Текст книги "Erratum (Ошибка) (СИ)"

Автор книги: Дылда Доминга

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 27 страниц)

Глава 54

   – Что ты натворила, – шептала Грерия, гладя ее по голове. Лили обвела взглядом пространство и поняла, что они по-прежнему находятся в колодце душ.

   – Небирос погиб? – проговорила Лили.

   – Да, – кивнула Грерия, – но я не об этом. Ты помнишь, что случилось перед тем, как ты потеряла сознание?

   – Я потеряла сознание? – с разочарованием в голосе переспросила Лили. Значит, все это видение, Ник, кокон изнутри, было лишь игрой ее воображения.

   – Да, ты была без сознания какое-то время. Но до того ты привела в колодец василисков.

   – Не напирай на нее, дай ей прийти в себя, – проворчал сбоку Петра, и Лили наконец заметила его. Он сидел рядом, укутавшись в свои крылья.

   – Не напирать? – оскалилась Грерия, она не на шутку сердилась. – Ты хоть понимаешь, что произошло? Практически все сферы разрушены, все души свободны. Ты понимаешь, что это значит? Чертов день чертовых открытых дверей в аду.

   Петра пожал плечами. Похоже, он не разделял взгляды ведьмы и не считал освобождение всех душ катастрофой.

   – Почему все сферы разрушены? – Лили даже попыталась приподняться, и ей это удалось.

   – Василиски не должны спускаться в колодец, – тоном учителя произнесла Грерия.

   – Почему?

   – Они своим свистом разрушили все сферы. Все, конец. Все души свободны.

   – Но они ведь пока не знают об этом.

   – Для них стены слоев больше не являются преградой, – устало произнесла Грерия, – это они уже точно знают. Дальше они обезумевшей волной сметут все, что только попадется на их пути. А потом отправятся на свободу, вверх, к вратам. К этому моменту, – ведьма грустно взглянула наверх, – нам лучше быть где-нибудь подальше.

   – А как же война? – Лили все еще не понимала, о чем она говорит.

   – Какая война? – усмехнулась Грерия. – Нет, я ведьмам не завидую, впрочем, как и дрегам, как и демонам, которые были надзирателями в слоях – вот уж кому не поздоровится по полной программе. Даже не буду пытаться представить, что они сделают со своими тюремщиками.

   – А прислуга, а Калеб, а скользящие твари? – Лили судорожно пыталась осознать, что со всеми случится.

   – Прислуге и Калебу вряд ли что-то грозит, если они вовремя уберутся с дороги. В конце концов, они – такие же души, как и освобожденные. И, к слову, тоже свободны. – Ведьма рассмеялась. – А скользящие твари всегда умели растворяться бесследно, так что о них и вовсе незачем вспоминать. А вот демоны судьбы... – Грерия посмотрела в сторону основного колодца.

   – А что с ними? – встревожилась Лили.

   – Они тоже теперь свободны.

   – Разве они были несвободны?

   – Узники и заключенные никогда не бывают свободны. Одни сторожат других, но и те, и другие, вынуждены находиться в одном и том же месте, связанные друг с другом, – произнесла ведьма, подымаясь и наливая из фляги воды. – Они больше не привязаны к колодцу, сфер больше нет – и им нечего тут делать.

   – Что же с ними будет? – спросила Лили, принимая из рук ведьмы кружку и жадно глотая воду.

   – Откуда я знаю, – Грерия пожала плечами, – в скором времени, наверное, ад превратится в пустые земли, весь. А нам, – она посмотрела на Петру долгим взглядом, – лучше убираться отсюда.

   – А как же Ник? – прошептала Лили, вспоминая теплое свечение кокона.

   – Сейчас едва ли кому-то будет до него дело, – произнесла, укладывая свои вещи, Грерия.

   – Но мне есть до него дело.

   – Лили, – ведьма посмотрела ей прямо в глаза, – я догадываюсь, сколько ты перенесла и скольких потеряла. Но... – она помолчала какое-то время, пытаясь выразить свою мысль помягче, – скорее всего, его уже нет.

   – Как нет? – Лили вскочила на ноги. – Он в коконе, ты сама меня привела к нему.

   – Он там слишком долго, – спокойно произнесла ведьма, кладя руку девушке на плечо. – Слишком, понимаешь? Это священный огонь, шар струящегося света.

   Лили медленно убрала ее руку со своего плеча.

   – Но ты говорила, что мы что-то придумаем.

   – Да, – согласилась ведьма, – я не хотела смотреть, как ты погибнешь. После гибели Самаэля, я сама искала смерти, но это не выход, поверь, тем более, что нам теперь некуда идти, – она горько рассмеялась, обводя руками пространство.

   – Но что будет с новыми душами? – спросил Петра.

   – Думаю, то же, что и в начале, – откликнулась ведьма, – наполнят пустые земли, пока не начнут проваливаться вниз, и новые демоны и твари устроят им новые слои.

   – Пойдем, – произнесла Грерия, закидывая мешок за спину, – до врат нам путь не близкий, если только твои шипящие друзья не подбросят нас к ним. Петра, – позвала она ангела, но он сидел на месте в полной задумчивости.

   – Я остаюсь, – произнес он.

   – Но зачем? – поразилась Грерия. – Ты не слышал, безумные души сметут все на своем пути?

   – Сильвия? – догадалась Лили.

   – Да, – кивнул он. – Я должен убедиться, что с ней все в порядке. Теперь она может начать жизнь заново, – его взгляд погрустнел.

   – Я останусь с тобой, – произнесла Лили, взглянув на Грерию и опуская глаза.

   – Но ты-то зачем? – ведьма смотрела на нее, как на безумную. – Здесь не за что больше сражаться.

   – Похороню Небироса на кладбище капхов, – ответила Лили, и Грерия, видя на ее лице хмурую решимость, не знала, что ей возразить.

   – Тогда прощайте, – она подошла к ним и по очереди пожала им руки, – мне жаль, что пришлось встретиться в такое время. И еще одно, – обернулась она, уже отойдя от них на несколько шагов, – если встретишь Софию с царем, скажи им, что они свободны.

   – Обязательно скажу, – улыбнулась Лили, провожая растворяющуюся в темноте фигурку с золотистыми волосами.

   – Ты уверена, что хочешь остаться? – произнес Петра. – Надеюсь, это не из-за меня.

   – Нет, – покачала головой Лили, – просто мой мир здесь. Мне некуда идти.

   – Могла пойти вместе с Грерией, или туда, где жила раньше.

   – Нет, – она вновь покачала головой. – Я, правда, хочу похоронить Небироса и... – Лили замялась, – увидеть, как его убийц разорвут на части, – закончила она.

   Петра закинул голову назад и потом медленно опустил вниз.

   – Да, мы все здесь ожесточились. И я не скажу, что осуждаю тебя. – Он поднялся, расправляя свои огромные крылья. – Ну что, летим?

   Лили кивнула и обхватила его руками. Земля колыхнулась, и они понеслись по переходам колодца вниз, а затем прочь над разрезанной красными реками равниной.

   – Что происходит? – Нитра смотрела с балкона башни на невероятную волну, которая сметала на своем пути сотни и тысячи дрегов, как кучу металлолома.

   – Это случилось, – дрожащим голосом произнесла подошедшая Миби.

   – Что это? – зло развернулась к ней Нитра, и ее черные волосы зловеще приподнялись в воздухе. Но душераздирающий визг заставил ее снова обернуться. Нескольких ведьм буквально рвали на части десятки голодных жаждущих рук, люди взбирались друг на друга и с криком хватали их за ноги, одежду, волосы, и толпа просто проглатывала очередную свою жертву бесследно.

   – Что происходит? – снова повторила Нитра свой вопрос, в ужасе глядя на разворачивающуюся картину.

   – Души на свободе, – ответила Миби, сама заворожено глядя на происходящее.

   – Сколько? – Нитра все еще пыталась сохранить самообладание и власть.

   – Все, – ответила Миби, и кривая ухмылка появилась на ее губах. Она подумала о том, что теперь могущество Нитры не имеет никакого значения, и весь их грандиозный план будет похоронен под тысячами жаждущих отмщения душ, вырвавшихся на свободу.

   – Мне пора, – произнесла Миби, покидая свою бывшую повелительницу, и верховная ведьма злобно сверкнула в ее сторону глазами.

   – Ты куда, Миби?

   Но ее интонация больше не пугала ведьму, ей нужно было скрыться как можно дальше от бушующего моря душ, а все остальное теперь уже не имело значения.

   – Как можно дальше отсюда, – ответила Миби.

   – Нет, ты не сбежишь, – прошипела Нитра, и замахнулась для страшного удара, но ее занесенную руку перехватила сильная мужская рука, и дернув ведьму со всей силы, сбросила ее с балкона.

   Миби отшатнулась, наблюдая за приближением Рамуэля. Он был по-прежнему облачен в багровые тона, и выглядел опасно. В руках его сиял клинок, отлитый в божьем свете.

   – Рамуэль, – прошептала Миби, отступая к стене, и боясь, что он пришел поквитаться со всеми ведьмами.

   – Мне не нужна твоя жизнь, – сказал он темноволосой ведьме, – уходи. – И Миби не заставила себя уговаривать дважды, шмыгнув из комнаты прочь.

   Рамуэль тяжело опустился в кресло рядом с балконом, глядя на разворачивавшуюся внизу трагедию. Он понял, что происходит, почти сразу. В свое время он много насмотрелся на души в слоях, и знал, как они выглядят и чем одержимы. Теперь все это можно было наблюдать воочию. Только в голове у него одной нотой звенел вопрос: неужели это сделала она? Неужели предпочла конец всего ада тому, чтобы он одержал верх? Неужели Лили так сильно ненавидела его? Рамуэль тяжело вздохнул, поднялся и направился по коридорам в покои Абы – он почти не сомневался, что она вернется сюда. Он прожил с ней долгое время, и знал, как она привязывалась к людям и вещам. Если она ненавидит его, презирает – он хотел увидеть это в ее глазах в последний раз.

Глава 55

   – Драшш, Угрстан!

   – Драшш, Наргшт!

   Это были последние слова дрегов, которых поглотило море разъяренных душ. Кто-то из обезумевших людей продолжал прыгать по сорванным панцирям рептилий, выкрикивая что-то бессмысленное в пустоту. Они ощущали себя на вершине: наконец боль, которую они терпели веками, вырвалась на свободу и нашла свое применение. Разрывая своих надзирателей и мучителей на части, они ощущали облегчение. На куче окровавленных тел дрегов сидела женщина, и временами окуная свои руки в теплую кровь, кричала и плакала от радости. Мужчины отрезали уродливые шипастые головы и приделывали их на свои наподобие шлемов. Накидки ведьм и все, что от них осталось, сжигали прямо на месте, закидывая в лавовые реки. Потом весь этот поток потянулся в залы, где притихшие слуги уже накрыли столы с выпивкой и едой, и гости рвали еду на части, пили и орали, и танцевали, не заботясь о приличиях.

   Коротышка Долли была бледна, как никогда, но строго раздавала слугам указания, и те метались между столами, не позволяя кувшинам и блюдам опустеть. Им доводилось обслуживать разные пиры, но такого еще никто из них не видел, и они не желали оказаться одним из блюд, потому все носились в мыле, неустанно, мечтая о том, когда все это окончится.

   – Ну-ка, детка, притащи-ка нам еще выпивки, – проорал здоровый детина Джой на ухо, и она уже готова была вновь нестись на кухню, когда он, грубо схватив ее за рукав, добавил: – и возвращайся назад, позабавимся.

   Джой прибежала на кухню и бросилась прямиком к Долли:

   – Я не пойду туда, – заорала она, когда та сунула ей очередной поднос с едой и питьем.

   – Пойдешь и еще как пойдешь, – сверкнула на нее глазами Долли, – или тебе жить надоело?

   – Не надоело, тот болван, – она указала на детину, – собирается что-то со мной сделать.

   – Будь поласковей, и все обойдется, – утешила ее Долли, подталкивая в спину.

   – Что значит поласковей? – Джой встала, как вкопанная. – Я не шлюха из слоев!

   – Не шлюха? – взъярилась Долли. – Тогда будешь мертвой шлюхой.

   Девушка сжала поднос с такой силой, что костяшки пальцев побелели, и пошла к столу. Если он скажет ей хоть слово, или, того хуже, потянется к ней, она прибьет его этим самым подносом. И дальше – будь, что будет.

   – А, вот и ты красотка, – проворчал детина, – что-то долго тебя не было. Не сильно ты спешила, да? – Он низко рассмеялся. – А я медлить не буду. Слишком долго ждал.

   Джой готова была дать ему подносом по голове, но он перехватил ее за руку, и сильно дернул на себя так, что она выронила и поднос, и все, что на нем стояло.

   – Вздумала артачиться? – прошипел он ей прямо в лицо. – Не на того напала. Знаешь, откуда я пришел, детка?

   Джой с отвращением покачала головой.

   – Верно, и лучше тебе не знать. Из слоя для головорезов и убийц. – Он рассмеялся, перехватывая обе ее руки у нее за спиной одной своей лапищей и выкручивая их. – Мне кажется, тут слегка шумно. Пойдем-ка поищем себе укромное местечко.

   Джой дергалась в его руках, как могла, и пыталась упираться ногами, но при его величине и массе это было совершенно бесполезно. Потом она пыталась кричать, но вокруг стоял такой ор от прибывающих душ, что ее голос просто терялся на их фоне.

   – Ты что там, поешь что ли, детка? – ржал детина, продолжая волочь ее по коридору.

   – Нет, нет, – орала она, и продолжала кричать даже тогда, когда грузное тело стало оседать на пол, разжимая свою железную хватку. Огромный человек с квадратной челюстью поднял ее на ноги и кивнул ей, чтобы она убиралась своей дорогой. Джой испуганно посмотрела на него, и поднялась на дрожащие ноги.

   – Спасибо, – прошептала она, рассматривая незнакомца.

   – Ты не видела девушку: тонкая, бледная, темные вьющиеся волосы, чуть раскосые глаза? – спросил он, поколебавшись.

   – Нет, – покачала она головой, – если увижу, что ей сказать?

   – Что Уцур ищет ее.

   – Тот самый Уцур? Царь? – Джой смотрела на него во все глаза.

   Он кивнул, собираясь уходить.

   – Где хозяин? – осмелилась спросить Джой от отчаяния. Она ведь понимала, что все это безумие не прекратится, если не появится Аба. И последний эпизод мог повториться еще не раз, и тогда вряд ли рядом с ней окажется очередной спаситель.

   – Я не знаю, – мрачно ответил царь.

   – А Лили? – с надеждой спросила Джой.

   – Ты знаешь ее? – Уцур всмотрелся в лицо девушки.

   – Да, мы друзья, – ответила она.

   – Идем со мной, – бросил он, и Джой с куда большим энтузиазмом отправилась за ним, а не на кухню.

   – Отнеси его тело в нижние коридоры, – попросила Лили, когда они оказались в доме. Петра держал в руках завернутые в полотно останки Небироса.

   – А ты? – спросил он.

   – Мне нужно зайти в кабинет и взять там кое-что, чтобы ритуал был исполнен, как следует.

   – Не задерживайся, – произнес Петра, хмурясь, – сейчас слишком неспокойно. Ты уверена, что тебе стоит идти одной?

   – Ничего не случится, Петра, сейчас всем не до меня, – грустно усмехнулась она и пошла наверх. А Петра перевалил через плечо свою нетяжелую ношу и зашагал вниз.

   Лили заскочила в покои Абы, чтобы взять с полки его кабинета книгу о капхах. Ей казалось правильным, чтобы в последних словах, сказанных над его останками, звучал его родной язык, в память о его расе, ушедшей в вечность, и о последнем из них.

   Но прямо там, в кресле, ее ждал сюрприз. Вначале она даже вздрогнула в надежде, когда заметила мужскую фигуру, но затем на лице ее отразилось разочарование.

   – Рамуэль, – произнесла она, узнавая падшего. Его крылья были чернее ночи, а одежду он себе выбрал багровых тонов. На столе перед ним лежал сияющий меч, с которым Лили когда-то пришла в ад. – Ты занял трон, но королевства больше нет. – С сарказмом произнесла она.

   – Но еще есть королева, – ответил он, пристально глядя на нее.

   – Что тебе нужно?

   – А тебе? – он сверлил ее взглядом. – Зачем ты вернулась? Все в здравом рассудке уже бежали или бегут отсюда. Или пришла насладиться делом своих рук?

   – Я пришла похоронить друга, – холодно по слогам произнесла Лили.

   – Друга? – его глаза наполнялись гневом. – Или друзей?

   – О чем ты? – Лили насторожилась.

   – Ты предпочла мне Абу, но с этим хотя бы можно было смириться, потому что все мы были под ним, но ты предпочла мне каких-то гадких насекомых, – на лице его отразилось отвращение.

   – Что ты сделал, Рамуэль? – с подозрением спросила Лили.

   – То, что и должен был, – зло усмехнулся он. – Убил твоих драгоценных братьев.

   – Нет, – Лили отказывалась верить. – Небироса разорвали дреги.

   – Да, но кто им поспособствовал. – Он поднялся из кресла во весь свой немаленький рост. – А второго заколола твоя подружка, за что ей огромное спасибо.

   – Какая подружка? – Лили потрясенно смотрела на него.

   – София. Без нее меня бы уже не было, но вот шутка судьбы, не так ли, – он усмехнулся, – входит София и спасает меня, заколов демона. Она ведь нормальной ориентации, в отличие от некоторых, и предпочитает людей насекомым.

   – Они были капхами, – произнесла Лили, стоя словно в прострации.

   – Мне все равно, как звались эти проклятые демоны.

   – Ты сам хуже их всех.

   – Мне это уже говорили, – рассмеялся он, а глаза его впивались в Лили, ненавидя и пожирая.

   – Я пришла сюда, чтобы отдать свою жизнь за тебя, – сказала Лили, подходя вплотную к столу. Ее глаза теперь едва ли можно было назвать нежными.

   – Ты опоздала, – проговорил он.

   Молниеносным движением она схватила меч со стола и выбросила руку с лезвием вперед в отточенном ударе. Рамуэль успел схватиться за рукоять, но было уже поздно – меч проткнул насквозь его в живот.

   – Ты тоже, – прошептала она, глядя, как затуманиваются его глаза.

   – Лили, – он хотел сказать что-то еще, но на его губах появилась кровавая пена, а звуки превратились в хрип.

   Лили в ужасе смотрела на торчащий из его тела меч и бегущую кровь, словно только теперь осознала, что случилось. Она еще никогда не убивала. Смерть дрегов в долине она не воспринимала, как убийство, наверное потому, что не считала их людьми, и не знала, кто они. Но сейчас перед ней был человек, некогда ангел, с которым они жили вместе. Это было настоящим убийством, и она совершила его не колеблясь, без единой мысли, как идеальная машина. Лили не сразу смогла вновь прикоснуться к мечу, но все же пересилила себя и вытащила его. Черные крылья безвольно обвисли по сторонам кресла, голова его опустилась на грудь и волосы рассыпались вокруг темным ореолом. В нем не осталось ничего от ангела, он убивал, обрекал других на страдания ради своей цели и своих амбиций. Меч в руке словно придал ей сил и хладнокровия. Лили не могла допустить, чтобы оружие осталось с предателем. Ей казалось, что само его присутствие оскверняло меч, который принадлежал только славным воинам. Хотя, страшно было думать о том, то теперь он был покрыт и кровью капхов, и падшего ангела. Лили забрала его с собой, застегнув пояс, снятый с Рамуэля. Затем потянулась за книгой, которую искала, и на нее с полки свалилось сразу несколько переплетов, но ни один из них не был тем, который она искала. Значит, книга была в библиотеке. Это была ирония судьбы: не зайди она в покои Абы, возможно, падший остался бы жить.

   Лили бросила прощальный взгляд на Рамуэля, который, казалось, заснул в кресле, и, придерживая меч, пошла прочь.

   Как бы ей хотелось все вернуть вспять. Веселого улыбчивого Танату, грозного и искреннего Рамуэля, счастливого Петру, не познавшего ни изменений, ни разочарования, и Небироса с Саргатанасом. Она вспоминала, как бережно касались ее его лапы, как внимательно он слушал и сопереживал ей, как оберегал ее, каким близким и надежным был другом, готовым пожертвовать собой ради нее. Как бы ей хотелось вернуть его. И Самаэля Грерии. И тот самый глупый эпизод, после которого все пошло наперекосяк. И Ника. Сердце больно защемило, и она вспомнила, как они познакомились, в ее собственном мире у моря. Она не хотела и не могла верить, что потеряла и его. Во сне она говорила с ним совсем недавно, и ей казалось, что все это было на самом деле, он жив. Она отдаст последнюю дань Небиросу и отправится в проклятые горы, где бы они ни находились, и разрушит кокон, чего бы ей это ни стоило. Если ничего другого не останется, лучше уж сгореть в сиянии света, но только не блуждать по миру в одиночестве, без него.

Глава 56

   Лили скользнула в полумрак библиотеки, теперь уже осторожно, озираясь и держа руку на мече. В помещении царила тишина, и только один голос негромко бубнил в стороне. Лили удивилась, и, если бы не ее затея, возможно, предпочла бы покинуть библиотеку, но она была уже так близко к цели, что не хотела отступать. Аккуратно выглянув из-за полок, она всмотрелась в фигуру, застывшую у стены, и спустя несколько долгих секунд облегченно вздохнула и сделала шаг вперед.

   – Он говорил о времени, как о своей собственности, но разве это не песок, сыпящийся у нас между пальцев. И что есть человек в сравнении с вечностью?

   – Здравствуй, Марк, – тихо произнесла она, приветствуя его.

   Он поднял голову и всмотрелся в нее, но, похоже, так и не узнал.

   – Мы знакомы?– спросил он.

   – Да, мы встречались как-то, – ответила Лили, а сама глядела в его лицо в надежде увидеть там осознание происходящего, но Марк был все в том же странном отрешенном состоянии, в котором она находила его во время визитов к Абе. И сейчас, когда все души были свободны, она была уверена, что и его сферы больше не существовало, но он, как ни в чем не бывало, продолжал стоять в библиотеке у полок и рыться в книгах. – Марк, вы понимаете, что случилось? – произнесла она, и он поднял голову. – Вы свободны! Вы можете уйти отсюда.

   – Благодарю, но я пока занят здесь. – Он углубился в чтение одной из книг, шевеля губами.

   Похоже, он был абсолютно безумен, и, в отличие от Софии, разбитая сфера не дала ему ничего, лишь закрепив его состояние, лишив надежды навеки. Лили с отчаянием смотрела, как он переворачивает страницы, не обращая на нее ровно никакого внимания, и только теперь задумалась, сколько же тысяч человек еще необратимо пострадали от того, что случилось. А сколько по-настоящему плохих людей оказалось на свободе, и что они сделают с подобными безумцами, когда столкнутся с ними здесь нос к носу – конечно же уничтожат, не раздумывая, а не станут раскланиваться перед ними и церемониться. Следом пойдет библиотека и все ее книги, затем комнаты и все ценное, что в них хранилось на протяжении бесконечно долгого времени.

   Но об этом уже было слишком поздно рассуждать. Обойдя Марка, Лили пробежалась глазами по полкам, и на одной из них заметила то, что искала. Она протянула руку и достала книгу.

   – Вы тоже интересуетесь временем? – спросил Марк.

   – Нет, – виновато улыбнулась Лили, не зная, что ему сказать, – это книга по умершему языку.

   Марк только покачал головой, но Лили, извинившись, покинула комнату, прижимая книгу к груди. Теперь, после встречи с Марком, ей казалось, что она больше не вынесет: здесь можно было хоронить всех, пока еще живых и мертвых, потому что это был настоящий конец всему.

   Петра ждал ее внизу, там, где они и договаривались. Коридоры на этом уровне были совсем разрушены, и старые камни то тут, то там валялись, выпав из стен. Петра смущенно топтался у завернутого тела. Лили вопросительно посмотрела на него, и он неловко улыбнулся.

   – Лили, я переживаю насчет Сильвии.

   – Да, конечно, – спохватилась она, – иди.

   – С тобой точно все будет в порядке? – спросил он, но Лили видела, как он мается от нетерпения.

   – Да, иди, – махнула она ему. Уже сделав шаг в сторону, он остановился и всмотерлся в оружие у нее на поясе.

   – Меч Рамуэля?

   – Да, – кивнула Лили, опуская взгляд и не желая ничего ему объяснять.

   – Ладно, я вернусь, – произнес он, глядя на нее грустно и изучая книгу, которую она держала в руках.

   – Иди, Петра, – сказала она, подняв на него глаза и пытаясь запечатлеть его образ в своей памяти.

   Он зашагал прочь по коридору, а она смотрела ему вслед, пока последний звук его шагов не растворился в глухом рокоте, доносящемся с верхних этажей.

   Лили раскрыла книгу, пролистала ее, а затем, вдруг согнувшись пополам от почти физической боли, опустилась вместе с книгой к савану. Отвела рукой край ткани, и пустой бесцветный глаз уставился мимо нее в потолок. Она не понимала, плачет ли она, или просто влага стекает по ее лицу в сыром подвале. Когда-то ей рассказывали о том, что дом построен на костях капхов, впрочем, как и на костях всех остальных рас, существоваших в аду задолго до них, теперь она принесла последние кости к остальным. Лили перевесила меч на спину, чтобы он не мешал ей, и проводя рукой по строчкам, стала произносить слог за слогом.

   – На тха дра ха та-ан, апрата ба чена, нада тхаан... – утерев слезу и размазав грязь по щеке, она продолжила с того места, на котором остановилась: – пха арата дах таисо.

   Ее брюки были совсем грязными, бурые разводы от пыли пустых земель покрывали штанины ниже колена, а рубашка почти насквозь пропиталась потом и хранила на себе следы крови. Она не помнила, когда спала последний раз, когда нормально ела: короткие передышки сменялись все новыми и новыми трагедиями, так что ей было не до того. Она снова не помнила, что такое счастье, и была ли когда-нибудь счастлива на самом деле – теперь легче было поверить, что все это было не больше, чем сны. Только потери причиняли очень настоящую страшную боль.

   – Ма каана, бхар ва тарчеко.

   Капля крови с меча скатилась на землю, смешавшись с кровью капха, а затем сверху упала слеза Лили, и древняя формула капхов обрела смысл и силу. Сила толкнула коридор, закружив пространство в вихрь, заставив коридор сомкнуться с другим коридором, уходящим в вечность, темные провалы их срослись воедино, изогнувшись новыми поворотами в доме.

   Лили вздрогнула, и оперлась рукой на пол, ощутив, как у нее закружилась голова. Ей нужно было экономить силы, чтобы добраться до гор, а она позволила себе и вовсе раскиснуть. Пытаясь подняться, она опустила взгляд вниз и не нашла на земле ни ткани, ни останков. Осмотревшись по сторонам, она не нашла и стен – вокруг нее расстилалась пустыня, и песок был светлее бесконечного неба, низко висящего над землей. Лили скорее ощутила, чем увидела море – и пошла в его сторону, не веря в происходящее. Неужели она снова потеряла сознание?

   Но ветер трепал ее волосы, и грустные звуки флейты заставили сердце вздрогнуть. Она знала эту музыку, она сама когда-то сочинила ее, в своем одиноком мире. Лили преодолела сразу огромную часть пространства и вышла на берег: перед ней расстилалось темное море, а с неба свисали бутафорские звезды, неумело приметанные к синей ткани.

   – Не может быть, – прошептала Лили и, сев на корточки, коснулась наползающей на берег волны. Прохладная вода снимала усталость и пыль с тела. Она плеснула себе в лицо еще и еще раз, пока не ощутила себя более живой. Рукав ночной сорочки намок, а помпон колпака свесился на плечо. Дурацкая одежда оказалась на ней поверх меча и того, что было надето раньше.

   – Привет, – тихо произнес такой родной голос. Лили подавила судорожный вздох и повернула свое лицо к нему: Ник стоял там целый и невредимый, в черных джинсах, футболке и пиджаке, такой, каким она его увидела впервые, и с интересом смотрел на нее.

   – Что это за место? – спросил он.

   – Вечное море, – прошептала она, вновь укладывая подбородок на колени и боясь поверить в то, что это не сон. Балахон скрыл ее судорожно вцепившиеся в голени пальцы.

   – А небо, а пустыня? – Его глаза изучали ее, взвешенно и с осторожностью, словно она была опасна.

   – Это ничто, пустота. – Произнесла Лили, пытаясь понять, что же произошло на самом деле, когда она произнесла последние слова на языке капхов. – Если бы он был жив, все было бы иначе...

   – Кто? – Спросил Ник.

   Лили выругала себя за то, что произнесла это вслух.

   – Не помню, – пожала плечами она.

   Он как-то странно посмотрел на нее.

   – Ты пришел забрать меня?

   – Я пришел забрать тебя. – Одновременно произнесли они.

   Ник озадаченно посмотрел на нее.

   – Кто ты?

   Лили вновь подняла на него глаза. Теперь они были наполнены болью, и эта боль растворила желтое в сером, и они стали зелеными.

   Кто она? Человек, который полюбил его без оглядки, ошибка, которая разрушила его жизнь и его мир. Если бы не она, ничего не случилось бы: ни гибели Небироса, ни падения Рамуэля, ничего из тех необратимых вещей, которые изменили все. Но теперь она знала, что принадлежит ему. Ее сердце билось в унисон с его сердцем, а ветер срывал тепло с ее губ и прикасался к его коже. Она никогда никого не любила так сильно, как его.

   – Лили, – сказала она, и протянула к нему руку. – Пойдем, пожалуйста.

   Одинокая печальная флейта мягко рвала душу на части, а звезды, эти огромные смешные латки на небе, стали опадать вниз, сыпаться и сыпаться сверху. Ник застыл на какое-то время зачарованный, он не мог поверить – в слоях не было музыки, не могло быть. Одна из звезд упала ему прямо на плечо.

   – Ник, – она схватила его за руку, – мир рассыпается, нам пора.

   С удивлением он понял, что она права: мир складками начал заваливаться по краям и сворачиваться.

   – Откуда ты знаешь... – начал он, но Лили бросила на него умоляющий взгляд:

   – Пожалуйста, идем, нам нельзя медлить.

   Он побежал, разгоняясь с ней по твердой прибрежной полосе и преодолевая притяжение мира. Прямо за их спинами земля стала проваливаться, а ткань неба начала опадать ему на плечи. Он успевал сделать бросок, но не успевал объяснить ей, что и зачем нужно сделать, чтобы выйти вместе с ним, когда она вдруг просто прильнула к нему и все, что ему оставалось – выскочить с ней наружу.

   – Ты не боишься меня? – спросил он, переводя дыхание и приводя себя в порядок, когда они оказались в безопасности.

   Лили покачала головой, но ему показалось, что в ее глазах скользнул к тому же лукавый огонек.

   – Ты смеешься надо мной? – поразился он, снова начиная задумываться о здравии ее рассудка.

   – Нет, – произнесла Лили, а глаза на этот раз выдали вспышку неистовой тоски, привязанности и тепла.

   Ник смотрел на нее, как на загадочный экспонат.

   – Тебе, должно быть, очень плохо после слоев, – наконец, произнес он. – Я заберу тебя к себе, и там тебя осмотрит мой слуга.

   – Полетим? – в глазах ее снова сверкнуло лукавство. Лили ничего не могла с этим поделать, потому что рада была видеть его в целости и сохранности, не совершившим ни одной опрометчивой ошибки из-за нее.

   – Смертные обычно не очень хорошо реагируют на полеты, – осторожно произнес он, внутренне начиная симпатизировать ей, – если не сказать хуже.

   – Меня не стошнит, – улыбнулась она.

   Его слишком сбивала с толку ее манера поведения или даже излишняя развязность.

   – Я не совсем уверен, – заметил он, становясь серьезнее и холоднее, – что ты правильно понимаешь, кто я.

   Она бы узнала перемену его настроения за милю – это был приближающийся гнев. Видимо, она все-таки переборщила с простотой общения.

   – Простите, хозяин, – произнесла она искренне, склоняя перед ним голову, а сама готова была упасть к его ногам, обнимая каждый их сантиметр, лишь бы он был рядом.

   Он прикрыл глаза, вообще переставая что-либо понимать, и затем открыл их вновь.