Текст книги "Человек-да"

Автор книги: Дэнни Уоллес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 27 страниц)

Дэнни Уоллес
Человек-да

Посвящение

Маме, папе и Сэмми

УДИВИТЕЛЬНАЯ ИСТОРИЯ О ТОМ,

ЧТО ПРОИСХОДИТ,

КОГДА ТЫ РЕШАЕШЬ СКАЗАТЬ... «ДА»

Мудрец способен в одной песчинке разглядеть целую вселенную.

Глупец просто ляжет на водоросли и начнет кататься, пока полностью ими не обмотается.

Потом встанет и скажет: «Эй, смотрите: я – человек-лиана».

Джек Хенди

ПРОЛОГ
В котором мы обрисовываем ситуацию

Через двадцать минут наступит полночь. Я стою под дождем у дома богатого банкира в Лас-Вегасе.

Проверяю карманы. В них все, что мне нужно. Фотографии. Ключи от машины. Серебряные карманные часы.

И, самое главное, – оружие.

Потому что меня попросили убить человека.

И я согласился.

Гм.

На самом деле я там не стою. И никогда не стоял.

Имел я в виду следующее: когда вас в последний раз просили убить человека? Со мной такое случается крайне редко. И, говоря по чести, я даже не уверен, что смог бы это сделать. Если б сегодня вы попросили меня убить неугодного вам человека, я бы наверняка отказался – категорически. И даже если бы стал интересоваться подробностями, мой ответ все равно, вероятно, был бы отрицательным.

«Нет, – сказал бы я. – Разве нельзя уладить разногласия с этим человеком каким-то другим способом?»

И вы поняли бы, к чему я клоню, и сказали бы:

«Конечно, можно. Пожалуй, лучше обыграй-ка его в шахматы». – И вы, пристыженный, пошли бы прочь, поражаясь моей мудрости.

Нет. Я могу смело признать, что никогда не убивал человека. Во всяком случае, умышленно. И вынудил вас представить, как я готовлюсь совершить грязное убийство в Лас-Вегасе, с одной-единственной целью: чтобы дать понять, как могла бы сложиться моя судьба. Как могла бы начаться эта история. Я стою под дождем, с оружием в руке, готовый выполнить ужасную и зловещую миссию. А я ненавижу дождь. И с оружием в руках выгляжу круглым идиотом. И ни за что не рискнул бы выйти на улицу в Лас-Вегасе после полуночи. И к убийству как методу решения проблем отношусь неодобрительно. Да и вообще не знаю, откуда взялись серебряные карманные часы.

Так что, слава Богу, история, которую я хочу вам рассказать, начинается иначе. Однако в этой истории мне пришлось посетить весьма необычные места, встретиться с необычными людьми и совершить необычные поступки. События этой моей истории происходили не так давно. Развивались на протяжении нескольких месяцев. На протяжении нескольких месяцев, которые изменили не только мою жизнь, но и весь мой образ жизни, мое отношение к жизни.

Мне остается только выразить благодарность всем тем людям, которым я посвятил следующие несколько сот страниц. Их имена подлинны. Исключение составляют лишь те случаи, когда я изменял имя или деталь, дабы избавить кого-то от смущения, или – как в случае с одним из центральных персонажей – потому, что меня о том попросили, считая, что это круто. Также, боюсь, порой мне приходилось сдвигать какое-то событие в несколько иное время или место... но это ради вашего же блага. Я не хочу, чтобы вы заснули за чтением моей книги. Ибо мне нужно донести до вас нечто очень важное.

В основе книги материалы дневника. Некоторые из них я использовал в более полном объеме, чем другие, некоторые вообще не включил в повествование, а некоторые переписал слово в слово. Я всем рекомендую вести дневник. Дневник – это здорово.

И последнее: сделайте мне одолжение. Читая эту книгу – даже если это займет много времени и где бы вы ее ни читали, – помечайте, сколько раз вы ответили согласием на то или иное предложение. И подумайте о том, к чему могли бы привести эти ваши «да». Возможно, однажды вам это пригодится.

Кстати, сегодня вы выглядите замечательно.

Дэнни Уоллес

Санкт-Петербург,  июнь 2005 г.

12 января

Я начал вести дневник, дабы зафиксировать все, что происходит в моей жизни. И когда-нибудь я буду рад, что записал все это для потомков. Если вы историк из будущего, не тратьте время на выражения благодарности. Лучше посвятите его чтению моих мыслей и философских воззрений.

Итак, с ручкой в руке, я говорю: Жизнь, я готов к испытаниям, которые ты ниспошлешь мне!

19 января

Пока ничего.

ГЛАВА 1
С которой начинается повествование

Трудно поверить, что автобус – обычный красный лондонский автобус – может изменить твою жизнь. И тем не менее.

Конечно, есть и другие причины того, что в итоге произошло. Я не утверждаю, что виной всему автобус. Но автобус сыграл немаловажную роль. Вернее, если быть точным, человек, сидевший в автобусе рядом со мной. Вот он, рядом – листает «Ивнинг стандард»[1]1
  «Ивнинг стандард» (Evening standard) – ежедневная лондонская вечерняя газета консервативного направления; основана в 1827 г. – Здесь и далее прим. перев.


[Закрыть], то и дело поглядывая на свои дешевые черные часы, и даже не догадывается, сколь неожиданное воздействие оказала на меня фраза, которую он произнес буквально считанные секунды назад.

Знаете, так бывает в мультиках, когда показывают, как на дурака внезапно нисходит озарение: он купается в золотистом сиянии, льющемся с небес, на его лице умиротворение, а вокруг поют ангелы.

Жизнь, разумеется, не мультик. Начнем с того, что я сижу в переполненном автобусе, едущем по улицам лондонского Ист-Энда, и соответственно омывает меня не золотистое сияние, а смрад из пота и кашля.

И все же это прозрение. И я улыбаюсь – от того, что услышал, от того, что узнал. Интересно, кто-нибудь еще в автобусе чувствует то же самое? Я украдкой огляделся вокруг. А вдруг и на моих попутчиков произвела впечатление простая фраза этого человека – фраза, преисполненная надежды, и оптимизма, и всего того, что я доселе, оказывается, не принимал во внимание?

Увы, нет. Похоже, кроме меня, ни на кого. Впрочем, это не беда. Время у них есть.

А вот для меня этот человек, что сидит рядом... он изменил все.

– Возможно, это был Христос, – предположил Иан, ставя на стол кружку с пивом. Мы с ним сидели в пабе «Йоркшир грей», и он уже был под хмельком. – Или Будда! Черт, я был бы не прочь познакомиться с Буддой. Вид у него на редкость забавный. А тот мужик как выглядел? Если с бородой, то наверняка Христос; если с пузом, вероятно, Будда.

– Борода у него была, но не как у Христа.

– А пузо? – спросил Иан, глядя на меня с надеждой в глазах. – У него было пузо, как у Будды?

– Уверяю тебя, это был не Будда, а обычный индус. Звали его Махди, как-то так.

– «Махди» звучит почти как «Христос».

– Вовсе нет. И это был не Христос. И зачем Христос вдруг оказался бы в Бетнал-Грин?

– В Бетнал-Грин есть хорошие магазины уцененных товаров.

– Христос – сын Господа, Иан. Ему не нужны магазины уцененных товаров.

– Черт, ты только представь, сколько б бабок водилось у тебя в карманах, будь ты сын Господа.

– Иан... Я пытаюсь рассказать тебе про поворотный момент в моей жизни, а ты талдычишь про Христа в дешевом магазине.

– Извини, продолжай. Значит, на прошлой неделе ты встретил в автобусе мужика, который не был ни Божеством, ни сыном Господа, и еще у тебя был твой дневник, так?

Да. И еще мой дневник. Одна из главных причин того, что произошло, – почти столь же важная, как и автобус. Дневник, который тогда я только-только начал вести, – дабы не забыть все то замечательное, что делал. Не забыть то восхитительное, безумное, неопределенное время. Очень важное для меня время, беззаботное время, время, которое я, оглядываясь назад, называю лучшей порой моей жизни.

Правда, листая дневник, я понимаю, что забывать-то нечего. Вернее, нечего помнить.

В прошлом году все было по-другому. Прошлый год был годом приключений. Годом веселья. Годом друзей. Но я также постепенно начал сознавать, по прошествии полугода, что все мои рассказы – о событиях прошлого года. И воспоминания тоже. Я путешествовал по великолепию прошлого, упиваясь блаженством лучших времен. Нет, пожалуй, это не совсем верно. Точнее, совсем неверно. Я блаженствовал, не выходя из дома.

Несколько месяцев я томился под гнетом впечатления, будто все в моей жизни замечательно. Я холост, мне двадцать пять лет, живу в одном из самых волнующих городов мира. А оказалось, я, холостяк, сижу в трусах в своей квартире.

Кризис двадцатипятилетнего возраста – весьма странное чувство. Однажды я его уже испытал, но тогда жизнь моя не имела определенной направленности. В те же дни я знал, куда двигаюсь. Точно знал. По наклонной, вниз.

В своем воображении я представлял себя молодым лондонцем, пробивным горожанином. В своем воображении я все время куда-то бежал, действовал, всегда был в гуще событий. Мне казалось, я сошел прямо с рекламного плаката. Возможно, я даже думал, что у меня есть мопед.

Как же глубоко я заблуждался. Особенно относительно мопеда.

И именно это я наконец-то пойму, когда приду домой после разговора с тем человеком в автобусе.

Разговорились мы случайно.

До того момента это был обычный будний день. Я работал в Уэст-Энде. После работы, как всегда, помчался в метро, надеясь добраться домой до часа пик. Очень уж не хотелось трястись в переполненном вагоне, утыкаясь лицом в чью-нибудь грудь, и резаться о бумагу каждый раз, когда кто-то стоящий рядом переворачивал книжную страницу.

Мы – я и этот человек – стояли на платформе Центральной линии[2]2
  Центральная линия (лондонского метро) – соединяет Сити с северо-восточными пригородами.


[Закрыть], ожидая поезда, который должен был доставить нас из Холборна в Ист-Энд. Вдруг динамик захрипел, и трескучий голос сообщил, что объявлена тревога. Нас попросили покинуть метро. Наше путешествие домой затягивалось на час. Нам предлагалось выйти на улицу, втиснуться в автобусы, которые бы очень медленно поползли по запруженным дорогам под проливным дождем, везя нас домой.

Мы с тем мужчиной, вскинув брови, переглянулись и улыбнулись, будто говоря: «Да-а, к чему катится мир», но друг другу не сказали ни слова. Просто стали подниматься к выходу, как добропорядочные, законопослушные британцы, каковыми мы и были на самом деле.

– И погодка в самый раз! – заметил мой попутчик, когда мы вышли на улицу и под косым дождем затрусили к автобусу. Я рассмеялся – пожалуй, слишком громко. Мы показали свои проездные водителю и влезли в автобус, набитый возмущенными пассажирами.

Через десять минут и три остановки мы нашли для себя по сидячему месту и еще через десять минут разговорились.

– Куда вы направляетесь? – полюбопытствовал я.

– В Олдгейт, – ответил мой попутчик.

Как оказалось, он был учителем.

И я вдруг неожиданно стал его учеником.

– Так чему он тебя научил? – спросил Иан.

– Скажу через минуту.

– Нет, скажи прямо сейчас. Мне не терпится узнать; какую мудрость он тебе передал, так что ты в срочном порядке пригласил меня сюда.

– Я тебя сюда не «приглашал».

– Ты по электронке сообщил мне, что твоя жизнь полностью изменилась, и сказал, что хочешь встречаться чаще.

– Это вряд ли можно назвать приглашением. Скорее, я имел в виду: «Не желаешь ли выпить пивка?»

– Прекрасно. Желаю. Спасибо.

Я вздохнул, поднялся и пошел за пивом.

Теперь, по зрелом размышлении, я понимаю, что мое падение по спирали началось после того, как меня в конце осени бросила моя подружка. Для меня это был шок, сокрушительный удар, перетряхнувший мои взгляды на жизнь.

Только не думайте, будто я помешан на своей бывшей подружке. Это не история об одержимости, сожалении и попытке вернуть утраченную любовь. Хорошего охотника из меня никогда не получилось бы, поскольку по натуре я человек не очень энергичный, да и бинокля приличного у меня нет.

Просто когда тебя неожиданно бросают, начинаешь задумываться о будущем. Я не говорю, что три года, проведенные с Ханной, были пустой тратой времени. Вовсе нет. То была замечательная пора теплых нежных отношений. Я только хочу сказать, что после разрыва с близким человеком начинаешь анализировать события минувших лет и задаешься вопросом: «И что теперь?»

Так что за две недели мне пришлось повзрослеть на три года. Я вновь стал свободным художником – устроился внештатным продюсером радиопрограмм на Би-би-си. Оформил ипотечный кредит. Оформил пенсию. Начал ходить по магазинам «Хабитат» и «ИКЕА». Стал экспериментировать с макаронными изделиями – готовил новые потрясающие блюда. Купил дуршлаг, освежитель воздуха, авторучку. Научился гладить. Даже приобрел комнатное растение.

В общем-то, все это были незначительные перемены. Но вскоре, сам того не сознавая, я развил в себе склонность к домоседству. Стал заниматься ерундой, халтурно выполнял свою работу. Ходил сутулясь. Если не ходил, то дремал или торчал перед телевизором, переключая каналы. Ко всему остальному у меня пропал интерес. Я превратился в человека, который способен увильнуть от выполнения прежде данного обещания. Который заранее чувствует, что его хотят куда-то пригласить, и ловко уклоняется от приглашения. В человека, который с радостью готов променять вечер в пабе на серию телефильма «Жители Ист-Энда»[3]3
  «Жители Ист-Энда» («East Enders») – популярный многосерийный телевизионный фильм о жителях лондонского Ист-Энда; передается Би-би-си 1 с 1985 г.


[Закрыть]. Который вместо того, чтобы пойти на день рождения, отправляет поздравление по электронной почте. Который посылает SMS-сообщения вместо того, чтобы позвонить, и звонит вместо того, чтобы нанести визит. Я превратился в человека, который постоянно прибегает к невинной лжи. В человека, у которого всегда есть отговорка. В человека, который всегда отвечает отказом.

И я был абсолютно счастлив. Счастлив тем, что я – это я, собственной персоной, сам глажу свои вещи. Счастлив до того вечера, когда оказался в автобусе рядом с тем человеком.

– Ну хорошо, – сказал Иан. – Значит, там был тот человек. И ты сидел рядом с ним. То есть это все-таки, что называется, не классический анекдот.

– Важно то, что он сказал мне, Иан.

– Да, это я уже слышал. Но что конкретно он тебе сказал? Что такого он сказал, что изменило твою жизнь? На данный момент мне известно одно: тот человек тебе что-то сказал.

– Наберись терпения.

– Он тебе сказал: «Наберись терпения»?

– Нет, это я тебе говорю. А он сказал нечто более важное.

– И что же?

Первыми на мои странности обратили внимание друзья. Они заметили, что я изменился, реже общаюсь с ними, гораздо чаще говорю «нет».

Конечно, от случая к случаю я все же проводил вечер в пабе и всегда соглашался, что нам нужно чаще встречаться, но мне все как-то было недосуг. То я слишком устал, то собирался что-то посмотреть по телевизору или просто хотел побыть один. Я и сам толком не понимал, что со мной. Но меня – вот что удивительно – это нисколько не удручало. Во всяком случае, пока это со мной происходило. Грустно мне стало только тогда, когда я наконец-то осознал, что мое поведение не лучшим образом отражается на моих отношениях с друзьями, которых я постоянно подводил или раздражал, или разочаровывал, или даже терял.

Но в то время я ничего не замечал. Печально было то, что отвечать отказом вошло у меня в привычку.

– Ага! Я так и знал! – воскликнул Иан, тыча мне пальцем чуть ли не в лицо. – Я знал, что ты просто отделываешься отговорками!

– Ты прав. Извини.

– В тот вечер, когда ты сказал, что не можешь прийти, потому что победил в конкурсе за право познакомиться с Лайонелом Ричи[4]4
  Лайонел Ричи – американский поп-певец.


[Закрыть], это была отговорка?

– Да.

– А когда отказался прийти, сославшись на то, что якобы случайно вывихнул все суставы на ногах?

– Это была явная ложь. Мне очень жаль. Но больше отговорок не будет. Честное слово, Иан. Я теперь другой человек.

– Господи, Дэн... в тот вечер, когда я прислал к тебе Ханну и она лишь предположила, что ты выдумываешь отговорки, ты ведь оскорбился до глубины души!

Иана беспокоило, что я стал редко появляться на людях, и он решил взять инициативу в свои руки. Буквально через день он придумывал какую-то новую идею, дабы выманить меня из дома. Он засыпал меня посланиями по электронной почте или по мобильнику или оставлял ворчливое сообщение на моем автоответчике.

«Дэнни, – говорилось в них, – я знаю, что ты дома. Спросишь, откуда я это знаю? Да потому что ты всегда дома. Ты не берешь трубку, так как боишься, что я приглашу тебя на вечеринку. Я тебя приглашаю. Мы будем в пабе с восьми. Жду не дождусь твоего стандартного текстового сообщения, в котором ты извиняешься за то, что не можешь прийти, и желаешь нам хорошо провести время. Пока».

Я, естественно, начинал злиться и писал в ответ: «ВООБЩЕ-ТО Я НЕ ДОМА. ДОМА МЕНЯ НЕТ. НО ПРИЙТИ Я НЕ МОГУ. ИЗВИНИ. РАЗВЛЕКАЙТЕСЬ». И только потом до меня доходило, что он оставил сообщение на домашнем автоответчике, и, раз я его прослушал, значит, я дома. Я краснел, а Иан присылал мне ответное сообщение, в котором обзывал меня кретином.

Но однажды вечером он наткнулся на Ханну и поделился с ней своими тревогами. В ту пятницу, вечером, часов в девять или в десять, она неожиданно появилась на пороге моего дома с бутылкой вина.

– Итак, в чем дело? – спросила Ханна. Ладонью она смахнула с дивана засохшие рисинки и села.

– Это ты о чем?

– О тебе. Что с тобой случилось?

Пока я обдумывал ее вопрос, Ханна наполнила бокалы. Мне было невдомек, что она имеет в виду. Я глянул на себя в зеркало, ища перемены в своей внешности. Может, кто-то нарисовал тигра на моем лице или привязал к моим ушам воздушные шары?

– Ничего со мной не случилось, Ханна.

– Да, пожалуй.

– Я тебя не понимаю.

– А что тут понимать? С тобой, Дэн, ничего не случилось. Судя по всему, теперь с тобой вообще ничего не случается. Твои друзья волнуются. Где ты был последние полгода?

– Здесь, – недоуменно произнес я. – Я был прямо вот здесь!

– Вот именно. Ты был здесь. Где ты был в день рождения Стива?

– Я был... занят! – солгал я, судорожно вспоминая, какую отговорку я придумал в тот раз. – Ходил на выставку «Женщины и война».

Я никогда не утверждал, что отказывался от встреч по уважительным причинам.

– Ладно. А где ты был, когда все остальные веселились на мальчишнике, который устроил Том накануне своей свадьбы?

– У меня и тогда были дела. Я очень занятой человек, Ханна. Посмотри на меня.

Не знаю, зачем я попросил Ханну посмотреть на меня. Я не был похож на очень уж занятого человека. Выглядел я так, будто только что встал с постели.

– Ты занят не больше, чем твои друзья. Все мы работаем, Дэн, но при этом каждый из нас находит время на другие дела. Ты обособился, и мы все тревожимся за тебя. Ты перестал веселиться.

– Неправда! У меня масса развлечений! И масса новых занятных хобби!

– Каких, например?

Я судорожно искал ответ. Разумеется, у меня есть увлечения! Как же без них? Просто с ходу я не могу привести пример. Ханна застала меня врасплох, только и всего. Но ведь должно же быть что-то, что мне нравится делать.

– Я... люблю тосты, – ответил я.

– Значит, ты любишь тосты, – повторила Ханна. Ей, как норвежке, был свойственен педантизм.

– Да, но не только, – оправдывающимся тоном произнес я. – Я еще много чего люблю.

– Например?

Я быстро соображал. Что еще забавно?

– Тематические парки.

– Ясно, – сказала Ханна. – Значит, ты ел тосты и посещал тематические парки, так?

– Да.

– На протяжении полугода.

– Время от времени.

– Вообще-то, ты терпеть не можешь тематические парки, – заметила она. – И что это за тематические парки?

– Что?

– Какие тематические парки ты посещал?

Думаю, она меня раскусила. Я обвел взглядом комнату, ища подсказку среди предметов обстановки.

– «Путешествие... по полкам».

– Что-что?

Я прокашлялся.

– «Путешествие по полкам».

– «Путешествие по полкам»?

– Угу.

Ханна пригубила бокал с вином. Я тоже. Свой бокал – не ее. Если б я глотнул вина из ее бокала, это Бог знает к чему могло бы привести.

– А еще какие? – наконец спросила она. Я видел, что ей очень хочется загнать меня в угол. – Или ты ходил только в один тематический парк – «Путешествие по полкам»?

– Значит, про «Путешествие по полкам» ты тоже выдумал! Я так и знал! – воскликнул Иан.

– Конечно, выдумал! Как можно путешествовать по полкам?

– То-то я ни слова про этот парк не мог найти в Интернете. А ведь Ханна тоже поняла, что ты сочиняешь, знаешь, да?

– Догадался, – ответил я.

– А что произошло потом?

– Это все из-за нас, да, Дэн? – спросила Ханна, складывая в коридоре свои вещи. – Потому что мы расстались?

Я не знал, что ответить, и потому промолчал.

– Такое впечатление, что теперь ты делаешь все то, о чем я раньше тебя тщетно просила... Устроился на работу, взял ипотечный кредит, больше бываешь дома... Ты ведь делаешь это... не ради меня, нет?

Я едва заметно улыбнулся.

– Нет, Ханна. Не волнуйся.

– Потому что, знаешь, теперь, после того, как мы расстались, ты можешь делать все то, что меня обычно раздражало. Можешь приходить домой пьяным когда угодно, можешь сколько угодно воплощать в жизнь свои глупые мальчишеские проекты.

– Ханна, с нами это никак не связано...

– Ты же понимаешь, только оттого что ты изменился, вместе мы все равно быть не можем.

– Понимаю.

– Хоть ты все-таки и купил жидкое мыло в ванную.

– Знаю, – сказал я.

– С помощью чеснокодавки любовь не вернешь.

– Это что – норвежская пословица?

– Нет. Просто я увидела у тебя на кухне чеснокодавку.

– Надо же, а я и не знал, что это чеснокодавка. Нет, конечно, с помощью чеснокодавки любовь не вернешь. Правда, я даже не знаю, как ею давить чеснок.

– Что ж, ладно. – Ханна открыла дверь, собираясь уходить. – И все же послушай моего совета. Будь поэнергичней. Хватит сидеть дома. Хватит придумывать отговорки и говорить «нет» всем и каждому. Потому что ты говоришь «нет» не только своим друзьям – ты говоришь «нет» самому себе.

Я на секунду задумался, вспоминая, из какого произведения эта цитата.

– Это из «Досонз-Крик»[5]5
  «Досонз-Крик» («Dawson's Creek») – американский сериал для подростков.


[Закрыть], что ли?

– Точно, – подтвердила Ханна.

– Что ж, бывай.

– Пока.

– Слушай, Дэн, – рассердился Иан, – объяснишь ты наконец, что сказал тебе тот чертов мужик в автобусе, или мне следует договориться с тобой о новой встрече?

– Ладно, так и быть.

Я поставил пиво на стол и посмотрел Иану в глаза.

– Он сказал: «Чаще говори "да"».

Я вновь взял бокал с пивом и отпил глоток. Вскинул брови, давая понять Иану, что ему следует выразить восхищение, но тот почему-то ждал продолжения. Что тут скажешь? Это проблема всех представителей поколения, воспитанного на MTV. Чувство удовлетворенности им не знакомо.

– И это все? – недоуменно спросил он. – «Чаще говори "да"»?

– Угу. – Я улыбнулся. – Это все.

Эта фраза с легкостью слетела с языка моего попутчика в автобусе, будто он всю жизнь только ее и произносил.

– Чаще говори «да», – сказал он.

– Чаще говори «да», – повторил я. Три коротких слова, а сколько в них мощи!

– Апатичные люди всегда говорят «нет», – произнес он минутой раньше, и я, потрясенный, повернулся к нему, весь обратившись в слух. – Но самые счастливые те, кто понимает, что хорошее происходит с ними тогда, когда они позволяют этому случиться.

Вот так.

Эти его слова перевернули мою жизнь. Несколько тонких замечаний из уст совершенно незнакомого мне человека. Попутчика в автобусе. Да еще с бородой. Это шло вразрез со всеми моими принципами. Если в детстве в меня что-то и удалось вдолбить, так это, пожалуй, только одно: никогда не слушай бородатых незнакомцев.

Признаюсь честно: в то мгновение у меня возникло весьма странное ощущение. Мне казалось, будто я мальчик-каратист из известного фильма, сижу рядом со своим учителем, мистером Мияге. Еще несколько минут назад мы праздно болтали о том о сем, рассказывали друг другу, как проводим время, а потом вдруг этот худосочный бородатый мужчина сразил меня наповал философской истиной.

Совпадение? Трудно сказать. Неужели его слова и впрямь предназначались именно мне, проистекли из нашего разговора, или он сболтнул их просто так, для поддержания беседы. Будь я в другом настроении, возможно, я со смехом отмахнулся бы от его слов или уткнулся бы в газету, а то и вовсе притворился бы, будто ничего не слышал. Но в свете того, что произошло, вернее, того, что не произошло, и посему взволновало моих друзей, эти слова оказали на меня необычное воздействие, затронули важные струны в моей душе.

Чаще говори «да».

Вот тогда-то на меня и снизошло озарение.

– В жизни не слышал такой чертовской глупости, – как всегда, «дипломатично» заявил Иан. – Какой-то алкаш в автобусе сболтнул непонятную чушь, и ты теперь утверждаешь, что его слова изменили твою жизнь? Почему ты не слушаешь меня, когда я пьян?

– Потому что ты, когда пьян, обычно твердишь про то, что нужно купить жилой автоприцеп и двинуть в Дорсет.

– А что, отличная идея. Ты только подумай...

– К тому же он не был пьян. Мы рассказывали друг другу про то, чем занимались на той неделе. И, по-моему, он слушал меня с большим интересом.

– И что же ты ему рассказал?

– Что я почти не выхожу из дома. Почти ничего не делаю. Рано ложусь спать.

– И все?

– В общем-то, да.

По сути, так оно и было. Дело в том, что мой попутчик, вероятно, даже не догадывался, какой эффект возымели его слова. Просто я сам хотел принять решение, сам в глубине души жаждал перемен. И его слова лишь послужили катализатором, который заставил меня действовать. Я был бы рад утверждать, что он был шаман, духовный наставник, ниспосланный мне судьбой, чтобы сдвинуть меня с мертвой точки. Мне не хотелось в это верить, но, скорей всего, он был самый обычный человек. Случайный попутчик, с которым мне довелось ехать в автобусе. Просто разговорчивый. И мудрый.

– По мне, так он совсем не похож на Христа, – сказал Иан. – Разве что бородой.

– А я и не говорил, что это был Христос!

– И на Будду тоже не похож, если уж на то пошло. Будда, наверное, просто улыбался бы. Или повел бы тебя в хороший ресторан. Будда умеет радоваться жизни.

– Иан, послушай. Это был не Христос. И не Будда. Это был обычный человек, с которым мне случилось ехать в автобусе.

– Тогда почему ты так серьезно воспринял его слова?

– Потому что он был прав. И ты был прав. И Ханна была права. Просто ни один из вас не понимает, насколько вы были правы.

– И что ты этим хочешь сказать? Что теперь начнешь чаще говорить «да»? Так, что ли?

– Да, я на все буду говорить «да».

– На все? Как это «на все»?

– А вот так. Отныне я на все буду отвечать согласием.

Иан изумленно смотрел на меня.

– И когда начнешь?

– Вопрос в самую точку, – сказал я, допивая пиво и глядя ему прямо в лицо. – Я уже начал.