Текст книги "Пепел чужих костров (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Панасенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 27 страниц)

Бесы, больше похоже на кучу мусора, чем на место последнего упокоения. Даже надпись нечем сделать. Хотя, звери теперь до нее точно не доберутся. Не факт, что моя могила будет лучше. И что она вообще будет.

Холодная, наполненная усталостью, словно рыбий пузырь мысль заставила сердце юноши сжаться.

Надеюсь, она меня простит, но я сделал все, что мог.

– Надо что-то сказать. – Навалив сверху невысокой каменной кучки последний булыжник, цу Вернстром со стоном разогнувшись, опустился на колени.

– Да пошло оно в жопу! – Зло сплюнула гармандка и болезненно скорчившись прижала руки к низу живота. – Я кровью тут истекаю, не видишь? Перла ее на горбу бесы знает куда, пол ночи, а ты хочешь, чтобы я что-то еще сказала? Я, драть ее, видела два раза и оба раза мне это выходит боком. К тому же она наверняка хотела меня убить. Ведь так? Хотела?

– Хотела. – Медленно кивнул Август. – Но разве это важно… сейчас?

– Да, ежа тебе в благородную твою задницу. – Это важно. Очень важно. – Сплюнув кантонка отвернулась.

– Тогда скажу я. – Издав очередной болезненный стон, юноша поднялся на дрожащие ноги и приложил руку к груди.

Соберись. Это не важно что сказать. Главное… Она хотела бы правду, так?

– Я познакомился с Сив в начале этого лета. Она показалась мне… отвратительной. Злобной, вонючей варваркой, все, что умеющей, орать, размахивать оружием, да жрать и пить в три горла. Жестокой и упрямой дурой, получающей удовольствие от моих унижений. За время знакомства с ней она несколько раз поднимала на меня руку. Я потерял замок и титул. Получил клеймо осужденного. Стал ловчим конгрегации, увидел то, что считал легендой и сказкой, и побывал в плену у чудовищ…

Гармандка хмыкнула.

– Я потерял два пальца глаз и остатки достоинства. – Продолжил, не обращая никакого внимания на женщину цу Вернстром. – От меня отреклась семья. Я потерял все. И я винил ее за все это. Но недавно я понял, что она… мой лучший друг. Она давала мне еду, когда сама была голодной. Вставала передо мной в битве. Несла на себе, когда я не мог идти. Относила меня в кусты, когда ноги не слушались. Она простила мне… очень большую подлость. И кучу мерзостей поменьше. И никогда не жаловалась и не ставила мне это в упрек. До этого у меня никогда не было друзей. Только слуги. И мне сейчас очень грустно и больно. Я не смог отплатить ей за дружбу. Не смог спасти ее, когда ей нужна была помощь. Я облажался. Я трус и подлец. Все что я смог, это насыпать над ней эту могилу. Когда-то давно… В другой жизни… Я читал о северянах. И помню одну легенду, что если кто-то умирает в горах как настоящий воин, его душа спустится вниз к самым корням и укрепит их. А горы в благодарность зацветут белыми цветами невиданной красоты. Если я буду жив, я обещаю, что вернусь сюда на следующий год. Хочу посмотреть на твои цветы, Сив.

– Сказал, так сказал. Прям ода, какой ты весь хороший и благородный. Строишь из себя добренького, лорденыш, а все «я» да «я». – Криво ухмыльнувшись, гармандка ткнула покрытым ссадинами пальцем в сторону медленно заходящего солнца. – Она сдохла. И все что от нее останется через год это куча вонючей грязи и кости. Ну что? Так и будем торчать или все-таки пойдем в этот твой лагерь?

– Ну почему ты такая сука? Ты, что никогда никого не теряла? – Голос Августа сорвался в хрип.

Ухмылка медленно сползла с лица женщины.

– Больше чем ты думаешь, засранец. Больше чем ты можешь представить. – Семью, друзей, любовников, боевых братьев. Считаешь, что ты один такой? Думаешь особенный? Несчастненький. Несправедливо обиженный. Весь такой благородненький с тяжелой судьбой? Небось только и скулишь про себя «Почему я? Почему это со мной происходит?» Думаешь, если потерял свой красивый глазик и пару пальчиков, то понял, как оно все устроено? Ни хрена ты не понял! Жизнь алчная тварь и забирает у тебя все, за что ты цепляешься! Вот что я знаю точно. А еще я знаю такую шутку. Если я почувствую что истеку кровью раньше, чем мы придем к твоей расчудесной, козлом трахнутой лекарке, я прихвачу тебя с собой. Проткну тебе брюхо, так, чтобы ты не смог далеко уползти, но подох не сразу. И буду смеяться, смотря, как ты корчишься, роняешь дерьмо из пропоротых кишок, скулишь как собака, и завеешь мамочку. Но на этом все не закончится. Когда твоя жалкая благородная душонка отправится в преисподнюю я буду ждать тебя прямо у ее ворот. А потом снова убью.

– Почему ты оказалась здесь? – Безразлично поинтересовался юноша. – С теми деньгами, что ты украла…

– С теми деньгами, что я себе вернула, ты хочешь сказать. – Зло сверкнув глазами Гретта раздраженно сплюнула. – Что я могла сделать, по-твоему? Купить дом, пахать землю, и рожать спиногрызов какому ни будь чумазому серву? Ты вот, теперь, как я понимаю, ловчий. Охотничек. Церковным воронам служишь. Как оно тебе? Как дышится? Поводок не жмет? Удила не натирают? Нет? Вот и у меня поводок есть. У каждого свой ошейник. Да такой, что не разорвать. Да ты даже не понимаешь, во что ввязываешься, лорденыш. Мой тебе совет, оборви свой. Отгрызи привязанную лапу если надо. Торгуй в порту своей молоденькой задницей, воруй, голодай, да прячься в самую глубокую нору, что можешь отыскать. Если они узнают, что мы разговаривали. Да что там разговаривали. Если они узнают что мы были ближе, чем в лиге друг от друга. О-о-о… – Покачав головой, Гретта, тихонечко хохотнула. – Поверь. Все что с тобой произошло до этого, будет казаться тебе раем. Ты будешь умолять о смерти. Да. Умолять. Я уже видела, как это делается. Для начала тебя посадят в ящик с дыркой. Маленький такой ящик. В котором, ты и разогнуться не сможешь. Да что там разогнутся, задницу себе почесать. И будут иногда просовывать в дырку кусок хлеба или горлышко от бурдюка. Ты просидишь в этом ящике несколько месяцев. Просто, чтобы у тебя было время припомнить. Научишься выпихивать дерьмо в эту дырку. Забудешь что такое свет, время и что такое этот гребаный мир. Будешь с радостью жрать измазанный собственным дерьмом хлеб и пить тухлую воду. И только потом тебя начнут пытать. Пытать до тех пор, пока ты не расскажешь о каждом моем вдохе каждом пуке и каждом слове, что я тебе сказала. Пока ты не начнешь соглашаться, что вода твердая, а небо красное и липкое, что огонь мокрый, а осел срет радугой. А потом, потом тебя снова посадят в коробку. Чтобы опять все повторить. А потом снова и снова. Затевается что-то большое цу Вернстром, или как теперь тебя называть. Кому-то не хватает власти. И этот кто-то готов перевернуть небо и землю, чтобы ее получить.

– Торговцы. Гильдия. – Это они устроили тот мор в предместьях. – Немного помолчав произнес Август и помассировав ноющие ребра тяжело оперся рукой о камень. – И ты в этом замешана.

– Ох… Какой умный мальчик. – Цыкнула зубом женщина и тут же скривившись, схватилась за живот. – Слушай, Вернстром, я не говорю, что ты прав, но если ты прав… давай на пару мгновений представим несколько друзей. Купца, священника, офицера легиона, чиновника какой ни будь канцелярии и допустим, знатного лорденыша, типа тебя. У каждого есть своя власть. И представь, что каждому из других, кажется, что он заслуживает больше. И вот, кто-то, у кого есть деньги, подкупает офицера, второй запугивает чиновника, а последний заключает договор с каждым, готовясь при этом каждому ударить в спину. Только, он не подозревает что кинжал уже приставлен к его собственной спине…

– Я не вчера родился, Гретта. – Недовольно скривился юноша. – Я управлял собственной землей и знаю об этих играх побольше чем ты.

– Тогда не строй из себя умника. Ты ведь понимаешь, что одно дело болтать и строить планы. А другое знать имена. Пароли. Время и места встреч. – Постучав себя по виску, женщина болезненно зажмурилась. – Бесы. Я уже мертва, Вернстром. Я вляпалась в то, что мне не по зубам. И хотя, я этого совершенно не хотела…Теперь в их глазах я уже битая карта, но бесы меня дери, если я сдамся просто так.

– Это ты начала мор?

– Всего лишь передала некоторые смеси нужным людям. – На мгновение оскалившись, гармандка неожиданно сгорбившись, отвернулась от юноши пряча лицо. – Я не знала что это. Вернее знала, но не понимала зачем. Честно. Думала, что вытяжка с чертовых рожек предназначена для одного знатного засранца. Еще думала на хрена ему столько. Пол города отравить можно. Но потом вспомнила, как он любит подобные развлечения. Устраивает приемы и балы, где в вино добавляют подобную дрянь. Или ставят курильницы с дурманом прямо в пиршественных залах. Но потом, я случайно услышала то, что не должна была. И догадалась. И мне стало страшно. Я решила сбежать, порвать поводок, но тогда они тоже догадались, что я догадалась. А теперь за мной пришли вы двое. И похоже у меня есть шанс. На – Женщина скривилась. – Новый ошейник… Но хотя бы буду живой. И если этот новый ошейник дает мне хоть пол шанса… Все. Хватит об этом. Веди, пока я действительно не начала погонять тебя мечом. Далеко еще?

– Часа два. – Глянув в сторону стремительно темнеющего неба пожал плечами Август. – Может три. А учитывая, в какой мы форме все четыре.

Повернувшись к могиле юноша на мгновение прислонился лбом к камню.

– Прости

[1] Знаки различия сержанта боевого подразделения в империи. Видимо, несмотря на род занятий Леменет предпочитает поддерживать в отряде воинскую дисциплину..

За други своя

– Завтрак! – Тяжелый кулак замолотил по борту повозки с такой слой, что фургон явственно закачался. Эддард сжал и тут же расслабил кулаки, покрутил запястьями, разгоняя кровь и разминая пальцы. Он понимал, что не в лучшей форме, но все равно сейчас ему необходимо быть максимально готовым. Бессонная ночь давала о себе знать. Ныла спина, в раненом боку вновь поселилась, казалось бы изгнанная припарками боль, а голова казалась тяжелой как наковальня. Поспать он так и не смог. Даже пару часов. Конечно, лучше бы было ему быть отдохнувшим, но, как говорят, снявши голову по волосам не плачут. План, предложенный Кирихе, был прост как наковальня и совершенно не предполагал каких либо отступлений и вариантов. Двадцать ударов сердца. Двадцать ударов сердца он один, против трех дюжин, закованных в полные доспехи людей, вооруженных мечами и арбалетами. Вся надежда на внезапность и то, что они захотят взять травницу и его живыми, а потому в них не начнут стрелять сразу.

Тяжело перевалившись на бок, Эддрад встал и подхватив трость кряхтя выбравшись из фургона подал руку последовавшей за ним Майе. Притворятся слабым и неуклюжим, почти не пришлось. За ночь проведенную в неподвижности, тихих разговорах, тяжелых мыслях и таращенье в потолок, тело занемело и слушалось так, будто он был марионеткой с запутавшимися нитями. Суставы скрипели как несмазанные оси телеги. В спине что-то щелкало и его то и дело, прошибал озноб. Плечи закаменели, в животе ворочалось и булькало, а ноги слегка подрагивали. Даже, несмотря на горящие всю ночь костры он успел изрядно замерзнуть. Страх, был, конечно совершенно не при чем.

– А вот и наши сони! – Сверкнув безукоризненными зубами, Леменет развел руки в стороны в пародии на приветствие. – Готовы ли славные ловчие приветствовать утро нового дня?

Девять, десять, одиннадцать…

Оглядевшись по сторонам Эддард невольно сжал зубы с такой силой, что в челюсти щелкнуло. Настроения в лагере поменялись. И это было видно невооруженным взглядом. Никаких утренних молитв. Никаких команд и окриков. Похоже, их охранникам надоело играть в боевой монашеский орден. Кто-то сидел на земле, натачивая меч, кто-то развлекал себя метанием ножей в стену куреня. Один, приспустив штаны, мочился в прогоревший костер, не обращая внимания на стоящую в десятке шагов травницу. Но почти все успели надеть доспехи. Некоторые даже щеголяли в шлемах.

Плохо. Очень плохо

– Как спалось? – Небрежным взмахом руки указав на место поле себя, устроившийся на небольшом бочонке цу Генхарт, ловко орудуя ножом, отделил от покачивающегося на вертеле куска, изрядный шмат мяса и впился в него зубами.

Тринадцать, четырнадцать…

– Благодарю. Все отлично. – Выдавил из себя продолжающий пересчитывать медленно замыкающих вокруг его и травницы кольцо, мужчин цу Абеляр. Шалые глаза, нарочито жизнерадостные ухмылки, подрагивающие в предвкушении драки или развлечения руки.

Показалось или у одного из них, прячущегося за спинами остальных, веревка? Нет, не показалось. А вот и еще один.

Отведя взгляд от, прячущегося за спинами других латника с арканом в руках, Эддард широко улыбнулся. – А как прошла ваша ночь?

– Отлично. Просто отлично. Так тихо. Будто мы и не выходили за Вал. – Глаза здоровяка чуть дрогнули. – К тому же, говорят, горный воздух чрезвычайно полезен для здоровья.

Восемнадцать, девятнадцать, двадцать… Где, бесы его дери остальные?

Предложенный травницей план начинал разваливаться с угрожающей скоростью. Если лжецерковники разделились, то у них ничего не выйдет. Майя недвусмысленно давала ему понять, у нее хватит сил только на один удар.

– Вы, наверное, сейчас думаете где же остальные братья? – Не переставая улыбаться цу Гернхарт, громко зазвенев ташками начищенных лат, вгрызся в истекающий соком кус мяса. – Как видите, рассвет уже наступил. Так что я отдал приказ прочесать холмы. У меня в отряде тоже есть люди знающие горы. Так что, они пошли на помощь нашим друзьям. Да, на помощь… Думаю уже до полудня… – Неожиданно отложив еду в сторону, Ламенет встал со своего сиденья и громко рассмеялся. – Надо же, а вот и они! Как вовремя!

Эддард обернулся, на гребне холма показалась группа вооруженных людей ведуших перед собой две покачивающиеся, спотыкающиеся при каждом шаге фигуры. Цу Абеляр прищурился. Август цу Вернстром отсутствовал всего сутки, но казалось, за это время потерял не меньше трети своего веса. Худой, бледный, изможденный, еле держащийся на ногах он спускался с холма походкой марионетки управляемой пьяным кукольником. Второй, а вернее вторая, была ему не знакома. Она была не похожа на портрет. Гармандка, в каких-то тряпках, до нельзя напоминающих плед горянки. Огненно-рыжие волосы, выразительные, слегка раскосые глаза, широкий рот с пухлыми губами. Ее можно было бы назвать красивой, если бы изможденный вид, раны на лице, не покрывающий ее слой грязи и несколько смазанная крайней усталостью гримаса вечного недовольства. В руках женщина сжимала скьявону юноши.

Их не обезоружили. Хороший знак. Может быть, все действительно обстоит не так, как нам показалось? Но где Сив?

Установившуюся над лагерем тишину разорвали громкие щелчки натягиваемых тетив и Эддард не сдержал болезненный стон. Начавший было разгораться, огонек надежды, погас, словно задутая ураганом свеча.

И где они, бесы их дери прятали арбалеты? Смогу ля я биться, зная что мне не победить? За себя точно нет. А за… друзей?

– Как замечательно, друзья мои. – Жизнерадостно хлопнув в ладоши, рыцарь оглядел подошедших и склонил голову в шутовском поклоне. – Благодарю Мрак. Ты в очередной раз доказал свой талант следопыта. Ну… Посмотрим… И кто это перед нами?

– Это Авг…

– Молчать!!! – Неожиданно рявкнул Леменет и ткнув латной перчаткой в сторону отшатнувшейся от неожиданности травницы покачал головой. – Я предпочитаю, когда незнакомцы представляются мне сами, госпожа моя. А еще очень хочу, чтобы они ответили мне на пару пустяковых вопросов. И буду очень признателен, если бы вы и господин Эддард сейчас помолчали. И не создавали лишних проблем.

Сразу несколько латников слитно шагнули к травнице зажимая ее в клещи. Затянутые в кожу и сталь руки опустились на плечи, схватили за локти сковывая руки. Один из воинов оскалившись так, что его голова казалась еще немного и развалится пополам приставив к горлу женщины сверкающий в утренних лучах солнца кинжал грубо схватил вздрогнувшую но не двинувшуюся с места Майю за грудь. Эддард почувствовал движение за спиной, что-то острое кольнуло кожу пониже ребер.

Что же. Мне достался только один. Иногда быть толстяком на палке не так уж и плохо.

– Август цу Венстром. – Блеклым словно пересушенный пергамент голосом произнес цу Вернстром и неожиданно покачнувшись опустился на землю. – Извините. Я слишком устал. – Пустые, как у фарфоровой куклы, глаза юноши смотрели куда-то за горизонт.

– Понимаю, понимаю. Видимо, ваша ночь не была так спокойна как наша. – Сделав неопределенный жест, рыцарь оглядел окружающие долину холмы. – Воистину проклятый Созателем и всеми светлыми богами край. Эти предгорья… Такое опасное место. Особенно, для молодого юноши благородного рода… Не то место, где стоит ходить в одиночку. Хотя, насколько знаю, вы ведь были не одни. С вами, господин Август, как я слышал должна быть еще одна особа… Такая, рослая, любящая острое железо и со скверным характером… А еще говорят она очень не любит южан.

Сильный. Уверенный в себе. И самовлюбленный. Похоже, он просто упивается звуками своего голоса. И властью. Наверняка, сейчас представляет себя каким нибудь героем из древних легенд.

Осторожно, чтобы не выдать себя щелчком пружины и молясь, чтобы капризничавший в последнее время механизм не заклинило, Эддард, утопил скрытую в рукояти кнопку. Трость чуть вздрогнула. Давление рукояти на ладонь слегка увеличилось.

Ну хоть это без сюрпризов. Видит небо, мы заслужили немного удачи.

– Сив умерла. – Голос юноши сорвался в хриплый шепот. – Мы встретили чудовище. В холмах. Настоящее чудовище и оно…

– Это ужасно. Просто ужасно. Большая потеря для всех нас. Что же… ваши слова, как ни странно вызывают у меня доверие, расскажете эту историю чуть позднее, а теперь помолчите! – Небрежно взмахнув рукой, рыцарь перевел насмешливо-веселый взгляд на смотрящую на него исподлобья гармандку.

Сив погибла?

Рука абеляра задрожала и он чуть не выронил трость.

– Тогда получается перед нами, сама, во плоти, я бы сказал весьма недурной плоти… – Несколько раз щелкнув пальцами цу Гернхарт вопросительно вскинул бровь.

– Гретта Альдофф и если ты, мужлан сейчас не объяснишь, что здесь…

– Великолепно. – Коротко кивнул рыцарь и легким движением подняв прислоненный к бочонку арбалет, направил ее на гармандку и нажал на спуск. Раздался громкий хлопок и в середине груди наемницы вырос стальной шип. Глаза Гретты расширились от удивления. Опустив взгляд, женщина выронив скьявону, медленно подняв руку, не понимающе подергала ушедший в плоть по самые летки болт, несколько раз беззвучно открыла и закрыла рот и покачнувшись, упала лицом вниз.

– Ну вот и отлично. – Небрежно отбросив оружие в сторону, весело рассмеявшись произнес цу Гернхарт. – Связать их!

Лошади в корале испуганно заржали. Конь рыцаря встав на дыбы заколотил в воздухе копытами.

Ну вот и началось. Что сейчас будет? Я струшу или все же смогу драться зная что это последние мои мгновенья?

– Investigatione! Flamma! – Крутанув сжатыми в сложную, даже с виду болезненную фигуру, пальцами коротко бросила зажатая латниками с двух сторон Майя.

Вокруг разверзлась преисподняя. Схвативших ее латников отбросило в стороны. Курени вздрогнули, просели, Траченные сыростью и мхом бревна застонали и взорвались, разбрасывая вокруг куски дымящегося дерева и раскаленных камней. Налетевший, казалось со всех сторон горячий ветер, дыханием горна дохнул в лица, вцепился в тут же задымившуюся одежду, из прогоревших за ночь костров ударили тугие, подозрительно похожие на щупальца неведомой морской твари, струи черного, источающего нестерпимый жар, дыма. Арбалеты в руках фальшивых паладинов вспыхнули черно-зеленым огнем.

– Ведьм-а-А-А-А!!! – Нацеливший на травницу горящий самострел Мрак, закрутился вокруг собственной оси, сбивая перекинувшийся на руки и лицо пламя. На рябой коже мужчины с пугающей скоростью расползались глубокие черные пятна ожогов.

– Сука! Взя… Кружащийся в невидимом смерче камень врезается в лицо кричащего латника, обрывая его крик на середине. Жадно рыскающие в поисках живого, струи дыма расползлись по лагерю, жадно ввинчиваясь в плоть, и сразу пол дюжины латников повалились наземь, захлебываясь стремительно сменяющимся неразборчивым бульканьем, криком.

Ну… давай же. Хватит себя жалеть. Умрешь хотя-бы стоя…

Качнувшись вправо, Эддард крутанулся на пятке, почти в балетном плие, высвобождая спрятанный в трости клинок. Стоящий за ним латник дернулся было, но тяжелый кавалерийский палаш рассек лишь пустоту. Мышцы ученого застонали от напряжения. Уйдя от следующего выпада в низком приседе, цу Абеляр выбросил вперед острие роперы, целя противнику в не прикрытое сталью, лицо. Клинок вошел в переносицу почти не встретив сопротивления. Что-то влажно хрустнуло, расширившиеся от удивления и осознания собственной уязвимости, глаза воина распахнулись еще больше, впалые, покрытые мелкой сеточкой лопнувших капилляров, щеки дернулись, чтобы тут де расслабится и фонтанирующий кровью изо рта лжемонах тяжело опустился на колени.

Повезло. Этот не успел опустить забрало. Еще пару мгновений жизни…

Увернувшись от заинтересовавшегося было его персоной дымного щупальца, цу Абеляр прыгнул в сторону застывшей посреди лагеря травницы и плечом оттолкнув ее за спину встал в защитную позицию выставив перед собой роперу. Вовремя. Сразу двое каким-то образом избежавших жадных прикосновений хищного дыма латников, бросились к колдунье, поднимая над головой легкие кавалерийские топорики. Ученый встретил их на середине. Пятая, Финт. Вторая. Отшаг. Перевод. Выпад. Первый из закованных в сталь мужчин неловко шагнув вбок падает прижимая руки к окровавленному паху. Третья. Восьмая. Напрячь запястье. Отход. Увернувшись от разминувшегося с его виском не больше чем на ноготь пальца острого лезвия, Эддард не обращая внимания на прострелившую бок вспышку боли на мгновенье застывает в низком выпаде. Получилось. Нашедший лазейку между броневой пластиной и решеткой забрала гибкий и узкий клинок скрывается где-то в глубине шлема и потерявший всякий интерес к Абеляру и травнице латник, роняет свое оружие, и прижав руки к лицу бредет прочь прямо в полосу тянущегося к нему напитанного багрянцем дыма. Что-то грубо рвет за подол куртки. Не время расслабляться. Еще трое. Вооруженные тяжелыми и длинными мечами. Шлемы плотно закрыты. Пристегнутые горжеты прикрываю шею и нижнюю часть лица.

Плохо. Очень плохо.

Перед лицом Эддарда пронеслась испуганно вращающая глазами, роняющая изо рта пену, лошадь. Обезумевший конь, видимо прорвавший загородку кораля, громко заржав, встал на дыбы и замолотив копытами обрушился на стоящего позади троицы с мечами воина с арбалетом и стоптав коротко вскрикнувшего панцирника высоко подбрасывая покрытый дымящимися подпалинами зад устремился к холмам. В следующий миг земля задрожала и по разделяющему латников и ученого пятачку камней и грязи пронесся бурный, храпящий, стонущий, тяжело дышащий поток, источающих острый запах страха взмыленных шкур, высунутых языков и молотящих по земле копыт.

Идут за вожаком. Есть время перевести дыхание. Перед смертью.

Конная лавина иссякла так же неожиданно как и началась. Отогнав неуместные мысли Эддард, бросив быстрый взгляд назад на бледную как мел, закатившую глаза, что-то продолжающую скороговоркой бормотать себе под нос, Кирихе и стряхнул с клинка покрывающую его кровь метя в защищенные сталью лица на мгновение замешкавшихся противников. Ни один из троих даже не вздрогнул.

Очень плохо. Опытные рубаки. Их не собьешь с толку резким движением или криком. Хотя, все равно стоит попробовать… За друзей…

– Ну! Давайте! – Они конечно не испугались. Кинулись вперед, все вместе, умело расходясь в стороны и перехватив свое оружие половинным[1] хватом лишая его возможности отбить клинки.

Привыкли работать в группе. Мне конец. Ей конец.

– Pluvia. Mortis… – Еле слышный шепот травницы заставил небо покачнутся. Стоящий меж дымящихся куреней воз подпрыгнул, застонал, затрясся каждой доской, клепкой и деталью и выстрелил в небо фонтаном острых щепок. Раздался звук словно сразу тысячу лучников отпустили тетивы. И сверху посыпался дождь смерти. Обломки были повсюду. Ударялись о камни, неведомым образом высекая из них целые снопы искр, с чавкающим звуком втыкались в бревна доски и грязь, пробивали латы не хуже выпущенных с десятка шагов арбалетных болтов. Волна криков прокатила по превратившемуся в поле битвы лагерю. Тяжелые латы приближающейся троицы ощетинились десятком деревянных игл. Из щелей и пробоин щедро плеснуло красным.

– Я пуста, господин Эддард… – Простонала за спиной травница и покачнувшись, начала валится на бок. Крутанувшись на пятке Цу Абеляр подхватил потерявшую сознание женщину и прижал к себе. Бок прострелила боль.

А теперь нам точно конец.

Дым рассеивался. Быстро. Слишком быстро. Стремительно теряющие плотность алчушие щупальца и втягивались обратно в костры. Земля больше не дрожала. Воздух стремительно леденел. С неба сыпало щепками, углями и мусором.

Не сдержав стон Эддард покрепче перехватил рукоять трости. На ногах осталось не меньше десятка латников. Некоторые все еще сжимали в руках, дымящиеся, но судя по всему, вполне способные на пару выстрелов, арбалеты.

– Брать живыми! – Тряхнув головой цу Гернхарт, могучим пинком отбросил попавший под ноги бочонок и потянул из ножен меч. Рыцарь выглядел ужасно. Великолепные каштановые кудри обгорели, на лице вздулись набрякшие сукровицей пузыри ожогов. – Брать живыми, сукины дети! Ведьма выдохлась! Сильно не калечить! Потом развлечетесь!

С устрашающей легкостью взмахнув тяжелым полуторным клинком здоровяк оскалившись шагнул вперед. – Но ноги-то я вам сейчас переломаю…

– Не смей трогать моих друзей! – Тонкий, пропитанный истерикой крик Августа ввинтился в воздух раскаленным буром. Мгновение назад безучастно сидящий на земле и не обращающий никакого внимания на происходящее вокруг, юноша подхватив выроненный Гретой клинок встал перед закованным в сталь гигантом. Юного барона трясло и заметно покачивало. – Не смей! Трогать! Моих! Друзей!

– Ха! Это может быть забавно. – Прищурившись, рыцарь поднял закованный в сталь кулак. – Всем стоять! Окружить! Не давать уйти! А с этим я сам разберусь. Крутанув клинком сложную восьмерку рыцарь презрительно сплюнул под ноги. – Ну… Давай, щенок. Посмотрим, на что ты способен.

– А-а-а! Тонко взвизгнув Август рванулся вперед. Мечи столкнулись, раз, другой третий. Эддард невольно поджал губы. Контроль. Контроль. Контроь. Слишком сильные удары. Слишком высокая позиция. Кем бы ни был цу Гернхарт мечом он владел хорошо. Очень хорошо. И не реши поиграть, юноша уже потерял бы руку. Оглянувшись по сторонам, ученый скрипнул зубами. Круг латников медленно, но неумолимо сжимался. Он не справится со всеми. Просто физически не сможет.

– А-а-а! – Очередной безумный, нанесенный скорее подвыпившим крестьянином, чем отпрыском благородного рода, наотмашь, чуть ли не из-за головы, удар выбил сноп искр и заставил Леменета покачнутся.

– Неплохо. Неплохо. – Скучающе фыркнул рыцарь и небрежно отшагнув назад, пропустил мимо себя следующий неуклюжий выпад. – В таком заморыше и столько силы. Но скучновато. – Полуторный клинок размазался в воздухе и с громким шлепком соприкоснулся с ягодицами барона. Потерявший равновесие Август покатился по земле и зарылся лицом в грязь. Тут же вскочил и снова бросился на рыцаря.

Плашмя. Он ударил плашмя.

– Связать их! И сломайте им пару ребе… – Договорить рыцарь не успел. Прыгнувший к здоровяку Август на долю мгновения застыв в классической идеально выверенной стойке коротко ткнул Леменета в шею кончиком скьявоны. Цу Гернхарт захрипел, лязгнув доспехами, пнул Юношу в грудь, отбрасывая назад, пошатнулся, прижал к забившему из распоротого горла алому роднику перчатку и сделал пару неверных шагов в бок занес над головой меч. – Убью… – Прохрипел он еле слышно, но тут глаза его расширились от ужаса.

Из-за перекособоченного куреня на костровую площадку выпрыгнул… демон. Оставляя за собой застывшую в воздухе полосу пыли и грязи, огромная совершенно нагая фигура звериным скачком метнулась в центр площадки, перепрыгнула через распростертого на земле, судя по всему потерявшего сознание, юношу, взвилась вверх, на добрую полудюжину локтей и камнем обрушилась на рыцаря. Сверкнувшее на солнце тяжелое лезвие, огромного горского топора, смело выставленный в защите меч, со скрежетом прошло по нагруднику вскрывая его словно раковину моллюска. Не успевший даже вскрикнуть Леменет выпустив клинок схватился за грудь и замертво рухнул на землю.

– Г-Р-А-А-А!! – Развернувшись, демон, невероятным прыжком, сократив расстояние врезался в почти сомкнувшееся кольцо латников. Вбив топор под мышку ближайшего, существо рвануло оружие на себя, раздался звук словно кто-то рвет мокрую ткань и рука мечника полетела в сторону. На камни щедро плеснуло кровью. Не теряя времени покрытая грязью фигура ударила рукоятью вбивая лицевую пластину шлема в голову только начавшего разворачиваться к ней следующего воина. – А-Р-Р-Х! Способный выдержать таранный удар копья цельнокованый нагрудник с треском прорвавшись вмялся внутрь и поддетый словно рыба на гарпун третий полетел в гущу поспешно пытающихся составить строй панцирников. Тряхнув покрытой слоем земли косой Сив захохотав прыгнула следом, крутанулась и ударив обухом по голове потерявшего равновесие воина подсекла ноги сразу нескольким следующим – Г-Р-А-А-А!!! – Топор заработал со скоростью потерявшей стопор мельницы. Во все стороны брызнула кровь и куски плоти.

– Боги. – Осторожно опустив сотрясаемую крупной дрожью Майю на землю, Эддард подхватил клинок и захрипел от прокатившейся по телу волны боли ринулся было в гущу схватки, но, сделав пару лишь шагов опустил роперу. Все было кончено…

Или, возможно, нет…

– Г-Р-Р-Х. – Развернувшаяся к нему великанша безумно оскалилась и выпустив изо рта тонкую ниточку слюны взмахнула топором. – Налитые кровью голубые глаза горели безумием. – Г-Р-Р-Р-А-Х. Склонив голову на бок, Сив клацнув зубами, вновь тряхнула оружием будто вызывая Эддарда на бой, и замерла словно раздумывая… – Х-Р-Р-А-А-А… – Великанша неуверенно шагнула вперед. Помотрала головой, оскалилась. С губ горянки потянулись тонкие нити густой слюны. Сглотнув, Эддард чуть приподнял роперу.

Со стороны холмов раздалось ржание.

А-Р-Р-Г-Х-Х! – Мгновенно развернувшись вокруг оси северянка припав на четвереньки уронила с губ еще несколько хлопьев желтой пены и рванула в сторону гор.

– Боги… – Проводив удаляющуюся огромными скачками фигуру Эддард охнув бессильно опустился на землю. Из за холмов раздались крики. Именно крики. Тонкие, жалобные полные боли. Он никогда не думал, что кони могут так кричать. И ему совершенно не хотелось узнавать, что их заставило.