Текст книги "На один выстрел ценнее (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Сайфер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 26 страниц)

Глава 19

Квик-кар Сайджеда кашлял, как заядлый курильщик. Дейн сидел на пассажирском сиденье, слегка сдвинув шляпу на лоб. Он то и дело поглядывал в мутное боковое зеркало, выискивая за размытым светом фар намёки на «хвост». Пока ничего, но расслабляться не стоило. Несколько минут в салоне висела тишина, но потом историк не выдержал:

– Можно вопрос задать?

Дейн лениво повернул голову, приподняв край шляпы кончиком пальца:

– Валяй.

– Люди болтают, что вы охотитесь за Фениксом. Это правда?

Краут бросил на историка взгляд, в котором читалось всё – от усталости до лёгкого раздражения.

– Да уж, – протянул он, растягивая слова. – Скажем так: это одно большое, треклятое недоразумение.

Сайджед удивлённо вскинул бровь.

– Серьёзно? – переспросил он, покосившись на Дейна. – А как же контракт в глим-сети? Там ваше имя. Клеон показывал!

– И что с того? – Дейн пожал плечами, будто его обвинили в краже конфеты. – Кто-то пустил слух, а остальным лишь бы языки чесать. Какой-то инфопат постарался и состряпал липовый контракт.

Сайджед хмыкнул, но любопытство его не отпустило.

– Не похоже на фальшивку. Ладно, допустим. А Коллегия? Поговаривают, вы один из них. И что вы в одиночку положили сотню Пепельных в Тарнвейле. Это тоже выдумка?

Дейн скривился, будто проглотил ложку прогорклого масла, и потёр переносицу пальцами.

– Тринадцатое пекло, Сайджед, ты же вроде ученый, так? Не стоит верить всему, что говорят. Нет, я не из Коллегии. И сотню Пепельных не положил. Я из той дыры еле ноги унес. Это всё просто преувеличения и слухи.

– Слухи – как сорняки, растут там, где никто не полет, – задумчиво произнес историк.

– Именно! – согласился Дейн.

Сайджед некоторое время молчал, давая Дейну передышку, но тишина продлилась недолго.

– Знаете, я всё равно немного в шоке, – вдруг выпалил Сайджед, и в голосе его проступило мальчишеское воодушевление. – Я-то думал, путешществие в Пределы – уже приключение, а тут я помогаю настоящему охотником за головами! Кому расскажу – не поверят.

Дейн медленно повернул голову и уставился на него, как на блаженного, что несёт чушь под синтетическим пойлом. В голове уже крутилась колкость, но он сдержался. Не хотел обижать наивного ученого. Вместо этого Краут молча полез в карман, вытащил потёртые наушники и бросил коротко:

– Кода, музыку.

Конструкт, парящий у плеча, издал тихий писк. Через секунду в ушах заиграла ещё одна песня "Ночных Клинков". Дейн откинулся на спинку сиденья, скрипнувшего под его весом, и уставился в окно. Городской пейзаж мелькал за стеклом – тусклые огни Арн-Холта растворялись в ночи, уступая место чёрной пустоте окраин. Шляпа съехала на глаза, но он не поправил её, погружаясь в свои мысли под ритм песни.

Спустя два часа квик-кар Сайджеда, сипя и кашляя двигателем, резко затормозил. Фары выхватывали из ночной тьмы угловатые силуэты построек, проступающие из мрака. Дейн выпрямился на сиденье, сдвинув шляпу назад, и прищурился, вглядываясь в очертания впереди.

Первыми в глаза бросились остовы старой станции связи. Центральная вышка торчала над комплексом, словно кривой, сломанный палец, указывающий в чёрное, ночное небо. Когда-то она ловила сигналы с орбиты, но теперь её верхушка была смята, ржавчина пожрала металл, а огромная параболическая антенна валялась на боку, наполовину утопленная в песок, как поверженный титан.

Вокруг вышки раскинулся кластер зданий – угрюмый бетонный бункер с узкими щелями окон и сорванной дверью, наполовину засыпанной землёй. Стены покрывали чёрные разводы копоти, а крыша зияла провалами, будто кто-то выгрыз куски бетона. Чуть дальше виднелись ангары автопарка – их ворота, покорёженные временем, чернели пустыми пастями, а внутри угадывались ржавые скелеты платформ и россыпь обломков. В стороне стояла диспетчерская башня, невысокая, с обвалившейся верхушкой и болтающейся лестницей, которая скрипела на ветру.

Но дальше, за станцией, рассыпались руины. Каменные колонны, изъеденные ветром, торчали из земли, как выбитые зубы гиганта.

Дейн толкнул дверцу квик-кара, та скрипнула, как обиженный зверь, и выбрался наружу. Холодный ветер ударил в лицо. Он поправил шляпу и бросил взгляд на Сайджеда, который возился с багажником.

– Будь ты на месте Гроуле, где бы устроил тайник? – спросил Краут, оглядывая мрачный пейзаж.

Сайджед выпрямился, хлопнув крышкой багажника, и кивнул в сторону руин, протягивая Дейну потёртый фонарь.

– Там, – коротко бросил он, зажигая свой фонарь. Луч света дрогнул в его руках, осветив бледное лицо.

Дейн хмыкнул, щёлкнул кнопкой фонаря – тот загорелся тусклым жёлтым светом – и кивнул.

– Ладно, допустим, ты прав. Пошли, посмотрим, что там за чертовщина.

Они двинулись вперёд, шаги хрустели по песку и мелким камням. Руины раскрылись перед ними во всей красе – остатки храма или театра, давно поглощённые временем. Колонны, покрытые выцветшими резными узорами, стояли криво, некоторые обломились у основания, будто подрубленные исполинским топором. В центре руин зияла лестница, уходящая под землю. Лестница вывела их в узкий коридор. Стены, шершавые и холодные, были испещрены граффити – грубые рисунки, кривые символы и надписи, вырезанные чем-то острым. "Здесь был Орик", "К чёрту корпорации!", "Беги, пока можешь".

– Очаровательно, – проворчал Дейн, проведя пальцами по выщербленной поверхности.

Сайджед осветил фонарём дальний конец коридора, нахмурившись.

– Если Нира что-то тут спрятала, любой бродяга мог это найти, – заметил он, и в голосе сквозило сомнение..

– Посмотрим, – отрезал Краут, шагая вперёд.

Коридор плавно расширялся, и вскоре они оказались в просторном зале. Потолок уходил вверх, теряясь в тенях, но трещины на нём намекали, что он может рухнуть в любой момент. Пол усеивали каменные обломки, стены покрывала копоть, а граффити здесь были ещё гуще – от непристойных рисунков до выцветших ругательств. Дейн остановился, оглядываясь. "И что нам искать?" – мелькнула мысль.

– Сканируй, – бросил он Коде, парящему у плеча.

Конструкт издал короткий писк и поплыл вдоль стен, освещая их тонким лучом. Сайджед водил фонарём по углам, хмуро щурясь.

– Честно говоря, не верю, что тут что-то есть, – пробормотал он, пнув камешек носком ботинка. – Это место – проходной двор.

Дейн уже собирался согласиться, – но тут Кода издал резкий, пронзительный визг, зависнув у одной из стен.

– Нашёл что-то? – Краут круто развернулся, шагнув к конструкту.

Кода направил луч на кирпич, почти незаметный среди хаоса граффити. Дейн и Сайджед подошли ближе, фонари осветили стену. На камне проступал рисунок – простой, но чёткий: песочные часы, а под ними кривая ухмылка, нацарапанная грубыми штрихами.

Сайджед наклонился, прищурившись.

– Это ещё что?

Дейн провёл пальцами по символу, ощущая холод камня и неровности линий.

– Знак Лукавого Дуа, – негромко сказал он, и в голосе его мелькнула тень удивления.

Историк выпрямился, вскинув бровь.

– Думаете…

– Нира оставила его, – ответил Краут, не отрывая взгляда от стены.

Он надавил на кирпич ладонью, сначала легко, потом сильнее. Ничего. Сайджед открыл рот, явно собираясь съязвить, но не успел – из глубины стены донёсся низкий, протяжный скрежет. Где-то в камне зашевелились древние механизмы, шестерни заскрипели, пробуждаясь от векового сна, и пол под ногами слегка дрогнул.

– Что за… – Сайджед попятился, чуть не выронив фонарь.

Глухой удар эхом отозвался в зале, будто тяжёлый замок щёлкнул, отпираясь. Стена задрожала, пыль посыпалась с потолка, и камни медленно, с натужным скрипом, начали раздвигаться, открывая тёмный проход.

Дейн отступил на шаг, положив руку на кобуру, и бросил взгляд на Сайджеда.

– Кажется, мы нашли, что искали.

За тайной дверью открылся узкий коридор, уходящий вглубь земли. Дейн повестил фонарём – луч выхватил из мрака неровные стены и ушёл вперёд, растворяясь в тенях.

– Идём, – бросил он через плечо, шагнув в проход. Сайджед шумно выдохнул, будто собираясь с духом, и двинулся следом, бормоча себе под нос:

– Ну конечно, куда ж я денусь…

Лестница под ногами была древней – каменные ступени, стёртые временем, крошились под ботинками, покрытые тонкими нитями плесени и серой пылью. Воздух здесь был сухим, почти колючим, пахнущим чем-то странным. Сайджед шёл чуть позади, касаясь стены рукой.

– Интересно, как далеко вниз уходит лестница? – пробормотал он, скорее себе, чем Дейну.

Краут не ответил. Он заметил, что коридор был чище, чем верхний уровень – ни граффити, ни мусора, только голый камень да тишина, нарушаемая их шагами. Лестница вскоре вывела их в просторную комнату.

Стены, сложенные из кирпичей, покрывали древние фрески – не грубые царапины бродяг, а настоящие картины, слегка выцветшие, но всё ещё завораживающие своим мастерством. На панно вырисовывались фигуры в длинных, струящихся одеждах, их лица, обращённые к потолку, выражали смесь благоговения и страха. Руки тянулись к центру композиции, где на высоком троне восседала женщина. Её взгляд был холодным, почти ледяным, а голову венчал высокий убор, похожий на корону из острых шипов. В руках она сжимала скипетр и что-то похожее на звезду, вырезанную из камня.

– Ну и ну… – выдохнул Сайджед, замерев на месте. Его фонарь дрожал в руках, луч метался по фреске, выхватывая детали. Глаза историка загорелись, как у ребёнка, нашедшего сокровище.

Дейн скользнул взглядом по изображению, потом повернулся к Сайджеду, прищурившись.

– Это тоже от предыдущих поселенцев осталось?

Сайджед покачал головой, не отрываясь от фрески, и провёл пальцами по краю одной из фигур.

– Нет, – ответил он. – Это намного древнее.

– Отлично, – буркнул Дейн, скрестив руки. – Кода, сканируй.

Конструкт пискнул и поплыл вдоль стен, методично освещая каждый участок. Сайджед открыл было рот, явно собираясь рассказать об увлекательном прошлом этой планеты, но тут Кода издал короткий, резкий сигнал и завис у одной из стен.

– Нашёл что-то? – Дейн шагнул к конструкту, направив фонарь туда же.

Луч Коды упёрся в ряд кирпичной кладки, и на трёх кирпичах проступили знакомые знаки: песочные часы с кривой ухмылкой – эмблема Лукавого Дуа. Только теперь их было три, разбросанных по фреске.

Дейн нахмурился, водя фонарём между символами.

– Странно…

– Это загадка, – сказал Сайджед, отступив на шаг и склонив голову набок. Он прищурился, разглядывая стену, будто перед ним была шахматная доска.

Фреска изображала сцену аудиенции у царицы. Перед ней выстроились послы в одеждах разных стилей. Каждый держал дары – корзины, сундуки, свёртки. Но знаки Лукавого Дуа были вырезаны только под тремя из них.

– Надо нажать в правильном порядке, – уверенно заявил Сайджед, кивнув самому себе.

Дейн покосился на него с лёгким скептицизмом.

– Уверен?

– Не до конца, – честно признался историк, пожав плечами. – Но попытка не пытка. Сомневаюсь, что здесь есть ловушки… Надеюсь на это.

Он подошёл к фреске, провёл рукой по камням и остановился у первого посла – того, что нёс всего одну корзину. Нажал. Раздался тихий щелчок, словно что-то внутри стены встало на место. Сайджед кивнул и шагнул к следующему – посол с двумя сундуками. Ещё один щелчок, чуть громче. Наконец, он надавил на третий камень – под фигурой с целой горой даров, сваленных у ног.

Третий щелчок эхом прокатился по залу. На миг воцарилась тишина. Внезапно пол под ногами дрогнул, и с низким, натужным скрежетом каменная плита в центре комнаты начала отползать в сторону. Пыль взметнулась вверх, обнажая новую лестницу, уходящую ещё глубже в темноту.

Дейн взглянул на историка.

– Откуда ты знал порядок?

Сайджед усмехнулся, вытирая пыль с рукава, и кивнул на фреску.

– Всё просто. Посмотрите на дары. Первый посол принёс меньше всех – одну корзину. Второй – два сундука. А третий – больше, чем первые двое вместе взятые.

Дейн хмыкнул, разглядывая тёмный проём. Лестница вела вниз, её ступени терялись во мраке, и оттуда тянуло холодом, острым и неприятным.

– Ладно, профессор, – сказал он, поправляя ремень с кобурой. – Посмотрим, что там внизу.

Лестница вывела их в огромный зал, чей потолок терялся в вышине, подпираемый массивными колоннами. Их поверхность покрывали вырезанные узоры – спирали, звёзды и тонкие линии, похожие на письмена давно мёртвого языка. Свет фонарей выхватывал из полумрака статуи Медеи, выстроившиеся между колоннами, словно молчаливая стража. Одна восседала на троне, сжимая жезл, другая стояла с вытянутой рукой, указывая в пустоту, третья просто смотрела вперёд – холодная, непроницаемая, величественная.

Сайджед замер перед одной из скульптур, его фонарь осветил её лицо. Глаза историка расширились, дыхание сбилось.

– Поразительно… – выдохнул он, почти шёпотом.

Дейн настороженно перевёл взгляд со статуи на него.

– Что такое? – спросил он, прищурившись.

Сайджед поморщился, но не смог отвести глаз.

– Она… как живая, – пробормотал он, наклоняясь ближе.

Краут шагнул к статуе, направив фонарь на её лицо. Тот же ледяной взгляд, что на фресках, но в камне он казался ещё более живым – словно Медея следила за ними. Скульптор вырезал каждую черту с одержимой точностью: тонкие вены проступали под кожей её запястий, складки одеяния спадали так мягко, что казалось, ветер вот-вот их всколыхнёт. Даже волосы, уложенные в высокий убор, выглядели почти настоящими.

– Да уж, – нехотя признал Дейн, отводя луч света. – Чертовски жутко. Кода, сканируй стены.

Конструкт пискнул и поплыл вдоль колонн. А Дейн и Сайджед двинулись глубже, к дальней стене зала – огромному рельефу, занимающему всё пространство от пола до потолка.

На нём царица Медея восседала на троне. Одна рука лежала на подлокотнике, сжимая скипетр, другая была поднята в повелительном жесте. Перед ней стояли три воина в доспехах, увешанных оружием. Их лица скрывали шлемы, но напряжённые позы выдавали готовность к бою. На следующем участке рельефа Медея взмахивала рукой – и те же трое уже рвали друг друга в яростной схватке.

Дейн склонил голову, изучая сцену.

– Это что, ритуал какой-то?

Сайджед провёл рукой по рельефу, пальцы задержались на выщербленном краю трона.

– Можно сказать и так, – ответил он, задумчиво хмурясь. – Это был её способ выбирать мужа-консорта. Три претендента. Один победитель.

Дейн фыркнул, скрестив руки.

– Ну и нравы. Культ нашёл подходящую персону, чтобы боготворить.

Сайджед тяжело вздохнул, его взгляд стал мрачнее.

– Медея была… чудовищем в человеческом облике, – сказал он, отводя руку от камня. – Жестокой, беспощадной. Её двор утопал в крови – казни, гладиаторские бои, пытки ради… Ради удовольствия. Если звёздная система не подчинялась, она сжигала её дотла. Вирусные бомбы, орбитальные удары – ей было всё равно, сколько жизней она отнимет.

Дейн молчал, слушая. Луч его фонаря скользил по рельефу, выхватывая детали – тела, пронзённые копьями, лица, искажённые болью.

– Она заставляла народ видеть в ней богиню, – продолжал Сайджед. – Но она была обычной смертной. И мужья её… каждый заканчивал одинаково – от её рук. А потом она искала нового.

– Тринадцатое пекло! – хмыкнул Краут, но в голосе не было веселья.

– Последний консорт решил не ждать своей очереди, – кивнул Сайджед. – Убил её, надеясь захватить трон. Только вот у Медеи были дети, и они тоже жаждали власти.

– Дай угадаю, – перебил Дейн, прищурившись. – Все перегрызлись?

– Именно, – усмехнулся Сайджед, но усмешка вышла сухой, почти усталой. – Кровавая мясорубка. В живых остался только Тисандер, её сын. Он похоронил мать здесь, на Ивелие. Соорудил для неё гробницу. Грандиозную, как её эго. А царство Тисандера… оно рухнуло довольно быстро. Ивелий подвергся страшным орбитальным ударам. Никого не осталось в живых.

Сайджед замолчал, отступив от рельефа, и снова окинул зал взглядом. Потом замер.

– Погодите… – пробормотал он, резко шагнув к стене.

Дейн нахмурился, шагнув следом.

– Что там?

Сайджед не ответил, только махнул рукой, подзывая ближе.

– Смотрите, – сказал он, указывая на нижнюю часть рельефа, где победитель стоял над телами поверженных соперников.

Краут присмотрелся. У ног воина лежали двое – один с пробитой грудью, другой с отрубленной рукой. Но внимание Сайджеда привлекли не они, а гербы, вырезанные рядом с каждым претендентом. Первый – скрещённые мечи, второй – солнце с лучами, похожими на когти.

А третий…

Дейн сузил глаза, наклоняясь ближе. На камне, у ног победителя, пылала птица – крылья раскинуты, пламя вырывалось из её груди, высеченное так чётко, что казалось живым.

– Феникс, – выдохнул он, выпрямляясь.

Из мемуаров капитана Каррена

Итогом стало грандиозное сражение у Драконьего колодца. Шестьсот кораблей сошлись в битве за контроль над главным транспортным колодцем Предела Аудан. Каждый офицер Объединённого флота позже скажет, что нет было битвы более великой, чем эта. А благородный подвиг храбрых водден по сей день воспевается их народами. Ценой своих жизней они взяли штурмом вражескую аркер-линию и уничтожили её. Это была настоящая, грандиозная победа.

Вскоре нам поступил приказ – начать вторжение в царство Тисандера, сына одной из Проклятых Сестёр. Сына Той, Что Приумножает Голод. Сына проклятой Медеи.

Феррокайн, моя родная планета, входила в состав её прогнившего царства. Небольшой мир, находившийся на самой периферии. Мы исправно платили дань, и никто даже не помышлял о бунте. Все знали, что Медея делала с теми, кто осмеливался восстать против неё. Увы, когда Медею убили и началась борьба за трон, Феррокайн оказался под властью одного из её сыновей, который вскоре проиграл своему брату Тисандеру. А тот, захватив престол, решил показать всем, что ждёт тех, кто не повинуется его воле. Феррокайн и ещё несколько миров стали наглядным примером его жестокости.

Я стараюсь не вспоминать ту ночь, когда потерял всю свою семью. И пламя в котором сгорела планета. Но я помню свою родину и до сих пор храню в капсуле немного земли с Феррокайна. Поэтому, когда я узнал, куда мы направляемся, я был полон энтузиазма. Я знал: Враг получит заслуженную кару.

Глава 20

Дейн провёл кончиками пальцев по холодному рельефу, ощущая, как шершавый камень цепляется за кожу. Он убрал руку и отступил на шаг, не отрывая взгляда от символа. Затылок вдруг зачесался – не от пыли, а от тревожного зуда.

– Слишком много совпадений, – пробормотал он, потирая шею. – Не нравится мне это.

Внезапно тишину разорвал резкий, пронзительный писк Коды. Его конструкт завис у одной из массивных колонн, тонкий голубоватый луч выхватывал из мрака кусок древнего камня.

– Ну наконец-то, – проворчал Краут, шагнув к дрону. Его ботинки глухо стукнули по полу, подняв облачко серой пыли. – Покажи, что нашёл.

Сайджед, спотыкаясь о мелкие камни, поспешил следом, фонарь в его руке дрожал, отбрасывая пляшущие тени на стены. Колонна возвышалась перед ними – громада потрескавшегося камня, испещрённая узорами. И снова знак Лукавого Дуа.

Дейн наклонился ближе, прищурившись. Рядом Сайджед шумно сглотнул, облизнув пересохшие губы.

– Думаете тайник здесь? – выдохнул он.

– Если только до нас тут не прошлись, – мрачно бросил Дейн, а сам подумал, что скорее всего там будет пусто. Они ведь пытали её, а под пытками всё можно рассказать.

Краут надавил на символ ладонью – сначала легко, проверяя. Камень не поддался. Дейн нахмурился, усилил нажим, вдавливая вес тела. Секунда. Две. Тишина висела тяжёлым покрывалом, нарушаемая только их дыханием. Сайджед открыл рот, явно собираясь что-то сказать, но тут из глубины колонны донёсся глухой щелчок – низкий, словно звук ломающегося сухаря.

Каменная плита под рукой дрогнула, мелкая пыль посыпалась на пол. Дейн отступил, а плита медленно, с натужным скрежетом, ушла вглубь, открывая узкую нишу. Тьма внутри расступилась под лучом фонаря, и в ней проступил силуэт: небольшая шкатулка, тёмная, как обугленное дерево, с резными краями. Металлический замок тускло блеснул, отразив свет, – старый, но крепкий, с едва заметными царапинами.

– Неужели… – пробормотал Дейн, протягивая руку к шкатулке. Пальцы сомкнулись на её краях, и он осторожно вытащил её из ниши. Дерево оказалось неожиданно тяжёлым. Замок простой, металлический. Он повернул защёлку, ощутив, как старый механизм сопротивляется, но через миг поддаётся с глухим щелчком. Крышка скрипнула. Внутри, на потёртой бархатной подкладке, лежали две вещи. Первая – небольшой цилиндр из тёмного металла, чуть больше ладони. Его поверхность была гладкой, почти маслянистой, и в свете фонаря на ней проступали символы – хаотичные, будто вырезанные в припадке безумия: зигзаги, кривые линии, острые углы. Вторая – старая фотография с пожелтевшими краями, аккуратно уложенная поверх цилиндра.

Дейн нахмурился, взял снимок двумя пальцами, словно боялся, что он рассыплется от прикосновения, и поднёс к свету. На фотографии были люди – трое мужчин, застывших в кадре. Лица размылись от времени, но всё ещё угадывались. Он прищурился, пытаясь разобрать детали, но не успел ничего сказать – Сайджед рядом судорожно втянул воздух, будто его ударили под дых.

– Это же… – прошептал историк, глаза округлились, фонарь в его руке дрогнул, бросив тень на стену. Он наклонился ближе, чуть не задев Дейна плечом. – Это молодой Гроуле. Я уверен. Это точно он!

Краут молча кивнул, вглядываясь в снимок. Гроуле – худощавый, с острыми скулами и короткими волосами – стоял слева, слегка улыбаясь. Но взгляд Дейна тут же переместился к центру, и его брови поползли вверх.

– Тринадцатое пекло! – вырвалось у него, громче, чем он хотел. Эхо прокатилось по залу, заставив Сайджеда вздрогнуть.

Дейн медленно поднял фотографию ещё ближе к свету, щурясь, словно сомневался в том, что видит. Второй мужчина на снимке был… Фредо Хенликс. Выглядел немного моложе, чем сейчас. Впрочем, с его возможностями он мог себе позволить хорошую, омолаживающую генетическую терапию. Лицо ещё не пересекал тот уродливый шрам. Глаза были мягче, почти наивные, а вместо строгого костюма политика – шахтёрский комбинезон, потёртый, но чистый. Он стоял, скрестив руки, с лёгкой ухмылкой, как будто только что отпустил шутку.

– Гроуле и Хенликс… – Дейн покачал головой, пытаясь сложить кусочки в голове. – Они были знакомы?

Сайджед наклонился к снимку.

– Это и правда Хенликс! – воскликнул он, голос сорвался от изумления. – Но… как? Когда?

Дейн молчал, перебирая в уме вопросы, которые вспыхивали один за другим. Он перевернул фотографию, надеясь найти хоть что-то – подпись, дату, намёк. Но обратная сторона была пуста, только пожелтевшая бумага да мелкие пятна от времени. Он хмыкнул, сунул снимок в нагрудный карман куртки и вернулся к шкатулке.

– Интересно, кто третий? – пробормотал он, больше себе, чем Сайджеду, и взял цилиндр в руку. Металл был холодным, тяжелее, чем казался на вид. Дейн повертел его, разглядывая символы. – И что это такое?

Сайджед замер, уставившись на цилиндр. Глаза историка расширились, зрачки задрожали в свете фонаря, и он резко втянул воздух, словно кто-то ударил его под дых.

– Лабиринт вечен… – прошептал он, но тут же осёкся, прикусив губу, будто слова вырвались против его воли.

Дейн поправил шляпу.

– Ты знаешь, что это такое?

Сайджед быстро кивнул, не отрывая глаз от цилиндра. Его пальцы осторожно сомкнулись вокруг холодного металла.

– Знаю, – выдохнул он, голос дрожал от смеси восторга и тревоги. – Это инскрипта.

Дейн склонил голову набок, нахмурившись.

– Очень информативно.

Историк повернул цилиндр, осматривая со всех сторон.

– Инскрипта, – повторил он, чуть громче. – Древнее устройство хранения информации. Уникальное. Очень редкое. И поразительно ценное.

Дейн шагнул ближе. Его взгляд пробежался по цилиндру, затем вернулся к историку.

– Устройство хранения… – протянул он, и тут его осенило. Глаза сузились, в голове щёлкнуло, как затвор револьвера. – Всё здесь… Как её включить?

Сайджед шумно выдохнул. Его пальцы скользнули по поверхности, ощупывая узоры, – осторожно, но с явным знанием дела.

– Поспеши, Сайджед!

– Не торопите меня, монсор Краут – пробормотал он. Его большой палец надавил на один из символов – звезду с тремя лучами. Ничего. Тогда он перешёл к другому – спирали с острым концом. Лёгкий щелчок, и цилиндр мягко дрогнул у него в руках, словно проснулся от долгого сна.

Раздался низкий, вибрирующий гул – не громкий, но такой, что заставил Коду запищать. Сайджед аккуратно поставил инскрипту на пол, отступив на шаг.

– Вот так… – выдохнул он, вытирая вспотевшие ладони о штаны.

Из цилиндра начал сочиться слабый голубоватый свет – сначала тонкой струйкой, а затем он заклубился, как утренний туман, поднимаясь вверх. А потом воздух взорвался голограммами. Они выплывали одна за другой: мерцающие символы, обрывки текста, изображения, зависшие в полумраке зала. Чертежи каких-то механизмов мелькали и гасли, схемы планет кружились, лица незнакомцев – суровые, усталые, искажённые – проступали и растворялись. Всё это искрило, дрожало, заполняя пространство хаотичным танцем света.

Дейн стоял, скрестив руки, и смотрел на это представление с лёгким недоумением. Голограммы отражались в его глазах, но он лишь хмыкнул, качнув головой.

– Что-то это не похоже на секретные данные корпоратов, – бросил он, голос сочился скептицизмом. – Больше смахивает на подставу.

Сайджед нахмурился, шагнув ближе к кружащим символам. Он вытянул руку, и одна из голограмм – какой-то чертёж с зубчатыми шестернями – дрогнула, замерла перед ним, а затем снова унеслась в общий поток.

– Это защитный механизм, – тихо сказал он, не отрывая взгляда от света. – Гроуле не просто спрятал данные в инскрипте. Он их зашифровал. Это головоломки.

– Великолепно, – сухо отрезал Дейн, потирая висок. – Как будто мне мало проблем. Теперь еще загадки разгадывать.

Сайджед обернулся, и, несмотря на мрачность ситуации, уголки его губ дрогнули в улыбке.

– Но не всё так плохо, – сказал он, чуть оживившись. – Я могу их разгадать.

Дейн приподнял бровь.

– Серьёзно? – протянул он, склонив голову. – Не похож ты на взломщика.

– Ну… – Сайджед пожал плечами, разведя руками. – Строго говоря, это нельзя назвать взломом. Это займёт время, да, но… Но я смогу. У меня есть устройство – считыватель, портативный. Специально для инскрипт. Обошелся мне в кругленькую сумму. Подключу его к инскрипте, и дело пойдёт быстрее. Намного быстрее.

Дейн ещё раз окинул взглядом парящий хаос голограмм – они кружились, как рой светляков, то сбиваясь в кучу, то разлетаясь по углам зала. Потом перевёл глаза на Сайджеда, прищурившись.

– Тогда какого чёрта мы тут стоим? – оживленно рявкнул он, хлопнув в ладоши так, что эхо раскатилось по колоннам. – Уходим отсюда, пока нас не накрыло камнями или чем похуже.

Сайджед кивнул, уже наклоняясь к инскрипте. Его пальцы быстро нашли нужный символ – тот же, с острой спиралью, – и надавили. Гул стих, голограммы мигнули и растаяли. Историк осторожно поднял цилиндр, повертел его в руках, проверяя, и протянул Дейну.

– Будьте предельно осторожны, – сказал он.

Краут фыркнул, принимая инскрипту и убирая её в глубокий карман куртки. Металл холодил кожу даже через ткань. Затем он наклонился к шкатулке, подхватил её с пола и повертел в руках, разглядывая тёмное дерево.

– Заберу и это, – буркнул он, засовывая её под мышку. – Кто знает, может, там ещё что-нибудь припрятано.

Дейн зашагал шагал к лестнице, бросив через плечо:

– Поспешим!.

Историк вздохнул и поплёлся следом, бросая последний взгляд на стати Медеи. Тени статуй провожали их молчаливым, ледяным взглядом.

Когда они выбрались из подземелья, их встретил холодный ночной ветер. Он хлестнул Дейна по лицу, заставив прищуриться, пока тот поправлял шляпу, чтобы не унесло. Сайджед поёжился, засунув руки в карманы потёртого пиджака, и бросил взгляд на тёмные руины, растворяющиеся в ночи. Квик-кар стоял там же, где они его оставили.

Они забрались внутрь. Двигатель закашлял, как старик с простудой, и с третьей попытки всё-таки завёлся, издав надрывный рёв. Машина дёрнулась вперёд, фары выхватили из мрака унылые равнины Ивелия. Дейн молча смотрел в окно, прислонив локоть к дверце.

Какое-то время в салоне висела тишина, затем Дейн заговорил:

– Она не сломалась.

Сайджед отвёл взгляд от дороги, бросив на него быстрый, удивлённый взгляд.

– Что, простите? – переспросил он, моргнув.

Краут не повернулся. Его глаза всё ещё цеплялись за тёмные очертания равнин/

– В анализе крови Ниры было полно дряни, – сказал он. – Синтетика, стимуляторы, всякое барахло. Но среди них было одно вещество…

– Какое?

Дейн чуть повернул голову – не к историку, а куда-то вперёд, в пустоту перед ветровым стеклом.

– Гелиотрин.

Сайджед нахмурился.

– Гелиотрин? Это что, наркотик какой-то?

– Нет, – Дейн покачал головой. – Безобидный препарат. Используют в генетической терапии. Для животных.

– Тогда как он оказался в крови Ниры?

Дейн откинулся на сиденье, скрипнув обшивкой.

– Дело в том, что гелиотрин, если смешать его со слизью икримских ящериц, превращается в орудие жутких пыток, – ответил он.

Сайджед моргнул, резко повернув голову к нему.

– Икримские ящерицы? Не слышал о таких.

– Да, – кивнул Дейн, глядя на него краем глаза. – С планеты Икрим-7. Здоровенные твари, метра три в длину. Их железы выделяют слизь – липкую, вонючую, как прогнивший жир. Смешай её с гелиотрином, вколи человеку – и выражение «попасть в тринадцатое пекло» становится для бедолаги буквальным. Боль такая, что мозги плавятся, а тело будто горит изнутри. Говорят, некоторые племена водден используют это в малых дозах – для инициации воинов.

Сайджед проглотил ком в горле

– И ты думаешь… они это сделали с Нирой?

Дейн медленно кивнул, его взгляд упал на шкатулку.

– Они пытали её, чтобы найти это, – сказал он, кивнув на заднее сиденье. – Выпытывали, где тайник. Но она не сказала. Ни слова.

Сайджед сжал губы, его лицо потемнело.

Дейн вздохнул – тихо, устало, почти неслышно. Его пальцы сжали край шляпы, чуть сдвинув её назад.

– Она была сильной, – проговорил он, и в голосе мелькнула нотка уважения. – Достойная последовательница Лукавого Дуа.

К "Шахтёрской пристани" они добрались, когда небо уже начало сереть, а первые лучи рассвета робко пробивались сквозь пелену пыльных облаков. Квик-кар скрипнул тормозами и затих, двигатель кашлянул напоследок, словно выдохшись от долгой дороги. Дейн вылез первым, хлопнув дверцей так, что с корпуса осыпалась ржавая крошка. Сайджед выбрался следом, потирая шею и морщась от затёкших мышц.

Внутри постоялого двора было пусто. Леда стояла за стойкой, вытирая тряпкой и без того чистую поверхность. Дейн поймал себя на мысли, что так и не понял, спит ли эта женщина вообще.

– Доброе утро! – бросила она, не отрываясь от своего занятия. – Кофе?