Текст книги "Второгодка. Пенталогия (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Ромов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 85 страниц) [доступный отрывок для чтения: 31 страниц]

– Какой может быть Новосибирск, мама! О чём ты говоришь!

Я закрыл глаза и досчитал до десяти. Когда-то это простое упражнение мне помогало.

– Я думаю, это единственное правильное решение, – сказала мама. – Да и чего мы здесь одни торчим? Там у меня сестра с мужем. Они и поддержат в случае чего, и помогут. У тебя там тоже сестра есть, двоюродная. Наташка. Поможет и в коллективе прижиться, и вообще.

Мы вышли из дома и пошли в сторону школы.

– Там квартиры дороже! – не сдавался я. – Мы что в однушку поедем? Отличная идея.

– Есть и другие варианты, я уже приглядывалась. В Галином районе можно взять старую убитую сталинку по площади, как у нас. Валера строительством занимается, обещал помочь сделать ремонт. Ужмёмся немного, но ничего. Зато потом всё наладится. Школа, где Наташа учится, очень хорошая. У них договор с университетом. А Галя в университете не самый последний человек, между прочим. И вообще, большой город, большие возможности.

Больше всего меня бесило то, что она говорила совершенно серьёзно, будто действительно всё уже обдумала и решила. А меня вот теперь просто ставила в известность.

– А моё мнение ты не учитываешь, да?

– Серёжа, я бы с радостью учитывала твоё мнение, но ты сам посмотри. Только объективно, непредвзято. С успеваемостью у тебя дело швах. Сейчас подключились проблемы… я не знаю даже, как их назвать. У меня всё это просто в голове не укладывается. Полиция, сосед с претензиями, какой-то уголовник на машине. Что это вообще такое?

– Мам, ты себя накрутила, просто и придумала то, чего и в помине нет. Сосед, например, тебя в убийстве своего отца обвинил. К этому утверждению ты ведь без доверия относишься?

Когда мы уже подходили к школе, рядом с нами раздался резкий сигнал клаксона и здоровый чёрный крузак резко затормозил и вильнул к обочине. Стекло съехало вниз, оттуда высунулся Князь и понёсся лютый музон.

– Крас! – крикнул он. – Ты чё не отвечаешь⁈ Я тебе пишу, звоню, блин! Чё там было-то у тебя с Нико? Чё он хотел?

Из машины выплёвывались громкие хрипло-гнусавые стоны на фоне зашкаливающих низов:

С утра я плыл по течению.

Это семя, я пустил тебя в сердце.

Варит как будто по вене, по вене так быстро.

И снова ты с ними, без тебя здесь п*здец дерьмо…

Твою мать! Вот же мудак! Его бандитской рожи сейчас только не хватало и наркоманских матерных песен. Если не отвечаю, значит, не могу, или что?

– Поздоровайся, – едва сдерживаясь процедил я, – с моей мамой.

– Здрасьте, – бросил Жан, мельком глянув на неё.

Песня чуть притихла, кто-то прикрутил звук.

– Мы к Медузе идём, – внешне спокойно сказал я. – Потом тебе позвоню.

– А-а-а! – заржал он. – Ну, лады. Я тогда здесь покручусь, подожду. Ты как закончишь, напиши, перетрём.

Чёрное стекло поднялось, и машина с рычанием ушла в закат. Козлина, блин!

– Это кто? – глядя широко открытыми глазами вслед крузаку спросила мама.

– Ты что, не узнала? – невинным голосом спросил я. – Это Жан Забелы. Мы с ним в одном классе учились. Раньше.

– Какой ужас… – тихо прошептала мама.

– У него папа скончался, а дядя глава цыганской общины. Школы строит, благотворительностью занимается… Известный человек в области.

– Не сомневаюсь, – хмуро кивнула мама и обвела глазами машины, запаркованные на обочине напротив школы.

Огромные, крутые, сияющие роскошью. Мы поднялись на крыльцо, вошли внутрь и двинули дальше. Поднявшись на третий этаж, зашагали по коридору к директорскому кабинету.

– Тамара Алексеевна! – раздалось сзади.

Мы обернулись. К нам спешила Альфа. Мама остановилась. Я тоже.

– Здравствуйте, Елена Владимировна.

– Здравствуйте, – улыбнулась моя классная руководительница. – Как хорошо, что я вас увидела. Мне обязательно нужно с вами поговорить. Обязательно.

– Конечно, – кивнула мама. – Но мы сейчас торопимся к Лидии Игоревне.

Лицо у Альфы было бледным, а под глазами залегли тёмные круги. И вообще, её облик с каждым днём делался всё более печальным.

– Да-да, понятно, – кивнула несколько раз она. – Когда закончите, зайдите ко мне в кабинет, пожалуйста. У нас тут сейчас намечаются большие перемены, и нам с вами нужно будет приложить очень серьёзные…

В этот момент дверь директорского кабинета резко открылась и из неё вышел… Никитос.

– … усилия, – договорила Альфа.

Вслед за Никитосом из кабинета выскользнула… Юля, а потом и сама директриса.

– До свидания, Никита Антонович, – бросила в спину Никитосу Медуза.

Юля же пыталась что-то сообщить нам с мамой, делая страшное лицо. Но я лично ничего не понял. Честно говоря, я вообще не представлял, что она должна была чувствовать, видя Никиту. Ведь тридцать лет назад он хотел, чтобы я её застрелил.

Навстречу Никите шагнули два здоровых амбала и двинулись вместе с ним – один впереди, другой позади. Телохранители.

– А вот и Красновы, – повернулась к нам директриса с видом, будто сейчас запоёт оперную арию. – Проходите. Присаживайтесь и давайте поговорим.

Мы сели на стулья напротив её стола. Она опустилась в большущее кожаное кресло, откинулась и долго на нас смотрела оценивающим взглядом.

– Тамара Алексеевна, – наконец, начала она проникновенным голосом, изобразив на лице максимальное сочувствие. – Вы знаете, что министерство образования области рекомендовало муниципалитету присвоить нашей школе статус лицея. Это очень серьёзная и важная веха в истории школы. Она подтверждает нашу репутацию лучшей школы в области. Мы это звание держим уже многие годы. Наши стандарты обучения очень высокие. Вы, конечно, знаете. Так вот, перехожу сразу к сути. Для того, чтобы остаться в школе все ученики должны будут сдать экзамены. Кроме одиннадцатых классов, конечно. Выпускные классы трогать не будем и доучим, как есть. Экзамены будут непростыми, скрывать не стану. И далеко не все ученики смогут их сдать. Жалко, конечно, но ничего не поделать. Тех, кто не наберёт необходимый балл, мы попросим забрать документы.

В этот момент её мобильник, лежащий на столе пилимкнул, и она прервалась. Прочитала сообщение, написала ответ и только после этого вернулась к разговору.

– Так вот. Таких учеников мы не выбрасываем за борт. Ни в коем случае. Для них уже сейчас готовы замечательные предложения для продолжения обучения в нескольких школах города. Основная из них – это пятьдесят девятая. Прекрасная школа с сильными преподавателями и дружным коллективом. Она уже сейчас готова принять наших учеников. Наших учеников буквально с руками везде отрывают. Вот… А теперь, что бы я хотела сказать именно вам. Все мы понимаем, в какой ситуации оказался Серёжа после той болезни. Он очень умный и толковый мальчик, но психологически неготовый находиться в положении вечного догоняющего. Вы меня понимаете?

– Думаю, да, – кивнула мама.

– Хорошо. Поэтому, я хотела обсудить целесообразность сдачи экзаменов для Серёжи. Это стресс, это лишняя нагрузка, это огромное напряжение. Это одна сторона медали. Но есть и другая. В последнее время учителя отмечают очень тревожные симптомы в поведении Сергея. Да, Сергей, это мне говорят практически все педагоги. Он стал пропускать уроки. Сегодня, вчера, позавчера. Его никогда нет в школе. Где ты проводишь время, Сергей?

– У меня была уважительная причина, – пожал я плечами.

Мама повернулась ко мне, и лицо её не предвещало ни-че-го хорошего.

– А сегодня, вот только что, перед вами, здесь был папа Матвея Шалаева. Вы знаете, он очень озабочен. Очень. Оказывается, два дня назад Серёжа приехал домой к его супруге и устроил потасовку с Матвеем. Избил. У него всё лицо разбито. А до этого ещё с кем-то подрался. Вон же, у самого на лице следы.

– Ты же сказал, что это на физкультуре, – воскликнула мама.

Ну, Никитос, ну и сука! Нет, ясно, выстрелил в меня, подставил, всё такое. Бизнес, блин. Понять можно. Но такое… Ай да сука!

– А папа у Матвея, между прочим, глава МВД нашей области. Вы понимаете, чем это может грозить Серёже? Хорошо ещё, что он оказался человеком благородным и глубоко порядочным, сказал, что не будет давать официального хода делу. Но просил вернуть пальто его супруги. Оно очень дорогое.

Мама закрыла лицо руками и замерла.

– Тамара Алексеевна, вы так не убивайтесь. Переходный возраст – это сложный период. Ничего ужасного или непоправимого пока ещё не произошло. Мы ведь здесь для того и сидим, чтобы своевременно реагировать. Пойдёте в новую школу, там новая обстановка, новые учителя, сможете всё начать с чистого листа. Я в Серёжу верю. У него и способности есть и порядочность, это же видно. Нужно скидку делать и на то, что он без отца растёт. И я бы даже предложила вам остаться у нас. Но будет ли это хорошо для Сергея? Эти экзамены, знаете ли, такой стресс.

– Лидия Игоревна, – сказала мама твёрдо, как человек, который всё обдумал и принял решение.

Она убрала руки от лица и выпрямилась.

– В ближайшее время мы планируем переехать в Новосибирск, и я хотела вас попросить, чтобы до этого времени Серёжа оставался в своём классе, в своей школе. Переезд займёт один-два месяца.

– Да вы что? Уезжаете? Я не знала.

– Мы решение приняли совсем недавно. У меня там родственники и мы считаем, что Сергею там будет лучше. Вот…

Хотелось бы мне знать, кто эти «мы». Я стиснул челюсти, потому что внутри меня зарождалась буря.

Ветер воет… Гром грохочет…

Синим пламенем пылают стаи туч над бездной моря.

Море ловит стрелы молний и в своей пучине гасит.

Точно огненные змеи, вьются в море, исчезая, отраженья этих молний.

Буря! Скоро грянет буря!

– Ну что же, – воскликнула Медуза и широко улыбнулась, радуясь быстрой и лёгкой победе, – значит, мы договорились. Ты согласен, Серёжа?

Ну а как же, разве ж можно от такого отказываться.

– Конечно, Лидия Игоревна, – широко улыбнулся я, чисто, как мальчик-паинька. – Согласен. Но у меня есть одно условие. Маленькое.

В кабинете стало тихо. Медуза даже моргать перестала. Только часы на стене звонко отсчитывали время. Тик-так. Тик-так.

17. Оставь Мэта в покое

Я обвёл взглядом и оперную диву Медузу, и свою отчаявшуюся маму.

– Какое условие? – спросила она.

– Я буду сдавать экзамены, – пожал я плечами.

– Что? – вздёрнула брови директриса и улыбнулась. – Но зачем?

– Я буду сдавать экзамены, – повторил я. – И если сдам успешно, то останусь здесь, в этой школе, вернее, лицее, в этом городе, в этой стране, на этой самой планете, в галактике «Млечный путь».

– Нет, Сергей, – строго возразила мама. – Ты сделаешь, то что скажут взрослые.

– Я правильно понимаю, – посмотрел я на Медузу, – что если я успешно выдержу это испытание, то вы не сможете меня убрать из школы?

– Ну, если выдержишь, конечно, – засмеялась директриса. – И если тебе мама разрешит. Но это вы уже в семейном кругу решите. Тут я повлиять не могу.

В том, что у меня нет ни малейшего шанса сдать экзамен, Медуза судя по всему, совершенно не сомневалась. Даже, если бы я оказался семи пядей во лбу, выставление оценок будет контролировать она.

Попереливав из пустого в порожнее ещё несколько минут, мы вышли из кабинета.

– Что это за история с пальто? – строго спросила мама.

– Слушай, я бы тебе рассказал, но сегодня ты заняла непримиримо прокурорскую позицию, чем уничтожила возможность доверительного общения. Могу добавить, что ты собственными руками начала прокладывать линию глубокого отчуждения между нами. И если этот процесс не остановить как можно скорее, мы превратимся в совершенно чужих людей.

– Серёжа! Что ты такое говоришь⁈

– Очень простые, но важные вещи. Неужели ты сама не осознаёшь, что ставишь на карту будущее и хочешь навсегда лишить нас тёплых отношений из-за событий, представившихся тебе в виде нелепой последовательности. Через два года школа останется воспоминанием, а отношения с сыном будут нужны всегда. И не только в прошлом. Стоит ли их ломать собственными руками?

Она аж рот открыла.

– Я бы хотел, чтобы ты отнеслась к моим словам со всей серьёзностью. Это касается и принятия важных решений, вроде переезда в другой город. Если они будут приниматься без учёта моего мнения это приведёт нас к плачевному результату.

– Ты бы так на уроках выступал, – раздался позади меня чуть насмешливый голос Юли.

Я повернулся и бросил на неё прямой и не слишком добрый взгляд.

– А как тебе, тётя Юля, понравилось находиться в одном кабинете с Никитосом?

– Что⁈

Глаза у неё стали огромными, как блюдца.

– Да нет, ничего, просто хотел ваше мнение, Юлия Андреевна, услышать. Как вы думаете, можно ли верить хотя бы одному слову этого человека?

– Ну-ка, зайдите ко мне в класс! Оба!

– Пойдём, – кивнула мне мама.

– Мне уроки надо учить.

– Иди-иди, опомнился он, – проворчала Юля. – Раньше надо было думать, когда тётя Юля предупреждала.

Мы зашли в кабинет, и она прикрыла дверь.

– Ты чего раздухарился, Серёга? – спросила меня она.

– Не нравятся мне эти Шалаевы и Щегловы, а вам?

– А почему они тебе не нравятся?

– Ведут себя непорядочно. Что ещё сказать? Беспринципные и бесчестные.

– Так, послушай меня внимательно! – заявила Юля. – Если уж ты хочешь, чтобы к тебе как взрослому относились, то и веди себя, как взрослый.

Зашибись. Я даже хмыкнул, не сдержался.

– Щеглов, – зашептала Юля, – это страшный человек, и ему лучше не переходить дорогу. Ты уж мне поверь, я знаю, что говорю. Сколько пропало тех, кто против него выступал, никто не знает. Ни один человек. Понимаешь меня?

– И сколько среди пропавших было школьников? – усмехнулся я.

– Очень смешно, очень. Просто оставь Мэта в покое, забудь о нём. Вот этот синяк, Тома, Серёжке, как раз, Мэт поставил. Отлупил его хорошо. Это правда. И на затылке шрам тоже от него.

– Что⁈ – воскликнула мама. – Шалаев? Но почему?

– Потому что, как там, ты виноват, что хочется мне кушать. Потому что может, вот почему. Да у нас полшколы таких крутых. А Серёжа твой, не стерпел, поехал и начистил ему рожу. Я правильно поняла ситуацию?

– Не совсем, – кивнул я и достал телефон.

– А почему ты мне об этом не рассказал? – спросила мама.

– Потому что мальчики о таких вещах не рассказывают и закрывают вопросы самостоятельно, – ответила Юля. – Правильно?

– Не совсем, – снова сказал я и написал Князю, чтобы он подъезжал.

– Только это глупые мальчики, – добавила Юля. – А глупые мальчики заканчивают очень плохо. И я это собственными глазами видела.

– Глупых мальчиков? – глядя на неё в упор, переспросил я.

– Именно, – подтвердила она.

– За что боролись, на то и напоролись, да, тётя Юля? – усмехнулся я. – Ваша позиция мне ясна. А для мамы я хочу сделать уточнение. В вашем присутствии. При свидетелях. Наркотические вещества не употребляю и не занимаюсь их скупкой либо реализацией, так же, как и содержанием притонов. К пропажам вещей из квартиры соседа не имею отношения. Полагаю, что он тупо врёт. В Новосибирск по доброй воле переезжать отказываюсь. Что ещё? А, да. Экзамены на соответствие требованиям лицея собираюсь сдать. Всё. Сейчас пойду переговорю с Жаном, а потом двину домой делать уроки. И ещё, мам, зайди к Альфе, пожалуйста. А то у неё комплекс разовьётся, что типа с ней никто не считается.

– В какой Новосибирск, Тома? – изумилась Юля, а я вышел из класса и зашагал по коридору. – Ты что, опять?

* * *

– Ну чё, поехали в «Хайбол»? – предложил Князь, подъехав к школе. – Прыгай в тачку. Сейчас за тяночками заскочим и вперёд.

– Это что, клуб такой?

– «Хайбол»? Не знаешь что ли? Самый хайповый, на крыше «Пяти звёзд». Это пушка, бро.

– Нет, сегодня не получится. Надо уроки учить.

– Прикалываешься? Тебе-то зачем? На второй год повторно не оставят.

– Не, сегодня Медуза на мать наехала. Короче, обстановка сейчас нервозная и неспокойная. Буду дома сидеть.

– Блин, – заржал он. – Ну, ты даёшь, маменькин сынок. Ладно, сиди, чё. Давай тогда по-быстрому перетрём и всё.

Перетёрли мы действительно по-быстрому. Я обрисовал разговор с его дядькой, а Жан задал пару вопросов. На этом и закончили. Он уехал, а я пошёл домой. Когда поворачивал во двор, услышал приближающиеся шаги. Кто-то бежал. Девчонка. Я хмыкнул и остановился.

– Красивый!

Про Глотову-то я и забыл совсем.

– Ну, ты… почему такой, а? – воскликнула она и обиженно стукнула меня кулачком по плечу. – Я же волнуюсь! Сутки на связь не выходил! Тебя что арестовали? Я не поняла, мне мама твоя объясняла вчера что-то!

– Привет, Настя, – подмигнул я. – Можешь спать спокойно. Мы их победили.

– Ура! – дурачась закричала она и тут же сделалась серьёзной. – Нет, правда, у тебя даже мысли не возникло мне позвонить или написать хотя бы?

– Конечно, возникла, – приобнял я её за плечи и увлёк во двор. – Вот шёл сейчас и радовался, какая правильная у меня мысль возникла. Думал, приду домой и первым делом Насте…

Я не договорил. На скамейке у подъезда сидел сосед с маленьким чемоданчиком на колёсиках. В спальне у него я видел большой, а этот был такой же, только поменьше. Рядом стоял длинный тощий чувак в шлёпках, спортивных штанах и старой полинявшей куртке.

– А я думаю, как так, как так, – нескладно размахивая руками говорил тощий, – вроде только приехал, приехал и уже уезжает. Да? Нет, я щас-то понял, послезавтра вернётесь. А так-то странно просто, странно. Думаю, вроде только приехал и уже обратно, обратно. Тут же дела, наверное.

Сосед на него не смотрел. На меня тоже. Просто сидел с постной рожей и молчал.

– Здрасьте, – кивнула Глотова, когда мы проходили мимо скамейки.

Семён Евграфович и бровью не повёл, а тощий повернулся, разулыбался.

– Здравствуйте, ребята. Настя, папка-то дома? Папка.

– На работе ещё наверное, – улыбнулась она и шмыгнула к подъездной двери.

– Привет передавай. Привет.

Мы зашли в подъезд и когда поднялись на второй этаж, я глянул в окно. К подъезду подъехала машина такси, и Евграфыч подхватил чемоданчик и двинулся ей навстречу.

– Это кто? – спросила Настя.

– Так вот, сосед мой. Хозяин пустующей квартиры.

– Серьёзно? – округлила она глаза. – Только его помянули и пожалуйста. Но я думала, он моложе будет. Этот стрёмный какой-то, да?

– Молодец, Настя, правильный подход.

– А?

– Жениха, говорю, надо с квартирой выбирать. И родители рядом, опять же.

– Че-е-го? – засмеялась она. – Ну ты сказанул, Красивый. Открывай дверь, я к тебе в гости иду!

Отделаться от Насти я не смог, и она завалилась ко мне. Впрочем, я тут же уселся за учебники.

– Ты долго собираешься уроки свои учить?

– А что?

– Вообще-то к тебе девушка в гости пришла.

– Настя, мне до конца четверти нужно много всего выучить. Ты, кстати, знаешь, что такое интерференция?

– Мы не проходили.

– Не ври. Тебе-то экзамен тоже сдавать придётся. Или ты хочешь в пятьдесят девятую вылететь? Полагаю, там поклонники твоей красоты будут все, как Назар.

– Ой, ты прям как папа мой. Не беспокойся, папочка, я всё знаю, папочка, и этот дурацкий экзамен, папочка, сдам на раз-два, папочка. Ты видел, кстати, ваша Кобзева снялась для «Истории О».

– В порнухе что ли? – удивился я.

– Чего⁈ – засмеялась Настя. – Тепло, но нет! Это производитель нижнего белья. Хочешь посмотреть?

Она показала мне фотку на экране телефона и внимательно наблюдала за моей реакцией.

– Ну как? Нравится?

Ну да, было неплохо. И это, кажется, действительно была Алиса. Правда, волосы на фотке у неё были не розовыми, а просто светлыми. И выглядела она гораздо взрослее, чем в школе.

– А детей в таком виде не запрещено снимать? – спросил я.

– Детей? Какой она ребёнок? Вон какая кобыла. Но, родители, наверное что-то подписали, разрешение какое-нибудь.

– То есть, она манекенщицей подрабатывает? – уточнил я.

– Кем? – Настя захохотала. – Где тебя откопали, в каком склепе? Она модель! Причём реально популярная в городе.

– Бывает модель самолёта, бывает модель танка, – пожал я плечами. – А она модель чего?

– Она, – со смехом ответила Настя, – модель сексуальной сучки. Видал, какие у неё сиськи?

– А ты тоже модель? У тебя тоже в акке есть прикольные фоточки.

– Балбес, – смутилась Глотова. – У меня вообще не про это!

– А в чём разница?

– В том, что у неё сиськи, как дыни! – прыснула Настя. – Тебе вот нравятся её сиськи?

– Настя, иди-ка ты домой, а? А то с твоими сиськами я не выучу ничего.

– Не с моими, а с Кобзевскими!

В этот момент хлопнула входная дверь.

– О, Настя, привет, – сказала мама, заглянув в комнату.

– Здравствуйте, Тамара Алексеевна.

– Как дела?

– Хорошо, спасибо. А у вас как?

– Грех жаловаться, Настя, грех жаловаться, – рассеянно кивнула мама и ушла к себе.

– Ладно, я пошла, – надула губки Глотова. – Гостеприимства ноль, эмпатии ноль, заинтересованности ноль. В общем, ухожу без тепла и без ласки.

– Иди, учи уроки, и сразу почувствуешь приятное тепло, – кивнул я.

– Какой же ты, Серёжа… неотзывчивый. А мы ведь с тобой через такие испытания вместе прошли.

– Настя, не морочь голову. Мне заниматься надо.

Я поднялся с дивана, взял её за руку и вывел в прихожую.

– Всё, дитя, ступай.

Дождаться, пока она натянет кроссовки было нелегко. Она специально делала это медленно, картинно наклоняясь, демонстрируя ноги и зад.

– Настя, не буди зверя, пожалеешь.

– Да⁈ Уже интересно. Пожалуй я шнурки ещё раз завяжу…

Наконец, я не выдержал и резко открыл дверь. И в тот же миг по лестничной площадке промелькнула быстрая тёмная тень.

– Здрасьте-здрасьте-здрасьте, – пробормотала тень и начала подниматься по лестнице.

Это был тот нескладный чувак, что стоял у подъезда вместе с Семёном Евграфовичем.

– Здрасьте ещё раз, дядя Лёня, – сказала Глотова и состроила мне рожицу.

– Серёжа, – тут же выглянула в прихожую мама. – Ушла Настя? Ты бы поменьше с ней сейчас тусовался, раз решил экзамены сдавать.

– Да, мам, ты права.

– Послушай… ну… да, я перегнула палку сегодня… – начала она неуверенно, растерянно и даже немного смущённо. – Но ты ведь должен меня понять…

– Я понимаю, – кивнул я.

Блин, разговоров сегодня было уже через край, больше уже не надо было. Я посмотрел на неё. Она хотела ещё что-то сказать, но не решалась, что ли.

– Мам, всё у меня получится. Ты не переживай.

– Слушай… не связывайся ты с этим Матвеем, ладно? Мне Юлька про них порассказала…

– Не буду.

– Серёж… Ещё тут такая вещь… У Евграфа действительно висели три иконы в спальне… А сейчас есть они там?

– Не знаю, в спальню я не заходил.

– А зачем ты вообще туда шастал? У тебя свой дом почти всегда свободный, я на работе торчу целыми днями. Для чего? Как вот теперь от этих обвинений отбиваться?

– Я эти обвинения не считаю реальными и серьёзными, – пожал я плечами. – Спьяну наговорил ерунды.

– Не знаю, не знаю… А этот бандит на чёрной машине?

– Жан что ли? Он не бандит, просто выглядит так…

– Да какой Жан, мордоворот тот, ты ему отдал что-то.

– Слушай… Ну он… Он из органов…

– Из каких ещё органов? Ты так-то не ври, не оскорбляй мой разум.

– Я же на борьбу записался, два раза уже сходил с Рожковым. Вот… Короче…

– Что короче? Да говори ты уже!

– В общем, он курирует спортивную секцию, привлекает пацанов к сотрудничеству. Типа как это, патриотическое воспитание, профилактика терроризма и всё такое. Я сам удивился, но вот, работают органы-то, занимаются профилактикой и воспитанием. Я ему, как раз и сказал, что у нас во дворе толкутся подозрительные личности. Он это дело с наркоманами и раскрутил. Только ты смотри, никому, ладно?

– Да кому я скажу? – отмахнулась мама.

– Ну, чтоб ни Юле, ни Гале, вообще никому. Я обещал.

– Врёшь ты, Серёга, и не подпрыгиваешь.

– Да почему врёшь-то сразу? Благодаря этому дядьке тех дурачков и накрыли. Он мне давал аудиовизуальные материалы, вот я их у соседа и ныкал, чтоб тебе на глаза не попались. За книги засунул и всё.

Она прищурилась, вздохнула, но ничего не сказала. Не хотела верить в эту лажу, но поверила или сделала вид, решив, что всем от этого только лучше будет.

* * *

Учебники поддавались на удивление легко. Происходило что-то вроде интерференции, когда на мои старые знания накладывались знания, приобретённые телом Сергея Краснова. Мозги аж шипели, когда все эти разрозненные куски соединялись в один монолитный пласт.

Серёжа был совсем не тупым парнем. Какого только хрена он забил на учёбу, я пока понять не мог. Да собственно, не слишком меня это интересовало, если честно. Мои интересы лежали совсем в других областях.

Судя по сегодняшнему визиту Никитоса, у него неслабо так подгорело. Сам, лично припёрся в школу. Это должно было случиться что-то действительно из ряда вон. Кое-что, конечно произошло. Пару дней назад к сынку пришёл домой одноклассник и дал сынку в зубы.

Дал в зубы – это одно. А вот когда тот же одноклассник ещё и с пьяной женой засветился в питейном заведении – это совсем другое. Совсем. Особенно, если жена могла по пьяни наболтать с три короба, а потом ничего и не вспомнить. А на ней, между прочим, висела собственность. И собственность, судя по всему, немаленькая.

Разумеется, Никита обо мне справки навёл, это сто процентов. Но воспринять, как реальную угрозу не мог. Это был бы полный бред. Тем не менее припёрся. Привык, сука, чтобы всё шло кругленько и гладенько, без сучка и задоринки, без малейших шероховатостей. Поэтому он был бы рад, если меня из школы выпнули бы коленом под зад, и я не смог бы дальше кружиться вокруг его сынка и бывшей гражданской жены.

С другой стороны, он всё обо мне разузнал, в школу сходил и, не обнаружив угрозы, мог обо мне и забыть. А вот я о нём забыть не мог. И мне нужно было начинать действовать. Планомерно, методично и неотвратимо.

– Вот, завтра и начнём, – вслух сказал я и захлопнул учебник.

А ещё, надо будет сказать Петру Алексеевичу Романову, чтобы убрал все записи обо мне. На всякий случай. Бережёного Бог бережёт.

* * *

Когда утром я вошёл в класс, народ уже почти весь собрался. Кто сидел за партой, кто стоял с друзьями, кто дурачился, как Глитч, но большинство сидело, уткнувшись в экраны телефонов. Обычная история. Матвей Шалаев сидел за партой один и лениво просматривал видосики.

Рядом стояла Алиса, как всегда в огромной толстовке. Сегодня, правда, на ней были не большие бесформенные штаны, а коротенькая юбка. Она выставила свои длиннющие «модельные» ноги на всеобщее обозрение, и после вчерашних фоточек «Истории О» я посмотрел на них новыми глазами.

– Алиса, – позвал я и подошёл к ней вплотную.

– Тебе чего, Крас? – скорчив пренебрежительную гримасу глянула она на меня через плечо.

– Долг платежом красен, – улыбнулся я.

– Чего-чего?

– Проспорила, – с улыбкой сказал я, резко поворачивая к себе.

Она опешила и не успела сообразить, что происходит и что нужно делать, а я притянул её к себе, обхватил, прижал и поцеловал. Губы у неё оказались твёрдыми, но податливыми и сладкими, со вкусом клубники. Из-за помады, или чем там они были намазаны.

Она оцепенела и опомнилась не сразу. Уже и народ успел ахнуть и выдохнуть, и загомонить, и лишь тогда она дёрнулась и вырвалась из моих рук.

– Ты дурак⁈ – закричала она, а я весело ей подмигнул в ответ.

И только после этого почувствовал движение сзади. Разумеется, я этого ждал. Обернулся и увидел, что Матвей был уже на ногах. Он вскочил и бросился на меня, выставив вперёд руки.

– Помогите, – небрежно процедил я, схватил его за мизинец и жёстко рванул в сторону.

От неожиданности и острой боли он взвыл и, резко изменив вектор движения, крутанулся и грохнулся на колени, оттолкнув и Алису, и её подружек. Как шар в боулинге. Но тут же вскочил и прорычал:

– Тебе конец, Красный!

Глаза его пылали а рот был искажён злобой и обидой.

– И что же ты сделаешь? – насмешливо спросил я. – Опять к папочке жаловаться побежишь?

Лицо его исказила ярость, он сжал кулаки и приготовился к броску.

– Убью… – чуть слышно произнёс он…