Текст книги "Железный волк (ЛП)"

Автор книги: Дэйл Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 29 страниц)

Мартиндейл внезапно усмехнулся.

– Близко, но не совсем, господин президент. Я говорю о прямом торговом обмене. – Он набрал еще одну команду, выводя сводную таблицу по специальным правительственным фондам, предназначенными для финансирования специальных экономических программ. Эти средства могли быть использованы для стимулирования иностранных компаний к инвестициям в существующие польские предприятия и созданию новых, обеспечивая им стартовый капитал для расширения и закупки нового оборудования.

– «Скайон» предоставляет вам свои услуги на год. В свою очередь, вы используете средства из этих фондов для скупки акций различных польских компаний, которые затем передаете нам.

Он вывел на экран еще один снимок, на этот перечень небольших, но растущих предприятий, получавших всю прибыль от вливания денежных средств.

– Акции этих компаний, я думаю.

Никто из поляков, явно шокированных его предложением, не смог ответить несколько секунд.

– Jesteś szalony? Вы с ума сошли? – Наконец, спросил Герек. – Вы предлагаете нам использовать инвестиционные капиталы правительства, чтобы купить акции предприятий польской промышленности для оплаты наемников? Это чистое безумие!

– Напротив, – холодно сказал Мартиндейл. – Это простой здравый смысл. Эти деньги заложены в ваш бюджет для инвестиций в будущее Польши. Что такого в использовании их по прямому назначению? Единственный необычный этап состоит в том, что вы передаете акции правительства частной компании «Скайон». Это довольно просто сделать без особой суеты.

Вильк медленно кивнул, переваривая сказанное.

– Наш американский друг прав, Януш. – Он поднял руку, предупреждая протест министра обороны. – То, что он предлагает, вполне выполнимо.

– И, тем не менее, Петр, – сказала Клавдия Рыбак. – Это предположение беспрецедентно. Использовать наши средства экономического стимулирования, чтобы оплатить услуги иностранной частной военной компании? Вы понимаете, как это будет выглядеть?

– Не доверяете президенту Вильку? – Спросил Мартиндейл с лукавым блеском в глазах. – Вы боитесь, что он поддастся искушению сыграть в деревенского диктатора, используя нашу технику и специалистов?

– Конечно нет! – Отрезала премьер-министр. Ее жесткий тон не оставил никаких сомнений в том, что она понимала, что ее провоцировали, но не осталось сомнений и в том, что она была полна решимости донести свою точку зрения. – Но вы просите президента рисковать передачей в руки оппозиции оружия, которое они с удовольствием используют, чтобы уничтожить его!

– Значит, у нас есть новая причине убедиться, что мы будем сохранить все в секрете как можно дольше. И наем «Скайон» и источник средств оплаты этого, – вдруг сказал Вильк. Он повернулся к Мартиндейлу и жестко посмотрел на него. – Вы понимаете, что акции, которые мы передадим вам, не могут быть проданы кому бы то ни было в течение нескольких лет?

– Естественно.

– И переданные вам доли не обеспечат вам любого управления и прав на польские предприятия?

– Этого я не ждал, – твердо сказал седой глава «Скайон». – Каждая компания в этом списке работает блестяще, и сдерживает их только отсутствие инвестиций. Я давно научился выбрать лучших, давать им направление, и убираться к чертовой матери с их дороги.

Польский президент снова кивнул. Это было похоже на правду, хотя он и был уверен, что Мартиндейл давно освоил сложное и важное для политика умение заставлять свои слова звучать искренне. Он посмотрен на него снова.

– Вы сказали, что этот вариант обеспечит еще большую заинтересованность «Скайон» в выживании и успехе Польши. Что вы имели в виду?

– Какое значение будут иметь акции, которые вы нам дадите, если ваша страна будет захвачена русскими? – Парировал Мартиндейл. – Давая нам серьезную финансовую долю в будущем Польши, вы даете нам больше стимулов, чтобы сражаться за нее, если разразиться война, и выиграть ее настолько быстро, чисто и дешево, насколько это возможно.

Он посмотрел через стол на Герека.

– Ваш министр обороны назвал нас наемниками. Это грубое слово, но в нем есть определенная холодная точность. В конечном счете, «Скайон» продает вам свои услуги в виде предоставления вам солдат. Я бы сказал, что мы не просто наемники, потому что мы не станем сражаться за тех, чье дело считаем неправильным, какова бы не была плата. – Он снова пожал плечами. – Тем не менее, свяжитесь с нами, когда вы примете решение. Так как деньги ваши, это ваша привилегия. Но имейте в виду, что я предлагаю вам еще и страховку от реальной опасности, связанной с наемниками – той опасности, которую так умело описал Никколо Макиавелли более пятисот лет назад.

Он сделал паузу, явно ожидая предложения продолжить.

– Я читал «Государь» во время курса управления в военно-воздушной академии, – криво улыбнулся Вильк. – Но, судя по недоуменным взглядам, я подозреваю, что эта книга не входила в университетскую программу моих коллег.

– Если в общем, то Макиавелли писал, что любой, кто полагается в обороне своей страны на наемную армию, не получит ни порядка, ни безопасности. Наемники разобщены, амбициозны и недисциплинированны, ненадежны, отважны перед друзьями и трусливы перед врагам, – процитировал Мартиндейл, глядя куда-то вдаль. – Они готовы быть солдатами, пока нет войны, но как только начнется война, они сбегут или переметнуться на сторону врага. – Он обвел собравшихся взглядом. – Но наша доля в вашем будущем уравновешивает все это. Если русские снова нападут на вас, а мы сбежим или облажаемся, мы ничего не выиграем.

– Вы делаете хорошее дело, – признал Вильк. Затем он улыбнулся, но взгляд его остался холодным. – Но, возможно, стоит также напомнить предупреждение Макиавелли против капитанов наемников – «они либо способные люди, или нет. Если да, то вы не можете доверять им, ибо они всегда будут стремиться к собственному величию; если нет – то просто разрушат все вокруг себя».

Мартиндейл уловил суть.

– Что касается нашего мастерства, вы можете верить нашей репутации, заслуженной потом и кровью – высокой ценой. Что касается опасности полагаться на меня… – Он искренне улыбнулся. – Вам придется положиться на своих соотечественников. Насколько бы я не ценил собственные политические навыки, я не могу представить свое вступление на должность президента Польши.

Теперь рассмеялся Вильк.

– Справедливо. – Затем он посмотрел через стол на американца. – И я не верю, что человеку с вашими способностями и вашим прошлым будет где развернуться в моей маленькой стране.

Мартиндейл печально улыбнулся.

– Вы хотите сказать, что я слишком привык к большой сцене?

Вильк кивнул.

– Я думаю, что вы являетесь человеком, который всегда предпочтет править в аду, чем служить кому-то на небесах, господин Мартиндейл. – Он протянул ему руку. – Но это дело вашей и моей совести. Со своей стороны, я согласен. Я нанимаю «Скайон» для защиты Польши.

«Свалка», окрестности Силештиа Гумешти, Румыния. На следующий день

Уэйн «Колотун» Макомбер постучал в дверь и вошел в жилое помещение личного состава наземной оперативной группы «Скайон».

– Итак, мальчики и девочки, подъем! Собирать вещи и на построение! Следующая остановка – Польша! Выезд через два часа!

Макомбер, крупный мощно сложенный мужчина, был ветераном Командования Специальных операций ВВС США. После службы на должности офицера элитной наземного подразделения, приданного 1-й Воздушной Боевой Группе, он пришел в «Скайон», возглавив усилия по привлечению и обучению личного состава в качестве пилотов КПУ и бойцов спецназа, оснащенных броней «Железный дровосек». И всякий раз, года это было возможно, он управлял КПУ в бою лично. На самом деле он не так уж любил этих роботов – он всегда ощущал себя не более чем рабом проклятой машины – но забывал об этом всякий раз, когда ему предоставлялась возможность убивать плохих парней и ломать все вокруг новыми и интересными способами.

Он широко улыбнулся, услышав красочный поток мата и громкого ворчания в ответ на свой стук в дверь. «Скайон» вербовала лучших бойцов спецназа в мире – мужчин и женщин с правильным сочетанием боевых, саперных, языковых и технических навыков, необходимых для выполнения невероятно сложных и опасных операций. Социальные навыки всегда приветствовались, но не входили в типичный список требований.

– О, дядя Уэйн! Рад видеть тебя! – Раздался из-за спины радостный голос.

Макомбер развернулся. Стоявший за его спиной молодой человек был более высокой и крупной версией того светловолосого старшеклассника, каким он его запомнил в последний раз.

– Так, так, это же Брэд Маклэнэхэн! Рад видеть тебя, малыш, – он критически осмотрел Маклэнэхэна-младшего сверху вниз. – Ого, судя по тебе, ты любого готов порвать, как тузик тряпку. Наверное, так любимые Уоллом курсы рукопашного боя, наконец-то окупились.

Брэд кивнул.

– Это спасло мне жизнь. Несколько раз. Как и ему. – На мгновение, его глаза помутнели от боли. Бывший сержант Морской пехоты Крис Уолл погиб, спасая его от одних из лучших убийц Грызлова.

– Да, я слышал об этом, – вдруг сказал Макомбер. Он покачал головой. – Для старого дерганого морпеховского засранца, которым он был, он все сделал правильно. – Затем он похлопал Брэда по плечу. – Кстати о хорошей работе, я слышал, что ты уделал двоих русских головорезов на КПУ-один. Хорошая работа. Но я чертовски надеюсь, что ты не поцарапал при этом краску.

– Если что, я лично помою и натру ваксой, майор. – Брэд заставил себя улыбнуться, подавляя тоску, которую он все еще испытывал из-за смерти Уолла.

– Ты не думал об устройстве в «Скайон» на должность пилота Огромного Боевого Человекоподобного Робота модели «песец всему»? – Спросил Макомбер. – Из того, что я видел несколько лет назад в Неваде, у тебя для этого есть все данные. И я более чем уверен, что ты не против поработать совместно с как минимум еще одним моим пилотом. – «Колотун» был одним из немногих, знавших о том, что Патрик Маклэнэхэн все еще жив.

– Как-нибудь потом, если получиться, – сказал Брэд, улыбаясь уже более непринужденно. – Я все еще планирую вернуться в «Кэл Поли» и получить степень, когда все уляжется. А пока что мне был предложено поработать с авиационной группой, чтобы прокачать из на самолетах, которые они будут использовать в этом назначении. За лето я провел много времени на тренажерах и симуляторах в «Скай Мастерс» и исследовал плюсы и минусы птичек, на которых им предстоит действовать. – Он неловко откашлялся. – А, и да, я также должен сделать из них сплоченную команду.

Макомбер кивнул.

– Да, я слышал об этом. – Он покачал головой. – Честно говоря, уж лучше ты, чем я. Если бы они поручили привести этих летчков-налетчиков в форму мне, я бы не удержался выбить из некоторых из них дурь в самом буквальном смысле.

– Да?

– Я не говорю, что они плохие пилоты. Черт их дери, они одни из лучших, которых я знал, – неохотно сказал Макомбер. – Но в этом-то и проблема. Каждый из них думает, что он или она – лучший из лучших. Или, что так и должно быть.

Брэд кивнул, подумав о других пилотах, с которыми успел встретиться перед отправкой в Польшу с отцом на демонстрацию Мартиндейла. Как и Марк Дэрроу, все они были настроены достаточно дружелюбно. Но, как и бывший пилот «Торнадо», каждый из них предпочел намекнуть ему, что именно он был на «Свалке» самым горячим летуном. Сплошные любители много о себе думать и не «индейцы»[31]31
  «Индеец» в данном случае – молодой, зеленый и старательный кадровый офицер. Примерный «адаптивный» перевод – «сплошные дедушки и ни одного «духа»


[Закрыть].

– Да, это точно. Сделать из них сплоченную команду будет все равно, что пасти котов, – «Колотун» посмотрел на Брэда с язвительным выражением, которое, вероятно, было наиболее близким к выражению жалости, на которое этот амбал был способен. – Я очень надеюсь, что ты не забыл хлыст и цилиндр дрессировщика. Тебе это все очень пригодится.

– Угу, – сказал Брэд. – Спасибо за доверие.

– О, я уверен, все будет в порядке, – сказал, усмехнувшись, Макомбер. – Я знаю, это будет чертовски трудная работа. – Он понизил голос. – Но если твой старик считает, что она для тебя, я рад. Он много чего сделал, не все очень хорошее или очень красивое, но к глупостям он не склонен.

Брэд кивнул, надеясь, что отец и Макомбер были правы. Они оказали ему много доверия, и он не хотел бы подвести их.

– Кстати о цирке, – спросил Уэйн. – Что за ерунда с новым названием, которое мы должны налепить себе на форму?

– Отчасти это для обеспечения секретности, – пояснил Брэд. – Поляки не хотят, чтобы русские или кто-либо еще узнали, что они наняли «Скайон». Если ситуация накалиться, они хотят сохранить элемент внезапности. И Мартиндейл с ними согласен.

– Ну ладно, в этом есть смысл, – сказал Макомбер и прищурился. – Но ты сказал «отчасти». А еще?

Теперь усмехнулся Брэд.

– Это поэтично.

– Поэтично? Да не трахай мне мозг, – рыкнул Макомбер.

– Да вот тебе крест, – невозмутимо сказал, перекрестившись, Брэд. – Чистая правда. А еще и каламбур.

– Поэтично, да еще и драный каламбур? Госпади, мне точно надо это знать? – Кисло спросил Макомбер.

– О да, «Колотун», надо. Реально надо, – весело ответил Брэд. – Ты в курсе, что фамилия польского президента переводиться как «Волк»?

– Зашибись, – нахмурившись, буркнул Макомбер. – И чё это, бляха-муха, значит?

– То, что мы больше не работаем на «Скайон». – Сказал ему Брэд. – Теперь мы входим в состав Eskadra Żelazny Wilk.

– А по нормальному? – Спросил Макомбер.

– Эскадрилья «Железный волк».

Медленно, почти неохотно на грубо отесанное лицо Макомбера наползла улыбка. – «Эскадрилья «Железный волк», да? А что, мне, черт подери, это нравиться.

Грузовой корабль «Балтик Венчур», порт Хьюстона, Техас, Соединенные Штаты. В это же время

Офицер таможенной службы и пограничной охраны США Фрэнк Тэлбот стоял на мостике грузового корабля «Балтик Венчур», глядя, как огромный кран осторожно опускает большой самолет, полностью запакованный в белый пластик, прямо в грузовой отсек фрахтовика. Второй аналогичный самолет стоял на погрузочной площадке около корабля, ожидая своей очереди.

Он нахмурился. Самолеты покрывались пленкой для защиты от соленого морского воздуха и воды в ходе транспортировки. Это была обычная практика при транспортировке морем военных самолетов.

Что было одной из причин испытываемого им беспокойства.

Он взглянул на крупного мускулистого человека, спокойно стоявшего рядом. Это была вторая причина для беспокойства. Маркус Картрайт был представителем компании, отвечавшей за перевозку. Но таможенник маялся неприятным ощущением, что Картрайт был кем-то большим. От этого парня здорово несло разведкой. И если он что-то выучил за пятнадцать лет в таможенной службе, это то, что следовало держаться очень, очень далеко от тех, для кого слово «секретно» было обычный составляющей повседневной работы. Кроме того, он и сам был не без греха – греха, связанного с небольшим количеством запрещенных ко ввозу в США веществ, что делало перспективу столкнуться с кем-то, связанным с разведкой, еще более неприятной. Тем не менее, эту ситуацию он не мог игнорировать. Не все беды приходили из-за границы.

– Значит, вы говорите, что эти старые истребители-бомбардировщики F-111 направляются в Варшаву как «самолеты для наземной экспозиции»?

– Я не просто сказал это, агент Тэлбот, – ответил Картрайт, продолжая спокойно стоять и смотреть на то, как кран опускает его груз. – Я еще и показал вам документы, доказывающие это. – Он кивнул в сторону двух самолетов. – Два снятых с вооружения F-111 перевозятся в музей польской армии в Варшаве. Там они станут частью специальной выставки, посвященной Холодной войне. Моя компания занимается их перевозкой. Не вижу никаких проблем.

– Я так не думаю, – сказал Тэлбот, накручивая себя. – Никто не отправляет самолеты в музей с работающими двигателями. А все четыре двигателя на этих F-111 исправны. Кроме того, я немного их осмотрел, пока ваши группы упаковывали их, и скажу, что они в отличном состоянии. Намного лучшем, чем должны были быть после двадцати лет под открытым небом в Аризонской пустыне.

– Отдаю вам должное, вы наблюдательны, – мягко сказал Картрайт. – Вы отлично поняли все, насчет двигателей. Кто-то должен был рано или поздно это заметить. – Он печально пожал плечами. – Но уже слишком поздно. У нас нет времени отправлять эти самолеты обратно на Кладбище. Выставка открывается через несколько недель. А на перевозку самолетов в Гданьск уйдет минимум пятнадцать дней.

– Это не моя проблема, – сухо сказал таможенник. – Моя проблема в том, что вы перевозите за пределы страны полностью исправные военные самолеты без необходимых сертификатов от конечного получателя и лицензии.

– А, лицензия и сертификаты, – сказал Картрайт. – Это они? – Он сунул руку в карман пиджака и вытащил толстый конверт. – Так бы сказу и сказали. Вот, мистер Тэлбот. Я полагаю, все необходимые документы в полном порядке.

Нахмурившись, Тэлбот взял конверт. Он был не запечатан. Он раскрыл его и взглянул внутрь – не долго, но достаточно, чтобы понять, что внутри было, как минимум, 20 000 долларов наличными. Тэлбот сглотнул. Если это было подстава, и он возьмет деньги, то он попал. Но, наверное, это все-таки не подстава, с надеждой подумал он. Возможно, это была тайная операция ЦРУ по перевозке оружия без постановки официальных властей в известность. В таможне ходили упорные слухи о том, что такое случалось, и гораздо чаще, чем правительство могло себе представить.

Он поднял глаза и посмотрел на глядящего на него Картрайта. Выдохнул. Возможно, стоило рискнуть. Он убрал конверт во внутренний карман синей форменной куртки и сказал:

– Я вас понял.

– Я надеялся, что поймете, – сказал он, улыбаясь. – Мы исследовали вас довольно неплохо, как видите.

Тэлбот ощутил, как по его спине пробежал холодок. Чем быстрее он уберется от этого кощея, тем лучше.

– Да, я так тоже думаю, – пробормотал он.

– Да, и я тоже так думаю. Благодарим вас за сотрудничество, – вежливо сказал Картрайт, отворачиваясь от таможенника к большому портовому крану, начавшему разворачиваться обратно к ожидавшему на погрузочной площадке истребителю-бомбардировщику.

Вскоре первые два XF-111 «Суперварк» эскадрильи «Железный волк» будут на пути в Польшу.

Храм Святого Людовика Французского, Москва, Россия. В это же время

В сером пальто и шапке, с тростью, Сергей Тарзаров медленно ковылял широкими шагами к горчичного цвета зданию храма Святого Людовика Французского. Никто сейчас не мог бы узнать в нем привычно тихого, мягко говорящего начальника штаба взрывоопасного президента России. Он выглядел гораздо старше и беднее, одним из многих пожилых пенсионеров, влачивших жалкую жизнь, перебиваясь случайными заработками от представителей богатой элиты Москвы.

Была поздняя ночь, и улицы окружающего торговой района были привычно тихими. Несколько окон светились в высоких кирпичных зданиях по соседству. Почти столетие там размещался бом приходского священника, французская школа, небольшая больница и доминиканский монастырь, но они были захвачены старым советским режимом и переоборудованы в здания государственных учреждений.

Сама церковь, построенная французами в 1830 году, служила местом молитв для представителей многих дипломатических сообществ Москвы. Это сохранило ее даже в самые мрачные дни сталинских репрессий.

Тарзаров проскользнув в теми мимо шести массивных дорических колонн в передней части церкви и вытащил ключ, отпирая массивную входную дверь. Постановления, требовавшие передачи ключей и кодов сигнализаций некоторых общественных зданий местным пожарным, скорой помощи и полиции, всегда были полезны, подумал он. Особенно, когда кому-нибудь вроде него требовалось тайно попасть в определенное место, когда оно должно было быть закрыто.

Он приоткрыл дверь и вошел внутрь.

Внутри церкви было темно, горели только несколько мерцающих свечей, да отражали свет уличных фонарей несколько небольших латунных светильников между мраморными колоннами, образовывавшими центральный проход. Уличные огни отражались через витраж за алтарем слабыми синими, золотыми, белыми и красными бликами.

Стуча тростью по мраморному полу, Тарзаров подбрел к простой деревянной исповедальне у правой стены здания. Он вошел в одну из кабинок, закрыл дверь и встал на колени. Загорелся красный свет, освещая его лицо.

Открылась зарешеченное окошко, отделявшее его от крошечной, неосвещаемой кабинки священника. Темная фигура слабо виднелась сквозь деревянную решетку.

– Otets, prosti menya, ibo ya sogreshil, – пробормотал Тарзаров.

– Я глубоко потрясен слышать вас, Сергей, – сухо ответил человек с другой стороны. – Я надеюсь, что вы никого сюда не привели?

Тарзаров слегка улыбнулся.

– Ворону, возможно. Но не человека. Я знаю свое дело, Игорь, – он осторожно постучал по решетке. – А что же священник, чье место вы узурпировали? Что с ним?

– Срочно вызван в больницу на окраине Москвы, провести последние обряды над умирающим прихожанином, – ответил человек. – У нас есть много времени поговорить наедине.

– Удачное совпадение? – Спросил Тарзаров.

– Никакой особой драмы, – посмеиваясь, сказал другой человек. – Просто вопрос времени и удачного совпадения. Гораздо удобнее, не так ли?

Тарзаров кивнул. Он никогда не испытывал моральных терзаний по поводу организации травмы или смерти даже невинного свидетеля, если это было необходимо для дела. Но при таком подходе всегда оставался риск. Даже наиболее подготовленные люди всегда могли допустить ошибку, оставив следы, по которым мог последовать кто-то вроде принципиального полицейского или сообразительного иностранного шпиона.

– Итак, к делу, – сказал другой человек. – Как вы оцениваете своего протеже сейчас? Он все еще настолько же поглощен гневом и руководствуется жаждой мщения? Насколько я знаю, в прошлом году, во время кризиса со «Звездным огнем» вы боялись, что он может втащить нас всех в абсолютную катастрофу.

– Геннадий стал… спокойнее, – медленно ответил Тарзаров и пожал плечами. – По крайней мере, внешне. Я не сомневаюсь, что внутри он продолжает гореть белым пламенем, но он, похоже, стал лучше это пламя контролировать. Теперь он использует свою ярость в качестве оружия, направляемого на тех, кто не оправдал его надежд, а не устраивает неконтролируемого взрыва, сносящего все вокруг.

– Интересно, – сказал человек. – Тарзарову показалось, что его голос звучал разочаровано. – И неожиданно.

– Победа может убрать многие шероховатости, – напомнил глава штаба Грызлова. – Хотя цена была высока, Геннадий сделал то, о чем мы мечтали так долго – полностью уничтожил американскую военную космическую станцию. Это дало ему больше уверенности в своих силах и своих решениях.

– Вы разделяете эту уверенность?

Тарзаров снова пожал плечами.

– На данный момент да, – он пристально посмотрел через решетку. – Конечно, я не могу обвинить его в том, что направленный против нас теракт он использовал нам на благо. Использовать это, чтобы на законных основаниях оккупировать восточную Украину было смелым, но этот маневр простерся далеко за пределы моих ожиданий. Пока что американцы не оказывают серьезного противодействия, и, по этой причине, НАТО выглядит поверженным бумажным тигром.

– Это так, – с неохотой признал другой.

– И в результате он стал популярнее среди населения больше, чем когда-либо, – напомнил Тарзаров.

– Популярен! – Горько пробормотал другой человек. – Это палка о двух концах, уж я-то слишком хорошо это знаю. Народ поддерживает вас ровно до тех пор, пока вы выглядите победителем. Но он отвернуться от вас, как только все начнет усложняться. Этому нельзя верить.

– Все люди заслуживают доверия, – спокойно сказал Тарзаров. – Но сейчас поддержка президента среди народа дает ему большую власть над чиновниками и военными. Он добился почти полного контроля над Кремлем и вооруженными силами.

– Я вижу, – сказал другой. – Так вы считаете, что Грызлов стал человеком без слабостей?

– Человеком из стали? – сказал Тарзаров, обыгрывая псевдоним Иосифа Сталина. Он покачал головой. – Нет. Пока нет. Еще нет. – Он молча простоял на коленях некоторое время прежде, чем продолжить. – В его политике и его поведении все еще есть некоторые потенциальные слабости и они меня серьезно беспокоят.

– Например?

– Я опасаюсь, что его ненависть к полякам может привести нас к прямой конфронтации с ними – и через них, с американцами и остальной НАТО, – признал Тарзаров. – До сих пор нам везло. Но Геннадий слишком сильно полагается на нашу удачу.

– Я полагал, что Варшава, по крайней мере, частично ответственна за эти теракты, – сказал другой. – Если это так, то наши действия более чем оправданы.

– Я очень сильно сомневаюсь, что поляков хоть что-нибудь связывает с этими террористами, – ответил Тарзаров. – Доказательства из причастности к убийству генерала Воронова не более чем косвенные. И нет никаких доказательств, что они были ответственны за последнее злодеяние. Я не доверяю никому в Варшаве, но действительно не думаю, что Петр Вильк и его банда сошли с ума.

– И все же… – Мягко намекнул другой человек.

Президент считает иначе, – сказал Тарзаров. – Он абсолютно убежден, что Польша напала на нас, используя связанные с ней террористические группы на Украине. Он жаждет повода наказать их, отомстить за гибель наших людей и нанесенный ущерб. В настоящее время его удовлетворила оккупация восточной Украины, но я беспокоюсь, что в своем навязчивом стремлении нанести по Варшаве ответный удар, он может пойти на огромный риск.

– Начинает звучать тревожно знакомо, – ядовито сказал другой человек. – Возможно, его мания мести теперь уже мертвому американскому генералу Маклэнэхэну и членам его семьи теперь перешла на поляков? На всю Польшу?

Тарзаров помолчал какое-то время, и, наконец, ответил.

– Искренне надеюсь, что нет. В конце концов, есть веские стратегические причины желать видеть Польшу сломленной.

– Да, – согласился другой человек. – Из всех наших бывших владений, Польша является богатейшей, сильнейшие, наиболее независимой. Если окажется возможным сломать ее, не рискуя полномасштабной войной, многие из более мелких и слабых стран Центральной и Восточной Европы снова окажутся в нашей сфере влияния.

– Скорее всего так, – хотя и неохотно, согласился Тарзаров. – Но и другие это понимают. И если мы слишком сильно и слишком рано надавим, это может вызвать реакцию тех, кто, как новый американский президент, в противном случае готовы были бы закрыть глаза на наше растущее влияние.

– Вы попали в точку, – сказал другой. – Я высоко ценю ваши соображения по этим вопросам. Они чрезвычайно полезны. И я ценю вашу готовность передать их мне – несмотря на вашу очевидную лояльность президенту Грызлову.

– Я верный слуга государства, – тихо ответил Тарзаров. – Но не государя.

– Я давно заметил это, Сергей, – сказал человек, сидящий в темноте по другую сторону сетки. – С нетерпением жду наших новых… обсуждений.

После того, как начальник штаба Геннадия Грызлова ушел, чтобы окольными путями вернуться в Кремль, Игорь Трузнев, бывший президент России, еще долго оставался на место, обдумывая полученную информацию – и различные пути ею воспользоваться. Ранее он просто надеялся, что террористические атаки этого маньяка Кравченко доведут Грызлова через его горячность до катастрофы, и покажут военной и политической элите России, как они ошиблись, заменив его, Трузнева, на этого молодого человека. Ну что же, если Грызлова начал лучше себя контролировать, Трузнев был просто обязан заставить своих ничего не подозревающих украинских марионеток поднять ставки.