Текст книги "Человек-да"

Автор книги: Дэнни Уоллес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 27 страниц)

– А-а... – протянул Иан.

– Что?

– Ничего. Просто... э-э...

– Что?

– У меня есть кое-какие идеи.

– Встречаемся в пабе через полчаса...

– Нет, Иан.

– А что тебя не устраивает? По-моему, блестящая идея.

– Как растолстеть? Нет, не думаю. Кто станет смотреть передачу, в которой учат поправляться?

– Худые.

– Нет.

– Тогда вот эта, – сказал Иан, пододвигая мне по столу еще один клочок бумаги.

– Что означают родинки?..

– Ну, ты понимаешь... что означает родинка на твоей щеке? То же самое, что родинка у тебя на ухе?

– Не пойдет.

– Почему?

– Не знаю. Я просто не принимаю эту идею. Она дурацкая.

– Плохих идей не бывает, Дэн!

– Что?

– Это по телеку одна баба сказала. «Плохих идей не бывает, – сказала она. – И даже из плохой идеи может родиться хорошая».

– По-моему, эта фраза звучит иначе, – в замешательстве произнес я. – Отсутствие идеи – плохая идея.

– Точно. Отсутствие идеи – плохая идея. Именно так.

– Но если нет плохих идей, как же мы из плохой идеи сформулируем хорошую?

– То-то и оно, мой друг. Отсутствие идеи – плохая идея. Есть только... идеи. А как тебе «Справочник по военному делу для малышей»?

– Не надо.

– Да, пожалуй. «Мои философские взгляды и убеждения»?

– А это что?

– Передача о моих философских взглядах и убеждениях. Каждую неделю Иан Коллинз искоса бросает взгляд на...

– Нет.

Иан холодно посмотрел на меня.

– Ты же в последнее время только и делаешь, что соглашаешься...

Я покинул паб и, с недовольной миной на лице, отправился домой готовить блестящее субботнее развлекательное шоу.

Дома я включил компьютер, настраиваясь на творческий лад.

Как стать толстым?

Может, в этом что-то и есть.

Я открыл новый документ, напечатал заголовок и какое-то время тупо смотрел на него.

Но потом меня отвлекли.

Омар объявился.

ДОРОГОЙ БРАТ дэнни

СПАСИБО ЗА ТВОЕ ПОСЛЕДНЕЕ ПОСЛАНИЕ. ОДНАКО ВРЕМЯ НЕ ЖДЕТ. МНЕ НУЖЕН ТВОЙ БАНКОВСКИЙ СЧЕТ – ПРЯМО СЕЙЧАС. СООБЩИ НЕМЕДЛЕННО.

ТАКЖЕ СКАЖИ, СМОЖЕШЬ ЛИ ТЫ ПОЕХАТЬ В ГОЛЛАНДИЮ (НИДЕРЛАНДЫ). НУЖНО, ЧТОБ ТЫ ПРИВЕЗ ДЕНЬГИ В КАЧЕСТВЕ ПОДАРКОВ СОРАТНИКАМ МОЕГО ОТЦА, КОТОРЫЕ ПОМОГАЮТ НАМ ВЫВЕЗТИ МИЛЛИОНЫ ДОЛЛАРОВ.

Опа! Он никогда прежде не упоминал, что мне придется ехать в Голландию! И что еще за деньги, которые я должен привезти в подарок?

Я ПОНИМАЮ, ЧТО ТРЕБУЮ СЛИШКОМ МНОГОГО. Я СИЛЬНО РИСКУЮ, ВСТУПИВ С ТОБОЙ В КОНТАКТ.

ПРОШУ ВАС, СЭР, НАМ НЕЛЬЗЯ МЕДЛИТЬ. ТАКОВА ВОЛЯ ГОСПОДА ПРИШЛИТЕ НОМЕР СВОЕГО БАНКОВСКОГО СЧЕТА

ОМАР

Признаюсь честно: за те два дня, что миновали с момента последнего сообщения от Омара, мои чувства к нему несколько охладели. У меня зародились сомнения. Что, если он вовсе не сын убитого султана? Что, если он просто охотится за моим банковским счетом? Да и не нравится мне этот неожиданный поворот с путешествием за границу и подарками для таинственных незнакомцев. Пожалуй, Омар действует слишком быстро. Глядишь, в следующий раз он заявит мне, что у меня красивые волосы, и попросит оформить визу для вступления в брак.

Дорогой Омар,

Так ли уж мне необходимо ехать в Голландию с деньгами в качестве подарков для соратников твоего отца? В принципе, я не возражаю, но не мог бы ты мне дать взаймы на время хотя бы миллион? Потом вычтешь его из моего вознаграждения. А я на эти деньги оплачу перелет и прочее, а квитанции буду хранить в специальном конверте.

Всего хорошего!

Дэнни

Я отправил письмо в надежде, что оно найдет Омара. Наверное, он просто перевозбудился, бедняга, думал я. Как-никак скоро переезжает в другую страну, а это не шутка. Полагаю, в крайнем случае я мог бы найти деньги на подарки. Мне удалось скопить несколько тысяч, – в основном благодаря тому, что я никогда не выезжал за границу, – и я всегда могу их взять. Главное, чтоб Омар не оказался одним из тех нигерийских мошенников, о которых мы так много слышим.

He-а. Это во мне цинизм говорит, от которого как раз и призвана избавить меня избранная мною тактика согласия.

Утром следующего дня вестей от Омара не было. Я решил, что волноваться не стоит. Мне нужно было сделать покупки, и я отправился по магазинам.

Вы, наверное, думаете, что очень рискованно неизменно отвечать согласием на разного рода приглашения и предложения. Спешу вас обрадовать: современные рекламодатели не используют один крайне важный трюк. Такое впечатление, что чем более «искушенными» становятся они в своем ремесле, тем меньше задают прямых вопросов, тем меньше делают прямых предложений. В прежние времена я, конечно же, был бы окружен исключительно понятными указаниями типа «Пей молоко» или «Купи хлеб» и все дни напролет только и делал бы, что пил молоко и покупал хлеб. Сегодня же, делая акцент на вдохновляющих фотосессиях и действующих на подсознание лозунгах, рекламодатели теряют рынок простаков – людей вроде меня, которые готовы подчиняться инструкциям.

Ха, теперь им ни в жизнь не окрутить меня, думал я, выходя из магазина «Верджин» с пакетом DVD-дисков в руке, на котором было написано: «Купи два, один получи бесплатно», что, собственно, я и сделал. Я начал переходить дорогу, направляясь к Пиккадилли-серкус.

Сегодня я планировал опять побродить по Лондону, думал: пойду куда ноги понесут, положившись на волю случая. Шквальный ветер подметал улицы и колошматил туристов. Впереди я заметил небольшую группу агитаторов, раздающих листовки. Я насторожился. Я уже взял опекунство над двумя старушками, больше мне не требовалось – если только я не собирался открыть собственный дом для престарелых. Тем не менее я продолжал идти в сторону агитаторов и как только заметил, что у них нет ни зеленых нагрудников, ни папок, взял листовку у рыжеволосой девушки в летнем платье.

СКАЖИ «ДА» МИРУ

Я прочитал еще раз. Так и есть: СКАЖИ «ДА» МИРУ. Как ни странно, очень даже уместный лозунг, подумал я. Своего рода знак. Ориентир, указывающий путь вперед.

Объединяйтесь прямо СЕЙЧАС. Познакомьтесь с кем-нибудь сегодня – улыбнитесь, скажите «привет» этому человеку, пожмите ему руку... и да снизойдет на вас мир...

Что ж, здорово. И я поступил, как мне было велено. Подошел к девушке, которая дала мне листовку, улыбнулся ей, пожал руку и стал ждать, когда на меня снизойдет мир.

– Я – Кэтрин, – представилась девушка.

– Дэнни, – назвался я.

И покорился судьбе.

Кэтрин, Джош и Майк – три человека, разделяющие любовь к миру.

– Наша цель – установление взаимосвязи с людьми, – объяснила Кэтрин. – Если ты способен заставить человека понять мир, значит, ты буквально даришь ему весь земной шар.

«Буквально» было любимым словечком Кэтрин. Она употребляла его к месту и не к месту.

– Меня ужасно возмущает то, что люди просто ходят туда-сюда, даже не думая о том, что они могли бы изменить мир. Мне это буквально в нос бьет.

Если ей буквально бьет в нос то, что люди ходят туда-сюда, значит, вероятно, она стоит слишком близко к ним, предположил я.

– Мы верим в так называемую Социальную Иглотерапию, – заявил Майк. Самый высокий из тройки агитаторов, он же был автором текста листовок. – Ведь мир можно изменить с помощью простого акта общения.

– Нужно сеять знание, – добавил Джош. В щеголеватой бейсболке и футболке фирмы «Найк» он казался чужим в этой компании. – У людей появляется надежда, если они знают, что способны созидать мир.

Кэтрин кивнула. У меня создалось впечатление, что именно она была лидером группы. Мы стояли возле статуи Эроса в центре Пиккадилли-серкус. Я не знал, что меня ждет, но эти трое мне нравились. На мой взгляд, они были искренне преданы идее созидания мира путем распространения листовок.

– Что ты думаешь о войне в Ираке? – спросил Джош, очевидно, проверяя меня.

– Ну... война – это плохо, – ответил я. Джош и Майк кивнули.

– Порой простая фраза вроде этой особенно эффективно воздействует на умы, – заметила Кэтрин.

– Дарю, – сказал я, надеясь, что фразу «ВОЙНА – ЭТО ПЛОХО» они поместят в качестве лозунга на своих следующих листовках.

– Спасибо, – сказал Джош, и я понял, что, возможно, так и будет.

– Не хочешь оказать нам помощь в распространении листовок?

Все произошло довольно быстро. И вот я стоял в центре Пиккадили-серкус с пакетом из магазина «Верджин» в одной руке и с пачкой листовок «СКАЖИ "ДА" МИРУ» – в другой. Черт возьми! Из дому я вышел нормальным человеком, а вернусь активным борцом за мир!

Кэтрин, Джош и Майк были рады, что их полку прибыло, и с энтузиазмом демонстрировали мне свое умение распространять листовки.

– Вы любите мир, сэр? – спросила Кэтрин у мужчины средних лет. Тот выставил вперед ладонь, давая понять, что не возьмет листовку, и прошел мимо.

– Скажите «Да» миру, – обратился Джош к женщине, державшей в одной руке сотовый телефон, в другой – хозяйственную сумку. Она совершенно не была похожа на человека, который готов остановиться и болтать о созидании мира во всем мире. Вероятно, подобное отношение буквально коробило Кэтрин.

Мне удалось сунуть листовку одному из прохожих. Довольный собой, я наблюдал, как тот читает ее, удаляясь от меня. Но потом прохожий остановился и вернулся ко мне.

– Что это значит? – спросил он. Я стал читать текст, на который он показал.

Война – состояние мерцающего сознания человека. Страх порождает страх, вновь и вновь подпитывая сам себя с течением времени, подкрепляя мифы о самооправдании.

– Гмм, – произнес я.

Мужчина посмотрел на меня. Не самый удачный лозунг. Я прочитал его еще раз.

– Честно говоря, я не совсем понимаю, что это значит, – сказал я. – Думаю, по сути, это означает, что... война – это плохо.

Мужчина вернул мне листовку.

– Глубокомысленно, – изрек он с нескрываемым сарказмом в голосе, и мне стало ужасно стыдно, что я подвел Кэтрин и ее друзей. Было ясно, что мой лозунг – дрянь. Поэтому я посмотрел на листовку и сказал:

– Пусть мир станет таким, каким вы его хотите видеть! – И улыбнулся. Я не был уверен, что социальная иглотерапия у меня получается хорошо. Во всяком случае, на моего прохожего она не подействовала, – судя по тому, что он уже показал мне свой затылок.

– Сейчас мы будем пропагандировать мир при помощи мела, – сказала Кэтрин минут через десять. – Ты готов?

– Да! – живо согласился я. – А как это – «пропагандировать мир при помощи мела»?

– Возьмем мел и станем всюду писать антивоенные лозунги, – объяснил Джош.

– Где, например?

– На тротуарах, главным образом, – ответила Кэтрин.

– И что, есть эффект? – спросил я.

– Да, – деловито отозвалась Кэтрин. – Разумеется.

– Вот мел, – сказал Майк, решительным шагом подходя к нам. – Приступайте...

Он вручил каждому по три кусочка мела. Мне достались красный, белый и синий. Замечательно, подумал я.

Цвета государственного флага Великобритании и государственного флага США. Теперь-то я уж точно сообщу правительствам этих стран все, что чувствую.

Но что написать?

Кэтрин, Майк и Джош – кто сгорбившись, кто сидя на корточках – уже что-то выводили мелом на тротуаре.

– Кэтрин, что писать? – спросил я растерянно.

– Напиши то, что сказал раньше.

– Война – это плохо? По-моему, несколько простовато, – рассудил я.

– Ну... мне нравится фраза: НАШ НОВЫЙ МИРОПОРЯДОК – ЛЮБОВЬ.

– Да, красиво, – согласился я и посмотрел, что пишут остальные.

Майк выводил: ФРОНДЕРЫ ПЛОДЯТ ФРОНДЕРОВ, что, на мой взгляд, чем-то напоминало инцест, а Джош писал: МЫ ВСЕ НЕСЕМ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ.

– Тогда просто напиши, что чувствуешь, – посоветовала Кэтрин. – Что-нибудь из листовки или вообще. Часть своих лозунгов мы берем из Интернета. Мы делимся своими мыслями.

– А что, неплохо, – заметил я. – «Делитесь своими мыслями»!

На лице Кэтрин отразилось сомнение.

Я задумался. Напиши, что чувствуешь? А что я чувствую?

И я решил написать: ПЕЙ ЧАЙ, А НЕ ВОЮЙ.

Сегодня последний раз чай я пил очень давно.

Ко мне сзади бесшумно подкралась Кэтрин.

– Здорово, – восхитилась она. – «Пей чай, а не воюй». Чай – проводник общения. А общение – акт мира. За чаем мы общаемся и путем общения можем остановить войну. Ребята! Посмотрите, что Дэнни написал!

К нам подбежали Майк и Джош.

– Пей чай, а не воюй, – прочитал Майк.

– Чай... – промолвил Джош. – Воюй. – А потом улыбнулся и кивнул. – Почти как «Занимайтесь любовью, а не войной», только с чаем.

– Ага, – согласился я. – Это более британский вариант. Не столь грубо.

– Что навело тебя на эту мысль? – полюбопытствовал Майк.

– Я... люблю пить чай. – Я пожал плечами. – А воевать ... не люблю.

Не думаю, что они усмотрели в моих словах глубокий смысл, поэтому я попытался быть более убедительным.

– И еще... чай способствует общению. А путем общения можно остановить войну.

– Чай действительно способствует общению, – сказал Джош. – Отсюда чайные церемонии в Древней Японии и чайные в Голландии семнадцатого века.

Я кивнул и ткнул в него пальцем, будто как раз это я и имел в виду.

Майк пару раз хлопнул в ладоши, воскликнул «блестяще!» и принялся выводить на стене «ПЕЙ ЧАИ, А НЕ ВОЮЙ». Кэтрин с гордостью посмотрела на меня, и я вдруг почувствовал, что Вношу Свою Лепту.

– «Пей чай, а не воюй», – повторила Кэтрин. – Ты молодец.

– Я умею проводить общественные кампании, – без ложной скромности признал я. – Когда-нибудь напишу песню под названием «Хватит драться, давайте обниматься».

– Здорово, – похвалила меня Кэтрин. Думаю, она чуть-чуть влюбилась в меня. – Можно взять твои данные?

Точно. Влюбилась.

– Мы с моей девушкой регулярно практикуемся в сочинении песен.

Ну и ну.

Кэтрин проявила дотошность, собирая сведения обо мне. Спросила мой домашний адрес, номер телефона, адрес электронной почты, номер сотового, есть ли у меня факс. Я ответил на все ее вопросы. Я доверял ей и Майку с Джошем. Все трое, на мой взгляд, были хорошие ребята. Они стремились изменить мир, но действовали без шума, с помощью мела. И потом, Кэтрин, разумеется, не станет использовать полученные сведения для того, чтобы ограбить мою квартиру. Скорее уж, она могла бы вломиться в мой дом для того, чтобы заменить все овощи в моем холодильнике на экологически чистые.

– Спасибо, что помог нам сегодня, Дэнни, – поблагодарила меня Кэтрин.

– Не стоит благодарности. Мне это было в удовольствие.

– Ты отлично справился. Полагаю, ты всегда стремишься прийти на помощь, да?

– Ну, не всегда, конечно, – ответил я, пожимая плечами. – Просто вы попросили, и я подумал, почему бы не помочь. Да, кстати... Есть еще один человек, которому я сейчас помогаю. Султан. Вернее, сын султана.

Трое моих новых знакомых выразили удивление, что вполне понятно.

– Он прислал мне письмо с просьбой о помощи. Ему нужно вывезти из Омана сорок миллионов долларов, пока его не убили политические противники его почившего отца.

– О-о, – протянула Кэтрин.

– Интернет-мошенничество, да? – предположил Джош. Майк ткнул его локтем под ребра.

– Ты всегда такой подозрительный, – заметил он.

– Вообще-то, это не интернет-мошенничество, – сказал я. – Это крик о помощи.

Майк положил руку мне на плечо и кивнул, искренне соглашаясь со мной.

Мы завершили свою пропагандистскую кампанию на Пиккадилли и теперь сидели в пабе под названием «Гусь», находившемся возле станции метро «Брикетон». Кэтрин и Джош (как выяснилось, они были соседями по квартире) жили неподалеку. Майк, познакомившийся с ними всего пару месяцев назад в этом же самом пабе, подумывал о том, чтобы сменить место жительства.

– Легко называть людей, стоящих у кормила власти, идиотами, – сказал он, обращаясь непосредственно ко мне. – Или требовать, чтобы правительство ушло в отставку. А мы вместо этого говорим «Да». Миру.

Майк достал пачку сигарет и предложил нам всем закурить. Кэтрин и Джош взяли по одной сигарете.

– Это самый лучший метод борьбы, – сказала Кэтрин, доверху наполняя наши бокалы довольно терпким красным вином.

– Изменить весь мир по одному человеку за раз.

Майк предложил мне сигарету. Я непроизвольно выставил вперед ладонь, давая понять, что не курю, – в силу привычки. Но потом, вспомнив, кто я, какое кредо теперь исповедую, поблагодарил и взял сигарету.

– Позитивный настрой – более эффективная тактика. Дает желаемый результат. Это – единственный способ победить, если ты...

Кэтрин замолчала, прикуривая сигарету от зажигалки Майка, который затем дал прикурить Джошу и мне.

Я глубоко затянулся: я повидал немало курильщиков и знал, как курят.

– ...как бы то ни было, – заговорил Джош, не давая Кэтрин закончить свою мысль, – «нет» – самое негативное слово, какое только бывает.

– Буквально так и есть, – добавила Кэтрин, охотно уступая инициативу Джошу.

– А «да» – самое позитивное. Поэтому мы от двойного отрицания «Нет – войне» перешли к двойному утверждению «Да – миру», и ты сам видишь, что так звучит гораздо лучше.

Я попытался поддержать разговор, но у меня жгло в горле, ибо до сего дня я старался не курить. Я кашлянул, энергично тряхнув головой, что могло сойти за кивок, обозначающий согласие.

– Да, Нет... Да, Нет... Я знаю, что мне больше по душе, – сказал Джош.

– Вероятно «Нет», – сострил Майк. Джош велел ему заткнуться.

Я продолжал курить свою сигарету, хотя теперь уже глубоко не затягивался – просто держал сигарету в зубах, набирая в рот и выпуская дым – прямо на людей, – таким образом создавая дымную атмосферу. Но вот что я вам скажу: чувствовал я себя удивительно спокойным и взрослым. Возможно, я чем -то напоминал Джеймса Дина[26]26
  Дин, Джеймс (1931 – 1955) – американский актер, кумир молодежи 50-х годов.


[Закрыть] – только в очках и со слезящимися глазами.

– Только вот привлечь внимание прессы очень трудно, – пожаловалась Кэтрин. – Идея-то позитивная; казалось бы, они должны ухватиться за нее.

– На днях вечером я звонил в бристольское отделение Би-би-си, – сообщил Джош. – Они сказали, что если мы сумеем собрать там большую группу, которая будет мелом пропагандировать за мир, то они, возможно, осветят эту акцию в прессе.

– Хорошо, – сказал Майк.

– А вы никогда не думали о том, чтобы... упростить ваш лозунг? – спросил я и сразу оказался в центре внимания. – То есть... я знаю, «Война – это плохо» – несколько простовато, но мне кажется, такие фразы, как... ну, вы понимаете... «Война – состояние мерцающего сознания человека...» отталкивают людей.

– Текст этой листовки мы взяли на сайте «Безграничные возможности», – сказала Кэтрин. – И, на мой взгляд, это великолепный лозунг.

– Да, да, не спорю, – согласился я. – Просто я его не очень понимаю.

– Ну... так, может, придумаешь что-нибудь лучше? – предложил Джош.

Итак, за вечер мне предстояло решить важную задачу.

Майк купил еще одну бутылку терпкого красного вина и теперь развлекался у игрального автомата. Кэтрин и Джош развернули дискуссию об этических аспектах попыток США использовать нефть в качестве рычага для установления контроля над другими странами. Я попытался принять участие в их споре, но потом понял, что они много читали на эту тему, а я видел лишь один эпизод из фильма «Связанные насмерть».

Я напряженно думал, силясь сформулировать руководящую идею новой агитационной кампании, дабы помочь этим храбрым борцам за мир добиться победы, но вдохновение не приходило.

– Покурим? – предложил мне Майк. Он уже отошел от игрального автомата и сейчас протягивал мне какую-то дрянную сигарету. Это была марихуана.

– Прямо здесь? – спросил я, окидывая взглядом паб.

– Нет, не здесь, – ответил он. – На улице.

Ну и дела! Переломный момент в моей жизни. Неужели я позволю «Да» заставить меня нарушить закон?

Я взял сигарету с марихуаной.

– Есть. Придумал, – объявил я. – На этот раз точно. Блестящий план.

Я собрал свои записи, хотя собирать особо было нечего, поскольку писал я на картонных подставках под бокалы с пивом.

– Так... какая наша цель?

– Мир, – ответила Кэтрин.

– Да, мир, – повторил я. – А прежде чего мы хотим добиться?

– Внимания прессы, – сказал Джош.

– Вот именно. И я разработал план новой оригинальной кампании по привлечению внимании прессы, которая приведет непосредственно к тому, что правительства стран мира сложат оружие и возьмутся... ну, не знаю... допустим, за мел.

План агитационной кампании возник у меня, когда мы с Майком нарушали закон на улице, перед пабом «Гусь». Я поднял голову, увидел красивую вывеску на пабе и остолбенел. Смотрел на нее, как зачарованный.

На мгновение изображение на вывеске оказалось в обрамлении дыма от сигареты, тут-то меня и осенило.

– Эврика! – воскликнул я. – Есть лозунг!

– И что же это за лозунг? – осведомилась Кэтрин.

– Он должен быть броским, да? И должен быть наполнен идейным содержанием?

– Да.

– Ну... как вы относитесь к тому, чтобы задействовать...

Я смотрел на своих новых знакомых, предвкушая их реакцию.

– Гусей.

Реакция оказалась не той, на какую я рассчитывал.

– Гусей? —переспросил Джош.

– Гусей, – подтвердил я. – Гуси за мир.

Мои слова повисли в воздухе. Ребята молчали.

– Ну, очнитесь же! «Гуси за мир» – блестящий лозунг!

Ответом мне по-прежнему было молчание. Я решил, что, пожалуй, следует дать некоторые объяснения. И, несмотря на то, что зал чуть покачивался у меня перед глазами, я стал объяснять.

– Значит, так, – начал я. – Берем маленькие плакатики, на которых пишем «Гуси – за мир». А потом расклеиваем их на гусиных фермах и вообще там, где бывают гуси. Потом сообщаем прессе, что гуси разволновались из-за всей этой шумихи с войной и принялись, несмотря ни на что, устраивать свои собственные птичьи акции протеста.

Кэтрин и Джош, слушавшие меня с раскрытыми ртами, просто кивнули. Видимо, от восхищения утратили дар речи. Значит, все идет как по маслу, решил я.

– Пригласим фотокорреспондентов. Тайком скажем людям по всей стране, чтобы они делали свои собственные плакаты «Гуси – за мир» и потихоньку расклеивали их на фермах и в зоопарках. Пресса будет в восторге. Люди буквально не поверят своим глазам, Кэтрин! Как будто сама мать-природа восстала и говорит: нет – войне!

– Да – миру, – поправила меня Кэтрин, выставляя ладонь.

– Извини. Но это будет выглядеть так, будто сами гуси встали на защиту мира. Вы только представьте! Гуси по всему земному шару говорят: миру – да!

– А что, мне нравится, – сказал Майк. Вне сомнения, он был так же сметлив, как и я, хотя я подозревал, что в данный момент он был несколько одурманен марихуаной. К счастью, на меня марихуана не подействовала, иначе я не придумал бы лозунг «Гуси – за мир».

– Но почему гуси? – спросил Джош.

– Да потому что «Гуси – за мир» – это складно! – почти в один голос воскликнули мы с Майком.

– А-а, – протянула Кэтрин, очевидно, наконец-то по достоинству оценив мой план.

А потом – неожиданно – меня осенила еще одна блестящая идея.

– Эй, Майк, – сказал я, – а представляешь... что если б был магазин под названием «Пицца в шляпе»... и там продавались бы одни только шляпы в форме пиццы?!

Майк засмеялся, я тоже, и вскоре мы оба покатывались со смеху, как ненормальные. Я ударил ладонью по столу, так что едва не опрокинул вино, отчего Майк захохотал еще сильнее. Вдвоем мы буквально выли от хохота, представляя шляпы в форме пиццы.

– Шляпа-пицца! – вскричал Майк. – Бей по шляпе!

Ну да, он определенно был не в себе.

А потом мы еще немного поговорили о моей блестящей идее «Гуси – за мир».

Примерно час спустя, ковыляя домой на заплетающихся ногах, я осознал, что сигарета с марихуаной, вероятно, подействовала на меня гораздо сильнее, чем я думал. Хотя, надо признать, на идее с гусями это никак не отразилось, – видно, тогда я еще был в здравом уме и концепцию выработал складную. Меня больше заботило то, что произойдет потом.

Добравшись до дома, я решил заварить себе крепкий чай, которого я жаждал больше всего на свете. И я поставил чайник. Чай я готовил дольше обычного, ибо струйки пара, вырывавшиеся из носика, так заворожили меня, что я, наблюдая за ними, наверное, раза три закипятил чайник и только потом стал искать чайный пакетик.

Наконец, налив себе чашку, я достал из холодильника молоко и нашел ложку, которую тут же уронил. Ложка звякнула об пол.

Я нагнулся, чтобы поднять ее, и... вдруг понял... вот оно. Мое изобретение.

Ложка, которую нельзя уронить!

Ложка... зависающая в воздухе.

Это будет нечто!

Но как сделать так, чтобы ложка зависала в воздухе?

Может, приделать к ней крошечные пропеллеры?

Точно! Десятки крошечных пропеллеров, прикрепленных к нижней части ложки.

Я кинулся к рабочему столу и набросал несколько простеньких эскизов. В голове у меня гудело. Я только что изобрел парящую ложку! Как же будут мне аплодировать чиновники из Американского института по вопросам патентного права и права товарных знаков, когда распространится весть о моей парящей ложке! Более того, можно создать целую серию парящих ложек... чайные ложки, столовые... даже огромный парящий черпак!

Я позвонил Иану.

– Алло?

– Иан, это Дэнни!

– Как дела?

– Неплохо... слушай. Как ты посмотришь на то, если я тебе скажу, что скоро ты сможешь приобрести ложку... – я помолчал, дабы дать ему время на то, чтобы он представил ложку, – ...которая способна зависать в воздухе!

Иан не отвечал. Да, тут есть над чем задуматься, рассудил я. Иан всегда считал, что он имеет представление о ложках, а я только что бросил вызов его убеждениям. Перспективы столовых приборов значительно расширяются, и Иан это понимал. Я был революционер, передающий свое видение перспективы, свое умение проникать в сущность... э-э... обычному человеку. То есть вот вы – обычный человек. Что бы вы сделали, если бы провидец вроде меня позвонил вам и сказал, что он изобрел парящую ложку?

А потом я сообразил, что Иан повесил трубку.

Я решил, что мой, так сказать, единомышленник Иан просто погряз в традиционности. На ложки (и, говоря по чести, на столовые приборы в целом) у него сохранялись старомодные взгляды 1990-х годов, и, если вы когда-либо познакомитесь с ним, обещайте, что укажете ему на это.

Погруженный в раздумья, я включил компьютер и проверил электронную почту.

Мне опять пришло письмо от Омара. Несколько сердитое.

ДОРОГОЙ дэнни

ТЫ ТАК И НЕ ПРИСЛАЛ МНЕ НОМЕР СВОЕГО БАНКОВСКОГО СЧЕТА. А МНЕ ЭТИ ДАННЫЕ НЕОБХОДИМЫ, Я ЖЕ ДОЛЖЕН ПЕРЕВЕСТИ ДЕНЬГИ. КАКОЙ У ТЕБЯ НОМЕР СЧЕТА В БАНКЕ? СРОЧНО СООБЩИ.

ТАКОВА ВОЛЯ ВСЕВЫШНЕГО!

ОМАР

Я хмыкнул, выпил чай, съел необъяснимо огромное количество тостов и пошел спать.

– Что ты намерен сделать? – спросил Иан, с грохотом поставив на стол свой бокал с пивом.

Мы встретились на следующий день. Мне нужен был его совет.

– Я собираюсь дать Омару номер своего банковского счета.

– Номер счета?! Блестяще! Сначала парящая ложка, теперь это. Две самые идиотские идеи на свете – причем всего за двадцать четыре часа.

Я подумал, что не стоит ему говорить про мой план с гусями, ратующими за мир. За ночь я несколько охладел к этой идее.

– А что, если я не стану давать ему номер своего банковского счета, на котором лежат мои накопления? Что, если я открою новый счет, на который он сможет положить свои миллионы долларов? Я должен ему помочь.

– С какой стати?

– Он очень просит. Бедняге грозит смерть от рук политических недругов его убитого отца, Иан!

– Это мошенничество, Дэн!

– Господи, и ты туда же! – с горечью – ума хватило – произнес я. – Я сталкивался с мошенниками и чую их за милю, мой друг. Если это мошенник, то он чертовски умный.

– Дэнни, разумеется, он мошенник! Про таких ловкачей рассказывают в «Сторожевом псе»[27]27
  «Сторожевой пес» (Watchdog) – телепрограмма Би-би-си.


[Закрыть], я сам видел. Они рассылают по электронке тысячи посланий и, если ты отвечаешь, знают, что твой адрес настоящий, и тогда буквально забрасывают тебя письмами. Им только и нужен, что один такой человек, как ты, – человек, который говорит «да» вместо того, чтобы категорически сказать «нет»! Они попытаются ободрать тебя, как липку!

– Послушай, мистер Циник. Некогда я был таким же, как ты. Еще совсем недавно. Тогда я точно бы подумал, что это мошенник. Но, избрав тактику согласия, я начал видеть выгоды позитивного мышления. Нужно доверять ближним своим. Смотреть на вещи с оптимизмом. Относиться к людям так, будто они уже твои друзья. И неужели это так уж невероятно, что погибший султан Омана, с которым я никогда не был знаком, отзывался обо мне с такой симпатией, что его сын, опасаясь быть убитым теми же людьми, что погубили его отца, захотел связаться со мной, Дэнни Уоллесом, дабы спасти свои сорок миллионов долларов?

Я надеялся, что Иан поразмыслит над моими словами, но, к моему глубокому разочарованию, он отвечал не раздумывая:

– Конечно, невероятно, идиот!

Порой циники вызывают у меня жалость.

– Он пригласил меня в гости, Иан. Вряд ли он стал бы звать меня в свой дом, если бы планировал ограбить меня до того, как я к нему приеду. В таком случае ужин проходил бы в атмосфере неловкости, ты не находишь? Ему просто нужна моя помощь. Он рассчитывает на мой профессионализм в делах бизнеса.

– Какой еще к черту профессионализм в делах бизнеса? Ты даже степлером не умеешь пользоваться! Он ведет с тобой переговоры по электронке, да?

– Конечно. Омар сейчас прячется. Ему пришлось создать бесплатный ящик для электронной почты, который невозможно отследить. Ну, ты понимаешь, я имею в виду его врагов.

– И он попросил тебя прислать ему номер твоего банковского счета?

– Да. И отвезти деньги в Голландию и передать их деловым партнерам его покойного отца.

– Что еще?

– Дать мой телефон.

– И свой телефон, ты, полагаю, тоже дал, да?

– Иан, такова воля Господа! Как бы то ни было, у меня теперь потрясающее ощущение полной свободы. Мне больше не приходится делать выбор самому. Все решается за меня.

– Послушай... я запрещаю тебе сообщать этому человеку номер твоего счета в банке. Ясно?

– Ты не вправе что-либо мне запрещать! Что ты сделаешь? Пожалуешься моим родителям?

– Если придется.

– Нет, родителям ничего не говори, пожалуйста.

– Эта твоя тактика согласия до добра не доведет, Дэн. Я думал, ты будешь говорить «да» только на предложения посидеть в пабе, ну и, может, на мою просьбу одолжить мне десятку от случая к случаю. А ты вон во что вляпался. Это опасно. Может выйти из-под контроля – такое случается сплошь и рядом, когда переписка ведется по электронке. Тебе повезло, что один только Омар попросил твой номер банковского счета...

Я молчал.

И тут Иана осенило.

– Значит, не один только Омар, да? Боже, Дэнни, нет... Кто еще интересовался номером твоего счета?

Дело в том, что просьбы сообщить номер моего счета в банке я неожиданно получил от множества людей. Видимо, весть о моей готовности помочь Омару, сыну убитого султана Омана, распространилась в королевских кругах.

За несколько дней, миновавших с тех пор, как мы с Омаром впервые обменялись посланиями по электронной почте, ко мне обратились такие люди, как Его светлость шейх Иса Бин Сулман Аль-Халифа, эмир Бахрейна, который, очевидно, слышал обо мне много хорошего и потому захотел, чтобы я управлял его недвижимостью за границей в обмен за долю в капитале $ 120 миллионов.

Еще поступила просьба от короля Асиама Окофонахи, правителя селения Азиам, расположенного в глубине Аккры, где живут местные племена, и праправнука могущественного легендарного воина Окофонахи. Королю Асиаму только что сообщили, что ему осталось жить месяц. Весть о скорой кончине не сломила его дух, но он все же решил не оставлять свое огромное состояние сыновьям, потому что те только и делают, что «нюхают наркотики и распутничают». Однако он с радостью готов отдать свои деньги случайному незнакомцу вроде меня – при условии, что я пообещаю не тратить их на наркотики и распутство. В постскриптуме он попросил, чтобы я приехал в Гану и привез с собой много денег – ну, вы понимаете, – на всякие подготовительные операции и все такое.