Текст книги "Венец рабов"

Автор книги: Дэвид Марк Вебер

Соавторы: Эрик Флинт
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 41 страниц)

Он всегда знал, что Ндебеле была адской дырой, даже по стандартам УПБ, и подозревал, что лёгкость, с которой девушке давались подобные уловки, могла быть одним из побочных эффектов.

– Я хочу попросить тебя, Танди, сделать кое-что, но прежде чем начать, позволь пояснить, что дело это сугубо добровольное. Если тебе оно покажется противным, просто скажи об этом. Отказ тебе не повредит, ни в каком смысле. Обещаю.

Высокая девушка-офицер какое-то мгновение смотрела на него. Затем, не вполне справившись с тем, чтобы сдержать вздох, отвела взгляд.

– Ответ "да", капитан, что бы то ни было. Я догадываюсь что. Хотелось бы только… – она слегка мотнула головой. – Неважно.

Когда она снова повернулась к нему, лицо её было собранным.

– Что вам нужно, сэр? Точнее, полагаю, я должна была бы спросить "кто"?

Розак криво улыбнулся.

– Если я никогда раньше не говорил, что восхищаюсь твоим умом, лейтенант Палэйн, позволь мне исправить этот недосмотр здесь и сейчас.

Он сделал незаметный кивок в направлении пары, беседующей сейчас с Джессикой Штейн.

– Он. Молодой человек, сопровождающий Вирджинию Ушер.

Палэйн бегло взглянула на указанного человека.

– Крутой маленький ублюдок, – пробормотала она.

– Я не прошу, чтобы ты спала с ним, Танди. Делать это или нет – исключительно твоё дело. Если не хочешь, не надо. Что я хочу знать, это просто могла бы ты.

Она выглядела слегка сбитой с толка.

– Что…

– Давай просто считать, что мы проверяем легенду прикрытия, хорошо?

Палэйн снова взглянула на пару, о которой шла речь. На этот раз задержав взгляд дольше, поскольку никто из них не смотрел в её сторону. Определенно на время достаточное, чтобы не упустить то, как женщина поглаживает спину молодого человека.

– Говорят, что он – её игрушка. Выясни для меня, так ли это.

Глаза Танди расширились. Затем, впервые с начала этого разговора, на её лице появилась улыбка.

– Совершеннейшее дерьмо. Простите за выражение, сэр. Если забыть про цвет кожи и черты лица, этот… как я назвала его?… крутой маленький ублюдок мог бы появиться здесь прямо с улиц Мзиликази. И это не илот. С подобным парнем никто находящийся в здравом рассудке не станет играть в игры, не важно насколько он его больше.

Она ещё раз кинула взгляд на крутого маленького ублюдка. На этот раз определённо более долгий и пристальный. Затем на её лице промелькнула быстрая, яркая улыбка.

– Разумеется, капитан. С удовольствием.

***

После её ухода, капитан и сам окинул человека, о котором шла речь, пристальным взглядом. В данном случае завистливым.

– Помни о дисциплине, Розак, – сказал он сам себе. – О жертвах командира и всём таком.

Он не пытался подавить собственный вздох. Как и Хабиб, он был вполне уверен в своём оборудовании защиты от подслушивания.

Глава 12

Джессика Штейн производила какое-то неприятное впечатление. Антон никак не мог понять, почему. Он был уверен, что отчасти его реакцию вызывали окружающие её люди. Хотя лидеры Ассоциации Ренессанса, составлявшие личную свиту Иеронимуса Штейна, казались не более отталкивающими, чем обычно выглядят люди подобного типа, самодовольство и ханжество которых не лучшим образом служат прикрытием для амбиций. Однако вид солли, который намертво приклеился к Джессике Штейн, заставил Антона заскрежетать зубами.

Не то, чтобы этот мужчина не производил впечатления любезного и радушного человека. Антон был совершенно уверен, что никто и никогда не мог обвинить вице-губернатора Кассети в неотёсанности и невежестве. Однако, поскольку то же самое можно было сказать в отношении любого обходительного шакала, Антон обращал на такое мало внимания. А об Ингемаре Кассети он знал более чем достаточно, чтобы испытывать уверенность в том, что его интуитивная реакция имела под собой веские основания.

Однако и помимо этого в самой Штейн было нечто вызывающее у Антона беспокойство. Может быть, неосязаемое впечатление того, что её скорбь о смерти отца сильно уступает восторгу от новообретённых власти и влияния. Джессика Штейн была не просто дочерью; она на протяжении как минимум двадцати лет была ближайшим помощником и соратником Иеронимуса Штейна. Теперь, когда основатель РА был мёртв, она быстро и уверенно подхватила его скипетр.

И…

Антон достаточно ясно представлял, как она поступит, получив власть. Если бы у него и имелись сомнения, то они развеялись при виде очевидного взаимопонимания между Джессикой Штейн и Ингемаром Кассети. Ассоциация Ренессанса уже многие годы была расколота подспудной межфракционной войной, ничуть не менее жестокой от того, что велась она без пролития крови. Приближённо ей можно было охарактеризовать как конфликт между «голубями» и «ястребами»… или, наверное более точно, между людьми, предпочитающими, чтобы продолжительная, терпеливая, просветительская и нравоучительная кампания преобразовала всё общество Лиги, и теми, кто надеялся на нечто менее обширное, зато быстрое и надёжное. Мягкость и неспешность против быстроты и жёсткости.

Наиболее очевидным способом для проведения подобной "быстрой и жёсткой" кампании для АР было заручиться поддержкой – в обмен на собственную – одного из влиятельных секторальных губернаторов Солнечной Лиги. Вуаля* [Вот и всё (франц.)]…

Ингемар Кассети был политическим "человеком для неприятных поручений" некоего Оравила Баррегоса, губернатора небольшого, однако промышленно высокоразвитого и богатого Сектора Майя. Который также являлся одним из губернаторов, прославившихся – точнее говоря, не так опозорившихся как прочие – своими сравнительно высокими этическими стандартами и отсутствием продажности. Из всех губернаторов секторов Солнечной Лиги Баррегос был наиболее сочувственно настроен по отношению к Ассоциации Ренессанса и по крайней мере формально поддерживал программу АР, так называемые "Шесть Основ".

Насколько искренне он это делал, оставалось, конечно же, под вопросом. Антон был совершенно убеждён, что Баррегос не слишком симпатизировал, если симпатизировал вообще, первым трём из этих "Шести Основ": призывам АР к созданию подлинно федеральной структуры правительства Солнечной Лиги, принятию антитрестовых законов и учреждению представительного органа для осуществления всенародного контроля над бюрократической системой. Назначение Кассети вице-губернатором говорило достаточно много о личных амбициях Баррегоса, а человек такого склада навряд ли искренне поддержит нечто, способное ослабить его собственную власть. С другой стороны, он вероятно благосклонно относился к трём другим основам: отмене различных степеней гражданства, ликвидации Управления Пограничной Безопасности и искоренению генетического рабства.

Сектор Майя был для Солнечной Лиги аномалией. Центральная планета сектора под названием Курящая Лягушка обладала промышленностью и экономикой развитой не хуже, чем у любой другой планеты галактики, а большинство других населённых миров сектора немногим ей в этом уступали. С точки зрения социальной структуры сектор больше походил на автономные внутренние миры Лиги, а не на внешние колонии. Он имел мало общего с большинством секторов, всё ещё находящихся под контролем назначенных Управлением Пограничной Безопасности губернаторов. Для Сектора Майя резкая социальная стратификация, характерная для большей части Лиги за исключением внутренних миров, не была ни необходима, ни экономически выгодна – а политические ограничения являлись чрезвычайно раздражающими.

Несмотря на то, что он сам был первоначально назначен УПБ, губернатор Баррегос уже многие годы возглавлял всё расширяющееся движение за изменение статуса Сектора Майя. УПБ противилось этому со своей обычной тяжеловесной грубостью, однако (во всяком случае, пока что) не рисковало сместить популярного губернатора. Это, пожалуй, могло бы даже вызвать открытое восстание. И хотя УПБ обычно не слишком беспокоилось относительно восстаний на периферии, поскольку на отсталых планетах, где они вспыхивали, восстания легко было подавить, восстание в Секторе Майя могло быть…

Опасным. Если оно не будет быстро сокрушено, одна даже Курящая Лягушка обладала ресурсами, достаточными для создания довольно внушительного флота. Не такого, что мог бы выстоять против отмобилизованного Флота Солнечной Лиги, однако достаточно мощного, чтобы последствия привлекли внимание публики Лиги к приведшей к подобному фиаско политике УПБ.

По своей природе УПБ являлось ночным хищником. Подвернуться тщательному изучению их деятельности при свете дня было последним, в чём нуждались управлявшие им бюрократы – и ещё меньше это было нужно являвшимся их неофициальными партнёрами коммерческим трестам.

Поэтому Баррегос оставался на своём посту; поэтому размах требований о предоставлении Сектору Майя независимого статуса продолжал расти; поэтому УПБ продолжала реагировать подобно мезозойскому динозавру. Это была ситуация, напоминавшая Антону бурление воды в закупоренном котле.

***

Пока Антон предавался этим размышлениям, устойчиво текущий поток посетителей мягко, но настойчиво вынес его на край помоста, после того как он выразил свои соболезнования. Тут, когда они оказались вне пределов слышимости Джессики Штейн и её приближённых, Руфь облекла в слова то, о чём думал Антон.

– Сунь Ятсен умер. Да здравствует Чан Кайши.

Антон был поражён. Он не ожидал от столь юной девушки такой искушённости в истории. И ещё раз предостерёг себя от недооценки принцессы.

Дю Гавел кивнул.

– Как и любая историческая аналогия, – произнёс он, – эта не слишком точно соответствует ситуации. Однако… да. Я и сам об этом подумал, хотя мне всё это больше напоминает эпизод из истории Индии. Ганди и всё, что было после него. Но аналогия с Гоминьдан тоже неплоха. Вообще-то, наверное даже лучше моей. Как и АР, Гоминьдан начался как общество идеалистов. А затем, после смерти Сунь Ятсена, превратился по существу в фасад для генералов-милитаристов. Которые оказались столь же жестоки и коррумпированы как и императорские мандарины – и намного хуже образованны.

Антон хотел было что-то добавить, однако ощутил чьё-то приближение, прервался и поднял взгляд. И застыл.

Застыл настолько резко, что Берри и Руфь в него врезались. Обе девушки с любопытством высунулись из-за плеч Антона, чтобы взглянуть на неведомое явление, вызвавшее столь необычную реакцию. Капитан Зилвицкий, мягко говоря, не славился избытком впечатлительности.

Стоящий перед Антоном молодой человек кашлянул, прочищая горло.

– Добрый вечер, капитан Зилвицкий. Не ожидал встретить вас здесь.

Антон прочистил горло с намного большим шумом.

– Добрый вечер, гражд… хм, как теперь звучит ваше звание?

Улыбка на лице молодого человека очень походила на само лицо: рубленное, слегка измождённое и состоящее в основном из углов и граней.

– Просто "специальный агент Каша", – произнёс он. – Я больше не занимаюсь, хм, материями внешней безопасности. Теперь я полицейский, а не шпион.

Самообладание Антона вернулось к нему.

– Ясно. Значит, Ушер взял вас собой.

Каша кивнул.

– Однако я забываю об учтивости. Джинни… – молодой человек полуобернулся и фактически оттащил невысокую женщину от одного из гостей. – Капитан Зилвицкий, могу ли я представить вам Вирджинию Ушер, супругу нашего нового директора Федерального Следственного Агентства? Вирджиния, это капитан Королевского Флота Мантикоры в отставке Антон Зилвицкий.

Подтащенная женщина оказалась стройна и привлекательна, а её улыбка была даже великолепнее её наряда.

– О, Виктор! – рассмеялась она, протягивая Антону руку. – Я совершенно уверена, что капитан Зилвицкий прекрасно знает, кто я такая. Даже если я ухитрилась остаться вне поля его зрения во время нашего маленького приключения на Земле.

Последнее замечание заставило глаза Берри и Руфи широко раскрыться.

– О! – выдавила Берри, уставившись на Каша. – Вы тот самый…

Она замолкла, подбирая слова. Антон, несмотря на то, что большая часть его разума одновременно кляла судьбу и вслушивалась в завывания тревожных сирен, решил, что следует проявить прямоту.

– Да, это он. Спаситель моей дочери Хелен… и, скорее всего, Берри. – он глубоко кивнул, почти поклонился Каша. – У меня тогда не было настоящей возможности поблагодарить вас должным образом. Пожалуйста, позвольте мне сделать это сейчас.

Каша выглядел смущённым. Вирджиния Ушер опять рассмеялась.

– Смотрите, он покраснел! Это меня всегда поражает, сколько бы раз я не видела. Единственное из того, что делает Виктор, что может заставить его выглядеть на свой возраст, а не, – тут она игриво ткнула его под ребро пальцем, – безумным хладнокровным убийцей.

Теперь на лице Виктора была обида.

– Джинни, выражение "безумный хладнокровный убийца" – это самый глупый оксюморон, который мне когда-либо доводилось слышать.

– Чушь! – Она улыбнулась Антону. – Капитан, вы были там. И каково ваше мнение?

На какое-то мгновение память Антона вернула его в причудливо освещённый грот в подземельях под руинами древнего Чикаго. Он прибыл туда чуть позднее и сам всего не видел, однако позже Джереми Экс всё ему рассказал. Антон без всякого труда ему поверил, поскольку лично видел результат побоища. Того, где юный офицер Госбезопасности по имени Виктор Каша, ведомый частичным безумием, что, по мнению Антона было объяснимо – более или менее, – встал и хладнокровно расстрелял в упор десяток кощеев и головорезов Госбезопасности, охотившихся за Хелен. Со стороны Каша это было откровенным самоубийством; даже если, что крайне удивительно, Каша в конечном итоге оказался весь залит кровью, среди которой не было ни капли его собственной.

– Виктор Каша не убийца, – внезапно произнёс он. – Уж в этом я уверен. С другой стороны…

Он пожал плечами.

– Сожалею, специальный агент Каша. Мне кажется, что если и существует человек, который когда-либо делал нечто одновременно и безумное, и хладнокровное, то это вы. Оксюморон это или нет.

– Видишь! – торжествующе заявила Вирджиния и покачала пальцем перед носом Каша. – Заметь, что ты не сможешь найти более компетентного мнения, чем мнение капитана Зилвицкого! Кстати говоря…

Вирджиния в свойственной её быстрой и неописуемо привлекательной манере снова повернулась к Антону. Её улыбка была как никогда заразительна.

– … чем вы здесь занимаетесь, капитан? Я имею в виду, помимо того, что прикидываетесь, как и мы сами, что выражаете соболезнования не так уж и опечаленной дочурке?

– Джинни! – поперхнулся Каша.

– Пфуй! Капитан Зилвицкий конечно же не собирается верить нашей легенде – довольно смешное слово – так зачем утруждать себя ерундой? Мы выполняем здесь некое отчаянное и рискованное секретное задание – кстати, когда ты соберешься рассказать мне, в чём оно заключается? – и можно быть уверенным, что капитан занят тут тем же самым. – Она с большой симпатией взглянула на Руфь и Берри. – Уверена, что вам он тоже не рассказал. Разве мужики не свинтусы?

Берри и Руфь издали какие-то тихие звуки, имеющие подозрительное сходство со сдавленным смехом. Антон нахмурился. Во всяком случае, попытался это сделать; он и сам боролся со смехом. Он хотел было пройтись насчёт распускания языка в общественном месте, однако жена Ушера оборвала его.

– Ой, да не надо глупить. Мантикорское оборудование защиты от прослушивания наилучшее во всей галактике, как и почти вся ваша электроника. Именно поэтому у нас с Виктором оно при себе. Мой супруг – да будет он благословен – где-то его спёр.

Наконец она умолкла, пристально смотря на Антона и бодро улыбаясь. Тем не менее, ожидая ответа.

Тот не смог удержаться от смеха.

– Чёрт меня подери, миз Ушер…

– Называйте меня Джинни.

– Хорошо, Джинни. Мантикора и Хевен всё ещё официально находятся в состоянии войны. Так что я не собираюсь рассказывать жене шефа полиции республики Хевен о своей секретной миссии, – он снова откашлялся с шумом; его слова даже ему самому казались идиотскими. – Если бы я вообще был здесь на секретной миссии. Что не так, и тем более не при чём тут риск и опасность.

Он отечески опустил руки на плечи девушек.

– Разве взял бы я с собой собственную дочь и одну из принцесс королевского дома, если бы занимался чем-то подобным?

– Разумеется, – мгновенно последовал ответ. – Это прекрасное прикрытие, – палец Джинни снова воткнулся Каша под рёбра; на этот раз щекоча его. – Вроде того, как мы с Виктором притворяемся пылкими безумными любовниками. Работает как по волшебству.

Каша попытался избавиться от пальца. На мгновение они с Антоном обменялись взглядами, исполненными взаимной симпатии. Затем, оказавшись не в состоянии найти какую-либо иную осуществимую тактику, Антон перешёл к беспорядочному отступлению.

– Боюсь, девочкам давно пора спать, – Руфь и Берри насупились. – Ладно, ладно, мне давно пора спать. Мы должны идти. Был раз снова вас увидеть, специальный аге… э-э, Виктор. И вас тоже, миз Уш… э-э, Джинни. Это была приятная встреча, действительно приятная.

***

Как только они выбрались наружу, Берри громко расхохоталась. Дю Гавел вслед за ней.

– Не припомню, чтобы я хоть когда-нибудь видела, как ты несёшься с такой скоростью, папочка.

– От этой дамочки у меня зубы ноют, – пробурчал Антон.

Берри оглянулась назад на цирковой купол.

– Ладно, так что ты думаешь? Она говорила правду или просто насылала зубную боль на Виктора? Судя по её энергии, готова спорить, что он хорошо если сумеет выбраться живым из её постели.

Антон сделал медленный вдох. Частью сознания он уже обдумывал этот вопрос.

И опять Руфь озвучила его собственную предварительную оценку.

– Нет. Она говорила правду. Слухи о ней и её так называемом "любовнике" настолько широко разошлись, что явно кто-то должен был специально их распускать. Мы только что появились тут, а я уже случайно слышала их от трёх разных источников. Даже слухи не распространяются настолько быстро… а всем известно, что мерзкие мелкие умишки слишком ленивы, чтобы быть настолько методичными.

Антон кивнул.

– Я тоже так думаю. Кроме того…

Он оборвал себя и проницательно взглянул на Руфь.

– У вас есть способности, юная леди. Так давайте проверим, насколько хорошие. Какова другая причина того, что эти слухи бессмысленны?

Глаза принцессы прищурились и губы сжались в размышлении.

– Ну… я мало что знаю об Ушере, так что не уверена. Но если он настолько умён, как считается…

– Настолько, – произнёс Антон. – На Земле он умудрился… ладно, неважно. Просто прими как данное, что в нашей чокнутой работёнке Кевин один из лучших.

– Отлично. Другая причина, по которой эти слухи бессмысленны, заключается в том, что Ушер никоим образом не может не знать, что его жена его обманывает. Что оставляет нам два варианта: или это не так, или у него экзотические предпочтения в сексе. Вуайеризм, или что-нибудь в этом роде. – Она пожала плечами. – Конечно, такой вариант возможен, но даже в этом случае что может помешать ему использовать случившееся в своих профессиональных интересах, поскольку его лично это не задевает? Если он действительно настолько хитроумен, как считается.

– Прямо в точку, – нежно произнёс Антон. – Прямо в точку. Так в чем заключается их отчаянное и рискованное секретное задание на Эревоне?

Они с Руфью понимающе переглянулись. Берри скорчила гримаску.

– Ну почему я чувствую себя единственной дурой во всей компании? – пожаловалась она.

– Всё не так скверно, – с улыбкой произнёс Дю Гавел. – Я тоже не понимаю, почему они так ухмыляются друг другу, а я лауреат премии Нобеля-Шакры, что должно означать, что я являюсь гением в теоретической политике.

Руфь безмятежно улыбнулась Берри.

– Всё пучком, Берри. У тебя просто не такой грязный склад ума, вот и всё. А Веб не знает деталей. Однако должна сказать, что для тех из нас, кто обладает грязным складом ума и знает детали, ответ является очевидным.

– И правда, та ещё "новость", – горько согласился Антон. – Высокомерная политика Высокого Хребта по отношению к союзникам Маникоры обозлила их всех. И Эревон наверное больше чем кого бы то ни было ещё за исключением Грейсона… а у Эревона долгая история проведения той политики, которую имеют обыкновение называть Realpolitik. Так что, как ни прискорбно, Виктор Каша – и жена Ушера тоже, ни на мгновение не поверю, что она не в курсе – находятся здесь для того, чтобы сыграть роль адвоката дьявола.

Он вздохнул.

– Завтра я пойду и попробую переговорить с нашим послом. – Он снова вздохнул, ещё тяжелее. – И после того, как она не проявит никакого внимания, буду попусту тратить время, разговаривая с шефом отделения СРС.

– Вы говорите о графине Фрейзер и Чарльзе Врангеле, – произнесла Руфь. – Напрасная трата времени.

Антон кивнул.

– Фрейзер и Врангель против Каша и Ушер. Не о чем и говорить.

– Ладно, давайте посмотрим на дело со светлой стороны, – весело заметила Берри. – По крайней мере в одном миз Ушер – я хотела сказать, Джинни, и, народ, она мне действительно нравится – ошиблась. Мы тут не заняты никакой секретной и рискованной и опасной миссией.

К тому времени они дошли до края окружавшего цирк пространство. Освещение тут, в месте, представлявшем собой гигантскую импровизированную автостоянку в поле за границами Мэйтага, было ощутимо тусклым. Реагируя на это обстоятельство, солдаты Королевской Гвардии придвинулись ближе и теперь, при виде появившегося из темноты мужчины, встали ещё плотнее.

Человек слегка развёл руки, всего лишь ненавязчиво демонстрируя, что он безоружен. Это и то, что на нём была форма Флота Солнечной Лиги, заставило охранников немного расслабиться.

– Капитан Зилвицкий, – произнёс мужчина мягким приятным голосом. – Я – лейтенант Мэнсон, состою при штабе капитана Розака. Хотел поинтересоваться, не могли ли бы мы с вами переговорить наедине?

– Почему мне кажется, что я попал в кошмар? – пробормотал, выдыхая, Антон.

Однако вслух он произнёс только:

– Разумеется, лейтенант. Веб, Берри, принцесса Руфь, – он специально кивнул всякий раз не той девушке, – пожалуйста, подождите минуточку тут.

***

Когда Антон снова вынырнул из тени, он упредил вопрос Руфи кратким:

– Потом.