Текст книги "Железный волк (ЛП)"

Автор книги: Дэйл Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 29 страниц)

СЕМЬ

«Знание тьмы в себе – лучший способ борьбы с тьмой в других людях»

Карл Густав Юнг, швейцарский психиатр

Трахтемировский природно-археологический заповедник, Западная Украина. Следующей ночью

Федир Кравченко пригнулся в укрытии, изучая противоположный берег Днепра в бинокулярный прибор ночного видения. В нескольких километрах южнее естественное течение реки перекрывалось огромной плотиной Канивской гидроэлектростанции, образуя огромное водохранилище, имеющее в этом месте ширину почти в два километра.

В какой-то степени, это делало это место более опасным в качестве переправы, так как любые плавательные средства будут находиться на воде значительно дольше. С другой, плотный лес Трахтемировского заповедники спускался до самого края воды. Полог леса давал его сторонникам возможность лучше укрывать моторизированные надувные лодки и снаряжение от российских разведывательных беспилотников и самолетов. Дополнительным плюсом было то, что восточный берег также был покрыт лесом, давая переправившимся прибежище и укрытие сразу после пересечения реки. Через лес также шли несколько троп и грунтовых дорог, давая его людям возможность быстро направиться дальше, в безопасные укрытия и тайные лагеря дальше на востоке.

Кравченко знал, что на войне любое решение несет в себе риск. Приходилось взвешивать различные варианты и выбирать те, которые, как вам казалось, предлагали наибольший успех при наименьшем риске. Правильный выбор всегда был в какой-то степени авантюрой.

К несчастью, иногда авантюры оканчивались провалом.

Как в этот раз.

Пах-пах-пах!

В бинокль он мог видеть, как три зеленые искры взлетели в небо по другую сторону реки. Они взлетели прямо над двумя лодками, мчащимися по водохранилищу в восточном направлении. Даже на таком расстоянии он мог видеть, как четыре человека на каждой лодке замерли в ужасе.

– Черт подери…

Кравченко опустил бинокль как раз перед тем, как искры взорвались, осветив весь Днепр. Злобно шипя, они медленно начали опускаться, освещая все на мотни метров вокруг.

Среди деревьев на дальнем берегу реки замелькали новые вспышки, отбрасывая жуткие тени на окружающие ветви и листья. Вокруг лодок замелькали белые фонтанчики. Командир украинских партизан сжал зубы, глядя, как пули российских тяжелых пулеметов хлещут по воде.

Он отправил восемь человек прямо в засаду.

Рация, закрепленная на бронежилете Кравченко, разразилась криками и мольбами о помощи:

– Нужно прикрытие огнем! Нам нужно прикрытие огнем! – Кричал кто-то. – Нас сейчас изрешетят!

Стиснув зубы так, что у него заболела челюсть, украинец отвернулся. Вражеские пулеметы были слишком далеко, за пределами дальности стрельбы из автоматов его людей на этом берегу реки. Открыв огонь, они только выдадут русским свою позицию и предложат им сочную цель для артиллерии и минометов.

Нет, подумал он мрачно, плен будет для партизан на лодках смертью. Русские либо будут поливать из огнем, пока не уничтожат, либо отправят свои лодки, чтобы захватить их в плен. После того, как они пытками и сыворотками правды вытянут из пленных каждый кусочек информации, они просто убьют их.

Сейчас он мог сделать только одно.

Кравченко повернулся к Павло Литвину.

– Код «Омега».

– Правильно, майор, – согласился тот, не пытаясь скрыть сожаления и гнева. Он осторожно переключил частоту на своей рации и нажал кнопку. Затем он сменил частоту и нажал кнопку во второй раз.

Сработали подрывные заряды на обеих лодках. Два огромных взрыва сотрясли поверхность Днепра. Когда дым и брызги улягутся, не останется ничего, что можно будет опознать – не людей, ни снаряжения.

Несколько мгновений Кравченко смотрел на широкую реку, ощущая горечь поражения. Пока он не мог понять, как переправить на восток больше людей и оружия, не понеся неприемлемых потерь.

Защищенный лагерь эскадрильи «Железный волк», 33-я авиабаза, около Повидза, центральная Польша. Следующим утром

– КПУ-два, готовность к заправке в полевых условиях. «Железный Волк один-пять» на подходе, расчетное время две минуты.

– Второй понял, «Волк один-пять». К заправке готов.

Капитан Надя Розек стояла у летной полосы 33-й авиабазы, внимательно вслушиваясь в четкие, уверенные переговоры за треском помех в рации. Она была одним из нескольких офицеров польских сил специального назначения, приданных эскадрилье «Железный волк». Большинству ее товарищей предстояло быть переводчиками на случай необходимости связи между подразделением «Скайон» и более привычными польскими военно-воздушными и наземными подразделениями.

У нее были другие задачи. Во-первых, она была выбрана для прохождения подготовки на пилота одного из двух «Кибернетических пехотных устройств», тех самых «Железных волков», которые дали эскадрилье новое название. Во-вторых, что было еще важнее, она была здесь в качестве глаз и ушей президента Петра Вилька для наблюдения за планами и действиями эскадрильи.

«Вы будете не шпионом, капитан, – с улыбкой сказал ей Вильк. «Но я хочу, чтобы вы помогали мне в качестве штатного элемента цепочки командования, если возникнет такая необходимость. Из того, что мы видели, следует, что силы «Железного волка» используют подходы, далеко выходящие за пределы обычной военной подготовки. Для меня очень важно получать информацию из рук офицера, который способен понять и оценить, на что способны в бою люди Мартиндейла».

Хотя шпионом она в какой-то степени все же была, подумала Надя, она была шпионом и не особо тайным и не враждебным. Никто в эскадрилье «Железный волк» не удивился бы узнав, что их новый работодатель планирует внимательно следить за тем, на что пошли его 500 миллионов долларов.

По крайней мере, новое назначение вернуло ее к родным пенатам. Эта авиабаза, расположенная на полпути между Познанью и Варшавой, была местом дислокации польского 7-го эскадрона специального назначения. Она провела здесь год, летая на вертолетах Ми-17, отрабатывая бреющий полет и другие опасные маневры, необходимые для доставки групп специального назначения в тыл врага и их эвакуации в боевых условиях. Существующая инфраструктура сделала Повидз логичным местом для размещения здесь нового подразделения. 33-я авиабаза была окружена плотным защитным периметром, а местные жители уже привыкли к необычным самолетам, летающим с нерегулярными интервалами.

Надя услышала в наушниках другой голос, исходящий с самолета «Железного волка», приближавшего к 33-й авиабазе.

– КПУ-два, я «Железный волк один-пять». Вижу полосу, тридцать секунд, конец связи.

– Ожидаю, – лаконично сказал пилот КПУ.

Она озадаченно обернулась, вглядываясь в горизонт во всех направлениях. Ничего не было видно. Ни вертолета, ни самолета, ни даже огромного боевого человекоподобного робота. Американцы что, ее разыгрывали?

Внезапно с юга показался большой двухвигательный самолет, покрытый темно-зелеными, светло-зелеными и серыми пятнами камуфляжа. Он с ревом шел над самыми верхушками деревьев. Пролетев над полем, он резко накренился и круто развернулся, замедляясь резко, почти невозможно быстро.

Глаза Нади расширились. Огромные пропеллеры на обоих крыльях повернулись вверх, превратившись в вертолетные винты. Конечно, подумала она. Этот непонятный аппарат был конвертопланом, способным взлетать и садиться как вертолет и летать на большие расстояния, как винтовой самолет. Он был очень похож на уже виденные ей V-22 «Оспри» ВВС и корпуса морской пехоты США, но был несколько меньше и выглядел намного легче, чем «Оспри».

Она поняла, что это должен быть еще один из экспериментальных аппаратов, построенных «Скай Мастерс». Аэрокосмические инженеры, работавшие в этой американской компании, казалось, имели почти безграничные возможности в способности расширять и дополнять конструкции самолетов.

Двухдвигательный аппарат опустился на траву на быстро вращающихся винтах. Как только он остановился, опустилась хвостовая аппарель, и на траву с ревом выкатилась четырехколесная машина. Обогнув все еще вращающий винтами конвертоплан, она на высокой скорости понеслась прочь. В ней сидело три человека – двое на передних видениях и стрелок за турельным 12,7-мм пулеметом позади их.

Надя заставила себя стоять неподвижно, когда машина пронеслась совсем рядом с ней на скорости в как минимум шестьдесят километров в час. Стрелок, облаченный в шлем, бронежилет и очки, весело помахал ей.

Вдруг водитель ударил по тормозам и резко пошел юзом, остановившись всего за несколько метров, взрывая колесами гравий и траву. Водитель и человек, сидящий рядом с ним отстегнули ремни безопасности. Стрелок остался на месте, водя стволом пулемета по сторонам, следя за окружающим лесом.

Краем глаза Надя уловила движение, а затем выдохнула, когда одно из огромных «Кибернетических пехотных устройств» пронеслось мимо нее и остановилось у подъехавшей машины. Робот заработал руками, выкладывая оружие и боеприпасы в кузов небольшой машины. Выложив старое вооружение, КПУ начал забирать из джипа новое. Тем временем водитель и его товарищ открыли ячейки на ногах и туловище огромного робота, снимая разряженные литий-ионные аккумуляторы и водородные топливные элементы и заменяя их новыми. Их поразительная скорость и четкость действий напомнила Наде работу технической команды Формулы один.

Работа была закончена менее чем за две минуты.

– Заправка и прием боекомплекта завершены, – услышала Надя объявление пилота КПУ.

Оба техника захлопнули отсеки на туловище робота и запрыгнули в свой джип. Как только они пристегнулись, водитель помчал машину по взлетной полосе в направлении ожидавшего их конвертоплана. Затормозив перед рампой, он заехал прямо на нее.

За несколько секунд аппарель поднялась, и конвертоплан набрал высоту, чтобы перейти в горизонтальный полет. Несколько мгновений спустя он понесся прочь над самыми верхушками деревьев.

– Я «Железный волк один-пять», – услышала Надя сообщение пилота конвертоплана. – Заправка в полевых условиях завершена, оценочное время – пять минут.

КПУ тем временем подошел к Наде и присел, преклонив колени и опираясь на опущенные руки. На спине рядом с плечами распахнулся люк, и из него появился светловолосый молодой человек в черном комбинезоне. На нашивке над левым нагрудным карманом было написано «БРЭД МАКЛЭНЭХЭН». Он легко спрыгнул на землю и подошел к ней.

– И что вы об этом думаете, капитан Розек, – спросил он с озорной улыбкой. – Впечатляет?

Надя внимательно присмотрелась к нему. Американец приятно улыбался, в улыбке сквозило некоторое дерзкое чванство, так свойственное молодым летчикам… совсем как у нее после летного училища, призналась в себе Надя Розек. Что же, были способы обламывать таких ей были известны.

– Операция по заправке? – Спросила она. – Это ваша рутинная процедура?

– Ага, – кивнул Брэд. – Мы можем задействовать конвертоплан XV-40 «Сперроухоук»[32]32
  Ястреб-перепелятник (англ.). В переносном смысле – лицо, занимающееся «подбором актеров» для съемок порнофильмов


[Закрыть], разработанный «Скай Мастерс», который вы сейчас видели, или сильно модифицированный «Чинук», похожий на МН-47G, используемый 166-м авиаполком специального назначения Армии США. И тот и тот способны взять на борт джип с боеприпасами, орудием, аккумуляторами и топливными элементами. И кстати, наш джип – это модификация «переходного быстрого ударного транспортного средства», используемого нашими ребятами из разведки Морской пехоты – которое есть свежеиспеченный «Мерседес-Бенц «Волк-290GDT».

– «Волк 4х4»? – Спросила Надя, подняв от удивления брови. – В самом деле?

Его улыбка сделалась еще шире.

– Ага, да. Я думаю, что наше новое название – Железный волк – пришлось очень кстати по целому ряду причин.

– Да, я поняла, – холодно сказала она, искренне надеясь, что успеет сбить спесь с обладателя столь дерзкого характера прежде, чем ему придет в голову завыть на луну или сделать еще что-либо столь же умное.

– Вы один из тех, кто будет управлять этими «Железными волками»? – Спросила она, кивнув в сторону КПУ.

К ее облегчению, он словно немного смутился.

– Я? Нет, наверное, нет. – Он пожал плечами. – Я просто немного умею управлять ими. Но моя настоящая страсть – небо, так что я член авиационной группы. Мы будем управлять беспилотниками и дистанционно-управляемыми XF-111 «Суперварк», когда их доставят сюда.

– Подождите, Маклэнэхэн… Вы не родственник генерала Маклэнэхэна? – Спросила Надя, внезапно осознав, почему фамилия этого молодого человека показалась ей знакомой. Среди ее сверстников в военно-воздушных силах Польши операции Маклэнэхэна и его людей стали поистине легендарными.

– Он мой… в смысле, он был моим отцом, – тихо сказал Брэд.

– Мне очень жаль, – сказала Надя, немного напрягшись, чтобы вспомнить правильную фразу на английском. – Он был замечательным человеком. Примите мои соболезнования.

Она внимательнее присмотрелась к Маклэнэхэну. Теперь, когда ее память заработала на полную мощность, она вспомнила, что этот мальчишка участвовал в безбашенно лихой операции, в которой погиб его отец. А чуть позже он побывал в космосе в рамках трагически закончившегося проекта «Звездный огонь». Она слегка покраснела, внезапно осознав, что разговаривала покровительственным тоном с человеком, чей реальный жизненный опыт превышал ее собственный как минимум раз в десять.

К счастью, подумала Надя, увидев столь же смущенное выражение на его лице, он, похоже, этого не понял.

– Спасибо, капитан Розек, – сказал Брэд, прочищая горло. – Я ценю ваше внимание, – он посмотрел на свои ноги, а затем решительно поднял глаза на нее. – Я надеюсь, вы не подумали, что я просто хвастаюсь или что-то типа того. Президент Мартиндейл и Макомбер предложили мне попрактиковаться, чтобы сохранить навыки пилотирования КПУ. На всякий случай, так сказать.

Поддавшись, она улыбнулась.

– Раз уж мы собираемся летать и воевать вместе, мистер Брэд Маклэнэхэн, можете называть меня Надя.

– В самом деле? Это здорово, капитан… То есть, я хотел сказать, Надя, – ответил, повеселев, Брэд. Он выпрямился и расправил плечи. – Как насчет того, чтобы начать ознакомление с этим чугунатором?

– Чугунатором? – Снова смутившись, спросила Надя. Затем она поняла. – О, только не это. Опять этот ваш американский юмор!

– Так точно, мэм, – лихо ответил Брэд. Затем он немного смутился, выглядя немного сокрушенным. – Извините, Надя. Но это просто висело в воздухе, так что я просто не смог удержаться.

Она рассмеялась почти против воли.

– Хорошо, я вас прощаю. – Она подняла палец. – На этот раз. Но впредь вы не будете поддаваться искушениям, понятно?

– Или что? – Заинтригованно спросил он.

– Или все, – ответила Надя с удовлетворением.

Кремль, Москва. Несколько часов спустя

Телефон на столе президента Геннадия Грызлова запищал в самый неподходящий момент.

– Sukin syn! – Пробормотал он, пытаясь игнорировать звук. Но бесполезно. Концентрация была нарушена. Продолжая вполголоса ругаться, он нащупал телефон. – ДА! Какого черта?! Я же сказал, не звонить!

– Прибыл министр государственной безопасности Казянов, господин президент, – извиняющимся тоном сказал его личный секретарь. – Он прямо здесь, в приемной и просить немедленно вас видеть. Он сказал, что это срочно.

– Лучше бы, черт его побери, так и было, Уланов! – Отрезал Грызлов. – У меня здесь в разгаре серьезный вопрос по внешней политике, ты же знаешь!

– Да, господин президент.

Грызлов вздохнул.

– Хорошо. Дайте мне пару минут. – Он швырнул трубку и повернулся к привлекательной, с пышной фигурой женщине, которая все еще стояла, нагнувшись над столом.

– Одевайтесь, Дарья. Похоже, мне нужно решать другой вопрос.

Министр иностранных дел Дарья Титенева посмотрела на него через обнаженное плечо с провокационной улыбкой.

– Какая незадача, господин президент.

– Да уж, – хмуро согласился он, застегнув ширинку и сев в кресло. Когда она натянула блузку, пиджак и юбку, он поднял трубку. – Я готов принять Казянова, – он посмотрел на Титеневу. – Не стоит ждать меня. Если бедняга Виктор на самом деле нашел в себе смелость придти сюда лично, у него должно быть что-то действительно важное.

Она просто кивнула и вышла через боковую дверь.

Казянов влетел в кабинет мгновением спустя, сжимая в руках папку. Как обычно, глава разведывательных служб нервничал, пот покрывал его высокий лоб.

– Итак, – рявкнул Грызлов. – К чему такая срочность, черт подери?

– Пропали двое офицеров ГРУ высочайшей категории, – быстро сказал Казянов. – Они не вышли на установленную явку вчера, и мы не можем установить с ними связь до сих пор.

– И что? – Пренебрежительно сказал Грызлов. – Оперативники часто не выходят на связь по множеству причин, как хорошим, так и нет. Вы же знаете, ваши шпионы могут просто взять сами себе отгул и расслабляться в бассейне. Или, возможно, они чем-то напуганы и просто временно затаились.

Казянов покачал головой.

– При всем уважении, господин президент, не эти двое. Полковник Лермонтов и майор Родченко – чрезвычайно надежные, компетентные и опытные оперативники-полевики. Они не могли просто так забыть о поставленной им задаче.

– Ладно, – сказал Грызлов, пожимая плечами. – Я проникся. И где же находились ваши героические разведчики?

– В Польше.

– Продолжайте, – сказал российский президент, начав испытывать заинтересованность.

– В своем последнем докладе он сообщали, что намеревались проникнуть на польский полигон Дравско-Поморске в западной Польше, – сказал Казянов, доставая из папки карту и протягивая ее Грызлову. – Они решили проверить слухи о внезапных и внеплановых учениях, проходящих там.

– Да неужели? – Нахмурился президент. Это было необычно. Во избежание недоразумений и непреднамеренной эскалации, как для стран НАТО, так и для России было правилом сообщать о важных военных учениях заранее. – Это были некие маневры в рамках НАТО?

– Нет, сэр, – ответил Казянов. – Перед исчезновение, Лермонтов и Родченко сообщили, что по собранным ими слухам, эти тайные учения должны были быть строго польскими.

– Но вы не поверили этим слухам? – Спросил Грызлов, услышав неуверенность в голосе Казянова.

– Есть… Странности, – признал Казянов. – Когда мы не смогли установить связь с нашими оперативниками, я поручил своим лучшим аналитикам изучить последние снимки полигона Дравско-Поморске со спутника «Персона». – Он протянул президенту несколько фотографий из папки. – Эти снимки были получены во время пролета спутника три дня назад. Как вы можете видеть, на них видно значительное количество военной техники, рассеянной по полигону – транспортные машины, орудия, танки, даже несколько истребителей.

Грызлов просмотрел фотографии. Его губы сжались.

– Здесь одни старые американские самолеты и танки. Смотрите, F-4 «Фантом»! Его нет на вооружении в Польше! Черт, да их почти уже нигде нет на вооружении!

– Да, сэр, – подтвердил Казянов. – Мои аналитики говорят, что все это старая, списанная техника. Что объясняет то, что мы увидели после прохождения спутника двадцать четыре часа назад. – Он протянул президенту еще несколько фотографий.

Президент России молча просмотрел их. На каждом были видно множество сгоревших машин и разбитых самолетов. Он посмотрел на министра государственной безопасности. – Впечатляет.

Казянов кивнул.

– Судя по всему, все это было уничтожено в ходе учений. Все без исключения.

– Какое польское подразделение это сделало? – Спросил Грызлов, все еще глядя на фотографии. – Нам, возможно, придется пересмотреть их боевую эффективность.

– Это одна из упомянутых несообразностей, – аккуратно сказал Казянов. – По нашим данным, польский мотострелковый батальон занимался охраной полигона, но сам не участвовал в учениях. На самом деле, мы не получили никаких доказательств того, что какое-либо польское подразделение участвовало в этих учениях.

– Что? – Уставился на него Грызлов.

– Каждая толика информации, которую мы смогли собрать – данные радиоперехвата, агентурной разведки, спутниковые фотографии – показывают, что все части польской армии, в том числе спецподразделения, оставались в пунктах постоянно дислокации, – сказал Казянов.

– Господи, Виктор, – сказал Грызлов, продолжая напряженно рассматривать фотографии. – Ты понимаешь, что это значит?

– Сэр?

– Вы, возможно, только что нашли доказательства того, что мы так долго искали! – Резко сказал Грызлов, раздраженный неспособностью Казянов понять то, что должно было быть очевидным для имеющего хотя бы крупицу хотя бы среднего ума. – Вы что, слепой?

– Господин президент, боюсь, я не могу понять…

– Террористы, идиот! – Взволнованно отрезал Грызлов. – Террористы, которые атаковали нас! Кого поляки еще могли готовить с подобной секретностью?

Киев, Украина. На следующий день

Федир Кравченко рассматривал выцветшие надписи на зданиях, мимо которых они проезжали. Эта часть западного Киева была застроена серыми советскими многоэтажками, задрипанными магазинами и старыми складами. Автомобили, стоявшие вдоль улиц, были, в основном, старых моделей. Некоторые были настолько покрыты ржавчиной и граффити, что было ясно, что они стояли без движения уже много лет. По крайней мере, вдоль улиц было высажено достаточно деревьев, чтобы немного скрасить это унылое сочетание.

Он заметил красно-бело-синий табачный киоск, о котором ему было сказано, и похлопал Павло Литвина по плечу.

– Пристройся здесь и жди меня.

С явным недовольством крупный человек подчинился. Он нашел место, чтобы припарковать малолитражную ЗАЗ «Форза», на которой они ехали.

– Мне это не нравиться, майор, – проворчал Литвин, сгорбившись над рулем. – Я не доверяю этому prykhyl'nyk. Если он действительно наш союзник, зачем он прячется от нас и работает только через безликих посредников?

Кравченко пожал плечами.

– Мы действуем вне закона, друг мой. Так что не стоит удивляться, что наш меценат хочет держаться от нас подальше. – Он вздохнул. – Но у нас нет выбора. Нам нужны его деньги и связи, чтобы доставать оружие и снаряжение.

Он открыл дверцу и выбрался на тротуар.

– Мне все равно это не нравиться, – упрямо сказал Литвин, подавшись в окно машины. – Все, что мы о нем знаем, это то, что он может быть боссом в мафии и точно преступник. Мы, быть может, ведем войну на грязные деньги – возможно даже полученные от продажи наркотиков.

– Все деньги грязны, Павло, – сказал Кравченко. – Как и война, если уж на то пошло. – Кроме того, разве у нас есть выбор? – Он с отвращением сплюнул. – Пойти с протянутой рукой просить милостыню? Трусы из Киева отказали нам годы назад, а теперь ползают перед русскими на коленях, умоляя просто оставить их в покое.

Он покачал головой.

– Ты можешь быть прав насчет нашего покровителя. Он может быть преступником. Но я полагаю, более вероятно, что он один из олигархов, миллиардеров, которые создали и оснастили наш добровольческий батальон во время войны 2014 года. Почему бы еще какому-либо патриоту не поддержать нас сейчас?

– Олигарх. Криминальный босс. Какая разница? – Нахмурился Литвин.

Кравченко криво усмехнулся.

– Орудие и взрывчатка для нас, а не кокаин и героин для него.

Литвин недоверчиво посмотрел на него.

– А я говорю, что идти на эту встречу слишком рискованно. Почему они запрещают вам придти со своими людьми? Это что-то новое и оно воняет. Это может быть ловушка.

Кравченко посмотрел Литвину в глаза.

– Да, это может быть ловушка. Но если это так, что они могут сделать?

– Они могут убить вас, – ответил Литвин.

– Убить меня? – Мягко проговорил Кравченко. Затем его изувеченное лицо исказилось в страшной кривой улыбке, от которой по спине Литвина пробежал холод. – Нет, не могут. Павло, мы оба знаем, что я умер вместе с остальной частью нашего батальона три года назад, на той проклятой дороге между деревьями. – Он отвернулся. – Жди меня здесь.

– А если я прав и это ловушка? – Предупредил его Литвин.

– Тогда отомстите за меня, – сказал Кравченко через плечо, направившись к складу, назначенному для встречи. Он свернул с улицы в переулок, заваленный мусором и неубранными старыми ящиками. Заколоченные или выбитые окна смотрели на него с обеих сторон переулка.

На ржавой металлической рольной двери висела грязная табличка с надписью белыми буквами – URVAD TSENTR POTACHANNYA 20 – Правительственный склад снабжения?20. Он нахмурился. Вероятно, это было одно из мест, где боссы в старую советскую эпоху копили свежие продукты и предметы роскоши для nomenklatura, правящей элиты. Сейчас здесь было только запустение.

Он набрал номер на мобильном телефоне. Ответили после первого же гудка.

– Я здесь, – коротко сказал он и выключил связь.

Дверь с визгом и грохотом начала убираться вверх.

Как только Кравченко вошел на заброшенный склад, дверь скатилась обратно, ударив по покрытому выбоинами и трещинами бетонному полу. Включился свет, осветив большой черный седан «Мерседес», стоявший в центре пустого помещения.

За спиной украинца возник человек в джинсах и коричневой кожаной куртке. Он, судя по всему, стоял в тени у двери.

– Ваш телефон, – холодно сказал он. – Вы получите его обратно, когда мы уйдем отсюда.

Пожав плечами, Кравченко протянул ему мобильный телефон, а затем поднял руки, терпеливо ожидая, пока охранник обыщет его на предмет оружия или скрытых записывающих устройств.

Убедившись, что Кравченко был чист, он отошел назад и указал на машину.

– Идите.

Когда он оказался в нескольких метрах от «Мерседеса», задняя дверь открылась, и из нее появился другой человек, на этот раз в хорошо сидящем деловом костюме и черных очках, и встал перед Кравченко. Он был выше украинского партизана, с седыми коротко постриженными волосами и квадратной челюстью. Деловой костюм сидел на нем идеально, но, похоже, он не хуже бы смотрелся и военной форме.

– Мой работодатель… недоволен, майор, – тихо сказал он.

– Я тоже, – ответил Кравченко.

– Вам обеспечили значительные ресурсы для достижения конкретной цели – освобождения находящихся под российским контролем регионов нашей родины. Вы уверили моего работодателя, что чтобы добиться этого, следует вовлечь Москву в прямое столкновение с Соединенными Штатами, Польшей и другими державами НАТО. Вместо этого, русских уже контролируют половину нашей страны, в том числе ключевые источники энергии и большую часть тяжелой промышленности!

– Запад оказался трусливее, чем я думал, – признал Кравченко.

– Ваш недостаток воображения дорого нам стоил, – усмехнулся человек в солнечных очках.

– Все мои планы были одобрены на каждом этапе, – холодно напомнил Кравченко. – Ваш босс не увидел ничего невероятного в предположении, что наши атаки спровоцируют российское руководство на «ответный» удар по Польше, который спровоцирует прямое вмешательство НАТО и нашу конечную выгоду. Если проблема в недостатке воображения у меня, то его недостает и вашему работодателю.

– В ваших же интересах не оскорблять его, – предупредил второй. Его губы сжались в линию. – Этот человек не склонен прощать оскорбления – или неудачи.

– Мне плевать на личную безопасность, – прямо сказал Кравченко. – Я беспокоюсь только о победе. И о том, чтобы убить столько русских, сколько возможно. – Он уставился на человека в темных очках. – И вот мой вопрос: может ли ваш босс сказать то же самое? Или он готов все бросить, как только запахло жареным? Или он «летний солдат»? Который патриот, только пока светит солнце?[33]33
  Американская идиома, основанная на событиях времен войны США за независимость. «Летний солдат и солнечный патриот» – тот, кто готов воевать только в условиях комфорта и отсутствия существенной опасности, и не готов стойко переносить тяготы туда, куда скажет старший по званию. В качестве адаптации на ум приходит разве что «воюет, как торгует – с перерывом на обед»


[Закрыть]

– Мой работодатель не меньше заинтересован в победе, – ответил человек. – Он сомневается только в вашей способности ее добиться.

– Тогда ваш босс должен немного набраться терпения, – решительно сказал Кравченко. Он с отвращением покачал головой. – Ради бога, мы проиграли сражение, но не всю чертову войну! И даже в проигрыше, мы, прошу заметить, добились решающего понимания поведения российского лидера, Грызлова.

– Теперь вы начинаете искать выгоды в поражении? – Скептически спросил человек.

– Русские отреагировали на убийство Воронова именно так, как мы надеялись, рванувшись на польскую территорию, словно бешеный бык, – отметил Кравченко. – Наша ошибка заключалась в предположении, что Грызлов и его генералы отреагируют так же на нашу следующую атаку. Но это оказалось для них слишком тонко.

– Тонко?! – Человека в очках, казалось, это немного позабавило. Есть много слов, которые я мог бы использовать, чтобы описать ту резню на базе сепаратистов. Слова «тонко» среди них точно не было.

– Подумайте, – не дрогнул Кравченко. – Единственным отличием между двумя нашими атаками было расстояние до польской границы.

Человек фыркнул.

– Может быть, это и так, но, успешно заняв всю нашу страну до Днепра, Москва больше не будет отправлять солдат и генералов, чтобы мы могли отстреливать их далеко от их территории. Нет, вторжение на остальную часть Украины, это абсолютно не то, чего мы хотим.

– Верно, – сказал Кравченко. – Но позвольте мне закончить. Если гора не идет к Магомету, то Магомет должен идти к горе. Если наши русские цели не отважатся приближаться к Польше, то… – Он начал набрасывать свой новый план, намного более безжалостный, чем все, что он предлагал ранее.

Когда он закончил, человек в очках молчал несколько долгих мгновений, переваривая то, что услышал. Наконец, он ответил.

– В том, что вы предлагаете, майор, есть определенная жестокая элегантность. Но вы просите от моего работодателя много – времени, денег, и других, не столько легко возобновляемых ресурсов.

– Да, – согласился Кравченко. – Это так.

– Хорошо, – сказал человек. – Я представлю ему ваш план и даже порекомендую принять его.

– Спасибо.

– Но вы должны понять кое-что очень важное, майор, – предупредил человек в очках. – Мой работодатель не потерпит очередного провала. Если ваш план не сработает, последствия для вас будут самыми серьезными. Даже фатальными.

– Если это будет провал, мне будет незачем жить, – просто ответил Кравченко.

* * *

Когда лидер украинских партизан ушел, мужчина в солнечных очках скользнул на заднее сидение «Мерседеса». Он достал телефон и начал набирать короткое текстовое сообщение для своего настоящего работодателя, Игоря Трузнева. «Встреча с дятлом[34]34
  В оригинале «чайка», что на английском может означать примерно то же самое, что и «дятел» в переносном смысле на русском


[Закрыть] прошла успешно. Предложение о новых продажах принято. Нужна плотная кооперация с Варшавским филиалом. Перспективы хорошие».

Аэропорт Донегол, графство Донегол, Ирландия. В это же время

Ведущий XF-111 «Суперварк», принадлежащий «Скайон», заходил на посадку, летя над седыми волнами Северной Атлантики. Выведя крылья на минимальный уровень стреловидности, он пересек скалистую береговую линию и наклонился к югу, опустившись на асфальтовую взлетно-посадочную полосу, бежавшую вдоль широкого песчаного пляжа Каррикфинн-Бич и остановился. В нескольких минутах за ним следовал второй самолет.

Один за другим, два истребителя-бомбардировщика вырулили к заправочной станции у небольшого здания терминала с синей крышей. В поле зрения не было никаких других самолетов. Это был тихий региональный аэропорт, использовавшийся, в основном, небольшими турбовинтовыми самолетами, совершавшими рейсы в Дублин или Глазго, а также вертолетами нефтяной компании, ведущей разработку недавно открытого морского газового месторождения Корриб.