Текст книги "Венец рабов"
Автор книги: Дэвид Марк Вебер
Соавторы: Эрик Флинт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 41 страниц)
Это было бы всё равно, что мечтать о кобре. Танди поймала себя на том, что вспоминает лицо юного офицера-хевенита. Да, чопорное и до какой-то степени официальное, но за этим фасадом чувствовалось присутствие хорошего человека. Что более важно, она видела как к нему прикасается Вирджиния Ушер. Адюльтер был прикрытием, в этом она была уверена, но теплота тех прикосновений всё равно должна была быть искренней.
Тут Танди смогла тихо рассмеяться. Вселенная была сколь жестока, столь и эксцентрична. Возможно странно находить утешение в воспоминаниях о том, как стошнило ту женщину, но так оно и было. В конце концов, это хорошо говорило об её инстинктах. Танди испытывала твёрдую уверенность в том, что женщина, способная столь безошибочно направить поток рвоты, скорее всего не делала много ошибок и в том, на кого направить свою привязанность.
***
Следующим утром Танди проснулась в гораздо лучшем настроении. По натуре она была «жаворонком», так что этого следовало ожидать. Солнечный свет всегда благотворно действовал на неё.
Возможно ещё лучше на неё подействовали сияющие лица бойцов её специального подразделения, когда она разъяснила им их новую задачу. Практически против собственной воли Танди привязалась к этим женщинам. Да, они зачастую демонстрировали грубость и ожесточение; да, они по-прежнему страдали бездумным синдромом превосходства; да, да, да – их недостаткам не было числа.
Но они старались, разве не так? Во вселенной, средняя температура которой не превышала трёх градусов от абсолютного ноля, это по меркам Танди Палэйн значило довольно много.
Кроме того, улыбки этих волчиц были такими заразными.
– С удовольствием, кайя, – сказала одна из них. – Тебе они нужны тушкой, или чучелком?
Глава 16
Уставившись в потолок спальни своего гостиничного номера, Виктор Каша пытался понять, что же именно он чувствует. Ощущению, даримому теплом проникающего через едва задёрнутое окно солнца, он не доверял. Солнечный свет – коварная штука, способная сбить человека с толка и затуманить его разум.
Однако, несмотря на все усилия, он ничего не мог с собой поделать. Он чувствовал себя замечательно. Даже прекрасно. Ликования не было, было просто… то самое удовлетворение, которое ощущает мужчина, совершив, вопреки всем инстинктам, Правильный Поступок.
Разумеется, ещё он чувствовал, что сотворил величайшую глупость. И был довольно-таки уверен в том, что стоит только Джинни об этом узнать, как она тут же примется посыпать эту рану солью.
Более чем уверен.
Дверь распахнулась и в неё ввалилась нагруженная переполненным подносом Джинни. Виктор постарался не встретиться с ней взглядом.
Наверное ещё секунды три стояла благословенная тишина. Как раз столько времени понадобилось Джинни на оценку ситуации. Виктор лежит поверх одеяла и полностью одет. Наоми Имбеси спит в этой же самой кровати, и на ней уже нет вечернего платья. Однако она всё-таки в халатике. Ив эту ночь всё-таки – это было до боли очевидно – не предавалась плотским утехам.
– Виктор, ты безнадёжен! – донеслось до него рычание Джинни. – Не могу поверить, что напилась специально для того, чтобы дать тебе свободу, а ты!… Просто позор!
– Я в полном порядке, – возразил Виктор, продолжая избегать её взгляда. – И уж ты-то должна бы понимать. Хотя вообще-то я удивлён, что ты вообще в состоянии что-либо понимать, поскольку должна страдать от жуткого похмелья, миз Отрубившаяся После Пьяного Дебоша.
Джинни, как обычно, проигнорировала колкость в свой адрес.
– Ну не дикарь ли ты? Думаешь, у нас на дворе до сих пор Тёмные Века?
Она утвердила поднос на ближайшем столике и с большой симпатией улыбнулась Наоми. Та, в свою очередь, лениво приподняла голову и улыбнулась в ответ.
– Отличное средство, Наоми. Действует куда лучше, чем вся та дрянь, что я привезла с собой.
– Лучшее средство от похмелья, какое я вообще видела, – сонно согласилась Наоми. И тихо рассмеялась: – А я их перепробовала кучу, уж поверь мне.
Она приподнялась в кровати, ничуть не заботясь о том, что её халат распахнулся, открывая груди. На какое-то мгновение Виктор ощутил смущение, вроде того, какое испытывает юноша, застуканный на месте преступления старшей сестрой. Но это чувство длилось недолго. Джинни не была ни скромницей, ни ханжой, даже если забыть о том, как она сама поспособствовала этому роману.
Этому роману…
Виктор задумался, может ли вообще этот всё ещё не завершившийся эпизод претендовать на звание "романа". Он ничуть не сомневался, что у Наоми был некий неведомый ему мотив, чтобы попытаться его совратить. В конце концов, это и было одной из причин того, что он заупрямился.
Однако только одной из, и, говоря начистоту, не самой значительной. Как и у многих представителей молодого пополнения, пришедшего в Госбезопасность из трущоб долистов, в Викторе было что-то от пуританина. Но это скорее являлось своего рода реакцией на неопрятность существование долистов, чем продуктом непоколебимой идеологии, и уж тем более не плодом религиозных убеждений. У Виктора не было никаких религиозных убеждений помимо прочного агностицизма и уверенности в том, что даже если сущность, которую можно было бы назвать "Богом", действительно существует, её ничуть не заботят сексуальные привычки малочисленного вида существ, обитающих в крохотном уголке одной из многих миллиардов галактик.
Нет, действительная причина его упрямства прошедшей ночью совершенно не была связана с его предубеждением против случайных связей. Это получилось просто из-за врождённого упрямства Виктора. Он не обязательно возражал против того, чтобы женщина пыталась его совратить по каким-то собственным причинам – хотя подобное в его жизни случалось не слишком часто. Просто чёрта с два он собирался сдаться легко.
Было довольно заметно, что Наоми не обманули его заявления насчёт скверного самочувствия. К его облегчению, она не попыталась форсировать события. Однако она настояла, чтобы они оставались в одной кровати, поскольку стоит ей уйти из номера – в такое время – и рассыплется вся тщательно выстроенная легенда, объясняющая почему они оказались вместе. И она устроила целый спектакль из раздевания и облачения в халатик.
– А как ты, Виктор? – с хитрецой поинтересовалась Наоми. – Тебе уже лучше? Или ты тоже нуждаешься в порции моего зелья, чтобы справиться с последствиями твоего – хм, сколько там было? – одного бокала? Или двух?
Джинни, ухмыляясь, взяла поднос и вручила его Наоми. Эревонка пристроила его на коленях и стала с аппетитом есть. Она предложила Виктору присоединиться, но он взял только пару фруктов. Эревонское представление о подобающем завтраке вызывало у него лёгкую тошноту. Он привык к обычным для Нового Парижа завтракам, которые основывались на зерновых, а не на…
– А что это вообще такое?
– Кровяная колбаса по-эревонски, – бодро ответила Наоми. – Она готовится из…
– Не надо! Могу себе представить, но не хочу.
Наоми и Джинни обменялись взглядами, какими обмениваются искушённые в кулинарии люди в присутствии неотёсанной деревенщины.
К тому моменту, когда Наоми закончила с завтраком, Джинни сидела в ногах кровати, закинув ногу на ногу. Одета она была в своего рода кимоно, до последней ниточки столь же нескромное, как и все её наряды. Виктора, вообще-то, её выбор удивил, поскольку поддержание легенды при данных обстоятельствах выглядело особенно бессмысленным.
Он так и сказал. И вновь обнаружил, что Наоми и Джинни обменялись такими же раздражающими взглядами.
– И что теперь заставляет вас демонстрировать своё превосходство?
Джинни покачала головой.
– Виктор, иногда я за тебя боюсь. Все твои путешествия, все последние несколько лет – и всю это ни на йоту не раздвинуло твой горизонт. Мы собираемся заняться сексом втроём, глупышка. Как ещё сделать так, чтобы Наоми могла оставаться вместе с нами, когда рядом с тобой я? – она скривилась. – Я не собираюсь напиваться каждую ночь только для того, чтобы поддерживать легенду, особенно если ты и дальше собираешься упускать шансы.
Виктор выпучил глаза. Наоми гортанно рассмеялась.
– Несомненно, что великие умы мыслят одинаково. Конкретно, мой и Джинни. Виктор, это замечательно сработает. Я известна среди эревонского бомонда своей бисексуальностью – это у нас не редкость, нравы у нас почти так же свободны, как и на Беовульфе – а относительно привычек Джинни сейчас кто угодно поверит чему угодно. Так что мы трое можем продолжать встречаться, где угодно и когда угодно, и никого это не удивит. Вообще-то…
Она заинтересованно покосилась на Джинни. Та улыбнулась и покачала головой.
– Нет, спасибо. Несмотря на всё притворство, я не изменяю Кевину. И даже не потому, что он может приревновать. Честно говоря, я не думаю, что он стал бы это делать, такой уж он оригинал. Просто…
Её лицо застыло.
– Хм, – Наоми поёжилась. – Да, могу себе представить. Если бы я выросла в бараках "Рабсилы", то наверное вообще была бы безразлична к сексу.
Джинни пожала плечами.
– Всё не так скверно. Однако если у меня когда-то и были мысли насчёт того, что в чужом саду виноград слаще, то я с ними давно распрощалась.
Наоми поднялась, продолжая держать поднос, и подошла к столу, где его и пристроила. Совершенно не обращая внимания, насколько мог судить Виктор, на то, что гостиничный халат едва прикрывает её пышную фигуру. Его это немного выбивало из равновесия. Притом, что он знал, что отношения с Наоми в основе своей были делом политическим, Виктор всё еще не мог настолько просто относиться к близости. Далеко не впервые в своей жизни он ощущал себя деревенщиной.
Устроив поднос, Наоми обернулась. Она улыбалась.
– Не то, чтобы я была против романа – ты, Виктор, довольно мил – однако я надеюсь, что права в предположении, что вы находитесь здесь для налаживания неформальных контактов с Эревоном. Иначе, с политической точки зрения, все мои труды пойдут прахом.
Джинни кивнула.
– Да. Но… Кого ты подразумеваешь под "Эревоном", Наоми? Или я не права, предполагая, что ты… хм, выступаешь от имени своего дяди?
– Да, ты права. Но не думайте, что к Вальтеру не прислушаются только потому, что у него нет никакого официального положения.
Теперь, когда они перешли в политическим вопросам, Виктор почувствовал себя гораздо свободнее. Он понимал принципы функционирования эревонского правительства намного лучше Джинни. В силу природного острого ума и того факта, что она была женой Кевина Ушера, Джинни превосходно разбиралась в межзвездной политике. Однако она редко тратила время на изучение нюансов, а Виктор занимался этим постоянно. В конце концов, как бы там ни было, она была любительницей, а он – профессионалом.
– Это я понимаю, – заметил Виктор. – Однако не могу понять, почему правящие фамилии не послали кого-нибудь для… хм…
– Прежде всего, они не так умны, как дядя. И даже если бы они были так же умны, они бы колебались. На Эревоне все ненавидят Звёздное Королевство – по крайней мере, его правительство – за то, как они обращались с нами последние несколько лет. Куда бы вы ни пошли, повсюду можно услышать шуточку: "С Мантикорой в союзниках кому ещё нужны враги?". Однако правящие в настоящее время семейства славятся осторожностью. Так что даже если бы они поняли, зачем вы к нам прибыли, они всё равно скорее всего попросили бы дядю быть посредником. "Благовидные предлоги" и всё такое.
Виктор кивнул. И пришёл к выводу, что у него нет другого выхода, кроме как немного покривить душой.
– Насчёт нашего статуса. Мы тоже не являемся официальными представителями президента Причарт.
"Мягко говоря; она бы ежа против шерсти родила, если бы знала, что делает Кевин".
– Однако будет правильным считать, что она со вниманием выслушает всё, что мы ей передадим.
"Выслушает, ещё бы. Снимая с Кевина шкуру живьём".
Наоми обрела деловой вид, перемещаясь к ближайшему креслу и раскидываясь в нём. Она даже умудрилась, неким загадочным способом, который Виктор не смог постичь, придать своему наряду официальный вид.
– Для начала вполне сойдёт. В отличие от правящих семейств, дядя принял решение. Он полагает, что союз Эревона со Звёздным Королевством – гнилое дело, и что – принимая во внимание произошедшие у вас изменения в правительстве – для нас было бы намного выгоднее вступить в союз с Республикой Хевен. Однако я честно предупреждаю – он многое запросит. Если Эревон сблизится с Хевеном, то в плане технологий мы сможем передать вам намного больше, чем вы выпросите у Лиги за многие годы.
Виктор услышал сдавленный вдох Джинни. В некотором смысле, это было странно, поскольку такую возможность они с Кевином обсуждали в присутствии Джинни. Однако даже сам Виктор ощутил легкое головокружение. Наоми только что откровенно выложила на стол то, что несомненно будет, если всё пройдёт успешно, величайшим успехом разведки Хевена за многие годы. Потому что будучи членом Мантикорского Альянса Эревон располагал…
ВСЕМ. Ладно… почти всем. Однако мы вполне уверены, что у них есть компенсаторы и сверхсветовая связь манти последних поколений, просто для начала. Они внедряют новинки не так быстро как Грейсон, но это только потому, что к моменту заключения союза с Мантикорой уже располагали развитой инфраструктурой. Им не надо было неистово подниматься с нуля и их техника была уже достаточно хороша – во всяком случае, лучше того, чем располагали мы! Однако у них, тем не менее, есть по меньшей мере восемьдесят процентов полного пакета манти, а это означает…
"Боже святый! Мы практически в мгновение ока получим почти всю новейшую технику манти".
Он встряхнул головой, пытаясь сосредоточиться на текущих делах.
– Что ты подразумеваешь под "многое запросит"?
Наоми пожала плечами. Учитывая её грудь, и слишком маленький для неё наряд, жест был… завораживающим.
– Не знаю. Вам надо будет решать это с дядей. Затем – если он будет удовлетворён – ему надо будет согласовать это с правящими семьями. Могу точно вам сказать, что как абсолютный минимум они потребуют, чтобы Республика Хевен помогла нам решить проблему Конго.
– Решить каким образом?
– Как насчёт ковровой бомбардировки ядерными боеголовками? – прорычала Джинни. – Для начала.
Виктор поморщился.
– Джинни, большинство населения Конго – рабы.
Джинни начала было возражать; затем сделала вдох и отрывисто кивнула.
– Ладно, беру свои слова назад. Как насчёт простого завоевания? Чтобы затем перебить всех, кроме рабов. А ещё лучше, забросить их в джунгли в одних набедренных повязках и пусть они там медленно передохнут.
Виктор вздохнул и потёр лицо. Планета, о которой они говорили, называлась совсем не "Конго". По крайней мере, официально. Звёздные лоции учитывали её просто под номером, а мезанская корпорация, по сути дела владевшая планетой, называла её "Вердант Виста".
Однако все остальные в этой части галактики называли планету "Конго". Виктор даже знал смутный исторический аналог, давший планете имя, место на Древней Земле, называвшееся "Конго короля Леопольда". Возрождённый колониальный ад, постоянно приводимый Антирабовладельческой Лигой и Ассоциацией Ренессанса в качестве главного примера ужасов, порождённых терпимостью галактического сообщества к "Рабсиле" и Мезе.
Уж так получилось, что упомянутым владельцем планеты являлась "Рабсила", которая держала на планете центр разведения рабов. Однако главным богатством покрытой джунглями планеты были разнообразные редкие фармацевтические препараты, которые было затруднительно синтезировать – и которые хозяева Конго добывали, применяя самые дикие из вообразимых методов эксплуатации подневольного труда. Одно из исследований, проведённых по заказу Ассоциации Ренессанса, утверждало, что средняя продолжительность жизни раба на плантациях составляла не более шести лет.
– Прошу тебя, Джинни, – нежно произнёс Виктор. – Гневом делу не поможешь, – он покосился на Наоми. – Я полагаю, Эревон рассматривал такую возможность и отказался от неё.
Наоми опять пожала плечами. Виктору пришлось подавить желание заорать: "Женщина, надень какую-нибудь нормальную одежду! Я пытаюсь думать!"
– Вам придется узнать детали у дяди. Но да, насколько мне известно, мы рассматривали вариант прямого военного вторжения и решили, что это неосуществимо. Прежде всего, хотя мы и можем разбить частные флоты Мезы, существует вероятность того, что их близкие друзья из УПБ могут организовать ещё и официальное вмешательство ФСЛ. Это не слишком хорошо соответствовало бы официальному отношению Лиги к генетическому рабству, однако это никогда не мешало Пограничной Безопасности находить оправдания вмешательству в поддержку не входящих в Лигу государств и коммерческих интересов во имя "стабильности на границах". Разумеется, в данном случае это маловероятно. Однако, разумеется, такого варианта исключить нельзя и никакое эревонское правительство не станет рисковать возможностью открытого конфликта с Лигой. Кроме того, даже если об этом полностью забыть, у нас просто нет достаточных для захвата планеты наземных сил. Наша сила в торговле, а не в армии. А любая наземная операция на Конго…
Она не стала договаривать. Если Виктор помнил правильно, то что-то около шестидесяти процентов поверхности Конго характеризовалось как влажный тропический лес. А оставшиеся сорок процентов были по большей части ещё хуже: болота, заболоченные низменности, рукава рек – все представимые формы ландшафта, которые обещали сделать существование наземных войск печальным.
***
Решение Виктор увидел почти сразу же, хотя он был вполне уверен, что никто из эревонцев о нём бы даже не подумал. И вовсе не испытывал уверенности, что они примут идею, если он её предложит. Это было не то решение, на которое могли бы пойти осторожные предприниматели и торговцы, господствующие в олигархическом обществе Эревона.
Если он вообще выдвинет такое предложение, напомнил он себе, тщательно себя сдерживая. Его предварительные планы сработают только в случае, если…
Прямо сразу он мог видеть по меньшей мере два огромных "если". Прежде, чем начинать что-либо планировать на будущее, ему придётся установить собственные контакты с основными заинтересованными сторонами. Одна из которых…
Последняя мысль вызвала странное сочетание эмоций. Некоторое чувство вины, перемешанное с более ощутимым ожиданием. В конце концов, Наоми действительно не была его подружкой. И не вина Виктора, если единственный путь, который он мог придумать для связи с наиболее способным из офицеров вооружённых сил Солнечной Лиги в близлежащем пространстве, чисто случайно вёл к ослепительной улыбке.
– Давайте займёмся этим позже, – произнёс он, откашливаясь. – В настоящий момент, как я полагаю, Эревон рассержен на Мантикору за то, что та пальцем о палец не ударит, чтобы помочь им с вопросом Конго.
На лице Наоми читалось напряжение.
– Конго представляет для нас постоянную угрозу. Мы не особенно беспокоились, пока несколько лет назад мезанцы не обнаружили, что система обладает собственной туннельной сетью. Это всё изменило. Опасаться прямого нападения Мезы на Эревон разумеется нечего – однако кто знает, кому ещё эти подонки могут разрешить проход через сеть? Это смахивает на соседство с гангстером, у которого есть код от вашего чёрного хода. Звёздное Королевство заверяло нас, что после успешного завершения войны с Хевеном и заключения мира оно окажет нам любую необходимую помощь в решении проблемы Конго. Включая обещание использовать своё дипломатическое влияние для формирования абсолютной уверенности в том, что потуги любого бюрократа УПБ поддержать Мезу одним-двумя оперативными соединениями ФСЛ будут решительно пресечены. Естественно, эти гарантии давались правительством Кромарти.
Виктор ощутил необходимость сыграть роль адвоката дьявола. Не ради духа противоречия, но потому, что политические инстинкты подсказали ему, что в глазах эревонцев он должен был выглядеть объективным.
– Говоря начистоту, Кромарти скорее всего сдержал бы слово.
– Да, наверное. Однако вместо этого Кромарти был убит и ему на смену пришёл Высокий Хребет. И новый режим абсолютно чётко дал понять, что не чувствует себя связанным какими бы то ни было обещаниями, данными предыдущей администрацией. Бесчестные ублюдки, – категорично заявила она.
Виктор понимал гнев, скрытый в последнем восклицании. Ещё он знал, что ни одни мантикорец из теперешней администрации его бы не понял. Неофициальный стиль эревонской политики базировался на обычаях, абсолютно чуждых людям типа барона Высокого Хребта. На Эревоне слово человека считали его обязательством – и это обязательство признавалось заинтересованными семействами. Если человек давал обязательство и по какой-либо причине был неспособен его сдержать, ожидалось, что обязательство выполнят родичи.
Пожалуй, наиболее популярной поговоркой на Эревоне было: "Сделка есть сделка". Эревонцы печально прославились по всей галактике – в собственном секторе, по крайней мере, а также в тех секторах Лиги, которые имели с ними регулярные контакты – как неисправимые торгаши и барыги. Однако также они были известны и тем, что после того как сделка заключена, на них можно полностью положиться. Так что неудивительно, что среди всех промышленно развитых миров галактики именно на Эревоне на адвокатов приходилась наименьшая относительная доля населения. Эревонцы просто не воспринимали понятие "сутяжничество" – хотя самая бородатая шутка о них в мирах Солнечной Лиги была о человеке, предъявляющем своей матери иск за травму, причинённую ему его рождением.
– Хорошо, тогда всё. Думаю, я уже достаточно хорошо понял основные параметры проблемы. По крайней мере текущие. Я должен буду, хм… разузнать кое-что. Где и когда мы сможем встретиться с твоим дядей?
Наоми усмехнулась.
– В "Цене греха", где же ещё?
Джинни захлопала в ладоши.
– Ох, я давно мечтала увидеть это место! – она вскочила на ноги и накинулась на свой гардероб с чрезмерным, с точки зрения Виктора, энтузиазмом. – Погодите, сейчас вы увидите, как я наряжусь. Виктор от смущения будет красным, как омар!
Пятью минутами спустя она шествовала по номеру, демонстрируя наряд. Виктор почти в точности походил на омара, вплоть до ссутуленной спины. Когда же Наоми заявила, что собирается одеться в том же стиле, что и Джинни, и превзойти её, всякий беспристрастный наблюдатель сказал бы, что Виктор похож больше на рака-отшельника, отчаянно отыскивающего раковину, в которую можно спрятаться.
***
К своему облегчению Виктор обнаружил, что встреча с Вальтером Имбеси не может произойти немедленно, поскольку эревонец был занят какими-то другими неотложными делами. Он располагал как минимум сутками или двумя относительного спокойствия до того, как должен будет взойти на борт шаттла, направляющегося на космическую станцию, являвшуюся самой скандально известной достопримечательностью Эревона, в сопровождении двух женщин, которые, похоже, были полны решимости прикончить его путём смерти от смущения.
Несомненно, термин "спокойствие" в понимании Виктора озадачил бы большинство людей, которые обычно не связывают это слово с плетением интриг и заговоров и передвижением украдкой в тенях. Но это была жизнь, к которой Виктор за последние несколько лет привык.
Привык до того, что не испытывал никаких колебаний относительно проникновения ранним утром следующего дня на находящийся под командованием мантикорских офицеров военный корабль в личине таможенного чиновника. Да и почему он должен был колебаться? В конце концов, формально это был не мантикорский корабль. И хотя сам Виктор формально не являлся таможенным чиновником, камуфляж был одобрен племянницей эревонского магната, который даже при том, что ни он сам ни его племянница формально не являлись должностными лицами эревонского правительства, не испытал ни малейших затруднений при получении соответствующих документов в кратчайшее время.
Кроме того, Виктор действительно знал основные процедуры и специфический жаргон таможенников. И, опять же, его абсолютно не интересовали ни мантикорские офицеры, ни сам корабль. Только один из членов команды. Если на то пошло, любой из семидесяти трёх процентов команды.
***
И, в данном случае, его тайная миссия оказалось намного проще, чем он смел надеяться. Нашёлся даже член команды, который его узнал.
– Забавно встретить тебя здесь, – растягивая слова произнёс Дональд Экс. – Не буду спрашивать, получил ли ты приглашение подняться на борт от капитана Зилвицкого, – он посмотрел в сторону дальнего выхода из небольшого кубрика, в котором сидел за столом, – ты можешь погодить, чтобы я успел выйти, прежде чем ты начнёшь вышибать мозги из тех, кому хочешь их вышибить? – и добавил, окинув кубрик взглядом. – Наверное, это призраки? – никого больше в кубрике не было.
Виктор, наверное, буквально залился краской, как от раздражения, так и от смущения. Дональд был одним из боевиков Баллрум, видевших безумное истребление Виктором отряда Госбезопасности и кощеев, разыскивавших в подземных руинах Чикаго Хелен Зилвицкую.
– И что ты ноешь? Я избавил вас от трудов.
– Достаточно справедливо, – хмыкнул Дональд, чуть улыбаясь. Он сцепил мощные руки на столе перед собой, сплетя пальцы. Руки и пальцы были так толсты, что получившийся двойной кулак казался размером почти с окорок. Дональд Экс явился в мир в лабораториях по разведению рабов "Рабсилы", принеся с собой только имя – точнее, серийный номер – F-67d-8455-2/5. Символ "F" означал раба, предназначенного для выполнения тяжелой физической работы. Годы спустя Дональд решил иначе, однако его тело всё еще несло печать того первоначального предназначения. Он не был особенно высок, но мощен и просто бугрился мускулами.
– Что я могу для тебя сделать, Виктор Каша?
– Ты помнишь моё имя?
Слабая улыбка Дональда чуть расширилась.
– Тебя сложно забыть. А теперь, я спрошу ещё раз… – он расцепил руки и умиротворяющее поднял одну из них. – Спокойно, товарищи, никаких проблем.
Виктор обернулся и увидел, что в люке, через который он попал в кубрик, стоят ещё двое членов экипажа. Несомненно, тоже члены Одюбон Баллрум. Виктор даже не слышал, как они подошли, так что он напомнил себе, что имеет дело с людьми, считающимися наиболее опасными террористами галактики.
Или "борцами за свободу", смотря с какой стороны посмотреть.
"Борцами за свободу", – твёрдо решил Виктор и снова повернулся к Дональду:
– Мне надо переговорить с Джереми.
Дональд пожал плечами.
– Это проблематично. Джереми тут нет.
Виктор не удивился. Обнаружить главу Баллрум уютно расположившимся на Эревоне было бы чрезмерной удачей.
– Тем не менее, мне надо переговорить с ним, как только он сможет сюда добраться.
– Вот как, да? И что именно даёт тебе право вызвать Джереми?
– "Право" тут не при чём. Правильным словом будет "возможность".
Какое-то мгновение он колебался. Но затем, помня, что Дональд был близок к Джереми, добавил:
– Как бы вам понравилось заиметь собственную планету?
