Текст книги "Второгодка. Пенталогия (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Ромов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 85 страниц) [доступный отрывок для чтения: 31 страниц]

– Где? – тихо спросил я.

– Ты чего? – тихонько спросил прибежавший вслед за мной Кукуша.

– Верни то, что взял, – проскрежетал я, и угроза, шедшая от меня, обрела плоть, стала явной и совершенно нешуточной.

Но Стакан даже не моргнул. Просто стоял и смотрел. Как какаду.

– Третий раз повторять не буду, – еле сдерживаясь, процедил я.

Этот попугай не пошевелился. Тогда пошевелился я. Достал из‑за спины принадлежавшую мне когда‑то очень давно «Беретту» с пристёгнутым к ней глушаком, и молча выстрелил в колено этому уроду.

Он всхлипнул и рухнул на бетонный пол.

– Раз, – внешне спокойно сказал я и направил ствол в лицо Стакану.

Он уже не выглядел невозмутимым. Он побледнел, ему было очень и очень больно, но, судя по всему, он понимал, что ставки взлетели неимоверно высоко. Поэтому он терпел. Отдавать конверт ему явно не хотелось. Тогда я чуть сдвинул ствол и снова выстрелил. На этот раз в руку.

Он завыл и забился на полу. Заёрзал, начал извиваться.

– Два, – сказал я и наступил ему на грудь, прижимая к полу.

Я снова нацелил ствол ему в лоб.

– Прикрой дверь, – кивнул я Кукуше и, должно быть, в этот момент, Стакан прочитал на моём лице крайнюю решимость.

– В верстаке, – через силу прокаркал он.

Я убрал ногу, подошёл к верстаку и выдвинул ящик. Поверх отвёрток и напильников лежал конверт. Тот самый. Я взял его в руки. На ощупь он казался толстым и внушительным. Но хер его знает, не подменил ли этот пернатый содержимое.

– Где остальное? – спросил я снова направил на него ствол.

– Нет, – каркнул он, – всё там…

По тому, как он это сказал, по глазам, по боли, по отразившемуся на его роже чувству потери, я понял, это была правда. В таких вещах я немного разбирался.

– Живи, – кивнул я. – Пока.

На самом деле… Блин… Внутри меня всё переворачивалось. Оставлять его в живых было нельзя. Но и просто казнить его я не мог. Я не знал, что делать. Хлопнул по плечу Кукушу и пошёл на выход. А сам думал. Думал, блин… Кукуша кивнул и двинул за мной. В дверях он обернулся, чтобы сказать что‑то Стакану и вдруг резко крикнул:

– Смотри!

Я среагировал молниеносно. Отскочил в сторону, развернулся и не успев даже осознать, нажал на курок. «Беретта» дважды лязгнула, выплёвывая раскалённые смертоносные сгустки, и об бетонный пол стукнул «Макарыч», выпавший из вытянутой руки Стакана.

Сам Стакан уже не дышал. Он лежал на холодном полу, по которому растекалась чёрная жижа с мерзким сладковатым запахом.

– Тварь… – прошептал Кукуша.

Мы молча протёрли всё, к чему могли прикоснуться, сели в машину и выехали со двора.

– Это то, что я думаю? – спросил дядя Слава через некоторое время.

Я кивнул.

– Мне кажется, – задумчиво покачал он головой, – что нет никакой Аргентины… И когда я об этом думаю, у меня по спине холод идёт.

Он не ждал от меня ответа. Да у меня никакого ответа и не было. Мы помолчали.

– Этого по‑любому надо было решать, – покачал он головой.

Он довёз меня до подъезда и крепко сжал руку.

– Не расслабляйся, племяш, – кивнул Кукуша и уехал.

Да как тут расслабишься‑то… Я поднялся домой и, не включая свет подошёл к комоду в прихожей. Пахнуло знакомым и уже ставшим родным, запахом дома.

– Серёж, ты? – сонно спросила мама.

– Я…

– Драть тебя надо, – облегчённо вздохнула она. – Как сидорову козу.

– За что, мам…

Я дождался, когда она засопела и нашёл на комоде ключи от соседской квартиры. Подкрался к входной двери, тихо открыл и вышел на площадку. Потом я зашёл в квартиру Семёна Евграфовича и устроил конверт в книжном шкафу за книжками. «Беретту» я положил туда же. Тайник, конечно, так себе, но другого в настоящий момент у меня не было.

* * *

Мама ушла на работу раньше, чем я проснулся. Поэтому с самого утра я от неё не огрёб. Чувствовал я себя просто пипец, как. Разбитый, не выспавшийся, попёрся я в школу. Глотова, естественно, после вчерашнего за мной не зашла, поэтому я шагал один.

Уже перед самой школой я заметил её впереди. Она шла не спеша, будто чего‑то выжидая. Но когда я её окликнул, сразу прибавила шаг, типа очень спешила на уроки. Я уж думал, этим пасмурным холодным утром ничто не сможет меня развеселить. Но тут не сдержался и улыбнулся.

Настя как бы случайно задержалась в раздевалке, где я её и настиг.

– Чего тебе? – сердито спросила она, заметив меня.

На лице моём расплылась улыбка.

– Настя.

Она прищурилась и плотно сжала губы.

– Ты знаешь, вот ты не зашла за мной и… блин… будто чего‑то уже не хватает. Ты завтра заходи, ладно?

– Ага, пусть твоя Анжелика теперь заходит. Маркиза Ангелов.

– Так она же улетела в Москву, – засмеялся я. – На совсем, вроде. Я кстати, кое‑что попросить хотел. Можно?

– Нет, – решительно ответила она и повесила на крючок сумку со сменкой.

– Ты же вроде психологией интересуешься?

– Не твоё дело.

– Просто, мне совет нужен. Понимаешь, у меня какие‑то блоки… Что там, подсознание или бессознательное… Ну, короче, вот эта хрень не пускает моё сознание, понимаешь, закрывает в памяти травматический опыт. И я вот живу, а сам вообще не помню, что со мной было год назад.

– Врёшь! – воскликнула Настя, разом забыв про свои обиды.

– Нет, не вру, – покачал я головой. – Так что позанимайся со мной, пожалуйста. Если ты петришь, конечно, в этом деле.

Она прищурилась, оценивающе меня разглядывая, но ничего не ответила.

– Подумаю, – наконец, выдала она резюме.

– Слушай, а прикольно, – кивнул я. – Я раньше зелёный цвет только у панков видел, но там знаешь… не фонтан. А у тебя прям миленько так. И стрижка ничего.

Она фыркнула и зашагала на урок. Ну, я догонять её не стал, разумеется, и тоже пошёл к себе. На литературу. От Альфы не было ни слуху, ни духу все выходные, и я где‑то на краю сознания держал мысли о ней, но, честно, не до неё было. И это меня огорчало. Гораздо сильнее, чем обида Глотовой. Потому что её вшивый блогер мог реально сделать что‑нибудь плохое.

Размышляя, я шёл по коридору, когда меня окликнул Князь:

– Крас, здорово. Дело есть.

Он подошёл и пристально, оценивающе на меня посмотрел.

– Чёт ты какой‑то… не такой. Ты чё, ночь что ли не спал?

– Блин, ты прикалываешься? – недовольно ответил я. – Ты видел как меня отмудохали? У меня вчера температура была, и да, я всю ночь не спал.

– А чё тогда в школу пошёл?

– Мать сказала, типа ничего страшного, иди, надо пятёрки получать.

Прости меня, мама, хорошего сына …

Он смотрел на меня без сочувствия. Даже с некоторым подозрением. Хотя, блин, ну что за мнительность.

По коридору энергично застучали каблуки.

– Краснов! – недовольно окликнула меня Юля.

– Доброе утро, – кивнул я.

– Ты почему ещё не в кабинете директора?

– А что там? – удивился я.

– Да вот, все участники вечеринки у Назарова приглашены на афте‑пати.

– Это что значит? – нахмурился я.

– Это значит, что в школе ЧП, и сейчас будет очень неприятный период. Для всех. Понимаешь меня? Я тебе тоже задам несколько вопросов, любитель военно‑патриотических квестов. Давай, бегом к директору. А ты, Забелы, был на дне рождения у Назарова?

– Нет, – усмехнулся Князь. – Я сомнительные места не посещаю.

– Молодец, – похвалила его Юля. – Давай, Краснов, чего ждёшь? Беги скорей!

– Щас, – кивнул ей Князь. – Сейчас он пойдёт, Юлия Андреевна.

Юля не стала ждать и поспешила сама в сторону кабинета Медузы.

– Короче, – сделал непроницаемое лицо Жан. – Ты долг дяде Нико собираешься отдавать?

– Да, – кивнул я. – А ты?

– Тут случилось кое‑что, – понизил он голос. – Сегодня ночью у его партнёра шухер был. Такой, что постреляли людишек, а менты товара изъяли на несколько лямов.

Под ложечкой неприятно заныло.

– Чё за товар? – спросил я, надеясь, что это была наркота или хотя бы алкоголь.

– Сигареты, – хмыкнул Жан. – Техника там ворованная. Много чего. Вьетнамец один для дяди Нико этим занимался.

Эпическая сила… Я покачал головой. Ну, что же, от скуки мы точно не помрём, да?

– Если мы найдём тех, кто устроил этот шухер, – подмигнул Жан, – дядя Нико простит нам долг.

– И как мы их найдём? – спросил я, чувствуя, как внутри под сердцем проснулась знакомая мне мышь и начала царапать своими острыми коготками.

– Как найдём? – снова подмигнул Князь. – Не знаешь, кто это мог сделать?

– Откуда? – покачал я головой.

– А я думаю, что знаю, – многозначительно сказал он и усмехнулся.

Отлично… Просто отлично…

7. Мой князь – князь тишины

Князь зловеще щурился, будто, просветив меня рентгеном своих чёрных глаз, выведал все мои секреты, выпотрошил мою бессмертную душу и готов был сожрать её у меня же на глазах.

По лунному свету блуждаю, посвистывая

Но только оглядываться мы не должны

Идет, идет, идет вслед за мной

Вышиной в десять сажень добрейший князь

Князь тишины

Добрейший князь – Князь тишины…

В голове пробудились звуки песен далёкой эпохи. Вот ведь были песни, не то что теперь. За деньги – да . И жизнь, какая‑никакая, тоже была… Угораздило же меня сюда перелететь… Никитос, падла, всё из‑за него… Хотя, может, действительно всё к лучшему?

– Ну, давай, не тяни уже, – кивнул я. – Заинтриговал, блин, а теперь глазки строишь. Я тебе конь что ли?

Он аж рот разинул от моей наглости.

– Да ладно, чё ты, пошутил, – усмехнулся я. – Кто этот злодей херов? Только не говори, что это тот, на кого я подумал.

– Не вздумай когда‑нибудь так при дяде Нико пошутить, – зло процедил он, наставив на меня указательный палец. – Ты понял?

– А чего такого? Все знают, ваш народ лошадей любит…

– Ты, чё, Крас? Нарываешься что ли⁈

– Ну, не буду, не буду. Чувствительные все такие…

– Короче. Да. Ты правильно подумал. Сто процентов, это он!

– Кто? – обалдело посмотрел я на Жана. – Мэт? Ты с дуба рухнул?

– А вот нихера я не рухнул, – горячо воскликнул Князь и посмотрел по сторонам.

В глазах вспыхнул азарт, и я прямо почувствовал, как у него всё горит внутри.

– Прикинь, какая херня, вьетнамец этот знает того, кто это всё замутил, – зашептал он.

– То есть он так и сказал, что это Мэт?

– Блин! Не тупи, Крас. Нет. Он не знает, что это Мэт. Это только я знаю. Но вьетнамец его видел. То есть чела, который это организовал. И он его узнает, въезжаешь?

– Ты серьёзно думаешь, что Шалаев мог хоть что‑то организовать?

– Фигасе, – развёл руками Жан. – То есть налёт на Назаровскую тусу он смог организовать, а тут чё? Чё там организовывать вообще? Бате позвонил и всё, а тот уже и послал, кого надо. Ты не перебивай, блин! Короче, там такой замут, ты охренеешь. Вьетнамец приехал со своими людишками в какую‑то хибару.

– Чё за хибара?

– Да погоди ты! – горячился он. – Не знаю! Какая разница! Ты суть лови, суть.

– А суть они в песок, – кивнул я.

– А? Кто?

Он завис, пытаясь понять, о чём я вообще. Я только вздохнул и головой покачал. Инфантилы, что с них взять.

– Ладно, смотри. Он туда зашёл. В халупу эту. А там пацан этот крутился. Нашего возраста без документов, без телефона, вообще чистый. Ну, вьетнамец его запихал в тачку, чтобы разобраться, кто он и чё там делал.

– Угу, – хмыкнул я.

– Вот. А пацанёнок, значит, тёрся у старых часов. Здоровые такие часы. С меня ростом. Вьетнамец эти часы взял себе, чтобы починить. Отвёз часовщику. А пацана запер на базе, где товар переваливал.

– А ты откуда это всё знаешь?

– Мне дядя Нико рассказал. Не перебивай. Короче… Кент этот с базы свалил…

– Кто именно, вьетнамец или пацан?

– Какой, нахер, вьетнамец! – рассердился князь. – Пацан, свалил. Стуканул ментам, что там ворованные вещи и табак контрафактный. Там весь склад был ящиками забит.

Да. Точно такие же ящики я видел у барона в подвале. Даже спал на одном из них… Вот же бляха! Придётся всех из одного огнемёта отоваривать.

– Ну, и как только он свалил, сразу легаши по горячим следам прилетели. Целая армия, прикинь? Прилетели и всех накрыли.

Про то, что людей вьетнамца уделали, Князь не сказал. Вероятно, не знал. Вьетнамец, надеюсь, тоже ничего не знал. Не хотелось бы, чтоб у него были хорошие подвязки в полиции.

– Но самый прикол не в этом, жёг Жан. – Часовщик вьетнамцу пять лямов торчал. А тут вдруг позвонил и сказал, что хочет натурой долг закрыть.

– Какой ещё натурой? – ухмыльнулся я. – Они типа голубки что ли?

– Да блин! Товаром. Он сказал, что у него есть убойные материалы знаешь на кого?

Знал ли я? Думаю, да. Я знал, на кого были эти материалы, найденные часовщиком.

– Дай соображу, – пожал я плечами. – На батю Мэта, да?

– Блин! – разочарованно воскликнул Князь. – Молодец. Варит башка. Ну и чё, скажешь, не Мэт это всё устроил?

– Да, – нахмурился я. – Ниточки к нему тянутся, похоже. Только я не заметил прямой связи между часами и компроматом. Может, этот часовщик его в другом месте нарыл. И даже наверняка. Не сходится как‑то. Причём здесь часы‑то?

– Ага. Совпадение, да?

– Да фиг знает, – пожал я плечами.

– Ну⁈ – радостно воскликнул Князь. – А я чё говорю⁈ Но прикол в том, что сегодня утром часовщика нашли в мастерской в луже крови. Тоже скажешь, несчастный случай? Порезался, да? И кровью истёк. А двадцать пулевых не хочешь? И никаких бумаг не было, зато часики стояли. Прямо посреди двора. Это не знак, да? И чё, думаешь Мэт с батей со своим не при делах?

Скажу, что это было очень и очень плохо, потому что разговоры про реальные материалы на Никитоса разлетятся быстрее пули. Уже разлетелись. Блин. И Чердынцев о них тоже узнает. Если ещё не узнал… А я в конверт ещё толком и не заглядывал…

– После школы, – тоном босса резюмировал Князь, – поедем с тобой к вьетнамцу и покажем фотку Мэта. Он подтвердит, и всё, бляха! Мы дяде Нико больше ничего не должны, а Мэту кабзда. Вьетнамец его уроет.

– Думаешь, не побоится сынка главного мента вальнуть? Щеглов его потом мехом наружу вывернет. Из‑под земли достанет, по кусочкам будет резать и псам скармливать. Я не сомневаюсь.

– Да вьетнамцу всё равно, он на голову отбитый. Мне, вообще‑то, тоже всё равно – и на Мэта, и на вьетнамца.

Как может быть всё равно на  кого‑то? Я покачал головой. Куда катится этот мир…

– Блин… чёт жалко Мэта стало.

– И мне тоже! – заржал на весь коридор Жан, но резко оборвал смех. – Из‑за него моих пацанов на десятку раскрутят, а ещё и с вьетнамцем теперь проблемы. Там знаешь, какой урон? Дядя Нико чуть всех не поубивал, когда узнал.

Открылась дверь директорского кабинета.

– Краснов! – строго крикнула Медуза. – Я не поняла, тебя долго ждать ещё? Что за наглость такая⁈

– Ладно, я пошёл, – кивнул я Князю.

– После уроков, ты понял?

– Ага… Так я здесь уже, Лидия Игоревна!

– Давай, пошевеливайся!

Я вошёл в директорский кабинет. На стульях напротив стола сидели Прошка Назаров, Алиса, ещё один чувак, которого я видел на вечеринке и… И всё. Глотову не позвали, что было даже к лучшему. Мэта тоже не было. Вот я ещё появился. И нас стало четверо. Юля стояла у окна, скрестив на груди руки, и смотрела на присутствующих хмуро и сердито.

– Ну что, все? – спросила Медуза, закрыв дверь и подходя к своему столу. – Садись, Краснов.

– Вот он, – криво ухмыльнулся Назаров, – Эскобар. Король наркотрафика.

– Итак, – не обращая внимания на Назара, сказала Медуза. – У нас серьёзное ЧП. И из‑за него наша коллективная мечта стать лицеем может разбиться о рифы суровой действительности. Веселье на костях, вот как я бы назвала вашу тусовку, Краснов.

Я чуть приподнял брови, пытаясь понять, к чему она клонит.

– Как тебе такая идея вообще могла в голову прийти, Сергей? – подарила мне полный разочарования взгляд директриса.

– Какая именно, Лидия Игоревна? – помотал я головой. – Вы не могли бы уточнить, а то я понять не могу, куда вы клоните.

Клонила она в любом случае к отчислению, тут и к бабке не ходи. Вот только по какому маршруту?

– Куда тебе, – заржал Назар. – Ты же на голову слабый.

– Идея принести наркотики на праздник, где соберутся без преувеличения лучшие…

Она замялась, не понимая, как выкрутить неудачно завёрнутую фразу.

– Что‑что? – поперхнулся я. – Какой неприкрытый цинизм, Лидия Игоревна. Вы же сами меня надоумили. Дали контакт на дилера, профинансировали, а потом ещё и подвезли.

Все изумлённо замолчали. Даже Назар открыл рот и не заржал по своему обыкновению. У Медузы же мозги так напряглись, что её прекрасная причёска оперной дивы задрожала, как фруктовое желе.

– Краснов! – возмущённо воскликнула Юля Салихова.

– Звучит дико, да? – пожал я плечами. – Согласен. Но ничуть не более дико, чем то, что только что сказали вы сами. Поясняю. Я с наркотиками вообще никак не связан. Обратите внимание, я был отпущен вместе с теми, кто не имел никаких наркотических веществ. Ни в карманах, ни в крови. В отличие от хозяина вечеринки с демонстрацией антикварных часов. У него, насколько я знаю, наркота была везде. И пусть он вам расскажет, как повредил руку. Если вспомнит, конечно. И, насколько я могу судить по количеству присутствующих, кое‑кто всё ещё находится в застенках, да? А, что касается Прохора Назарова, полагаю, все мы можем предположить, каким образом он был выпущен на свободу.

– Ты чё несёшь! – наконец обрёл дар речи Назар. – Да я тебя только из‑за этого и пригласил. Ты же меня уговорил, сбил с пути истинного. Забыл? Типа, ничего не будет, тебе понравится, надо же когда‑то попробовать…

– Ты эту версию особо не распространяй, – усмехнулся я. – А то такое чувство, что я тебя соблазнил что‑то другое попробовать. Понравилось, кстати?

– Чё?!!!

Он резко покраснел и вскочил на ноги. Алиса захохотала.

– Чё ты сказал, урод⁈

– Да нет, же, это ты сказал, красавчик.

Он чуть не лопнул от ярости.

– Лидия Игоревна, – развёл я руками. – Я полагаю, он меня пригласил, чтобы попытаться свалить вину в случае, если что‑то пойдёт не так. Вот, что сейчас и происходит.

– Чё ты гонишь! – воскликнул Назар. – А кто Костюхе сообщил, что пиццу привезли? Не ты?

– Я, разумеется, – пожал я плечами. – Ты же сам просил меня помочь и заказал пиццу на мой номер телефона. А потом сказал, вот, мол Костюха, когда привезут, скажи ему, он выйдет и расплатится. Или я что‑то путаю?

– Путаешь, – скривился он. – Прям конкретно попутал.

– Это правда. Я спутал тебя с порядочным человеком, и в этом моя главная ошибка. Но кто ты такой на самом деле теперь стало видно очень многим.

– А кто ментов вызвал? – закричал он.

– Не удивлюсь, если ты сам, – пожал я плечами. – Единожды солгавши, кто тебе поверит. Впрочем, пусть с этим кто‑то другой разбирается. Тебя‑то наверняка отмажут и за наркоту, и за покушение на сексуальное насилие, а вот твоих приятелей, таких как Костюха, вероятно ждёт череда серьёзных жизненных разочарований. Они увидят, что с рук всё сходит только тебе, а не им.

– О каких сексуальных преступлениях ты говоришь? – с ужасом воскликнула Медуза.

– Это я про его перетруженную руку. Даже гипс пришлось накладывать.

Алиса снова засмеялась.

– Нет, не в том смысле. Просто самая справедливая в мире полиция разберётся, а я пока разглашать не могу. Но свидетельские показания я дал, разумеется.

– Какие показания⁈ – заревел Назар.

– Правдивые. Лидия Игоревна, не беспокойтесь, я уверен, родители Назарова и Шалаева не позволят пасть на репутацию школы даже малейшей тени. Так что будущее лицея вне опасности. Где‑то же надо учить отмазанных от тюрьмы отпрысков.

– А что с Шалаевым никто не знает, между прочим, – сказала Алиса. – Он на звонки и сообщения не отвечает. Так что он, возможно, ещё в тюрьме.

Я усмехнулся. Директриса обвела всех тяжёлым взглядом. Зацепилась за меня, замерла на мгновенье, но тут же, будто спохватившись, отвела глаза и посмотрела на Юлю.

– Ну, что же, – с чувством лёгкой горечи кивнула она головой. – Вижу, ни у кого не хватает смелости взять на себя ответственность за случившееся. К тому же это легкомыслие, с которым вы подходите даже к серьёзным проблемам, меня удивляет и огорчает. Ладно, идите. Я буду держать этот вопиющий инцидент на личном контроле. Идите‑идите!

Мы вышли.

– Ну ты и придурок, Назар, – усмехнулась Алиса.

– Чё ты сказала? – зарычал он.

– Да ты успокойся, – кивнул я. – Пока в очередной раз тебя не успокоили. Брешешь, брешешь, как шавка. Кто с тобой вообще дело будет иметь? Ты же всех утопишь, лишь бы самому выбраться. Пойдём, Алиса, а то Альфа там без нас грустит, наверное.

Он закричал, запричитал, но я слушать его не стал.

– А ты врагов легко заводишь, да? – усмехнулась она и взяла меня под руку.

– Да я и друзей легко завожу, – подмигнул я и, освободив руку, приобнял её за талию.

– Ты после того раза, когда головой стукнулся, изменился, как‑то, – прищурилась она.

– Не знаю, – ответил я. – Не замечал за собой больших перемен. А где там Мэт, кстати? Действительно на связь не выходит?

– Ну, он на утро звонил, сообщения присылал.

– А ты? Из‑за Анжелы обиделась?

– Это не так называется, – вмиг посуровела она и сбросила мою руку. – Не обиделась, а разочаровалась.

– Потому что он всё внимание на ней сосредоточил?

– Блин, говоришь ты, как скуф, конечно. Внимание сосредоточил. Я вообще удивляюсь, как она… Ну, то есть… вы с ней такие разные, она старше тебя и…

Алиса замялась.

– Типа, что она во мне нашла?

– Слушай… – вздохнула она. – Это сейчас ты как‑то… я не знаю… на мужика стал похож. А раньше‑то вообще… Поэтому я и…

– Краснов! – раздался резкий голос за спиной.

Это была Юля.

– Ладно, иди, – бросил я Алисе. – Принимаю огонь на себя.

Она хихикнула.

– Слушай, а круто ты этого придурка осадил. Молодец.

– Сергей, ну‑ка, иди сюда, пожалуйста! – строго сказала Юля, подходя ближе. – Давай. Кобзева, скажи Елене Владимировне, что Краснова я задержала.

– Ага, – кивнула Алиса и пошла на литературу.

Юля открыла дверь класса, и пропустила меня вперёд. Я прошёл и уселся на её стол. Она прикрыла дверь. Подошла. Остановилась прямо напротив меня. Скрестила руки.

– Ну… – после паузы сердито произнесла она.

– Чего, тётя Юля?

– Ты почему мне ничего не сказал?

– В смысле? – нахмурился я.

– Почему не позвонил и не рассказал, что там у вас за вечеринка была?

– А должен был? – удивился я.

– Ну, учитывая наши практически семейные отношения, мог бы и предупредить. А то я прихожу сегодня ни сном, ни духом, а Медуза на меня вываливает всё вот это!

– Интересно, а она откуда узнала?

– Ну, её проинформировали родители. Там же несколько человек загребли! Зачем ты вообще туда попёрся, на вечеринку эту? Это же не твой уровень. Это богатенькие буратины, а тебе зачем это надо?

– Прошка пригласил, – пожал я плечами.

– А мне кажется, ты из‑за этой стервы с невинным личиком полетел. Из‑за Анжелы, да? Пальчиком поманили, а ты и рад? Забыл, чем в прошлый раз закончилось.

– Забыл, если честно.

– Ну, хоть что‑то правильно сделал. А раз забыл, то и вспоминать не следует. Что хорошего? Перепились все, перенюхались и перетрахались? Вот радости, да?

– Ну, не все, допустим.

– А Матвей как себя вёл?

– Трудно сказать, – пожал я плечами. – Не следил я за ним. А где он кстати? Почему его в школе нет?

– Да, там в семье у него… Короче, отец из‑за этой всей ситуации хочет его в другую школу переводить. В закрытую. В Москву. Стыдно, говорит, людям в глаза смотреть. Ребятам только не говори, это мне Митусова шепнула.

– Она в шоке, да? – хмыкнул я.

– Ну конечно, ей же надо, чтобы здесь все сливки учились. Короче, Сергей. Ты почему так себя ведёшь?

– Как, Юль? Я что должен был сидеть и обтекать, когда этот боров на меня клепать начал?

– Да нет, тут ты, как раз, грамотно выступил. Я даже порадовалась. Молодец. А когда сказал, что это она тебя подбила… я чуть не захохотала. У неё такой вид сразу сделался. И хала на голове заколыхалась.

– Ну вот, заслужил похвалу, – усмехнулся я. – Наконец‑то. А что тогда?

– Ты мать‑то свою почему доводишь? Она и так на трёх работах колотится, а ты, вместо того, чтобы сделать всё, чтоб она не волновалась, постоянно нервы треплешь. Шастаешь по ночам где‑то! Про квест наврал. Ну что это такое?

– Да, – махнул я рукой. – Дело у меня было. Важное.

– Ну, Серёжа, ну пожалуйста! Давай только ты не будешь снова наступать на те же грабли. Ты хоть школу закончи сначала. А потом хоть что делай со своей Анжеликой. Но если хочешь моё мнение, ты‑то ей точно не нужен. Да ей и родители не позволят с тобой шуры‑муры водить. Для них сейчас и Шалаев‑то мелкая сошка, не говоря уже… Два года назад вы ещё детьми были, она могла и не понимать всего. Но теперь… Забудь ты про неё.

– Да ладно, – пожал я плечами. – Какие проблемы? Она вон где, а я здесь. Вообще не понимаю, чего вы все уши мне ей прожужжали. Сами же и напоминаете.

– Кто это вы?

– Ну вот ты, Алиса, ещё там есть барышни.

– Глотова что ли? Тоже та ещё штучка.

– Так, ладно, Юля. Я тебя понял. Мне на урок надо. На квест больше не пойду.

Звякнул телефон. Я вытащил его из кармана и прочитал:

«Привет, Серёжка. Всего второй день, как вернулась в Москву, а уже хочу обратно. Соскучилась. Не бойся, не по тебе. По друзьям, по городу, по старой жизни… Ну ладно. По тебе тоже. Не пропадай». В конце было сердечко и печальный смайлик.

– А почему ты мне тыкать вдруг начал? – спросила беззлобно Юля.

Интересное кино. Чего это она активизировалась, Анжела эта? Поняла, какого парня упустила? Это было странно, и понять ситуацию я не мог. Нужно было разобраться в том, что случилось в прошлом. Естественно, все разгадки надо было искать там…

– Чем старше становлюсь, тем сильнее ощущаю, как между нами разница в возрасте сокращается, – с усмешкой ответил я Юле. – Да и не чужие люди, всё‑таки. Нет, если ты, конечно, против…

Она пристально посмотрела и не ответила. Только головой покачала.

– Иди давай, родственник. То ли ты повзрослел как‑то моментально, то ли подменили тебя, Серёжа… не пойму. Ну, хотя бы перестал быть рохлей. И на том спасибо. Всё. Не задерживаю.

– У меня ещё вопрос будет. Личный. Но ладно, потом задам.

– Какой ещё личный, ты обалдел что ли совсем? – повысила она голос.

– Про Никитоса.

– Что?..

Она вздохнула так, будто я ей в солнышко заехал.

– Всё, пошёл. Говорю же потом.

Пол‑урока уже прошло, когда я заявился на литературу.

– Елена Владимировна, извините меня. Всё руководство школы вдруг решило ко мне воспитательные действия применить.

– Проходи, Сергей, – сказала она, не глядя на меня, и отвернулась к окну. – У нас небольшой тест, нужно выбрать правильные ответы.

Сегодня на ней были очки. Раньше она их вроде не носила. Я глянул на Алису. Совершенно неожиданно она села к Рожкову, а мне махнул Глитч.

– Чё за дела, Рожков? – усмехнулся я. – Отдай девушку. Верни в зад!

Она поджала губы и выставила палец. Но не злобно, а, можно сказать, любя.

– Я забыла, – прошептала она. – Ты меня в субботу прокатил. Кинул. Теперь побегаешь, понял?

Я уселся к Глитчу.

– Здорово, Саня. Как житуха? Сколько нам ещё осталось?

– Двадцать минут, – прошептал он.

– Нет, вообще, пока рептилоиды не сожрут последнего человека.

– Выполняй тест, а то вылетишь из школы, – насупился он. – Всё совсем не так плохо, как ты думаешь.

– Ну, ладно тогда, – облегчённо выдохнул я.

– Всё намного хуже, – с видом победителя усмехнулся он. – Кстати, погляди на Альфу. Тебе не кажется, что у неё скула припухла? И очки эти…

– В смысле, припухла?

– Ну, когда повернётся, погляди. По ходу у неё синяк там…

Я присмотрелся, но она задумчиво смотрела в окно и разобрать, что там у неё с лицом было решительно невозможно.

– Не говори никому, – шепнул я Глитчу. – Не надо. Особенно, если действительно синяк.

Он удивлённо глянул на меня и кивнул.

– Да, ты прав…

Когда прозвенел звонок, Альфа к нам не повернулась.

– Закрывайте приложения, – флегматично сказала она, подперев голову рукой. – Результаты разберём завтра. Можете идти. До свидания.

– Елена Владимировна, а можно…

– Нет, Жилина, в следующий раз спросишь. Я себя неважно чувствую сегодня. Идите, ребята.

Я дождался, пока все разошлись и подошёл к ней.

– Лен, слушай. У меня были очень проблемные выходные…

– Иди, Серёжа, иди, – не глядя на меня, повторила она. – У меня голова болит.

– Я даже без телефона был, – продолжил я. – Позвонить не мог, но думал о тебе постоянно. Ты как? Приходил этот козёл?

– Пожалуйста, не лезь в мои дела, хорошо? Приходил, уходил… Тебя это не касается!

– Что же за урод‑то такой? Нихера не понимает.

– Это не он.

Слева скула действительно была чуть припухшей, а веки были замазаны толстым слоем штукатурки и прятались за дымчатыми стёклами очков. В груди у меня зажгло. Защемило. Если бы не мои субботне‑воскресные приключения, я бы её из поля зрения не выпустил, конечно. А так… Блин. Из‑за меня, стало быть. Не надо было торопиться, лезть к нему. Ну, значит придётся сегодня решать вопрос. Окончательно.

– Почему ты раньше очки не носила? – вздохнул я. – Тебе идут, между прочим.

– Всё, Краснов! Иди отсюда!

– Ладно. Пошёл. Но имей в виду. Если ты его ещё хоть раз в квартиру впустишь, я его убью. Серьёзно. Возьму кухонный нож и вскрою ему брюхо. Или глотку перережу. Не решил ещё. Поверь, такой шухер поднимется, что тебе не понравится. Так что не доводи до крайности.

– Ты что, Сергей! – воскликнула она, вскинув руки. – Ты что молотишь!

– Хочу, чтобы ты восприняла мои слова серьёзно. Вызови слесаря и поменяй замок. И не переживай, кстати, ничего не видно. Это я такой дотошный. Но, вообще‑то, скажи, что простудилась, возьми больничный и поваляйся дома.

Она покачала головой и закрыла глаза.

* * *

Последним уроком по расписанию стояла химия. Но идти на неё я не собирался. Потому что ехать с Князем к Харитону в мои планы точно не входило. Не было настроения. Поэтому я хотел тихонечко смыться.

С другой стороны, выяснить, где обитает вьетнамец, было бы очень даже неплохо. Дождавшись, когда кончится перемена и начнётся урок, я двинул на выход. Теоретически, можно было бы попросить подъехать Кукушу и вместе с ним проследить за машиной цыгана. План дурацкий, конечно, но мог бы сработать. Но я так делать не буду, естественно. Просить Чердынцева или Романова тоже тот ещё вариант.

Романов уже написал, что хочет сегодня встретиться. Это стопудово касалось вчерашнего налёта на котельную. Или субботней тусы. Да, встретиться надо было. Я посмотрел на часы, но… часов не было. Они остались хрен знает где. У Плеваки их не было, значит ушли на продажу. Я мысленно ругнулся.

Харитон этот вчера совершенно не вовремя нарисовался. Но, с другой стороны, не окажись я на месте, уплыли бы часики вместе с бумажками, и я бы их уже никогда не увидел…

– Крас!

Твою мать! Это был Князь.

– Тише, – кивнул я, остановившись. – Слышишь?

– Чего?

Я тихонечко напел из Наутилуса:

По лунному свету блуждаю, посвистывая

Но только оглядываться мы не должны

Идет, идет, идет вслед за мной

Вышиной в десять сажень добрейший князь…

– Чё за? – довольно спросил он.

– Это не про тебя, – усмехнулся я. – Закатай губу. Это про другого князя.

– Про какого другого?

– Про настоящего. Мой князь – князь тишины. Вот так‑то. Чего хотел, Жан?