Текст книги "Фейри (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Кощеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

   В пять часов вечера мой покой потревожил сигнал Охранной Системы.

   Эти гости подошли целым кортежем. Несколько повозок и с два десятка человек. Они пришли через лес. Одна из телег застряла в песчаной почве, и, потратив на её извлечение из природной ловушки более часа, подустав тянуть наравне с лошадьми и орудовать лопатами, они расположились на отдых, разбили костры и занялись приготовлением пищи. До воцарения темноты оставалось ещё часа три.

   Что-то во всём этом мне весьма не понравилось. Они не разгружали телегу. В ней покоилось нечто тяжёлое и угловатое, спрятанное под покровом брезента. Что они привезли? Кто они? Что им здесь надо?

   Купцы? Нет. Навряд ли. Эти парни были очень накачаны. Не как атлеты – горы нереально вздувшихся мышц. А как бойцы. В чём разница? Поверьте мне, невероятно большая. Эти люди ловки, сильны и выносливы, обладают отменной реакцией. Такие способны свалить быка хорошо поставленным ударом мозолистого кулака.

   Профессиональные солдаты, опытные ветераны – решил я, понаблюдав за ними ещё с полчаса. Между обычными людьми такие отношения не складываются. И хотя они были одеты как местные жители, не сверкали оружием, не выпендривались, а пытались выглядеть как типичные путники – их выдавало молчание и скованность в поступках, в коих вольны в нормальных условиях свободные люди. Не рабы дисциплины. Не шестерёнки незамысловатого механизма, именуемого войсковым подразделением спецназначения.

   Да. Жёсткая иерархия. Чётко определённое место каждого. Команды, отдаваемые только рукой – молчаливый жест, и принято к исполнению.

   Никто не удалялся далеко от телег. Не видно оружия, за исключением поясных ножей. Не выставлено охранение...

   Странно. До одури. Кто это такие? В чём их цель?

   Дикарь, так значит ты говоришь: скажи, здесь живёт фейри, и люди будут обходить десятой дорогой?

   Как бы не так.

   Не люблю незваных гостей. В особенности в больших количествах и столь необычных.

   Многолюдно в моём краю в последнее время. Вначале Дикарь, а теперь эти...

   Ах вот оно что... Говоришь, пришёл просить об убежище? Ну Дикарь... Ну удружил...

   – Фейри!

   Голос одного из пришельцев заставил меня вздрогнуть. Это было несколько неожиданно.

   – Фейри, ты здесь. Я знаю: никто не может проникнуть в твои владения незамеченным. Отзовись. Где ты, фейри?

   Я пригляделся. Этот человек был скрыт от меня стволом дерева. Он топтался на месте, расплёскивая свой крик во все стороны.

   Вот это, похоже, вожак.

   Я хотел было сместиться в бок, чтобы его рассмотреть, но тут заметил, как пристально вглядываются в лес остальные члены отряда, и вжался в землю, проклиная себя за беспечность. Выйти по тревоге без оружия и маскировочных средств мог только такой разгильдяй как я, распустившийся после бездны мирных лет, абсолютно уверенный в отсутствии угрозы со стороны пугливых и суеверных людей. Бывало, в мои края не захаживали десятилетиями. А те, что всё-таки забредали, стремились побыстрее унести свои ноги, стоило только мне показаться и убедить их, что они столкнулись не с человеком.

   – Выходи! Мы знаем, что ты здесь. Ты шёл за нами с самого Дальнего Края. Кое-кто из нас видел тебя, иль твою тень, пару раз. Выходи!

   Ни хрена вы не видели. Кто ж виноват, что в детстве вас запугали своими нелепыми сказками ваши старые няньки? Видеть в каждом кусте мою тень – это признак большого испуга. Если вы так боитесь – зачем сюда влезли?

   – Арчер. Я знаю, это не в твоих правилах. Но пойми: это важно. Выходи. Нам есть о чём поговорить. О твоём друге. Магистре Полнолунного Храма – Даке Охначе Полудиком.

   Я знал, в чём исток этой проблемы. Рад услышать подтверждение. А что касается всего остального... По крайней мере он знает моё прозвище. Сколько ещё людей может этим похвастаться?

   Я бы не вышел, так как не настолько наивен, чтобы полагать, что в случае какой-нибудь подлости с их стороны смог бы справиться голыми руками с таким количеством головорезов, но мне показалось будто меня заметили. Один из притихших возле костров мужиков резко вскочил на ноги и, подскочив к своему босу, указал рукой куда-то в моём направлении.

   Скрываться – подумалось мне – больше нет смысла. И я, чувствуя себя идиотом, встал во весь рост, вызвав возглас удивления у не ожидавших подобного людей.

   Черт возьми. Теряю навыки. Мои чувства точно взбесились, подстёгнутые нелестным укором. Злость на себя была столь велика, что я ощутил, как плохо контролируемая часть сознания, ответственная за полуинстинктивные реакции и «натасканная» века назад посредством гипно-телепатического вмешательства, непроизвольно извлекла на свет божий давно заблокированные навыки. Впечатление такое, словно я бросился в море, подставившись под хлёсткие удары пенных волн – ощущение не из приятных, способное вызвать головную боль. Ломка психологических барьеров, изредка устанавливаемых полукровкам во время периодических обновлений, никогда не даётся легко. Впрочем, я исключение. Не скажу, что мне нравится нарушать установленные правила, но я один из немногих, способных делать это сознательно.

   Возрождённая способность ощущать людские эмоции и намеренья шевельнулась во мне. Булькнула, всхлипнула, пробуждаясь и подстраиваясь под сознание – так чтобы быть под рукой, но и не мешать, если что.

   Они волновались. Лица их были спокойны, но внутри них всё клокотало. Я и ранее мог это сказать, определившись по запаху выступившего у них подмышками пота. Но теперь... Моё шестое чувство уловило волны, излучаемые их организмами. Я ощутил биение пульса, частоту дыхания, шевеление мыслей. Боятся... Как дикие звери, зашедшие на чужую территорию, слишком далеко от родного логова, и вследствие чего растратившие свою смелость.

   А ещё в них ощущалась агрессия. Подавляемая. Удерживаемая в узде. Но взвинченная до предела.

   Все люди поднялись на ноги и перегруппировались. Кто-то попятился, будто из боязни, что было не так. Кто-то был неподвижен. А кто-то медленно шагнул в сторону.

   В общем, рассредоточились. Двое зашли за телегу и с деланным равнодушием, зачем-то откинули полог брезента.

   Вожак вышел вперёд. Лет тридцати пяти. Невысокий. Но крепкий и гибкий. Властный. Гордыня буквально сочилась из его глаз. Левую руку он держал подчёркнуто далеко от подвешенного на поясе ножа. Сама уверенность. Но я-то знал, что он чувствует на самом деле. Слабость в коленях. Бабушкины сказки в умах людей не проходят бесследно.

   – Говори, – мой голос был сух – ну не смог я скрыть до конца неприязнь, хотя понимал: в данном случае не помешает определённая мягкость, дабы эти парни расслабились. Так напряжены, что взмахни я рукой, как дирижёр – и взыграет оркестр, порождая мелодию, сотканную из хриплых воинственных криков и шелеста извлекаемых на свет божий ножей. Вот за что ещё недолюбливаю людей, так это за их нервозность и вечную готовность на беспредел. Так уж у них заведено, что страх этих двуногих животных всегда требует крови. Красной влаги источника страха. А боятся они постоянно...

   Вожак отвесил неловкий поклон. Типичный вояка, пренебрежительно относящийся к дипломатии.

   – Многоуважаемый, всеми чтимый, достопочтейнейший фейри...

   Какая фраза!

   – Для нас большая честь...

   И тут я уловил нечто...

   – Молчи! – мой крик пресёк его излияния. – Пусть вперёд выйдет командующий.

   Тот, кого я ошибочно принял за вожака, растерялся. Нервное движение его глаз подтвердило мою догадку. У него был взгляд явно не мага – не неподвижный, молчаливый, невыразительный. Его взгляд оказался болтлив. Простое шевеление глаз может о многом сказать. Например, когда человек обращается к памяти, думает, принимает решение, когда он непоколебим, а когда неуверен.

   Я внимательно всмотрелся в лица других.

   – Выходи. Мне известно кто ты. Я могу вас даже выстроить в ряд – кто какое место занимает в вашем отряде. Этот трюк работает против людей. Не меня.

   Вновь колебание в людском настроении. По этим восковым лицам можно строить графики зависимости выброса в их кровь адреналина.

   Не перегни палку – пришлось напомнить себе. Это не простоватая деревенщина, занесённая в эти края невесть каким ветром. Это бойцы. И пришли они сюда с чётко намеченной целью. Не хотелось бы стать мишенью их нелепых намерений.

   – Смелее, смелее. И говори кратко и чётко. У меня нет желания стоять перед вами целую вечность.

   Я вновь ошибся, мысленно назначив не того в командиры. Им оказался невзрачный мужичишко, стоявший намного левее.

   Утратил навыки...

   Их было слишком много, а я давно бросил поддерживать форму. Хочешь оставаться лучшим – работай над этим, упражняйся, не давай атрофироваться извилинам, ответственным за это дело... Я же слишком долго жил на отшибе.

   Эмоции стоящих передо мной людей сливались в единый поток, из которого было трудно выловить нечто конкретное.

   Странно... Но в тот миг мне отчего-то не пришло в голову, что они могут намеренно пытаться запутать меня. Слишком долго мой род презирал и игнорировал людей – отсюда и исток чрезмерной самоуверенности.

   Наконец-то выявленный вожак произнёс:

   – Ты доказал, что являешься фейри. Твой народ не проведёшь. Признаю: вероятно, ты тот, кому наша миссия адресована.

   По далеко немонолитным рядам людишек прокатился едва уловимый, даже моим слухом, вздох. Снова выброс адреналина...

   Краем глаза я заметил, как один из них осторожно взошёл на телегу. Что же на ней? Чёрт их возьми, что?

   Похоже – потихоньку тупею. Мирная жизнь – расслабляет. Всё еще не улавливая никакого подвоха, я внимательно слушал и рассеянно наблюдал.

   – Мне думается, премудрый фейри, ты в курсе кто мы и откуда пришли. Мне кажется даже, что ты догадываешься о нашей цели. На днях в моём родном Великом Доме произошла смена правления. Достойные получили награду: продвижение, знания, приближение к совершенству...

   – Выражайся яснее. В чём суть вашего появления?

   – Некий человек, известный в этих краях под прозвищем Полудикий, украл нечто ценное – очень важное для нашего Воинства. Мы хотим получить то, что ушло из наших рук. Знание не должно угодить к непосвящённым.

   – Что же такого ценного он мог взять?

   – Мы полагаем бумаги, убиенного им Верховного Мага.

   – Ты лжёшь. Тебя выдаёт неровность в дыхании.

   – Отдай нам беглеца. Мы щедро заплатим.

   Мои губы сами собой растянулись в улыбке.

   – Я не нуждаюсь в деньгах. Как и в прочих ценностях вашего мира. Охнача (всё-таки вспомнил это чёртово имя) я не выдам. Друг он мне или нет – это спорный вопрос. Но он гость. Я ввёл его в свой дом. И...

   – Не спорь с нами!

   Крик этого дикаря прервал мою речь и вызвал растерянность. Подобной дерзости со стороны человека на моей памяти ещё не было. А я ведь только хотел предложить стать посредником между Полудиким и ними. Если они, конечно, не посчитают, что знания в голове беглеца должны также вернуться в их храмы, как и бумаги. Теперь уж дудки. Пусть убираются.

   Мой взгляд посуровел.

   Человек продолжал испытывать чужое терпение.

   – Не спорь с нами. Фейри тягаться с людьми не с руки (Ого!). Мы знаем кто вы. Вы не боги и не демоны. Не сверхъестественные существа. Вы существа из плоти и крови. В вашей груди также бьются сердца, функционируют внутренние органы, трепещет жизнь. Вы смертны. Более могущественны и мудры, но, как и мы, скованы потребностями плоти. Вас можно убить. Не стойте на нашем пути. В этом мире вы гости.

   – Все мы приходим в этот мир погостить. Правда в том, что одни это осознают, а другие, придя в чужие владения, ведут себя столь скотски, будто находятся у себя дома. Вы пребываете на моей территории. Я здесь ЖИВУ. Никто не смеет мне угрожать.

   Если б я мог заглянуть в будущее хотя бы минут на пять – моей спеси бы поубавилось. И вообще, не будь мой, и без того невыдающийся, разум перегружен бахвальством и предрассудками – до него бы дошло, что люди пришли сюда убивать. Что они слишком серьёзно настроены. Что их цель стоит затраченных средств. И что они многоопытны... В них злоба зверя. В душах огонь. В сердцах лёд. В мозгу дисциплина. И всё это скреплено раствором из страха: не оплошать бы, успеть бы, не ошибиться бы...

   Наверно, меня спасло то, что они перемудрили. Хотя не знаю: можно ли перестраховаться, когда имеешь дело с фейри. Всегда считал: полукровку может достать лишь полукровка, или же кто-нибудь из Ушедшего Народа. Слишком уж МЫ живучи, ловки и...предусмотрительны.

   – Ты выполнишь наши требования, – не понятно, то ли утверждающе, то ли вопросительно, произнёс человек.

   Я рассмеялся, чувствуя, как тучи сгущаются. Волнение охватило всех и передалось даже мне.

   Что-то не так. Я ощущал... Нет, слышал! – как их мозги скрежетали: терпение... терпение... подготовьтесь... смелее... сосредоточьтесь... это существо очень опасно, но в нас живёт сама Правда... мы правы... мы правы... мы подготовлены... терпение... важно чтобы он не заподозрил... мы ждём...мгновенье...Пора!!!

   Стоявшие возле застрявшей телеги сдёрнули наземь брезент, и я обомлел.

   На меня, сверкая злобой, стекающей с чёрных боков, уставился станковый пулемёт. Тяжёлая дура, неприятно застывшая на угловатой треноге. Длинный хобот ствола, опоясанный ребристой решеткою радиатора, тупо дёрнулся, когда стоявший позади человек положил одну руку на рукоять, а другую на планку предохранителя. Щелчок. И звон задетой патронной ленты... Смерть ловила меня в перекрестье прицела.

   Я стоял. Я смотрел. Не веря, что это происходит на самом деле. А как же Звёзды? А как же Запрет? Ведь с неба смотрят древние боги и не для кого не секрет, что одно только появление под открытым небом огнестрелки вызывает их гнев.

   Внезапно захотелось задрать голову и бросить не менее молчаливый укор равнодушному молчанию небес. Из глубины мозга всплыло воспоминание, как пахнет озон. А зрительная память на внутреннем экране продемонстрировала давно угасшие сполохи пламени в сумерках Каменного Леса на Восточном побережье. Там тогда были уникальные условия, благодаря чему мы смогли воспользоваться переносной артиллерией и пулемётами. Чуть ли не единственный раз за всю Войну Фейри...

   Никогда не забуду эту оглушающую трескотню, каменную пыль, тучи осколков и невероятные дыры в скальных породах. Это был всесокрушающий ужас. А ведь именно так, говорят, фейри вели войны в своём Покинутом мире.

   – Ты сделал неправильный выбор...– слова вожака неприятно царапнули уши.

   Люди попятились от меня, неосознанно демонстрируя страх. И даже стрелок выглядел очень растерянным: бледным, с красным румянцем – как невинная девушка на первом свидании. И хочется, и мама не разрешает. Нель-зя-я-я... Нельзя стрелять в фейри. Странный народец живёт одиноко, но в беде держится вместе – все друг за друга. Запрет, волшебство, предсмертное проклятье тяжело раненого мага – эти понятия впечатаны глубоко в подсознание. Тормозят движения, терроризируют разум. Нельзя. Ответная кара будет ужасна.

   Убить страх, подбросить в жаркую топку души побольше уверенности способно лишь оружие помощнее.

   Солидный калибр. Более десятка смертельных плевков за секунду. Тяжёлая зарядная лента на двести патронов. Напор. Мощь. Технология. Подобное орудие смерти достойно героя. И это всё для меня! Прими и скончайся.

   Ну нет. Мне кажется, я закричал. В панике, в страхе. И люди, производившие впечатление воинов-профессионалов, шарахнулись, даже не помышляя о том, чтобы сражаться – мой вопль был воспринят как клич метнувшегося в атаку бойца.

   Я рванулся вперёд, подстёгиваемый туго натянувшимся во мне инстинктом самосохранения, задавившим своей массой разум и побуждающим трусливо поднырнуть под телегу.

   Мир раскололся, утопая в оглушительном грохоте. Я знал, на что способен свинец, изрыгаемый с такой силой и частотой.

   Ноги несли меня, будто на них выросли крылья. Шея втянулась, голова точно вросла в сгорбленные плечи. В мозгу билась мысль: «Разлетится – как переспелый арбуз...». Страх гнул к земле. Человек впереди не справлялся с отдачей. Телега вибрировала. А смерть надсмехалась над чужой неудачей, насквозь, за моей спиной, прошивая стволы, срезая ветки, выкашивая кустарник. Перестарались... Меньший калибр – для них это, конечно, не круто. А зря... Не стреляйте по мухам из тяжёлого оружия. Возьмите лучше в руки хлопушку.

   Я успел поднырнуть в «мёртвую зону». Направляемый вражеской рукой пулемёт ткнулся в ограничитель на железной треноге, не позволяющий взять меньший угол обстрела.

   Рычащий зверь замолчал. В образовавшейся тишине ясно чувствовался испуг непривычного к такому дикого леса. Тихо то как... Но это только на миг.

   Растерянность – прочь! Кара, за совершенный грех, не пала немедля на головы. Люди восстановили, пошатнувшееся было, душевное равновесие. Ножички, ножички... Не хочу проверять на своей шкуре насколько вы острые.

   Паника – плохой советчик. Я лишь уклонялся от выпадов, мечась меж нападающих, боясь выпрямиться во весь рост и удалиться от борта телеги. «Мёртвая зона»... Я не видел, но чувствовал, как проворачивался на шарнире, пытаясь подловить меня, чёрный хобот зловредного пулемёта. Лента звенела, и гильзы перекатывались под ногами стрелка. Он ждёт, он терпелив, и больше не чувствует страха.

   Как же так? Почему же я влип? Это всё очень неправильно...

   Арчер, Арчер. Ты всю жизнь старался держаться от драки подальше, предпочитая убивать на расстоянии. Стрелковых дел мастер. Где твой арбалет? Где твои смертоносные стрелы?

   Все фейри и их дети очень подвижны. Но врагов слишком много. И на их стороне сила.

   Забившись под телегу, я к своему ужасу увидел, как один из нападающих, опустившись на оба колена, разглядев меня, улыбнулся и приставил к своему плечу что-то продолговатое и ребристое.

   Автомат! Скорострельная смерть! Гром и свинцовая молния!

   Моё тело застыло, точно парализованное.

   Человек медленно снял оружие с предохранителя, прищурил глаз, повёл стволом, с пристрастием выбирая какие в первую очередь следует прострелить мои внутренние органы... и умер, внезапно распахнув широко оба глаза и пустив изо рта струйку крови. Из его груди, на ладонь, пророс стальной стебель меча. Хороший удар – прошибающий плоть и укрытую под одеждой кольчугу. Клинок скрылся в груди, оставляя после себя, в виде следа, тёмную рану – казалось живую, из-за хлещущей крови.

   Бьющий ключ красной влаги...

   Тело упало, с глухим стуком ударившись о борт телеги головой. Автомат зарылся в песок, внезапно утратив, свойственную хорошо начищенному и смазанному оружию, щеголеватость.

   Пыль на оружии странным образом приглушила мой страх. Стоя на корточках, я прогнулся вперёд и, ухватившись за ствол, потянул его на себя. Рука мертвеца не пожелала отпустить рукоять и мне пришлось аккуратно разжать ему пальцы. Один за одним. И только после этого моё дыхание вновь ожило. Вдох, другой. Очарование шока прошло. Шум боя вокруг проникнул в сознание. И вместе с этим пришло понимание: кто...

   Игорёк... Кто же ещё?! Чей ещё меч, лихо рассекающий плоть, мог издавать такой звон? Мир действительно стал тесноват, коль столько существ, казалось, живших в разных мирах, сошлось именно здесь и сейчас. А ради чего? Зачем пришли люди – я не понимал. А вот Игорёк... Его мотивы мне были прозрачны. Увидев подобное безобразие, я тоже не устоял бы. Как бы то ни было, в беде фейри, действительно, держатся вместе. А беда не просто пришла – она грозно стучала. Пулемётными очередями.

   Выбравшись из-под телеги, я, сперва наперво, снял стрелка. Короткой очередью из трёх выстрелов. А потом застрекотал пулемёт. Мне приходилось подобными штуками пользоваться... Как сейчас помню: крупный калибр и большая плотность огня, прошибающего любые препятствия, были в своё время признаны очень действенными...

   Вскоре всё завершилось. Враги даже не пытались бежать и все полегли с каким-то мрачным упорством. Для людей, на мой взгляд, это было весьма нетипично...

   Пулемёт, расстреляв все патроны, словно сдох. Ствол поник. Пороховая дымка развеялась. И лишь остывающий жар, медленно стекающий с рёбер радиатора, напоминал, что этот чудовищный механизм только что бился в истерике, сплёвывая отстрелянные гильзы и разрывая в жалкие клочья жизнь: с хряском, с грохотом, с упоением...

   Я спрыгнул с телеги.

   Игорь стоял в удалении и смотрел на меня с каким-то болезненным интересом. Почему-то мне вспомнилось, что он не проходил компанию Каменного Леса. Подобный ужас ему являлся в диковинку.

   Он казался хмурым и напряжённым. Одет он был по-человечески, а одежда людей имеет не слишком удобный фасон, перегруженный бесполезными излишествами. Его вид мне показался забавным. В последний раз мы виделись лет двадцать назад. Тогда мы оба были в маскировочных халатах – требовалось проверить надёжность маскировки одной из старых баз, к границе которой почти вплотную подобрались человеческие поселения. Таким он мне и запомнился. Немного суетливым, высоким и в камуфляже, делающем его не только зелёным, но и слегка полноватым.

   Сейчас он казался невероятно худым. Словно претерпел годы лишений. Но это впечатление, безусловно, создавала одежда. Слишком затянуто, зашнуровано – на одних частях тела, и понакручено, понавешано, попришито – на других. Ну и зачем ты так вырядился?

   Он показал мечём на тела. Не на иссечённые им, а на разодранные в клочья смертью, направляемой моею рукой.

   – И тебя не тошнит?

   Я покосился. Зрелище, действительно, не из приятных. К моему горлу невольно подкатил плотный ком. Игорёк к подобному более привычен. Он предпочитал ближний бой.

   – Кто это такие?

   Аккуратно пряча меч в деревянные ножны, он как-то невыразительно ответил:

   – Вот этого и этого я видел раньше... Лет пять назад. А вот этих...

   – Ты шёл за ними?

   – Да, – он улыбнулся. – С самого Дальнего Края. Между прочим, они чуть ли не через каждую лигу останавливались и кричали, тебя вызывая. Я не думал, что ты вылезешь.

   – Кто они?

   – Воины Братства Левого Пути.

   – Что это за гадость такая?

   – Маленький филиал большого Дома. И кстати...– Игорь ткнул указательным пальцем в небо, разом растратив свою улыбчивость. – Нам пора делать ноги. Прореха скоро затянется. А Карающие Звёзды, насколько ты помнишь, не любят подобные этому, – он кивнул на пулемёт, – безобразия. Пошли отсюда, пока не шарахнуло.

   Я согласился. Пожалуй, даже слишком поспешно. Чутьё мне подсказывало, ещё имеется время. Был такой соблазн пошарить на телегах, или же, хотя бы, прихватить с собой автомат. Но я устоял. Ведь если мой внутренний голос впал в заблуждение, то ему в оправдание останется лишь закричать: «О как я ошибся!» – когда с неба прольётся испепеляющий жар.

   – Готов побиться об заклад, – Игорь бросил взгляд назад, – тебе бы хотелось прихватить с собой эту игрушку.

   – О да, – произнёс я, но не стал оборачиваться.

* * *

   Получив информацию от вращающегося вокруг планеты на высоте около 80 тысяч километров резведспутника, боевая станция – одна из многих; продукт глобальной стратегической инициативы давно почившей под волнами мирового океана державы – включила маневровые двигатели, чтобы пройти точно над заданным районом.

   Высота – две тысячи километров. Видимость – превосходная. Условия для стрельбы – соответствуют требованиям. Реакторы уже «вогнали» в накопители необходимый, для поражения намеченной цели, минимум энергии. Система наведения, впервые за последние две сотни лет, активизировалась, просчитала, подкорректировала и отдала команду на поражение. После чего благополучно заснула.

   Огромный огненный палец черканул прямо с неба, выжигая клочок леса и укрывшуюся под его сенью смертоносную мерзость. Всё, что угодило в радиус поражения, испепелилось мгновенно. На земле осталось стеклянное блюдце – диаметром метров пятнадцать. Гнев древних богов послужил причиной лесного пожара. Но виной этому только греховная дерзость адептов громыхающей смерти, более мерзкой, чем чернокнижье и некромантия.

   Знаменью было немало свидетелей. Следствием чего явился очередной всплеск религиозного благочестия. Народ повалил в церкви. И каждый, будь он простой крестьянин или же надменный состоятельный горожанин, стремился очиститься от скверны, своими молитвами и жертвенными дарами возвеличивая славу и состояние местных храмов.

   Двое же фейри-полукровок возблагодарили свою удачу, помогшую им избегнуть удара. Ибо без знаний «расписания» Небесных Карателей нечего помышлять о благополучном исходе подобных «забав». И пусть иногда говорят, что Звёзды не всегда и не всё замечают, обоим отчего-то подумалось, что люди, возможно, воспользовались огнестрельным оружием в расчёте на Небесный Удар, а не в надежде сразить жертву огнём пулемёта.

   Всю дорогу до дома, улавливая едкий запах лесного пожара, Арчер находился под гнётом мысли, что это судьба. Его время ещё не пришло. Изредка он задирал голову к небу и как никогда переполнялся особенной верой, что расположение звёзд предопределяет жизнь человека. Каких-то десять-пятнадцать минут, и космический спутник оказался бы в нужный момент в нужном месте. И тогда всё. Конец...

Дан Арчер (III)

   – Давай постоим здесь.

   – Нет, войдём в до...

   Игорь поймал меня за рукав и заставил повернуться к себе.

   – Я слышал, у тебя гость. Он способен понять нашу речь?

   – Он человек.

   – Ну и что. В старые времена было немало людей, способных общаться с Ушедшим Народом на его родном языке.

   – Это было давно. Да и было их всего три-четыре десятка человек.

   – Ты недооцениваешь людей и их память.

   Я похолодел. Да, он прав. Похоже, даже слишком недооцениваю. Причём, не только их память.

   – Что-то важное?

   Он кивнул. Избегая моего взгляда и как-то излишне суетливо теребя завязки на рукавах, произнёс:

   – Что-то случилось... Дежурному поступил необычный сигнал... Говорят, даже несколько Спящих проснулось...– Игорь посмотрел на меня, и я прочёл в его глазах какую-то мальчишескую затравленость, как если бы на него вдруг, ни с того ни с сего, взвалили большую ответственность – тяжёлую ношу даже для многоопытного взрослого. Но это впечатление было обманчиво. Те, кто хорошо знал Игорька, отчётливо понимали, что в душе бойца такого уровня нет места растерянности, страху и прочим суетным слабостям. По крайней мере, так было.

   – Люди, – он продолжал, – во всяких жёстко структурированных обществах, в особенности в сохраняющих и лелеющих старые Допотопные знания, в последнюю пару лет активизировали свою поисковую деятельность и лезут во все щели, в какие только могут протиснуться. Они очень деятельны – оснащены, подготовлены – и случайно могут наткнуться на Следы. НАШЕЙ деятельности.

   – Угу. Ты будешь смеяться, но я, кажется, знаю с чем это связано.

   – Мне не до шуток.

   – Мне тоже, – я посмотрел на свой забрызганный грязью и кровью прикид, потом перевёл взгляд на него. Надо переодеться. А-то насмерть перепугаем Дикаря. На меня внезапно накатила усталость. Не физическая, а более тонкого толка. Я отвык от подобных стрессов и сцен насилия. Размяк, ослабел, слишком отдалился от действительности. Всю свою жизнь замкнул на себя. Погрузился в пучину мечтаний и ностальгии. Стал уязвим. И получил удар от внешнего мира.

   Соберись. Хватит стенаний. Должен – хочу – могу – есть...

   – Филиал большого Дома... Это Подлунное Воинство?

   Подтверждение кивком головы. Да. Это так. А ты и не знал?

   – Мой гость оттуда.

   – Поздравляю. У тебя небезопасные гости.

   – Ты думаешь...

   – Тебя убивают. А он в твоём доме... Знаешь, раззява – находка для шпиона.

   – В моём жилище нет ничего необычного...

   – Ты полагаешь, они это знают? Пойдём, взглянем на твоего самурая.

   В его взгляде, движениях и принимаемых решениях не осталось больше растерянности.

   Дикарь находился в моей мастерской и с трепетом рассматривал универсальный станок для наложения арбалетной тетивы.

   Вот этого я тоже весьма не люблю. Прежде, чем вторгаться в мою святая святых, оказалось б нелишним вначале испросить разрешения.

   – Что ты тут делаешь?

   Он вздрогнул от неожиданности и обернулся на голос. На его лице застыл отпечаток растерянности.

   – Ну ты и ходишь...– но с полувзгляда поняв моё настроение, попробовал оправдаться. – Прости. Эта зала была незакрыта...

   – Я не закрываю в своём доме дверей.

   – Ну я не знаю... Я не догадывался... Если б на двери была бы табличка... Мол, мастерская. Я б не посмел. Я не...

   – Не охотишься за моими секретами?

   Он выдохнул:

   – Да.

   Такой смеси испуга, растерянности и даже стыда я никогда ещё не видал. На его широком, можно сказать мужицком лице, с как минимум недельной щетиной, проступило какое-то детское выражение чрезмерно любопытного ребёнка, застуканного в отцовской библиотеке за просмотром книжек для взрослых. Он думал, это будет весьма интересно, а оказалось утомительно скучно: самые лучшие книги на верхних полках – попробуй, достань – и, несмотря на солидный объём и привлекательность кожаных переплётов, не имеют картинок. Почему же тогда говорят, что это не детское чтиво?

   Я усмехнулся.

   – Ладно, забудем. Давай поговорим вот о чём... Ты говорил, что там, где ты жил, произошёл переворот.

   Дикий кивнул, не сводя с меня внимательных глаз. Он был напряжён, как перед экзаменом.

   Боже – мелькнуло в моей голове – его нервы точно растянуты, подобно струнам на звонкой гитаре. Он беспокоен. Может Игорь всё-таки прав? Посмотрим, увидим. Люди редко умеют врать прямо таки с божественным совершенством. Что-то их всегда выдаёт. Не мимика, не интонации голоса, и даже не суетные движения – это всё многие из них контролируют. А расширение зрачков, колебание дыхания и биения сердца, микрожесты, да и просто потливость.

   Давай попробуем снять напряжение.

   Я возблагодарил судьбу за то, что мне пришла в голову мысль переодеться. Кто знает как мой прежний внешний вид отразился на его эмоциональном состоянии. Когда люди чрезмерно возбуждены – связного диалога с ними не получается. Бэ-мэ, охи-ахи, скачки мысли, скомканость речи, а иногда упёртая замкнутость. Предпочитаю, когда они расслаблены и уверены в собственной мудрости. Хитрецы часто попадают в ловушки, расставленные их собственной изворотливостью. А всё потому, что фейри и их потомкам солгать практически невозможно. Если, конечно, они не под стрессом, не в опьянении и не ограничены барьером психологических установок.

   Ни первое, ни второе, и даже ни третье мне не грозит. Уже. Хорошая встряска в лесу пошла на пользу, активизировала мои давние навыки и заставила сосредоточиться. По крайней мере, в тот миг мне так казалось.