Текст книги "Железный волк (ЛП)"

Автор книги: Дэйл Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 29 страниц)

– Обстреляла русских? – Воскликнул Качор. – Это что, война?

– Ситуация…

– Понятно, что непонятная, – перебил его пилот МиГ-29. – Нормально. Замечательно. Зашибись. Так, что с ЗРК?

– Мы потеряли связь с батареей, – ответил диспетчер.

Качор закрыл глаза, борясь с желание выдать матерную тираду, которая, вероятно, вывела бы из равновесия любого, кто его услышит, и будет стоить ему еще одного выговора от командира эскадрильи. Так же быстро он их открыл. Его МиГ-29 уже летел вслепую в переносном смысле. Не было никакого смысла лететь вслепую еще и буквально.

– Ну и что же нам делать? – Спросил он с вымученным терпением.

– Нечеткий контакт с двумя маневренными неопознанными летательными аппаратами над границей, – тщательно проговорил диспетчер. – Классифицируем их как российские Су-34.

Качор принял эти сведения молча. По известным ему данным разведки, Су-34 имел многофункциональный радар с фазированной антенной решеткой, способных обнаруживать цели типа «истребитель» на дальности до девяноста километров во всех направлениях. Он был, черт его подери, намного лучше, чем старый советский кусок дерьма «Фазатрон» на его МиГ-29. Ему повезет обнаружить русских на дальности семьдесят километров, и только если те будут прямо перед ним. Если вражеский самолет окажется сзади, они не получат предупреждения, пока тот не окажется на тридцати пяти километрах и ближе.

Если дело дойдет до ближнего боя, так сказать, на ножах, польский пилот был уверен, что его «Фалкрум» с ракетами с тепловым наведением АА-11 «Арчер»[22]22
  Р-73


[Закрыть] смогут одолеть большие, несколько менее маневренные российские самолеты. Проблема будет в том, чтобы продержаться достаточно долго, чтобы войти в ближний бой. Он пожалел о том, что ВВС не установили на МиГ-29 лучшие радары в рамках основной программы модернизации.

– Так… И каковы же приказы, Центр? – Спросил он наконец.

– Вы должны разведать ситуацию, – ответил диспетчер. На этот раз в его голосе не было и следа неопределенности или замешательства. – Не атакуйте русских, если не будете атакованы первыми. Если возможно, просто ведите наблюдение и докладывайте.

– Вас понял, центр, – сквозь зубы ответил Качор. – Я «Рысь-ведущий», конец связи.

Он посмотрел на цифровой многофункциональный дисплей американского производства. Он и его ведомый, лейтенант Милош Чарны, были уже в ста километрах от границы. При такой скорости они смогут обнаружить российские Су-34 уже через пару минут.

– Милош, ты его слышал, – сказал он ведомому. – Палец на спуск, как понял?

– Jak dla mnie, w porządku! – Как по мне, так все отлично – ответил ведомый. – Знаешь, это все чем-то не тем воняет.

– «Воняет» – это слишком культурное слово, – ответил Качор. – Работаем аккуратно. Летим. Смотрим. Если это реальная война, а не какое-то пограничное недоразумение, мы смываемся и ждем приказов. Понял?

Чарны покачал крыльями МиГ-29 в знак понимания.

– Вас пон…

БИИИП! БИИИП! БИИИП![23]23
  МиГ-29 оснащен речевым информатором, как и все советские военные самолеты, начиная с 1977 года. Су-34 это тоже касается.


[Закрыть]

На долю секунды Качор застыл от ужаса. Затем его глаза расширились от увиденного на экране системы предупреждения об облучении. Она показывала источником сигнала Ирбис-Е, радар с активной фазированной решеткой, установленный на ультрасовременном российском истребителе Су-35. Плохо. Очень плохо. Еще хуже было от осознания того, что Су-35 были у них за спиной. И в пределах пуска ракеты.

– Уходим, уходим, уходим! – Закричал он по рации.

Капитан Марек Качор бросил МиГ-29 в серию резких маневров с высокими перегрузками, одновременно начав отстрел дипольных отражателей и ложных тепловых целей.

Обманутые ложными целями или потерявшие захват из-за диких маневров, три ракеты большой дальности Р-77Е прошли мимо и самоликвидировались. Но еще три оказались достаточно близко, чтобы сработали их неконтактные лазерные взрыватели. Пробитый десятками острых, как бритва осколков, «Фалкрум» потерял управление и взорвался. Облако обломков и горящего топлива, подхваченное ветром, понеслось на север.

МиГ-29 Милоша Чарного пережил его всего на несколько секунд.

Против обычного противника в бою маневры уклонения, предпринятые Качором и его ведомым, возможно, сработали бы – или, по крайней мере, дали бы им какое-то время, чтобы ответить. К сожалению для поляков, противник занял позицию не для боя. Это была жестокая и беспощадно эффективная засада.

Предупрежденные Су-34 Зелина, российские Су-35 ушли по широкой дуге на север, а затем повернули на юго-запад, пройдя прямо над деревьями, зданиями и линиями электропередач, чтобы незаметной зайти в тыл польским истребителям. Оказавшись на позиции, они быстро набрали высоту, обнаружили поляков на радарах и выпустили по каждому «Фалкруму» по шесть движущихся со скоростью в четыре звуковые ракет с активной радиолокационной головкой самонаведения, Р-77Е, известные в НАТО как АА-12 «Аддер».

У польских пилотов не было ни шанса.

Москва, Кремль вскоре после этого

Президент Геннадий Грызлов пристально слушал доклады капитана спецназа. Крупномасштабная карта на мониторе в конференц-зале отображала продвижение группы быстрого реагирования. После того, как засада боевиков была уничтожена бомбами с лазерным наведением, Аристов и его силы направились на юго-запад по открытому полю к небольшой деревне неподалеку от стоянки польской таможни. Все местные сельские дороги вели в этом направлении, что заставляло подозревать, что именно туда ушли выжившие террористы.

Время намеков кончилось, сказал сам себе Грызлов, слушая треск пистолетов и автоматов на заднем плане. Группа спецназа должна была приближаться прямо к убежищу террористов. В конце концов, кто мог оказаться настолько глуп, чтобы стрелять по его солдатам из этих домов?

– Мы встретили ожесточенное сопротивление, господин президент, – сказал Аристов, силясь перекричать шум боя. – У меня трое тяжелораненых и один убитый. Я направил группу в обход деревни, но местность очень затрудняет…

– Господин президент? – Вмешался чей-то нетерпеливый голос.

– Подождите мгновение, капитан, – сказал Грызлов. Он нетерпеливо отвернулся от карты. На него с обеспокоенностью смотрел министр государственной безопасности Виктор Казянов.

– Да? Что там? – Резко спросил он.

– Я не уверен, что наши силы ведут бой с террористами, – неохотно сказал начальник разведывательных служб. – Наши специалисты перехватили звонки по мобильным телефонам, из которых следует, что деревню обороняют силы польской пограничной охраны.

– Что за херня? – Прорычал Грызлов. – С каких это пор таможенники имеют автоматы и пулеметы?

– Многие подразделения по охране границ проходят военную подготовку и имеют соответствующее оснащение, – ответил Казанов.

– И эти ублюдки убивают наших солдат, в хорошей, аккуратной, официально выглядящей военной форме? – Холодно спросил Грызлов. – И какая тогда разница?

Министр госбезопасности уставился на него.

– Но, получается, мы атакует подразделения польских вооруженных сил, а не какую-то банду террористов, – пробормотал он.

Российский президент ощутил, как закипает. Он шагнул к Казанову с таким видом, что более высокий, более плотный министр госбезопасности вздрогнул и попятился.

– И что, же, черт побери, тогда там происходит, Виктор? – Спросил он.

Не дожидаясь ответа, он повернулся и ткнул пальцем в карту.

– Мы преследует кучку террористов через границу, а они устраивают засаду на нашу группу. Что делают эти драные поляки дальше? Стреляют ракетами по нашему самолету, наносящему удар по террористами. Затем отправляют истребители МиГ-29, чтобы сбить наши самолеты. А теперь, как раз, когда мы обнаружили логово террористов, они развернули так называемую пограничную охрану с тяжелым вооружением, чтобы остановить нас? – Грызлов нахмурился. – Какие еще доказательства нужны?! Очевидно, что кто-то высокопоставленный в Варшаве снюхался с этими террористами. Насколько я знаю, это может быть все их драное правительство!

В переполненном зале воцарилось неловкое молчание.

Министр обороны Грегор Соколов прокашлялся и сказал.

– Велика вероятность, что все так и есть, господин президент. Но в этом случае, капитан Аристов и его группа находятся в огромной опасности.

– Почему?

– Зачистка зданий является одной из самых сложных и длительных военных задач, – сказал Соколов. – К сожалению, я не считаю, что наши спецназовцы смогут выполнить эту задачу в приемлемое время.

– Да? Почему? – Поднял брови Грызлов.

– Наши ближайшие силы находятся за несколько сотен километров от места боя, – пояснил Соколов. – Мы не можем обеспечить подкрепление нашей группе быстрого реагирования прежде, чем они столкнутся с превосходящими силами противника. Если польское правительство или отдельные его представители действуют заодно с убившими генерал-лейтенанта Воронова террористами, они могут перебросить туда тяжелую бронетехнику и артиллерию в течение нескольких часов. Аристов и его люди – отличная легкая пехота, но они не имеют средств борьбы с танками.

– А что наши истребители и бомбардировщики? – Спросил Грызлов. – Мы можем уничтожить танки и артиллерию с воздуха.

Соколов покачал головой.

– Боюсь, что нет, господин президента. Су-34 майора Зелина должны будут уйти для дозаправки через несколько минут. Су-35 израсходовали большую часть ракет большой дальности и большую часть топлива, так как были вынуждены держаться на бреющем полете. Мы можем отправить новые самолеты из Воронежа, но они не смогут прибыть до того, как станет слишком поздно.

– Я понимаю, – решительно сказал Грызлов. По его холодному взгляду Соколов понял, что последствия плохого планирования и подготовки операции будет «обсуждаться» позже.

Кипя внутри, но, будучи не в силах противостоять очевидной логике слов министра обороны, президент России развернулся к карте. Красные стрелки отмечали позиции групп спецназа. Другие отметки отображали вертолеты, три десантных Ми-8 и два ударных Ми-24, в настоящее время севших на открытое поле за Бугом.

Он кивнул сам себе. Так и быть. Если у группы Аристова не было времени, чтобы подавить оборону террористов, был еще один метод.

– Соколов! – Рявкнул он.

– Да, господин президент?

– Какое вооружение несут эти Ми-24?

Министр обороны быстро заглянул в планшет, переданный ему старшим офицером штаба.

– Подвесные контейнеры с двуствольными 23-мм пушками, контейнеры 80-мм неуправляемыми ракетами и противотанковые ракеты 9К114 «Шторм».

Грызлов тонко улыбнулся.

– Хорошо. Этого будет достаточно.

Он повернулся к Соколову и остальным.

– Скажите капитану Аристову отходить. Затем прикажите ударным вертолетам стереть эту деревню с лица земли. Я хочу, чтобы так не осталось ни одного здания! Чтобы только груда щебня осталась!

Российский лидер придал лицу твердое выражение.

– Мы преподадим этим террористолюбивым полякам такой урок, который они не скоро забудут.

Группа быстрого реагирования спецназа, в небе над Украиной. Час спустя

Один за другим, тяжело нагруженные транспортные вертолеты Ми-8 неровно поднялись с земли в мрачнеющее небо.

Капитан Кирилл Аристов опустился около открытой бортовой двери, устав до изнеможения. Позади него, бойцы спецназа с пустыми взглядами сидели на сидениях вдоль бортов. На металлическом полу лежали накрытые тела двоих убитых. В хвосте санитары отчаянно работали, пытаясь стабилизировать состояние нескольких тяжелораненых для длительного перелета на российскую территорию.

Под грохот винтов, Ми-8 медленно взлетели, набирая высоту по спирали.

В наступающей темноте маячил один из Ми-24, ощетинившийся пушками и ракетами. Ударный вертолет ушел в стороны, занимая назначенную позицию на фланге.

По крайней мере, созерцание боевого вертолета дало Аристову некое ощущение мрачного удовлетворения. Он осторожно высунулся в открытую дверь, глядя на место, откуда они летели.

За облаками черного дыма полыхало зарево пожара в разрушенных руинах, некогда бывших польской деревней Бердищеце. Пожары были достаточно сильными, чтобы затмить даже заходящее солнце.

Нет, подумал офицер спецназа. Поляки это несколько забудут. Он молча сидел у двери вертолета, глядя на пожар, пока тот не исчез за горизонтом.

ТРИ

Оперативный центр Белого Дома, Вашингтон, округ Колумбия. На следующий день

Президент США Стейси Энн Барбо нахмурилась, глядя на своего более молодого коллегу Геннадия Грызлова. В других обстоятельствах, он бы мог ей понравиться. Уверенный образ российского лидера отображался на экране защищенной связи с Москвой. К сожалению, это был не тот момент, когда могли сработать неофициальный неформальный подход, основанный на ее собственной красоте и тщательно рассчитанном очаровании.

– Господин президент, я разделяю ваши опасения по поводу нападения на пост ОБСЕ и выражаю соболезнования по поводу гибели генерал-лейтенанта Воронова и его людей, – сказала она. – Но я выражаю решительный протест по поводу последовавшего вторжения ваших солдат и самолетов в Польшу. Никакие провокации не могут оправдать вред, нанесенный вашими войсками, атаковавшими польские вооруженные силы и невинных мирных жителей.

– Невинных, госпожа президент? – Фыркнул Грызлов. – Думаю, что нет. Невинные неохотно укрывают убийц и террористов.

– Польское правительство заверило меня, что ни один из этих граждан не имел никакого отношения к инциденту, – сказала Барбо.

Российский президент фыркнул.

– Конечно, Варшава скажет именно это. Но только дурак поверил настолько нелепым утверждениями. – Его взгляд похолодел. – Доклады и записи, сделанные нашими командирами и летчиками не оставляют сомнений в том, что террористы, совершившие это злодеяние, бежали на территорию Польши. Они также показывают, что вооруженные поляки атаковали наши силы, когда те вели преследование этих террористов по горячим следам. Учитывая все это, наши действия были не просто оправданы – они были полностью соразмерны!

– Соразмерны?! – Вскрикнула Барбо. – Ваши силы уничтожили целую польскую деревню, убив десятки мужчин, женщин и детей!

– Ваше возмущение неуместно, – пожал плечами Грызлов. – Давая террористам убежище, поляки играли с огнем. А огонь может и обжечь, знаете ли.

– Вы не можете просто…

– Не указывайте мне, что я могу и не могу, госпожа президент, – оборвал ее Грызлов. Он нахмурился. – Я надеялся, что ваша новая администрация избежит ошибок, допущенных вашим предшественником. Президент Феникс не понимал одной очень просто вещи: я сделаю все, что необходимо для защиты русских людей и национальных интересов России.

Он ударил кулаком по столу перед собой.

– Слушайте внимательно! Я не потерплю преднамеренного убийства российских солдат. И я не позволю Польше или любой другой западной стране давать прибежища террористам. Наши вооруженные силы будут находить и уничтожить любого, кто атакует нас, где бы они не прятались. Вам ясно?

– Ваш гнев мне достаточно понятен, – язвительно сказала Барбо. – Мне не настолько понятно, понимаете ли вы, что ваши действия могут заставит польское правительство воззвать к пункту о взаимной обороне в уставе НАТО. Это могло бы оставить вас в очень неудобное положение.

– Естественно, ваша НАТО может делать то, что сочтет нужным, – сказал президент России и холодно улыбнулся. – Но я настоятельно рекомендую вам не делать чрезмерных глупостей. Сейчас может быть лето, но затем наступит зима. И вашим европейским союзникам будет очень холодно и темно без наших нефти и газа.

Барбо пришлось приложить больше усилий, чтобы сохранить невозмутимый вид. На российские нефть и природный газ приходилось более трети выработки энергии в Европе. Если Москва перекроет трубопроводы, ведущие на запад, это, конечно, нанесет ущерб ее экономике, которая и так балансирует на грани новой рецессии. Это также оставит Россию без крайне необходимого источника доходов, но она не сомневалась, что авторитарный режим Грызлова умеет терпеть боль гораздо сильнее европейских демократий.

Она подумала, что все могло было быть иначе, если бы «зеленые» из ее же партии не заблокировали экспорт американских энергоносителей в Европу, но сейчас это было не важно. В отличие от Кена Феникса, она была реалистом. Она понимала, что следовало играть с теми картами, которые оказались на руках, а не фантазировать о том, что можно менять правила так, как придет в голову. Феникс этого так и не понял, и именно поэтому она выкинула его из Белого дома пинком под зад на последних выборах.

Ей было совершенно ясно, что Грызлов не блефует. Если она продолжит давить на него по поводу этого инцидента, он сделает именно то, что угрожал сделать. И никто в Берлине, Париже или Риме не скажет ей спасибо за то, что она подвергла опасности их экономику и политическую стабильность. Особенно, когда ситуация была настолько не ясна. Варшава клялась, что не имела никакого отношения к нападению на российского генерала, но все знали, что поляки ненавидели и боялись русских. Как можно было быть уверенным, что они говорили правду?

Барбо приняла решение. Американский народ избрал ее не для того, чтобы начать новый этап священной войны с Москвой. Это было то, что сделал Феникс, и что стоило жизни его вице-президенту, Энн Пейдж. Ее задачей было найти дипломатическое решение, чтобы остановить дальнейшее неконтролируемое раскручивание маховика конфликта.

– У меня есть предложение, господин президент, – аккуратно сказала она. – Я полагаю, оно также и ваших интересах.

– Я слушаю, – сказал Грызлов. Он добавил улыбке немного тепла, но не во взгляд. – Про меня никто не может сказать, что не желаю быть разумным.

Дерзость этого заявления едва не вывела Стейси Энн Барбо из себя. Но она быстро взяла себя в руки. Российский лидер мог быть сукиным сыном, но с этим сукиным сыном она пока еще могла договориться.

– Я предлагаю встретиться на непосредственных переговорах на высочайшем уровне, чтобы не допустить эскалации этой тяжелой ситуации, – сказал она.

– Чего ради? – Скептически спросил русский.

– Мы должны найти способ восстановить доверие между нами, – быстро ответила Барбо. – Твердые, практические меры, которые позволят убедить наших союзников по НАТО, что ваше карательное нападение на Польшу больше не повториться. И, что не менее важно, нужны шаги, которые убедят ваше правительство в том, что в таких нападениях не будет нужды.

– Я заинтригован, госпожа президент, – сказал Грызлов. Его улыбка расширилась. – Я и не думал, что это возможно – американское правительство покажет себя столь разумным и ответственным. Очень хорошо. Я согласен на ваше предложение. Мой министр иностранных дел и ваш госсекретарь могут обсудить все детали предстоящих переговоров.

– Но это будет возможны, только если вы будете сдерживать свои силы, – предупредила Барбо. – Никакие серьезные переговоры не будут возможны, если ваши самолеты будут бомбить территорию стран НАТО – независимо от ваших оправданий.

– Естественно, – ответил Грызлов. Выражение его лица снова похолодело. – Но подобное понимание тоже будет чего-то стоить, госпожа президент.

– ?

– Вы должны заверить меня, что страны НАТО сделают все возможное, чтобы взять под контроль собственные границы, – сказал Грызлов. – Ваши союзники, в особенности, поляки, должны искоренять на своей территории террористов, угрожающих моей стране и ее жизненным интересам. И мы должны видеть, что что-то делается. Доверять, но проверять, как сказал один из ваших наиболее знаменитых президентов.

– Конечно, – сказала Барбо, пытаясь скрыть отвращение в голосе. Рональдом Рейганом она никогда особенно не восхищалась как политическим деятелем. Она посмотрела на Грызлова. – Так у нас есть согласие на эти переговоры?

Тот кивнул.

– МЫ готовы, госпожа президент. – Он улыбнулся, на этот раз искренне. – Я дубу надеяться, что эти переговоры станут началом новой эры разрядки отношений между двумя гордыми странами, одна из которых наконец, признает сферу влияния другой.

На мгновение, всего на мгновение Барбо ощутила соблазн спросить, какие именно страны Грызлов рассматривает как сферу влияния России. Но она решила, что это не имеет значения. Как всегда, дела значили больше, чем слова. Если она могла добиться соглашения, которое сохранит мир в Европе и других регионах, ее не заботили некоторые незначительные детали.

Москва, Кремль вскоре после этого

Геннадий Грызлов убедился, что линия защищенной связи с Вашингтоном была выключена, и повернулся к своим ближайшим советникам.

– Впечатляет, да? Одна мысль о том, что американцы доверили судьбу страны кому-то настолько недальновидному.

– Ее предложение о переговорах казалось искренним, – отметила министр иностранных дела Дарья Титенева.

Грызлов отмахнулся.

– Не сомневаюсь. – Покачал он головой. – Президент Барбо имеет все тактические навыки успешного политика, но ей не хватает стратегического видения истинного государственного деятеля.

– То есть, вы не думаете, что эти переговоры будут полезны? – Спросил начальник президентского штаба Сергей Тарзаров.

– Напротив, – ответил Грызлов. – Я думаю, что они будут очень полезны для нас – чтобы вбить клин между американцами и их европейскими союзниками. Но не верю, что дипломатия решит нашу польскую проблему.

– Да? – Спросил Тарзаров, подняв брови.

– Подумайте, Сергей, – сказал президент. – Вы знаете поляков лучше, чем я. Мы ударили их по лицу, в качестве предупреждения и требования прекратить поддержку наших врагов. Вы действительно думаете, что это заставит их действовать более разумно?

Тарзаров нахмурился.

– Скорее всего, нет, – признал он. – Они всегда были горячими головами. Их лидеры могли увидеть в наших действиях перчатку в лицо, вызов на дуэль.

– Именно, – сказал Грызлов. – Но у меня нет намерения ждать их секундантов, которые вежливо предложат мне выбрать оружие. Только дурак дерется честно. – Он повернулся к министру обороны. – Я хочу, чтобы вы усилили воздушные патрули истребителями и бомбардировщиками на Белоруссией и контролируемыми нами территориями на Украине. В следующий раз, когда террористы нападут на нас, я хочу, чтобы наши самолеты могли поразить их немедленно.

– Да, господин президент.

– Я также хочу, чтобы на Украине и на польской границе Белоруссии были развернуты дополнительная агентура и спецназ ГРУ, – сказал Грызлов. – При необходимости, вы имеете право на проведение секретных разведывательных операций в Польше.

– Сэр? – Спросил Соколов.

– Вы найдете этих террористов, Грегор, – решительно сказал Грызлов. – Вы найдете их укрытия и схроны с оружием. Вы определите, кто в Варшаве поддерживает наших врагов. И когда вы это сделаете, мы уничтожим их. Всех.

Белый дом, Вашингтон, округ Колумбия. В это же время

– Все вы слышали Грызлова, – сказал президент Барбо, оглядывая собравшихся членов совета национальной безопасности. Председатель Объединенного комитета начальников штабов, генерал ВВС Тимоти Спеллинг и директор ЦРУ Томас Торри были единственными остатками команды Феникса. Остальные были обязаны своими местами ей и были полностью ей преданы. – Каковы наши варианты помимо предложенных мной переговоров?

– Достаточно ограничены, – признал советник по национальной безопасности Эдвард Рош. Седой, бледный и аскетичный, Рош провел половину жизни за написанием аналитики по оборонной политике США в различных исследовательских центрах внутри Кольцевой дороги[24]24
  Одно из жаргонных наименований Вашингтона


[Закрыть].

– С одной стороны, ясно, что НАТО не имеет реальных военных средств сдерживания русских от нового удара по Польше.

– Что?! – Даже не попыталась скрыть изумления госсекретарь Карен Грейсон. Миниатюрная бывшая сенатор от Монтаны провела большую часть своей работы в Конгрессе за обсуждением вопросов сельского хозяйства и международной торговли. – Вы говорите, что шестьдесят лет поддержки нами Альянса накрылись медным тазом? Как это возможно?

– Большинство наших союзников по НАТО резко сократили свои вооруженные силы после падения Берлинской стены, и это сокращение коснулось не только жира, но и резко затронуло мышцы и кости, – пояснил Рош. – Черт побери, Германия должна была стать стержнем Альянса. Но их ВВС располагают таким малым запасом запасных частей, что им приходиться разбирать часть самолетов на запчасти, чтобы поддерживать в рабочем состоянии остальные. Большинство из грузовых самолетов и вертолетов годятся только на свалку. Их флот состоит из кораблей, которые не могут выйти в море, а половину танковых бригады придется расформировать, чтобы довести другие до штатов военного времени.

Рош посмотрел на собравшихся.

– Факты состоят в том, что Москва имеет больше военной мощи – самолетов, танков, артиллерии, пехоты и тактических ракет – больше, чем все европейские страны НАТО вместе взятые. Сейчас Альянс – дохлый номер.

– Поляки наращивали расходы на оборону несколько лет, – возразил генерал Спеллинг. – С тех пор как русские аннексировали Крым и закрутили все это на Украине.

– Что может создать новую проблему, – сказал Рош. – Варшава не стесняется рассказывать всему миру, что ее военное строительство направлено против русских. Это не тот вызов, который человек типа Грызлова может игнорировать.

– Вы хотите сказать, что этот так называемый теракт был фальшивкой, Эд? – Осторожно спросила Барбо. – Что русские сами устроили это, чтобы получить оправдание на выступление против Польши?

Советник пожал узкими плечами.

– Я не знаю. Полагаю, это выглядит немного надуманным. И отчеты, полученные от группы ОБСЕ, выглядят подлинными. Но дело в том, что у нас ужасно мало хороших источников информации непосредственно внутри Кремля.

Барбо посмотрела на Томаса Торри.

– Том?

Директор ЦРУ медленно кивнул, явно испытывая нежелание открыто говорить о чем-то особо секретном в присутствии такого количества людей. Секретность или нет, но все, о чем в Вашингтоне знали больше двух-трех человек, неизбежно попадало в прессу.

– Эд прав, госпожа президент. Данные со спутников твердо подтверждают, что русские реагировали на атаку, а не действовали по заранее заготовленному сценарию. С другой стороны, наша АС в Москве намного реже, чем бы мне хотелось.

– АС? – Спросила госсекретарь с заметным смущением.

– Шпионы. Карен, – терпеливо пояснила Барбо. «АС» – это сокращение от «агентурная сеть». Ради скорости мы иногда переходим на жаргон. – Она повернулась к председателю Объединенного комитета начальников штабов и директору ЦРУ. – Послушайте, я устала спотыкаться, бредя в темноте на ощупь. Сейчас мы ничего не знаем о людях, убивших российского генерала и запустивших этот хаос. Мы не знаем, были ли они поляками. Или русскими. Или украинцами. Или марсианами, если уж на то пошло. Верно? – Они кивнули. – Так что запрягайте свои службы, – приказала Барбо. – Отправьте пару человек в Варшаву и посмотрите, что можно выкопать в Москве. Дайте мне хоть немного достоверных сведений, это понятно? – Они снова кивнули.

– Есть также некоторые меры предосторожности, которые мы могли бы предпринять непосредственно сейчас, – сказал генерал Спеллинг.

– Например?

– Мы могли бы направить в Польшу эскадрилью F-22 «Раптор» для учений ПВО в рамках НАТО, – сказал председатель Объединенного комитета начальников штабов. Также мы могли бы временно развернуть в регионе батальон 173-й воздушно десантной бригады из Виченцы в Италии. После того, как вы дадите приказ, наши десантники будут на земле в течение семидесяти двух часов. Кроме того, у нас достаточно средств морских перевозок, чтобы переправить в Гданьск батальон 1-й Кавалерийской дивизии, оснащенный танками М1А2 «Абрамс» и боевыми машинами пехоты «Брэдли».

Повисло очень неудобное молчание.

– Для чего, генерал? – Наконец спросила Барбо.

– Отправка американских войск и самолетов в Польшу заставит русских дважды подумать о том, чтобы распалять ситуацию, – сказал председатель Объединенного комитета начальников штабов. – Кроме того, это даст полякам некоторую уверенность, что мы поддерживаем наших союзников. Я полагаю, Варшава сейчас ощущает слабость.

– Нет, – решительно сказал Барбо, покачав головой. – Грызлов и его руководство уже и так находятся на волосок от самой грани. Я не собираюсь давать им ни малейшего оправдания на то, чтобы устроить этот беспорядок.

– Но госпожа президент…

– Нет, генерал, – отрезала она, обрывая Спеллинга на полуслове. Она мило улыбнулась. – Я достаточно времени шарилась в ВВС, чтобы знать, что дюжина истребителей, батальон танков и батальон пехтуры не изменят стратегического баланса сил в Восточной Европе. Это дешевые понты, а не реальная боевая сила. И, безусловно, я не собираюсь подвергать опасности американских солдат и летчиков без всякой реальной пользы, просто, чтобы поляки чувствовали себя увереннее.

Вздохнув, Стейси Барбо отодвинулась от стола и встала.

– На этом все, дамы и господа. Мы соберемся вновь, как только узнаем больше. – Она пожала всем руки, и они вышли из Оперативного центра. Однако она окликнула Люка Коэна у дверей.

– Люк, задержитесь на секунду.

Коэн, высокий худой уроженец Нью-Йорка, организатор ее президентской компании, а теперь начальник штаба Белого Дома, кивнул и обернулся. Он упал в ближайшее кресло и пригнулся, быстро просматривая электронную почту, пока она выпроваживала остальных.

Она вернулась от дверей.

– Вы держались ужасно тихо, Люк.

Коэн посмотрел на нее с кривой ухмылкой.

– Вам, похоже, не так уж была нужна помощь, – пожал он плечами. – Кроме того, вы же знаете, что моя стихия политика, а не бомбы и ракеты. Поэтому вам нужны такие проницательные кабинетные стратеги, как Рош.

– И что же по политической составляющей этого беспорядка? – Демонстративно спросила Барбо. – С точки зрения внутренней политики, должно быть, мы должны демонстрировать решимость помочь полякам?

– Не в коем случае, – сказал Коэн, положив телефон на стол. – С политической точки зрения, прямо сейчас нам не нужно противостояние с русскими. Конечно, ваша популярность падает после «медового месяца», но не настолько, чтобы терять из-за этого сон. У вас достаточно влияния, чтобы протащить свою законодательную программу через Белый Дом и Сенат.

Он развел руками.

– Кроме того, вы были избраны для исполнения трех задач: восстановить федеральные социальные программы после всей этой «жесткой экономии»; укрепить армию, ВВС и флот путем закупки реальных танков, кораблей и самолетов, а не лететь черт знает куда с высокотехнологичным космическим мусором; исправить дипломатические завалы, наломанные Кеном Фениксом и его восторженными космическими ковбоями с их дурацким «Звездным огнем». Сходиться «ножи в ножи, глава в глаза» с раски[25]25
  Презрительное американское прозвище русских, основанное на прочтении по правилам английского языка слова russkies – транслитерации слова «русские». Употребляется аналогично «пиндосам» в адрес американцев


[Закрыть] никак не вписывается в этот план.

– Отличная речь, Люк, но ты забываешь, что у Грызлова есть собственные планы, – сказала Барбо с легкой улыбкой.