

   – Да уж, ты и о слоях знаешь по книгам, – хмыкнул он, а затем снова неверящим взглядом уставился на нее.

   – Грерия, ты хоть понимаешь, что ты на самом деле свободна? Свободна от ужасов ада. Ты не только можешь беспрепятственно миновать врата, но именно поэтому на тебя не нападают ни василиски, ни гончие – ты чужая здесь, ты больше не принадлежишь этому миру. – И когда он уловил недоверчивое выражение на ее лице, продолжил. – Ты больше не пахнешь, как жертва.

   – Тогда почему твое кенгуру сцапало и не отпустило меня? – Скептически возразила она.

   – Демоны – это не твари обитающие, они слишком испорчены, они и есть зло, поэтому им все равно, кто ты.

   Грерия только хмыкнула, сев на песке и обхватив колени руками.

   – Ладно, допустим. Демоны, твари обитающие... А ты? Я все еще пахну для тебя, как жертва?

   Самаэль тоже сел на песке недалеко от нее. Он настолько ушел в задумчивость, так несвойственную ему, что Грерия уже было решила, что ответа не дождется, но, наконец, он заговорил:

   – Ты пахнешь для меня, Грерия, как моя женщина.

   – Помнится, ты хотел меня сдать по назначению. – Проворчала она в ответ, подозрительно рассматривая его лицо.

   – Больше не хочу. – Ответил он.

   – Это что, амнистия? – Голос ее был полон сарказма. – В связи с нашей надвигающейся кончиной?

   – Не говори ерунды. – Огрызнулся он.

   – А что, у тебя есть способ, как выбраться отсюда?

   – Ты ведешь себя точно, как смертная. – Произнес он себе под нос, а Грерия смотрела на него и по ее лицу начинала расползаться улыбка – настолько он был мил в своем недовольном ворчании после того, как признался ей, что снова воспринимает ее, как свою.

   – Хочешь пить? – Спросила она, постукивая ладонью по бурдюку.

   – Нет, – он удивленно посмотрел на нее, – я недавно напился. Да и наелся: пусть эти тушканчики и грибы – не невесть что, но голод утоляют.

   – Тогда не хочешь присоединиться ко мне? – Грерия улыбнулась задорно, по-девичьи, – у меня тут есть роскошная подушка, – и подмигнула.

   Впервые за долгие дни Самаэль сверкнул своей белозубой улыбкой и пошел к ней. Его руки прошлись по телу Грерии, вспоминая, и все в нем было по-прежнему хорошо и красиво.

   – Грерия, – прошептал он ее настоящее имя, накрывая их двоих своими крыльями.

   – Самаэль, – теперь она знала, кого призывала в ритуалах магии еще при жизни. Если б она знала тогда, звала бы куда громче и отчаяннее. – Самаэль...

Глава 27

   – Где ты шлялась? – Толстуха была явно не в духе, и Лили с опаской посматривала на нее.

   – Простите, госпожа, я заблудилась, – она прекрасно знала, что никто никогда не величал женщину госпожой, но той это непременно польстит, и не прогадала: лицо толстухи смягчилось.

   – Говорила тебе, не заходи, куда не знаешь. – Проворчала она. – А теперь, бросай свои ведра и марш на кухню к дрегам. У них уже неубрано неизвестно сколько, и на столы никто не подает.

   Лили поклонилась и понеслась к дрегам, ей не нужно было повторять дважды. Толстуха покачала ей вслед головой, еще раз отметив про себя, что девушка достаточно проворна и хороша в работе, но совершенно бестолкова без руководства, и что не зря ее отдали Долли, как она себя нежно величала. Если гонять ее, как следует, может и толк из нее какой-то выйдет, хотя из слоев ей вечно присылали каких-то замухрышек, а эта, так и подавно, полжизни там провела, не иначе.

   Лили возвращалась убитая и валящаяся с ног в комнаты к Рамуэлю, ангел кормил ее ужином, а затем обычно бережно укладывал спать. Молчаливое согласие, которое они исповедовали, позволяло им легче переносить свои собственные тяготы. От Калеба она знала, что Небирос медленно поправляется в покоях у хозяина, и надеялась скоро увидеть его дома. Хотя, с сожалением, понимала, что в таком случае Рамуэлю придется покинуть жилище и переселиться как можно дальше от этого места.

   – Как прошел день? – Спросил ангел, и тяжелые крылья за его спиной, ставшие почти совсем черными, вздрогнули и улеглись на место.

   – У меня? – Лили недоуменно посмотрела на него. – Перестань, Рамуэль, я не стану рассказывать о том, сколько тонн дерьма вынесла из стойла, или сколько подносов падали подала на стол.

   Но ангел молчал так, что она поняла, что он задал вопрос скорее из вежливости, тогда как поговорить хотел о чем-то другом.

   – Что-то с Небиросом? – Встрепенулась она, в конце концов, он мог говорить с Абой и узнать какие-то свежие новости.

   – Нет. – Печально покачал он головой. – Ждешь его возвращения? – Темные глаза пристально посмотрели на Лили.

   – Да, – не смогла она соврать.

   – Не смущайся, – произнес ангел, – я знаю, что ты неровно дышишь к нему.

   – Нет, это не то... – начала Лили, но ангел только отмахнулся от нее.

   – Что с тобой? – Наконец спросила она.

   – Я продолжаю меняться, – с горечью произнес он.

   – Крылья? – Лили кивнула на сложенные черные полотна за его спиной.

   – Не только, – он тяжело опустился на круглый стул. – Мне теперь нужна кровь в пищу. – Взгляд его помрачнел. – Возможно, со временем, ты и мне будешь подавать подносы с падалью.

   Лили невольно скривилась после его слов.

   – Не говори так. – Неожиданная мысль пришла ей в голову. – А ты не пробовал поговорить с Самаэлем? Он мог бы рассказать тебе, по крайней мере, о том, что тебя ждет.

   – Я уже думал об этом. – Кивнул Рамуэль, хотя она ожидала отпора и гневной отповеди. – Но его никто уже давно не видел, он словно исчез. Впрочем, насколько я знаю, он может сейчас болтаться где-то на поверхности, развлекаться или пополнять свои припасы.

   – А с ним ты не говорил? – Запинаясь, произнесла она, имея в виду хозяина. Почему-то даже задать вопрос о нем было на самом деле очень тяжело.

   – Он все равно никогда не сказал бы мне правды. – Ответил Рамуэль. – Да, он дал мне понять, что всегда рад видеть меня, но я не рад, и не хочу видеть его. И буду избегать этого столько, сколько смогу.

   После этого повисло молчание, которое никто из них не готов был нарушить.

   – Но я могу поговорить с ним о тебе, – сказал Рамуэль, – попрошу...

   – Не надо, не надо за меня просить перед ним. – Резко отозвалась Лили, глаза ее сверкнули. – Не унижайся, слышишь? Никогда, не смей. Я лучше до конца времен буду чистить стойла, честно.

   – Ты так ненавидишь его? – Улыбнулся ангел, и снова опечалился. – Иногда я завидую, что уже не могу его ненавидеть так же, как ты.

   – Не надо, – Лили тяжело вздохнула, он и близко не понял, насколько она не ненавидит его, скорее, горько разочарована в своем проигрыше, и потому больше не хочет видеть насмешливых глаз Абы или слышать издевающиеся нотки в голосе. Пусть она проиграла, но может вынести это, по крайней мере, с достоинством – единственное, что всем им здесь осталось.

   Они снова молчали оба, самая странная пара в аду. Лили также молча отправилась укладываться спать, а Рамуэль остался сидеть, глядя в окно, за которым вечное зарево освещало долину с домами. Сейчас с девушкой, что спала рядом с ним на кушетке, должны были быть лучшие из ангелов, возносить ей почести за сотворенные ею подвиги и облегчать страдания ее души, пока она полностью не засияла бы, и не открылось ее истинное начало, позволившее совершить невозможное. Даже свет божий должен был стать лишь временным ее пристанищем, позволившим мягко перейти со временем выше. И что произошло в действительности? Один из новоиспеченных падших – самый лучший спутник, что остался у нее. Унижение и страдания – все, что наполнило ее жизнь в качестве награды. Рамуэль сжимал и разжимал пальцы, и синхронно с пальцами на руках сжимались и разжимались когти на сгибах крыльев, которыми он еще не научился толком управлять. Он постепенно превращался в монстра, хотя внутренне, казалось, не очень изменился: все также при нем остались сомнения, и горечь, и совесть, и все это делало его неизбежную трансформацию еще больнее, еще невыносимее. Он обхватил голову руками и застонал, потом снова бросил быстрый взгляд на Лили – убедиться, что не разбудил нечаянно своими стенаниями девушку. Мог ли он сам признаться себе, что, благодаря ей, ему легче дышалось. Она действительно была чудом, потому что даже ужас перемен, когда она была рядом, не казался таким уж катастрофическим. Стоило просто взглянуть на то упорство, с которым она пробуждалась каждый день и шла вычищать отвратительные стойла фарлаков или управляться на кухне дрегов, чтобы понять, что вынести можно куда больше, чем он представлял. Что раны на поле боя, полученные от когтей врага или от чистой стали – это далеко не худшее, что может случиться, но и что для худшего есть сила воли, достаточная, чтобы справиться, в каждом из нас.