Текст книги "Фейри (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Кощеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

   «Скелет» верхней части распался, опоры «поплыли», и тонны породы обрушились, надёжно запечатывая вход. Холм Фейри осыпался внутрь – подтверждая представления людей, что сказочные замки рушатся – стоит только погибнуть или уйти проживавшему в них волшебному населению.

   Вот, очередной След подчищен. Сколько их осталось ещё?

   Выясним. Придёт время – выясним.

   – Ден... А стоило ил разрушать?

   Денис шмыгнул носом, почесался и коротко кивнул – да.

   – Многолюдно в последнее время здесь стало. Не люблю толпу. Бродят тут всякие...

   И вновь тишина. Плотная, осязаемая, затопившая собой этот бесконечной длины коридор. И только звук шагов – тук, тук, тук – зловеще пугающий беспокойную тьму.

   А что чувствует Охнач? Какими призраками и чудовищами наделяет его воображение данное подземелье?

   Оборачиваюсь. Человек молчит и сосредоточенно смотрит под ноги, чрезмерно сутулясь под тяжестью походного рюкзака.

   Союзничек...

   Ладно. Потом побеседуем. Не будем нарушать торжественность данного момента.

   А Ден хитёр. Скрытен – прямо по снайперски. Более двух сотен лет тут живёт, а ни словом ни разу не обмолвился над чем возведены его, прямо скажем, не барские хоромы. Ещё бы... Ничего интересного... Разумеется! Всё под землёй. И производственный комплекс и резервуары для обновления, и прочее, прочее, прочее...

   Никогда раньше не слышал, чтобы с Главной Базы когда-либо перевозили подобное оборудование, – а уж тем более переживающие душевный кризис...

   Ден явно темнит! Злопыхатель несчастный. Странно всё это. Весьма даже странно.

   Меня спать, значит, отправил, а сам... Вещички собрал. С Охначем договорился. Защитные меры сообразил. Рассчитал всё, продумал. Принял решение. Может быть, с кем-нибудь посоветовался.

   С кем? С Дежурным Советом? Или с местными Спящими?

   Человеческий бог его знает.

   Спросить? Потом. Здесь как-то не хочется. Всё-таки давит эта тьма, подавляет. Как бы я ни храбрился. А тут ещё мысль, что эта часть комплекса может ни с того ни с сего обвалиться. Тёмные... Всегда всё делали с оглядкой на поражение. А вдруг? А если? А всё-таки? Бр-р-р-р... Как вспомню... Нет, лучше не стоит...

   Всегда недолюбливал бои в замкнутых пространствах. Ограничение манёвра и восприятия – вещи не очень приятные. Тем более, что я, в те далёкие времена, «исповедовал» более размашной стиль, в большей мере уповая на рубящие свойства клинка, чем на его остриё. Но меня быстро убедили, что я совершенно не прав. И дело даже не в том, что тычком легче преодолеть силовой барьер защитного поля, плотно укутывающего вражеских воинов – защиту очень часто мы все отключали, в особенности, когда столкновение принимало скрытый характер, при котором сияние и статический треск поля буквально кричит во всю глотку: тут я, мол, тут. Нет. Просто бой в темноте... Когда в целях маскировки отключены все приборы, облегчающие ориентировку... Как бы это поточнее сказать?.. На поверхности всё иное... Там хватает вложенных Чувств Меча... Под землёю.. В чужих, глухих зданиях... Когда эхо обманывает, а излучение слепит – вырубая всё, кроме твоего собственного мозга... Когда двигаться можно только на ощупь...

   Враги были опытны. Их специально готовили. Они, как и мы, оказались слепы. Но двигались так осторожно...

   Есть такой приём среди ночных воинов: меч выдвигается из ножен практически на всю длину, и они висят лишь на самом кончике острия, удерживаемые с помощью длинной верёвки – стоит её отпустить, и они упадут, освобождая готовый к бою клинок. Этой ненадёжной конструкцией, вытянутой вперёд, ночной воин ощупывает в кромешной тьме путь перед собой. Препятствие! Враг! Ну и что, что он предупреждён? Ты знаешь где он. Знаешь дистанцию. Ножны долой и вперёд! Мгновенная серия коротких, но быстрых тычков. Раз, два, три – и так далее. Под разными углами. Во всех уровнях.

   Смерть при таких обстоятельствах менее всего благосклонна рубакам. Пока размахнёшься, метя во тьму. Да ещё если за что-то зацепишься... Первый же урок в непривычных условиях обошёлся нам очень дорого. До сих пор ношу между вторым и первым ребром шрам. На память. И внимательно слежу, чтобы при обновлении его не убрали.

   Не люблю подземелья.

   Путь был долог. Как пребывание в чистилище.

   Когда же мы выбрались на поверхность, я потребовал разъяснений.

   – Минуту, – Ден артистическим жестом заставил меня замолчать.

   – Полудикий... Дак. Будь добр. Поднимись, пожалуйста, на вон тот холм. Мы тебя несколько позже нагоним.

   Охнач послушно побрёл, громко шурша травой – его путь отчётливо обозначили сломанные и подмятые стебли, а также кружащийся в неподвижном воздухе пух потревоженных растений, не преминувших воспользоваться случаем отправить в долгий путь свои семена.

   Мы с каким-то болезненным интересом следили за его продвижением. Господи, до чего ж неуклюже.

   – Да, определённо, он не охотник.

   Я согласился.

   – Вот так его и проследили. Городской житель.

   Ден повернулся ко мне.

   – Вот теперь поговорим.

   От его взгляда я немного смутился, и приготовился слушать.

   – Тебе могло показаться, что этим поспешным бегством я пытаюсь воздействовать на тебя, – начал Ден. – На самом деле это не так. Это нужно было для меня. Я слишком глубоко пустил корни. Надо было их обрубить. Теперь я отправился в путь и прекрасно осознаю, что обратной дороги нет. Не в том смысле, что я не могу вернуться в комплекс... А в том, что прежнее моё невозмутимое душевное состояние не вернётся. Теперь его нет. Я наметил себе новые жизненные цели и не собираюсь сходить с дистанции. Это как стрела... Пустил её, и она пошла...

   – Понятно...– я отвёл взгляд: где там наш человеческий друг? Во-о-н о-он. Далеко отмахал.

   Да, Ден. А ты, всё-таки, оригинал. Не ожидал такого, не ожидал. Дорогая, однако, была употреблена тобой психотерапия.

   – Ну, а люди хоть были?

   Он улыбнулся.

   – А ты как думаешь?

   – Ну, Ден...

   – А помнишь, как ты меня в прошлый раз подколол?

   – То ж было когда?

   – А это сейчас. Ну, а если серьёзно: холм, действительно, надо было сровнять. Следы за собой следует подчищать.

   – Осознаю. Понимаю.

   – Прекрасно. Переходим тогда ко второму пункту повестки нашего дня...

   – А ещё вчера это всё обсудить было нельзя?

   – Сегодня. Кроме того, всего пару-тройку часов назад я и сам ещё толком не знал, что сделаю всё именно так. Решение пришло внезапно. Это как момент истины – миг, когда наводка на цель завершена, система тело-оружие уравновешена, дыхание, биение пульса, нервное напряжение – всё приведено в норму, упорядочено, согласовано. И ты либо ловишь этот момент, либо не совершаешь выстрел вообще, ибо в ином случае он пройдёт мимо цели.

   – Жизнь – не стрельба.

   – Давай не будем придираться к словам.

   Ну что ему сказать? Обругать? Не поможет. Душа у него – титановый сплав, не душа. Нет, Игро, лучше держи в ножнах свой клинок красноречия. Тем более, что он у тебя не так остр, как твой Обсидиан.

   Да к тому же ты и сам прекрасно знаешь, что значит настоящий момент для удара – когда ты готов, а твой «оппонент» ещё (или уже) нет.

   Решение – это росчерк меча. Или спуск тетивы. Миг истины. Попал, или же промахнулся.

   – Ладно, – примирительно сказал я. – Что там у нас вторым пунктом?

   – А вторым пунктом у нас – путешествие в достославный город Харк. Есть, у нас с тобой, там один общий знакомый.

   – Это Боря что ли?

   – Какой Боря?

   – Не понял. Ты что, не помнишь? Боря Панцерник. Он доспехи клепает. Да он ещё в Войну всю нашу бригаду защитой оборудовал. Неужели запамятовал?

   – Боря, Боря...– Арчер нахмурился. – Что-то не помню. Знавал я немало людей с подобным именем...

   – Ну он доспехи делает.

   – Да ну их к чёрту! Доспехи... Те тоже делали... Я о Константине.

   – Каком именно?

   Признаюсь честно. Я не до конца оценил давнюю привычку Наставников, пусть не долог будет их путь, давать своему незаконнорожденному потомству человеческие имена. Это странно. Ей богу. При рождении меня окрестили совсем по-иному. И Дениса (Дана), и того же Бориса, и целую плеяду Константинов (как минимум помню троих: первый, второй, третий – этот и предпоследний, вроде бы, спят; тот, что первый, сгинул, кажется, безвести).

   До десяти лет – помню это всё, как будто свершилось сегодня – я жил под своим первым именем (Игро... На мой не совершенный взгляд звучит значительно лучше, чем обычное человеческое: Игорь-рё-к...). Но в один прекрасный день всё изменилось.

   В отношении к нам Наставников, да пусть сбудутся их мечты найти новый мир, наметилась отчуждённость.

   Началось всё со смены имён. Нас словно попытались сориентировать на человечество, напоминая, что в наших жилах течёт и этого племени кровь. Причём больше чем следовало.

   Помню первые контакты с людьми.

   Дикие. Дурно пахнущие. Чумазые и говорливые. Слишком уверенные в себе и невероятно глупые. Больные суевериями и яростной вспыльчивостью.

   Первое общение вызвало лишь отвращение. Второе – усилило. Дальше хуже.

   Одно дело – изучать их по виртуальной энциклопедии. Другое – встретить воочию. Внешний вид, манеры, а хуже всего их жестокость – весьма поспособствовали выработке у всех нас (тогда ещё двадцатилетних юнцов) комплекса превосходства. МЫ НЕ ТАКИЕ. И пусть по крови мы братья, сознание у нас иной РАСЫ.

   МЫ не убиваем своих. И не гордимся пролитой кровью.

   А люди... Вот ворох образов: пытки; насилие; публичные казни; трупы повешенных; умирающие с голоду голодранцы; жестокие забавы сильных мира сего; глупые законы; грязь их жилищ; рабство; грабежи; бесконечные войны; жажда богатств – для нас смехотворно ничтожных и не имеющих практической пользы; равнодушие к чужим страданиям; ненависть к инородцам; пресмыкательство; подлость – всё это отталкивало. И не давало под слоем накипи, грязи рассмотреть ростки духовного благородства.

   Я сумел рассмотреть. Но всё равно – МЫ не ОНИ.

   Что за причуда: дать нам человеческие имена...

   – Его порядковый номер... А впрочем, неважно. Ты не можешь его не помнить. Он ещё изготавливал для покушений на каких-то человеческих представителей Завоевателей перстни Борджиа. Ну вспомни. Культ этого... Как его?..

   Я вспомнил. Картинка давно минувшего всплыла в сознании.

   Церемония накануне Дня Второго Пришествия Калки – мессии, чьё появление должно было ознаменовать конец эпохи зла и начало золотого века – не представляла собой ничего примечательного. Подобное можно было видеть в человеческих обществах сравнительно часто. Многотысячные толпы народа. Изнывающее, от осознания собственной значимости, жречество. Жуткий дух торжества – по своей сути довольно жалкого и бездарно поставленного, но потрясающего собравшихся, взращенных в невежестве, множеством технических наворотов: акустические системы, ночная иллюминация, киноролик на широком экране (халтурная смесь натурных съёмок и до нельзя неестественной компьютерной анимации) – появление Калки: рослого, в зеркальных доспехах воина на белом коне, мчащегося то сквозь клубы огня, то сквозь облака. И над всем этим надрывный голос оратора, орущего в плохо настроенный микрофон.

   Психологическая обработка больших масс народа... Бескровное покорение аборигенов. Устами пророка и во славу новоиспечённого (или обрёвшего новое воплощение) бога. Аминь. Рабы.

   Собственноручно жрецов убивать фейри не стали. Погнушались. Грязную работу по устранению одних фанатиков возложили на других, почти таких же, но из противоположного лагеря. Эти прекрасно управились. Заблаговременно подготовленные (то бишь обработанные схожими методами), оснащённые и проинструктированные они скрытно устранили, кого полагалось и отошли без потерь, ничем себя не обнаружив.

   Орудия убийства – с виду обычные перстни, но оснащённые тонкими выдвижными шипами, впрыскивающими пи уколе порцию яда – изготавливал Конттуин, или же по-новому Константин плюс номер порядковый, нередко стоящий перед именем одного из родителей (обычно фейри-мужчины, но переиначенного на человеческий манер). Этот Конттуин прославился на изделиях подобного рода. Это единственный из Оружейников, на мой несовершенный взгляд, познавший вкус подлости.

   Я пытаюсь не быть ханжой – все мы в боевой обстановке стараемся не дать противнику ни малейшего шанса – но Константин... Его зловещие безделушки, убивающие ядами, взрывами, прочими способами, всегда вызывали у меня, да и не только лишь у меня, патологическое омерзение.

   Но, пожалуй, не это настроило лично меня против него. Дело в том, что он тоже делал мечи. Среднего качества. И в основном для людей. По крайней мере, я не знал ни одного фейри, иль полукровку, носившего изготовленное им оружие сравнительно долгое время.

   Эти мечи содержали с себе небольшие сюрпризы – столь же пагубные, сколь отвратительные. В них крылась угроза. Хозяину.

   Я давно постиг: никогда не бывает ничего абсолютного. Свет и тьма неразделимы, проникают друг в друга, сочетаются в необычных пропорциях. Наставники-фейри различными способами вели свои войны. Война – позорное ремесло, и не запачкаться трудно – нет, невозможно – но всё-таки...

   Да, прав Дан. Все мы изредка вступаем на путь Тёмных, Завоевателей. Наша тёмность определяется лишь степенью вмешательства и его продолжительностью. МЫ НЕ ТАКИЕ. Ой ли?

   Разумом я могу простить Константину его тёмное ремесло. Но эмоциями... Для меня меч – это святое. Белое оружие. Благородное. И яд, проступающий через рукоять, гибельный излучатель, поражающий всех окружающих (в том числе и хозяина), взрывчатка (не менее опасный и коварный сюрприз) – это особое, извращённое святотатство. И мысль о том, что то, что я привык называть душой воина, может оказаться затаившейся злобной змеёй, способной вонзить клыки в своего обладателя, переполняет меня праведным негодованием. Хотя разумом я понимаю...

   – Конттуин. Да, я помню его.

   – Что? А, да... Его Первое имя. Ну, а теперь он Константин номер какой-то... Знаешь, иногда мне кажется, что тем, кто давал нам новые имена, воображения не хватало. Не обязательно было давать нам созвучные...

   – Другие б мы просто не приняли. Всё-таки это было весьма необычно. И... И унизительно.

   Дан на мгновенье затих. Должно быть из уважения к непоколебимому авторитету Наставников, да пусть их годы будут долги и удачливы, – ведь не их это вина, что людьми было придумано имён очень мало. Действительно мало. По крайней мере, на всех полукровок их не хватило.

   – Так вот, Конттуин... Он нам нужен.

   – Зачем?

   Возможно, я слишком резко спросил, но мысль о вовлечении в нашу команду вот этого мне не понравилась.

   – Он специалист по подглядыванию. Без него – будет туго.

   Хотелось бы возразить. Но Денис в делах разведки более опытен. Раз он говорит...

   – А Константин разве не спит?

   Ден покачал головой. Я ж произнёс:

   – Странно... Мне казалось, что такому, как он, сложно ужиться в изменившемся мире. Как ты думаешь? Нет?

   Хотя, может быть, именно такому и просто...

   Ой. Нехорошая мысль пронзила меня, как иглою. Мне подумалось, если кто и мог стать Тёмным, то Конттуин обладает наибольшей предрасположенностью.

   Я открыл было рот, но Ден меня опередил:

   – Не помешает его также проверить. На испорченность.

   Я кивнул, чувствую, как краска сходит с лица, а сердце начинает дёргаться чаще.

   – Говоришь, в Харке обосновался также Борис? Не помню такого. Но его также не помешает проверить на вшивость.

   Не имея сил возразить (Боря совсем не такой; я его знаю; мы с ним вместе когда-то) я снова кивнул.

* * *

   Дак закончил восхождение на холм и только тогда позволил себе обернуться.

   Двое фейри стояли далеко внизу. Разговор их протекал совершенно спокойно – по крайней мере стороннему наблюдателю не было заметно проявлений эмоций. Жестикуляция отсутствовала. Смотрели они в основном друг на друга. Взглядов не отводили. Значит, внимание к словам собеседника всецело их поглотило.

   О чём они говорят? Кто же их знает... Но он многим б пожертвовал, чтобы услышать их хоть краем уха.

   Свершилось. Вечный народ вновь оказался вовлечён в орбиту борьбы. Перворождённые всегда представляли собой грозную силу – наиболее страшную именно из-за своей непонятности.

   Никто не знал пределов их могущества. То, что приоткрылось людям во время Великой войны Тёмных и Светлых, являлось лишь малой, надводной частью огромного айсберга, обмерить который не представлялось возможным. ОНИ не дадут.

   А жаль. Чертовски жаль.

   Но даже то, что он увидел сегодня – многого стоит. Не мало людей без колебаний согласились бы пожертвовать половиной своей жизни, лишь бы узреть магию фейри в действии. Мало кому так везло.

   Мало кому... Да ещё и очень давно.

Игро Мечник (II)

   Был пятый день пути. Харк – город, расположенный сравнительно далеко. Хотя и намного ближе других больших городов метрополии: Кыявля, Севтополя, Одеса, Крома. Через недельку дойдём.

   Путь наш прям и без препятствий. Места пустынные, дикие. Но это даже прекрасно.

   Охнач поначалу поражался, почему мы идем, не предпринимая ни малейших мер безопасности. В его воспалённом паранойей сознании дёргалась пуганым зверьком наивная мысль, что, например, если будем осторожно передвигаться след в след, то мы увеличим свои шансы на выживание. В особенности, учитывая возможное нахождение поблизости отрядов Левого Братства... тьфу ты... Братства Левого Пути.

   Пришлось ему объяснить, что крепость цепи определяется крепостью самого слабого звена, коим он и является. А потому не стоит особо извращаться. Ибо как не способен петь соловьём человек с полным отсутствием слуха, так и ему не дано двигаться абсолютно скрытно. Медведя танцам не обучить.

   Охнач утихомирился... И стал говорить. Почти без умолку.

   Чёрт... И этот человек боится погони.

   Впрочем, Ден поддерживал его разговоры. Зачем? Тянул информацию, какую только можно было выжать.

   О чём они только не заикнулись! И о смысле человеческой жизни (не отличающегося, по нашему общему, с Деном, мнению, от смысла жизни любого другого биологического вида), и о способах приготовления какао (не знал, что их может быть много), о разбегающихся галактиках и о инстинктах муравьёв, о тайных братствах и о доктринах мистических учений всевозможных оккультных обществ.

   О последних вещах рассказать стоит особо. Тут не только было помянуто о структуре иерархии Подлунного Воинства, но и о его мировоззрении, поставленных целях и методах их достижения.

   С утра до вечера, и иногда по ночам (Дака Охнача часто мучила бессонница) только и слышно:

   -...оккультные группы, преподающие технику самосовершенствования человека как бога, зачастую имеют десять стадий или ступеней, соответствующих сефиротам... Земля, Луна, семь планет, сфера звёзд, сфера Бога – по-другому Первичного Двигателя...

   Или:

   -...топор – это оружие-рычаг, причём с тремя плечами... Рука тоже играет роль рычага относительно древка...

   Или же:

   -...инженерные войска можно назвать элитарными... Делятся на: расчёт полевых метательных машин; персонал тяжёлых осадных машин; сапёров; крепостные бригады; снабженцев-ремонтников; связистов; транспортников...

   Ден – хороший собеседник. Точнее – прекрасный слушатель. Находка для оратора. Предмет столь же необходимый, как деревянный столб-манекен для бойца-рукопашника. Ну на ком еще можно опробовать и отточить своё мастерство красноречия? Произвести набивку рук... тьфу ты... в данном случае языка? Наработать силу и точность удара...господи... в смысле, так сказать, словоблудия? На мне? Нет. Никогда. Не выношу пустой трепологии. В особенности заявляющей претензии на серьёзность. Что может быть смешнее глупых человеческих споров о смысле бытия и взаимодействии сущего? Тем более, если нелепые предположения, предрассудки и суеверия выдаются за аксиомы.

   – Вселенная едина, как большой механизм, и все её части соединены друг с другом в определённом порядке, – выговаривал на ходу Дак-человечище, и аж глаза прищуривал от удовольствия – в кои веки представился шанс продемонстрировать свои глу-бо-о-кие знания тому, кого считал намного мудрее себя – в то же время волнуясь и радуясь, как прилежный ученик-малолетка, стремящийся ошеломить своего учителя прекрасно усвоенным уроком, причём самостоятельно и досрочно.

   -...Вселенная и всё сущее в ней составляют Бога. Вселенная – гигантский человеческий организм, а человек – крохотный слепок с него, игрушечная копия Бога... И то, что сверху, подобно тому, что снизу, а то, что снизу, подобно тому, что сверху. Так достигаются чудеса единства...

   Для непонятливых перевожу (люди любят всё усложнять): на этом основано нелепое человеческое изобретение – астрология; как расположатся звёзды, так это и отразится на человеке и человеческом обществе; в Вселенной, где всё взаимосвязано, ничто не проходит бесследно, ибо все протекающие в ней процессы так или иначе параллельны. Для примера: многие человеческие города-государства имеют своего бога-покровителя (в крайнем случае, святого, ангела или хранителя), и любые изменения в соотношении сил государств расцениваются как непосредственное отражение изменений взаимоотношений между богами (святыми, хранителями и так далее).

   – Будучи Вселенной в миниатюре, человек в своём духовном развитии может распространить свою индивидуальность на весь мир и подчинить его своей воле – он достигает центра всего и становится Богом. Достижение этой цели есть Великий Труд, сложное магическое действие, завершение которого может потребовать всей жизни, если не больше.

   – В единой Вселенной действуют таинственные силы, двигающиеся под внешней оболочкой вещей невидимыми, подобно морским течениям. Так как Вселенная – это человек в гигантском масштабе, то все его чувства и побуждения – любовь, ненависть, стремление к удовлетворению определённых потребностей, чувство самосохранения и прочее, прочее – обнаруживаются во Вселенной в гораздо более крупных размерах. И наоборот, Законы Вселенной – отражаются в человеке.

   – Тысячелетиями люди искали, где прячется суть явлений и причинные связи. Конфликты, войны, социальные преобразования – грандиозные эксперименты, целью которых являлся поиск знаний о Человеке. Столько трудов... Но Истина проще. Она легка, изящна, и лежит на поверхности. Чтобы найти её, смотри в Небо, смотри на Вселенную. И ты увидишь в ней своё отражение.

   – И откровения, – это встрял Ден, – помогающие «взглянуть» на себя, существуют?

   – Да, – Полудикий расцвёл, и торопливо полез в свою походную сумку. – Истина Истин, Величайшее Откровение, Суть всего Сущего во Вселенной сокрыты в грандиознейшей книге, квинтэссенции мудрости, сборнике Законов... Понимание и толкование некоторых её мест представляет собой почти непреодолимые трудности – столь непривычны и чужды нам, простым смертным, её формулировки...

   Рыться на ходу в сумке было не очень удобно, а потому не в меру словоохотливый человек остановился, а потом и вовсе уселся на землю, и принялся выкладывать из неё содержимое: какие-то коробочки, пучки трав, носовые (?) платки, и прочую, не менее странную мелочёвку.

   – Издревле эта книга пользуется славой тёмного и загадочного текста... Не мало учёных мужей ломало над ней головы... Где ж она? Вот...

   И Охнач торжественно извлёк на свет божий маленький томик.

   Ден взял его в руки. Я с любопытством пододвинулся ближе и, приподнявшись на цыпочки, заглянул ему через плечо.

   «Справочник по элементарной физике» – сообщили мне золочёные буквы.

   Надо же. Прикольно.

   Впрочем, Ден остался совершенно серьёзным. Во выдержка! Уважаю.

   Ну, а у меня, лопуха, рот изогнулся дугой от уха до уха.

   Тёмный, туманный текст. Интересно, что вызвало у них наибольшие трудности в понимании? Электромагнетизм или классическая механика?

   – Да, – пробормотал Ден. – Вполне естественное логическое заключение. Если веришь в астрологию, почему бы не поверить и в это?

   – И как, – это он уже к Охначу, – выглядит ваше понимание физики?

   Дикарь, казалось, замешкался. Посвящать посторонних в драгоценные тайные истины? Стоит ли?

   Моментально сработал рефлекс профессионального скряги, по крупинкам собиравшего редкостные, высокоценимые Тайны и Знания. Лежат в секретных сокровищницах ума поблёскивающие оригинальностью теории, гипотезы, взгляды, громоздятся сверкающими кучками интересные законы и правила, разбрасывают великолепные блики с идеально отточенных граней крупные формулировки, определения и толкования. Чу-у-до-о человеческой логики. И вдруг даром отдать это всё постороннему?

   Рефлекс сработал, напряг, сжал душу в кулак – и быстро увял. Пришло понимание: приоткрыть завесу перед тем, кто сейчас с ним рядом стоит, всё равно, что дать свету возможность упасть на собранный хлам – и уж тогда станет видно: блестят эти знания, иль так, это всего лишь иссохшая грязь? Давай проверим, испробуем, протестируем.

   Ладно. Бог с вами. Продемонстрируем вам Великую Истину.

   И Охнач продемонстрировал.

   – Повинуясь великому закону равенства высокого и низкого, законы природы налагают свой отпечаток также и на бытие и развитие человеческого общества во всех его формах.

   Звучит как-то слишком уж громоздко.

   – Приведу наиболее ходовой пример. Всем мало-мальски образованным людям известны законы Ньютона...

   А как насчёт не людей?

   – Третий закон Ньютона, в его наиболее расхожей формулировке, гласит: на всякое действие есть противодействие, равное и противоположно направленное. Ведь это же закон Кармы! Как поступишь, так и воздастся.

   – Первый закон Ньютона гласит: всякое тело находится в состоянии покоя или равномерного прямолинейного движения, пока приложенные к телу силы не вызовут изменения этого состояния. Толкование и этого закона буквально само собой напрашивается! Для развития чего бы то ни было – человека ли, общества ли, государства иль прочего – требуется побуждающее воздействие. Ибо при отсутствии оного людям свойственно предаваться праздности, лени. Только приложение внешней силы способно покачнуть душевное равновесие и преодолеть душевную инертность.

   – Чего преодолеть?

   – Ну ведь это же просто, естественно! Любое тело в природе обладает свойством сохранять величину и направление скорости, когда на него не действуют силы. То же и с человеческим разумом. Никто никогда не меняет своё мнение моментально. Новые доводы должны преодолеть инерцию разума.

   – Наверно вы также вычисляете и массу разума?

   Дак довольно осклабился.

   – Да! Второй закон Ньютона указывает на степень влияния мира на человека, обладающего, как и все тела в этой Вселенной, определённой инертностью, массой и ускорением.

   – Угу-у, – Ден был серьёзен, как подготовленное к выстрелу оружие – ни тени улыбки или иронии, только вежливая заинтересованность. – А вы не слишком ли всё упрощаете? Ведь все проявления человеческого разума нельзя описать лишь законами механики.

   Охнач, похоже, обиделся – за кого меня вы принимаете?

   – Нет. Конечно же нет. Ведь помимо механики есть ещё и теплота, и молекулярная физика, механические колебания и волны, электричество, оптика, строение атома и элементарные частицы. Любую науку об человеке и обществе можно охарактеризовать разделом из физики. Например, история – есть кинематика, она изучает исторические процессы, не рассматривая причин, вызывающих это движение. Механическое движение исторических процессов – это изменение со временем положения относительно друг друга государств, людей, социальных групп. Динамика – это та же социология. Механика жидкостей и газов более близка человеческому сознанию. Вот вам и психология. Всё, всё, всё – прямолинейное и вращательное движения, всемирное тяготение, силы трения, плотность вещества, работа, мощность, энергия, а также упругость, вязкость, теплоёмкость, фазовые превращения, явления переноса, колебания, явления проводимости, индукции, магнетизма, фотометрии и излучения – всё имеет проекцию на сознание человека.

   – Всё это замечательно. Но как механика жидкос...

   – Я объясню! – Дак от волнения даже начал плеваться. Пришлось отодвинуться чуть подальше. Такой азарт в глазах людей я видел часто: на базарах и площадях – в местах облюбованных проповедниками. Но Дану это всё по-первости, наверно, очень занятно.

   – Механика жидкостей и газов более близка человеческому сознанию по той простой причине, что сознание тем и отличается от любых других форм материи, что может изменяться и с лёгкостью переходить из одного состояния в другое...

   Ну да. Из жидкого в газообразное.

   Не в силах сдержаться, я поскорей отвернулся и, давя смех в зародыше, впился зубами в левую руку. Нет, не могу! Комедия, да и только.

   – ...но это лишь в идеале. В реальности же, сознание обычного человека состоит из закостенелых убеждений и более напоминает не жидкость, а сыпучее вещество, вроде песка...

   Нет, для меня это было уж слишком. Смех вот-вот готов был прорваться, и я, растрачивая остатки терпимости и вежливой сосредоточенности, не желая никого обижать, но и в то же время не способный больше сдерживаться, резко сорвался с места и помчался вперёд, давя в себе выпирающий хохот и спиной ощущая устремлённые на меня взгляды: недоумённый Охнача и снисходительный Дана.

   Когда же я отдышался, утихомирился и, приведя свои мысли в порядок, натянул на физиономию по самые уши маску серьёзности, сократив разделяющее нас расстояние с намереньем идти за компанию, – до моего слуха вновь донёсся голос нашего гомо-сапиенса:

   -...закон же Архимеда относится к познанию Сущего. Чтобы, образно говоря, оставаться на «весу» – как я уже поминал касательно закона земного притяжения – нужно как можно шире погружаться в Мировое Сознание, познавая, или же, как говорится в законе: вытесняя «вселенскую жидкость». Не надо, я думаю, уточнять то, что инертность сознания при этом должна быть минимальна, иначе не удержаться «на плаву».

   Пожалуй, я переоценил свои силы. Снова необычайно развеселившись и отчётливо осознавая, как люди, порой, бывают очень обидчивы, я почёл за благо удалиться.

   Забавные всё-таки существа эти люди. Понавыдумывают всякую чушь, а потом спорят. Я во время своих странствий понасмотрелся немало такого... чего разумом не понять, логикой не осмыслить.

   Наиболее, по-моему, со здравым смыслом не в ладах то, что связано с верой, с религией. Ибо как сказал один ихний «мудрец», ещё за много-много лет до Очередного Потопа выводя формулу слепого фанатизма: верую, потому как нелепо.