Текст книги "Венец рабов"
Автор книги: Дэвид Марк Вебер
Соавторы: Эрик Флинт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 41 страниц)
Глава 13
Хотя им никак не удалось бы сопоставить свои впечатления, реакция Виктора Каша на Джессику Штейн была примерно такой же, как и у Антона Зилвицкого.
– В этой женщине есть что-то отталкивающее, – проворчал он Джинни после того, как они выразили соболезнования Скорбящей Дщери и Соратникам Мученически Убиенного, и неторопливо спустились с помоста.
– И что бы это было? – фыркнула Джинни. – То, как она в мгновение ока с точностью до миллиграмма взвесила политическое значение наших соболезнований? То, как она не уделила нам даже лишней наносекунды? То, как она натужно хихикала над не такими уж остроумными замечаниями Кассети? Или просто то, что когда она смеялась над его глупыми шутками, было видно, что её передние зубы слишком велики?
Джинни ухватила Виктора за локоть и решительно потащила его к приближавшейся роботележке.
– Мне нужно выпить. Что касается меня, отторжение вызвали её босоножки. Называй меня старомодной, если хочешь, но мне не кажется, что босоножки на высоком каблуке – подходящая обувка для похорон.
Виктор бросил взгляд на ноги Джинни.
– А как ты назовёшь это?
– Я – не скорбящая дщерь, – решительно отрезала Джинни, хватая два коктейля с проходящей мимо роботележки, и вручая один из них Виктору. – Вот, попробуй. Не имею понятия, что это, но по мозгам точно даст.
Виктор с сомнением попробовал напиток.
– Фу. Вкус как у…
– Спирта. Разумеется. Из чего это по большей части и состоит. Тебе, Виктор, не нравится вообще никакая выпивка, если не считать производимый трущобными пивоварнями Нового Парижа так называемый эль, который ты лакаешь на пару с Кевином. Как ты собираешься быть знаменитым на всю галактику великим шпионом, не поднабравшись по дороге лоска?
Виктор сделал ещё один осторожный глоток.
– Во-первых, выражение "знаменитый на всю галактику великий шпион" является оксюмороном. Великие шпионы не бывают знамениты. Во-вторых, я больше не шпион. Я теперь полицейский, помнишь?
– Виктор, через поколение-другое в Республике Хевен может и будет какая-то разница между "шпионом" и "полицейским". Однако сегодня же это то же самое, что настаивать на различии между наполовину полным и наполовину пустым стаканами.
– Не вздумай только сказать это при президенте Причарт, – Виктор отодвинул зажатый в руке коктейль подальше, словно это было нечто ядовитое. – Что бы это ни было, оно по-настоящему отвратительно. Могу я куда-то это деть, не выглядя глупо?
Последние два предложения прозвучали чуть громковато. К его удивлению, откуда-то слева-сзади ему ответили.
– Конечно. Давайте сюда, – мгновением позже в поле его зрения появилась женская рука и ловко выдернула у него стакан. Рука была обнажённой, слегка веснушчатой и вполне элегантной, хоть и самую малость пухловатой.
Виктор повернулся и увидел улыбавшуюся ему молодую женщину. Лицо её было подстать руке: милым, слегка полноватым и курносым, зелёноглазым, медноволосым, розовокожим и покрытым весьма обаятельной россыпью веснушек.
Ещё одним ловким движением женщина осушила стакан.
– Фу. Это то самое чёртово пойло, которое они состряпали как "специальный пунш" для праздне… э-э, в смысле торжественных мероприятий. Кажется, у них даже хватило духу назвать это "мемориальным мартини Штейна", отчего сам Штейн наверняка перевернулся бы в гробу, если бы тот у него был. Всё-таки от его тела кроме нескольких фрагментов так больше ничего и не нашли.
Против собственной воли Виктор понял, что не может сдержать профессиональный интерес.
– Я слышал, что его убили при помощи бомбы. Но мне казалось, что взрыв был достаточно локализован.
Выражение, появившееся на лице женщины, нельзя было безоговорочно назвать ухмылкой. В изгибе её губ было слишком много естественного веселья, чтобы использовать это определение. Но оно было близким к истине.
– Так было заявлено АР для публики. Не вполне уверена зачем. На их месте я бы раструбила тот факт, что убийца Штейна был достаточно бессердечен, чтобы заложить заряд, который не только разнёс Штейна на молекулы и развеял их по всему кварталу, но ещё и прикончил трёх его помощников, двух секретарей, и… – в этом месте все следы веселья испарились, – двух пятилетних детей, игравших на улице у офиса АР. Чистое везение, что все жители соседнего дома сумели выбраться из него живыми.
К тому моменту, как она закончила, интерес Виктора к этой женщине перешёл из категории "случайная непреднамеренная встреча" в категорию "максимальное профессиональное внимание". По незаметному стороннему глазу изменению осанки Джинни он мог заключить, что это было справедливо и для неё.
Джинни закинула пробный шар.
– Навскидку могу предположить, что АР хотела удержать фокус события исключительно на Штейне. Есть разница – правда небольшая, но всё-таки есть – между заказным убийством и неприцельным терактом. С точки зрения пиара первый вариант определённо предпочтительнее.
– Да, верно, – произнесла женщина, – и да, на мой взгляд вы скорее всего правы, – она кивнула в сторону помоста. – Я так понимаю, вас не больше моего впечатлило изображение скорби.
Улыбка её стала шире, глаза прищурились. Даже с учетом возбудившейся профессиональной осмотрительности Виктор обнаружил, что она начинает ему нравиться.
– Кстати, меня зовут Наоми Имбеси. Уверена, вы уже догадались, что в нашей встрече было столько же случайности, как и в подстроенной жеребьёвке. Но мне всё-таки кажется, что для посторонних глаз я провернула это достаточно неплохо.
Ответная улыбка Джинни была столь же широка и столь же радостна.
– По-моему проделано это было великолепно. И наряд у вас замечательный. Он – кстати, что это? какой-то вариант костюма для верховой езды? – идеально подчёркивает вашу фигуру. Бюст так и просится в бронзу. Впрочем, как и бедра и ягодицы.
– Я бы назвала это джодпурами и жилеткой, если бы не боялась помереть со смеху… и не думайте, что мне это не грозит, при моём-то телосложении да в таком наряде, – она с достаточно самодовольным видом окинула взглядом саму себя.
Виктор из последних сил постарался не последовать её примеру. У Наоми Имбеси был как раз тот тип пышной фигуры, который современным обществом официально критиковался за "излишний вес", притом, что заметная часть этого самого общества при виде такой фигуры исходила слюной.
Острый локоть Джинни вонзился ему в рёбра.
– Деревенщина! После всех трудов этой бедной женщины ты не хочешь даже взглянуть? Вы должны простить его, Наоми. Он правда славный парень – честно – но утончённости в нём хватит только на черепаху. И никакого такта.
Джинни подняла стакан и сделала глоток. Потом оглянулась по сторонам.
– Но кто я такая, чтобы это говорить. Раз уж речь зашла о такте, мне лучше приниматься за главную задачу сегодняшнего вечера.
Виктор должно быть слегка нахмурился, пытаясь поспеть за ходом мыслей Джинни. Завидев выражение его лица, она ласково улыбнулась.
– Ужраться в стельку, болван. До коматозного состояния. Как ещё мы можем убрать в сторону мешающую любовницу, чтобы дело могло двигаться?
С той же улыбкой она повернулась к Наоми.
– Это не займёт много времени. Я крайне плохо переношу алкоголь.
И мгновение спустя она уже двигалась прямо к ближайшей роботележке.
Когда Виктор снова взглянул на Наоми, то увидел, что она изучает его. Правда, продолжая улыбаться, но теперь у неё во взгляде была скорее расчётливость, чем веселье.
Впрочем, что бы там она ни разглядела, это укрепило её в намерениях, так что веселье достаточно быстро вернулось.
– Не бойся, Виктор. Это не больно.
Наконец поняв, он слегка покраснел и подавил желание сказать вслух: "Мне, знаешь ли, случалось подвергаться соблазнению раньше". На мгновение ему отчаянно захотелось осушить кружку эля трущобных пивоварен Нового Парижа. "Ну, ладно, один раз, когда мне было шестнадцать, и одна из подруг моей сестры… а, неважно".
Джинни прокладывала себе дорогу сквозь толпу обратно, победно подняв над головой четыре стакана.
– Три для меня и один для Наоми, – объявила она по возвращении. – Тебе, Виктор, не достаётся ничего, поскольку ты тоже не слишком хорошо переносишь алкоголь. Мы же не хотим спустить такой шанс, – она передала один из стаканов Наоми. – Хм. Похоже не самый удачный выбор слов.
Наоми и Джинни дружно расхохотались. Виктор снова залился краской, смиряясь с…
Ну, по правде сказать, скорее всего с перспективой весьма приятно провести ночь. Однако он испытывал мрачную уверенность, что в дальнейшем насмешкам не будет конца.
И по мере того, как Наоми и Джинни продолжали щебетать, он всё глубже и глубже погружался в мрачное предчувствие того, насколько же частыми будут насмешки, и сколько времени они будут продолжаться. В том, что касалось подколок, Джинни была трудно выносима и сама по себе. Теперь же, когда она, похоже, нашла другую близкую по духу женщину, которая разделяла её вульгарное чувство юмора…
***
Виктор был достаточно глубоко погружён в угрюмые раздумья, чтобы столкновение оказалось для него полнейшим сюрпризом. От падения наземь его удержала только жесткая и очень сильная кисть, ухватившая за предплечье.
Тут включились наработанные бесконечными часами тренировок рефлексы. За последние несколько лет, под безжалостным руководством Кевина Ушера, Виктор стал пусть не специалистом по рукопашному бою, но довольно хорошим бойцом. Он повернул предплечье, выкручивая его из захвата, и продолжил это движение ударом локтем назад, одновременно нанося удар пяткой, и…
Пинок был заблокирован ударом ступни по щиколотке, а захват невидимой кисти переместился на запястье, удерживая его в положении, которое, как совершенно был уверен Виктор, в любой момент могло привести к перелому локтя.
Его локтя. Щиколотке тоже было больно. Блокировавшая удар ступня была столь же тверда, как и кисть.
Но он уже снова думал, а не просто реагировал. И хотя Виктор не был особо опытным рукопашником, он отличался быстротой мысли. Так что долю секунды спустя до него дошло, что целью захвата было только обездвижить его, а удар по щиколотке, каким бы болезненным ни был, не причинил никакого реального вреда. Что до сих пор невидимая личность, нанесшая его, могла бы сделать с лёгкостью.
В голову лезли мысли об огре. Как же иначе. Захват был могучим. Поэтому Виктора весьма удивило, когда монстр заговорил меццо-сопрано.
– Эй, полегче, ладно? – в голосе слышался отзвук смеха. – Это была просто случайность.
Его кисть отпустили и он почувствовал, что монстр слегка сдвинулся назад. Виктор шагнул в сторону и обернулся.
Перед ним была ещё одна женщина, на этот раз в форме Флота Солнечной Лиги. Точнее морской пехоты, поправился Виктор. Форма на ней сидела… замечательно. У Виктора отчасти голова кругом пошла в причудливом веселье от того факта, что его окружали три женщины, каждая из которых по-своему представляла архетип женской красоты. Нечасто с ним такое бывало!
Джинни была маленькой и изящной; Наоми была чувственной; а эта женщина была…
"Какое для этого вообще есть слово? "Изваяние" не подходит. Статуи не двигаются, а я готов спорить, что эта женщина двигается как львица".
Она была на добрый десяток сантиметров выше Виктора, её плечи и бёдра были шире, ноги длиннее, а талия уже – всё это подчёркивала кричащая форма морской пехоты – и при этом она всё равно ухитрялась выглядеть женственной. Что являло собой загадку, поскольку Виктор был совершенно уверен, что подкожного жира у неё было куда меньше нормального для женщины.
Женщина примирительно подняла руки.
– Я пришла с миром. Точнее, я вообще не приходила. Просто наткнулась на какого-то торопыгу, заступившего мне дорогу.
Виктор ни на мгновение ей не поверил. Да, торопыга мог заступить ей дорогу. После чего растянулся бы на земле, а лейтенант-морпех продолжила бы свой путь с той же невозмутимостью, что и львица, задевшая по дороге мышь.
Очевидно, Джинни разделяла его мнение.
– Бог ты мой, – пробормотала она. – Как хорошо, что я вне игры.
Она одним махом осушила один из трёх своих стаканов – тот что был в правой руке, – плюхнула пустой стакан на проезжающую мимо роботележку, перераспределила по рукам оставшиеся два, и принялась за следующую порцию напитка.
– Ты можешь не пережить эту ночь, – прошептала она Виктору. – Я прослежу, чтобы Кевин разместил в штаб-квартире ФСА памятную табличку в твою честь. Геройски погиб при исполнении, хм, долга.
Шёпот в исполнении Джинни Виктор скорее бы назвал разговором "вполголоса". Наверное в миллионный раз в своей жизни он проклял краску, залившую его лицо.
К счастью, ни одна из двух других женщин похоже этого не заметила. Они слишком были заняты друг другом, сцепившись взглядами, словно вышедшие на ринг боксёры-профессионалы.
К некоторому удивлению Виктора первой отвела взгляд новоприбывшая. Отвела, перевела его на Виктора и улыбнулась.
Улыбка полностью преобразила её. Она стала выглядеть намного моложе – Виктор внезапно осознал, что она немногим старше его – и скорее проказливой девчонкой, чем двуногой тигрицей. Кстати, улыбка была очень широкой и практически ослепительной. Кожа женщины была очень бледной, почти чисто белой – что выглядело немного странно в сочетании с широкими чертами лица и очень полными губами. Волосы также представляли собой странное сочетание: густая шапка кудряшек, но настолько белокурых, что казались практически серебристыми. Глаза её были очень светлыми карими, единственно улыбка заставила их выглядеть теплее и темнее.
Цвет кожи, в сочетании с телосложением женщины и очень характерными волосами и чертами лица, заставил прозвенеть звоночек в сознании Виктора. Но прежде чем он успел собраться с мыслями, заговорила Джинни.
– Вы с одной из планет Мфекане, верно?
Женщина кивнула.
– С Ндебеле, худшей из двух. Это было справедливо даже до того, как нас подгребло под себя УПБ, – она слегка поклонилась Джинни. – Меня зовут Танди Палэйн. Первый лейтенант Корпуса Морской пехоты ФСЛ, в настоящее время состою при штабе капитана Луиса Розака. Удивлена, что вы знакомы с нашими мирами. Они достаточно мало известны.
Естественным движением, как она это делала, и которое продолжало нервировать Виктора, Джинни высунула язык и продемонстрировала генетический маркер "Рабсилы". Увидев его, Палэйн напряглась.
Виктор собирался было возмутиться, но тут до него дошло, что реакция лейтенанта была вызвана гневом, а не отвращением.
– Вонючие свиньи, – прошипела она и поджала губы, словно ощутила какой-то мерзкий вкус.
Джинни протянула ей один из своих стаканов.
– На, отхлебни. На вкус почти так же мерзко, но это просто выпивка.
Палэйн приняла стакан и опрокинула в себя половину одним глотком. Виктор, однако, обратил внимание на то, что в процессе взгляд её не отрывался от их компании, ни на секунду – что было непросто, делая такой глоток – не оставляя её уязвимой для атаки. Это подтвердило его предварительную оценку, что она была мастером рукопашного боя. К чёрту молодость; эта женщина была опасна.
Опустив стакан, она сказала Джинни:
– Выходит, вы видели немало таких как я. Мне говорили, что наша порода пользуется спросом у "Рабсилы".
– Не совсем так. Они уже несколько поколений не занимаются собственно отловом рабов, так что исходная кровь Мфекане подверглась разбавлению. Но да, вначале у них было немало ваших сородичей. Они предпочитают использовать эту генетическую линию в продуктах, предназначенных для боя или тяжёлой работы.
– Угу, следовало ожидать, – Палэйн снова скривилась словно от неприятного вкуса. – Не могу определиться, кто же был хуже. Основатели "Рабсилы" или мои предки. "Второе Великое Переселение Банту", ха. Можете поверить, что эти кретины для нового дома подбирали планеты с высокой гравитацией? Для того чтобы, по их словам, "улучшить чистую, истинно изначальную человеческую породу". Благодаря высокой детской смертности, высокой общей смертности и нехватке ресурсов, типичной для большинства планет с высокой гравитацией – не говоря уже о том, что при всех их претензиях основатели были сущими голодранцами – к тому моменту, когда наши миры были открыты заново мы дошли до ручки.
Она подняла руку и посмотрела на неё. Сквозь кожу цвета слоновой кости слегка просвечивали вены.
– Словно для того, чтобы ирония ситуации была полной, на Ндебеле – на Зулу это так сильно не проявилось – низкий уровень солнечной радиации привел к отбору на недостаток меланина. Банту бледнее викингов, вот так! Но результатом действительно стала генетическая вариация, подошедшая к пределу нынешних физических возможностей человеческой расы. Тоже мне достижение. Просто сделало нас первосортным мясом в мясорубке УПБ, вот и всё.
Виктор был слегка удивлён слышать, как офицер ФСЛ столь открыто выражает свою враждебность к УПБ, но не слишком. Он знал, что довольно высокая доля рекрутов морской пехоты Лиги приходит из миров-протекторатов, что объясняет, почему УПБ использует их только в крайних случаях. Ему был известен как минимум один случай, когда батальон Охраны УПБ во время кампании по умиротворению был перемешан с землёй морпехами Лиги, которые должны были осуществлять их поддержку. Официальной версией было "случайный удар по своим", без каких-либо объяснений, как "случайный удар" мог привести к шестидесяти процентам потерь в батальоне.
Палэйн перевела взгляд с Джинни на Виктора.
– Вы – Виктор Каша, если не ошибаюсь. Не помню вашего звания, но вы из людей Кевина Ушера, – взгляд её снова вернулся к Джинни. – Что, если я права, должно означать, что вы – Вирджиния Ушер.
Впервые с тех пор, как в их узкий круг вторглась Палэйн, подала голос Наоми Имбеси.
– Ваша маска простого солдата криво сидит, лейтенант, – пробормотала она. Сказано это было с заметной злобой, что вызвало у Виктора раздражение. В реплике не было ничего кроме язвительности, и хотя он понимал, что сам и является причиной этого – надо сказать, такое случалось нечасто – ему всё равно было неприятно. Ему никогда особо не нравился тот факт, что женщины обычно его игнорируют. Теперь он открыл для себя, что ещё меньше ему нравится, когда они из-за него дерутся.
К счастью, Палэйн похоже не была настроена на конфронтацию.
– В этом нет секрета, – весело произнесла она, делая ещё один глоток из стакана. – Я служу в разведывательном подразделении капитана Розака, так что знать подобные вещи является моей работой, – на мгновение она опустила взгляд на зажатый в руке стакан. – Не могу сказать, что она нравится мне больше этого пойла, но долг есть долг, и привередничать не приходится. А вы должно быть Наоми Имбеси, я полагаю, одна из родственниц Вальтера Имбеси. Племянница, кажется.
В последних словах Палэйн слышался отзвук триумфа, словно она выложила козырную карту. Виктор отметил тот факт, что она сумела передать мысль "твоя язвительность тебя выдаёт" не сказав этого вслух. Похоже внушительной девушке-лейтенанту была присуща и тонкость.
Он понял, что всерьез хочет увидеть улыбку Палэйн в полную силу. Фактически это желание было достаточно сильным, чтобы удивиться. Точнее призадуматься, как и был Виктор склонен относиться к своим эмоциональным реакциям.
На этот раз долго думать не пришлось. Причина того, что его настолько сильнее тянуло к офицеру Лиги чем к эревонской светской львице для него самого была достаточно очевидна и не имела ничего общего с физической привлекательностью той или другой.
На мгновение он встретился взглядом с Палэйн. На её лице не было ничего, кроме милого веселья, но Виктор понял значение этого взгляда. Они вышли из одной среды – по крайней мере в общем смысле – и оба это знали. Плебеи среди патрициев; уважаемые плебеи, ныне, но всё равно плебеи.
Палэйн осушила остатки выпивки.
– Полагаю, я и так слишком надолго прервала вашу беседу, так что позвольте откланяться, – она слегка кивнула Джинни; не сделала того же в отношении Наоми; а Виктору достался просто ещё один взгляд. – Приятного вечера.
И ушла, широко шагая. Она ещё не успела удалиться далеко, как прямо перед ней потерял равновесие один из многочисленных в толпе пьяных людей. Не сбившись с шага, Палэйн подхватила его под мышки и поставила на ноги с лёгкостью женщины, управляющейся с ребёнком. Мгновением позже её высокая фигура исчезла в толпе.
– Случайность, как же, – пробормотала Наоми. И снова её слова были окрашены злобой; и снова это вызвало у Виктора раздражение.
Глава 14
Как только они добрались до своего номера, Антон рухнул в кресло и тяжко перевёл дух.
– Прошу прощения за резкость. Однако я не мог довериться оборудованию защиты от подслушивания, которое достаточно мало для того, чтобы его мог унести человек. – Он бросил взгляд на стоящий в углу стационарный скремблер, обеспечивающий защиту их апартаментов, проверяя наличие зеленого огонька, свидетельствующего о том, что тот работает. Дополнительная проверка вызывалась скорее привычкой, чем какими-либо другими соображениями. Это устройство, оплаченное из средств Кэти, было наилучшим из доступных в галактике.
– И что такое стряслось? – с пылом поинтересовалась Руфь.
Сомнение, написанное на лице Берри, позабавило Антона. В отличие от Руфи, она не была обучающейся шпионскому ремеслу принцессой, и, очевидно, совсем не была уверена, что хочет услышать то, что Антон узнал от офицера Лиги, что бы то ни было. Берри ещё не решила, какую карьеру она желала избрать, однако это совершенно точно не был шпионаж.
– Одного шпиона в семье более чем достаточно, – заявила она однажды за обедом. – Если заведётся ещё один, то мы все свихнёмся.
К чему Кэти немедленно присовокупила:
– Храни нас от этого Господь.
А доченька Хелен – о, неблагодарность детей хуже змеиного яда – её поддержала:
– Не уверена, что мы уже не свихнулись. Папенька, в углу не робот-убийца, а всего лишь мой пёс, который виляет хвостом, выпрашивая какую-нибудь подачку, правда-правда. Прошу тебя, не надо рубить его напополам.
Антон всё еще не имел представления, на какой из областей человеческой деятельности в конечном итоге остановится Берри. Девушка страдала ментальным отклонением, которое, хотя вероятно и сказывалось наилучшим образом на здравости её рассудка, являлось в современном обществе серьёзной помехой: она интересовалась всем, однако ни одно из увлечений не довлело над ней. Природный универсал, а не специалист. Антон до сих пор втайне поражался, учитывая ужасы, которые ей пришлось пережить в детстве, её эмоциональной уравновешенности, но Берри до сих пор не продемонстрировала никаких особенных талантов в какой-либо из сфер деятельности.
Сама Берри время от времени пошучивала по этому поводу. Антон улыбнулся, припомнив давнишний разговор за обедом. Который, вообще-то, имел место всего несколько месяцев назад, во время каникул, когда Хелен наслаждалась своим первым длительным отпуском из Академии Флота на Острове Саганами.
– Это же очевидно, папа, – заявила Берри. – Есть только два занятия, к которым у меня имеется способность. Первое, это быть домохозяйкой – к вопросу о вымерших профессиях – или, это второе, быть королевой. – Берри глубокомысленно поджала губы. – Пожалуй, конституционная монархия подошла бы лучше всего. Уверена, что в качестве деспота я облажаюсь. Я слишком добродушна.
– Иди в адвокаты, – вступила Хелен в промежутке между поглощением пищи. – Насколько мне известно, сейчас свободных корон нигде нет, а став адвокатом, ты по крайней мере сможешь повсюду совать свой нос.
– Я никуда не сую свой нос, – чуть рассерженно отозвалась Берри.
– Ага, не суёшь, – последовал ответ Хелен, – даже учитывая, что тебе всегда все доверяют. Это значит, что ты можешь стать великим адвокатом.
Родная дочь Антона на мгновение замолкла, загружая в рот яства в объёмах, которые, по мнению Антона, просто не могли в ней поместиться. Где-то у неё в животе просто обязан был жить демон.
Обмен веществ Хелен слегка устрашал. В четырнадцать лет она была коротышкой. Сейчас, четыре года спустя, её рост уже превышал сто семьдесят пять сантиметров и она продолжала расти. Девушка обладала мускулатурой Антона, но со всей очевидностью унаследовала рост, который был нормой в роду её матери – пусть даже та им и не обладала.
– Я не желаю быть адвокатом.
– Конечно, нет. Ну и что с того? Ты и домохозяйкой или королевой быть не очень-то хочешь. Кроме того, в роли домохозяйки ты бы померла со скуки – ты слишком здраво мыслишь для того, чтобы ограничится кудахтаньем над младенцами – а на вторую роль, как я уже сказала, нет никаких вакансий. Так что, – завершила Хелен торжествующе, приканчивая одну тарелку и нагребая следующую, – будешь адвокатом. Метод исключения.
Кусок, ещё кусок. Антон начал опасаться, выдержит ли стол.
– Я услышала о нём в Академии, в этом семестре, в курсе по вводной логике.
Кусок, ещё кусок. Стол, как и большая часть мебели в особняке Кэти, являлся предметом антиквариата. Потрясающий стол, ничего не скажешь. Однако Антон предпочёл бы, чтобы Хелен можно было кормить за конструкцией из строительных балок.
– Препод обожал цитировать одного древнего философа: "Отбросьте всё невозможное, и то, что останется, как бы…" хм, как же он говорил?
Хелен на мгновение прервалась, чтобы ублажить демона.
– Не могу вспомнить точно. Кажется "как бы невероятно". Всё равно… – она снова прервалась. Демон явно всё ещё бушевал в полную силу. – Что останется, как бы нелепо оно ни было, и будет правильным ответом. Так что, Берри, быть тебе адвокатом. Запомни мои слова.
***
Судя по лёгкой улыбке на губах Берри, Антон подозревал, что она вспоминает тот же самый разговор.
– Берри, я бы предпочел, чтобы ты это услышала, – сказал он. – Какое бы решение я ни принял – мы ни приняли – ты окажешься вовлечена. – Он посмотрел на Дю Гавела и добавил: – Я бы хотел узнать и ваше мнение.
Дю Гавел кивнул.
– Если от него будет польза. Предупреждаю вас, Антон, я теоретик, а не приземлённо мыслящий шпион.
К этому времени Руфь уже балансировала на краешке кресла. Она весьма очевидно не разделяла опасений Берри. Или, если на то пошло, беззаботной расслабленности Веба Дю Гавела. Казалось, что принцесса сейчас начнёт подпрыгивать от нетерпения.
– Этот лейтенант Лиги хотел сказать мне, что может дать мне в руки ниточку, при помощи которой можно раскрыть – во всяком случае, попытаться это сделать – происхождение таинственной Элейн Командорской.
Имя явно ничего не значило для обеих девушек или Веба. Антон был бы удивлён обратному. Насколько ему было известно, даже имя это было известно лишь очень немногим в городском полицейском управлении Лэндинга. И никто из знавших его не догадывался, в отличие от Антона, что в конечном счёте произошло с его носительницей.
– Она больше этим именем не пользуется. Сменила некоторое время тому назад. В настоящий момент она известна как Джорджия Юнг, в девичестве Джорджия Сакристос.
Это имя девушкам было известно, пусть даже Дю Гавел его и не знал. Глаза Берри расширились; глаза Руфи распахнулись до размеров блюдца.
– Супруга графа Северной Пустоши, – продолжал Антон. – Человек, которого масса людей, в том числе и я, считает таинственным неизвестным – по крайней мере, когда речь идёт о грязных делах – стоящим за нынешним правительством Звёздного Королевства, – он посмотрел на принцессу. – Можете прибавить её имя к имени Кевина Ушера в списке наилучших шпионов галактики.
Руфь потёрла горло.
– Она контролирует тайные досье Северной Пустоши, да?
Антон угрюмо кивнул.
– Да, это так. Во всяком случае, с практической точки зрения. Эти треклятые досье, собранные старым графом Северной Пустоши, использовались для шантажа большего числа политиканов Мантикоры, чем мне хочется даже думать. И, ни капли не сомневаюсь, именно с их помощью Высокий Хребет и его приспешники парировали урон, который должны были понести после того, как мы с Кэти предоставили досье, полученные в ходе "инцидента с "Рабсилой" на Земле.
– Кем эта "Командорская" была? – поинтересовалась Берри.
– Во времена своей славы Элейн Командорская была одной из самых печально известных преступниц Лэндинга – во всяком случае, известной среди полицейских, даже если её имя ничего не скажет большинству граждан Мантикоры. Само собой, она не была простой бандиткой. Она специализировалась на вещах вроде промышленного шпионажа и мошенничества; в особенности на финансовых преступлениях. Помимо этого полиция уверена, что она виновна убийстве двух человек и причастна к "самоубийству" ещё одного, с целью сокрытия следов своих преступлений.
– Но… – Берри покачала головой. – Если ты смог бы доказать, что теперешняя леди Юнг была…
Антон потряс головой.
– Без толку. Да, при помощи анализа ДНК можно доказать, что Джорджия Юнг и Элейн Командорская одно и то же лицо. Но Командорской никогда не было предъявлено ни одного обвинения, несмотря на то, что она являлась объектом удивительного множества полицейских расследований. Полицейские глубоко убеждены, что она совершила большинство тех преступлений, в которых подозревалась, однако они не могут это доказать.
– Так что – пожатие плечами – максимум, что мы можем выжать из этого дела в его теперешнем состоянии, это публично оконфузить режим Высокого Хребта. Великое дело. Пока в руках Высокого Хребта находятся эти самые секретные досье, он может нажать там, где надо, и оставить всё под спудом. Точно так же, как он поступил с расследованием по "Рабсиле".
Быстрый ум Руфи уже шёл дальше.
– Я так понимаю, полиция не смогла узнать, откуда появилась Командорская.
– Да. И я тоже. Она просто… внезапно объявилась в Лэндинге, причём с достаточными для начала своих махинаций средствами. И, замечу, её махинации велись на широкую ногу.
– Так что, если бы вы сумели узнать, откуда она появилась, то могли бы получить возможность вскрыть её делишки.
– Разумеется. Но…
Руфь перебила Антона.
– Да, я понимаю, вопрос очевиден. Зачем младший офицер Флота Лиги преподнёс вам этот лакомый кусочек? И на кого он работает? Вы можете быть абсолютно уверены – ладно, на девяносто девять процентов абсолютно уверены – что он сделал это не из-за альтруизма. Что, насколько я могу судить, означает одну из трёх возможностей.
Антон откинулся в кресле. Ему было интересно понаблюдать, насколько далеко девушка могла протянуть эту логическую цепочку.
Принцесса начала загибать пальцы.
– Первая, – для нас наилучшая – заключается в том, что некто имеет на Командорскую зуб, однако по какой-то причине не в состоянии действовать сам. Поэтому он выбрал капитана Зилвицкого в качестве орудия своей мести.
– Замечательно, – хмыкнул Антон. – А теперь скажи мне, что в этом сценарии не так.
Руфь нахмурилась. Это заставило её тонкое лицо – ладно, тонкое лицо Берри, если Антон желал быть настолько точным – казаться напряжённее обычного. Ссутулившаяся в кресле, с упёртыми в колени локтями, с голубыми глазами, усиленно разглядывающими пол, с раскинувшимися по плечам длинными тёмными волосами, она показалась Антону юной ведьмой, обдумывающий своё первое серьёзное колдовство. Очень юной ведьмой и довольно симпатичной, это верно; но ведьмой бесспорной и подтверждённой.
