Текст книги "Железный волк (ЛП)"

Автор книги: Дэйл Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 29 страниц)

– Какие данные были получены нашими системами?

– В ходе обеих атак были отключены все наши радары, системы связи и наблюдения, – ответил Максимов.

– Но ведь выжившие могут рассказать о том, что случилось? О том, что они видели? – Настаивала Титенева.

– Те, кто выжил, ничего не видели, – признал пожилой генерал-полковник. Его лицо поникло еще больше. – Наши потери очень тяжелы, более тысячи убитых и тяжело раненых. Уцелели только то, кто укрылся. – Он покачал головой. – Все, что мы знаем, это то, что оба нападения были произведены с поразительной скоростью, точностью и жестокостью.

Грызлов нахмурился, посмотрев на министра государственной безопасности Виктора Казянова. – Теперь мы знаем, что Варшава скрывала от нас на Дравско-Поморске.

Казянов согласно кивнул.

– Да, господин президент. Мои люди все еще изучают отчеты, но, похоже, имеется четкое сходство между тем, что мы видели на спутниковых снимках польского полигона и оружием и тактикой, примененными в ходе налетов на Конотоп и Барановичи.

– Но что мы реально знаем о том, кто использовал это загадочное оружие? – Тихо спросил Тарзаров.

– У вас есть предположения, Сергей? – Посмотрел Грызлов на начальника администрации.

Тот пожал плечами.

– Я ничего не утверждаю. Но меня интересует, с кем мы действительно боремся. С Польшей? Располагающей странной новой техникой и оружием, которые ни разу не появились ни в каких разведывательных данных, которые я видел? Или с Соединенными Штатами – либо косвенно использующими поляков, либо прямо, силами своего спецназа?

– Президент Барбо неоднократно заверяла меня, что ее страна сохранит нейтралитет в нашем конфликте с Польшей, – медленно сказал Грызлов. Он напрягся. – И обещала отказаться от агрессивной политики своих предшественников, в особенности этих психопатов Мартиндейла и Финикса.

– Вы полагаете, что Барбо врала нам? – Спросила Титенева Тарзарова, пристально глядя на него.

Пожилой человек опять пожал плечами.

– Сознательно? Возможно, нет. Можем ли мы быть уверены, что ее саму не вводят в заблуждение собственные военные? Возможно, даже какая-то небольшая тайная группа в Пентагоне? – Он повернулся к Грызлову. – Такое случалось с американскими президентами в прошлом. Как мы все слишком хорошо знаем.

Президент России вспыхнул, легко попавшись на намек Тарзарова на возможность повторных несанкционированных действий американцев, когда-то приведших к смерти его отца. Массированный удар возмездия, приказ о котором отдал Грызлов-старший, привел к его гибели от рук такого же американского ренегата[49]49
  Автор смешивает события романов «Воздушная боевая группа» и «План атаки»: будучи «ренегатом» (свергнув «колебавшегося» президента Сенькова) Грызлов приказал нанести удар по силам Талибов в Туркмении, но был остановлен налетом Маклэнэхэна на Энгельс. Затем, став президентом России, Грызлов приказал российской авиации нанести ядерный удар по военным объектам на территории США, окончившийся успехом. Затем авиакрыло Маклэнэхэна захватило Якутск (намереваясь уничтожить российский ядерный арсенал), где было уничтожено ядерным ударом. Самолет самого Маклэнэхэна смог долететь до бункера Грызлова под Рязанью и уничтожить его прежде, чем Грызлов дал приказ о массированном ракетно-ядерном ударе по США.


[Закрыть], успевшего ударить по России раньше. Он поморщился.

– Патрик Маклэнэхэн мертв, Сергей! Мертв, и его вонючий пепел спущен в сортир!

– Это так, – спокойно согласился Тарзаров. – Но мы не можем полагаться на предположение, что ни один другой американский военачальник не окажется достаточно безжалостен и презрителен к закону, чтобы не перенять незаконные, но весьма эффективные методы Маклэнэхэна. – Он развел руками. – Пока мы не поймем, что произошло этой ночью, возможно, будет мудрым замедлить продвижение наших войск к польской границе. По крайней мере временно.

– Вы предлагаете мне ответить на эту подлую атаку, выразив страз? Забившись в угол? – Требовательно спросил Грызлов. – Позвольте говорить предельно прямо, Сергей. Чрезвычайно прямо. Я не покажу подобной слабости! Россия не покажет подобной слабости! Никогда, пока я президент. Это понятно?

– Я понял вас, сэр, – тихо кивнул Тарзаров.

С очевидным усилием восстанавливая контроль над собой, Грызлов обвел дерзким взглядом сидевших с озабоченным видом старших советников.

– Будем ли мы бороться с поляками или с поляками, которых поддерживает некий тайный союзник – на самом деле не важно. Если мы что-то поняли, так это то, что Польша слишком опасна, чтобы оставить ее – по крайней мере с ее нынешним руководством. После актов терроризма со стороны Варшавы и этих подлых нападений, никто не может сомневаться, что является реальным агрессором в этой ситуации. И это не мы!

Все медленно и осторожно согласно кивнули.

– Тогда продолжим так, как планировалось, – сказал Грызлов. Ему начали приходить в голову новые мысли.

– Но эти новые вражеские диверсионные силы представляют угрозу для наших войск, угрозу, которую мы не можем игнорировать, господин президент, – отметил генерал Михаил Христенко.

– Вы так думаете? – Спросил Грызлов, продолжая тонко улыбаться. Теперь у него появилось немного времени обдумать последствия произошедшего прошлой ночью и начал видеть наброски нескольких вариантов того, как выйти из ситуации. Но он понимал и то, что пожалеет больше, чем когда-либо, если выразить какую-либо неопределенность или беспокойство перед всей этой стаей подхалимов.

Христенко удивленно посмотрел на него.

– А вы нет? Даже после того, что случилось с нашими авиабазами этой ночью?

– Мы сделали ошибку – ошибку, которой поляки воспользовались в полной мере, – сухо сказал Грызлов. – Расположив так много наших самолетов так близко к передовой, мы только позволили нашим врагам спланировать и тщательно осуществить скоординированную внезапную атаку на защищенные позиции. Но в то, что они попытаются осуществить такой же рейд против наших полевых армий, вериться с трудом. Как бы хорошо оснащена и обучена не была маленькая группа спецназа, она не может надеяться выйти в открытую и победить с бою с десятками тысяч солдат с тяжелой бронетехникой и артиллерией.

– Верно, господин президент, – кивнул Христенко. – Но они могут продолжить атаковать наши передовые базы.

Грызлов покачал головой.

– У поляков больше не будет легких целей для их секретных войск.

Генерал-полковник Максимов резко поднял поникшую голову.

– Что?

– Я приказываю немедленно вывести все наши авиаполки и их группы наземного обслуживания на защищенные базы на российской территории, – сказал Грызлов. – Попытка обезопасить базы потребует усиления их танками и артиллерий, которые нужны нашим передовым армиям.

Министр обороны Соколов нервно откашлялся.

– Вывод нашей авиации обратно в Россию значительно снизит ее эффективность, сэр. Многим из наших самолетов придется действовать на пределе боевого радиуса. Им придется либо нести дополнительные топливные баки, что снизит боевую нагрузку, либо идти на серьезный риск, связанный с дозаправкой в воздухе в боевых условиях.

– Верно, – сказал Грызлов. – Но это не имеет особенного значения.

– Прошу прощения, господин президент? – Недоуменно спросил Соколов.

– Насколько сократиться эффективность наших самолетов при базировании дальше от линии фронта? – Спросил Грызлов Максимова. – На целых пятьдесят процентов?

Пожилой командующий ВВС нахмурился.

– Возможно. Но я полагаю, что меньше – при хорошей подготовке и планировании маршрутов.

Молодой президент России улыбнулся, на этот раз более дружелюбно.

– А сколько самолетов вы можете обеспечить для этой войны, даже с учетом потерь, понесенных ночью?

– Около пятисот истребителей и ударных самолетов, – ответил Максимов.

Грызлов улыбнулся еще шире.

– Значит… У поляков имеется в лучшем случае, пятьдесят современных болевых самолетов, которым мы можем предоставить около двухсот пятидесяти эквивалентных. Скажите, генерал-полковник, при прочих равных, кто победит в воздухе при пятикратном превосходстве?

Максимов впервые немного оживился. Он сел немного прямее.

– Мы, господин президент.

– Именно, – сказал Грызлов и фыркнул. – Пускай поляки и их тайные союзники, если они действительно существуют, наслаждаются первым мимолетным успехом. Если мы все сделаем все правильно, это будет их последний повод для радости.

Максимов сел еще прямее. Его лицо, казалось, возвращало прежнее выражение.

– Хорошо сказано, Геннадий!

Грызлов допустил эту маленькую неформальность. Ведь когда-то старик был его учителем.

– И, на этой ноте, я предлагаю нанести по полякам ответный удар, – продолжил Максимов с еще большим энтузиазмом. – Даже еще сильнее, чем они нанесли по нам!

Грызлов поднял бровь.

– Да?

– Наши истребители-бомбардировщики Су-34 способны осуществить глубокий прорыв и совершить налет на саму Варшаву! – Сказал Максимов. – Мы можем ударить по польскому ублюдку Вильку и его фашистской братии прямо там, где они живут и работают!

– Польские ВВС будут защищать свою столицу изо всех сил, Валентин, – отметил Грызлов. – Ваши бомбардировщики поднимут в воздух все польские F-16 и МиГ-29, способные летать.

Максимов энергично кивнул.

– Конечно, Геннадий! И когда это случиться, их контрактуют наши Су-27 и Су-35! Если поляки клюнут на эту удочку, мы сметем их боеспособную авиацию с небес в одном бою!

Грызлов снова улыбнулся, увидев такой прилив сил – или самообман – в словах Максимова.

– Усаживайте свой штаб за составление плана операции, генерал-полковник. Когда все будет готово, представите его на мое рассмотрение.

* * *

Когда оставшиеся генералы и министры разошлись, Сергей Тарзаров остался за столом. В глазах старика виднелся скепсис.

– Вы действительно считаете, что один налет на Варшаву позволит добиться того, о чем говорил Максимов? Уничтожить все военно-воздушные силы Польши одним махом?

Грызлов пожал плечами.

– Возможно. – Он криво улыбнулся. – Но даже если и нет, серьезный авиационный налет на сосредоточие военно-политического руководства Польши должен… внести ясность.

Его начальник администрации выглядел озадаченным.

– Я человек не военный и не претендую на знания в этой области, господин президент. Поэтому я не могу делать выводов о последствиях успеха или неудачи.

– Это не есть чисто военный вопрос, – сказал Грызлов, явно пребывая в восторге от возможности читать Тарзарову лекции по, черт возьми, международной политике. Серьезный удар по Варшаве может и не позволить достичь тех грандиозных целей, озвученных генерал-полковником. Но одно можно сказать наверняка, Сергей, – сказал он с самодовольной улыбкой. – Это заставит американцев, наконец, определиться. Если они тайно поддерживали поляков современным оружием и спецназом, то им придется открыто выступить для защиты столицы своего союзника, и тогда мы сможем их уничтожить. Но если американцы не сделают ничего, мы уничтожим Польшу, а НАТО и США будут просто сидеть и смотреть. Это будет означать конец Альянса.

Кабинет президента, Бельведерский дворец, Варшава. В это же время

Президент Польши Петр Вильк сидел в одиночестве в своем кабинете. Проводить совещание с представителями «Железного волка» и некоторыми из своих генералов посредством видеоконференции было небезопасно во времена широкого распространения компьютерного взлома, но все же было безопаснее, чем личная встреча. Теперь, когда сражение началось, комната, наполненная высокопоставленными политическими и военными лидерами была слишком сочной целью для российских бомб и крылатых ракет.

Он посмотрел на пять серьезных лиц на своем мониторе – двоих американцев, Брэда Маклэнэхэна и президента Кевина Мартиндейла, и троих поляков – двух генерал-майоров, Тадеуша Степаняка и Милоша Доманского, и последнего, полковника авиации Павла Касперека. Стасьяк и Доманский были командирами оперативных соединений, задачей которых было противостояние российским армиям, 6-й и 20-й гвардейской. Касперек, командир 3-й тактической эскадрильи ВВС, был молодым офицером, которому было поручено координировать действия польских F-16 с XF-111 и беспилотниками «Железного волка».

– Поздравляю вас с успехом ваших первых рейдов, господа, – сказал Вильк Брэду и Мартиндейлу. – Результаты превзошли все мои ожидания.

– Спасибо, господин президент, – ответил Мартиндейл. – Я думаю, мы знатно пнули русского медведя под зад. – Он криво улыбнулся. – Конечно, это значит и то, что мы его разозлили.

Вильк посмотрел на седого американца, криво улыбавшегося сам себе.

– Это было неизбежно. Гораздо важнее то, что это поражение спутало стратегию Москвы. Но я полагаю, это не сделает Грызлова более осторожным.

– На земле, скорее всего, нет, – согласился Мартиндейл. – насколько я понимаю, его армии превосходят ваши числом настолько, что чем скорее они вступят в бой, тем скорее победят.

– А в воздухе?

– Если Грызлов окажется настолько глуп, чтобы оставить самолеты в нашей зоне досягаемости, мы перебьем их на земле, – уверенно сказал Брэд Маклэнэхэн. – Но я не думаю, что он окажется настолько глуп. Сейчас, когда мы пнули его под зад, он, скорее всего, выведет свои авиационные полки из нашей зоны досягаемости.

– Тем не менее, у них остается значительное численное превосходство в воздухе, – сказал Вильк.

Брэд кивнул.

– Да, сэр. – Он пожал плечами. – Но мы уже значительно сократили возможности России в воздухе – особенно в части воздушной поддержки наземных сил, что и было нашей главной задачей. Например, выталкивание Су-25 «Фрогфут» обратно на российские базы сделает их действия гораздо менее эффективными. Их боевой радиус составляет всего триста семьдесят пять километров. Если Грызлов уберет их подальше ради безопасности, им придется лететь в три раза дальше, чтобы только добраться до поля боя. – Он склонил голову в сторону троих польских офицеров. – Что чертовски облегчит жизнь вашей бронетехнике.

Вильк кивнул. Российские Су-25 «Фрогфут» были древними, но все еще эффективными штурмовиками. Будучи грубым эквивалентом американских А-10 «Тандерболт», они были созданы для уничтожения танков при помощи 30-мм авиапушек, неуправляемых и управляемых ракет и бомб с лазерным наведением. Снижение угрозы со стороны Су-25 позволит армейским командирам использовать свои основные боевые танки «Леопарды-2», Т-72, а также собственно польского производства РТ-91 более агрессивно.

– Как бы то ни было, если русские оставят передовые авиабазы, «Железный волк» готов к исполнению второго и третьего этапов нашего плана, – продолжил Брэд. – Но, очевидно, мы не будем инициировать серьезных действий, пока все не будет готово.

– Отлично, – сказал Вильк.

– Есть еще соображения, сэр, – вмешался полковник Касперек. – Ни я, ни Брэд не считаем, что Грызлов и его авиационное командование окажутся пассивны – даже если отведут свои подразделения на более защищенные базы.

– Вы хотите сказать, что они нанесут ответный удар? – Спросил Вильк. Он знал Павла Касперека, когда тот молодым лейтенантом служил под его командованием в качестве пилота МиГ-29. Касперек был хорошим пилотом и еще лучшим тактиком.

– Именно, – прямо сказал полковник. – Возможно, в ближайшие несколько часов.

– Наши F-16 готовы встретить подобную атаку?

– Так точно, сэр, – сказал Касперек. – Мы составили целый набор различных планов в зависимости от того, что русские бросят на нас. – Он заколебался, приобретая мрачное выражение. – Но наши потери могут быть высоки, очень высоки, если нам не повезет или мы где-то просчитаемся.

– Очень вероятно, – спокойно согласился Вильк. – Но, Павел, шансы и ошибки являются неотъемлемой частью войны. Вы можете попытаться минимизировать их последствия, но убрать их нельзя. Совсем нельзя.

– Так точно, господин президент, – ответил тот. Его лицо все еще было мрачным.

Вильк пристально посмотрел на него.

– Послушайте меня внимательно, полковник. Если вы будете вынуждены выбирать между потерей всей эскадрильи и бомбардировкой русскими наших городов, даже самой Варшавы, вы должны будете сохранить столько самолетов и летчиков, сколько это возможно. Нас уже бомбили раньше. Много раз. И мы восстанавливали все после этого. Но нам нужны наши военно-воздушные силы, чтобы иметь шанс выжить в этой войне. Так что никакого бессмысленного героизма. Вам понятно?

Полковник встрепенулся и пристально посмотрел на него, будучи готов оспорить данный приказ. В конце концов, никто не захочет пойти в польские вооруженные силы, если они будут позволять убивать свое население без боя. Но под пристальным взглядом своего верховного главнокомандующего, он сник и неохотно кивнул.

– Очень хорошо, – сказал Вильк. Он переключился на двоих польских генералов. – Хорошо, господа. Генерал Стасьяк? Ваши войска готовы?

Генерал-майор Тадеуш Стасьяк, более старший и грузный, чем его коллега Милош Доманский, уверенно кивнул.

– Мои подразделения движутся по плану, господин президент. – Группировка Стасьяка включала большую часть поспешно мобилизованных сухопутных войск Польши – 11-ю бронекавалерийскую дивизию, 12-ю механизированную дивизию, а также две трети 16-й механизированной дивизии. Эти силы были спешно развернуты вдоль польско-белорусской границы и окопались. Их главной задачей было остановить российскую 6-ю армию, блокируя одну из Грызловских группировок вторжения. Учитывая примерно равную численность с наступавшими на них российскими силами, а также преимущество[50]50
  Согласно точке зрения американской военной науки, обороняющийся владеет инициативой, будучи способен окапываться, где сочтет нужным и тем самым заставляя наступающего противника приспосабливаться к своим действиям. Точка зрения советской военной науки прямо противоположна – наступающие войска прорываются, где сочтут нужным, обходя и блокируя окопавшегося противника


[Закрыть] обороны на своей родной земле, силы Стасьяк имели хорошие шансы на успех.

– А вы, Милош? – Спросил Вильк. – Готовы ли ваши солдаты и офицеры? Понимают ли они свою задачу?

Доманский, настолько же высокий и жилистый, насколько низким и плотным был Стасьяк, не заколебался.

– Да, сэр. – Он улыбнулся двоим американцам. – Хотя после того, что сделали ребята из «Железного волка», мои ребята взглянули на поставленную им задачу немного более оптимистично, нежели как на благородное патриотическое самоубийство.

– Давайте на это надеяться, – усмехнулся Вильк.

По своему образованию и темпераменту Милош Доманский был чистым кавалеристом, хотя и был обучен тактике современной танковой войны. Он имел заслуженную репутацию смелого, умного и новаторски мыслящего лидера. Он был хорош, так как возложенная на него задача требовала каждой толики мастерства, смелости и удачи.

Для противостояния российской 20-й гвардейской армии, имевшей в своем составе более пятидесяти тысяч солдат и сотни тяжелых танков и артиллерийских орудий, Доманский располагал одной танковой и одной мотострелковой бригадой. Это означало, что он и его солдаты уступали противнику в численности в десять раз. Согласно общепринятой военной науке, такое соотношение гарантировало неизбежное поражение и уничтожение. Но задача Доманского не была обычной.

У более крупной группировки Стасьяка не было выбора, кроме как принять оборонительное сражение с вторгшимися русскими лоб в лоб. Контрудар в Белоруссию был политически невозможен, так как Польша не хотела дать марионеточному режиму в Минске причину открыто вступить в войну.

Силы Доманского, с другой стороны, могли свободно выдвинуться через границу. Военная слабость прозападного правительства Украины обеспечила русским свободный проход по их территории, но эта же слабость дала полякам повод сделать то же самое. А это обеспечивало его войскам возможность вести быструю маневренную войну по принципу «бей и беги» с продвигающимися силами 20-й гвардейской армии – во взаимодействии с боевыми роботами и самолетами «Железного волка».

С некоторой долей мастерства и удачи, они выиграют для Польши время, которого у нее не будет в другом случае. Хотя, как мрачно признавался сам себе Вильк, он все еще не мог видеть надежды на счастливый исход, насколько бы они не смогли задержать русских. Если бы он мог рассчитывать на подкрепления из НАТО или США, затягивание войны имело бы смысл. Но как можно было оправдать пролитие крови в попытке лишь отсрочить неизбежное?

– Не унывайте, господин президент, – сказал Мартиндейл, очевидно, поняв его мысли. – Мы сейчас в том же положении, что тот вор, приговоренный королем к смерти, который попросил год жизни, пообещав, что научит лошадь короля петь.

Вильк удивленно поднял бровь.

Мартиндейл улыбнулся.

– Когда кто-то сказал ему, что он сошел с ума, вор засмеялся и сказал: кто знает, что случиться через год? Может, я умру. Или король…

– Или, быть может, эта лошадь действительно запоет, – закончил за него Брэд. Высокий молодой американец вызывающе осалился. – Вот, в чем наша работа, господин президент. Вот, зачем вы наняли «Железный волк». Мы здесь, чтобы научить эту упорную старую клячу запеть соловьем.

ОДИНАДЦАТЬ

«Великие вещи создаются не импульсивно, а когда множество малых собираются воедино».

Винсент ван Гон, голландский художник

К востоку от Калининграда, Россия. В конце этого же дня

Десятки огромных пусковых установок «Искандер-М» и Р-500, командирских машин и машин технического обслуживания медленно с грохотом продвигались по ухабистым лесным грунтовым дорогам и просекам в девяноста километрах к востоку от Калининграда, двигаясь бампер к бамперу под руководством сильно вооруженной российской военной полиции. По мере того, как конвой катился через густой сосновый лес, штабные офицеры периодически давали отдельным группам машин указания отходить на позиции, уже укрытые камуфляжной сеткой. Бригада «Искандеров» включала в себя двенадцать сорокатонных пусковых установок, способных быстро выпустить две ракеты. Одна за другой каждая из них, сопровождаемая транспортно-заряжающими машинами с запасными ракетами, штабными машинами и машинами снабжения закатывалась на точно рассчитанные позиции и останавливалась.

Еще больше машин снабжения, пусковых установок и командных машин, составлявших дивизионы зенитно-ракетных комплексов большой дальности С-300 и С-400, уже были развернуты широким кольцом вокруг этих новых тактических ракетных комплексов. Непосредственное прикрытие осуществлялась подразделением ЗРК «Тор-М1», оснащенных 30-мм пушками и зенитными ракетами[51]51
  Автор путает «Тор» с «Тунгуской» или «Панцирем»


[Закрыть].

Еще одна колонна тяжело бронированных грузовиков, на это раз охраняемая бойцами спецназа с мрачными лицами, следовала за бригадой «Искандеров». Эти грузовики свернули на боковую дорогу и направились глубоко в сердце свежих позиций ракетной бригады. Там, на еще одной замаскированной позиции, группы специалистов ждали прибытия тактических ядерных боеголовок, чтобы загрузить их в новый бункер глубоко под российской землей.

Геннадий Грызлов просчитывал все варианты. Если его обычные вооруженные силы не смогут нанести поражение полякам, он по-прежнему будет иметь способность превратить Польшу в разоренную радиоактивную пустошь жестоким молниеносным ударом тактических баллистических и крылатых ракет.

В небе над Белоруссией. Этой ночью

Двадцать истребителей-бомбардировщиков Су-34 летели над полями и лесами восточной Белоруссии над самыми верхушками деревьев и линиями электропередач. На центральной подфюзеляжной и подкрыльевых узлах подвески каждого самолета видели три большие бомбы КАБ-1500Л с лазерным наведением. Две из них на каждом самолете были бетонобойными бомбами, предназначенными для того, чтобы пробить до двух метров железобетона, а потом взорваться с сокрушительной силой. Третья была крайне смертоносной термобарической. В ней находились два небольших заряда взрывчатого вещества и контейнер с высокотоксичной взрывоопасной жидкостью. После сброса, первый заряд подрывался на заданной высоте, обеспечивая разбрызгивание жидкости. Как только облако аэрозоля опускалось вниз, срабатывал второй заряд, вызывая взрыв огромной мощности. Термобарическая боевая часть КАБ-1500 создавала шар огня радиусом сто пятьдесят метров, порождавший также мощную, взрывающую легкие ударную волну, убивавшую все живое в радиусе пятисот метров от места взрыва.

В общей сложности, две эскадрильи Су-34 несли достаточно высокоточных боеприпасов, чтобы превратить большую часть исторического центра Варшавы в пылающие руины. Дополняли эти бомбы две противорадиолокационные ракеты Х-31 и пара ракет «воздух-воздух» дальнего радиуса действия с радиолокационным наведением Р-77Е на внешних узлах подвески.

Пристегнутый к креслу в кабине одного из ведущих истребителей-бомбардировщиков, майор Виктор Зелин твердо держал Су-34 на курсе, несмотря на турбулентные потоки, порождаемые столкновением холодного и горячего воздуха. Он моргал от капель пота, текших из-под шлема. Без данных по рельефу, обычно обеспечиваемых фазированным радаром Ленинец Б-004, лететь на такой малой высоте было безумием. Но им было приказано лететь с выключенными радарами, пока они не окажутся прямо над своими целями*.

* Су-34 оснащен системой полета с автоматическим огибанием рельефа на основе эталонной цифровой карты – как и описанное в романе чудо техники XF-111 «Суперварк».

Было сказано, что полет с выключенными радарами поможет обеспечить внезапность. Может быть и так, мрачно подумал он. Но опять же, генералы и политики, заказавшие подобный номер, остались распивать водку в теплых комнатах в Воронеже и Москве. Им не придется расплачиваться за любые неприятные неожиданности.

Внезапно Зелин дернул на себя ручку управления, набирая достаточную высоту, чтобы уйти от столкновения с луковицеобразным куполом небольшой деревенской церкви, внезапно появившимся перед ними.

– Eto piz`dets! – Проворчал он. – Воронеж хочет, чтобы мы шли практически вслепую. И это притом, что мы даже не несем достаточно ракет, чтобы отпугнуть один польский F-16, не говоря уже о том, чтобы ввязываться в воздушный бой со всеми их проклятыми ВВС!

Сидевший рядом с ним штурман-оператор вооружения Николай Стариков широко улыбнулся. Майор был превосходным пилотом, но никогда не мог пройти мимо возможности обматерить кого-нибудь.

– Что до ввязывания в воздушный бой, это задача Су-25, идущих перед нами, – спокойно сказал он. – А ребята на «Беериеве-100» держат глаза открытыми. Они предупредят нас, если что-то появиться у нас на пути.

– Уже лучше, – мрачно сказал Зелин.

Двадцать истребителей Су-35 летели примерно в двадцати километрах впереди них, готовые выдвинуться вперед, чтобы перехватить любые польские самолеты, если те попытаются контратаковать. Технически, Россия могла бы отправить на эту операцию намного больше самолетов, но ценой значительного снижения способности эффективно управлять операцией. Большой четырехдвигательный самолет дальнего радиолокационного обнаружения и наведения Бериев А-100, держащийся на средней высоте, был огромным прогрессом по сравнению со старым А-50 «Мэйнстей», способным управлять всего десятью-двенадцатью истребителями и ударными самолетами. Но и он был ограничен численностью экипажа в составе пятнадцать операторов на своем борту.

Расчет строился на том, что поляки окажутся неспособны поднять в воздух более чем горстку своих лучших истребителей прежде, чем российская ударная группа повернет домой – оставив Варшаву в огне. Но даже если они отреагируют быстрее, чем прогнозировалось, их F-16 и еще более старые МиГ-29 не смогут противостоять российским Су-35, по крайней мере, за пределами дальности ближнего воздушного боя.

– Бериев пока не видит каких-либо воздушных целей, – сказал Стариков, слушая сообщение по рации от диспетчера на борту самолета ДРЛО. Он посмотрел на цифровую карту на МФД. Их позиция определялась по инерциальной системе навигации и данным от GPS.

– Тридцать минут до захода.

Центр дистанционного управления, база эскадрильи «Железный волк», Повидз, Польша. В это же время

– Внимание, радар АФАР, L-диапазон, поисковый режим, определен как «Бериев-100». Направление одиннадцать часов, дальность сто пятнадцать километров от «Вендетты-два» и сокращается, – услышал Брэд Маклэнэхэн сообщение от системы предупреждения от облучении XF-111. Хотя его XF-111 все еще находился в закрытом ангаре в Повидзе, он принимал данные от некоторых других новейших игрушек «Скай Мастерс» – а именно серии экспериментальных беспилотных самолетов, переданных «Скайон» в лизинг для испытаний в реальных боевых условиях.

Эти конкретные аппараты, названные инженерной группой Хантера Ноубла RQ-20 «Вендетта» были настолько просты, дешевы и малозаметны, насколько только можно было представить. Разработанные практически как несущий корпус легкого двигателя «Пратт-Уитни 610F», «Вендетты» были оснащены только основной авионикой, обеспечивавшей полет и системами, необходимыми для дистанционного управления, а также средствами предупреждения об облучении. Вместо того, чтобы использовать собственный радар для обнаружения других самолетов, «Вендетты» «слушали» сигналы, испускаемые другими самолетами. Теоретически, сеть из нескольких «Вендетт», державшихся на удалении от собственных баз, могла использовать принцип триангуляции для достаточно точного определения направления, скорости и типа самолета – даже при использовании теми радаров с переменной частотой, таких, как радар с АФАР, используемый самолетом ДРЛО «Бериев-100».

Сегодня эскадрилье «Железный волк» предстояло проверить эту теорию на практике.

Брэд проверил карту, отображаемую на его мониторе. «Вендетта-два» находился над небольшим городком под названием Кулики в центральной Белоруссии. Это означало, что российский самолет ДРЛО находился ста пятидесяти километрах к востоку от Минска – слишком близко к границе для оборонительных целей. Если маневр был направлен не на то, чтобы проверить время реакции и способ действий польской ПВО, «Бериев-100» обеспечивал радиолокационный обзор и управление приближающейся российской ударной группе.

Он кратко обдумал ситуацию. Как и все хорошие шахматисты, русские могли быть искусны, если ощущали необходимость. Затем он отбросил эту мысль. Хотя разрушения в Конотопе и Барановичах должны были быть неприятным шоком, Грызлов и его командиры, вероятно, по-прежнему были уверены, что их истребители и бомбардировщики смогут прорваться с боем через гораздо меньшие военно-воздушные силы Польши и ее относительно слабую ПВО. Как они полагали, подумал он, искусность следовало проявлять только против кого-то, уступавшего и числом и огневой мощью.

Нет, подумал Брэд, излучение радара этого «Бериева-100» говорило о том, что русские на этот раз действовали всерьез. Он набрал несколько команд, передавая данные со своей системы дистанционного управления на другие, а также ряду польских авиабаз и подразделений ПВО. Затем он поднял трубку телефона защищенной связи.

– «Железный волк» тридцать второй авиабазе. Мне нужен полковник Касперек, немедленно!

– Он в своем самолете, сэр. Готов к взлету. Я перенаправлю вас, – быстро ответил начальник оперативного отдела базы. Переброска большей части F-16 из Познани в западной Польше на находящуюся ближе к центру страны, в Ляске, 32-ю авиабазу стала одной из первых ответных мер президента Валька на российский ультиматум.

После невероятно короткой задержки в трубке раздалось.

– Касперек слушает.

Брэд усмехнулся. Павел Касперек был на высоте. Полковник польских ВВС, должно быть, ждал того вызова с момента совещания по конференции с президентом Вильком ранее этим днем.

– Это оно, Павел, – сказал Брэд. – Видим «Бериев-100» к востоку от Минска и направляющийся в нашу сторону.

– А другие бандиты? – Спросил Касперек.