Текст книги "На один выстрел ценнее (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Сайфер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 26 страниц)

Дмитрий Сайфер
На один выстрел ценнее

Интерлюдия I

Флот замер в ледяной пустоте орбиты Ивелия. Гигантские корабли, напоминающие грозовые тучи из полированной стали, нависали над планетой, чья участь была предрешена. Капитан Каррен, впиваясь пальцами в поручень наблюдательной палубы, чувствовал, как вибрация реакторов флагмана «Эдгартон» отдаётся в костях. Где-то под клубящимися облаками, в городах с высокими башнями, люди даже не подозревали, что им остались считанные минуты.

"Стерилизация, а не кара", – эхом звучали слова адмирала Тейвона. Но какая разница, как называть ад? Каррен провёл ладонью по лицу, смазывая капли пота на висках, и на миг закрыл глаза. За его спиной, на мостике, даже разговоры офицеров казались приглушёнными. Только монотонное гудение целеуказателей нарушало тишину, рисуя на голограммах сетку из алых меток: мегаполисы, электростанции, плотины, шахты… Жизнь, превращённая в список координат.

Приказ пришёл без предупреждения. Экран главного проектора вспыхнул кровавым треугольником – символом протокола "Сумерки Богов". Ни голоса, ни объяснений. Только цифры, плывущие в такт отсчёту: 3… 2… 1…

– Боевые кластеры – активировать, – Каррен услышал свой голос, будто из глубины шахты. – Полный цикл залпов. Пока не останется… – он проглотил ком в горле, – …пока не останется ничего.

Первыми выстрелили кинетические бомбарды. Сотни вольфрамовых сердечников, разогнанных магнитными рельсами до околосветовых скоростей, вонзились в атмосферу, оставляя за собой огненные хвосты. Ивелий вздрогнул. Мегаполисы рассыпались, как песчаные замки, под ударами «метеоритов», выкованных руками людей. Затем заговорили плазменные батареи – ослепительные бирюзовые молнии били по поверхности. Континенты полыхали.

– Второй залп! Глубинные боеголовки! – кричал кто-то, но Каррен уже не различал голосов. На визоре, встроенном в его сетчатку, планета покрывалась язвами огня.

– Сигналы… ниже порога обнаружения, – доложила офицер с голосом, похожим на скрип ржавого механизма. – Атмосфера… непригодна.

Каррен кивнул, глядя, как Ивелий, ещё час назад живописный, как акварель, теперь напоминает тлеющий уголь. Его пальцы нащупали медальон под мундиром – крошечную капсулу с землёй родной планеты. "Мы спасаем свои миры, сжигая чужие", – подумал он, отмечая, как знакомо звучит эта логика. Слишком знакомо.

– Прыжок через десять минут, – бросил он в тишину, уже поворачиваясь к выходу. – Наше дело сделано.

Когда корабли исчезли в мерцании подпространства, капитан, запершись в каюте, смотрел на дрожащие руки и думал, сколько нужно времени, чтобы отмыть их от крови.

Пролог

Последние лучи солнца растворились в чернильной пустоте, поглощённые ненасытной пастью ночи. Ивелий, некогда сиявший куполами столичных спиралей, теперь тонул в первобытном мраке, где даже звёзды казались чужими. Лишь на западе, разрывая тьму, билось в предсмертных судорогах алое зарево – словно раскалённое сердце планеты, вырванное из груди. Город. Тот самый, где ещё вчера в мраморных залах звучали речи о «величии корпорации». Сегодня его улицы стонали под рёвом пламени, пожиравшего архивы, музеи, детские площадки… Остатки цивилизации трещали, как сухие ветки в костре забвения.

Через пелену дыма, усеянную мерцающими сполохами сгорающих в атмосфере спутников связи, пробивался тусклый голубоватый свет. Со стороны он напоминал блуждающий огонёк – может, обломок орбитальной станции, а может, слепой зонд, потерявший хозяев. Лишь по едва уловимому дрожанию воздуха можно было понять: это реактивная струя. Слишком слабая для побега с планеты.

Челнок, больше похожий на хищную рыбу с ржавыми жабрами воздухозаборников, яростно выгрызал себе путь сквозь ночь. Его корпус, нашпигованный наваренными пластинами и самодельными ракетными блоками, хранил следы десятков переделок – словно сотни инженеров-самоучек пытались слепить из мирного шаттла бронированное чудовище. В иллюминаторах мелькали тени – может, беженцы, может, мародёры. Они не видели, как из глубины чёрного неба, холодного и безразличного, отделилась крохотная искра. Смерть всегда приходит под малой звездой.

Ти’о Клот ощутил взрыв раньше, чем увидел. Волна раскалённого воздуха хлестнула по лицу, заставив кожу покрыться мурашками. Он инстинктивно пригнулся, хотя до эпицентра было километров двадцать. На миг ночь превратилась в день – ослепительная сфера разрасталась в небе, поглощая челнок, звёзды, саму тьму. Потом грохот. Не звук, а физическая боль в барабанных перепонках. Обломки, похожие на расплавленных светляков, чертили небо агонизирующими дугами.

– Идиоты, – прошипел он, впиваясь ногтями в руль квирк-байка. Голос сорвался на хрип. – Самодельные экраны против термальных ракет? Серьёзно?

Мотор взревел, выплёвывая сизый дымок. Инстинкт кричал «беги», но куда? Север – земли радиационных бурь, где ветра сдирают кожу за секунды. Юг – там ему делать нечего. Восток…

Байк дёрнулся вперёд. Ти’о не оглядывался на пожираемый огнём город.

– Восток, – сквозь зубы бросил он, будто отдавая приказ самому себе. – Хоть шанс…

Квик-байк взвыл, как раненый зверь, рванув на восток сквозь пелену пепла. Ти’о стиснул руль, пытаясь заглушить внутренний голос, который язвительно бубнил: "Ну конечно, именно тебе повезло угодить в эпицентр апокалипсиса!" Его жизнь всегда напоминала сломанный катализатор прыжка – искрила, дымила, но упрямо тянула вперёд.

Агратис. Его родная планета, где небо давно продали корпорациям под рекламные голограммы. Он помнил свой район: капсульные квартиры, нагромождённые как пчелиные соты, воздух, густой от выхлопов и криков аукционов на кислородные квоты. Отец, вечно пьяный, впервые вложил в его руки гаечный ключ в шесть лет. «Механика – единственное, что не предаст», – говорил он, пока мать вытирала слёзы, глядя на квитанцию за воду.

Диплом с отличием из Техносеминара стал билетом в новую жизнь и быстрым контрактом с кадровой корпорацией. На прощание братья подарили амулет – крохотный болт, выточенный из метеоритного железа. Сейчас этот болт жгёл кожу под комбинезоном, будто напоминая: бегство с Агратиса не сделало его свободным.

Ивелий встретил его небом, простирающимся до самого горизонта. Оно давило, это небо, своим первозданным простором, словно Вселенная решила придавить гостя ладонью. Люди здесь ходили в потертых плащах с капюшонами, словно прятались от этой бескрайности. Воздух пах серой и надеждой.

Работа захлестнула с первых дней. Квик-кары, изуродованные песчаными бурями; шахтные экскаваторы с перегретыми термоядрами; сломанные холодильники, плачущие фреоном. Однажды пьянь в промасленном комбинезоне ввалилась в мастерскую, таща за собой полуразобранного сервоконструкта. "Двадцать солидов, и он твой!" – бубнил мужик, тыча в грудную пластину с клеймом охранной-корпорации. Ти’о вышвырнул его вместе с «товаром», но ночью долго мыл руки, будто пытаясь стереть саму возможность стать вором.

Дом. Эту бетонную коробку с ржавыми ставнями он называл дворцом. Когда автоматический молоток вбил последнюю заклёпку в крышу, Ти’о сел на порог и засмеялся, пока слёзы не разъели следы сварки на щеках. Именно тогда он заметил Лизу – девушку с глазами как сплав меди и олова. Она носила подносы в "Ржавом гайковёрте", смеялась над его шутками про квантовые сцепления и знала секрет, как делать кофе, который не разъедал желудок.

– В Шахтёрском куполе опять карантин, – бросила она как-то, вытирая стойку. Её пальцы нервно дёргали тряпку. – Говорят, там… что-то вырвалось из глубинных скважин.

Глим-сеть молчала. На запросы система выдавала только рекламу противогазов и страхования жизни. А через неделю констебль Рамкри, тот самый, что всегда заказывал двойную порцию синткофе, разнёс из дробовика свою жену и трёх соседей. На записи с камеры он что-то выкрикивал на языке, напоминающем скрежет шестерёнок по металлу.

Воспоминания рассыпались, как ржавые болты, когда впереди выплыл силуэт – угловатый, неестественный, будто вырезанный из самой тьмы. Ти’о заглушил двигатель на гребне холма. Внизу, в чаше долины, застыли руины, напоминающие гигантский скелет. Окаменевшие рёбра арок, позвоночник обвалившейся башни, череп купола с пустыми глазницами окон. Таких мёртвых городов на Ивелие хватало, но этот был иным. Камни здесь будто дышали, излучая тихий гул, от которого ныли зубы.

Но его взгляд приковал не каменный некрополь. Посреди руин, будто выросший из трещины во времени, стоял корабль. Корпус, покрытый чешуйчатыми пластинами, отливал синевой даже в сумраке – словно лёд, застывший посреди пламени. Ни маркировки, ни опознавательных знаков. Чужой. Очень чужой.

Ти’о сглотнул ком горечи в горле. Лазерный пистолет в его руке внезапно показался игрушечным. «Стрелок из тебя как из термоядерного двигателя кофеварка», – язвила память, вспоминая промахи в тире. Но металл рукояти, холодный и шершавый, заставил сделать шаг вперёд.

Песок хрустел под ботинками, словно перешёптывался с ветром. Ни вспышек сканеров, ни предупредительных сирен. Только шорох собственного комбинезона, сливающийся с шепотом руин. На подходе к рампе нога споткнулась о тело. Человек – если это ещё можно было назвать человеком. Лицо застыло в гримасе, напоминающей одновременно смех и ужас. Пальцы впились в горло, будто пытались вырвать что-то изнутри. Чуть дальше лежал второй, свернувшись калачиком у основания трапа.

– Эй… – сорвавшийся шёпот прозвучал кощунственно громко. Ответила только тишина, густая, как масло в перегретом двигателе.

Сердце колотилось, выбивая ритм панического бегства. Но ноги сами понесли вверх по трапу, скрипящему словно костяной язык. Внутри пахло озоном и чем-то сладковато-гнилостным. Стены испещряли следы выстрелов и пятна крови. «Не замечай. Просто иди», – приказал он себе, нащупывая путь к кабине сквозь лабиринт коридоров.

Панель управления встретила его мерцающими голограммами. Ти’о провёл ладонью по экрану – поверхность дрогнула, словно живая.

Удача, эта насмешливая стерва, вырвала последнюю шестерёнку из механизма его надежд. Диагностика мигала кроваво-красными иероглифами – атмосферные двигатели мертвы. Он впился пальцами в виски, будто пытался выдрать из черепа мысль: «Почему мне так не везёт?» Инструменты? Детали? Даже если бы трюм ломился от запчастей, на ремонт уйдут часы, а то и дни.

– Нет, нет, НЕТ! – Его кулак врезался в панель, и где-то в недрах корабля что-то звякнуло, словно рассмеялось.

Ответом стал звук – будто нож по стеклу. Над консолью заплясала голограмма. Фигура человека распадалась на пиксели, голос прерывался, как сигнал из глубин черной дыры: «…бежал… зацепили… ката… прыжка… – статичная рябь съедала слова. Ти’о бил по панели, крутил регуляторы, пока из динамиков не вырвался хрип: «…атмосферные… повреждены… сел… – пауза, заполненная скрежетом, – …в трюме… детали… инструменты… не силён… починить…

Голограмма дернулась, превратив лицо в кроваво-красный овал: «…глим-сеть… ретрансляторы… уничтожили… спасти… – последнее слово повисло воплем.

«Надеюсь там есть хоть, что-то» – ядовито подумал Ти’о, шагая к трюму. Ноги подкашивались – когда он ел в последний раз? В кармане нашёлся питательный батончик с маркировкой «Вкус победы!». Продукт корпорации «Синтез-Нутришн»: 500 калорий, ноль вкуса, послевкусие ржавого гвоздя. Он сжевал его за три укуса, чувствуя, как синтетическая сладость обволакивает язык смолой.

– …наша вина! – голос из кабины врезался в тишину. Он обернулся. Голограмма следовала за ним, искажаясь в чудовищные формы. "…не должны были включать… в ядре… связаны… они все связаны… – писк перешёл в ультразвук. С потолка посыпалась пыль.

Ти’о замер, словно врос в пол. Голограмма плясала перед ним, рассыпаясь на пиксельные клочья, но голос… Голос впивался в сознание, как ржавая игла. Низкий, с хрипотой выгоревшего двигателя.

"…не стоило…" – помехи съели паузу, превратив её в ледяное безмолвие. "Мир мёртвых… не наш…"

Ти’о почувствовал, как по спине пробежали мурашки. Не метафорически – буквально. Кожа под комбинезоном покрылась пупырышками, будто в трюме внезапно похолодало.

«Первый… глаза… ножом…» – голос срывался, словно говорящий давился собственной слюной. «Второй… за ужином… дети… жена… мозги на скатерти…»

Ти’о сглотнул. В горле застрял комок, пахнущий синтетическим батончиком и страхом. Он попытался отвести взгляд от голограммы, но не смог – зрачки сузились до точек, впиваясь в мерцающий силуэт.

"Они… жили… рядом…» – помехи вдруг стихли, и последние слова прозвучали кристально чётко: «…а потом она явилась ко всем…"

Внезапный вой разрезал воздух. Пронзительный, многослойный гул, будто рой механических ос взлетел в замкнутом пространстве. Ти’о дёрнулся, ударившись затылком о балку. Он не успел даже вдохнуть, как корабль содрогнулся от взрыва.

Свет погас. В кромешной тьме что-то щёлкнуло – точь-в-точь как замок сейфа в его старой мастерской. Потом тишина. На миг.

Грохот пришёл откуда-то сбоку. Стенки разорвало, выплеснув волну запахов: озона, горелой плоти, чего-то сладковато-медового. Ти’о успел подумать: "Шестерни…" – и тьма поглотила мысль.

Он не услышал, как треснул череп. Не почувствовал, как искры из разорванных проводов спаяли нейроны в стеклянистую массу. Фортуна, в конце концов, оказалась милосердной – смерть пришла быстрее боли.

Годы спустя сюда придут корабли-стервятники, бороздящие галактику в поисках мёртвых миров. Их экипажи, слепленные из отбросов космоса, будут рыться в пепле Ивелия, как шакалы в костях исполина. Планета щедро одарит мародёров: трюмы заполнятся артефактами с клеймами исчезнувших корпораций, слитками сплавов, которые всегда в цене на всех рынках Пределов. Они станут вглядываться в узоры руин, в угольные отпечатки тел на стенах, шепча: «Что же здесь произошло? Как целый мир превратился в склеп?» Ответов не будет. Только ветер, несущий пепел сожжённых городов, завоет в разбитых шахтах. А потом, в подземном бункере, чудом пережившем катаклизм, кто-то крикнет: «Смотрите!» На стене, меж трещин и копоти, проступит надпись. Буквы, выжженные плазменным резаком:

«ОНА ДОЛЖНА СПАТЬ!»

Мародёры переведут взгляды друг на друга. Потом сорвут стену целиком – как трофей, как доказательство, как проклятый артефакт для чёрного рынка.

Потом их корабль взмоет в небо, увозя последний стон погибшей планеты. Ивелий же останется молчать. Вечно.

Или до тех пор, пока алчные щупальца новой корпорации не сорвут печати с дверей, что лучше было не открывать.

Глава 1

Сквозь лазурные вихри подпространства, словно призрак из забытой эпохи, двигался безымянный корабль. Его обшивка, покрытая шрамами микрометеоритов и потускневшая от времени, напоминала кожу древнего дракона – чешуйчатую, обугленную, но непокорённую. Знатоки техники усмехнулись бы, увидев выщербленные форсунки и панели с ручным управлением, давно заменённые голографическими интерфейсами. «Ходячий музей», – брезгливо бросили бы они. Но корабль, будто насмехаясь над их высокомерием, продолжал пожирать световые годы, скрипя швами и искря перегруженными контурами.

Внутри царил странный симбиоз тишины и жизни. Воздух вибрировал от басовитого рокота двигателей – глухих, как сердцебиение спящего гиганта. Рядом гудели старые генераторы, а на потрескавшихся экранах мерцали зелёные волны данных.

Пока хозяин корабля отдыхал, за порядком следил конструкт. Он находился в кабине пилота, величественно расположившись в специально оборудованной нише. Матово-чёрный куб, размером едва больше человеческой ладони, пульсировал едва уловимым сиянием, будто в его ядре билось крохотное холодное солнце. Каждые 3,8 секунды по граням пробегали золотистые прожилки – нейронные импульсы, связывающие его с кораблём.

На новых кораблях монотонные задачи доверяли ИИ. Конструкт мог лишь предупредить, включить сирену – решения оставались за человеком. решения приходилось принимать быстро. Особенно в подпространстве: эта мерцающая пустота ненавидела чужаков. Корабли становились занозой в её теле. Одна ошибка – прыжок сорвётся, отбросив судно к неизведанным звёздам. Или не отбросит вовсе, растворив в вечном танце квантовых вихрей.

Корабль содрогнулся. Панель управления ощетинилась жёлтыми глазами предупреждений. Конструкт метнул импульс сканирования. Все системы работали в пределах нормы. Сопротивление выпаду превышало девяносто процентов, остаточные колебания были допустимыми. Лишь температура катализатора прыжка превышала норму на двадцать семь процентов – вероятно, температурные ограничители были на грани поломки. Это было неприятно, но не критично. Конструкт внёс проблему в отчёт и продолжил свою работу.

Леди Судьба вступила в игру.

Корабль сотрясся так, будто гигант сжал его в кулаке. Генератор № 3 захлебнулся искрами. Где-то в глубинах корпуса зашипело пламя – системы огнетушения затушили его, не дав расползтись. Панель взорвалась алыми предупреждениями, сирена взвыла, как раненый зверь. Конструкт, завизжав, сорвался с места – прямо под ноги ворвавшемуся в кабину Дейну. Тот, в исподнем и с лицом, искажённым яростью, едва не раздавил куб.

– Какого чёрта?! – его рёв перекрыл гул тревоги.

Экраны моргали агонией. Дейн выдохнул ругательство, от которого даже стальные балки съёжились. Сперва подумал – выкинет в пустоту. Можно выжить. Но цифры на мониторах говорили об одном: подпространство глотало корабль, сжимая челюсти мерцающей пустоты.

– Выпад. Сейчас же! – пальцы вцепились в штурвал.

Навигационный компьютер, выплюнул координаты. Не идеальные, но близко к обитаемым мирам. Дейн дёрнул рычаг так, будто рвал глотку самой Смерти.

Подпространство треснуло лазурной молнией. Корабль выплюнуло в реальность.

Сирена продолжала выть, раздражая слух своим пронзительным звуком. Дейн с досадой выругался, бросил беглый взгляд на показатели датчиков и, не выдержав, отключил сирену. Откинувшись на спинку кресла, он облегчённо вздохнул и провёл рукой по лицу, смахивая усталость. Рядом парил конструкт, тихо жужжа, напоминая о своей готовности помочь.

– Кода, проведи диагностику. Все данные сюда, – Дейн похлопал по голо-паду и поднялся с кресла. – Я пойду оденусь, а потом займёмся ремонтом.

В трюме царил хаос. Дейн нахмурился, увидев опрокинутый шкаф с инструментами, который, к счастью, не задел стоящий рядом квик-байк.

– Повезло, – пробормотал он, заметив выгоревшую панель управления на стене. Произошедшее явно намекало на то, что пора задуматься о покупке нового корабля. Но такая роскошь была Дейну не по карману.

Кода что-то пищал по внутренней связи. Конструкт не обладал модулятором речи и общался короткими звуковыми сигналами и жужжанием.

– Знаю, знаю! – отмахнулся Дейн, роясь в ящике с инструментами. Конструкт раз за разом сообщал о повреждённой проводке, вышедшем из строя генераторе и других проблемах в машинном отделении. Дейн и сам всё видел на экране голо-пада.

– Идём по порядку. У нас и так хватает проблем, а до некоторых повреждений изнутри вообще не добраться. Надо бы загнать корабль в док… или продать его на аукционе, – сгоряча добавил он, прекрасно понимая, что его «корыто» годится разве что на металлолом.

Кода снова подал сигнал.

– Да-да, охладители накрылись. Теперь месяц вонять будет! У нас есть один запасной, а на второй придётся раскошелиться, – проворчал Дейн, сжимая в руке гаечный ключ. Ладно, давай починим то, что сможем. А там видно будет.

Конструкт жужжал, переходя на что-то, напоминающее барабанную дробь. Дейн, привычно игнорируя эмоциональные сигналы своего механического спутника, пробирался по узкому коридору, пропитанному едким запахом горелой проводки и вытекшей охладительной жидкости. Добравшись до первой повреждённой панели, он поморщился и начал её откручивать, стараясь не обращать внимания на хаос вокруг.

– Да понял я, Кода! – отозвался он, слушая замысловатую тираду конструкта. – Давай сначала разберёмся с насущными проблемами. А потом уже выясним, где мы оказались. Если координаты верны, система заселена. Значит, найдём ремонтный док. Починим, почистим – и сразу в путь. Лишь бы денег хватило.

Кода в ответ издал странный жужжащий звук, словно выражая сомнение. Дейн нахмурился, разглядывая повреждения за снятой панелью. Провода были оплавлены, а часть схемы полностью выгорела.

– Ничего, и из худших передряг выкручивались, – пробормотал он, сверяясь с голо-падом. – Это всё? Ладно, заканчивай с диагностикой и попробуй подключиться к глим-сети. Может, хоть что-то полезное найдём.

Через несколько минут Кода сообщил об успешном подключении.

– Отлично! Значит, здесь есть цивилизация. Проверь, может, Сэле выложила новый выпуск? – Дейн ухмыльнулся, представляя, как его любимая ведущая в очередной раз разносит кого-то в пух и прах.

Конструкт пискнул в подтверждение, и динамики, встроенные в стены, слегка зашипели. Вскоре коридоры корабля наполнил звонкий женский голос:

«Приветствую вас, мои дорогие слушатели! Желаю здравствовать всем Пограничным Пределам! С вами, как всегда, ваша бессменная ведущая Сэле. И если вы слышите меня, значит, убийцы, подосланные Кругом Аго’вински, до меня так и не добрались! Да-да, уроды! В следующий раз наймите профессионалов, а не каких-то кодхта’да фог’га, которые даже стрелять не умеют. Из-за этих идиотов мне пришлось отложить сеанс у косметолога!»

Дейн невольно улыбнулся, а Сэле тем временем продолжала:

«Очередная корпоративная война разгорелась в крайних системах Тарсийского Предела. На этот раз спор идёт за какой-то промышленный мир. Туда уже стекаются наёмники со всей округи, и давайте пожелаем им удачи. Она им точно понадобится! По секрету скажу: ходят слухи, что одна из сторон конфликта обратилась за помощью к Вольным Легионам. Интересно, какая это уже война за эту несчастную планету? Восьмая? Или девятая? А самое смешное – на этой планете не производят ничего, кроме безвкусных питательных батончиков для косматов!»

Она сделала паузу, будто давая слушателям время на осмысление, а затем продолжила:

«Вы, конечно, спросите: „Сэле, а нам-то какое дело до разборок этих фог’га?“ Всё дело в том, дорогие мои, что я знаю, где вы можете на этом заработать! Букмекерский дом Ра-Аал-Данта предлагает лучшие ставки на все галактические конфликты. Высокие коэффициенты, гарантированные выплаты в чистейших солидах – всё для вас! Не переживайте, я дам вам время, чтобы пожелать мне провалиться в тринадцатое пекло.»

Дейн рассмеялся, откладывая инструмент в сторону.

– Ну что, Кода, – сказал он, – может, поставим на кого-нибудь?

Конструкт ответил молчанием.

Работа заняла куда больше времени, чем он рассчитывал. Справившись с тем, что было в его силах, Дейн побрился, отправился под горячий душ, чтобы смыть с себя пот, грязь и накопившуюся усталость. Вернувшись в каюту, он переоделся в привычную одежду, чувствуя себя немного более человечным.

На первый взгляд комната напоминала мастерскую эксцентричного художника или писателя – повсюду царил хаос. Однако за этим внешним беспорядком скрывалась своя логика, понятная только самому Дейну Крауту. Он остановился перед настенным экраном, включённым в режиме зеркала, и неохотно взглянул на своё отражение. Усталые серые глаза встретили его взгляд. Глаза человека, который видел слишком многое для одной жизни. Или просто не выспался.

Он провёл рукой по густым темным волосам. Внешне он выглядел лет на тридцать, но сколько ему было на самом деле, сказать было сложно. Генетическая терапия давно стёрла чёткие границы возраста.

На нём были удобные ботинки с магнитной подошвой, уплотнённые брюки и выцветшая рубашка, когда-то тёмно-бордового цвета. Поверх рубашки он надел лёгкий нагрудник – защиту от лазеров и малокалиберных пуль, пусть и бесполезную против плазмы. Затем застегнул тяжёлый ремень со встроенным маломощным генератором щита.

Краут осмотрелся в поисках кобуры и револьвера. Кобуру он нашёл на рабочем столе, заваленном бумагами, и тут же пристегнул к ремню. Револьвер мирно покоился на тумбочке рядом с кроватью. Уложив оружие на место, он вытащил из-под кровати металлический ящик. Покопавшись, нашёл кожаный мешочек и высыпал его содержимое на кровать. Всё его состояние – скромная сумма, которой хватило бы даже на капитальный ремонт корабля. Проблема была в том, что это был неприкосновенный запас.

– Да уж, – хмуро пробормотал он, глядя на список неисправностей в голо-паде.

Вернувшись в кабину, Дейн уселся в кресло и принялся возиться с приборной панелью. Кода тихо жужжал, стараясь не мешать.

– Ну что, посмотрим, куда нас занесло, – пробурчал Краут, выводя данные из навигационного компьютера на экран.

Навигационный компьютер был старше самого корабля, что порой вызывало проблемы с путешествиями. Однако этот древний агрегат был настоящим сокровищем. В его памяти хранились тысячи координат, добавленных десятками, а может и сотнями, прежних владельцев. Среди них оказалась и приписка к текущей системе: "Бар 'У края галактики'. Бабы и выпивка одного качества."

– Это комплимент или упрёк? – хмыкнул Дейн, запуская информационную панель.

Система Колхида мерцала на экране четырьмя точками планет, словно россыпью тусклых бусин. Из них лишь две заслуживали внимания: НМ-45670 – безликий аграрный мир с бесконечными полями генмодифицированной пшеницы, и Ивелий, чьи огни даже отсюда, из глубин космоса, напоминали рассыпанные драгоценности.

– Вот где настоящая жизнь кипит, – Дейн присвистнул, увеличивая изображение второго мира. На экране поплыли континенты-близнецы, разделенные океаном цвета аквамарина. Горные хребты, словно застывшие волны каменного моря, сменялись пятнами мегаполисов. – Отлично! Есть где починиться и мы не так сильно отклонились от курса. Всего пара прыжков до транспортного колодца!

Кода внезапно запищал.

– Утвердители? – Краут нахмурился. – Спокойно. Мы будем вести себя тихо и не привлекать лишнего внимания. Курс на Ивелий, – твёрдо произнёс он, переводя взгляд на мерцающий шар планеты.

Конструкт издал серию трелей, напоминающих вздох. Изображение планеты погасло, уступив место маршрутным векторам. Дейн откинулся в кресле. Где-то в глубине сознания зашевелился червячок сомнения, но он прогнал его и, прикрыв глаза, решив вздремнуть.