Текст книги "Erratum (Ошибка) (СИ)"

Автор книги: Дылда Доминга

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 27 страниц)

   – А этого ты где набралась?

   Лили не подымала глаз.

   – Ладно, держись за меня крепче, – он раскрыл руки, и Лили с гулко бьющимся сердцем устроилась у него на груди, вдыхая знакомый запах и прикасаясь щекой к его футболке.

   Она не ахнула и не закричала и не вцепилась в него ногтями, когда он поднялся в воздух. Она действительно не боялась его. И более того, трогательно прижималась к его груди, словно это было для нее наивысшим даром. Он ощущал, как она втягивает носом его запах и успокаивается, как расслабляются ее уставшие руки и ноги, и как мирно закрываются веки на счастливом лице.

   Он гадал, решила ли она его соблазнить и таким образом что-то выиграть для себя, но естественность ее реакций не укладывалась в голове, либо она была на самом деле потрясающей актрисой. В таком случае он мог лишь снять перед ней шляпу.

   Они приземлились на балкон в башне, и он пропустил ее вперед в комнату, внутренне предвкушая истерику, когда она натолкнется на Небироса. Даже в слоях, из которых она явилась, едва ли было что-то похожее на его демона. Да и вряд ли в ее памяти могли сохраниться яркие картины, в то время, как Небирос был более, чем настоящим.

   Лили вошла в комнату: в ней все было аккуратно и убрано, нигде не виднелись ставшие для нее уже такими привычными следы всеобщего запустения. Слуги по-прежнему исправно ухаживали за обстановкой, и она была хорошо освещена. Лили плавно обвела взглядом помещение, а когда дошла до дверного проема, замерла, глядя на мохнатое тело огромного насекомого, голову с усами и немигающие серые фасеточные глаза. Они не окрасились голубым, хотя он смотрел на нее, но они светились, в них была жизнь, они не были бесцветными и погасшими. По ее щекам покатились слезы, она едва сдерживалась – она так хотела, чтобы он жил.

   – Я вижу, вы познакомились с моим демоном, – произнес Аба не без удовольствия. – Это Небирос. Небирос, это наша гостья. – Он сделал акцент на последнем слове, дав демону понять, что она – та самая.

   Небирос был напряжен, очевидно ожидая криков или истерики от смертной, но она смотрела на него как-то не так, и слезы из ее глаз катились не от ужаса. Демон заглянул ей в лицо и увидел там... нежность? Небирос мотнул головой, сбрасывая наваждение. Его лапы взметнулись вверх и машинально поправили усы.

   Как она любила этот его невольный жест. Лили не выдержала и, стремительно сократив между ними расстояние, уткнулась носом в его меховую грудь и заплакала, обхватив его руками, сжимая и разжимая шерсть, словно любимую плюшевую игрушку.

   Демон остолбенел, беспомощно посмотрел на Абу, но у того лицо было не лучше – он также напрочь не понимал происходящего. Более абсурдной ситуации он не мог себе представить.

   – Человек, – позвал демон, изумленно глядя на прижавшееся к нему создание и не зная, что с ней делать.

   – Лили, – подняла она к нему заплаканные глаза, улыбаясь сквозь слезы.

   – Лили, – повторил он, но уже не так отстраненно прозвучал его голос, как в первый раз. Она смотрела на него так, словно знала. Да она и не могла не знать, потому что все люди шарахались от него, а эта обнимала. – Ты знала капхов? – Тихо спросил он.

   – Да, – моргнула она глазами. – Саргатанас тоже жив, – прошептала она, не выпуская его мех из рук, – он в подземельях, с ним все в порядке.

   – Откуда ты знаешь? – поразился демон, и глаза его засветились голубым.

   – Я так люблю, когда они голубые, – произнесла она, глядя на него с такой любовью, что глаза его оттенились розовым.

   – Если ты уже закончила обнимать моего демона, может, присядешь? – произнес Аба за ее спиной, и повернувшись к нему с извиняющимся видом, Лили опустилась в указанное ей кресло.

   Ник прохаживался по комнате туда и обратно, не очень представляя, с чего начать разговор, потому что она совершенно выбила его из колеи своим поведением.

   – Небирос, ты свободен, – на очередном повороте произнес он. – И если встретишь где-нибудь этого бездельника, Самаэля, скажи, чтобы зашел ко мне.

   Небирос поклонился и исчез в дверях. Они остались одни.

   – Что это был за спектакль? – спросил он, присаживаясь на край стола перед ней. Лицо его стало совершенно серьезным, он больше не намерен был играть ни в чьи игры. – Я хочу знать правду, – глаза его сверкнули мрачным огнем. А Лили хотелось накрыть его губы своими и заставить говорить совершенно другие вещи. Пиджак он снял, а рукав его футболки был разорван, и из-под ткани проступали точеные мышцы. Она скучала по нему во всех смыслах.

   – Ты хочешь меня отдать светлым, – произнесла она, восстанавливая в своей памяти ход давних событий.

   – Верно, ты проницательна, – согласился он, – но прежде, я хотел бы все-таки знать, как ты пробила брешь в моих слоях и зачем устроила весь этот последний цирк.

   Его колени стояли по сторонам от ее ног, словно поймав ее в ловушку. Лили так бесконечно тянуло к нему, что, казалось, кресло под ней не выдержит и подъедет к нему.

   – Прекрати, – сказал он спокойно: очевидно, напряжение было ощутимо даже в воздухе.

   – Прости, – смутилась она, опуская глаза.

   – Ты ответишь на мои вопросы?

   Она молча покачала головой. Ей незачем было отвечать. Что бы она ни сказала, это ничего не изменит, а ей нужно было не допустить повторения истории, она не должна была остаться с ним.

   – Я могу подумать о том, чего ты хочешь, если ответишь, – произнес он, дотрагиваясь до ее плеча. Лили вздрогнула – он играл с ней, вот подонок. Он никогда не стал бы ничего давать девушке со слоев, но ему хотелось узнать правду, поэтому он готов был пустить в ход весь свой арсенал хитрости, обольщения и обещаний.

   – Ты не станешь, – покачала головой Лили, – скоро придет Уриэль, и ты отдашь меня им.

   – Не будь в этом так уж уверена, – огонь в его глазах стал ледяным. Ему никогда не нравилось, когда кто-то осмеливался указывать, как ему поступить, а ее слова слишком уж напоминали указания.

   – Я не нужна тебе, – мягко произнесла она, и добавила: – я – ошибка, – сказала правду для того, чтобы он не передумал, и не поступил иначе только лишь наперекор ей.

   – Что это значит? – зеленый глаз светился интересом, в то время, как голубой сохранял свое холодное сияние.

   – Что я замешкалась у жерновов судьбы перед тем, как родиться, и с тех пор все пошло наперекосяк.

   Он задумался и уставился сквозь нее в пространство.

   – Это возможно, – наконец, произнес он после некоторого молчания. – Но откуда ты знаешь это? Откуда ты вообще столько всего знаешь? – Лили хотела ему ответить, но он остановил ее. – И не говори, что ты ошибка – это не объясняет того, о чем я спросил.

   Лили молчала.

   – Ты хотя бы приблизительно представляешь, что я могу сделать с тобой, если не получу интересующие меня ответы? – спросил он.

   – Ты никогда не причинял мне зла. – Ее глаза смотрели на него в упор, и в них проявилась упрямая сила воли. Ник в очередной раз поразился и понял, что и это она умело прятала до этой секунды. Она опустила глаза и заговорила:

   – Я была всем: воином, жертвой, взрослой, ребенком, живой, мертвой... Но моя история здесь окончена. Я действительно ошибка, это и есть причина.

   Он не стал спорить и обошел вокруг нее.

   – Скажи мне, Лили, ты хотела бы остаться?

   – Нет, – слишком поспешно ответила она, одновременно вздрогнув.

   – Чего ты боишься? Я ведь уже знаю, что не меня. А больше, извини, но просто смешно чего-то бояться. – Его глаза были внимательны и сверлили ее насквозь. Он всерьез решил разобраться с тайнами, которые она хранила.

   – Отпусти меня, – ее голова бессильно опустилась на грудь, – просто отпусти.

   – Я никогда не делаю то, о чем меня просят, – ответил он, и его пальцы обвили ее плечи, подняв из кресла.

   – Ладно, – тяжелая мысль скользнула в ее голове, холодной волной прокатившись по позвоночнику, – тогда оставь.

   – Я чувствую, насколько сильно ты хочешь остаться, тогда почему просишь отпустить тебя? И это не вопрос веры, потому что будь она у тебя, ты бы не докатилась до самого дна. – Его глаза проникали всюду, а руки давали почувствовать страшную мощь, которой он обладал.

   Лили любовалась им, и ей так хотелось сказать ему все, и остаться с ним здесь, навсегда, но что-то подсказывало ей, что некоторых ошибок не миновать, если только не изменить переменные уравнения. Она вспомнила его измученное лицо в коконе, мертвый глаз Небироса, глядящий в пустоту, и отшатнулась от Абы.

   – Это вопрос правильного выбора, – взяв себя в руки, трезво произнесла она.

   Он ухмыльнулся и отпустил ее.

   – Теперь я узнаю кое-кого сверху. Почти те же слова. Что ж, выбор – это святое, – с сарказмом произнес он, снова облокачиваясь на стол и закидывая ногу на ногу. – Я отдам тебя Уриэлю, но взамен они мне тоже должны будут кое-что дать.

   Лили скривилась, вспоминая, чем закончится история с Рамуэлем. И совсем не факт, что ее отсутствие изменит его роль.

   – Я вижу тебе и этот вариант не по душе, – усмехнулся он. – Но бесплатных подарков я им не делаю.

   – Отлично, торгуется, – подумала Лили, – да, это в его духе. – И решила поучаствовать в торгах, предложив ему кое-что другое.

   – Как насчет другой платы? – спросила она.

   – Какой? – его глаза сузились.

   – Меня, например, – ответила Лили, стараясь выглядеть соблазнительно.

   Он расхохотался.

   – Ты полагаешь, что стоишь так дорого?

   – Дурак, скоро ты отдашь за меня все, – подумала Лили, но вслух произнесла. – Вот и проверишь.

   Он еще раз всмотрелся в нее с любопытством, но потом коротко произнес:

   – Нет.

   Нельзя сказать, что самолюбие Лили не было задето, но, с другой стороны, к чему ему было кидаться на первую встречную. Попытка была безусловно глупой, но не такой уж плохой. Она вздохнула и заметила за его спиной туманную переливающуюся сферу у него на столе.

   – Что это? – спросила она, указывая на нее и уже догадываясь, что он ответит.

   – Твоя сфера, – повернул он голову и скривился, словно смотрел на какую-то гадость. – Это уж точно ошибка.

   – Моя сфера, – повторила Лили, рассматривая ее и вспоминая разноцветные, яркие, сияющие сферы, которые ей довелось видеть в колодце душ. Эта была похожа на мутное стекло с болтающейся внутри грязью. Лили отвернулась, чтобы больше не видеть ее – она действительно была тоскливой.

Глава 57

   В кабинет постучали, и когда Ник произнес магическое «войдите», на пороге появился Небирос.

   – Аба, я не смел Вас беспокоить раньше, но в наших владениях делегация Уриэля, целое скопище светлых, и демоны не смогли стерпеть их присутствия.

   Ник тяжело смотрел на Небироса.

   – И?

   – Во втором слое свалка, и чем это все закончится, неизвестно. – Небирос мигнул своими фасеточными глазами.

   – Какого черта их принесло?

   – Они требуют вас. Для переговоров.

   – Переговоров. – Ник рассмеялся, его позабавило требование клуба чокнутых под предводительством Уриэля. – Ладно, скажи им, что я иду.

   Небирос растворился во тьме.

   Ник тяжело посмотрел на Лили.

   – Ну что, нам пора.

   Дерущиеся замерли на месте: кто с занесенным для удара мечом, кто так и не нанеся удара когтистой лапой, змеиные хвосты застыли в воздухе, головы повернулись на какофонию звуков, перекрывших шум драки. Вдали шествовала процессия: нельзя сказать, чтоб разноцветная, потому что она представляла собой лишь красные и черные тона, но весьма разношерстная. В ней были и демоны с головами, похожими на бычьи, поросшими мехом телами и огромными копытами на мощных ногах, и змеиные отродья, ползущие между камнями, в воздухе завывали и проносились из стороны в сторону ведьмы в балахонах, лоскутами развевающихся на ветру, чуть спереди двигалось нечто, похожее на насекомых, издающее неприятное стрекотание. Позади струились, стелились, менялись полчища скользящих тварей, и от их непрерывных трансформаций к горлу подкатывал ком, грозя вырваться наружу. А в центре всего этого безумия, на спинах двух огромных дрегов, словно на паре лошадей, – хотя если их с кем и сравнивать, то спины их больше походили на драконьи из-за чешуи, – ехал сам хозяин, невероятно огромных размеров, со шкурой, отливающей красным и багрового оттенка глазами, с головой невероятно сложной и отвратительной, увенчивающейся рогами, как у демонов.

   – Надо же, – иронично изрек Рамуэль, – в своем репертуаре.

   Процессия неспешно приблизилась к опустившим оружие сражавшимся, и Владыка сошел с дрегов на землю.

   – Здравствуй, Уриэль. – Произнес он рокочущим голосом, остановившись перед старшим ангелом.

   – Приветствую тебя, Проклятый. – Следуя этикету, произнес Уриэль.

   – И чем мы обязаны такой чести? – Аба обвел сгрудившихся ангелов когтистой жилистой рукой.

   – У тебя есть кое-что, от чего ты хотел бы избавиться, а мы могли бы помочь. – Без обиняков выложил Уриэль.

   Аба едва заметно скривился, что при текущей его внешности со стороны больше походило на злобный оскал. Он не любил подобной прямолинейности в переговорах: а где игра, где интрига, где подход. Все равно, что топором пытаться вырубить фигурку.

   – У меня есть кое-что, что вам нужно. – Уточнил Аба. – Что вы готовы предложить в обмен?

   Теперь была очередь Уриэля кривиться, словно он съел испорченное яблоко. Его формулировка вопроса не прожила и десяти секунд.

   – Плененных демонов. – Нехотя выговорил он.

   – Что ж, верно, нечего демонам делать у вас. – Ухмыльнулся Аба, но это снова больше походило на оскал. – Что еще?

   – Еще?! – Возмущенно уставился на него Уриэль, а остальные ангелы заметно напряглись и крепче сжали рукояти мечей.

   – Ну, я даже не знаю, на самом деле. – Вкрадчиво произнес Аба, хотя интонации трудно было передать подобным громовым рыком, который имелся в его распоряжении. Грубо, зато угрожающе, – он предпочитал подавлять светлых баранов силой. – Может, крыло Илиэля, все равно ему одно без толку. Оживило бы нашу мрачную обстановку. – Задумчиво произнес он, делая вид, что размышляет, как бы оно смотрелось на стене в его покоях.

   Илиэль исполнился гневом и рванулся вперед, но рука Рамуэля остановила его, жестко схватив за предплечье.

   – Отпусти меня! – прорычал он брату, но тот лишь крепче сжал пальцы.

   – Он специально заводит тебя. Будь разумен, не поддавайся.

   – Рассудительный Рамуил. – Ухмыльнулся Аба.

   – В таком обличье тебе бы больше к морде пошла драка, а не словесные издевки. – Ответил Рамуэль.

   – Мне к морде рога и красный цвет, друг мой. – Ответил Аба, следя за Рамуэлем своими багровыми глазами. – А брат твой кипит от гнева, как наши котлы. – Он тихо рассмеялся, отчего мелкие камни посыпались с близлежащих бурых скал.

   – Я тебе не друг. – Отрезал Рамуэль, отпуская успокоившегося Илиэля.

   – А жаль, – подумал Аба, но вслух, конечно же этого не сказал. Когда он видел Рамаэля, вновь вспоминал старые времена, когда не было противостояния, все было проще и чище что ли. Он до конца не мог себе объяснить, как все зашло туда, где они сейчас оказались, но он по-прежнему знал и понимал Рамуэля, ощущал его настроение и почти с точностью мог сказать, печалится ли тот или доволен, безмятежна и холодна его душа или бурлит огнем. Они были почти одного возраста, и, по правде сказать, ему не хватало его.

   – Чего ты хочешь? – Вывел его из раздумий голос Уриэля.

   – Счастья, любви, но не приторно-сладкой, а настоящей, с привкусом горечи и познания, стереть высокомерие с идиотских лиц сияющих, но не с ваших, конечно, вы почти уже местные, даже сами не понимаете, насколько, – подумал он, глядя на запыленные, покрытые кровью лица ангелов. Вслух же Аба произнес:

   – Одного из вас.

   По отряду ангелов прокатилась волна недоумения, смешанного с отвращением. Он почти ощутил, как они задают себе вопрос: хочет ли он взять кого-то из них для какого-то чудовищного жертвоприношения или ритуала?

   – Кого – решать вам. – Ответил он, тем самым еще сильнее усугубив их положение, заставляя их самих обречь одного из своих братьев на муки.

   – Ты – чертов урод. – Не выдержал Рамуэль. – Что ты задумал? – но его речь оборвалась на полуслове, когда из гущи демонов выступила девушка в потертых штанах и рубашке. Было что-то такое в ее глазах, будто ответы на все вопросы, даже те, что еще не были заданы.

   – Небирос, – рявкнул Аба, но глаза демона лишь виновато сменили цвет. Было уже поздно: весь свет божий увидел ее.

   – Это она? – спросил Уриэль, хотя ответ и так был очевиден. Они бы вырвали ее с ангелами из лап проклятых, если бы не боялись, что в схватке она может пострадать.

   – Да, – ответил Аба, меняя свое обличье на человеческое, ибо игра была уже окончена, а карты выложены на стол. – Так кого вы готовы предложить взамен?

   – Мы предлагаем тебе твоих демонов, – сказал Уриэль. – Мы готовы отдать всех.

   – Всех? – С сарказмом произнес Аба. – Всех двух? О нет, это слишком много. Да и зачем мне эти мерзкие твари? По-моему, честный обмен, Уриэль – это одна душа на другую.

   Лили понимала, что даже если попросит его забрать демонов и удовольствоваться таким обменом, он не послушает. Он хотел Рамуэля, она это знала лучше других. И не могла допустить, ибо это означало начало конца. Упрямый Ник с одной стороны, уставший сильный благородный Уриэль с другой, и она между ними – вечная ошибка мироздания. Честный обмен... Ее невозможно было обменять ни на кого другого – что, если это снова приведет к каким-то непредвиденным последствиям? Да и будь это кто-то другой, скажем, Илиэль или Кориэль, или живой веселый Таната, разве можно было бы смириться с тем, что его жизнь окончится в аду? Ведь Лили, в отличие от остальных, знала, что здесь происходило с ангелами со временем, и в кого они превращались.

   Одна душа на другую... Если бы ее не было, им некого и не на кого было бы менять, на этом бы все закончилось. Свет божий все также осуществлял бы вылазки, Аба все также властвовал в своем царстве со своей королевой-ведьмой, и ведьмы были бы довольны, и дреги сыты, и... много всех остальных незамеченных ею винтиков "и" и пружинок "или" находились бы на своих местах.

   Она спиной ощущала приятный холод металла в раскаленном воздухе второго слоя. Когда-то они с мечом росли вместе, и ее руки помнили эти дни, теперь с ней был двойник меча Рамуэля, с его запекшейся кровью на лезвии. Лили отыскала глазами Небироса и улыбнулась ему самой светлой из своих улыбок. Демон застыл, и его глаза пошли нежно-фиолетовой рябью, что заставило уголки губ Лили дрогнуть. Потом она посмотрела на Ника. Хорошо, что он снова был в своем человеческом обличье, и она могла полюбоваться дорогими ей чертами.

   Иногда нужно жертвовать чем-то дорогим, чтобы близким было хорошо, иногда нужно отдать все, чтобы те, кого любишь, жили дальше. Странно было понимать, что она уже никогда не проснется: ни на земле, ни в слое, ни в коридорах дома. Но зато проснутся они.

   Отведя левой рукой волосы со спины, правой Лили выхватила меч. Понадобились какие-то доли секунды, чтобы лезвие развернулось в сторону ее груди и с тяжелым звуком вошло в тело. Она видела, когда-то раньше, как воины убивали себя, попав в руки к врагу, чтобы не достаться живыми. Впервые это происходило с ней. Оказалось, все, что нужно – это не колебаться, не раздумывать: а может, а если... словно ударяешь врага. Почему бы и нет? Если враг – это ты сама. Глаза Ника сверкнули, он первый понял и увидел, что она сделала, но все равно не успел остановить ее. В мгновение ока он оказался рядом с ней и подхватил ее под руки, но она тихо и уверенно оседала в его руках на землю. У нее получилось, она проткнула себя насквозь, да и оружие было великолепно. Лили была рада, что первым успел он: это было подарком – умереть на его руках, ощущать его прикосновения в последние минуты. Ник смотрел на нее совсем не безразлично, тщетно пытаясь сжать ее рану рукой, чтобы остановить кровь, но меч не вынимал – ему хватало здравого рассудка понять, что это лишь ускорит ее гибель.

   – Зачем? – прошептал он, глядя ей в глаза. – Если хотела остаться, сказала бы прямо.

   – Ник, – она задыхалась, но пальцы искали его руки и успокаивались, лишь нащупав их вновь. – Я хотела остаться, больше всего на свете. – Лоб ее покрылся испариной, а от лица стала отливать кровь, отчего оно сделалось совершенно белым. Ник мягко опустил ее на землю, чтобы ей стало легче. – Но я не могу, – прошептала она, и закашлялась, содрогнувшись от боли. Ей казалось, что железо раскалено и сжигает ее тело вокруг раны. – Я слишком... – и ей не хватило сил закончить фразу.

   – Слишком что? – Он по-прежнему не отпускал ее, позволяя держать его за руки.

   Она не договорила. Ее глаза посмотрели вверх на него, и, казалось, стали чуть прозрачнее и окрасились голубым, будто в них отразилось небо, хотя над ними висели темные тучи, изредка разрываемые багровыми вспышками.

   – Что случилось? – Уриэль оказался рядом с ним на коленях, забыв о церемониях. Его запыленные и испачканные кровью латы делали его похожим на римского легионера.

   Ник продолжал смотреть в ее глаза, хотя в них больше не было жизни, и что-то внутри переворачивалось в нем, и он знал, что должен понимать, что ее слова не были бредом последних секунд, а несли тот самый настоящий смысл, который ускользал от него.

   – Она умерла, – произнес он, медленно поворачиваясь к ангелу.

   – Но как, откуда у нее был меч? – взгляд Уриэля стал тяжелым. – Это твои игры?

   – Посмотри внимательно на рукоять, – ответил Ник, и Уриэль, всмотревшись, замер без слов. – Этого не может быть, – наконец, проговорил он. – Рамуэль не мог, нет...

   Он поднялся и повернулся к Рамуэлю. Ангел, заметив взгляд командира, двинулся к нему, и из-под его плаща выглянули ножны и рукоять меча. Это была точная копия меча, торчащего из груди Лили. Уриэль поднял руку, и Рамуэль остановился.

   – Как это может быть? – спросил он Абу.

   – Не думаю, что мы найдем ответ, – ответил Ник, и отпустил Лили.

   Как только его объятия разжались, ее тело стала окутывать тонкая оболочка света, она росла и увеличивалась ее интенсивность, – ощущение было такое, словно свет, собираясь со всех сторон, наполняет ее. Остальные еще ничего не замечали, но Уриэль и Аба замерли, оба настороженно наблюдая. Когда свечение вокруг ее тела стало достаточно плотным, оно будто пролилось внутрь раны, заполняя ее и выталкивая меч. Сталь с гулким звуком упала на землю. Свечение полностью заполнило отверстие, и вскоре оно исчезло, соединившись с остальными тканями. Затем самые резвые нити стали выскакивать во внешнее пространство наружу от оболочки и сплетали еще более густой кокон из таких же сияющих волокон. Они двигались самостоятельно, укладываясь в одним им известную структуру, но вскоре тело Лили было уже едва различимо за их плотной сияющей завесой.

   – Что это? – прошептал Уриэль. – Неужели то, что я думаю?

   – Кокон? – Аба в кои-то веки был предельно серьезен и не издевался над ангелом.

   – Да, – кивнул тот, – я думал, это лишь легенды.

   – А уж я-то как не ждал, – изрек Аба, наблюдая, как ткань становится сплошной и многослойной. – Что будет с ней в коконе? Или это нечто вроде погребения в свете?

   – Это могут знать херувимы, но не мы, – пробормотал Уриэль, не в силах оторвать взгляд от чуда.

   Судя по раздавшимся сзади возгласам и потрясенным вздохам, картину теперь наблюдали все присутствующие.

   – Значит, она все-таки была не так проста. Кто она, Уриэль?

   – Я действительно не знаю, – покачал он головой, глядя, как кокон повернулся, поднялся и оторвался от поверхности. – Это знает только...

   – Не надо, – остановил его Ник.

   Они все молча наблюдали, как кокон поднялся вверх и затем, вспыхнув неимоверно ярко, так что у них в глазах остались лишь синие всполохи, исчез из виду.

   – Вот что я называю нечестной сделкой, – произнес Ник и повернулся, чтобы возвратиться к своей свите.

   – И это все, что тебя волнует? – поразился Уриэль, еще не успевший надеть маску пренебрежения к Падшему после увиденного, и глядящий на мир глазами ребенка.

   Аба криво усмехнулся и продолжил свой путь. Вскоре и он, и все его приближенные исчезли из виду, впрочем, как и ангелы, очнувшиеся от наваждения, и поспешившие покинуть проклятые земли.