Текст книги "Фейри (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Кощеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

   Вновь, как и в первые часы опосля покушения, я испытывал странную отрешённость. События скользили сами собой, лишь слегка меня задевая и вовлекая в свой пенящийся водоворот. Я наблюдал. И с моей спокойной и непоколебимой точки зрения наблюдателя суетный мир колебался и выворачивался наизнанку, в тщетной попытке сделать меня частью себя. Мне так казалось. Хотя... С точки зрения другого наблюдателя я мог также нестись вместе со всем миром, не принимая и не отрицая установленных правил игры, а просто этого не осознавая, а потому естественным образом им подчиняясь. Всё, даже спокойствие, в этом мире весьма относительно.

   Потому я ничуть не удивился, услышав приглашение пройти на беседу. Я принял это как указание к действию. И я по-прежнему был очень зол.

* * *

   Увидев фигуру, сидевшую за столом, Дак был потрясён. От неё веяло очень знакомым. Эта осанка, принятая поза... Ведь это... это...

   – Входите все. Хотя, впрочем, Дан Арчер, это на твоё усмотрение. Твои слуги могут остаться за дверью или быть рядом. Это как тебе будет удобно.

   Да, это Он. Его голос, его надменная речь. Приветствие, демонстрирующее не только кто является хозяином положения, но и испытываемое им презрение к человеку-отступнику. Что ж, Эрик-зануда, рад встретиться. Кто ты теперь? На Верховного всё ж не похож, хотя, судя по парадному облачению... Всё-таки сегодня ты не в привычной серой нищенской сутане. Сегодня ты вырядился. Хочешь произвести впечатление? Значит, уважаешь.

   Святоша. Упырь. Прелюбодей-неврастеник.

   Сколько я из-за тебя провёл бессонных ночей. Сколько испытал страхов, волнений. Ты являлся мне в снах. Ты висел надо мной огромной бесформенной тенью. Я был у тебя на подозрении. Я ненавидел тебя и боялся.

   Ненавижу тебя и сейчас. Но... боюсь ли?

   Дак одёрнул себя. Такой величины врага перестать бояться может себе позволить лишь труп – ему-то уже всё равно.

   Не сейчас. Не ранее чем он умрёт, а его тайная канцелярия рассыплется в прах и развеется без следа.

   Буду ждать. Но когда-нибудь – я вам обещаю – вы все сгинете в мрак, в ад, в пекло, туда, где вам самое место.

* * *

   – Не беспокойтесь. Я здесь один.

   – Я знаю, – мой голос прозвучал как-то глухо. Слипались губы. Во рту ощущалась неприятная сухость. Но я придал своему виду надменность и принялся психологически давить на человека (поза, мимика, жесты) – пусть почувствует себя неуютно. Главенствующую роль в этом давлении я отвёл оружию.

   Активизирован демонстрационный контур. И по дугам лука тонкой сверкающей вязью разбежались узоры. Наконечник стрелы засветился, то угасая, то разгораясь – как бы наливаясь силой и в нетерпении ожидая когда пустят в цель.

   Мне кажется его проняло. Хотя внешне он ничем это не выдал. Лишь дыхание сбилось с привычного ритма. Чуть-чуть. И сердечко сильнее заколотилось. А в остальном – сама невозмутимость. Железо. Не человек. Как ни крути, а все-таки молодец.

   Но оружие фейри – это конечно же сила. Недаром воображение людей наделило его жизнью. Пусть верит, что у меня в руках не вещь – существо.

   Активизирую вспомогательный контур.

   – Я знаю. Ты. Девчонка. И всё. Ни ловушек. Ни электронных приборов. А теперь представься. Быстро и коротко.

   – Я Верховный Маг Подлунного Воинства, в миру Эрик Пневматик, после принятия высокого ранга стал Безымянным...

   – Оставим подробности. Что ты здесь делаешь? Ну?! Живо и покороче.

   Похоже, внутренне он возмутился, но прежде чем это чувство, окончательно конкретизировавшись, приняло определённую форму, моё оружие зашипело, заиграв световым узором. Наконечник стрелы полыхнул ядовито зелёным. И человек осознал, что его жизнь сейчас находится в наших руках. Мы всегда её можем забрать. И даже не МЫ. А то волшебное и кровожадное, что в моей руке шипит и своевольно подрагивает. Достаточно только мне дать ему волю.

   Это побудило его указать нам на некие «скрытые механизмы», ранее создающие у него иллюзию безопасности:

   – Дом пуст...

   – Но вокруг него твои люди. Я знаю. Я в курсе. В курсе, кстати, и стража. Их весьма удивила особо высокая концентрация Подлунных воинов, почему-то усиленно и неуклюже маскирующихся под обывателей, вокруг этого дома. Местные власти вызвали Гвардию. Скоро комендантский час и близится миг разбирательства.

   Этот удар пришёлся в самую точку. На его лице проступила тень замешательства. Как ни крути, а Харк – вольный город, полностью свободный от влияния каких-либо храмовников. Тут никого не приведёшь в трепет томиком Физики, и на технические штучки-дрючки здесь реагируют в лучшем случае с любопытством.

   – Да, вы правы, – слова из его уст вылетали растянутыми – он размышлял. Вот ведь неудача. Соглядатаи, должно быть, ещё несколько часов назад доложили о нашем появлении в этом квартале. А у них всё давно уже на мази. Тревога, аврал, и вот к встрече гостей всё готово. Милости просим пройти в мышеловку. Но «гости» никуда не спешат, чего-то ждут, тянут время, ходят кругами.

   Забавно. Из-за нашей нерасторопности мы попали в разряд очень хитрых и осторожных. Вот всегда так: 90% нашей (имеется в виду фейри) славы как мудрецов – есть следствие разбушевавшегося людского воображения и нашей собственной глупости.

   – Вы также правы и в том, что мы не желаем привлекать к нашему делу чужое внимание...

   Ну да. А кто сомневался? Я продолжил на него наступать:

   – Вам – людям Воинства – следует уяснить одно: МЫ в страшном гневе. Такого не осмеливался совершить НИКТО. За это не просто карают, – я сделал многозначительную паузу. – За это тело рвут в клочья, а душу пленяют, чтобы подвергнуть многочисленным казням в бесконечном повторе.

   Загнул. Сам почувствовал, что сболтнул несусветную глупость. Казни в повторе... Мы кровожадны и злобны... Да мы оружие от пыли давно не протирали.

   Но ведь люди об этом не знают.

   – Пытка?

   Что? Людское любопытство неистребимо. Этот Эрик Верховный Без Имени аж подобрался, странно перевозбудившись. Глаза блестели и пялились жадно.

   Я на миг растерялся. Продолжать? На, подавись! Вот тебе очередная порция сказки.

   – Страх. Он ужаснее боли. И имеет многократно больше источников. Боль – это всего лишь раздражение нервных окончаний, передающих сигналы в мозг, она конечна по определению. Страх же вечен. Он внутри каждого. Достаточно замкнуть его на себя. И вот уже ты сам себе жертва, и сам себе палач.

   Проняло. Чувствую, проняло.

   – Фейри так не поступают. У вас кодекс Защитников...

   – Да что ты о нас знаешь! Такого попросту не бывало. Никто до – не влезал в построенные фейри склепы-хранилища, не тревожил покой наших Спящих, не ворошил наши тайны. Простой смертный мог бы отделаться смертью. Но представитель влиятельного ордена... Его кара должна быть показательной.

   Получилось. Я его растряс до дрожи в коленях. Шелухою от лука с него сползла самоуверенность. Он перестал быть Верховным, и стал простым человеком с простыми инстинктами обычного смертного.

   Он пошёл козырять своими самыми сильными картами, пытаясь отбиться от накатившей опасности.

   – Вы не посмеете... Не сможете пожертвовать своими людьми... соплеменниками. У нас... Вернее у них есть заложники. Они многое о вас знают... У них оружие и понимание. Они что-то давно затевают. И они не боятся вас убивать.

   Так, так, так. Фигура Верховного как-то резко сжалась и потеряла в достоинстве. Только с полминуты назад она казалась могущественным, но в высшей мере уязвимым королём на шахматном поле. Теперь же за её спиной замаячили иные фигуры. Они.

   Они повелевают Братством Левого Пути – маленьким филиалом Великого Дома – и не стесняются трясти чужие хранилища и покушаться на фейри в его же собственном доме. Они...

   Кто такие? Кто может быть в Воинстве выше Верховного?

   Меня посетила догадка. Как часто в людских сообществах такое встречается. Интриги. Возня властолюбцев. Стремление добиться недостижимого. Любой ценой. Даже ценой небывалого риска.

   – Эрик... Или как там тебя? Что происходит в Подлунном Обществе?

   – И да, кстати. Мне думается, следует распустить толпу возле дома. Можешь несколько своих слуг ввести вовнутрь. Если так тебе будет спокойнее.

   Он был жалок. Он вновь одел маску надменно спокойного и властного негодяя, но она никого не обманывала. Его сущность перед всеми обозначилась ясно. Кто он – Верховный или изменник – история скажет, но для нас он был человеком, возжаждавшим власти, но в очереди стоять не пожелавшим. Он попёрся вперёд, лихо загребая локтями, воспользовавшись незначительным (с моей точки зрения) шансом. Он решил, что сможет добиться расположения фейри и заручиться их поддержкой.

   Глупец. Мы не вмешиваемся в интриги людей. Мы преследуем лишь свои интересы.

   Правда, сейчас следует чуть-чуть подыграть.

   – Рассказывай.

   Его рассказ длился более часа.

   Вкратце.

   В Подлунном Воинстве сложилось несколько фракций. Прежний Верховный был слишком мягок, он либеральничал и потакал чужим слабостям. Он распустил всех и вся, дал возможность прорости оппозиции и, в конечном итоге, лишился собственной жизни. В Подлунном Воинстве произошёл переворот, и к власти пришла группа агрессивных сторонников максимализма.

   – Они заявляют, что всё в жизни должно быть по максимуму. В том числе власть.

   Камнем преткновения (как и в прежнем Совете) стал некий могущественный артефакт. То Что Потеряно. Потеряно что? Да никто этого толком не знает. Одни полагают, что это ключ к Звёздам, другие – что оружие из Допотопных арсеналов, третьи – могущественные заклинания, необходимые для предотвращения грядущего (читай очередного) Апокалипсиса. Истину мог знать прежний Верховный, но теперь он Доподлинный. Ещё был Преподобный... Именно был. Но исчез.

   На поиски артефакта брошены все самые лучшие силы интеллектуальной элиты. Но...

   – КПД поиска не очень высок. Воинство раскололось на несколько конкурирующих ведомств. У каждого свой интерес, свои взгляды и цели...

   Тайны лишь множатся. Секретность достигла предела. Единства нет. Заговоры зреют, и у недавнего переворота, скорее всего, будет очень кровавое продолжение. Максималисты беснуются. Им артефакт нужен для завоеваний. В первую очередь они им очистят мир от превосходящих человека по Силе существ. В том числе и от фейри.

   (На мой взгляд, это их стремление совершенно напрасно: фейри в этом мире давно уже нет)

   Ради достижения своей цели они ни перед чем не остановятся. По слухам они также жаждут познать и тайны фейри, и даже, кажется, в этом весьма преуспели. У них имеются союзники-пленники... Они контролируют Братство.

   Но у них есть серьёзная слабость.

   Их меньшинство.

   А потому их Верховный – ничто. Он низложен. А Эрик, меньше чем с неделю назад, выбран большинством голосов.

   – Они слишком на многое замахнулись. Уж очень круто взялись. Слишком часто их глашатаи провозглашают перед братьями: «Благословенно наше Общество в последнее время. Всё больше и больше достойных присоединяется к свите Доподлинного. Сколько душ сразу постигло проникновенную истину и поднялось к небесам, вступив на более высокую ступень совершенства...». Тьфу... Убийства нелояльных «режиму» стали обычным явлением. Наша жизнь – на вулкане. Страх достигнул предела. Наконец, прорвало, и мы стали действовать.

   Очередной переворот. Новые жертвы. Максималистов застигли врасплох (не всех) и добились серьёзных успехов. Захвачены лаборатории, библиотеки и... трофеи, добытые в набегах на фейри.

   – Мы освободили несколько пленников. Мы знали, что вы придёте. Когда он, – палец Пневматика ткнул в угрюмого Дака,– унёс бумаги Верховного Мага, мы поняли, Арчер, что ты появишься.

   – Мы вас боимся. Но Братство Левого Пути боимся сильнее. Мы слишком хорошо знаем, как оно действует. Перед ним мы беззащитны. Это даже не армия. Это нечто невидимое. От него нет защиты. У нас нет... Но с вашей силой...

   – Они вам угрожают. В них таится опасность. Для всех нас. Вы понимаете? Обеспечьте нам неплохую защиту. А мы, со своей стороны, гарантируем содействие в возвращении ваших сокровищ. То, что найдено нами в этом доме, мы отдаём вам в знак доброй воли. Мы просим помощи.

   Пожалуй, впервые за последнее время нам повезло. Скажи – да, и строгая, помешанная на секретности организация распахнёт двери, приглашая взглянуть на свои тайны. Удача? Возможно... Но почему-то в душе проступает тревога. Бесплатных пряников не бывает.

   – А что с артефактом?

   Он и его охранники-товарищи-братья (?) оживляются.

   – Мы надеялись, что вы нам поможете в раскрытии этой тайны.

   – Зачем? Он может быть обращён против нас.

   – Это связано с Тёмными. Наши летописи говорят, что в своё время они его очень рьяно искали.

   – Нашли?

   – Трудно сказать. Если да, то нам ничего не сказали.

   – Оставьте эту иронию. Вы поминали о пленниках. Где они?

   – Их всего трое. Двое отсутствуют, но вы вскоре сможете их увидеть. А третий... Третья... Вы уже имели возможность беседовать.

Игро Мечник ( V )

   Недоверие. По-другому сказать не дано.

   Мы обступили её, как волки овцу. Угрюмые хищники – озлобленные и сбитые с толку. Нюхом чующие нечто родственное, но отвергающие это смутное ощущение в силу множественных противоречий.

   Так не бывает. Никто... Никогда... Что за бред! Ну кто в это поверит?! Я? Нет! Я не столь легковерен. Я, конечно, многого в этой жизни не понимаю. Но точно знаю – женщин-полукровок нет и никогда не бывало. Это нонсенс. Это невероятно! Так не бывает.

   Я не знал, что сказать. И только молчал, настороженно за ней наблюдая. Испытывая странную ярость. Кого тут пытаются обмануть? Ты не из наших. Ты чужая. Ты самозванка.

   Это улавливается в твоей неуверенности. В страхе.

   В поиске поддержки бросаю взгляд на неподвижного Арчера. И искренне удивляюсь.

   Что-то не так. Совершенно не так.

   Ден делает шаг. Его рука тянется к незнакомке. Пальцы дрожат. Губы прикушены. В глазах хрустальная влажность.

   Голос, ровный, но заражённый нетипичной для моего друга эмоцией. И слова, сокрушающие фундамент моей твердолобой уверенности.

   – Здравствуй, сестра.

   Да... это так... Сестра... Наша... Своя...

   – Ты действительно хочешь это знать? – голос Дана, тихий и утомлённый, шелестел подобно пескам времени – он словно бы омертвел, отстранился от жизни, став сухим и информативным, как невзрачная запись в занаученной книге.

   – Я не знаю, как ты это воспримешь. Может быть пагубно. А может спокойно. Но прежде подумай...

   – Я уже решил.

   -...стоит ли?

   – Стоит.

   – Ну ладно... – Дан задумался. Минута. Другая. Мне подумалось, он забыл о чём я его спрашивал, а может просто решил промолчать, сохранить свою тайну. Но он заговорил. Тем же безжизненным голосом.

   – Гм... Хромосомный набор... Механизм селекции пола ребёнка... Чёрт... Как же всё это сказать?.. Двадцать третья пара хромосом – определяет пол. При слиянии родительских гамет, несущих половинный набор хромосом соматической клетки, от матери ребёнок получает один тип хромосом, а от отца либо схожий, либо отличный. Именно отцовская хромосома определяет пол ребёнка. Стоит рассортировать спермии, несущие разные типы хромосом, – как появляется возможность получить нужный результат.

   – И что всё это значит? – во мне созрело нешуточное беспокойство. Я ничего ещё ровным счётом не понял, но уже ощущал, как напряглось подсознание, готовясь опрокинуть на разум лавину эмоций и страхов, кусочков обид и болезненных воспоминаний, увесистых камней негодования.

   Не понимаю. Но хочу и, в то же время, боюсь всё понять.

   Что всё это значит?

   – Контроль над рождаемостью.

   ???

   – Вначале всё шло своим естественным ходом. Но потом кто-то отчего-то решил, что все полукровки должны быть однополыми.

   – Почему?

   – Точно не знаю. Но полагаю...

   – Что?!

   Слишком долгая пауза.

   – Ну?!

   – Мы взращивались как солдаты.

   Ну и что?! Эка новость! Да только для этого мы и готовились.

   Моя горячность под пристальным взглядом Дана исчезла. Что? Что не так в моих рассуждениях?

   – Семейность среди полукровок не входила в их планы. Да и противоречила доктрине о невмешательстве.

   Причём здесь доктрина?..

   – Не понимаешь?

   – Нет...

   – Мы не должны размножаться. Наша численность – постоянна. Столько – сколько надо. Увеличение популяции предполагает соответствующее расширение жизненного пространства – экспансию. Во внешний мир. Понимаешь?

   – Н-нет... Мы можем, и имеем детей.

   Я отметил в его глазах изумление.

   – Я?.. Я нет. Не имею... Борис. Вот это – да. У него целый выводок.

   – Своих? Не приёмных?

   – Своих! Плоть от плоти! – я поддался нахлынувшей злости. Разговор как-то вдруг превратился в невероятную пошлость. Разум мой помутился – от обиды, стыда, и... непроизвольной реакции... Сестра... Сестра ли? Это как поглядеть...

   Чувствую, что покраснел. А как взгляну ей в глаза?

   Контроль над рождаемостью... Численность популяции...

   Слова в духе Дана. Титановый сплав. Душа твоя где? Вот так вот, сухо, невзрачно низвёл чужие судьбы и жизни до состояния неодушевлённого материала, подвергнутого незамысловатым технологическим операциям.

   Контроль над рождаемостью...

   Куски мяса, замороженные в холодильнике...

   Женщины. Сёстры. Подруги...

   И ты был Смотрителем?!

   Дан продолжал удивляться:

   – Свои?! От женщины-человека?

   – Да! Не от кобылы же...

   – И нормальные? Без каких-нибудь отклонений?

   – Отклонений? Каких именно? В сторону фейри иль человека?

   – Не знаю... – Денис растерялся. – Это ты мне ответь.

   – Нет, – как обрезал. Нет, нет и нет. Хватит пошлого любопытства. Да и какое право ты имеешь лезть в чужую личную жизнь? Интересно? Заведи свою семью.

   – Так... Понятно, – Дан стремительно поскучнел. Прорезавшиеся было в его голосе эмоции резко увяли. Взгляд потускнел.

   – Тебе надо утихомириться... Нам обоим надо подумать...

   – О чём?

   Он вскинул взгляд на меня.

   – Обо всём... Обо всём, что происходит. Об этом. Об этом. Об этом, – взмах руки на криокамеры. – Неужели ты ещё не понял? Кризис настал. Кому-то из наших планку сорвало. Как сейчас тебе. Как в своё время мне. Вопрос в том, что следует делать?

   – И что следует?

   – Я не знаю!!!

   Думай, голова, думай. Что делать? Как делать? Зачем что-то делать?.. На кой... нам это надо?

   Тоска плыла со мной рядом, и я барахтался в ней как в вязкой патоке. А она липла к телу, проникая в меня, как вода в промокашку. Настойчиво, навязчиво. Вопреки сопротивлению и законам гравитации. Достаточно окунуть в неё палец, и она полностью пропитает тебя. Поползёт по руке, плечу, туловищу...

   Не о том думаешь!

   Думай, голова, думай...

   Серо вокруг, очень серо. И апатия парализует волю мерзопакостной дряблостью. Как мне не хватает вас сейчас, Наставники. Ну будьте же вы милосердными, вернитесь за нами...

   Пожалуйста...

   Тщетно. Чудес не бывает. А надежда давно уже должна была бесследно иссякнуть... Но живуча. Чёртова стерва!.. Дышит, трепещет. Будоражит сердца, кружит головы. Сводит с ума. Даёт силы... Даёт ли? Не знаю. Можно ль жить без надежды? И что это такое?

   Не о том!..

   Думай, ну думай...

   Что делать... Как делать... Совет? Следует доложиться Совету.

   Сплошные проблемы. Вначале пропажа Сигнала. Теперь это...

   Как дальше жить?.. Как и прежде? Разум не выдержит. Спать. Выход один. Только спать. А кто будет жить? Кто приведёт всё в порядок?

   Люди... Левое Братство... Возвращение Тёмных и сбитые планки...

   Проблемы. Проблемы. Проблемы...

   Кто-то ими должен заняться.

   Но в первую очередь следует доложиться Совету.

   Звёзды не сделали для нас исключения.

   Разряды помех. Пик активности...

   Сегодня судьба была особо свирепа. Наш сигнал не прошёл. Он затерялся, угас, утонул...

   – Действуем на свой страх и риск, – Дан был настроен решительно.

   В качестве места для совещаний мы избрали «склад» криокамер. Люди боялись сюда спускаться. Их душил страх, плотной аурой окутывающий таинственные «саркофаги».

   Кроме того, здесь были толстые стены и массивные, обитые войлоком двери, обеспечивающие хорошую звукоизоляцию.

   Мне здесь нравилось. Не смотря на определённую зловещесть местной обстановки. Тут все свои. Фейри-полукровки.

   Спите, братья и сёстры. Спите спокойно.

   – Я даю согласие на предложение людей.

   Хорошо, что хоть кто-то из нас настолько уверен в себе. Но я не мог избавиться от лавины сомнений.

   – Ты полагаешь, что в праве...

   – Связи нет. Но нам нужно действовать. Время не ждёт. И враг тоже не дремлет.

   – Но мы обязаны считаться с решением Совета...

   – Конечно. Но прежде с ним необходимо связаться. Придётся тебе добираться до Базы своими ногами.

   Эти слова мне не понравились: самолюбие впрыснуло в кровь смесь удивления и возмущения. Дан, не мудри. Тебе так просто от меня не избавиться. Обстановка изо дня в день накаляется, и бросить друга в этом гадюшнике вне моих сил и желаний.

   – Я остаюсь.

   – Игорь...

   – Ден, погоди. До Базы две недели пути. За это время Звёзды наверняка успокоятся. Непременно возникнет «прореха». Я запрограммирую Обсидиана на передачу сигнала, и мы свяжемся с Базой. Одного тебя оставлять я считаю опасным. Вот так. Споры излишни.

   – Как знаешь... Но связь нам нужна обязательно. Надо вывозить всё это безобразие. Своими силами нам с этим не справиться.

   Да, этот След слишком глубок. С ним придётся долго работать. Ну, а пока...

   – Чем займёмся сейчас?

   – Начнём, пожалуй, с инвентаризации.

   В общей сложности 43 криокапсулы. Девять пусты, две из них неисправны. Причина неисправности: отвратительный демонтаж, приведший к повреждению отдельных деталей – что очень странно, до этого подобного дилетантства при работе с ценным оборудованием не наблюдалось.

   На остальных капсулах также замечены следы людского любопытства. Местами скручены контрольные приборы, мелкие деталюшки, кое-где снята защитная экранировка.

   – Экраны снимали не от нечего делать, – высказал Дан своё суждение. – Они кого-то искали. Им было интересно кто там внутри.

   – Посмотри, – он указал на отложенные в стороны щитки. – Подобному осмотру подверглись «шкафы» только одного типа. Той же конструкции капсулы вскрыты. Все одной серии: 811/7АФ. Остальные, судя по всему, не представляли особого интереса. Любопытно, почему?

   Что я мог ответить? Ничего. Только передёрнуть плечами. Ну откуда мне знать? Все хитросплетения логических построений я отдал на откуп Дану. У него голова большая. Пусть думает.

   А мне не до глубоких раздумий. Повторив чужой поступок, я заглянул вовнутрь капсул, и теперь пребывал под впечатлением.

   Внутри столько женщин... И все они являются фейри?

   Странное, странное время настало. Я утратил ощущение реальности. Это как сон – тягучий кошмар, страшный именно своей неторопливостью и полным отсутствием выхода; он не пугает, он – утомляет.

   – А что с Конттуином?

   На лице Дана проступила тень глубокой задумчивости.

   – Такое впечатление, будто его туда засунули силой. Без соблюдения всех процедур. Диагностика указывает – жизненные функции в норме, но... Пробудить его без соответствующего медицинского оборудования я б не рискнул.

   – Жаль. Думается, он об многом смог бы поведать.

   – Есть ещё ведь Борис.

   – А где он?

   Денис промолчал.

   Да и что говорить? Борис, его работники и члены семьи бесследно исчезли. Нам ещё предстоит немало поработать над этим. В беде фейри держатся вместе. Мы не люди. Мы своих не бросаем.

   Мордашка у неё была симпатичная. Сколько ей лет? Я имею в виду биологических, прожитых реальной жизнью, а не выдержанных в «морозильнике». Трудно сказать. В случае фейри почти невозможно дать точную оценку. Раз в пятнадцать-двадцать лет мы переживаем полное обновление, стирающее возраст. Так что...

   Но она выглядит молодо. Слишком молодо, даже для обновлённого. Значит... по нашим меркам она ещё совершенно ребёнок.

   Внезапно мне стало её очень жалко. Бедняжка. Мир не очень к ней дружелюбен. Не знаю, при каких обстоятельствах она «заснула», но при пробуждении её встретили люди.

   Странные, беспринципные, бесцеремонные, эгоистичные, до пошлости любопытные. Какие она пережила потрясения в первые мгновения своего пробуждения?

   Холод, дискомфорт, одиночество...

   Под давлением этих мыслей мне совершенно расхотелось выполнять поручение Дана: допросить нашу леди, чему она явилась свидетелем. Вместо этого у меня возникло желание нежно прикоснуться к её руке (что я, впрочем, и сделал) и зашептать нелепые слова утешения, приправленные улыбками и добродушно-глуповатыми шутками.

   Должно быть, я выглядел глупо.

   Она осмелела. И даже стала отшучиваться. Мы познакомились (я Игро – я Люся), и разговор наш непринуждённо потёк, завертелся вокруг бестолковых нелепостей (времена года, птицы, цветы).

   У неё был необычный акцент. Некоторые слова она выговаривала, прямо скажем, забавно. По крайней мере, это меня веселило, и мой смех заражал весельем её.

   Мы забылись.

   За этим нас и застукал Денис.

   Словно мрак проник в комнату. Её улыбка угасла.

   Чужой. Посторонний. Улитка спряталась в раковину.

   – Как дела?

   (Это мне)

   Ах да... Я совершенно забыл.

   – Продвигаются.

   – Ну, ну... – и он удалился.

   Мрак развеялся. Беседа снова оттаяла.

   Но я более не ощущал беззаботности.

   Надо работать.

   Люсин рассказ был сумбурен.

   Её жизнь до Погружения в Сон не имела даже пятнышка тени – просто счастливое детство. Обучение? А что это такое? Её ни к чему не готовили. Наставники? Она не знает кто такие «наставники»... Должно быть, имеются в виду Воспитатели. Рослые. Очень-очень серьёзные. Но очень любящие играть в разнообразные игры. В пряталки, бегалки, соображалки... Воспитатели в основном предпочитали роль Водящего и Создающего Правила. Они придумывали Игры, изобретали Ограничения, раздавали Игрушки. Иногда это было весьма интересно. Порой утомительно скучно. Но всегда очень Важно.

   Важно? Игрушки?

   Ну да! Воспитатели так и говаривали: всё это имеет очень-очень большое значение, вот только надо ещё раз повторить, тут подправить, там изменить, а так, в целом, очень даже неплохо – показания в Норме, всё как и Планировалось, Проект двигается, Графики выдержаны, никаких Осложнений в этом случае не возникало и не предвидится.

   Ладно. Оставим. Спрошу позже Дана. А что было потом?

   Потом был Долгий Сон. Вернее, это она так думает, что очень долгий (правильно думает), потому как, проснувшись, она увидела, что всё вокруг изменилось. Совсем. Всё совершенно тут не такое. Здесь плохо. Страшно, темно, одиноко.

   Ну, а что происходило перед самым погружением в сон? Что-то было не так? Что-то особое?

   Да нет. Всё обычное. Обычный завтрак. Обычный обед. Ужин. Игры. Прививки. Всё привычное и обыденное. Только предпоследние Процедуры были какие-то утомительные. Воспитательница, должно быть, плохо выспалась – у неё был такой озабоченный вид...

   А что было потом? После того как закончился Сон?

   Потом был долгий ужас. Всё новое. Неуютное. Враждебно настроенное. Те, кто после пробуждения её обступили, оказались ей недовольны. Они говорили, что пробудили ребёнка. Что она бесполезна. Что придётся затратить вечность на её Подготовку. И они её пытались Учить. Говорить. Подчиняться. Работать. Потом её бросили. Некоторое время она пребывала одна. Но не долго. Пришли новые Новые Лица, и всё ещё раз повторилось.

   Вот и весь сказ.

   Тупик. Глухая стена, расцвеченная детской мозаикой. Ноль полезной информации.

   Ну что ж. Зато приятно было пообщаться.

   Дан хмурился всё сильнее и сильнее. Он слушал внимательно. Создавалось впечатление, будто он вбирает слова и преобразует их в какую-то грозовую энергию – тёмную и безрадостную – и от этого солнечный свет в его глазах меркнет, а летний день превращается в осенние сумерки. Я заразился его настроением.

   Он же заставлял меня повторять слова Люси снова и снова, вынуждая припомнить каждое оброненное девушкой слово.

   – Да. Она так и сказала: обычные прививки и предпоследние процедуры. Да, да. Игры... Воспитатели и воспитанники. Что ещё? Проект и планирование? Я не спросил. Извини, не подумал... Хорошо. Непременно спрошу... И про графики тоже... Обязательно... Обещаю... Выполню...

   Наконец допрос прекратился.

   Дан тихо присел в уголке и надолго задумался.

   Что-то серьёзное. Я это чувствовал. Никогда б не подумал, что воздух может настолько сгуститься от тишины. Он словно с натугой втекал в лёгкие. Да, это явно нечто очень серьёзное.

   – Похоже на какие-то эксперименты...

   Я вздрогнул. Резкость голоса Дена цепляла за душу. Он что-то понял.

   Эксперименты? И что?

   – Люси – подопытная свинка. Маленькая, смышленая, подопытная свинка.

   Угу. Мой разум сковало какое-то оцепенение, явно нахлынувшее под влияньем момента. Меня угнетал настрой Дана.

   Денис, прекрати. Ты меня очень пугаешь.

   – Нам нужен Редрон. Первый Смотритель. Мне кажется, он что-то знает. Нам нужна связь. Игорь, ты понимаешь?

   Понимаю. Но пешком не пойду.

   – Воспитатели... – Денис поднял взгляд на меня. – Она говорит не так как мы. Кем она рождена?

   Пожимаю плечами. Откуда мне знать? Да и она сама вряд ли это всё правильно понимает. Сомневаюсь, что перед ней даже вставал подобный вопрос.

   – Хранилище построено Тёмными... Да и капсулы имеют конструктивные отличия от наших. Игорь...

   Кажется, я начал осознавать. Тёмные... Завоеватели... В своё время они сошлись намного ближе с людьми, чем мы. Их потомство должно быть многочисленнее. Спящие... Сколько ещё имеется подобных хранилищ?

   Потомки Тёмных и мы... Я вспомнил робкую улыбку Люси. Тёмная? В душе расцвёл горький цветок недоверия. Не могу в это поверить. Как быть с ней? Вернее, что решил на её счёт Дан?

   Повинуясь неподконтрольному импульсу, я пробормотал:

   – Но она ведь молода и невинна. Не думаешь же ты...

   Дан покачал головой.

   – Нет... Меня гораздо больше волнуют те, кого мы не видели. Десять капсул... Где их содержимое?

   – Двоих, по словам человека, мы вскоре увидим...

   – Значит, они более самостоятельны, чем Люси?

   Что-то мне стало тесно в этих каменных стенах. Не умеют люди строить. Нет в их жилищах уюта. Враждебны их города. Жизнь здесь не та. Какая-то нездоровая. Стеснённая. Выбитая из естественного природного ритма. Лишенная благополучия и душевной гармонии. И я это чувствую. Сейчас как никогда осознание этого во мне обострилось. Захотелось чего-то родного, свободного, способного рассосать тревогу и накопившиеся неприятные ощущения.