Текст книги "Железный волк (ЛП)"

Автор книги: Дэйл Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 29 страниц)

– Вы не поняли цели моего звонка, – возразил Грызлов. – Я делаю чисто дипломатический жест вежливости, информируя вас о намерениях моего правительства. Не более того. – Выражение его лица было ледяным. – На данный момент я готов допустить, что вы, американцы, действительно не знали о польском заговоре против нас, что вы просто было обмануты подлым дьявольским планом, порожденным фашистской кликой в Варшаве. Но если вы хотите, чтобы я продолжил придерживаться этой точки зрения, является ли она фактом или фантастическим допущением, вы должны остаться в стороне.

Барбо моргнула, но ее глаза сузились от неожиданности и гнева.

– Президент Грызлов, я говорю вам…

– Здесь нечего обсуждать, – решительно сказал Грызлов. – Польша будет наказана за акт агрессии против моей страны. Если вы выберете сторону Польши, вы признаете свою поддержку терроризма – и это будет то, что весь мир увидит и поймет. Подумайте над этим, госпожа президент. Очень хорошо подумайте. – Он дал знак одним пальцем кому-то за кадром. Экран в оперативном центре потемнел – русские отключили связь.

– Да, хорошо поговорили, – пробормотал Эдвард Рош, советник по национальной безопасности.

– Блядь! – Прорычала Барбо. – О чем, черт его дери, этот сукин сын Вильк думал? Дирижировать террористическими актами против русских? Используя собственных солдат? Господи! Он что, действительно думал, что может пнуть кого-то настолько контуженного, как Грызлов и спокойно уйти?

– Президент Вильк заверил нас, что его правительство не делало ничего подобного, – отметил Томас Торри. Директор ЦРУ выглядел обеспокоенным. – Поляки все еще разбираются в том, как именно это оружие и капитан Яник оказались на Украине, но они достаточно точно уверены, что оружие было подброшено – вероятно, самими русскими. И что Яник был похищен посреди улицы в Варшаве, а затем убит.

– О господи! Какие сказки венского леса! – Стейси Энн Барбо была готова взорваться. – Конечно, эту историю Вильк и попытается впарить… И кто-то, настолько же тупой, как куча троглодитов из числа правых в это поверит. – Она повернулась к генералу Спеллингу. – Как же они объясняют те спутниковые снимки, которые русские предоставили нам? На которых показаны те трах-бабах учения в этой, Помо-как-его там?

Председатель Объединенного комитета начальников штабов нахмурился.

– Я говорил об этом с министром обороны Гереком, госпожа президент. Он настаивает на том, что маневры на полигоне Дравско-Поморске были строго локальны и носили оборонительный характер.

– Какие подразделения польских вооруженных сил принимали в них участие? – Спросил Рош. – Я изучал эти снимки, и могу сказать, что поляки не имеют в своем арсенале вооружений, способных нанести такой ущерб с такой точностью.

– Герек заявил, что к учениям были привлечены силы специального назначения Польши, – с некоторыми колебаниями сказал Спеллинг.

– Какие именно? Были ли среди них базирующиеся в Повидзе? – Поинтересовался Рош. Его глаза сузились. – Не поэтому ли они усилили на этой базе режим секретности?

– Что? – Напряглась Барбо. – О чем вы говорите?

– Мы получили некоторые сведения о значительном усилении мер безопасности на базе ВВС Польши около Повидза, в центральной Польше, – ответил Торри.

– Там базируется польская 7-я эскадрилья специального назначения, – добавил Рош.

– И?

Рош скривился.

– Ну, это вертолетная часть, предназначенная для заброски разведывательно-диверсионных групп в тыл противника…

Барбо с отвращением покачала головой.

– Господи. Грызлов был прав. Эти варшавские ублюдки врали нам с самого начала. Другого объяснения нет. И секретные учения спецназа, и покупка бомбардировщиков дальнего действия XF-111 – поляки готовились к войне с Россией. Но, быть может, эту войну они планировали начать сами!

– Я полагаю, нам не стоит торопиться с выводами, госпожа президент, – сказал Спеллинг. – Я знаю Петра Вилька уже давно. Он не сумасшедший. И не самоубийца. – Он окинул собравшихся взглядом. – Самое главное сейчас – это найти способ сдержать Грызлова, чтобы не дать ситуации взорваться в полномасштабный конфликт и дать больше времени для расследования и переговоров.

– И что же вы предлагаете, генерал? – Спросила Барбо.

– Направить в Польшу войска и самолеты, – сказал председатель Объединенного комитета начальников штабов. – Даже обозначение нашего присутствия может убедить русских отступить, по крайней мере, временно.

– Вкупе с гарантией международного расследования этих терактов, – согласился Томас Торри. – Согласие на совместное расследование ЦРУ и СВР будет той костью Грызлову, которая может понадобиться ему, чтобы сохранить лицо внутри страны и в то же время убедиться, что мы разберемся в том, что случилось на Украине.

– Абсолютно исключено! – Отрезала Барбо. – Вы слышали Грызлова. Он не блефует, а я не буду пытаться спасти поляков из той ямы, что они сами себе вырыли ценой жизней американцев. Являются они нашими союзниками по НАТО или нет, пятая статья соглашения о взаимной обороне не распространяется на подобную ситуацию. – Она нахмурилась. – Даже если бы я поверила в польские россказни, а я в них не верю, у нас нет реальной возможности отправить достаточные силы, чтобы выиграть войну конвенциальными средствами. Я права?

Присутствующие военные и разведывательные чины медленно и неохотно кивнули. В результате ранних сокращений, почти все американские наземные силы были выведены из Европы. В разгар холодной войны почти четыреста тысяч американских солдат были развернуты в Германии для сдерживания советской агрессии. Теперь там остались всего две легких бригады, ни в одной из которых не было тяжелой техники. ВВС США находились в еще худшем состоянии. Они все еще не оправились от потерь, понесенных в ходе предшествовавших конфликтов и сокращений финансирования. Никакой род войск не был готов идти нога в ногу с русскими на их собственном заднем дворе.

– А это означает, что единственный способ, которым мы сможем остановить русских – если они действительно атакуют Польшу – это угрожать ядерной войной. И это так, – холодно сказала Барбо. Она решительно покачала головой. – Нет уж, дамы и господа. Я не поставлю Соединенные Штаты на грань ядерной катастрофы. не ради поляков. Ни ради кого бы то ни было еще. Не в подобной ситуации.

Москва, Кремль. В это же время

Министр обороны Грегор Соколов вошел в конференц-зал в сопровождении небольшой группы старших офицеров и помощников. Он остановился сразу за дверью, с удивлением обнаружив, что внутри его ожидают только трое – Геннадий Грызлов, Сергей Тарзаров, начальник администрации президента и личный секретарь президента Уланов. Учитывая важность этого совещания, он ожидал увидеть здесь всех остальных членов совета национальной безопасности, за исключением, конечно, министра иностранных дел, которая должна была прибыть из Женевы поздней ночью.

Президент России оторвался от большого экрана, на котором была показана подробная карта Украины, Белоруссии и Польши.

– А, это вы, Грегор, – сказал он, широко улыбаясь. – Рад вас видеть. – Он кивнул в сторону группы офицеров. – Пожалуйста, садитесь, господа.

Соколов и остальные повиновались, заняв места за длинным столом.

– Вы собрались здесь, чтобы получить мои приказы касательно предстоящей войны, – сказал Грызлов, не обращая внимания на удивленные лица некоторых младших офицеров, вероятно, не следивших за последними событиями. – Вы должны будете отобразить их в своих оперативных планах, необходимых для достижения победы – настолько стремительно, решительно и экономически эффективно, насколько это возможно. Это понятно?

– Да, господин президент, – ответил Соколов, не решаясь давать другого ответа. – Итак, поляки отвергли наш ультиматум?

– Еще нет, – ответил Грызлов, пожимая плечами. – Но они это сделают. Даже президент США, которая не является особым гением, это понимает. Наши требования загнали Вилька и его банду в угол. Конечно, они будут извиваться в выкручиваться столько, сколько возможно, отчаянно пытаясь выпутаться из нашей сети и выжить. – Его улыбка стала более волчьей. – На самом же деле, я рассчитываю использовать каждый час, который мы дали им с пользой для себя.

– Поляки могут использовать эти пять дней для укрепления своей обороны, сэр, – предупредил его генерал Михаил Христенко, начальник генерального штаба. – Их резервисты пока лишь частично мобилизованы, но каждый час дает им больше времени, чтобы направить дополнительных людей в бригады и батальоны действующей армии.

– Верно, генерал, – согласился Грызлов. Он подошел к карте и обозначил районы концентрации российских наземных и военно-воздушных сил России на Украине, вдоль границы с Белоруссией и в самой России. В любом случае, они находились в сотнях километров от польской границы. – Но кто на самом деле извлечет пользу из более чем пяти дней непрерывной подготовки и маневров?

– Вы хотите закончить наши собственные приготовления, пока поляки трясутся в ожидании, – неожиданно понял Соколов.

– Именно! – Сказал, кивнув, президент. Он улыбнулся. – Пока Вильк и его министры будут носиться туда-сюда, ища любую альтернативу войне, наши танковые, артиллерийские и мотострелковые части сосредоточатся на польской границе. И когда все тщетные польские попытки потерпят неудачу, наши войск будут готовы нанести удар с сокрушительной силой – при поддержке наших самых передовых самолетов и ракетных частей.

– Что если поляки атакуют наши силы на марше до истечения срока ультиматума? – Тихо спросил Христенко. – На войне враг всегда имеет собственный голос.

Грызлов снова пожал плечами.

– Чем? Несколькими ротами спецназа на древних вертолетах Ми-17? Горсткой почти уже устаревших F-16 и МиГ-29? Наши перехватчики Су-27, Су-30 и Су-35 и мобильные ЗРК сметут их с небес!

Вокруг стола раздались согласные перешептывания. Пока что поддерживаемые поляками террористы атаковали тайно, и в том месте и в то время, когда хотели сами, что позволяло им уходить от имеющих подавляющее превосходство в численности и огневой мощи российских вооруженных сил. Однако в открытом бою они будут обречены на поражение.

– Кроме того, – продолжил Грызлов с еще более холодной улыбкой. – Если поляки атакуют нас до истечения срока ультиматума, они станут в глазах мирового сообщества еще более явными агрессорами.

Соколов заметил, что даже циничный Сергей Тарзаров кивнул. Министр обороны подозревал, что в этой ситуации у начальника администрации президента есть мало поводов для радости. Чем старше становился человек, тем более бдительным и острожным он становился в международной политике. В настоящее время в этом деле не было никаких признаков бдительности или осторожности.

– Мои приказы просты и понятны, – сказал Грызлов. – Я хочу, чтобы две полные армии – 20-я гвардейская и 6-я – вышли к польской границе в течение пяти дней. 6-я армия будет продвигаться через Белоруссию. Ее правительство, тесно связанное с нами, уже дало свое согласие. 20-я армия будет двигаться через северные области западной Украины. Министр Иностранных дел Титенева уже получила мои указания добиться от Киева полного сотрудничества в целях мирного прохождения наших войск. – Он оскалился. – Так как в противном случае Украина окажется под угрозой уничтожения, я полагаю, мы можем рассчитывать на их молчаливое согласие.

– Будем надеяться на это, сэр, – Сухо сказал Тарзаров. – Две внешние войны для некоторых станут слишком амбициозным делом.

Вместо того, чтобы позеленеть от ярости, как Соколов в некоторой степени ожидал, президент лишь мягко покачал начальнику администрации пальцем.

– Подождите, Сергей. Для вашего извечного ниспровергательстсва время наступит позже, когда что-то пойдет не так. Хорошо?

– Как пожелаете, господин президент, – пробормотал Тарзаров.

Соколов и Христенко обменялись сдержанными и обеспокоенными взглядами. В наиболее сухом отжиме, план президента требовал перемещения более ста тысяч солдат и нескольких тысяч танков, боевых машин пехоты, артиллерийских и ракетных установок на большое расстояние в течение короткого промежутка времени. Это было выполнимо, но трудно – даже без возможного противодействия поляков или украинец. Учитывая ограниченное количество доступной техники и относительно низкую пропускную способность автомобильных и железных дорог в тех регионах, их силы первого эшелона, вероятно, будут иметь лишь ненамного большее количество топлива и боеприпасов, чем в мирное время. Хотя этих припасов хватит для короткой и молниеносной компании, тяжелые бои потребуют огромного количества машин снабжения, регулярно перемещающихся между Россией и линией фронта. Без защиты от авиационных и ракетных ударов, эти силы будут невероятно уязвимы.

Удовлетворившись, Грызлов вернулся к раздаче приказов.

– Обе армии будут иметь поддержку мощными соединениями наших самых передовых самолетов – в том числе истребителей и истребителей-бомбардировщиков Су-24 и Су-34. Эти соединения должны быть выдвинуты вперед настолько, насколько это возможно. Я хочу гарантировать полное превосходство в воздухе над поляками, как только начнется война!

Соколов вздохнул легче. Обеспечение превосходства в воздухе было жизненно важно при перемещении таких крупных наземных сил так далеко от российских границ. Он должен был знать, что Грызлов, также ранее изучавший стратегию и тактику войны в воздухе, понимал это.

– Наконец, на крайний случай, я хочу, чтобы бригада крылатых ракет «Искандер Р-500» и баллистических ракет «Искандер-М» была развернута в пределах досягаемости Варшавы, других промышленных центров и ключевых польских военных баз, – Грызлов воспользовался компьютером, подключенным к экрану, выводя на карту новые отметки. Он показал на несколько позиций к востоку от Калининграда, небольшого анклава на побережье Балтийского моря, между Польшей и Литвой. – Я предлагаю эти позиции. Леса обеспечат хорошее прикрытие от спутникового обнаружения, и мы сможем прикрыть «Искандеры» кольцом зенитных дивизионов.

Христенко на мгновение подумал, а затем кивнул.

– Отличное решение, господин президент. Новое твердое ракетное топливо обеспечивает ракетам «Искандер-М» еще большую дальность, но западные страны еще не в полной мере поняли это. Даже если они обнаружат развертывание наших ракетных бригад, они не воспримут его как эффективное наступательное средство[41]41
  Дальности «Искандеров» с лихвой хватает для ударов по Варшаве и «ключевым военным объектам» даже без увеличения дальности, так что это утверждение, как минимум», весьма спорно.


[Закрыть].

– Именно, – самодовольно сказал Грызлов. – В любом случае, из этих районов, наши ракеты могут поразить любую цель в большей части северной и центральной Польши менее, чем через шесть минут после пуска. Поразить с невероятной точностью и силой. Так что, если польская оборона окажется крепче, чем мы ожидаем, мы превратим их в груду дымящегося щебня!

Генералы и штабные офицеры согласно кивнули. Ракеты «Искандер-М» несли боеголовку массой почти в тонну в неядерном варианте, кроме того, инерциальная и оптическая система самонаведения давала им высокую точность, обеспечивая круговое вероятностное отклонение в пределах пяти-семи метров. Более новые крылатые ракеты Р-500, запускаемые с таких же установок, имели еще больший радиус и точность. Также не был высказан, но незримо витал в воздухе тот факт, что обе версии «Искандера» могли нести ядерные боеголовки – если президент решит уничтожить Польшу, а не просто завоевать ее.

– Извините, сэр, – вмешался Тарзаров. – Но я хотел бы напомнить, что мы договорились не размещать «Искандеры» в Калининградской области. Переброска ракет в Калининград, каков бы не был уровень секретности, безусловно, будет обнаружена.

– Меня это не беспокоит, Сергей, – сказал Грызлов, пренебрежительно взмахнув рукой. – Мы оказались вынуждены мобилизовать наши силы для войны, и я намерен использовать все, что имеется у нас в распоряжении. Ракеты «Искандер» являются нашим самым мощным и точным фронтовым оружием, и я не намерен держать их вне боя из-за политических уступок, сделанных много лет назад. Если НАТО что-то не нравиться, пускай заставят поляков отступить или объявляют войну России. – Он улыбнулся. – Я буду только рад и тому и другому.

Закрытый ангар, лагерь эскадрильи «Железный волк», Повидз, Польша. Вскоре после этого

Больше створки ангара закрылись сразу же, как двухместный F-16D «Файтинг Фалкон», заехавший в него, остановился и заглушил двухконтурный турбореактивный двигатель «Пратт & Уитни». Еще прежде, чем фонарь истребителя успел подняться, наземная группа поспешила к нему с трапами для пилота ВВС Польши и его особого пассажира.

Президент Петр Вильк выбрался с заднего места и спрыгнул на бетонный пол ангара. Он снял летный шлем и отдал его подполковнику, пилоту F-16.

– Подождите меня, Вальдемар. И спасибо, что подбросили, – сказал он, выдавив из себя улыбку. – Может быть, на обратном пути я поведу? Обещаю не слишком при этом чудить.

– Есть сэр! – Ответил, вытянувшись, подполковник.

К ним подошел высокий, крепко сложенный мужчина. По своим предыдущим визитам, Вильк знал его как Уэйна Макомбера, командующего наземными силами «Железного волка». – Все готово, господин президент, – сказал Макомбер. – Я отведу вас.

Крупный американец провел его через несколько дверей в задней стене ангара в соседнее помещение с удивительно высоким потолком. Причина этого стала очевидна, когда Вильк увидел у дверей шестиметровое «Кибернетическое пехотное устройство», стоявшее без движения. К нему было подключено несколько массивных кабелей.

Рядом с огромным роботом стояли двое. Одним был Кевин Мартиндейл. Второй был гораздо моложе, у него были ярко-голубые глаза и короткие светлые волосы. На нем была темно-зеленая униформа, введенная среди летчиков «Железного волка». Ростом и шириной плеч он был сопоставим с Макомбером.

Он опознал Брэда Маклэнэхэна по описаниям из конфиденциальных отчетов капитана Розек. В них она описывала единственного сына легендарного генерала Маклэнэхэна как обладателя выдающихся командирских и тактических навыков. Судя по всему, он воздал слаженную команду из группы самодовольных элитных пилотов с поразительной быстротой. Опять же, подумал Вильк, судя по некоторым другим слухам, это было не все, чего Брэд добился за это время.

В душе он надеялся, что молодой американец знал, что делал. Надя Розек была очень подготовленным и способным офицером спецназа. Если он разобьет ей сердце, ей не составит труда сломать ему шею. Или любую другую часть тела, которая придет ей в голову.

Вильк быстро пожал все присутствующим руки, кроме КПУ, который стоял без движения или каких-либо признаков жизни. Был ли внутри пилот, подумал он? Или это была просто пустая машина, доставленная сюда со склада, чтобы судить наглядным пособиями на этой срочной встрече?

Кевин Мартиндейл жестом указал ему на стол и стулья.

– Я надеюсь, господин президент, что вы не будете возражать, если мы пропустим обычные подробности. Времени у нас чертовски мало.

– Вовсе нет, – сказал, садясь, Вильк. Остальные также заняли свои места. – Я хорошо знаю, что, как бы сказали вы, американцы, мы все в дерьме по самые ноздри. – Его демонстрация познаний в американском сленге заставило Макомбера и Брэда улыбнуться, а Мартиндейл со страдальческим видом неохотно кивнул.

– Что вы можете сказать о том, как эти автоматы и оборудование, не говоря уже о теле капитана Яника, оказались в руках русских? – Спросил глава «Скайон».

Вильк с сожалением покачал головой.

– Пока нет, – нахмурился он. – Но серийные номера на представленном Москвой оружии соответствуют тому, что мы когда-то приобрели в Соединенных Штатах. Мы отследили их настолько, насколько могли, но все они числятся в наших документах как неисправное или утилизированное.

– Кто вел эти документ? – Спросил Брэд. – Возможно, кто-то мог их просто стырить?

– В данном случае, «стырить», похоже, мог сержант снабжения в одном из наших подразделений, – сказал Вильк. – К сожалению, мы не можем подтвердить это посредством допроса. Сержант Горски умер более недели назад – сгорел заживо при пожаре, который полиция сочла случайным.

– Охрененно… удачно вышло, – прорычал Макомбер.

– Верно, – мрачно кивнул Вильк. – Но только не для нас.

– А что Казимир? – Брэд выглядел еще более обеспокоено. – Надя… То есть капитан Розек и я, похоже, были последними, кто видел его живым. Он был пьян в стельку и никак, черт подери, не мог готовиться к тайной операции на Украине!

– Мы полагаем, что капитан Яник был похищен тем же вечером, – ответил Вильк, не скрывая гнева. – Но у нас нет никаких доказательств за исключением того, что его подруга заявила о пропаже. Никаких свидетельств того, что он как-либо пересекал границу. Он словно просто исчез прямо с улицы в Варшаве, а затем – уже мертвым – появился на занятой русские авиабазе.

– Вашу страну действительно качественно подставили, – сказал Макомбер сквозь стиснутые зубы. – И теперь бросили этому козлиному выродку Грызлову и его компании.

– Согласен, – горько признал Вильк. – Следователи ведут поиск, но у меня мало надежд на то, что они откроют правду. И в любом случае, это имеет мало значения.

– Я хотел бы не согласиться, – сказал Мартиндейл, глядя на собственные руки. – Однако, это правда. Ущерб уже нанесен. Мои источники сообщают, что президент Барбо исключила любую военную помощь со стороны США.

– Мне также об этом сообщили, – поник плечами Вильк. – Американский посол позвонил мне – направляясь в аэропорт. Вашингтон вызвал его для «срочных консультаций».

– Господи, – прошипел Макомбер. Его лицо потемнело. – Почему был этой суке Барбо просто не передать ему хороший острый нож, чтобы самостоятельно всадить себе в спину?

– Эй, эй, майор, – укоризненно сказал Мартиндейл, хотя его лицо было столь же злым. – Стейси Энн Барбо никогда не сделает чего-то такого прямого и честного. Она предпочитает убивать словом, а не делом.

– Если США отступают и бегут, я полагаю, остальные страны НАТО сделают то же самое, – сказал Брэд.

– Да, – тяжело согласился Вильк. – Немцы, французы и англичане не предоставят нам ни военной, не даже дипломатической поддержки без американцев. Даже лидеры стран Балтии, которые знают, что также находятся под прицелом у Грызлова, парализованы, и пребывают в страхе и неопределенности. Они предлагают мне моральную поддержку, но не более того.

– Ну, у вас есть мы, – мрачно сказал Брэд.

Удивленный его словами, Вильк покачал головой.

– Нет, мистер Маклэнэхэн. Мы, поляки, сами за себя. Если весь мир поверил лжи о нас, я не могу просить вас и остальную эскадрилью разделить нашу судьбу.

– Вам не нужно о чем-то нас просить, Петр. У нас есть контакт, – вмешался Кевин Мартиндейл. Седоволосый бывший президент США окинул собравшихся с усмешкой. – Никто не заставлял никого подписать данный контракт. И ранее я сказал, что «Скайон» выполняет достигнутые договоренности. Что же, пришло время это доказать.

Брэд и Макомбер торжественно кивнули, хотя Макомбер немного подпортил момент, бормоча:

– Да, черт подери. Ничто не может быть лучше, чем смертельный бой без шансов на победу. Главное, чтобы началось не слишком рано утром.

– Вот видите? – Сказал Вильку Мартиндейл с тончайшим намеком на улыбку. – Эскадрилья «Железный волк» в вашем распоряжении, господин президент. – Он прямо посмотрел на президента Польши. – Но возникает довольно резонный вопрос: как именно вы планируете ответить на российский ультиматум?

– Польша не примет этого ультиматума, – прямо сказал Вильк. – Это будет самоубийство.

– То есть война, – сказал Брэд, покосившись на «Кибернетическое пехотное устройство», неподвижно стоящее у стола переговоров.

– Да. Мы будем драться, – сказал Вильк. – И если Польше снова суждено погибнуть, мы умрем с честью.

Вдруг КПУ повернул к нему голову. – Господин президент, у меня есть лучшее предложение. Выиграть эту войну, – сказал робот глубоким, но определенно синтезированным голосом. – Пускай русские умирают.

Вильк пораженно посмотрел на огромного человекоподобного робота. Несмотря на странные электронные искажения, этот голос был… Знакомым.

– А ты кто такой? – Спросил он. – И почему прячешься в этом… Устройстве, вместо того, чтобы так же храбро обсуждать это с нами лицом к лицу?

– Мы встречались ранее, – ответил КПУ. – Хотя кратко и давно. – Он слегка поклонился. – Меня зовут Патрик Маклэнэхэн.

Вильк пораженно, а затем с некоторым ужасом молча выслушал Мартиндейла и остальных, поведавших ему о смертельном ранении бывшего генерала ВВС, его неожиданном оживлении и последовавшем за ним, похоже, пожизненном заключении внутри этого робота. Когда они закончили, он только покачал головой в изумлении.

– И никто не знает об этом?

– Только некоторые, – сказал Патрик. – И большинство из них остались в США. – Его голос понизился. – Похоже, лучше спокойно жить в тени, чем быть цирковым уродом для уродов-репортеров, ищущих очередную сенсацию. Или, что хуже, становиться иконой для конспирологов.

– И мишенью, – напомнил ему сын. – Если этот припадочный сукин сын Грызлов узнает, что ты жив, тебе придется отбиваться от убийц из ГРУ, которые будут пытаться цапнуть тебя за ноги, сколько бы охраны «Скайон» тебе не приставил.

– Наверное, да. Тебе лучше знать, Брэд, – согласился Патрик. На этот раз Вильк был готов поклясться, что услышал нотку иронии в синтезированном голосе.

Президент Польши с усилием стряхнул с себя оцепенение. Как и многие офицеры ВВС по всему миру, он уважал американского генерала и был раз узнать, что такой человек был жив, пускай и в такой странной и жутковатой форме, и был готов сражаться за польщу. Но шансы все еще казались ему приговором.

– Так что же вы имеете в виду, предлагая нам победить? – Спросил он.

– Если война неизбежна, – утвердительно сказал Маклэнэхэн-старший, – давайте вести ее на наших условиях. На наших правилах. – На вражеском говне, а не на польской земле. – КПУ наклонился над столом. – Разрешите эскадрилье «Железный волк» провести нестандартную кампанию против российских сил вторжения, как только они начнут выдвижение к вашей границе.

– До истечения срока ультиматума? – Скептически спросил Вильк, обдумывая возможные дипломатические последствия.

Огромный боевой робот пожал бронированными плечами.

– Грызлов не собирается останавливаться, что бы вы не делали. И теперь мы знаем, что американская кавалерия не прискачет на помощь. И ничья вообще. Так что, если уж международное сообщество решило нас повесить, то нам без разницы, за овцу, или за ягненка[42]42
  «Все равно за что быть повешенным – за овцу или за ягнёнка» (английская пословица)


[Закрыть].

Вильк медленно кивнул, почти против воли. В словах американца был смысл. Тянуть с отклонение ультиматума Москвы до последнего не имело смысла, то не могло обеспечить им союзную помощь и не могло дать времени для реального укрепления обороноспособности. Да, мрачно подумал он, если русские действительно собираются вторгнуться в его страну, они должны быть теми, кто извлечет наибольшую выгоду из этих пяти дней.

Затем его осенило. Он повернулся к Брэду Маклэнэхэну. – Однако эскадрилья «Железный волк» еще не полностью готова, не так ли? У вас есть только четыре ваших XF-111 в Повидзе. Остальные все еще в США, не так ли?

Брэд кивнул.

– Верно, господин президент. – Он слегка улыбнулся, явно будучи рад сообщить хоть какие-то хорошие новости. – Но я уже отправил экипажи домой, чтобы пригнать остальные как можно скорее. Они вылетели этим утром на нескольких частных самолетах мистера Мартиндейла. «Скай Мастерс» уже дорабатывает машины, чтобы обеспечить им возможность беспосадочного перелета сюда.

Мартиндейл кивнул.

– Это также означает, что какие-то мерзкие бюрократические препоны придется обойти – или, в основном, просто послать их куда подальше. Но мы получим оставшиеся «Суперварки». Можете быть уверены.

Ох уж эти американцы, иронично подумал Вильк. То, что они были готовы броситься в безнадежный бой, почти что пугало. Что же, подумал он, возможно, хорошо, что они на нашей стороне.

– Да будет так, – тихо сказал он. – Как только русские начнут выдвигаться на запад, я разрешаю эскадрилье «Железный волк» действовать по усмотрению.

Парк «Сокольники», Москва. Несколько часов спустя

Игорь Трузнев, бывший президент Российской Федерации, сидел на скамейке в парке, укрывшись от дождя под черным зонтом. Он с наслаждением смотрел на молодые пары, бегущие мимо в попытке найти укрытие от надвигающегося краткого ливня. Никто не обращал внимания на одинокого старика на лавке. Парк, однажды бывший угодьями для соколиной охоты царя Алексея Михайловича, отца Петра Великого, быстро пустел. Не имея возможности раствориться в толпе, какие-либо наблюдатели будут отчетливо выделяться среди берез, сосен, дубов и кленов.

Также на помощь приходили капли дождя, барабанившие по листьям, траве и близлежащим лужам. Весь этот шум затруднит работу любых, кроме самых передовых прослушивающих устройств.

Трузнев с трудом подавил желание снова взглянуть на часы. Человек, попросивший его об этой тайной встрече, или придет, или нет. Должно быть милитаристский фурор, охвативший Кремль, министерства обороны и разведки делал затруднительной попытку незаметно уйти.

Появился еще один мужчина средних лет в модном плаще и под небольшим зонтом. Он быстро шел в его сторону. Выглядел он как бизнесмен, возможно, банкир, которому врач посоветовал совершать прогулки в обеденный перерыв прежде, чем вернуться к повседневной работе.

– Не помешаю? – Тихо спросил человек.

Трузнев поднял взгляд, с удивлением увидев карие глаза Сергея Тарзарова на лице, которое выглядело, как минимум, на пару десятилетий моложе.

– Da, konechno, – сказал он, немного подвигаясь на скамейке. – Я был немного удивлен, получая ваше сообщение. Обычно я связывался с вами, а не наоборот.

– Потому, что мне нужна ваша помощь, Игорь, – сказал Тарзаров.

– Неужели?

Тарзаров кивнул.

– Я опасаюсь, что нами кто-то манипулирует – затаскивает в конфликт с поляками, которого вполне можно избежать. Мне нужна ваша помощь, чтобы оценить эту возможность. – Он нахмурился. – Доказательства, обнаруженные нашим спецназом в Конотопе беспокоят меня. Они слишком… идеальны. Слишком хорошо вписаны в личные убеждения и предрассудки Геннадия.

Бывший президент поднял бровь.

– Вы уверены, что беспокоитесь не о том, что эти веские доказательства польского участия идут в разрез с вашим прежним скептицизмом?

На лице Тарзарова появилась тонкая ледяная улыбка, моментально состарившая его, несмотря на всю маскировку.

– Я не претендую на святость, – сказал он сухо. – Но я еще и слишком стар, чтобы верить в собственную непогрешимость. – Он пожал плечами. – Тем не менее, я считаю важным установить истину. Если нас втягивают в войну, я хочу знать, кто именно дергает за ниточки.