Текст книги "Планзейгер. Хроника Знаменска"

Автор книги: Дмитрий Баюшев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 38 страниц)

Глава 20. Пентаграмма-то обратная

Денис, весь нетерпение, примчался к Мортимеру-целителю. Тот его ждал.

Через полчаса всё было готово. Денис уже в новом теле голышом подошел к огромному, от пола до потолка, зеркалу и принялся придирчиво осматривать себя. Спросил недоверчиво:

– Это что – мне теперь и жениться можно?

– Женись, если охота, – ответил Мортимер, снимая резиновые перчатки, а потом белый халат.

– В самом деле всё работает? – уточнил Денис.

– Как часики, – отозвался Мортимер, подходя к платяному шкафу и роясь в нём. – На-ка вот трусы, маечку. Рубашку возьми, твой размер. Джинсы. Если малы – скажешь, другие подберем. Ах да, носки.

– А можно не так быстро? – сказал Денис, не успевая за Мортимером.

– Внизу ждет машина, – скучно отозвался Мортимер. – Через семь минут Шарк закроет кабинет и поедет на оптовую базу. Это другой край города, часа три его не будет. А куда он двинет потом – никому неизвестно.

– Я готов, – воскликнул Денис, мигом натянувший носки.

– Туфли надень, – посоветовал Мортимер, подпихивая к нему ногой коробку с обувью…

В длинной розовой машине Дениса ждал всё тот же Олег Павлович только облаченный в пижонскую черную тенниску, черные джинсы Левис и белые кроссовки. Как только Денис плюхнулся на сиденье, Мортимер сказал: «Давай, Саврасов».

Саврасов утопил в пол педаль газа. В глазах у Дениса потемнело, он пару раз моргнул, вытер выступившие слёзы (это было так классно – вытирать слёзы, которых давно уже не было), и это всё, что он успел сделать, потому что лимузин уже стоял напротив Галереи.

– Вперёд, – скомандовал Мортимер и устремился к замаскированному люку, мелькая белыми подошвами.

Шарк закрывал дверь на ключ, когда сзади его крепко взяли за локоть и сказали негромко: «Не торопись». Он сразу узнал Мортимера, даже не стал вырываться, потому что бесполезно.

– Заходи, – сказал Мортимер. – Дело есть.

Шарк прошел к своему столу, сел в каменное своё кресло, посмотрел на Дениса и спросил:

– Это кто?

– А что? – осведомился Мортимер, боком усаживаясь на край стола.

– Режимное заведение, – дежурно пробубнил Шарк. – Обязан спросить. У тебя, парень, пропуск имеется?

– Ну откуда ж у него пропуск, когда он ещё час назад был мертвяком? – усмехнулся Мортимер. – Чуешь, чем дело пахнет?

– Не пойму я что-то, – сказал Шарк, не поднимая глаз. – Я знаю, что вы мастер оживлять, но этого парня я и пальцем не трогал. Знать его не знаю.

– Не придуряйся, дорогуша, – ласково произнес Мортимер и потрепал Шарка по чешуйчатой щеке. – Денис, объясни дяде, зачем мы здесь.

– Попросите открыть сейф, – сказал Денис. – На нижней полке в красной коробочке.

– Ну, что сидишь, открывай, – Мортимер весело улыбнулся.

Зыркнув на Дениса, Шарк протопал к сейфу, открыл, вынул красную коробочку, протянул Мортимеру.

Та оказалась пуста.

– Ах, да, – сказал Мортимер, выронив коробку, и пошёл на Шарка. – А что у нас, ребята, в рюкзаках?

Шарк ощетинился, зашипел, принялся махать перед собой когтистыми лапищами, не подступишься. Бить не бил, только отмахивался, приговаривая: «Напраслина, навет. Ну и что, что коробочка? Мало ли на свете коробочек?»

Мортимер вдруг растворился в воздухе, Шарк завертел головой.

– Коробочка ни при чем, – сказал Мортимер, вновь возникая на свет Божий. – Главное, что в ней хранится.

Поднял перед собой, держа в пальцах, серебряную змейку-брелок, к которой были прицеплены золотой ключик с головкой из зеленого изумруда и круглая золотая печать с вдавленной пентаграммой.

– А где же дверь для этого ключика? – спросил Мортимер и посмотрел на Шарка.

Тот опустил голову.

– Пентаграмма-то обратная, – заметил Мортимер, поглядев на печать. – С нечистой силой водишься?

И ядовито хихикнул.

Подойдя к зеркалу размером с хорошую дверь, только приподнятое над полом сантиметров на десять, безошибочно нашел, куда приложить ключ, а куда печать. Приложил, по зеркалу пошли волны, потом оно открылось, превратившись в черное отверстие, откуда потянуло теплом и застарелой гнильцой.

– Ну? – Мортимер обернулся к Шарку. – Твой шанс. Беги.

Кивнул на черную дыру. Шарк попятился.

– Тогда сядь и сиди, – прошипел Мортимер.

После его слов неведомая сила приподняла монстра в воздух и швырнула в каменное кресло, вжала в камень, ещё чуть-чуть и его бы расплющило, но Мортимер сжалился, отпустил. Шарк задергался, пытаясь встать, но ничего из этого не вышло, сидел, как приклеенный.

– Пойдешь со мной? – спросил Мортимер у Дениса.

Тот отрицательно помотал головой.

– Не был там? – спросил Мортимер.

– Не был.

– Если что-то из дыры полезет – удирай, – сказал ему Мортимер. – Дуй из Галереи что есть мочи, потому что от неё ничего не останется.

Денис кивнул, и Мортимер вошел в Зазеркалье.

Здесь было не так черно, как казалось снаружи. Отовсюду лился зеленоватый свет, именно что лился – этаким непрерывным потоком, то сверху вниз, то снизу вверх, отчего в глазах плыло, мешая сосредоточиться. Мортимер часто-часто заморгал, настраивая собственную подсветку, после этого всё вокруг значительно посветлело, и проявилось то, что скрывалось в густой тени.

Стало видно, что он, Мортимер, находится в прямоугольном помещении с серебристыми потолком, полом и стенами, которое не имеет конца, а состоит из уходящих в перспективу повторяющихся отражений. Также стало видно, что помещение это (главное, с которого начинаются отражения) понемногу заполняется разнокалиберными каменными фигурами, от полуметровых до пятиметровых, под которыми земля трещит. В отражениях идет другая жизнь, там фигур поменьше, а кое-где и вовсе нет. То из одной, то из другой каменной куклы выглянет вдруг бес с горящими, как фары, глазами, и тогда она начинает двигаться, да так быстро, так ловко.

Ясное дело – идет демонстрация силы, разминка, тренировка, а когда прозвучит приказ, вот тогда держись.

И нацелена вся эта армада на Объект, чтобы смести всё и вся. Материал роли не играет, фигуры могут быть из камня, из дерева, из руды, из урана, из псевдоплоти. Форма может быть разная, как соблазнительная, так и внушающая отвращение, страх. Соблазнительная, между прочим, опаснее, так как неопытный человек, поддавшись чарам, теряет естественную бдительность.

Ближайший монстр, трехметровая образина, мазнул лапой, норовя зацепить. Увернувшись, Мортимер хватил его в грудь кулаком. Монстр пошёл трещинами и рассыпался, а сидящий в нём бес, скрипнув зубами, перескочил в другую фигуру. Между прочим, Мортимер мог бы и не уворачиваться, мог бы просто поставить перед собой стальной щит, о который монстр раскурочил бы свою конечность. Но это было бы топорно, никакой тебе игры.

Он дал сокрушительный отпор ещё паре каменных громил, а когда на него, громко топая, пошла целая группа, выхватил из тайника огненную плеть и стегнул наискосок, с оттяжечкой, прихватив и тех, что стояли поодаль. Брызнули в разные стороны осколки, а не успевшие вовремя смыться бесы, кто перерубленный пополам, кто потерявший голову, кто копыта, ускакали прочь, в отражения. Торс бежал на руках, нижняя часть его догоняла, а догнав, водружала на себя сверху. Те, кто потерял голову, на бегу нахлобучивали её себе на шею. И всё с визгом, лаем, с подхрюкиванием.

Глава 21. Зазеркалье

Мортимер разнес плетью в пух и прах оставшиеся фигуры, хотя и понимал, что толку в этом мало. Для Асмодея наплодить Зазеркалье новыми пугалами – раз чихнуть.

Обломки сами собой втянулись в твердый серебристый пол, дальняя стена побежала вперед, втягивая в себя отражения, потолок принялся подниматься вверх, а боковые стены расширяться. Когда всё закончилось, Мортимер оказался один в этаком преогромном убежище с далекой-предалекой черной полоской на стене – выходом через зеркало.

Сверху вдруг свалился здоровенный трон из черного гранита, украшенного золотыми вензелями. Мортимер едва успел отскочить, потом, правда, ругал себя за суетливость. Можно было спокойно исчезнуть в подпространстве и выйти метрах эдак в десяти.

Всё содрогнулось от удара, поднялась туча пыли, которая, впрочем, неестественно быстро осела, после чего оказалось, что на троне восседает великан в красно-черной одежде. На сей раз Асмодей, а это, естественно, был он, проявился в привычном для Мортимера виде: черноволосый гуманоид с блестящей темной кожей и багровыми, как рубин, глазами. В волосах пара темно-красных рогов, в руке рубиновый жезл, с помощью которого этот повелитель архигерцогов не знал поражений.

Мортимер по сравнению с ним казался букашкой.

Асмодей всегда старался принизить, а если не получалось – смертельно оскорбить, морально извалять в грязи. И это у него получалось.

Что ж! Мортимер начал разбухать, увеличиваться и остановился, когда вырос до размеров Асмодея. Правда, начал задевать макушкой потолок, вызвав издевательский смех Асмодея.

– Мыльный пузырь, – сказал он. – Эк раздулся. А мы вот тебя булавочкой.

Ткнул жезлом, но промазал. Вот тут Мортимер не побрезговал воспользоваться подпространством.

– Всё твои штучки, – пробормотал Асмодей, продолжая сидеть. Чувствовалось, что рассержен. – Технарь-одиночка, Кулибин недорезанный…. А что это у тебя в руке-то? Огненная плеть? Магией занялся, любезный? А на-ка вот прикурить.

Швырнул в Мортимера огненный шар. Тот ловко рассек его плетью на четыре части. Огонь брызнул в стены, сам же Мортимер остался невредим. Пока что он оборонялся.

Асмодей встал с кресла, рукой поднял вверх потолок, чтобы не мешал, жестом убрал к стене кресло, в котором оставил свой рубиновый жезл. Сказал:

– Значит, как встарь? Как в юные годы – на рапирах? Извольте.

В руках у него появилась пара украшенных бриллиантами рапир, одну он швырнул на пол перед Мортимером и, не дожидаясь, пока тот поднимет её, начал фехтовать. Острый клинок рассек рукав черной тенниски. Стегнув плетью, Мортимер выбил из руки противника грозную рапиру и погрозил пальцем.

– Значит, честно не хочешь, – резюмировал Асмодей, пальцем подзывая к себе рапиру. Та подлетела, легла рукоятью в ладонь. – Учти, я без жезла, а значит, не хочу убивать. Думаешь – почему?

– Почему? – спросил Мортимер, перекладывая плеть в левую руку и поднимая рапиру правой.

– Потому что ты отсюда не выйдешь, – сказал Асмодей, кривя тонкие губы. – А что мне от тебя, от дохлого, толку? Я поговорить хочу. Узнать, как ты докатился до жизни такой, что ушел из родного мира в мир людишек. Ты же мне как брат. Зачем предал?

– Странно слышать от тебя про предательство, – произнес Мортимер и пару раз вхолостую рубанул рапирой, проверяя, как прилажен к рукояти граненый клинок. Вроде не болтался, хотя от «братца» Асмодея можно было ожидать всего. – И с чего ты взял, что я отсюда не выйду?

– Проще простого, – ответил Асмодей и топнул копытом, обутым в лакированный ботинок.

Пол под Мортимером провалился, он полетел в черную пропасть без дна. Инстинкт сработал прежде, чем он приказал себе измениться. Через секунду он превратился в крылатого архидемона, то есть принял естественный свой облик.

Взмыл вверх и не нашел провала, через который рухнул вниз. Асмодей намертво замуровал его.

Та-ак. Архаиму Зазеркалье недоступно, Самаэля долго ждать, остается, как обычно, надеяться на себя.

– Технарь, значит? – пробормотал Мортимер, шаря впотьмах по тайным своим закромам, где на полках были аккуратно разложены различные артефакты и грозное оружие. – Где-то тут у меня был «Маленький Давид». Вот он, малыш, калибр 91,4 см. Что там у нас в сопроводительной записке написано? Ага, американская мортира для стрельбы крупной авиабомбой. И приписочка: экономные американцы скумекали, что стрелять авиабомбой из мортиры дешевле, чем сбрасывать её с самолета…. А вот и сама авиабомба. Нет уж, нет уж, этой мортирой можно всё Зазеркалье разнести и пол Объекта в придачу. Или рискнуть? Для эффекта.

Зарядив гигантское орудие, Мортимер выстрелил.

Авиабомба прошибла не только пол, но и потолок зазеркального убежища. До Галереи, правда, не дошла, застряла в одном из хитрых переходов, где благополучно взорвалась. От этого полопались все зеркала в Знаменске, треснуло даже вставленное в золотую раму толстенное внушительное зеркало в вестибюле Центральной Гостиницы.

– Вот и я, – воскликнул Мортимер, вылетев сквозь широкую дыру и приземлившись рядом с Асмодеем, который прилаживал себе оторванную бомбой ногу. – Не ждали-с?

– Шут гороховый, – прошипел Асмодей, сверкнув на него рубиновым глазом. – Больно же.

– Давай драться, – гордо провозгласил Мортимер. – Никакой пощады. Бой до смерти.

– Я пошутил, – отозвался Асмодей. – Ты же знаешь, что смерти нет. У одного тебя только с десяток ипостасей, да и у меня… со счета сбился. Как такого убьешь?

Закончил с ногой, встал, топнул, удовлетворенно кивнул и сказал:

– Борьба у нас с тобой вечная. Главное – навредить. У тебя там в запасе много всяких гадостей?

– Много, – подумав, ответил Мортимер.

– И у меня хватает, – произнес Асмодей и, прихрамывая, направился к креслу. – Ты мне лучше расскажи про свои планы, а то порой возникают сомнения. Может, я в чем неправ?

Это уже было что-то. Этого Мортимер никак не ожидал. «А что? – подумал он. – Может, так оно и к лучшему?»

– У тебя, брат, сейчас в распоряжении только пространство Козырева, то бишь Зазеркалье, – сказал Мортимер. – Другим путем попасть на Объект ты никак не можешь. А ведь ты мне нужен. Но для начала составим договор следующего содержания:

«1. Не вредить друг другу.

2. Использовать пространство Козырева только в мирных целях…»

Всего договор содержал тринадцать пунктов. Асмодей с ними согласился, но внес уточнение, что данный Договор касается только территории Объекта. И сферы его влияния, добавил Мортимер. И сферы его влияния, поморщившись, согласился Асмодей.

Договор был тут же воспроизведен на пергаменте, подписан кровью и скреплен печатью Верховной Канцелярии…

Глава 22. Место там серьезное

Денис сидел на стуле у дверей подальше от зловещего провала-зеркала и прислушивался к тому, что происходит там, в черной дыре. Шарк, похоже, тоже прислушивался.

Пока что, судя по грохоту и визгу, Мортимер наводил в Зазеркалье порядок, но потом что-то изменилось. Остались два голоса. Один, густой, низкий, принадлежал Мортимеру, другой, повыше, напористый, нахальный – ещё кому-то. Потом произошло что-то похожее на обвал – и тишина.

Из черной дыры вылезла вдруг мохнатая лапа и вместе с каменным креслом уволокла вопящего от страха Шарка.

Денис скакнул к двери, дернул ручку – впустую. Дернул ещё раз, что есть силы – бестолку. Задергался туда-сюда, ожидая, что мохнатая лапа схватит его за шиворот, вспомнил вдруг про тайную дверь во встроенном шкафу, которая вела в производственные помещения. Вот она, родимая, открылась, слава Господу. Оглянулся напоследок на страшную дыру. Да нет, вроде ничего страшного.

И вдруг бабахнуло так, что пол заходил ходуном. Денис выскочил в узкий длинный плохо освещённый коридор и помчался вдоль него к далекой двери, стальной, со штурвалом, как в подлодке. Увы, открыть её тоже не удалось.

Тогда он сел, привалившись спиной к стене, и начал переживать. Вот уж дурь, так дурь, думал он. И часа не прошло, как воскрес, а пора вновь помирать. Хуже того, может и умереть-то не дадут, будут живого на сковородке жарить. У них, у чертей, это принято…. Не хотелось же сюда ехать, ох как не хотелось. А может, не найдут? Увидят, что кабинет пуст и успокоятся. Стоп-стоп, а шкаф-то я закрыл?

Он похолодел, вспомнив, что шкаф за собой не закрыл. Или закрыл?

Встал, пошёл было обратно, потом остановился, подумав, что может лучше тут, в тупичке, отсидеться. Всё-таки заставил себя идти….

Шкаф был закрыт, но кто-то с другой стороны эдак мягко, украдкой приближался к нему. Денис замер. Дверь распахнулась, перед ним стоял Мортимер.

– Натерпелся, старик? – спросил Мортимер. – Я ведь только сейчас вспомнил, что без ключа отсюда не выйти, автозащелка с обеих сторон. Режим, старик, физическая защита, никуда не денешься. Давай, выходи.

Денис вышел. Кабинет, естественно, был пуст, вместо черной дыры на стене, поблескивая под ярким светильником, висело зеркало. Оно, в отличие от прочих, не треснуло.

– Шарка утащили, – сказал Денис, которого ещё била мелкая нервная дрожь.

– Да? – отозвался Мортимер. – А я и не заметил. Туда ему и дорога. Хотя, в принципе, жалко, спец был отменный.

Посмотрел на Дениса и сказал:

– Что, мороз по коже? А какой храбрец был. Заводила, герой, нашего брата ни капельки не боялся.

– Вашего брата? – переспросил Денис. – Просто мне терять было нечего, а сейчас извините. Вон как ваш брат одному человечку на днях голову оторвал. Секунда – и нету. Мне теперь осторожненько надо жить, тише комариного писка.

– Мда, – сказал Мортимер с некоторым сожалением. – Что ж, живи тихо. Такие тоже нужны…

Розовый лимузин стоял на дороге напротив замаскированного лифта. Саврасов сидел за баранкой как истукан. Верите – нет, за всё это время ни разу не шелохнулся. Покосился только, кто это там поднимается на лифте-то, и вновь взгляд вперед, в одну точку.

– Куда же мне тебя пристроить? – сказал между тем Мортимер, открывая перед Денисом дверь машины. – У Василия поживешь?

– У Васьки? – обрадовался было Денис, но быстро потух. – Удобно ли? Там Лера, там Иеремия.

Полез на среднее сиденье.

– Вот именно, у Черемушкина, – твердо сказал Мортимер, усаживаясь рядом с ним и делая знак Саврасову, чтобы трогал. – Затевается крупное дело, будешь писать сценарий. Ты ведь мастак. А в помощь тебе дам настоящего писателя. Лаптев его фамилия.

– Ну, не знаю, – с сомнением ответил Денис. – Почему вы думаете, что я мастак?

– А кто в школе спектакли ставил? – напомнил Мортимер.

– Всего один спектакль.

– Зато какой, – сказал Мортимер. – Все ухахатывались. Правда, теперь нужно, чтобы всё было серьезно, чинно. Не волнуйся, не на пустом месте, дам тебе «рыбу». Впрочем, можешь сам. Ветхий Завет, книга Бытия, глава 3, стихи 6 и 7.

– Это вас там? – спросил Денис, увидев длинный и ровный разрез на рукаве его черной тенниски. Раньше его не было.

– На гвоздь напоролся, – ответил Мортимер.

– И порохом от вас несёт, как на стрельбище, – не отставал Денис.

– Место там серьезное, – пробормотал Мортимер. – То гвоздь торчит, то пушки стреляют. Слушай, отвяжись, а?

– А почему крови нет? – полюбопытствовал Денис.

– Комар попался здоровенный, вроде тебя, – сказал Мортимер. – Всё высосал…. Вылезай, приехали.

Услышав звук мотора, Лера вышла на веранду, Иеремия остался у компьютера. Трезор на сей раз не строил из себя сторожевого пса, только высунулся с любопытством из своей будки.

– Узнаёшь? – спросил Мортимер, подводя к Лере Дениса.

– Не-а, – сказала Лера и протянула Денису руку.

Тот смутился, потом осторожно пожал узкую ладошку.

– Постойте-ка, постойте-ка, – сказала Лера, посерьезнев. – Денис?

– Вот это, я понимаю, чекист, – похвалил Мортимер. – Или раньше виделись?

Тут он покривил душой, знал ведь прекрасно, что, будучи ещё мертвяком, Денис приходил к Лере. И Архаима тогда именно он, Мортимер, науськал на Дениса, чтобы уничтожил его, чтобы больше тот не вешал свою гнилую лапшу на уши доверчивым девочкам.

Денис заулыбался, Лера тоже.

– Лерочка, милочка, ты не против, чтобы Денис пожил у вас? – сказал Мортимер. – Временно, пока я не найду что-нибудь подходящее.

– Ну что вы, Олег Павлович? – ответила Лера. – Мы только рады.

– Тут дело ещё вот в чем, – произнес Мортимер, взяв её под локоток и отводя в сторону. – Денису нужно присмотреться к вам с Васей, понаблюдать за вашими привычками, движениями, мимикой, чтобы всё было естественно. Именно он будет писать для вас сценарий.

– Да, да, – тихонечко сказала Лера. – Денис, помнится, говорил про какой-то спектакль.

– Вот, вот, именно спектакль, – согласился Мортимер. – Да здравствует спектакль…. Насчет бельишка для Дениса не беспокойся. В комнате, где ты его устроишь, в шкафу спальных принадлежностей уже прибавилось. Ты ведь Дениса поселишь там, где раньше жил Лёшка?

Она согласно кивнула и сказала, что белья каждую неделю прибавляется. Постираешь, а складывать некуда, прямо беда.

– А ты выбрасывай, нечего стирать, – посоветовал Мортимер. – Дом вам, Лерочка, попался особенный, с полным циклом обновления. Ни тебе продуктов покупать, ни белья, ни одежды. Даже полы подметать не нужно. Заметила?

– А я всё равно подметаю, – ответила она. – И каждую неделю мою. Иначе грязью зарастешь.

– Вот это зря, – произнес Мортимер. – Чекист должен всё замечать и ничего лишнего не делать…

Он укатил на своем розовом лимузине, а Лера сказала Денису:

– Ну что, дружище, пошли в дом? Как ты там говорил? Смерть – это не страшно, это только начало настоящего, потому что сейчас мы живем в кривом зазеркалье. Как тебе теперь в кривом зазеркалье?

– Страшновато, – признался Денис. – И в прямом и в кривом зазеркалье страшновато.