Текст книги "Пепел чужих костров (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Панасенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 27 страниц)

–

На вершине холма тлел костер. Поморщившись от запаха подгоревшего мяса Август обогнул дымящийся круг углей и остановившись в паре шагов от, развалившейся на поваленном менгире, лениво ковыряющей когтем, в зубах великанши огляделся вокруг.

– Я умер?

Вытащив застрявшее между клыков волоконце, Не-Сив лениво осмотрев свою добычу со всех сторон, щелчком отбросила ее в сторону. – Терпеть не могу конину. Она жесткая. И в зубах застревает. – Ворчливо заметила она и повернувшись на бок, подперла голову ладонью. – И с чего ты взял?

– Я похоронил тебя. А мгновенье назад бился с каким-то закованным в сталь ублюдком. И теперь… я здесь. Ты сама сказала, что мертвые не выполнившие клятв попадают сюда. – Тоскливо оглядев придавленные серо стальным небом холмы, юноша тяжело вздохнув нервно почесал исцарапанное запястье. – Значит, я умер. Меня убили. И остальных получается то же.

Великанша захохотала. Ударивший в небо радугой разноцветных бабочек смех длился и длился, яркие крылья окутали холм цветным покрывалом, насекомые лезли в глаза, уши нос, казалось, заполнили собой все вокруг и Август почувствовал, что задыхается.

– А ты смешной. – Заключила, наконец отсмеявшись, Не-Сив и звонко прихлопнув ладонью по бедру зажмурила глаза словно греющаяся на солнце кошка. – Дурной ты, еда. Как есть дурной. Но забавный. Да. Потому начну, пожалуй с того что ты забавный. Благодарю за то веселье, что ты сейчас мне подарил. Окинув лукавым взглядом рассредоточившихся по вершине и прорастающих ромашками бабочек великанша потянулась и сыто, протяжно, рыгнула. Здесь не часто находится повод для смеха, но тебе удалось. Ты развеял мою скуку.

– Не понимаю. – Покачал головой юноша, и проследив взглядом за вылезшей изо рта маленькой птичкой несколько раз моргнул.

– Какой же ты все-таки, дурной, еда. Думаешь двусущного так просто убить? Сив уснула, а ты затолкал ее тело в какую-то дыру, и засыпал камнями и грязью. Мне, конечно, было довольно сложно нас оттуда вытащить. Хотя… то, что ты сказал… Мне понравилось. Очень понравилось. Я еще не дружила с едой. Запрокинув голову великанша, громко цокнув языком, растянула губы в диковатой улыбке. Да. Я почти поверила, что так оно и есть. Но больше так не делай. – В миг став серьезной Не-Сив со скрежетом провела по камню когтями. Это очень неприятно. Просыпаться в могиле. Холодно. Темно. Ни тебе еды, ни питья. Лишь давящие на грудь камни и забившая нос земля. И мураши. Терпеть не могу когда они по мне ползают. Если уж не знаешь жив кто-то или нет, подожди, пока он не начнет вонять смертью. Хорошо?

– Это ведь сон, да? Или бред?

– Он тоже так говорит. Пошарив рукой за менгиром, великанша вытащила из-за него округлый предмет. Давненько я таких не встречала. Остальные лишь притворяются. А этот был настоящим. Сильный. Но больно уж болтливый.

Бросив короткий взгляд на деформированную, ссохшуюся, местами будто обгоревшую голову старика-северянина юноша поспешно отвернулся.

– Сожру вас. Всех сожру. Боль вашу, страх ваш, разум ваш. Съем, съем, съем. Раззявив рот прошипела голова и несколько раз щелкнув челюстью заворочала выпученными, налитыми кровью, глазами.

– Глупая болталка. – Встряхнув обиженно всхлипнувшую голову великанша поставила ее перед костром и сев придавила ногой. – Даже эхом не назовешь, а считает себя воплощением Бера-Смерти. Старым медведем. Не бойся, еда, сейчас он никого даже укусить не сможет.

Врешь. Сожру. – Недовольно насупилась голова и обиженно выпятив нижнюю губу часто заморгала. – Всех съем. И тебя тоже.

– Пф… – Фыркнула, Не-Сив. – Вот заладил. Я ему предлагала в квадраты сыграть, а он все одно. Съем да сожру.

– Кто он? – Набрав в грудь побольше воздуха выдавил из себя юноша.

– Он? – Пристукнув по заскулившей голове пяткой великанша криво усмехнулась. – Проще сказать, кем он был. Эхом сна большого медведя, что спит под горами, а в последний день пожрет солнце. Эхом Галстра. Тень от тени, что идет следом разрушителя древа миров. Тем, чем ты меня считаешь, еда. Ведь таких, как он тоже называют двусущными. Смотри, что сделал с ним обряд. Говорят шрамы и знаки на коже удерживают и укрепляют сидящий внутри благословленного дух, но они его лишь покалечили. Не давали ему насытиться. И в конце концов он сошел с ума от голода. С годами зверь съел свою вторую половину. И человека не стало. Осталось только эхо древнего бога.

– Сожру. – Утвердительно заключила голова и покосившись на придавившую макушку стопу щелкнула челюстями.

– Значит, ты тоже можешь стать… такой? – Осторожно поинтересовался Август.

– Не знаю. – Весело прищурившись, великанша ловко перевернула голову на бок и закатила ее в костер. Угли раздраженно зашипев, вспучились полными острых зубов пастями и облепив череп старика словно муравьи начали вгрызаться в серую, покрытую шрамами и потеками грязи кожу. – Я не тень большого медведя или кого-то еще. Я сама по себе. Но конец есть у всех. Если я стану такой… о-о-о нам точно будет вместе весело.

– Больно… Неожиданно пожаловалась голова и заплакала. – Больно. Достань. Больно… Сожру… Всех… Сожру… Больно… Хватит… Достань…Все… Сьем… – По мере того как отрастившие лапки и острые клешни угольки набивались в рот, бормотание головы становилось все более тихим и менее внятным.

– Все равно он мне надоел. – Прокомментировала великанша. – Никакого с него толку.

Холм содрогнулся. Костер пыхнул пламенем и Август невольно зажмурил глаза. А когда открыл ни костра ни головы уже не было. На месте очага снова была лишь россыпь немного разбавленных пробивающихся через них, лениво шевелящей жесткими стеблями, травой валунов и камней.

– Он… – Юноша вздохнул. – Он мертв?

– Он был мертв еще до того как попал ко мне. – Неопределенно пошевелив пальцами, Не-Сив снова распласталась на камнях. – Во всяком случае, больше он хлопот никому не доставит. Так что, еда? Ты подумал, что такое душа?

– У меня было не особо много времени на раздумья. – Покачал головой Август.

– Забавно. Я считала, что такие как ты много о таком думают. – Почесав подбородок, великанша тряхнула косами.

– Такие как мы?

– Живущие в одном мире. – Пояснила Не-Сив.

Юноша задумался.

– Душа это то, что делает меня мной. – Заключил он под конец.

– Тебя тобой? – Великанша почесала нос кончиком когтя. – Тебя, тобой, значит. А скажи мне еда. Вот если бы ты родился не в большом каменном доме полном слуг? Если бы твой отец и мать решили бы внезапно раздать все свои деньги и ушли бы жить… ну например в лес. – Отец бы охотился, а мать возделывала бы небольшой садик у дома. Маленького такого бревенечатого домишки, который твой отец построил бы своими руками, так криво, что зимой надо его конопатить каждую неделю, а очаг должен гореть день и ночь просто, чтобы на полу не выпал снег. Твоя душа осталась бы прежней? Или это была бы другая душа? А если бы ты пошел в легион? Стал воином? Книгочеем? Жрецом? Ты был бы собой? А если бы ты родился северянином? В горах, а может на берегу холодного моря. Или на островах? И те, кто так красиво рассказывают про душу, жрецы большого Белого бога, просто не пускали бы тебя в свои храмы дальше порога? Был ли бы ты таким, как сейчас? Думал бы как сейчас? Чувствовал бы, то, что чувствуешь сейчас? Так может быть, душа не делает тебя тобой, а? – В глубине глаз великанши плескалась тоска. – Может душа, это просто комок глины, что формируется лишь цепью сложившихся в твоей мелкой и никчемной жизни обстоятельств? Подумай об этом. Хорошо подумай. А сейчас тебе пора. – Неуловимым движением изогнувшись, Не-Сив вытянув руку, толкнула Августа в грудь ладонью.

– Подожди, ты не сказала мне… – Неумолимая сила потянула юношу вверх прямо в центр заменяющего здесь небо серо-стального купола

–

– Да нормально все. Отстань, Майя. – Отмахнувшись от склонившейся над ней травницы, горянка замотала головой. И не нужны мне твои припарки. И мази тоже. Мне бы пожрать чего…

– Открой рот. – Не терпящим возражением тоном произнесла травница и дождавшись пока северянка с тяжелым вздохом выполнит приказание принялась аккуратно смазывать полость смоченной в чем-то едко пахнущем, намотанной на тонкую палочку тряпицей.

– Гой-йко. – Поморщилась великанша.

– Терпи. Раны во рту всегда очень опасны. – Поучительным тоном произнесла не прекращающая своего занятия травница. – А тебе и так повезло как… даже не знаю как кому. Клинок вошел снизу, пробил мышцы не тронул подьязычную кость, и не выбил ни оного зуба, каким-то образом обошел, судя по всему все крупные сосуды и даже не отрезав тебе язык застрял в небе не пробив его. У тебя сотрясся мозг, и ты потеряла сознание. А принявший тебя за мертвую господин цу Вернстром решил устроить похороны. Давай не будем испытывать судьбу дальше и рисковать заражением. И кстати, твердую пищу, есть я тебе категорически запрещаю. Будешь пить бульон и жидкую кашу. Хотя бы пару седмиц. И каждый раз после еды полоскать рот отварами, что я даю. Ты поняла?

Великанша закатила глаза.

– Ну я же извинился. – Простонал осторожно прикоснувшийся к перетягивающей ребра повязке, юноша, болезненно поморщился и со вздохом оглядевшись вокруг принялся возиться с ремешками доспехов очередного тела. – А зачем мы с них это все сдираем? Нет, я молчу про то, что мы словно мародеры обираем погибших. Предпочитаю назвать это трофеями. Но зачем? Лошадей все равно у нас теперь нет. И телеги. Мы на себе столько не утащим. А даже если и утащим – зачем? Во-первых, почти все побито, погнуто, покорежено и соответственно пришло в полную негодность. Во-вторых… это ведь орденские доспехи их точно нигде не продать. Увидят знаки – сразу донесут.

– Не бофай, баон…Кофели ифи. – Невнятно пробурчала великанша и умоляюще взглянув на травницу поморщилась. – Ффе?

– Поразительно. Ране меньше двух дней, а рубец выглядит как будто ему не меньше месяца. – Вытащив, наконец палочку изо рта горянки Майя покачала головой. – Удивительно.

– Говорю же. Я крепкая, не то, что вы, южане. – Пожевав собственный язык горянка недовольно скривилась. – Что это за штука? На вкус как хорошенько вымоченные в моче потные лошадиные яйца.

– Не буду даже думать, откуда подобные сравнения. – Покачала головой Кирихе и повернулась к сидящему с угрюмым видом на обломках фургона Эддарду. – Я же велела вам не вставать. У вас разошлись швы. Хорошо что не внутренние. Вам надо лежать и поменьше двигаться.

– Сидя легче. – Нервно дернув уголком рта цу Абеляр тяжело вздохнул. – Мы выглядим как сборище калек… Как там Гретта?

– Дышит. – Поджала губы Майя. Но пока не приходит в себя. Стрела задела ребро и прошла в пальце от сердца. Я бы сказала, что рана тяжелая, но не опасная, и она должна уже быть в сознании… но. Она очень истощена. А другие… повреждения заставляют меня сильно опасаться за ее жизнь. Ее насиловали. И пытали. Не один раз и очень жестоко. Повреждены детородные органы, кишечник, отбиты и смещены почки, селезенка, печень, есть трещины в нескольких ребрах. В животе судя по всему разлив гноя… Будь я дипломированным медикусом. – Травница покачала головой. – Я бы посоветовала молится. Даже если она выживет, то никогда не вернет здоровье полностью. Сейчас я могу только поить ее укрепляющими отварами и понемногу вливать в нее жизненной силы. Очень малыми порциями, я бы сказала, потому как даже подобные манипуляции могут ее убить.

– Я бы конечно отчкекрыжила ей голову, но… – Неожиданно смутившись, горянка вздохнула. – Все равно она опасная как змея…

– Пока мы не можем нести ее на себе. – устало помассировав веки заключила Майя. Через пару дней все станет ясно. И даже если кризис разрешится благоприятно, ходить она сможет только спустя пару седмиц. Недалеко. Очень недалеко.

– Сделаем носилки? – Предположил Абеляр. – А мы сможем ее нести? Большинство из нас… тоже не в лучшей форме…

– Предлагаете ее оставить? – Вскинула бровь Кирихе. – Здесь?

– Нет… – Покраснев как свежесваренный рак, ученый затряс головой с такой силой, что казалось она вот-вот оторвется. – У меня и в мыслях подобного не было. Просто, думаю нам стоит… немного поменять место дислокации. Поставить лагерь там, где будет… посуше.

– Болтуны… Ладно… Пусть пока барон обдирает остальных. – Встав, великанша потянулась и с хрустом размяла шею. – Я стащу трупы туда. – Ткнув пальцем в сторону каким-то чудом сохраняющего целостность конструкции куреня, горянка почесала в затылке. Обложу все это досками и ветками, а потом мы их сожжем. Кто бы они не были – похоронить их все же стоит. А потом соберем железки, завернем в их тряпки и закопаем где нибудь повыше. У меня в Ислеве есть пара знакомых, что с удовольствием выкупят место, где лежит хорошее железо. И им плевать с кого оно снято.

– Хочешь вернуться в Ислев? – Удивился Эддард. – Пешком? Без вещей лошадей, фургона? С тяжелораненой?

– Ну что вам эти лошади дались? – Тут же растерявшая все свое благодушие великанша насупившись отвернулась. – Ну не люблю я их, вот и…

– Госпожа Сив, дело не в том, что вы их убили, а в том, что вы чуть не…

– Господин Эддард. Оставьте пожалуйста Сив в покое. Нам всем сейчас очень нелегко. – Бросив свое занятие Август встал, уперев руки в бока. – А насчет вещей вы погорячились. Одежду мы подберем с этих. – Кивнув в сторону разбросанных по поляне тел юноша вздохнул. Еды и прочих припасов тут тоже более чем достаточно. Нам четверым… пятерым, еды хватит на пару месяцев. К тому же, даже останься эти лошади… живы… боевые кони ни за что бы не позволили оседлать себя незнакомому человеку.

– А вы изменились, господин Август. И похоже, немного поменяли свои взгляды на жизнь. – Чуть заметно прищурилась травница.

– Ровно наполовину. – Кривовато усмехнулся юноша и коснулся кончиком пальца закрывающего дыру на месте отсутствующего глаза века. – Кстати, думаю, может мне стоит начинать носить повязку? Как у моряков. Чтобы пыль и грязь не залетали. Как вы считаете?

– Я что нибудь придумаю. – Облизнув пересохшие губы, травница прикоснулась пальцами к виску и побледнев схватилась за локоть великанши. – Кх-м-м… Похоже я перенапряглась.

– С колдунами всегда так. – Неопределенным тоном прогудела Сив и подхватив Майю под мышку огляделась по сторонам. – Сейчас устроим тебя куда-нибудь. И найдем чего пожевать.

– Спасибо, Сив. Звучит очень даже неплохо. – Снова покачнувшись, травница выдавила из себя болезненную улыбку.

– А если Гретта не выживет?. – Буркнул себе под нос Август и крякнув перевернув труп латника принялся возится с застежками на панцире. – Что тогда будем делать?

– На мгновенье приостановившись, северняка почесала в затылке.

– Думаю, мы сложим ей отдельный костер. – Заключила она наконец. – И попробуем сказать что ни будь хорошее.

– Я не об этом. Я о той клятой вороне которая…

– А-а-а… горняка снова задумалась. – Как хотите, а я ей голову отрезать не буду. И вам не дам.

– И что на это скажет его преосвященство? – Пожевав губами ученый извлек из за пазухи изрядно обтрепанный журнал и вооружившись карандашом принялся в нем что-то записывать.

– Ну… – Великанша усмехнулась. – Мнится мне, большой жрец будет недоволен. А когда он недоволен это плохо. Он будет делать вид что тебя нет пока не перестанет сердится или ты ему не понадобишься… Нет в Ислев, тогда нам нельзя. Лучше в горы пойдем. Отсидимся до весны, может он и остынет.

– В горы? До весны? – Бросив взгляд на заснеженные вершины Август застонал. – Сив, мы не северяне. До весны мы там не протянем.

– Ну да… Туго будет. – После долгого раздумья согласилась великанша. – В горах охота плохая. С едой туго. И с дровами. И…

– Нет Сив. – Перебил великаншу Август. – Мы пойдем в город. В любом случае. Не бойся. Его преосвященство хотел от Гретты имена. И по-моему я одно знаю.

– Что? – Удивленно вскинул брови Эддард. – Про что вы вообще?

– Неважно. – Отмахнулся юноша и широко улыбнувшись, кивнул вновь о чем-то задумавшейся великанше. – Ну так что?

– В город так в город. – Пожала печами горянка и со вздохом опустила глаза на бледную как смерть вцепившуюся ей в руку Майю. Только сначала нам поесть надо. Стоянку отсюда подальше перенести. А потом мне очень хочется от вас отдохнуть. И отмыться. Я вся в земле измазалась, когда ты меня закопал.

– Ну я же извинился… – Закатил глаза Август.

–

Сидящий в широком, оббитом бархатом кресле, старик, сложив ногу на ногу, оправил складки шелковой сутаны и взяв в руки глубокий хрустальный кубок задумчиво принялся разглядывать на свет его содержимое.

– Говори.

Устроившийся на письменном столе огромный ворон встопорщив перья с клацаньем переступил с ноги на ногу, и поочередно моргнув всеми восемью своими глазами совершенно по человечески вздохнул.

– Они выжили. Все. Та кого ты искал ранена, но похоже тоже будет жить.

Отпив из кубка маленький глоток золотистй жидкости старик пригладил уложенные в аккуратную косу белые как первый снег волосы, и причмокнул губами.

– Плохо. – А я думал Гернхарт справится. Он казался мне… многообещающим юношей.

– Не понимаю вас, людей. – Переступив через лежащую на столе аккуратную стопку бумаг, подобравшийся к блюду с виноградом начал быстро склевывать налитые солнцем ягоды. – Ты их спасаешь, даешь задание привести к тебе эту девчонку, а потом посылаешь другого ее убить.

– Эта… – Как ее там, лениво покрутив кубком в воздухе старик холодно улыбнулся. – Гретта Альтдофф, знает то, что многим было бы интересно. Не только мне. Если бы кто-то узнал что она у меня. Этот кто-то мог бы предпринять шаги которые я считаю несвоевременными. Именно поэтому я допустил… некоторую утечку информации и подстроил так, чтобы торговая гильдия устроила этот театр переодеваний. Это была великолепная комбинация. Подбросить цу Вернстрому информацию о рудниках. Подтолкнуть паладинов заинтересоваться мальчишкой. Они слишком жадны, чтобы отказаться от подобного куска. И это пошатнуло их… близость с торговцами. Потом происшествие в селе… На болотах в окрестностях отличный торфяник. Торговцы почти прибрали его к рукам, но небольшой толчок здесь, пол слова там, и вновь дело разрешено наилучшим образом. Ловчие убивают демона, а ордена убеждаются, что торговая гильдия держит кинжал за спиной. Потом этот мор. Торговцы сами не знают, какую услугу они мне оказали. Предместья были переполнены. Слишком много голодных ртов и жадных рук. А в некоторые головы пришли некоторые неприятные мысли. Союз землепашцев, подумать только… Они уже в открытую рассуждали о неуплате церковной десятины. А сейчас выжившие наполняют храмы, пожертвования текут рекой, ведь именно я остановил легионы. Именно я дал лекарство, именно я отправил в пострадавшие села повозки с хлебом и чистой водой. Такая великолепная партия. А ведь все должно было кончится просто. Я отправил ловчих на поиск шпиона-отравителя банкиров. Банкиры убивают ловчих. Паладины, узнав о том, что кто-то посмел прикрыться их именем вцепляются в глотку торговых цехов. Начинается небольшая война гильдий и орденов. Пара трупов в темных переулках, несколько непостижимых отравлений вином или рыбой, несколько несчастных случаев… Цены растут, торговые пошлины повышаются. Десятина исправно платится. Все заняты. Все счастливы. Равновесие. А сейчас… А сейчас, буде эта… кампания доберется до Ислева, все будут знать, что я знаю. Нет, конечно, они догадываются и так, но теперь будут знать… – Слегка поморщившись старик снова припал к кубку. Иногда я завидую тебе Гвихр.

– Мне? – Склевав очередную брызнувшую на полированную столешницу соком ягоду удивился ворон? Мне? Связанному тобой рабу?

– Рабу? – Иронично вскинув бровь рассмеялся старик. – Ты не раб. Мы заключили договор. И не говори мне, что продешевил. А завидую я другому… Сколько у тебя детей?

– Десять тысяч и дюжина. – Склонив голову на бок, демон щелкнул клювом.

– А если ты прикажешь им умереть. Сколько ослушается?

– Ни один. – Моргнув, ворон снова вернулся к винограду. – Я понял, о чем ты говоришь, Винсент. – Но ты не прав. Здесь нечему завидовать.

– Почему? – Снова сделав небольшой глоток вина архиепископ слегка нахмурился. – Разве это не прекрасно? Когда младшие беспрекословно слушаются старших? Когда разум правит неразумным? Когда в душе нет места сомнениям, амбициям, предательству? Когда каждый четко знает свое место и готов умереть во благо остальных? Неужели в этом есть что-то плохое?

– Ты сказал «место в душе». – На мгновение остановившись, ворон моргнул. – Вот в этом и есть твоя ошибка. Душа – это свобода. Человеческая жизнь предопределена. Судьба каждого записана в великой книге тех, кто стоял у истоков мира. Но в каждой из судеб заключено бесконечное множество путей. Вы, люди, сами выбираете эти пути. Мы нет.

– Я бы сказал это слишком… философский подход. – Поставив кубок на подлокотник кресла старик чуть заметно прищурился. – Я же предпочитаю, что-то более… прагматичное.

– Ты хочешь, чтобы я их убил? – На мгновенье распахнув крылья демон сверкнул глазами.

– Возможно. – Побарабанив ухоженными ногтями по подлокотнику, старик склонил голову на бок. – Я еще не решил.

– Мне не хотелось бы убивать бескрылую с холмов.

– Ах да… Сив, Сив, Сив. – Коснувшись подбородка архиепископ улыбнулся. – Помнится, это ты посоветовал сохранить ей жизнь. Почему?

– Она похожа на нас. – Сложивший крылья ворон со скрежетом подвинул вазу с виноградом поближе. – Но может сама плести пути своей судьбы. Это… интересно.

– Ах да… – Медленно кивнул старик. – Твои идеи о новом поколении. Что же… Ты прав. Для меня она не слишком важная фигура. Но раз уж этот камешек оказался достаточно крепким, не стоит сбрасывать ее с доски просто так… Хм… – Губы священника тронула еле заметная улыбка. – маленький, но очень крепкий камешек в мельничном жернове… Похоже, я знаю, что с ними делать. Она ведь так хотела на юг…

– Опять послание? – Выразительно вздохнув, демон повернул голову к архиепископу.

– Нет. – Старик поморщился. Обойдемся без официальных представлений. – Просто передай им, чтобы не вздумали идти к Городу. Пусть идут на восток. Через болота к Понкее’ла. Там их будет ждать корабль в Фанаж.

– Ясно. Оттолкнув от себя опустевшую вазу, ворон взмахнув крыльями вылетел в распахнутое окно.

– Фанаж. Фанаж. Солнце, море, виноград… – Покачав головой, старик усмехнулся и снова потянулся к кубку. – А на пути им прийдется пройти через земли Шамы Безбородого. Похоже намечается прекрасная партия.

[1] Имеется в виду стойка «половина меча» когда одна рука держит меч за рукоять, а вторая клинок.