Текст книги "Железный волк (ЛП)"

Автор книги: Дэйл Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 29 страниц)

ДВЕНАДЦАТЬ

«Герой – этот тот, кто смог продержаться на минуту дольше»

Новалис, немецкий поэт

Шоссе М07, к западу от города Сарны, Украина. На следующий день

Приглушенный гул минометов и слабая трескотня пулеметов разносились над открытыми полями и полянами, сквозь кусты и отдельные невысокие деревья. Столбы густого черного дыма поднимались над остовами бронетехники и сбитыми разведывательными вертолетами Ка-60. Серые и белые трассы ракет, исчертившие голубое небо отмечали стрельбу по подвернувшимся целям – разведывательным беспилотниками и низколетящим самолетам.

Неподалеку от шоссе расположилось скопление колесной и гусеничной техники под камуфляжной стекой. Хлысты антенн пробивались через сеть. Тяжелые танки Т-90, мобильные зенитные ракетные установки и другая бронетехника окружала передовой командный пункт.

БМП-3 свернула с дороги и с грохотом заехала в укрытие. Двойные задние люки распахнулись, и из них выскочили двое телохранителей-спецназовцев с оружием наготове. Позади них появился генерал-лейтенант Михаил Поливанов, командующий 20-й гвардейской армии. Увидев его, небольшая группа высокопоставленных российских офицеров, собравшихся вокруг стола, вытянулись по стойке мирно и отдали честь.

Поливанов, высокий и с грудью колесом, бодро зашагал к ожидавшим его офицерам штаба.

– Итак, господа, это правда? Поляки остановись? – Спросил он, потирая руки.

Генерал-майор, начальник оперативного отдела, кивнул.

– Похоже, что так, сэр. – Он направился к столу с картой. – Наши разведывательные группы докладывают о контакте с польскими танковыми и мотострелковыми подразделениями в нескольких километрах к западу отсюда. – Он указал места на карте.

Сконцентрировано нахмурившись, Поливанов наклонился, изучая показанное. Даже после почти трех дней быстрого и беспрепятственного движения, основная часть его танков и солдат находились в двухстах километрах к востоку от польской границы. Сегодня рано утром разведчики его армии впервые наткнулись на польские разведывательные силы – попав в засаду, которая стоила им нескольких колесных БТР и внедорожников «Тигр». Но с тех пор поляки непрерывно отходили, не вступая в бой даже там, где местность располагала к обороне.

– Оценка противника? – Спросил он.

Начальник оперативного отдела развел руками.

– Трудно сказать, сэр. Поляки, по-видимому, хорошо окопались и замаскировались. Подобраться достаточно близко, чтобы провести точную оценку трудно. Потери среди разведчиков тяжелые. Но наша лучшая оценка говорит, что нам противостоят, по крайней мере, два танковых батальона, в том числе с танками «Леопард-2» немецкого производства. И, возможно, еще один мотострелковый батальон.

Поливанов улыбнулся.

– Это хорошие новости, Эдуард! Очень хорошие!

Тот уставился на него.

– Сэр?

Поливанов похлопал его по плечу.

– Соберись. Разве не видишь? Если поляки начали окапываться и оценки их численности не врут, они решили сделать первый шаг здесь. Я уже боялся, что они просто будут гарцевать перед нами, ездя туда-сюда и иногда нападая на наши силы, словно казаки. – Он покачал головой. – Но здесь нам противостоит, по меньшей мере, полная бригада. Никто не действует по схеме «бей и беги» такими силами.

– Поляки пытаются задержать нас, – предупредил его начальник оперативного отдела. – Если мы начнем разворачиваться для подготовленного наступления, мы дадим им время, чтобы собрать больше войск. Но если мы атакуем их с ходу, без надлежащей подготовки, эти заслоны могут оказаться достаточно сильны, чтобы разбить нам носы в кровь.

– Действительно, – согласился Поливанов, все еще улыбаясь. – Это означает, что мой польский коллега только что сделал первую серьезную ошибку. – Увидев недоуменные взгляды, он пояснил: – Наша главная цель состоит в уничтожении польских вооруженных сил, господа. Не оккупация территории Польши ради оккупации территории. После того, как мы уничтожим их солдат, все стальное станет нашим.

Он положил руку на карту.

– Если они выставили против нас только одну бригаду, мы уничтожим эту бригаду. И затем двинемся на запад против ослабленного – и деморализованного поражением врага. Если же поляки направят сюда дополнительные силы, они сделают нашу задачу намного проще. – Он покачал головой. – Нет, господа, мы все сделаем правильно. Наши враги думают, что у них есть опыт войны. Но с кем они сражались? С горсткой оборванных дикарей в Ираке или Афганистане!

Оставшиеся закивали. Поляки имели обширный опыт борьбы против исламских экстремистов в этих далеких пустынных странах. Но там имели место полицейские по сути действия при поддержке американцев и других союзников по НАТО. Война малой интенсивности против слабо вооруженных партизан и террористов. Уроки этих войн не дадут никакого преимущества в понимании того, что требовалось в борьбе против масс российских танков, боевых машин пехоты и артиллерии[56]56
  Ой, да когда это кому-то мешало? Все же знают, что обезьян, по недоразумению называемых российской армией способен разогнать первый же лесник с дробашом.


[Закрыть].

Улыбка Поливанова стала еще шире.

– Мы научим этих дилетантов тому, что такое современная война. Как бы глубоко они не окопались, мы сначала подавим их огнем, а затем уничтожим.

– Мы могли бы начать с авиационных ударов, – предложил начальник оперативного отдела. – Если ВВС разбомбят дороги в их тылу, поляки окажутся в ловушке и будут не в состоянии перебрасывать подкрепления или отступать. А еще одна волна истребителей-бомбардировщиков может обеспечить авиационную поддержку нашему наступлению.

Улыбка Поливанова впервые сузилась.

– Москва не хочет привлекать военно-воздушные силы к наступательным действиям – пока наши летающие товарищи не выяснят, что пошло не так прошлой ночью. – Он пождал плечами. – Они клянутся, что прикроют нас от польских самолетов, но на данный момент, все в наших руках.

– Итак, все на артиллерию, – сказал один из офицеров.

– Верно, Иосиф, – согласился Поливанов. – И реактивные системы залпового огня. – Он окинул взглядом подчиненных. – Разворачивайте передовые танковые и мотострелковые бригады в боевые порядки по обе стороны шоссе, господа. И поднимайте артиллерию. Я хочу, чтобы орудия могли молотить по каждому квадратному метру польской обороны. – Он обозначил район развертывания на карте. – После того, как все будет готово, мы разнесем все к чертовой матери массированной артподготовкой, а затем выдвинем танки и пехоту, чтобы закончить дело.

Начальник оперативного отдела посмотрел на часы.

– Это займет несколько часов, сэр. Подготовку артиллерии не удастся завершить до темноты. Возможно, даже больше.

– Это им не поможет, – сказал Поливанов и пожал плечами. – Если мне нужно отдать немного времени, чтобы получить в итоге больше мертвых поляков, я буду только рад.

* * *

В нескольких сотнях метров перед подготовленными оборонительными позициями, небольшая группа польских солдат присела рядом со сгоревшим остовом российского БТР-80. Они прикрывали своего командира, лично выдвинувшегося на разведку, дабы посмотреть, чем занимались русские.

Генерал-майор Милош Доманский лежал, опершись на локти, среди поваленных колесами стеблей кукурузы, изучая противника в бинокль. Над дальними полями, лесами и небольшими деревнями висели густые облака пыли, медленно расползавшиеся на юг и на север по мере того, как колонны российских танков и боевых машин пехоты разворачивались рядом с шоссе. Он прищурился. Судя по объемам поднятой пыли, он прикинул, что русские разворачивали как минимум три полные бригады в боевые порядки.

Еще один офицер подполз к нему.

– У нас новое сообщение о разведки «Железного волка», сэр.

– И?

– Капитан Шофилд говорит, что противник разворачивает крупные соединения самоходных артиллерийских и буксируемых орудий, а также реактивных систем залпового огня «Град» за своими мотострелковыми частями. Он насчитал более двухсот орудий и еще больше прибывают по шоссе.

Домански усмехнулся.

– Русские купились. Поливанов планирует подготовленное наступление.

– И потратить все драгоценное топливо? – Отметил его подчиненный. Основные боевые танки, такие как Т-72 и Т-90 сжигали более двухсот литров дизельного топлива на каждый километр – и намного больше при передвижении по бездорожью. Т-80, остававшиеся в российском арсенале, жрали топливо в еще большем количестве.

– Не только топливо, но и ресурс танковых гусениц и двигателей, – сказал Домански. Он опустил бинокль. – Поливанов следует доктрине буквально. Это означает, что он намерен сначала подавить нас артиллерией.

– Более двухсот артиллерийских орудий, выпускающих шесть-восемь снарядов в минут сделают это место очень неудобным, генерал, – пробормотал младший офицер.

Доманский кивнул.

– И так будет, Кристиан. – Он похлопал молодого человека по плечу. – Все больше поводов следовать нашему плану? Пускай русские размолотят несколько квадратных километров пустой украинской земли, пока мы будем смотреть на фейерверк с безопасного расстояния дальше по дороге.

– Не совсем пустой, – напомнил ему офицер. – Когда начнется обстрел, наши заслоны понесут потери.

Польский генерал вздохнул. Это было правдой. Хотя его русский противник действовал как узник военной доктрины своей страны, он не был идиотом. Русские будут зондировать их оборону до последнего момента. И если разведывательные силы смогут обнаружить, что поляки отступили, Поливанов отменит запланированный шквал, сохраняя все эти тысячи драгоценных снарядов для другой операции.

Чтобы не дать противнику этого понять, некоторым его подразделениям – частям 1-й «Варсовианской»[57]57
  «Варсовия» – латинское название местности, прилегающей к Варшаве (аналогично «Московии», однако в отличие от последней не употреблялось в уничижительном смысле и его не пытались распространять на всю Польшу)


[Закрыть] танковой бригады и 21-й горнострелковой бригады – придется удерживать позиции, уничтожая или отгоняя российские разведывательные силы огнем танков и противотанковых ракет. Но независимо от того, как сильно они рассеются, когда придет время, некоторые из танков «Леопард-2» и бронемашин KTO «Росомаха» будут уничтожены. Это означало, что множество молодых поляков под его командованием погибнут этой ночью.

Доманский сжал губы. Быть по сему. Но это будет еще один повод заставить русских заплатить за эту «победу».

Передовая база снабжения 20-й Гвардейской армии, к востоку от города Сарны, Украина. Некоторое время спустя

Генерал-лейтенант Поливанов и его офицеры снабжения предприняли больше усилия по расположению частей снабжения. Было важно, чтобы запасы топлива, боеприпасов и запчастей находились достаточно близко к боевыми подразделениям для быстрого их обеспечения. Но следовало в равной степени удостовериться, что они будут расположены достаточно далеко, чтобы не попасть под огонь вражеской артиллерии и реактивных систем залпового огня. В результате, эшелон обеспечения 20-й гвардейской армии расположился в непосредственной близости от главного шоссе примерно в тридцати километрах к востоку от места предстоящего сражения.

Десятки автоцистерн и грузовиков со снарядами расположились на широком поле. Несколько небольших рек прорезали эту часть западной Украины, направляясь на север, к топям Припятских болот. Чтобы поддерживать эту землю пригодной для возделывания, поля пересекали дренажные канавы, укрепленные бетоном в тех местах, где их пересекали сельские дороги. Для охраны грузовиков и бензовозов были выделены взвод из трех танков Т-72, нескольких мобильных ЗРК 9К35 «Стрела-10» и две роты мотострелков на БТР-80. Было бы намного легче охранять их, поставив их плотной группой в центре – но это было бы слишком явным вкладом в катастрофу, если бы польские самолеты прорвались и нанесли бомбовый удар по грузовикам. Как и многое другое на войне, найти правильный баланс между ликвидацией одной угрозы и недопущением другой было непростым делом.

У края группы грузовиков собралась небольшая группа водителей. Некоторые закурили или потягивали из тщательно сберегаемых бутылок. Все смотрели на начавшуюся в быстро сгущающейся темноте артиллерийскую подготовку по полякам. Сотни вспышек озарили горизонт на западе, сотрясая небо непрерывным громом и молниями. Дым от десятков рвущихся на запад 122-мм ракет систем «Град» затмил первые звезды. Земля начала трястись и дрожать, когда первые снаряды начали падать на свои цели.

Один из водителей покачал головой.

– Бедные дураки эти поляки, – сказал он. – Они долго не продержаться.

– Верно, – согласился другой. Он мрачно прикрыл огонек и медитативно затянулся. – Но это ведь означает и то, что для нас отдых закончится, верно? Каждый долбаный командир танка и орудия во всей долбаной армии будет орать во все горло: «Где мое топливо, Иван?!». «Принеси мне снарядов, Дмитрий!». А как только наши запасы иссякнут, будет сказано: «А теперь на склады в матушке-России, ребята. Но быстро обратно с новыми припасами! Есть и ссать будете прямо в кабинах за рулем, вы же это умеете?».

Ответом стали бормотание и попытки посмеяться над подобным циничным изображением их обычной рутины.

* * *

Согнувшись в воде дренажного канала у северной окраины парка грузовиков, Уэйн Макомбер выслушал вполслуха автоматический перевод от систем КПУ и насмешливо фыркнул. Жиртресты из снабжения[58]58
  В оригинале REMF – Rear Echelon Mother Fucker (американский жаргонизм)


[Закрыть], подумал он, были довольно одинаковы во всем мире. Никто не говорил, что водить грузовик с топливом или боеприпасами было легким делом, но, по крайней мере, они не подвергались ежеминутному риску получить пулю или попасть под артобстрел. Внезапно, на его лице промелькнула кривая ухмылка. Ну, то есть, в большинстве случаев.

Остатки его внимания были полностью посвящены попытке разобраться в водовороте данных, передаваемых от различных систем робота. Он точно определил местоположение движущихся по окрестностям Т-72 и других машин охраны, отметив их как приоритетные цели. Как бы он не любил залезать в этот чертов кусок чугуна, он не мог не признать, что прямое соединение нервной системы с компьютерами делало подготовку к бою до чертовой матери быстрее и эффективнее.

Возможно, это было даже слишком легко, не в первый раз подумал Колотун. Господи, подумал он, представив себе те же действия в исполнении обычного солдата, лежавшего в зловонном потоке грязной воды в темной дренажной канаве. Черт знает сколько раз ему приходилось это делать, когда он был в Командовании специальных операций ВВС США. То же самое внутри КПУ было проще пареной репы. Но он не мог избавиться от зудящего где-то на дне сознания опасения, что запечатываясь внутри одного из этих роботов, он рисковал утратить что-то – а именно ощущение пота, крови и мук реального боя. Кто в действительности был главным, когда его нервная система соединялась с компьютерной системой КПУ – человек или машина?

С наносекундным лагом в его сознание поступили новые сведения от датчиков. Ярко-зеленые тепловые изображения группы из двадцати-тридцати человек, укрывающихся в лесу примерно в километре отсюда. Вооружены они были, похоже, автоматами, пулеметами, минометами и гранатометами. Так, философские размышления отложить до следующей медитации в канаве возле пивной, сказал он сам себе. Думай о проблемах под рукой, даже если рука металлическая и бронированная.

– «КПУ-два» «КПУ-один» и группе поддержки, – вышел на связь Макомбер, одновременно ретранслируя данные другим подразделениям «Железного волка». – Похоже, на вечеринку пожаловали незваные гости.

– Вижу их, Колотун, – ответил Патрик Маклэнэхэн. Его робот скрытно расположился по другую сторону шоссе.

– Принял, – доложил Иэн Шофилд. Канадец и несколько его разведчиков занимали позицию в том же лесу, что и эти новоприбывшие. – Идут к опушке в двухстах метрах слева от нас.

– Вам что-то угрожает? – Спросил Макомбер.

– Если они случайно не наступят на кого-то из моих ребят, то нет, – ответил Шофилд. – Мы довольно хорошо замаскировались среди кустов и бурелома.

– Можете скрытно подобраться поближе к ним?

– Не вопрос, – без колебаний ответил Шофилд. – Убрать их?

– Никак нет, – ответил Маклэнэхэн. – Если они враги, они нас не остановят. Если они друзья, нам не нужна их помощь. Но что нам действительно нужно, это понять кто они, черт подери, такие и что им здесь надо.

* * *

Федир Кравченко залег на краю леса. Слабые огни впереди освещали крупные силуэты российских грузовиков и бензовозов. Земля дрожала от сейсмических толчков, порождаемых сотнями снарядов, продолжающих терзать землю далеко на западе.

Он поморщился, слишком живо вспоминая, как три года назад его батальон терзали все те же русские орудия. Но любые следы призрачного чувства вины тонули в испытываемом им глубоком удовлетворении. Тогда так называемый свободный мир сложа руки наблюдал, как Москва убивает его соотечественников. Однако теперь Соединенные Штаты и другие должны были выступить против России. Равнодушие и трусость не должны были даже рассматриваться – не тогда, когда танки и артиллерийские валы обрушивались на страну НАТО.

Его люди располагались по обе стороны от него. Павло Литвин залег рядом, изучаю российскую базу снабжения в прицел снайперской винтовки Драгунова СВД. Несколько человек готовили гранатометы РПГ-18 и РПГ-22. На обоих флангах расчеты располагали пару ручных пулеметов РПК-74. В нескольких метрах позади основных силы, группа из четырех человек напряженно работала над сборкой 82-мм миномета – тяжелый ствол, плита, сошки. Остальные партизаны были вооружены автоматами АК-74, у двоих были также 40-мм подствольные гранатометы.

В нескольких сотнях метров впереди появилась массивная приземистая конструкция, с грохотом двигавшаяся по проселочной дороге. Башня с длинным стволом непрерывно поворачивалась из стороны в сторону, словно гротескная пародия на слона, нюхавшего ночной воздух хоботом.

– Т-72, – прошипел Литвин. – Наводчик должен использовать тепловизор, чтобы искать укрывшихся врагов.

– Как и мы, – пробормотал Кравченко.

Верзила мрачно кивнул.

– И чем дольше мы ждем, тем больше вероятность, что кто-нибудь из других русских ублюдков посмотрит на эту опушку. И тогда нам все.

– Именно поэтому работаем быстро, – сказал Кравченко. Он окинул взглядом остальную группу. – Слушайте, – прорычал он. – Помнить приказ. Не тратить время на танки и БМП. Стрелять по уязвимым целям, бензовозам и грузовикам. Следовать плану. Бьем и бежим. Стреляем тридцать секунд, наносим столько вреда, сколько можем и бежим! Все уходим к точке сбора, как только я свистну. Не ввязываться! Нашей стране нужны живые бойцы, а не мертвые герои!

Все закивали.

Литвин скептически посмотрел на него. Кравченко пожал плечами. Более половины этих сырых необученных новобранцев, скорее всего, погибнут этой ночью. Но не было смысла говорить очевидные вещи. Их единственной обязанностью перед Украиной было убить столько русских, сколько это возможно, неважно, какой ценой. Потеря горсти грузовиков не сильно повредит 20-й гвардейской армии, но напомнит Поливанову и его головорезам, что они находятся глубоко на вражеской территории. И каждый солдат и каждый танк, развернутый для охраны тыла от новых нападений, будет означать на одного солдата и на один танк меньше на передовой. Любой партизан, который выживет в этой операции, станет ветераном – закаленным опасностью и готовым к более сложным и рискованным действиям.

ККРРРААКККК!

Кравченко резко обернулся на оглушительный неземной звук. Его глаза расширились от удивления. Т-72 по ту сторону парка российских грузовиков замер на месте, охваченный пламенем. Ближе к парку треск стреляющих очередями крупнокалиберных автоматических пушек заглушал далекий грохот российской артиллерии. БТР-80 застыли на месте. Огонь и дым вырывался из огромных дыр в тонкой стальной броне.

Больше минуты Кравченко лежал в полном ступоре, изумленно глядя на то, как все больше и больше единиц российской техники взрываются или разлетаются на куски. Противотанковые ракеты, гранаты и трассирующие зажигательные снаряды прочерчивали лагерь, сея смерить и разрушения. Его искалеченное лицо медленно исказила кривая улыбка. Кто-то сделал всю работу за них.

Его глаза начали светиться маниакальным восторгом, когда он увидел, как металлические корпуса бензовозов и брезентовые тенты грузовиков начали гореть. Поле озаряли взрывы, разбрасывая зазубренные металлические осколки во все стороны. Группы охваченных паникой российских солдат бросились в бегство и были скошены пулеметными очередями.

– Matir Bozha, – пробормотал Литвин, глядя на гибкую серо-черную человекоподобную фигуру, носившуюся среди быстро растущей массы горящих машин и изуродованных трупов. Она двигалась со сверхъестественной, убийственной механической точностью, стреляя из разных видов оружия во все стороны. – Это что за черт?

Кравченко жадно вгляделся в это существо.

– Это, Павло, – пробормотал он с чувством глубокого удовлетворения, – То, как должны выглядеть все наши атаки на русских. – Он усмехнулся. – А теперь нам нужно исчезнуть. Нашу работу сегодня кто-то сделал за нас. И сделал хорошо. – Встав на одно колено, он мягко свистнул.

Украинские партизаны быстро, по парам и тройкам собрали свое оружие и растворились среди деревьев, пройдя мимо неподвижно лежавших капитана Шофилда и сержанта Дэвиса, облаченных в камуфляж, не заметив никаких признаков присутствия разведчиков «Железного волка». Как не заметили и крошечных камер и микрофонов, снявших их лица и записавших разговоры.

* * *

Лучи раннего солнца отбрасывали длинные тени по местности, взбитой, взорванной и сожженной неумолимым артиллерийским обстрелом прошлой ночью. Воронки, покрытые едкими остатками взрывчатых веществ, ковром застилали плодородные поля. Длинные участки шоссе М07 превратились в месиво битого бетона и асфальта. Участки леса превратились в скопления пней и поваленных деревьев. Тут и там тлели пожары.

Генерал-лейтенант Михаил Поливанов осторожно выбрался из БМП-3, служившей ему командно-штабной машиной. Его телохранители с оружием наготове держались рядом, напряженно следя за разбитой местностью. Оба выглядели мрачно и нервно. В этом месиве было слишком много потенциальных укрытий для польских снайперов.

Не обращая на них внимания, Поливанов начал осторожно пробираться по заваленной мусором земле к группе офицеров и саперов, изучавших два сгоревших остова – танк «Леопард-2» и восьмиколесный бронетранспортер, который в Польше именовался «Росомаха». Два остова были соединены тяжелыми цепями. В стороне под покрытыми кровью кусками ткани лежало несколько искалеченных тел.

Командир саперов отдал честь, заметив его.

– Сэр!

Поливанов указал на две уничтоженных польских машины.

– И что вы мне можете сказать?

Инженер кивнул в сторону «Леопарда-2».

– Один из наших снарядов сбил гусеницу с танка. Польское отделение на бронетранспортере попыталось вытащить его. Судя по всему, они были застигнуты снаружи следующим залпом 122-мм ракет, накрывших это место.

Поливанов вздрогнул, представив себе это. Он отвернулся.

– Пустое, – пробормотал он сам себе.

Один из младших офицеров кивнул с умным видом.

– Эти поляки были храбрыми, но глупыми.

– Идиот! – Отрезал Поливанов, сильно хмурясь. – Я говорю не о противнике, Иосиф. Я говорю о нашем фейерверке вчера ночью.

– Сэр?

– Мы выпустили более десяти тысяч снарядов – целый боекомплект для каждого орудия и реактивной системы, – тяжело сказал российский генерал. – И ради чего? – Он махнул рукой, указывая на разбитую местность. – Чтобы перелопатить пустую украинскую землю?

– Но мы нанесли полякам потери, – настаивал молодой штабной офицер.

– Жалкие потери, – фыркнул Поливанов. – Десять тысяч снарядов, чтобы уничтожить три танка и четыре бронетранспортера? Чтобы убить и ранить менее пятидесяти солдат противника? – Он с отвращением покачал головой. – Мы обрушили этот вал на малочисленный заслон, Иосиф. Нас обманули. Мы оказались лихими дураками!

Он повернулся в ту сторону, откуда они пришли. Огромная туча черного дыма висела низко над горизонтом на востоке. – А пока мы размолачивали эти поля и леса, поляки отправили спецназ нам в тыл и разнесли наши части снабжения. Каждый галлон топлива, каждый грузовик со снарядами… Все к чертовой матери!

– У нас осталось достаточно топлива, чтобы продолжить наступление, сэр, – упрямо сказал младший офицер. – Наша артиллерия имеет малый запас снарядов, но танковые и мотострелковые бригады все еще имеют достаточно снарядов для боя.

– Конечно, мы могли бы начать преследование этих польских козлов, – прорычал Поливанов. – Но зачем? Чтобы попасть в еще одну засаду, на этот раз без поддержки артиллерией? Подставить спины под это странное секретное оружие противника, использованное против нас так эффективно? – Он покачал головой. – Нет, Иосиф! Тысячу раз нет!

Помощник выглядел пораженным.

– Но что же нам тогда делать?

Поливанов снова вздохнул.

– Ждать. – Он пожал плечами. – Мы будет ждать, пока Москва пришлет нам топливо и боеприпасы. После их получения мы сможем продолжать наступление. Но до тех пор мы глубоко окопаемся, и будем обороняться.

Москва. Несколько часов спустя

Выглядящий для любого стороннего наблюдателя как хорошо одетый европейский бизнесмен, бывший президент России Игорь Трузнев прогуливался перед пятизвездочным отелем «Арарат Парк Хаятт». Остановившись, он проверил последнее SMS-сообщение на своем смартфоне: КВ 401 77.

Улыбнувшись, Трузнев поднял глаза. Прямо к нему ехало желтое такси «Мерседес» с номером КВ 401 77. Он поднял руку.

Машина остановилась рядом с ним.

– Куда? – Спросил седой водитель.

– К министерству промышленности и торговли, – пробормотал он, залезая на заднее сидение. Сергей Тарзаров уже ждал его там. Они тронулись и влились в обычный московский ритм движения в середине дня.

– Водитель? – Спросил Трузнев.

– Полностью надежен, – категорично сказал Тарзаров. – Из старой породы.

Бывший президент понимающе кивнул. Водитель был экс-сотрудником КГБ, работавшим в московских таксопарках. КГБ использовал этих «таксистов» для слежки за подозрительными иностранцами и в качестве мобильных явочных точек для российских «кротов», работавших в западных посольствах во времена Холодной войны.

– Нам нужно поторопиться, Игорь, – сказал Тарзаров, взглянув на часы. – Геннадий собирает очередное заседание Совета Безопасности сегодня.

– Его война идет не так хорошо, да? – Спросил Трузнев.

– Возникли… Затруднения, – ушел старик. Он с любопытством посмотрел на своего спутника. – Что вы знаете?

– Достаточно, – сказал Трузнев, двинув плечами под дорогим пальто. – Достаточно, чтобы понять, что поляки с помощью своих американских наемников не вписались в план Геннадия в той мере, на которую он рассчитывал.

Сергей Тарзаров слегка улыбнулся и неохотно кивнул, очевидно будучи не слишком доволен шутливым тоном. – Наши наземные и воздушные силы встретили более серьезное сопротивление, чем мы ожидали, – признал он. – Но соотношение сил все еще в значительной степени остается в нашу пользу.

– Я очень рад это слышать, – сказал Трузнев и тонко улыбнулся. – Проиграть войну уже достаточно плохо. Проиграть войну, начатую под ложным предлогом намного хуже.

Легкая нахмуренность Тарзарова превратилась в полноценную гримасу.

– Что вы имеете в виду, Игорь? – Спросил он.

– Похоже, некоторые мои соображения подтвердились, – сказал Трузнев с довольной интонацией. – Как и некоторые ваши опасения.

Тарзаров присмотрелся к нему. Трузнев действительно выглядел самодовольно, словно волкодав, бежавший к хозяину с добычей в зубах. – Каким же образом, Игорь? – Сухо спросил он.

– Геннадия Грызлова втянули в эту войну, – сказал Трузнев. – Или, по крайней мере, так позволяют говорить полученные мною сведения.

Тарзаров напрягся.

– Втянули? Кто?

– Пекин, – спокойно ответил Трузнев. – Хотя я пока не могу сказать, возник ли этот замысел на верхних эшелонах Китая. Это могла быть, прежде всего, инициатива отделения Министерства Государственной безопасности на Украине.

Тарзаров просидел несколько мгновений в ступоре. Если то, о чем говорил Трузнев, было правдой, напрашивался целый букет неприятных выводов. – Вы не могли бы пояснить более подробно? – Сказал он наконец.

В ответ бывший президент открыл портфель и достал несколько потрепанного вида ноутбук. – Как истинный русский патриот, я пришел с подарками.

Тарзаров посмотрел на ноутбук, подняв бровь.

– Неужели?

– Кое-какие люди… скажем так… у меня на зарплате, получили этот аппарат от китайского тайного агента, работавшего в Киеве, – сказал Трузнев.

– Отдал добровольно?

– Возникли… Затруднения, – сказал Трузнев, явно передразнивая прежние слова Тарзарова. – Операция, предполагавшаяся тайной, прошла несколько криво.

– Включая несчастный случай со смертельным исходом, – догадался Тарзаров с саркастической ухмылкой.

Бывший президент догадался сделать смущенный вид.

– К сожалению, да. Но украинская полиция имеет основания полагать, что китайский агент – работавший как инвестиционный банкир, кстати говоря, покончил с собой на почве финансовых неудач.

– Его начальство так не думает, я полагаю?

Трузнев кивнул.

– Вероятно. Я подозреваю, что китайцы начнут зачищать посредников в самое ближайшее время, если уже не сделали этого.

– Значит, на этом компьютере, – сказал Тарзаров, беря ноутбук. – Содержаться доказательства заговора с целью втянуть нас в конфликт с Польшей?

– Я полагаю, что да, – ответил Трузнев. – Техники, которых я нанял, смогли влезть в несколько файлов. В них содержались данные по выплатам украинским повстанческим группам.

– Ясно.

– Действительно, – согласился Трузнев. – Но это не все. Мы нашли материалы по намерениям похитить одного или двух польских офицеров в Варшаве. И еще некоторые обрывки сведений, предполагающих совершенно секретную операцию по покупке польского и американского военного снаряжения.

– Это… Наводит на определенные мысли, – мрачно сказал Тарзаров.

– Там есть еще несколько файлов, – сказал Трузнев. – Но мои специалисты не смогли расшифровать их, не рискуя активировать возможную программу самоуничтожения.

– Значит, вы передадите компьютер мне, – мягко сказал Тарзаров.

Трузнев кивнул.

– Конечно, Сергей. В конце концов, именно вы просили меня добыть эти сведения. – Он улыбнулся. – И пускай лучшие специалисты из разведки сами пытаются взломать оставшееся. Так будет лучше, да?

– Возможно, – медленно сказал Тарзаров. Несколько болезненное выражение на его лице дало понять, что он подозревал, что лучшие хакеры более не работали на Кремль. Зачем работать за зарплату, если можно было предлагать свои услуги на более грязном, но и значительно более прибыльном черном рынке?

В душе, Трузнев был уверен, что так все и было. Он нарушил воцарившееся неловкое молчание.

– Итак, Сергей, что вы намерены делать?

Лицо старика стало непроницаемым.

– Я буду думать об это, Игорь, – сказал он. – Все это надо обдумать, прежде, чем что-то делать.