Текст книги "Второгодка. Пенталогия (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Ромов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 85 страниц) [доступный отрывок для чтения: 31 страниц]

Охренеть! Я глаза округлил. Он ведь не говорил про оружие.

– Да я не…

– Сюда иди, – повторил он и щёлкнул предохранителем.

У Жеки, кажется, ноги подкосились, как у кролика перед лицом удава.

– А вы, циркачи, в натуре, – процедил Кукуша. – Растосовались-на, мухой! Двигайте колёса!

Кукуша выглядел максимально авторитетно и зловеще, поэтому гопники не артачились, не вступали в прения и не раздумывали, а быстро развернулись и дали дёру. Все, кроме Жеки. Потому что его Кукуша сгрёб своей могучей ручищей и потащил к машине.

– Пристегнись! – велел он, засадив его на переднее сиденье и бросил мне. – Петлю накинь!

– Не надо! Пожалуйста! Я вообще не Кастет! Честное слово…

Я уселся сзади, нашарил в кармане переднего кресла верёвку и накинул Жеке на горло.

– Далеко не поедем, Батя, – сказал я. – Вон там за деревьями встанем, и никто не срисует. А этого потом в котлован сбросим.

– Да я не Ромка… – заголосил Жека, понимая, что дело приняло очень серьёзный оборот.

– Да мне без разницы, – равнодушно ответил Кукуша.

– Всё равно, волна пойдёт, – хмыкнул я, – что вместо Кастета Жеку мочканули. Эффект тот же. Даже сильнее. Кастет свалит, а остальное – круги на воде. Ты под кем ходишь?

– Да мы с пацанами сами по себе…

– Нихера себе, как это сами? А дурь где берёте?

– Да тупо у цыган покупаем, а потом толкаем.

– Так ты под Нико значит?

– Нет, он не знает, что мы барыжим.

– Ничё вы рисковые. Никого не боитесь, да?

– Да мы же так, чисто децел, мало совсем…

– Ну и чё, – повернул к нему свирепую рожу Кукуша. – Как оно, за децел копыта откидывать? Прикольно?

– Да за что⁈

– Давай! – скомандовал мне Кукуша. – Чё с ним всю ночь сидеть?

Я потянул за верёвку. Не сильно, совсем чуть-чуть, но атмосфера была такой, что Жека уже не понимал, сильно или нет.

– Да вы чё! – заорал он! – Я не буду больше! Я вообще уеду! Отпустите! Я не Кастет!

Я ослабил.

– Ты откуда сам? – спросил я.

– С Кировского!

– Бать, ну чё?

– Как хочешь, – пожал плечами Кукуша.

– Слушай сюда, Жека Кастет, – на ухо ему прорычал я. – Чтоб мы тебя больше здесь не видели. Сиди в своём Кировском, понял? И не вздумай барыжить. Телефон диктуй.

– За… за… чем…

– Если обоссышься в тачке в собственной моче удавлю! – рыкнул Кукуша. – Понял, чухан?

– Д… да…

– Говори телефон! Когда понадобишься, я тебя дёрну. Будешь шифроваться, не возьмёшь трубу, пожалеешь. В следующий раз не соскочишь. Точно завалим! Если узнаю, что дурь толкаешь – то же самое!

Кукуша сунул ему под нос кулак и тот закивал и начал всхлипывать. Я сдёрнул верёвку и гаркнул ему в ухо:

– Пшёл!

Жека выскочил, как пробка и дал такого стрекача, что любо-дорого.

– Странно, – покачал я головой. – Их там было пятеро, у них забрали кента, и никто даже не вступился. Как так, дядя Слава? Я чего-то не понимаю?

– Шакалы, – развёл он руками. – Каждый за себя, на остальных плевать. Сейчас ведь много такого стало. Но, с другой стороны, я же с пушкой, как-никак. А ты откуда про Батю знаешь? Я чуть не заржал. Предупреждать же надо.

– Кто же про Батю-то не знает, – усмехнулся я. – Слышал, что…

Я не договорил. Синий сполох разрезал темноту двора. Коротко взвизгнула сирена. Лучи от фар ударили нам в борт. Кукуша обернулся ко мне, и сейчас в остром свете лучей его лицо действительно напоминало звериное.

– Погнали, – кивнул я. – Чего ждёшь, Кукуша?

– Не уйдём, племяш…

11. Кукушкина игрушка

Кукуша завис, словно окаменел, а ментовской бобик медленно двинулся в нашу сторону.

– Приехали… – просипел он, и я заметил, как блестит его лицо от выступившего пота.

Ну да, за ствол ему сейчас впаяют конкретно, после его-то ходок.

– Погнали! – крикнул я. – Ты чё стоишь?

– Там не проехать… – растерянно ответил он.

Голос показался безжизненным и потухшим.

– Дай мне ствол и сдай назад на пару метров! – скомандовал я.

Он послушно выполнил команду. Я открыл окно и аккуратно закинул пистолет в железную облезшую урну, стоявшую здесь минимум тридцать лет. Пушка глухо грохнула, ударившись об металл.

– Потом достанем, кивнул я и, вытянув руку, повернул зеркало так, чтобы было видно машину сзади.

– Будь готов, – сказал я. – Они сейчас выйдут и пойдут к нам. Когда приблизятся – газуй. Я дам команду. Выскакивай вперёд прямо на газон и рви между тех двух деревьев, ты понял? И сразу за дом, там налево. Вдоль дома идёт тропинка, но рядом полоса плотной земли. Прямо вдоль дома чиркнем, а потом сиганём направо, между садиками! Я покажу, не парься. Готов? Да очнись, Кукуша! Уйдём! Отвечаю! На счёт три, понял?

Уазик остановился, хлопнули двери.

– Выходим из машины! – крикнул мент и вразвалочку двинулся к нам. – Алё! Мотор глуши!

Рядом с ним шёл второй. В машине, наверное остался водила, с моего места видно не было.

– Раз, – сказал я и повернулся, глядя уже через стекло. – Два. Два на ниточке. Два на сопельке. Три! Пошёл!!!

Машина рванула вперёд, вылетела на газон и, едва не задев, пролетела между двумя тополями. Менты закричали, но мы рвали вперёд, не останавливаясь.

– Сюда-сюда-сюда!!! – показал я направление пальцем.

– Вот же дорога… – мотанул головой Кукуша.

– Нет! Делай, как говорю!

Он послушно крутанул баранку, проскакивая между кустарниками и стеной дома, и оказался на тропинке, буквально зажатым между домом и газовой трубой, идущей вдоль забора детского сада.

– Погнали-погнали-погнали!

Ментов пока видно не было. Похоже, они помчались вкруг двора, чтобы перехватить нас на той дороге, куда хотел соскочить Кукуша.

По днищу глухо стукнуло.

– С-с-с… – прошипел он. – Камень.

– Так, притормози… вот тут направо!

Труба в жестяном оцинкованном кожухе уходила вверх, открывая проход.

– Сюда, да! Прямо под трубу.

Кожух блеснул в свете фар, став похожим на двери в таинственный портал.

Сзади снова замелькали синие огни. Менты успели объехать двор и теперь выскочили на ту же тропу, только далеко позади нас. Через три дома.

– Не влезем… – прохрипел Кукуша, но повернул, куда я сказал и задел дверью вертикальную часть трубы.

– Тихо-тихо, не кипишуй, спокуха, нам главное сюда заскочить. Уазик по высоте не пройдёт. Не нервничай, дядя Слава, ты красавчик.

Мы оказались в нешироком проходе между двумя детскими садами. По бортам застучали ветки клёнов, вылезших вдоль заборов, как сорняки.

Кукуша не дышал. Напрягся, окаменел, подался вперёд и схватился за баранку мёртвой хваткой. Даже пальцы, наверное, побелели.

– Не переживай, царапин не останется, всё путём. Всё путём… Давай! Жми!

Сзади завыла сирена, но огней видно ещё не было.

– Проедут, – покачал головой Кукуша. – Там труба высоко проходит. Метра два с половиной.

– Посмотрим…

Пролетев ракетой по этому тоннелю, мы выскочили в сквер у заброшенного Дома кино. Туда, где встречались после школы, чтобы ехать на кладбище. Мойка, обосновавшаяся в старом гаражном кооперативе с тыльной стороны кинотеатра, вовсю работала. Пыхтела, била струями воды, шипела, тонула в клубах пара и перед воротами стояло несколько машин, образуя очередь минут на тридцать.

– Давай туда, – махнул я рукой на мойку.

Кукуша бросил на меня быстрый взгляд и кивнул. Он проскочил в ворота мимо ждущих своего часа машин и рванул прямо к боксу, объехав очередь с левой стороны. Бокс как раз освободился и он попытался влететь в него без очереди.

Но какой-то мажорчик на выпендрёжном «китайце» дёрнулся вперёд и мы практически зацепились бамперами. Мажор в негодовании открыл окно и пытался качнуть права.

– Вот же машка, – скривился Кукуша, опустил стекло с моей стороны и перевалился, вжав меня в спинку кресла.

– Братан, – просипел он голосом крёстного отца так «проникновенно» и одарил парня таким взглядом, чисто медвежьим, что тот, должен был провалиться сквозь землю от ужаса.

Но я на мажора не смотрел и вообще отвернулся, чтобы не смазывать эффект своим школярским видом и едва сдерживаемой улыбкой.

– Войди в положение, как брата прошу, – вежливо по форме сказал Кукуша, но в его виде читалась такая нескрываемая угроза, что чувак на «китайце» моментально сник.

– Да какой разговор… Проезжайте… если спешите…

Кукуша презрительно зыркнул на него и молча поднял стекло. Вильнул рулём и влетел в бокс. Сзади в очереди кто-то особо недовольный нажал на клаксон и загудел.

– Давай, дочка, отдрай мой трактор, – подмигнул Кукуша девчонке мойщице. – Не торопись. Лучше дольше, да чище.

– Вам полную программу? – уточнила она.

– Конечно, самую полную.

– Проходите, оплачивайте, пожалуйста. В зале ожидания вы можете выпить кофе.

В бокс ворвался недовольный дядька из очереди и набросился на девчонку.

– Вы почему без очереди обслуживаете? Я тут час уже торчу!

Кукуша нахмурился и повернулся к недовольному.

– Да ладно, брателло, чё за кипиш, – добродушно улыбнулся он и вдруг напрягся.

Он почесал щёку, засветив свою синюю «ювелирку» и прищурился.

– Слышь, – подозрительно продолжил Кукуша. – А это не ты на «семёрке» кумом был? В натуре кум. Чё забыл меня? А зря. Я ведь говорил, найду на воле. Ну, и чё, кум?

Мужик тут же включил заднюю и выскочил из бокса. А мы прошли на кассу и Кукуша расплатился.

– Айда, посмотрим, – кивнул мне он.

Мы вышли за ворота и остановились. По улице, с обратной стороны кинотеатра промчались две милицейские тачки с огнями. А из сквера выскочил уазик и полетел дальше.

– Я думал, – хмыкнул Кукуша, что наезды, типа как в девяностых на народ уже не действуют.

– Так ты артист, – рассмеялся я, – больших и малых академических театров. Лицедей с большой буквы.

– Я тебе так скажу, школа, которую пройти пришлось, любой театральный институт за пояс заткнёт. Как думаешь, мусора номера срисовали? У меня лампочка не светит вообще-то.

– Может, они поэтому к нам и прилепились, – усмехнулся я, – что у тебя лампочка не светит?

– Нет. Херня. Они конкретно к нам подскочили. Это те щенки тупорылые стуканули. Отвечаю.

– Да ну, где они, а где менты.

– Значит, их менты крышуют. А мы их шуганули. Муть со дна подняли, вот они и того, возбудились.

– Значит, надо их немножко использовать в наших целях… – произнёс я, прищурившись.

– Как мы их будем использовать?

– Подумаем, – покачал я головой. – А ты нахрена ствол с собой взял? Это крайне неразумно.

– А по-моему, крайне неразумно было ехать к Нико без ствола. Въезжаешь, племяш? Но вообще, ты кент боевой. Далеко пойдёшь.

Он хлопнул меня по плечу.

– В натуре чисто дядька твой, – добавил он. – Такой же бешеный. Мне прям бальзам на раны.

– Это ты красавчик, – сказал я и щёлкнул языком. – Просто красавчик. Ладно, я пойду твою дуру из сейфа достану, а ты домывай тут тачку. Завтра созвонимся, чтоб при матери не светиться, лады? Придётся нам этого Жеку снова на допрос вызывать, да?

Я зашёл в бокс и попросил у мойщиков пару тонких пластиковых перчаток, которые приметил, когда мы въехали. А потом двинул в сторону дома. Прошёл тем же маршрутом, что и пятнадцать минут назад, когда мы неслись здесь с Кукушей.

Газовая труба осталось нетронутой и да, она была поднята довольно высоко. Вдоль дома я не пошёл, сразу обогнул его с другой стороны. В этой части двора было темно, никаких прохожих не наблюдалось, машин тоже. Я натянул перчатку и подошёл к урне. Остановился и внимательно осмотрелся. Услышал странное жужжание, пытаясь понять, что это такое… Повернул голову и…

– Ну и где тебя носит, Крас⁈ Я тебя жду-жду! А ты шарахаешься непонятно где.

Из-за куста выскочил Глитч на самокате. Его маленькая лампочка-фара светила довольно ярко. Самокаты эти я уже видел, по городу на таких куча народу летала. Электрические.

– Запарился уже круги по двору наматывать! Чё за дела⁈

– Тьфу, блин! Испугал! Ты как меня увидел?

– Да я не видел, говорю же круги наматываю. Аккумулятор посадил уже. Погнали скорей, там уже праздник в разгаре!

– Сань, что-то я устал, – помотал я головой, снял перчатку бросил в урну и отошёл в сторону.

– Крас, чё за хня? Туда знаешь сколько народу попасть хочет? Так что заканчивай гнать. Пошли уже. Это вон в том подъезде.

Я честно говоря, напрочь забыл о предстоящей вечеринке. У меня сегодня денёк выдался просто жесть. А тут эта тусовка ещё. Стрим какой-то. Но Глитч даже мысли не допускал, что я не пойду.

– Матери позвони она волнуется, что ты трубу не брал полдня.

– Как это?

Я достал телефон и там действительно была куча пропущенных от мамы, от Глитча и от Глотовой.

– Звук что ли вырубил? – спросил он.

– Наверное, случайно. Ладно, Саня. Домой зайду, а то нехорошо получилось.

– Да блин! А со мной хорошо что ли получилось? Если зайдёшь, уже не выйдешь, я тебя знаю!

– Выйду. Ну, хочешь, пошли со мной. А туда, на стрим твой не поздно ещё? Вечер уже.

– Ты чё, он минимально до утра будет стримить.

– Но я до утра торчать не буду.

– Да никто не заставляет. Уйдёшь, когда захочешь.

Блин. Не вовремя, конечно этот Глитч нарисовался.

– Давай вставай за мной. Смотри только, держись крепче.

Я пристроился сзади, глянул на мусорницу и ещё раз огляделся по сторонам. Ладно, схожу на этот стрим, только чтобы пушку забрать. Глитч докатил меня на самокате до подъезда.

– Я тогда тачило у тебя оставлю, лады? – спросил он, когда мы поднимались по лестнице. – Надо зарядиться. У меня блок с собой.

Лисапед его мне здесь был совсем не в жилу. Потому что Саня будет за мной хвостом ходить. Блин…

– Ладно, – кивнул я, открывая ключом дверь.

– Серёжа! – тут же набросилась на меня мама. – Ты что меня на тот свет решил отправить?

– Мам, извини, – развёл я руками, – выключен звук был, после школы забыл включить…

– Ну, конечно, чудесное объяснение! Звук забыл и мать забыл, да? Даже не ёкнуло ни разу? И мысль шальная не залетела, мол, а как там мама, не беспокоится ли она обо мне? Саша вон тоже тебе дозвониться не мог.

– Про меня тоже даже не вспомнил? – практически с маминой интонацией повторил Глитч.

– Каюсь… больше не повторится, прости мам, правда…

– Прости… Куда матери деться? Конечно, простит. Иди ужинай. Саша, проходи, поешь с этим оболтусом. Тебя где носило целый день, что ты забыл обо всём на свете? Мне на дежурство идти, а он носится неизвестно где!

– На какое дежурство? – удивился я. – Разве в детской поликлинике бывают ночные дежурства?

– Ты издеваешься что ли? – с удивлением и обидой спросила она и упёрла руки в бока. – На зарплату из поликлиники далеко не уедешь. Не знал, что я в «Мед-Клине» ещё работаю? А там, к сожалению, и ночные смены частенько случаются.

– А утром в поликлинику?

– Я с обеда завтра. Отдохну часок и побегу.

– Ладно, мам, придумаем что-нибудь, – покачал я головой.

– Ты учись хорошо, а придумывать ничего не надо. Всё, я побежала. Если позвоню, а ты, не дай Бог, не ответишь, я тебе обеспечение урежу. Ты понял меня? Идите ешьте, там котлеты на сковороде! Зла не хватает. Слава тебе, Боже, что всё обошлось!

Спасибо, мама, за молитвы. Кажется, они сегодня были кстати. Мама убежала, а я двинул на кухню.

– Ты чё ещё жрать будешь? – недовольно спросил Глитч. – Блин, Серый, ну ты меня обламываешь конкретно.

Только я сел за стол, зазвонил телефон. Это была Глотова.

– Да, Настя, привет, – ответил я с набитым ртом.

– Ты что там точишь?

– В смысле? – не понял я.

– Хомячишь что ли? Где пропал? Я тебе сто раз звонила.

– Звук был выключен.

– Да? С милфой своей зависал?

– С кем? Ты можешь по-русски говорить?

– А я что, по-китайски что ли говорю? С Альфой, спрашиваю, тусил?

– Блин, Настя, что у тебя в голове?

– Походу ты, – засмеялась она. – У тебя мама ушла?

– А ты откуда знаешь?

– А она мне звонила, искала тебя. Сказала, что дежурит.

– Да, ушла.

– Так я приду? У меня родители в гости пошли, вернутся поздно.

– Нет.

– Почему? – недоумённо спросила она.

– Мы с Саней Глитчем на стрим уходим.

– Зачем?!!! – состроил страшную рожу Глитч и схватился за голову.

– На стрим? – заинтересовалась Настя. – К Скампику что ли?

– Вроде.

– Фигасе! Я с вами. Щас буду. Не двигайся с места. Понял меня?

Она отключилась.

– Зачем ты Глотовой сказал⁈ – закатил глаза Глитч.

– Ты не предупреждал, что нельзя, – пожал я плечами. – Пусть сходит, если хочет.

– Нет, точно нет! – замотал он головой.

– Почему?

Я запихнул в рот половину котлеты. Блин, молодец, Тома. Вкусно готовила моя новая мама.

– Ты больной что ли? С Глотовой к Скампику никак нельзя. Она там устроит какую-нибудь фигню, а меня потом не позовут.

– Хорош, Сань. Что она может устроить?

– Да что угодно! Ты Глотову не знаешь?

В дверь настойчиво позвонили.

– Ну скажи ей сам. Открой, пожалуйста, я доем пока.

– Хорош жрать уже!

– Мне белок нужен, у меня тренировка завтра.

Глитч с недовольным лицом ушёл в прихожую. Раздался шум и возгласы Насти. Она забежала на кухню и возмущённо уставилась на меня.

– Ты ещё не доточил котлеты свои? Побежали! Время не ждёт! Как тебе мой лук, кстати⁈ Доволен? Не оскорбляет твои религиозные чувства?

Она была в белой хлопковой блузе с длинными-предлинными рукавами, просторном шерстяном жилете, короткой юбке и в чёрных ботинках на толстой подошве. В руках держала плащ. Я тут же вспомнил, что Катькин плащ остался у Кукуши в тачке.

– Красиво, – кивнул я.

– Секси да? – скорчила она ехидную рожицу. – Так и знала, что тебе стариковские луки нравятся. И милфы. Ладно. Я кстати энергетиков набрала, чтоб не уснуть. Там же скукота будет, да?

– Глотова, ты не идёшь! – попытался было навести порядок Глитч, но она на него даже не взглянула.

– Идёмте уже! Сколько ждать? Глитч, не ной, я попрошу Пименову, чтоб она тебя поцеловала. Доволен? Прямо в твою прыщавую рожу.

– Э! Глотова! Ты чё!

– Саня, да пусть идёт уже, не советую с ней связываться. Жалеть будешь.

– Всю жизнь, причём, – с торжеством подтвердила Настя, почувствовав мою поддержку.

Мы вышли из дома, пересекли двор, прошли мимо урны и подошли к подъезду хрущёвки, вокруг которой мы с Кукушей устроили гонки. Глитч набрал код на замке и раздались гудки. Но никто не открывал.

– Как всегда! – недовольно бросил он и начал кого-то вызванивать по телефону.

Наконец, нас запустили. Мы поднялись на третий этаж и вошли в квартиру.

– Это со мной, – сразу заявил Глитч, когда дверь приоткрылась.

– Все напитки вон туда – предупредил длинный, как жердь парнишка в дурацком картонном колпачке на резиночке.

Мы прошли в комнату. Это была обычная хрущовка, правда с современным ремонтом, паркетом и красивой мебелью. На комоде в простенке между прихожей и кухней громоздились банки и бутылки с напитками. На кухне что-то звякало, и доносились приглушённые голоса.

В комнате я насчитал десять человек, кроме нас. И все они были похожи на… лунатиков каких-то.

– Саня, а они не рептилоиды? – спросил я у Глитча, а он ткнул меня локтем.

Люди сидели на диване и на полу, ходили с банками в руках, но, в основном, стояли за спиной у чувака, устроившегося посреди комнаты. Это, похоже и был стример.

И то, как он тут устроился, напоминало кадры из космического боевика, типа «Звёздных войн». Он сидел в огромном фантастическом кресле, а на фантастическом же столе перед ним светился длинный и изогнутый полукругом монитор. Космос, реально!

Кроме большого, было ещё несколько экранов поменьше на разных уровнях. На столе сияла яркими огоньками клавиатура, а перед лицом стримера на хитроумном штативе был закреплён охрененный микрофон, как в профессиональной студии. А чуть подальше – фотоаппарат.

– Вова тридцать три семьдесят, – прохрипел Скампик, – только что скинул мне сто пятьдесят рублей. Спасибо, Вова, ты согрел мне сердце. Итак, к этому моменту нас смотрит… э-э-э две тысячи семьсот девяноста пять человек. Шесть… девять. Две тысячи восемьсот. Отлично! Присоединяйтесь, друзья! А я напоминаю, сегодня нас ждёт финальное ограбление из всей юбилейной серии. А она заняла у нас целых два месяца! Два, сука, месяца!

– У-у-у!!! – закричал и захлопал народ.

– Что за игра? – спросил я у Глитча.

– Ты чё, прикалываешься? Ты же сам в неё рубился. ГТА.

Я хмыкнул и подмигнул, а он покачал головой. На главном экране бежал человек. Он заскочил в небоскрёб и на лифте поднялся на самый верхний этаж. У меня в отделе Андрюха Пыжов в каждую свободную минуту рубился в «Дум», убивал монстров. Тут, конечно, графика была поинтереснее. Да и вообще.

– И по этому поводу, – продолжал вещать игрок с неестественной наигранной хрипотой, – у нас сегодня вечеринка!

Народ опять завыл и заулюлюкал.

– Ладно, погнали! Пришло время забрать наши кровно заработанные денежки из этого банка. Это самое сложное, самое опасное и самое крупное ограбление! Ну и не зря оно финальное в серии! А как вы думали? Неспроста же мы здесь собрались и уже начали пропивать награбленное⁈ Кстати, сегодня мы подключили возможность донатить крипту. А если вы хотите наконец-то разобраться в крипте… Денис, ты где? Иди сюда!

Подбежал выпендрёжный хлыщ в круглых очках и кучей браслетов на руках. Он помахал в камеру и крикнул приветствие.

– Вот, это Денис, король крипты. Подписывайтесь на его аккаунт и присоединяйтесь к стриму где сможете вместе с ним поднять кучу монет. Тут ссылка. Ну, а мы будем добывать монеты старым олдовским методом с кольтом в руке! Погнали!!!

Толпа закричала, а я стал боком двигать в сторону выхода. Как краб. Мне нужно было забрать Кукушкину игрушку, пока до неё не добрался кто-нибудь другой. Глотова взяла в оборот выпендрёжного Дениса и что-то ему втолковывала. Он заинтересованно смотрел и ржал, как конь, а другие барышни, имевшие на него виды, посылали Насте на голову невидимые проклятья, громы и молнии.

Момент оказался благоприятным, и я выскользнул за дверь. Позвоню потом Глитчу, чтоб впустил или просто пойду домой, а ему поручу привести Настю. Я сбежал вниз по лестнице и выскочил во двор. Над подъездом горел фонарь, но урна оставалась в тени большого тополя, спрятанная от любопытных глаз.

Вечер выдался свежим и прохладным с запахом дыма и прелых листьев. Дневное тепло остывало и превращалось в белёсый туман, делая окружающий мир призрачным. Я поёжился и бросился к урне. Сделал шаг и…

– Стопэ!

Из-за угла появился один из сегодняшних гопников.

– Пацаны, вот он, я же говорил!

Тут же возникли ещё три чувака. Жеки среди них не было.

– Ну чё, дохрюкался? – заржал один из них, самый крупный. – Ну, и где твой синий? Сам-то ты без него не такой смелый, а?

– Слышь, баран, – вступил другой. – Ты думал, мы не знаем, что ты здесь живёшь?

Думал, не знаете, честно говоря. В архивах памяти Серёжи Краснова не было никаких записей, касательно встреч с этими придурками.

– Мы тебя видели когда ты с мажорами тёр. Да только мы не мажоры. Кабзда тебе, чушпан. У нас ваши блатные темы не канают. Попал ты!

Щёлкнуло лезвие ножа. Шакалы заржали… Я напрягся, по спине пробежал холодок. Ситуация вырисовывалась не самая приятная. До урны было метров пятнадцать. Надо было их преодолеть, а потом нащупать в помоях пушку, вытащить её, привести в боевое состояние и…

– Вы чего ребятки, – нахмурился я, делая шаг в сторону тополя. – Попутали? Думаете вам такой залёт сойдёт с рук?

– Братан, – заржал тот, что поплотнее и заступил мне путь к мусорнице. – Это ты попутал. Не на тех наехал. Не вдуплил ещё? Ну, значит, тормоз. Щас вдуплишь.

В это время распахнулась подъездная дверь и из неё выскочила Глотова. В своей короткой юбчонке и белой, светящейся в темноте блузке.

– Крас, ну ты чё меня там одну бросил?

– О-паньки! – глумливо воскликнул главарь гопников. – Бросил? Вот козёл. Но мы-то не бросим. Разве ж можем мы такую чику бросить, а пацаны?

Все заржали, а он шагнул в сторону Насти…