Текст книги "Родиться в Вифлееме [СИ]"

Автор книги: Дмитрий Виконтов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 34 страниц)

Визор сообщил о подключившемся пилоте одной из «Стрел» рядом с пузатым «бочонком» десантного модуля.

– Выдержим, – лаконично бросил Киборг.

– Молодцы, – перед ней появилось сообщение, что все навкомы звена замкнуты на навигационный компьютер ее «Ворона»; мигом позже пришло подтверждение о готовности к маневру. – У кого-то есть замечания?

Замечаний не было, да и не очень-то ждала она их. Так уж сложилось, что в звене идеи генерировала «чокнутая пятерка» – приклеившееся прозвище, года два назад брошенное в сердцах командором: она, Псих, Мурена, Черныш и Жеска. Остальные, как правило, с ними соглашались и вперед батьки не лезли. Зато когда к звену присоединялся Бабай с ее рыжеволосой подругой – идеи и решения шли, в основном, от этой парочки. И если со Звездой – хотя бы из упрямства – мог рискнуть поцапаться тот же Псих, то с комэском не по делу спорить редко кто решался.

Космолеты звена разворачивались, будто управляемые одной рукой. Из кабины же казалось, что они замерли в абсолютном покое, а звездное небо вокруг начало вращаться, уподобившись колоссальному калейдоскопу. Пятна «Молоха» с отделившимся ангаром уходили с передней полусферы за корму, две точки, отделившиеся от «Жнеца» понеслись к «Молоху». Вещунья знала, что капсулы с «личинками» пойдут практически «вертикально», относительно плоскости звена, но во время разворота навком отобразил их траектории в виде двойной спирали, загибающейся окончанием в сторону «арки».

Двигатели ожили точно по расписанию – звукогенератор послушно взревел, имитируя невозможный в вакууме шум работающего двигателя. В отличие от торможения на подходе к «Молоху» сейчас на людей давило всего 3–4g – да и длиться все это должно было считанные секунды, а не десятки минут. И все же Вещунья не удивилась, почувствовав слабый апельсиновый запах в суховато-холодном воздухе, поступавшем под шлем, а во рту – чуть заметный кисловатый привкус. Навкомы, медицинские датчики сьютеров, визоры – каждый по отдельности, и все вместе следили за состоянием подопечных, самостоятельно решая, когда и чем взбодрить пилотов.

«ЧЕТЫРЕ СЕКУНДЫ ДО ОТКЛЮЧЕНИЯ МАРШЕВОГО ДВИГАТЕЛЯ», – визор передал доклад навкома. – «ПАРАМЕТРЫ ТРАЕКТОРИИ – В НОРМЕ. ПАРАМЕТРЫ ТРАЕКТОРИИ ЗВЕНА – В НОРМЕ».

«Молодец!» – про себя буркнула девушка, стараясь не замечать вернувшуюся боль в груди и шее – навком дважды скачками изменил тягу «Ворона», выравнивая космолет в плоскости дрейфа «арки». Ничего особенного – в бою обычно много хуже бывает, но и ничего приятного.

Будто ощутив ее раздражение, визор вывесил перед глазами экран связи: идентификатор «Жнеца» и кличка пилота пульсировали зеленым. Затем экран потускнел, а перед ним развернулся янтарного цвета прямоугольник с сообщением Черныша:

«„Личинки“ закрепились, Вещунья. Обе в порядке. Первая прогрызается внутрь, вторая ползет глубже, к ангарам – в открытых зонах сброшенной секции ничего опасного не нашлось».

Отметив, что даже двужильного Черныша не тянет болтать, Вещунья вызвала меню собственного коммуникатора. Под стонущий вой звукового генератора, призванного изобразить финальные аккорды двигателей «Ворона», она сформулировала ответ, убрала паразитное вкрапление и отправила пилоту «Жнеца» – секунда в секунду с втянувшимися в маршевые дюзы двумя снопами сине-алого сияния:

«Порядок будет, если „личинка“ что-нибудь да найдет. Хотя бы большого огнедышащего дракона. Или пару сотен „котов“. Или… что угодно! Просто так ангары не сбрасывают».

Вместо умолкших маршевых двигателей «звонко» – в исполнении звукогенератора – напомнили о себе маневровые. Вселенная закружилась безумным колесом вокруг истребителя: «Ворон» – и вместе с ним все звено – стремительно развернулся сразу в двух осях, и замер, устремив хищно вытянутый нос в узкий промежуток между «аркой» и дрейфующей с ней секцией ангаров.

«МАНЕВР ЗАВЕРШЕН. ПОГРЕШНОСТЬ МАНЕВРА – МЕНЕЕ 0,01 %. ДИСТАНЦИЯ ДО АРК „МОЛОХ“ – 720 МЕТРОВ», – не знай Вещунья, что в навкомах отсутствовала даже тень разума, точно бы решила, что компьютер «Ворона» гордиться проделанной работой. – «УГРОЖАЮЩИХ ОБЪЕКТОВ НЕ ЗАФИКСИРОВАНО».

– Звено? – заставив погаснуть сообщение навкома, спросила девушка. Визор показал десять зеленых кличек, и тут же передал успокоительный сигнал с десантного модуля. Мельком глянув на данные по запасам свободного хода звена, Вещунья подняла голову, смотря на закрывшую звезды махину «над» ними.

Теперь, когда до второго корабля прикрытия боевой базы было, что называется рукой подать, сканеры истребителей выдали изображение не хуже картинки со «Жнеца». И то, что повисло перед каждым пилотом, звена не уменьшало тревоги людей – скорее наоборот, потому что, судя по внешнему облику корабля, с «Молохом» все было в порядке.

Если забыть про сброшенный ангар.

Корабль молчал, никак не реагируя на жмущиеся к нему крохотные корабли. Пятое поколение АРК унаследовало несущую конструкцию от своего предшественника с минимальными изменениями: перевернутая треугольная призма с усеченными ребрами длиной в тысячу сто метров. Первые два поколения «арок» (носивших тогда гордое, а теперь кажущееся смешным, наименование «ударных крейсеров») достойно себя показали во время Двухлетней войны. Но катастрофа приграничных сражений с финальным итогом в виде Фурсанской бойни наглядно продемонстрировали, что их время прошло. В спешке переработанный один из перспективных проектов так и пошел в серию с кучей детских болячек, самой серьезной из которых были регулярные проблемы с перераспределением энергии – и все же, именно третье поколение вынесло на себе тяжесть Цереры и Алос-12. И лишь после освобождения Фурсана с верфей над Марсом сошел прототип проекта «Миштраль» – как будто в качестве компенсации за все проблемы с третьим поколением АРК, оказавшийся на редкость удачным кораблем.

Так что ничего удивительного в решении конструкторов Конфедерации почти ничего не менять в конструкции «арки» не было. Основные доводки крылись внутри темно-серого корпуса – и как раз одна из самых крупных плавала в вакууме на расстоянии всего полутора-двух километров. Корабли проекта «Миштраль», получив ангары со звеном космолетов в нагрузку, заодно и получили систему аварийного сброса самих ангаров, хранилищ и двух уровней над ними. Целесообразность такого новшества (со всеми сложностями «катапульты» одной пятой корабля) и поныне вызывала сомнения, особенно учитывая, как помнилось Вещунье, что за все время к ней ни разу не прибегали. Так что, не будь все так паскудно, можно было бы гордиться: первый в истории Космофлота сброс ангаров в бою.

Но гордиться или смеяться не хотелось. От корабля и плывущего под ним здоровенной «пирамиды» с изломанным, бездонно-темным основанием веяло чем-то очень нехорошим.

Все звено молчало, настороженно приглядываясь к кораблю. Во время полуторачасового разгона они строили гипотезы, выдвигали предположения, спорили о деталях, но никто не предполагал, что им встретится такой «Молох»: почти невредимый и безмолвный. В чем-то, призналась себе Вещунья, было бы проще, открой по ним с «арки» огонь или обнаружь они поблизости тэш’шский корабль – с таким они привыкли иметь дело.

– Что с «личинкой»? – вдруг затянувшееся молчание стало нервировать девушку. Одно движение рукояткой и распределителем мощности – и ее «Ворон» начал плавно подниматься к «Молоху». Пузатый десантный модуль тем временем спокойно работал по заданной кем-то из пары Киборг-Тихоня программе: проплыл между двумя «Стрелами», выдвигая сперва захваты-амортизаторы, а с секундной задержкой – тонкие, обманчиво хрупкие причальные фермы. Зря, вообще-то: Вещунье не улыбалось собрать все космолеты звена вокруг этой толстой бочки, если их можно прекрасно разместить на броне «Молоха». Зато десантный модуль стал напоминать странное, слегка забавное насекомое с непомерно раздувшимся брюшком.

Синяя точка на радаре отделилась от десантного бота: зонд занимал позицию для старта к «Гетману Хмельницкому»; поймав взгляд пилота, визор передал сигнал навкому. Последний начал создавать вспомогательный экран, но Вещунья остановила потуги компьютера «Ворона»: внешний вид зонда она помнила прекрасно и не собиралась смотреть на двухметровое черное яйцо с шаром разгонного модуля позади.

– Проникла внутрь; канал в броне запломбирован – утечки воздуха нет, – отчитался Черныш. Над проектором навкома «Ворона» – как и в каждом космолете звена – появилась изображение «Молоха». У девушки на миг мелькнула мысль, что теперь корабль походил на пару массивных, затупившихся клыков неведомого монстра, соединенных тонкой нитью «перемычки» двух палуб оставшихся после сброса ангаров. А вкупе с отделившимся пирамидальной секцией изображение «арки» выглядело злым, угрюмым оскалом растворившегося среди тьмы и миллионов неподвижных, холодных точек звезд монстра.

Зеленая точка призывно мигнула совсем рядом с кормовой частью «Молоха». Схема АРК повернулась вокруг своей оси, потом навком убрал все, кроме «перемычки» и прилегающих к ней палуб. Изображение укрупнилось, позволяя разглядеть отдельные отсеки. Отметка «личинка» горела метрах в сорока от спуска с первой палубы к одному из двух транспортных узлов в этой части «арки» – второй узел был ниже на шесть палуб, практически в самом низу корабля. По плану должен был быть и третий узел, примерно на уровне центральной оси «Молоха», но о нем напоминали только красные отметки на ведущих в вакуум и закупоренных тоннелях.

Вещунья, закончив изучать схему, вызвала пилота «Жнеца»:

– Значит, атмосфера есть?

– Да. Давление 93 % от нормы, но есть проблема – отключена рециркуляция. Уровень СО₂ пока в порядке, нет посторонних примесей, нет опасных микроорганизмов – можно ходить без шлемов.

– Странно, реграв работает – вот, сканер не даст соврать – почему же они подачу воздуха отключили? – Мурена выразила вертевшийся в голове у Вещуньи вопрос. – Если ни газов, ни бактерий…

– Нам известных, – напомнил о себе Псих. – Вещунья, как бы мне шлем не надоел, но без анализатора лучше не рисковать.

– А никто и не собирается – пока, по крайней мере, хоть что-то не прояснится. Черныш, давай дальше – надеюсь, это были все плохие новости, – вполголоса произнесла под нос девушка, но пилот «Жнеца» ее услышал.

– Вообще-то, это были хорошие новости. Освещение на первой палубе отключено – ни основного, ни аварийного, только фосфоресцирующие маркеры на стенах видны. Командная сеть отсутствует, информационная сеть отсутствует, в энергосети палубы нет питания – ничего и не работает. Температура 14 градусов выше нуля – или кому-то слишком жарко, или накрылась вся система жизнеобеспечения. Гравитация на первой палубе – одна седьмая от нормы, но тут-то все понятно…

– Вот теперь и у меня плохие предчувствия, – «Ворон» Психа висел совсем рядом, даже ближе, чем позволил бы себе навком. Ее напарник, пускай и побаивался Бабая, но привычку комэска больше доверять своим умениям, чем технике перенял давно. – А Мурена-то была права – как будто ангарами там все закончилось.

Вещунья про себя согласилась с напарником. Потеря четверти массы «арки» нарушило работу гравитационной установки, отчего на «перемычке» сила тяжести резко уменьшилась. Вернуть все в норму можно было калибровкой системы искусственного тяготения – минут десять расчетов главного навкома корабля и примерно полтора часа нудной, но простой работы. На «Молохе» же этим никто не занимался, равно как и не включал двигатели, не восстанавливал защитный экран, не выходил на связь, не пытался добраться до космолетов, не делал даже того, что полагалось сделать в первую очередь – наладить систему жизнеобеспечения.

Все говорило, что «арка», так удачно пережившая последний бой, мертва. И растущее в груди Вещуньи предчувствие буквально умоляло дать отбой всей операции, развернуть звено и убираться отсюда на предельном ускорении. Что-то плохое случилось здесь. Что-то очень и очень плохое.

Усилием воли она подавила малодушный порыв. Боевая база все равно шла сюда – других путей им не оставили. А если бы и не шла – на «Молохе» были их друзья. Как и «Авангард» они готовы были отдать за боевую базу жизнь, закрыть собой, если потребуется. С ними они сражались, делили тяготы рейдов, долгих дрейфов в пустоте, многодневные ожидания подходящего момента для удара, горечь потерь и радость побед. Уйти, даже не попытавшись выяснить, что случилось, стало бы трусливым предательством.

– Для нас ничего не закончилось, – негромко, но с напором произнесла она. – Мы здесь, чтобы выяснить, что случилось – и это мы выясним! Звено, садимся в радиусе 50 метров от бота. Киборг, пусть бот начинает стыковку – веди его на сигнал «личинки». Я, Псих и Черныш передаем данные на зонд для отчета старику, остальным – отправить только записи сканеров. Я сажусь последней, после ухода зонда. Киборг, Тихоня, Танцор – вы идете первыми. Обеспечиваете безопасность выхода, по вашему сигналу заходим мы, – она помедлила, потом продолжила. – До прояснения ситуации всем считать «Молох» захваченным врагом. При малейшей угрозе – открывать огонь на поражение. Возражения есть?

Возражений не было, один лишь неугомонный Псих прислал на ее визор графический знак одобрения, которым пилоты подбадривали друг друга в бою. Космолеты неторопливо падали на видимый только благодаря сканерам внутренней брони над первой и второй палубами. Убедившись, что здесь проблем не намечается, Вещунья развернула «Ворон» брюхом к «Молоху» и начала составлять в уме рапорт для командора, очень сильно надеясь, что ей удастся передать Фарбаху ощущение подстерегающей их беды.

Лапы-захваты бота коснулись «Молоха», мгновенно вплавившись в поверхность серых бронепластин. Цилиндрический переходник соединил бот с броней, и слепяще-белая полоса света вспыхнула в месте контакта.

«ТРИ СЕКУНДЫ ДО ЗАВЕРШЕНИЯ ПРОЖИГА», – проинформировал всех, кого это могло интересовать, навком десантного бота.

На мостике «Молоха» растворившаяся в воцарившем повсюду мраке фигура отвлеклась от своих мыслей, безошибочно найдя взглядом садящиеся космолеты: ни темнота, ни расстояние, ни преграды перекрытий, палуб, механизмов не стали помехой. Тени, еще более глубокие, чем тьма, ожили, закружились вокруг фигуры, рассыпаясь мириадами «снежинок», собираясь в беззвучно ревущий вихрь. Мгновение, другое – вихрь поглотил фигуру, взметнулся от палубы к перекрытию над головой – и вращающаяся колонна замерла в неустойчивом равновесии.

Ждать оставалось недолго.

Обойма встала на место с приглушенным «клац». Пискнул энергоблок, красный индикатор над обоймой сменился на зеленый, визор выдал успокоительное сообщение о готовности «Бури» к бою. Вещунья же понадеялась, что случая пострелять ей сегодня не представится – девушка не разделяла нелюбви Звезды к штурмовым рейкерам, но здесь они не для перестрелок черт-знает-с-кем.

«И ты же сама дала „добро“ на огонь при малейшей угрозе», – сама себе напомнила лидер звена, проверяя режим огня «Бури»: не хотелось по собственному недосмотру всадить рядом с собой плазмоид. У зева переходника с десантного модуля на палубу «Молоха» она оглянулась на тесный отсек, еще минут десять тому заставленный оборудованием и оружием: пока она занималась зондом, ее звено быстро перетащило все внутрь АРК, оставив за собой только болтающийся у щели воздуховода обрывок крепежной ленты.

В переходнике пришлось согнуться – модуль и так не отличался простором, а здесь оставили места ровно для того, чтобы быстро протиснуться внутрь захватываемого объекта. Хорошо хоть труба оказалась короткой – три с половиной шага и Вещунья, медленно опускаясь на палубу «арки», сощурилась от света фонарей на шлеме Психа, поджидающего ее у выхода.

– Порядок, – произнес напарник в ответ на ее вопросительный взгляд: шлемы пилотов сильно уступали десантным, зато могли похвастаться прозрачной пластиной пластали перед глазами.

На появление лидера звена никто кроме Психа не среагировал: все занимались штатными процедурами, предписанными для десанта на вражеский корабль. Слева от прожженного выхода Черныш и Тихоня успели развернуть анализатор и сейчас над полуметровой пирамидой, будто сложенной из пластин мутного белого стекла, сменяли друг друга экраны с данными анализов. Рядом с ними Киборг и Танцор заканчивали монтаж спаренных рейкеров на треноге с поворотным механизмом. В трех метрах по обе стороны от переходника с десантного модуля уже были установлены пласталевые щиты с подвешенным снаружи слоем композитной брони. Везунчик и Цыган как раз заканчивали крепить последний фрагмент на крайний по правую руку от Вещуньи щит. С противоположной стороны возводимого опорного пункта Жеска с «Бурей» мрачно смотрела вдоль коридора, нетерпеливо притаптывая ногой. Эту привычку девушки все хорошо знали, равно как и то, что подобное свидетельствовало о сильном волнении Жески.

Черныш на миг отвлекся от анализатора атмосферы, посмотрел на напарницу – или она почувствовала его взгляд, или он передал что-то на визор, но легкое постукивание прекратилось.

Вещунье не требовалась помощь визора или коллег по звену, чтобы сориентироваться: на «Молохе» и его точной копии «Авангарде» он бывала не раз, а во время полета сюда времени хватило с лихвой на штудирование схем. Первая палуба между транспортными узлами находилась полностью в распоряжении Медслужбы: здесь был лазарет, операционная, хранилище медикаментов, жилые отсеки и кабинеты медперсонала. Все это хозяйство располагалось между двумя продольными коридорами, соединяющиеся через каждые 70–80 метров широкими проходами. Один из таких переходов начинался сразу после задраенных нынче дверей, за которыми их поджидал обесточенный транспортный узел. Второй переход Вещунья могла бы увидеть, просто обернувшись, если бы не две помехи: во-первых, отсутствие света – светящиеся в темноте маркеры ничего кроме них самих не позволяли разглядеть, а уже размещенных людьми осветительных стержней не хватало на такое расстояние. И второе – сомкнувшиеся в сорока метрах аварийные перегородки, с пылающими полумраке алым багрянцем предостерегающими надписями. Зачем и кому понадобилось превращать весь медицинский блок в ряд изолированных отсеков – а аварийные перегородки падали или все вместе, или не падали вообще – Вещунья не могла даже предположить, но не преминула выругаться про себя. Без подачи энергии от реграва или аварийных генераторов с каждой переборкой придется разбираться отдельно, а это время и трата далеко не бесконечных ресурсов энергоблоков. В десантном модуле был запас как раз на такие случаи – и все же…

Она повернулась к Психу – раз Жеска взяла на себя короткий отрезок до поперечного перехода и задраенной двери к транспортному узлу, значит, он приглядывал за противоположной стороной коридора, заодно дожидаясь напарницу:

– Где Мурена и Умник?

Не опуская рейкер, направленный в сторону алых надписей «ТРЕВОГА! ПРОХОД ВОСПРЕЩЕН!», Псих кивнул в стороны выхода с первой палубы:

– За поворотом.

– Что они там забыли?

– Умник потрошит резервный терминал, Мурена прикрывает, – пожал плечами Псих.

Вещунья сощурилась, со второй попытки найдя в дюжине шагов от них чуть выступающий из стены терминал. Вызвала меню коммуникатора и подключила новый канал связи:

– Мурена, что у тебя?

– Ничего. Умник пытается оживить панель – пока глухо.

– Без штатного питания – глухо и останется, – сипло пробасил Умник, в свою очередь подключаясь к разговору. – Что командная, что инфосеть – бездонные бочки, как есть. Попробуем оживить – будем питать весь корабль, пока не сдохнут энергоблоки. А они сдохнут, быстро сдохнут. Это я гарантирую.

– А я гарантирую, что ищущим приключений на свою задницу, приключения организую. Чем вас терминал у выхода не устроил? – сердито поинтересовалась девушка.

– Во-первых, тем, что там простой терминал, а здесь терминал ТехСлужбы. Во-вторых, тот раздолбан в хлам, – невозмутимо ответил Умник. – Дырку мы прожгли не там, где нужно.

Мурена вообще ничего не ответила: в отношении самостоятельности и умения понимать приказы так, как ей удобно, она могла поспорить с Психом. Нет, по глупому ни Мурена, ни напарник Вещуньи рисковать не будут, но сунуть нос туда, где есть риск без него остаться – это за милую душу.

Вещунья покосилась на задумчиво изучающего задраенную переборку Психа – ее напарник пожал плечами и рейкером показал сначала на терминал, а затем – на лежащие стопкой чуть в стороне кругляши диаметром как раз с прорезанный десантным модулем тоннель. Наружный и внутренний слой брони, термоизолирующая прослойка между ними, и собственно стена коридора первой палубы. Девушка лишь огорченно цокнула и внимательнее посмотрела на стену перед ними.

Десант с использованием модулей на базе отрабатывался, может, не так часто, как следовало бы, и Вещунья только теперь вспомнила про «милый» сюрприз для тех, кто мог встречать абордажную группу: закачиваемый перед самым концом прожига в проделанный туннель инертный газ под большим давлением. Затем прожиг завершался – и все, что было прорезано выдвинувшимся от модуля трубой-переходником, как пробку вышибало внутрь корабля. И это еще гуманный вариант – радикальный отличался закачиваемым составом: иногда легковоспламеняющаяся смесь, иногда какая-нибудь ядовитая гадость. Или же безыскусный, но действенный способ: пара-тройка гранат, выметаемых напором газа.

Тэш’ша, в свою очередь, не брезговали тем же, отчего редко какой десант, добравшийся до вражеского корабля, удавалось пресечь в момент высадки. Не зря десантные модули обе стороны стремились уничтожить любой ценой… хотя, если дело доходило до десантных модулей, то обычно у обороняющихся к тому времени оставалось очень мало средств кого-либо уничтожать. И приходилось одним рвать жилы в попытке прорваться к жизненно важным узлам корабля, а другим – расшибиться в лепешку, но положить всех незваных гостей, прежде те успеют натворить дел.

Вещунья, аккуратно ступая, пересекла коридор, осмотрела широкую и глубокую вмятину, окруженную мелкими трещинами и серебристо-белыми узорами царапин: удар был достаточно силен, чтобы частью сорвать, частью раздробить в декоративные панели, и оставить эти отметины. Потом выбитые «блины» швырнуло три-четыре раза поперек коридора – и одним из таких рикошетов зацепило панель инфосети. Кто-то из ее звена не очень удачно разместил один из осветительных стержней прямо над щитком, отчего она сначала не разглядела вертикальную трещину, разделившую терминал на две части.

– Умник, с нашими ресурсами от терминалов толк будет? – уже без раздражения в голосе спросила Вещунья.

– Нет, – лаконично бросил тот.

– Тогда заканчивайте. Мурена, пусти «паучка» в коридор, Умник – проверь механизм двери. Не по себе мне здесь… – невпопад закончила она, опустив руку на гравитатор на поясе. Дурнота накатилась со стремительно потяжелевшим телом: в пониженной гравитации есть свои плюсы, но на случай боя лучше обойтись без нее.

Распоряжение Мурене и Умнику она передала, перейдя на общий канал связи звена. Киборг, услышавший про «паучка», оставил Тихоню что-то регулировать в поворотном механизме, вытащил из стоящего сразу за треногой турели контейнера толстый диск в защитной оболочке серого цвета. Метко бросил капсулу-диск с разведывательным дроном выглянувшей из-за поворота коридора Мурене, второй и третий диски подхватил Псих, убравший рейкер за спину. Вещунья перевела свою «Бурю» на огонь очередями и отошла к перегородившей коридор стене, с которой как раз закончили возиться Везунчик с Цыганом, настороженно смотря в сгущавшийся уже шагов через двадцать зыбкий сумрак. Цыган принялся помогать Психу, а Везунчик встал рядом с лидером звена, водрузив «Бурю» на край щита, рейками точно на тревожную надпись на перегородке. Вещунья только раз взглянула на укоротившиеся почти в два раза и раздвинувшиеся в крайние позиции рейки оружия Везунчика, но ничего не сказала: если ему спокойнее с плазмоидом в разгонной камере – пускай стоит.

Люди работали молча и быстро – и именно это молчание лучше всего подсказывало Вещунье, что ее звено выбито из колеи происходящим. Им не мешали высадиться, не мешали развернуть опорный пункт, не мешали приготовиться к возможному бою, никто не пытался связаться с ними, не выходил на встречу. Мертвая, угрюмая тишина окружала их, отчего каждый звук казался излишне громким, резал слух, заставлял замирать и прислушиваться.

Только сейчас Вещунья поняла: то, что она считала тишиной в «ночные» часы на базе – лишь выработанная за пару лет службы под началом Фарбаха привычка не замечать естественные для боевого корабля шумы. Шелест гонимого через вентиляционные щели воздуха, тихая, почти неуловимая вибрация огромного корпуса боевой базы, изредка раздающийся тонкое попискивание от настенных терминалов и блоков климат-контроля. Отдаленный, пульсирующий гул периодически включающихся маневровых двигателей – именно во время покоя «ночного» отдыха их и можно было услышать. Приглушенный топот бегущей по коридору очередной смены пилотов или техников, спешащих что-то наладить, исправить, помочь с внезапно возникшим авралом. Она привыкла не замечать, не обращать внимания на ставший неизменным спутником их жизни на «Гетмане Хмельницком» шум, но здесь она вдруг поняла, как на самом деле много звуков было в кажущейся «тишине» боевой базы.

На «Молохе» же беззвучие было абсолютным. Дыхание людей, негромкий лязг и скрежет металла, тихая мелодия сигналов от развернутого анализатора и аналитического блока, пощелкивания включающихся «паучков» – все это каким-то образом терялось в объятиях тишины мертвой «арки». Вещунья вдруг ощутила порыв обернуться, убедиться собственными глазами, что они с Везунчиком не остались одни, что звуки из-за спины не галлюцинация.

Она никогда не чувствовала такого. Что-то неправильное было в молчаливом «Молохе», странное – и, как она не старалась, необъяснимое даже для нее самой. Девушка не могла подобрать слов, чтобы выразить обуревавшие ее ощущения, не могла даже точно сказать, что беспокоит ее до такой степени, что хочется немедленно отдать приказ об отходе с корабля. В чем-то это было сродни балансированию на грани сна, постоянной борьбе с усталостью и желанием сомкнуть глаза «на минутку», сродни накатывающемуся в такие минуты состоянию, когда секунду-другую ты не можешь понять, спишь ты или нет.

Движение над головой привлекло ее внимание: сплюснутое, едва ли больше десяти-двенадцати сантиметров в длину создание, закованное в угольно-черный панцирь, ползло по потолку, быстро-быстро перебирая десятью тоненьких полупрозрачных лапок. Вот оно замерло, точно прислушиваясь к той же тишине, что беспокоила людей, панцирь подернулся рябью, замерцал – и «паучок» пропал. Лишь если очень внимательно приглядеться к тому месту, можно увидеть переход между настоящим потолком и спроецированным над панцирем изображением.

Второй «паучок» ловко переполз через край щита, спрыгнул на палубу и пополз вперед, к выделявшемуся в полутьме около опущенной переборки черному квадрату спуска на вторую палубу. Вещунья следила за ним, пока он не превратился в слабо видимую копошащуюся во мраке тень, и вызвала меню коммуникатора:

– Черныш, где наша «личинка»?

– Внизу, на второй палубе. Летает между трапами к нам.

– Что-то необычное там есть?

Черныш устало хмыкнул:

– Ничего, чего нет у нас. Зато есть новости с ангаров.

Последнюю фразу он сказал, перейдя с общего на персональный канал Вещуньи, так чтобы его слышала только она. Девушка посмотрела на Везунчика, держащего под прицелом коридор, и в свою очередь ушла с общего канала.

– Что там?

– Личинка добралась до ангаров. Там что-то непонятное. Следы высоких температур, разрушения перегородок между отсеками… – он помедлил, прежде чем закончить. – Начиная с четвертой палубы и ниже… много биологических фрагментов.

Вещунья вздрогнула, обернулась к пилоту «Жнеца», и встретилась взглядом с усевшимся на пустом контейнере у аналитического блока Чернышем. Прозрачная пластина шлема не давала разглядеть выражение его лица, только переносицу и глаза, окруженные сеточкой морщин – с трудом, правда, различимых на темно-коричневой, почти черной коже пилота. И Вещунья увидела в глазах Черныша отражение не отпускавшего ее чувства, будто все происходящее – дурной, тяжелый сон: ничем другим не объяснить нарочитое использование бездушного рапорта навкома «Жнеца», как будто и он пытался скрыться за ширмой терминов.

– Дальше, – потребовала она.

– В ангаре все уничтожено: «личинка» непрерывно лавирует между обломками и остатками космолетов. Там был бой – и, кажется Вещунья, в средствах себя никто не стеснял. Сворки ангаров закрыты, броня не пробита – иначе мы бы обломки еще на подлете заметили. Вся сброшенная часть разгерметизирована, следов радиоактивного заражения нет.

– Среди… – Вещунья заколебалась, но все же продолжила, – фрагментов только человеческие?

Черныш отвел взгляд, уставившись на развернувшиеся над аналитическим блоком экраны.

– «Личинка» проверяла выборочно. Других пока не нашла.

Вещунья до боли закусила губу. Поймала вопросительно-встревоженный взгляд Психа – закончив с «паучками», ее напарник ждал, пока она завершит разговор, чтобы наконец вплотную заняться тем, ради чего они сюда прилетели. Да и остальные, как сообразила девушка, тоже заинтересованно поглядывали на лидера звена. Тряхнул головой, она переключилась на общий канал, и сжато повторила для всех то, что сказал Черныш.

Разве что обошлась без «биологических фрагментов», заменив обтекаемым «останки».

Доклады остальных сюрпризов не принесли. Атмосфера пока была в норме, анализатор повторил вердикт «личинки»: «опасных бактерий и газов не обнаружено». Умник освидетельствовал механизм двери и гарантировал, что с ней проблем не будет. Информационная и командная сеть признаков жизни по-прежнему не подавали, питание в бортовой сети отсутствовало. Опорный пункт развернут и готов к обороне – здесь и Псих, и Цыган отчитывались не без скепсиса в голосе. Да и Вещунья прекрасно понимала, что даже с дополнительной броней – это больше иллюзия защиты: «Буря» на полной мощности пробьет и броню, и щит, и того, кто за ним будет прятаться. И все же лучше уж такая защита, чем вообще никакой.

После короткого рапорта Психа всеобщее внимание сконцентрировалось на Вещунье. Девушка попросила Черныша вызвать схему «Молоха», а про себя вновь пожалела, что с ними нет Звезды. Рыжеволосая напарница командира первой эскадрильи базы отличалась бульдожьим упорством в достижении цели и умением заставлять даже отъявленных строптивцев работать в одной упряжке.