Текст книги "Родиться в Вифлееме [СИ]"

Автор книги: Дмитрий Виконтов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 34 страниц)

– Командор на мостике, – хрипло приветствовал их дежурный, часто моргая красными от недосыпания глазами. Навком базы отреагировал чуть быстрее, переслав на визор Фарбаха успокоительный отчет.

Фарбах механически кивнул, окидывая взглядом ставший родным мостик боевой базы. Вытянутый овал с равномерно размещенными по периметру рабочими местами, над которыми висели спроецированные экраны, и «яма» в центре, представляющая собой уменьшенная копию овала. Сверху весь мостик накрывал один огромный обзорный экран, на котором в данный момент единственным достойным внимания объектом был оконтуренный белым на фоне звезд корпус «Авангарда». Он же – но в сопровождении столбцов технических данных, диаграмм и отчетов, висел над «ямой», примерно на полтора метра выше основного уровня мостика в виде голограммы.

– Открыть канал связи с «Авангардом», – распорядился командор, поднимаясь за свой пульт. Блейк, перебросившись парой слов с помощником главного навигатора, встал него за плечом.

Тихо тренькнуло, в воздухе над проектором проявился экран. Сверху вниз пробежали белые полосы, экран потемнел, теряя прозрачность – и они увидели мрачного капитана АРК, сидящего в кресле с замотанной регенерационными лентами головой.

– Командор, мы запустили двигатели, – резко бросил он. – Мощность реграва – 27 % от нормы, тяга – 75–78 % боевой. Начинаем синхронизацию импульсов.

Фарбах и Блейк одновременно посмотрели на голограмму «Авангарда» – там бледно-зеленым пульсировала корма, а на высветившихся вокруг нее экранах бежали данные, подтверждающие слова командира «арки». Фарбах нервно дернул щекой, вновь переводя взгляд на экран перед ним.

– Пауль, какого лешего вы там вытворяете? – тихо, но не менее от того грозно процедил командор. – Вам всем жить надоело? У вас практически не осталось проекторов экрана, только-только ликвидировали последние пожары… Вас первый попавшийся «кот» плевком на тот свет отправит.

– Значит, пока он будет плеваться, вы вырвете ему глотку, – улыбка на лице полковника Пауля Райтсена была одновременно и упрямой, и ожесточенной, и обреченной. Он не испытывал иллюзий по поводу предстоящего, – «Гетман Хмельницкий» должен уйти. Мы не знаем, что с «Молохом», – его лицо не изменилось, но голос дрогнул: с полковником Хейором, командиром «Молоха» он был знаком не один десяток лет, еще с Лётной Школы Цереры. Они – как и сам Фарбах – были одними из немногих, кто прошел как ад Церерианской битвы, так и беспощадный бой у Алос-12. – У вас остаются только космолеты. Если будет бой – этого может быть недостаточно. Мы обеспечим прикрытие и дадим вам время.

– Вы не успеете синхронизировать импульсы, – Блейк смотрел на бегущие строки под голограммой «арки», описывающие параметры его нового курса. – У вас не меньше часа уйдет на торможение и новый разгон. До «Молоха» остается всего шесть часов.

Фарбах бросил короткий взгляд на голограмму, потом требовательно взглянул на Райтсена.

– Мы прикинули, что можно сэкономить на торможении, – командир «Авангарда» посмотрел на невидимый для командора и его заместителя экран, потом набрал команду на развернувшейся перед ним клавиатуре. – Вот расчет.

Экран перед людьми мигнул, сдвигаясь в сторону. На его месте появился зеленоватый куб, в котором белая линия прочертила предполагаемый курс боевой базы. Затем замигала точка «Авангарда» и от нее пошла желтая линия, сужающейся вытянутой в одну сторону спиралью обвивая траекторию «Гетмана Хмельницкого». По схеме прошла рябь, и точки двинулись по линиям: сперва вперед вырвалась белая, но примерно в трети полета от цели, после планируемой коррекции курса, желтая вновь сблизилась и практически уравняла импульс и вектор движения.

– Хитро, – оценивающе произнес Фарбах. – Но часа два вы будете предоставлены сами себе. Я не буду выпускать космолеты без подтверждения о противнике, ремонтных бригад дать не могу – все заняты по уши. До сближения транспорты в обе стороны не полетят, – он посмотрел на хронометр, – им всего двадцать пять минут осталось.

Пауль с монитора кивнул:

– Еще один рейс остался. Мы отправили вам всех раненых и тех, кто не нужен на время корректировки траектории. Мертвые… – он вздохнул, а глаза полыхнули яростью. – Мертвые будут с нами.

– Сколько вам нужно людей?

– На мостике – тринадцать человек со мною, семь – в реакторном отделении, и пятеро у двигателей; еще пять-семь техников на подхвате. Мы отправим вам топливные капсулы и боезаряды для космолетов, и все, что осталось от медицинских запасов. Снаряды для РкОдов и торпеды оставим себе – пригодятся.

Фарбах ничего на это не ответил, молча смотря на полковника. Ему страшно хотелось наорать на упрямца, заставить отказаться от этого самоубийственного решения… но он понимал справедливость всего сказанного. Если бы на «Авангарде» не смогли запустить двигатели, если бы импульсы движения отличались еще сильнее, если бы…

Капитан был прав – «арки» должны защитить боевую базу любой ценой. Никому здесь не требовалось объяснять, что в случае нового боя тэш’ша сделают все возможное и невозможное для уничтожения так сильно досадившей им Кунна’а Хенса.

– Действуй, Пауль, – негромко и мрачно бросил Фарбах. – Когда мы вернемся – я с тебя шкуру спущу.

Впервые с начала разговора капитан «Авангарда» широко улыбнулся.

– Да, сэр.

– Есть еще проблема, о которой вы забыли, полковник, – Блейк, все это время изучавшей переданную схему, напомнил о себе. – На первом витке вы зацепите аномалию.

Райтсен поморщился, набирая очередную команду. Куб вновь мигнул, почти исчез, потом обрел четкость. Теперь траектории боевой базы и АРК окружала выделенная темно-синим цветом зона. Со стороны казалось, что оба корабля стремятся поскорее выйти из объятий огромной медузы, выпроставшей им вслед бесчисленные щупальца.

– Мы не забыли, полковник Джонсон. На семьдесят восьмой минуте воздействие аномалии превысит безопасный уровень, на девяносто первой – достигнет локального максимума.

– И? – Фарбах вопросительно заломил бровь. Капитан «Авангарда» вновь мрачно усмехнулся.

– Гиперпривода у нас нет – все сгорело после взрыва на выходе. Реграв на трети мощности – с единственным термоядерным реактором это предел, на котором мы можем стабилизировать рабочую область. При прохождении аномалии мощность мы снизим до 20 % от нормы, отключим все, включая гравитацию и регенерацию воздуха. Работать будут только навком, командная сеть и двигатели.

– А возмущения в контуре гиперпривода «Кракена» достигли двадцати пяти процентов, – негромко напомнил Блейк.

– «Кракен» залетел гораздо дальше, чем зайдут они, – не поворачивая головы, ответил командор. – И все же… Пауль, вы слышали?

– Да, командор, – Райтсен упрямо выпятил губу. – Гиперпривод – это не реграв. Разница…

– Небольшая! – перебил его Фарбах. – Мне не требуется консультация техников, чтобы сказать: с одним реактором в стабилизирующем контуре вам и пятнадцати процентов хватит.

– Мы все понимаем, сэр, – опять кивнул Райтсен. – Я считаю риск минимальным – и, в нашей ситуации, допустимым. Мы попробуем еще выгадать еще чуть-чуть мощности – может, получится проскочить на 15–17 %.

Фарбах переглянулся с заместителем; Блейк чуть заметно пожал плечами. Полковник Райтсен был не дурак, возможности своего – остатков своего – корабля знал, а здорового авантюризма в нем было не меньше, чем в любом из людей здесь. В конце концов, любой рейд на тэш’шскую территорию был самоубийственной авантюрой – одной больше, одной меньше…

– Действуйте, – повторил свои же слова Фарбах, но сам при этом смотрел на схему, где синяя «медуза» тянулась вслед кораблям.

Сюрприз, свалившийся им на головы в этой богом забытой системе. Едва боевая база вышла из гиперпространства, как гравидетекторы и сенсоры подняли тревогу: нечто вызывало возмущение в любых устройствах, где был задействован эффект Веллера. Гиперприводы, защитные экраны, главные орудия базы – смертельно опасные возмущения затронули все, но основная угроза крылась в стабилизирующих системах регравов. Окажись точка выхода на какой-то час полета дальше, никого бы не осталось в живых. И слабым утешением служило то, что случись все это с ними – никто не успел бы ничего ни понять, ни сделать хоть что-то.

«Гетман Хмельницкий» успел уйти в безопасное пространство, но тут же обнаружилась вторая проблема: даже здесь, где влияние на реграв почти не ощущалось, аномалия продолжала вносить возмущение в работу гиперпривода. Первая же попытка уйти в гиперпространство приведет – в самом лучшем случае – к полному выходу гиперпривода из строя. Не говоря уж о том, что после этого про их присутствие и местонахождение в системе с точностью плюс-минус миллион километров будет знать каждый «кот».

И уже когда командор с навигаторами решили, что их больше ничего не удивит, настала очередь последнего сюрприза: аномалия неторопливо, но неотвратимо сдвигалась следом за боевой базой. Высланные во все стороны зонды и патрули подтвердили, что «Гетман Хмельницкий» оказался в своеобразном «бутылочном горлышке», окруженный аномалией. Единственным возможным для него направлением оставалось двигаться вперед, надеясь, что рано или поздно, но они выскочат из ловушки – а в том, что это ловушка сомнений ни у кого не оставалось.

– Оставайся на связи, Пауль, – Фарбах коснулся пульта, вызывая навигаторов. – Майор, что с зондом?

Главный навигатор отозвался немедленно, тщетно пытаясь изгнать из голоса следы усталости и опустошения – сейчас именно на навигаторах лежала львиная доля заботы о спасении базы.

– Сэр, сообщение получено, заканчиваем дешифровку. Зонд передал большой объем видеоматериала… – будто оправдываясь, добавил навигатор.

– Заканчивайте быстрее, майор, – не стал дослушивать до конца Фарбах. – Передайте приказ патрулю на малом периметре подобрать зонд.

Командор разорвал связь, прежде чем навигатор успел ответить. Капитан «Авангарда», молча слушавший их, откашлялся:

– Мы можем на третьем витке отправить наши…

Теперь Фарбах отмахнулся и от него.

– Не надо – у нас достаточный запас. Но техникой раскидываться все равно не стоит, – он устало потер виски. – Потом – на зонде может оказаться дополнительная информация.

– Вещунья такого обычно не делает, – заметил Джонсон.

Командор скривился, будто от приступа зубной боли:

– Кроме Вещуньи там Псих есть. А его ж ты знаешь – он на вылетах только Звезду с Джоном боится.

И шеф безопасности, и капитан «Авангарда» дружно улыбнулись, хоть и поводов для веселья у людей было маловато.

– Жаль, что Шонт не успел вернуться, – посерьезнев, вздохнул Джонсон. Фарбах согласно кивнул:

– Да, я тоже предпочел бы его видеть там, на «Молохе». Желательно в компании с Жанной. Аня – молодец, вопросов нет, но иногда ее заносит. Надеюсь, она правильно поняла, что я ей…

Фарбах осекся на полуслове, заметив, что за спиной Джонсона выросла фигура в светло-синем мундире навигационной службы. Майор Каас – низенький толстяк с одутловатым землистым лицом, с которым совсем недавно говорил по внутренней связи командор, – выглядел одновременно и встревоженным, и растерянным. Как всегда тяжело дыша, он то и дело сжимал короткие толстые пальцы в кулаки, – у главного навигатора боевой базы была вредная привычка в тревожной ситуации бешено жестикулировать, размахивать руками прямо перед лицом собеседника. Майор знал, как это раздражает, с собой боролся и даже достиг определенных успехов – но полностью контролировать свои руки так и не научился.

– Расшифровка закончена, майор? – обманчиво-мягко поинтересовался Фарбах, явно намекая, что причина, вынудившая навигатора оторваться от работы над сообщением Вещуньи, должна быть крайне убедительна. Майор поежился под его взглядом, но не отступил: протиснувшись между Джонсоном и стеной мостика, он замер перед командором.

– Весь видеоматериал дешифрован, мой заместитель заканчивает обработку доклада Вещуньи. Целостность данных подтверждена, навком сверил код безопасности – нет никаких признаков вмешательства; все будет готово меньше чем через десять минут, – и прежде чем командор успел задать напрашивающийся вопрос «ну так что ты тут делаешь?..» торопливо выпалил. – Сэр, я… то есть, мы закончили первичный анализ данных с гиперприводов базы и «Авангарда», а так же данные с «Кракена» капитана Гориня и запущенных в аномалию зондов. Сэр, это заслуживает вашего внимания, – добавил Каас, заметив слегка удивленный взгляд капитана «Авангарда» с экрана над пультом командора.

– Это настолько важно, что не может подождать? – скорее для порядка осведомился Фарбах. Главный навигатор «Гетмана Хмельницкого» может и выглядел этаким неуклюжим колобком, но дело свое знал на ять. А последний раз он ошибался… да, собственно, он и не ошибался по-крупному на памяти командора ни разу. С одной стороны, это было в порядке вещей: согласно гулявшей по флоту мрачноватой шутке навигаторы бывают или точные, или мертвые. С другой, на «Гетмане Хмельницком» служили лучшие – никаких других вариантов Фарбах на пару с Джонсоном экипажу не оставляли. Те, кто не выдерживал, или попросту не мог соответствовать требованиям командора – или уходил, или погибал.

К чести экипажа, и к чести командора – большинство становилось именно теми, кого он хотел видеть на своем корабле: умелыми, опытными профессионалами, умеющими думать быстро и правильно, и умеющими отстаивать свою точку зрения.

Вот и Каас резко мотнул головой в ответ на реплику Фарбаха:

– Нет, сэр. И, сэр, я просил бы, чтобы наш разговор никто не слышал, – главный навигатор сделал едва уловимый жест себе за спину.

Фарбах удивленно посмотрел на майора, но колебался недолго – под левой рукой появилась клавиатура с миниатюрным экраном. По палубе почти вплотную к возвышению с командорским пультом стремительно пробежала вереница белых вспышек, в ушах у командора, Джонсона и Кааса заломило, заныли зубы. Изображение капитана «Авангарда» пошло полосами, на миг застыло изломанное, искаженное, точно разваливающаяся на части мозаика. Гул напряженной работы на мостике бесследно исчез – и только сейчас с легким удивлением Фарбах понял, как же на самом деле был шумно. В ушах звенело – но на этот раз не от работы стационарной «глушилки», а от непривычной тишины.

– Докладывайте, – Фарбах отвернул визор, кончиками пальцев помассировал глаза. – Я так понял, у вас появились новые данные по аномалии?

– В общем, не только, сэр… – тут командор, не открывая глаз, звонко хлопнул ладонью по пульту.

– Каас!

– Да, сэ… Простите, – навигатор встрепенулся, оглянулся на Джонсона, потом снова посмотрел на Фарбаха. – Это не аномалия.

Теперь на часто дышащего толстяка с одинаковым выражением уставились сразу двое: шеф безопасности «Гетмана Хмельницкого» и капитан «Авангарда».

– Интересно, а тот бред, что несут гравидетекторы у меня – массовая галлюцинация? – раздраженно бросил с экрана Райтсен. – Или…

– Это не аномалия, – раз за разом сжимая кулаки, упрямо и чуть громче повторил Каас. – Это похоже на пространство Чадера.

Райтсен только собиравшийся выдать что-то сердитое, нахмурился. Фарбах вернул на место визор и посмотрел снизу вверх на своего навигатора, взглядом предлагая продолжать.

– Еще до войны Чадер пытался объединить теорию возмущения вакуума, на которой основана работа регравов, и ее переработанный вариант, обосновавшей возможность гиперперехода и конструкцию гиперпривода. Когда теории только появились, первые гравидетекторы не позволяли получить достаточно точные данные – и не было проблем с объединением уравнения Веллера с уравнением Веллера-Хигса в одну систему. Но уже через сорок лет стало ясно, что первоначальные данные были взяты со слишком большим упрощением; с уточненными данными решения обоих уравнений противоречили друг другу…

– …но каждое уравнение для своей области работало и работало неплохо, – Фарбах снова ударил ладонью по пульту, останавливая разгорячившегося навигатора и заканчивая вместо него. – Вплоть до сегодняшнего момента несовместимость уравнений считается главной проблемой астрофизики и едва ли не крупнейшей научной загадкой. Чадер выдвинул сумасбродную гипотезу, не смог ни самостоятельно доказать, ни заинтересовать ею научные круги, подвергся травли – и умер с клеймом фантазера, – командор, высказав все на одном дыхании, с «доброй и ласковой» улыбкой посмотрел на чуть опешившего навигатора.

– Майор, здесь все с высшим образованием… – покосился на экран, – …некоторые даже с двумя. Астрофизику, теорию навигации и все связанное с работами Веллера преподают на первых курсах… и у нас очень мало времени. Вы сказали, что там, – Фарбах кивнул в сторону все еще висящей над пультом схемы движения кораблей, – пространство Чадера. Что это значит для нас? Естественно, кроме того, что теория Чадера оказывается не такой сумасбродной, как полагали?

Терпеливо снесший выволочку, Каас негромко, будто не доверяя работающей «глушилке», ответил:

– Мы не можем уйти в гиперпространство. Мы погибнем при прыжке.

Джонсон шумно вздохнул, с экрана тихо чертыхнулся Райтсен. Фарбах только нервно дернул веком, плотно сжав губы.

– Из-за того, что мы так близко к… к «этому»?

– Из-за того, что как бы не составляли маршрутную карту, прыжковый вектор пересечет… – майор помялся, подбирая слово, и, в конце концов, пожал плечами, – аномалию. Моя секция может предоставить расчеты, если потребуется, но я более чем уверен – нас просто выбросит прямиком в это пространство. Возмущение в рабочей зоне реграва превысит безопасный уровень, стабилизирующий контур не справится… и база погибнет.

– И еще, что я хотел сказать, командор, – торопливо добавил Каас, не дав ни Фарбаху, ни Джонсону вставить и слова. – Мы проверили дважды данные навкома, записи регистраторов гиперпривода, все, что удалось получить с «Авангарда», – он посмотрел на внимательно слушавшего полковника Райтсена. – Ошибки не было. Даже в мелочи – не было. Маршрутные карты составили правильно, параметры последнего прыжка ни разу не вышли за пределы нормы, не было сбоев в работе гиперприводов – мы должны были выйти вместе, как и уходили в гиперпространство. С одним общим импульсом относительно одной общей траектории, – завершил главный навигатор базы: злость на свалившиеся им на голову неприятности отчетливо читалась в его голосе. – Это не ошибка. Это не случайность. Что-то вмешалось и разбросало нас вдоль безопасного участка, нарушило синхронизацию импульсов и окружило пространством Чадера.

Наступила тяжелая, гнетущая тишина. Ни трое у пульта командора, ни командир «Авангарда» с экрана – никто не решался говорить первым. Как верно сказал Фарбах, все были достаточно образованными людьми, чтобы хоть приблизительно представить мощь, требуемую на подобный фортель. И у всех хватало воображения, чтобы – пускай на миг – почувствовать безотчетный, иррациональный страх.

Полковник Райтсен повел головой, разминая затекшую шею. Поморщился от боли, машинально касаясь белых полос регенерационной ткани на затылке.

– «Коты»?! – полувопросительно-полуутвердительно произнес он.

Фарбах медленно, как бы размышляя совсем о другом, покачал головой; Каас в свою очередь энергичным жестом выразил несогласие.

– Вряд ли… вряд ли… Слишком круто… даже для них…

– Тэш’ша не стали бы играть с нами. Чертовы прагматики… – буркнул Джонсон. Командор согласно кивнул:

– Да уж, этого у них не отнять: раса победившего универсализма и прагматизма, что б их… «Коты» рады бы нас живыми сцапать… и поодиночке в космос повыкидывать. Но имея в лапах синицу – не стали бы гоняться за журавлем. Не будут они так рисковать. Это не они.

Райтсен скривился, но спорить не стал. Наверное, ему, как и остальным, пришла в голову простая мысль: умей тэш’ша делать подобное – война давным-давно бы закончилась.

– Майор, мы можем попытаться пройти эту аномалию – неважно, что она представляет, – если полностью заглушим реграв?

– Командор, попытаться можно, но вопрос в том, насколько она велика, – не иначе, навигаторы эту идею обсуждали, раз Каас ответил без раздумий. – На повторный запуск реграва нам нужно два-три часа. Если экономить на всем – даже на гравитации – регенераторы продержатся сутки. Я не знаю, успеем ли мы проскочить за эти сутки… и не представляю, как это выяснить в нашем положении, – навигатор беспомощно развел руками. – Глубокое сканирование разве что… но тогда про нас будет каждый корабль в системе… а то и на парсек-другой от нее.

Фарбах коротко и зло хохотнул, уже в третий раз прихлопнул ладонью по многострадальному пульту.

– Вижу, оптимизмом вы не страдаете, майор. Глубокое сканирование отпадает – и, выходит, другого способа нет? Значит, не будем воду в ступе толочь. Что с дешифровкой? – командор боевой базы вновь вызвал клавиатуру и набрал команду. У основания «командорского гнезда» зажглась и погасла белая полоса – и со звоном в ушах вернулись привычный шум лихорадочно работающего сердца могучей боевой базы. Скоротечное совещание командора с главным навигатором, естественно, не осталось незамеченным, но ни излишнего любопытства, ни особой тревоги люди не проявляли, занимаясь своими делами.

Глаза майора Кааса на пару секунд остекленели, когда он вызвал меню связи визора и послал запрос своему заместителю. Затем моргнул, перевел взгляд на Фарбаха.

– Все готово, сэр. Сообщение с зонда дешифровано, идентификационный код проверен.

– Перекиньте на мой пульт… и дублируйте на «Авангард», майор.

Навигатор еще на миг ушел в работу с визором.

– Готово. Разрешите идти, сэр?

– Свободны. Майор, – только Каас повернулся к ступеньке с «гнезда», как его остановил негромкий возглас командора. – Вы и ваши ребята – молодцы. Хорошая работа.

– Спасибо, сэр. Жаль, что это все, что мы смогли сделать.

– Этого достаточно. Будет что-то еще – докладывайте немедленно.

– Есть, сэр, – и в голосе, и на лице грузного навигатора явственно читалось удовольствие от заслуженной похвалы. Для очень многих – если не вообще всех – на боевой базе быть отмеченным «их стариком» значило зачастую больше, чем иная побрякушка от Военного Совета.

Фарбах смотрел, как Каас идет к своему месту, практически на противоположной стороне мостика. Слабо улыбнулся:

– С этими мальчишками и девчонками я иногда себя чувствую на все свои годы… – хмыкнул и протянул руку к развернувшейся над пультом клавиатуре. – Ну, давайте посмотрим, что там Вещунья нам вещает…

Сиф’та Оариис-с, система безымянной звезды. Окрестности АРК «Молох»

Корабль появился неожиданно.

Они ждали его, жадно вглядываясь в вечную ночь космоса, следя за отсчетом секунд навкомов, то и дело переключаясь на гравидетекторы, чтобы лишний раз проверить точность курса – и все равно он вынырнул на обзорный экран внезапно. Как Летучий Голландец, тающийся в пелене бури, так и этот корабль, казалось, до последнего мига терпеливо выжидал за иссиня-черной завесой усыпанной алмазами звезд. И лишь когда сканеры обзорных экранов наконец-то нащупали его массивный корпус, он позволил себе выплыть из черноты, отобразившись на обзорных экранах звена желто-зеленым силуэтом, практически лишенным подробных деталей – здесь, в шести с немалым хвостиком миллиардов километров от тускло-алой звезды сканерам «Стрел» и «Воронов» приходилось нелегко. Благо единственному в звене «Жнецу» отсутствие достаточных для освещения корабля источников света мешало меньше, так что изображение на экранах космолетов большей частью состояло из реконструкции «Жнеца», дополненной данными со сканеров истребителей.

В сферах радаров две точки, почти сливающиеся в жирное синее пятно, висели ниже плоскости выпущенного с боевой базы звена. Ничего, в общем-то, удивительного, так как после первого сигнала со сканеров, обнаруживших по курсу массивный объект, всему звену пришлось слегка попотеть, чтобы с минимальной погрешностью выйти на цель. А без малого двадцатиминутное торможение на 4–7g не очень-то способствовало точности навигации – особенно, если приходится лететь без ориентиров, полагаясь только на расчеты навкомов.

И удачу.

– Минус сорок километров в секунду относительно базы, – коммуникатор «Ворона» донес второго пилота в звене. – Хотел бы знать, что себе навигаторы думали, коль нас так разнесло…

– Псих, навигаторам наш старик займется, – лидер звена не отрывала взгляда от выделенного белым маркером «Молоха». Две трети звена шли разреженным строем у края малого периметра «арки», единственный их «Жнец» и три «Стрелы», тянущие десантный модуль, держались поодаль. – Черныш?

Плечи и шея отозвались тупой, тягучей болью, стоило ей повернуться, чтобы посмотреть на оконтуренного зеленой линией «Жнеца» – их глаза и уши в этом вылете. Компенсаторы – компенсаторами, тренировки – тренировками, и все же треть часа, пока перегрузка вдавливала их в мягкие кресла, стискивала груди, мешала нормально дышать – совсем не мед.

– Тихо, – коммуникатор передал неторопливый, глуховатый голос Черныша с его неподражаемой манерой проглатывать окончания и смягчать твердые звуки, насколько это вообще возможно: знаменитый на всю Конфедерацию выговор выходцев с Ордаля – не очень большой, но далеко и не маленькой колонии на окраинах Тай-Сейна. Она не знала, почему именно на этой планете – холодной, негостеприимной, бедной плодородными почвами и со скудной экосистемой – вообще появилась колония, почему разрослась и сохранилась, откуда взялся этот говор, да и много других «почему» – капитан Хаутасен, которого все сослуживцы предпочитали звать Чернышом, про Ордаль рассказывать не любил. – На всех каналах тихо. Маяк молчит. Опознавательного кода нет. Нас не сканируют…

– …орудия не наводят, – ее напарник, естественно, кто же еще?

– Псих!

– Все молчу-молчу… хотя нет, не молчу. Вещунья, у нас скорость расхождения с «Молохом» еще полкилометра. И мы вот-вот начнем отрываться.

– Вижу, – рассеяно ответила девушка, изучая предложенные навкомом варианты. Проще всего, разумеется, было бы уравнять импульсы раньше, едва АРК появилась в радарных сферах, но отсутствие ответа на вызовы заставляло ожидать худшего и не спешить с торможением. – Звено, принимайте данные для маневра. Не перестраиваемся, идем как есть. Черныш вместе с Жеской[13]13
  Жеска – название мелкого, проворного, похожего на крылатую ящерицу животного, обитающего на Фурсане.


[Закрыть] – у вас навкомы включат двигатели с опозданием на две секунды. Черныш – делай, что хочешь, но мне нужны результаты. Хоть какие-то!

– Если нужны результаты – можно отправить Психа на разведку, – невзирая на флегматичный характер, в карман за словом Черныш, если что, не лез.

– Да, можно… – но прежде чем обрадованный идеей Псих выдвинул сам себя в добровольцы, Вещунья решительно перебила напарника.

– Можно последовать совету нашего старика и назначить тебя в дальний патруль. Полетишь вместо зонда с докладом назад. Устраивает? Вижу, что нет. Теперь ты, Черныш…

– Вещунья, я не волшебник, а «нетопырь» – не база с ее сканерами. Тебе нужны данные – я еще полчаса назад предложил пустить «личинку». Перед полковником, если хочешь, сам извинюсь за идею. Мы пока под хорошим углом; немного скорость сближения великовата, но «личинка» крепкая – выдержит.

На сформированном визором экране связи замерцала кличка «Жеска»:

– Будет весело с «личинкой», если у них лишь накрылась связь и реграв…

– Ты знаешь, что в таких случаях делают, – Чернышу его идея запустить «личинку» нравилась и отступать он не собирался. – Видишь где-то хоть один их зонд или космолет?

– Я целый ангар вижу – их там полно.

«А вот ангар – это уже не по правилам», – подумала Вещунья, пробуя разглядеть на три четверти заслоненную корпусом «Молоха» и дрейфующую под ним огромную треугольную секцию, вмещавшую ангары, хранилищ и отсеков ТехСлужбы, которые отводились под обслуживание всего летного хозяйства «арки». Причин, по которым полковник Хейор мог отделить ангарную секцию, Вещунья могла насчитать две или три – и ни одна не выглядела правдоподобной в их ситуации.

– Заражение, пожар или разгерметизация, – Псих думал похожим образом. – Я не помню, чтобы «Молох» словил перед прыжком много снарядов – это «Авангарду» не повезло.

– В последнем рапорте, который нам показали – про пожары ни слова не было, – подключился Черныш.

– Могло начаться после прыжка…

– Да не о том вы говорите! – резкий, звенящий голос Мурены не дал договорить напарнику Вещуньи. – И не туда смотрите! Секция дрейфует под «Молохом». Между ними всего тридцать семь километров. Секция не успела даже на треть развернуться. Ни вектора, ни импульсы почти не отличаются. Что отсюда следует?

Вдоль позвоночника Вещуньи скользнула ледяная змейка, когда до нее дошел смысл сказанного.

– Ни во время отделения, ни после – двигатели «арки» не работали. Даже маневровые… – мрачно ответил Черныш; приглушенно чертыхнулся Псих.

– Вот! – с нажимом подхватила Мурена – на радаре ее «Ворон» держался в верхней задней полусфере точно на оси космолета «Вещуньи». – Если они до сих пор не восстановили ни связь, ни двигатели, ни выбрались за космолетами – у них там что-то очень нехорошее случилось. Я за «личинку» – даже две. Вторую предлагаю пустить в ангары – должна же быть причина, по которой они себе такие проблемы с гравитацией организовали.

Вещунья, вполуха слушая напарницу Жески, повторно запросила у навкома данные со сканеров. Ответ ничего нового не сообщил и не удивил: по-прежнему эмиссионный спектр «Молоха» свидетельствовал о – как минимум – нормальной работе реграва. Все данные прекрасно укладывались в наблюдаемую ими картину: дрейфующий АРК, с отключенным экраном, не использующий ни вооружения, ни сканеров, ни систем связи. Только смысла это не прибавляло – в гиперпространство «Молох» ушел несильно потрепанным, в отличие от «Авангарда». И если «Авангард» они обнаружили в ожидаемом состоянии, то со второй «аркой» творилось нечто непонятное. А непонятное всегда означало опасность.

В глубине территории тэш’ша – смертельную опасность.

– Знаете, у меня очень плохое предчувствие, – как ни странно, никто в звене не улыбнулся, услышав излюбленное выражение своего лидера. Наверное, так же думал каждый: безжизненный на вид «Молох», эта чертова дрянь, внутри которой они очутились после прыжка, изувеченный «Авангард», десятки погибших, что на «арке», что на базе – не густо с поводами для оптимизма.

Но они были здесь – и задачей их была разведка. И если здесь есть опасность – они обязаны все выяснить, собрать информацию и предупредить базу, прежде чем она придет сюда.

– Черныш, пускай «личинки», – выдохнула она, отдавая приказ навкому. – Пятнадцать секунд до маневра; семнадцать секунд – для Черныша и Жески; двадцать одна секунда – для модуля. Киборг, Тихоня – идете с модулем. Выдержите?