Текст книги "Человек-да"

Автор книги: Дэнни Уоллес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 27 страниц)

– Ну что, Уэг... идем в другой бар... да?

– Нет, Дэн. С меня хватит... «развлечений».

– Да ладно тебе! Будет здорово! Встанем где-нибудь в уголке, будем глазеть на девчонок! Нужно говорить «да» жизни!

– Не дави на меня! Мне нехорошо...

– Еще один бар, Уэг! Да?

Вид у Уэга был неважный. Я преподал ему хороший урок.

– Еще один, – согласился он.

Теперь мы находились в баре «У мадам Йо-Йо», расположенном в самом сердце Сохо. Пили пиво из банок. Уэга качало.

Я вообще чуть не падал. Только адреналин, начинавший бурлить в крови каждый раз, когда я на что-то соглашался, помогал мне держаться на ногах. Здесь тоже промышлял торговец текилой, и мы с Уэгом выпили по стаканчику, но потом он схватил меня за руку и сказал:

– Хватит... довольно... прошу тебя...

Что это – крик о помощи? Или – что более вероятно – признание собственной вины? Я понял, что вот-вот наступит момент истины.

Спустя несколько минут мы, шатаясь, шли по улице к веренице такси. У Уэга не ворочался язык. Я мог четко видеть только тогда, когда закрывал один глаз.

– Итак... – невнятно произнес я. – Интересный получился вечер, да? Какие твои выводы? Тебе есть что сказать? Хочешь за что-нибудь извиниться?

Честно говоря, Уэг, находившийся в состоянии, близком к психическому расстройству, вряд ли был способен сообразить, за что ему нужно извиняться.

А потом мы услышали слова, которые нам лучше было бы не слышать...

– Хотите развлечься, мальчики?

Я поднял голову и увидел женщину, сидевшую на табурете под вывеской «МОДЕЛИ». Я попытался сфокусировать взгляд. На ней был весьма откровенный наряд, на голове – некое замысловатое сооружение из волос.

– Внизу у нас занимательное шоу. Пять фунтов с человека.

Черт.

Я глянул на Уэга. Он замотал головой. Я кивнул. На секунду мне показалось, что он сейчас расплачется.

Я не горжусь своим поступком. Тем более что не вправе винить алкоголь.

Но я дал женщине десять фунтов и потащил Уэга за собой. Мы прошли через красные бархатные занавеси и оказались в каком-то сомнительном притоне.

Это должно было окончательно убедить Уэга в моей приверженности своему новому кредо.

Проснувшись на следующее утро, я попытался понять, что происходит. Я лежал в каком-то немыслимом положении. Уверен, никому еще не удавалось так сложиться, – по крайней мере, по собственному желанию, да и в процессе борьбы тоже.

Я знал, что один в квартире, но почему-то вокруг меня было слишком много рук. Я лежал на диване лицом вниз, с обслюнявленными щеками. Телевизор и радио работали. А также мой компьютер. И всюду горел свет. Сияли все светильники – на потолке, на стенах, маленькая настольная лампа... Уверен, если б я полез в шкафы, то увидел бы, что включены все фонари и даже гирлянды. Очевидно, я пришел домой пьяный, счастливый и захотел, чтоб веселье продолжалось, хотя на самом деле я просто всюду зажег свет, проверил электронную почту и отвалился на диване.

Я был полностью одет, во рту ощущалась невероятная сухость, все тело болело. И я весь кипел... В окна светило солнце, а я был накрыт пуховым одеялом. Интересно, почему я оказался на диване? Может, ночью подрался сам с собой и прогнал себя в гостиную? Какая несправедливость! Обычно я отправлялся спать на диван, когда проводил ночь с девушкой. Но поскольку я жил один, значит, у меня должна быть кровать. Ко мне постепенно начала возвращаться память. Кажется, вчера я спьяну решил, что в моем состоянии не стоит пытаться подниматься по лестнице в спальню, но меня беспокоило, что ночью я могу замерзнуть, и я подумал, что надо бы принести одеяло. И побежал наверх за одеялом. Мне почему-то и в голову не пришло, что незачем опять спускаться вниз. Я даже сходил за вторым одеялом. Оно было спрятано в глубине стенного шкафа, так что мне пришлось встать на стул, дабы достать его. Хуже того, помнится, я испытывал непомерную гордость за свое благоразумие, когда, спотыкаясь, спускался по лестнице с одеялом в руке.

Перед глазами по-прежнему все расплывалось, посему я протянул руку за очками, но схватил ручку. Я опять протянул руку, схватил еще что-то. Оказалось, пульт. Постепенно до меня дошло: чтобы найти очки, сначала надо найти очки. Что бы обо мне ни говорили, но я чертовски хорошо умею решать проблемы.

Правда, эту проблему решить было нелегко. Я знал, что мои очки должны быть где-то, где-то здесь. Я стал искать на журнальном столике, загребая руками, словно пловец. Безрезультатно. Я обшарил диван, пристенный столик, пол, хватая всякий предмет, который мне удавалось разглядеть, почти вплотную приближая к нему свое лицо. Предметы, которые человек с мало-мальски приличным зрением в жизни не спутал бы с очками, я внимательно рассматривал, ощупывал и брал в руки. В какой-то момент я вообразил, что мои очки – это туфля. Обознался. Это были не очки, а туфля. Спустя несколько мгновений я уже рассматривал вырезанного из дерева маленького слоника – на тот случай, если у него есть пара дужек, которые я сумел бы зацепить за уши. Если б сегодня мойщик окон решил помыть мои окна, даже страшно подумать, что он рассказал бы своим приятелям, увидев, как взрослый мужчина, во взрослых брюках, ползает на четвереньках, носом водя по полу, хватая разные предметы и вплотную поднося их к лицу. А может быть, он и мыл сегодня окна. Я все равно не смог бы его заметить.

Меня охватила паника. Очки были для меня насущной необходимостью, без них я не мог функционировать. Без очков я был как без рук. Только благодаря своим очкам я не натыкался на незнакомцев и сохранял вид истинного британца. Неужели я так вчера напился? Неужели ответил согласием кому-то, кто попросил мои очки? Или, может, я их съел? А вдруг я их потерял и даже этого не заметил? Может, я плохо видел вчера вовсе не потому, что был пьян, а оттого, что потерял очки? Или кто-то украл их ночью? Залез ко мне в квартиру вор-домушник и украл мои очки, выполняя чей-то заказ, как Николас Кейдж, угонявший дорогие автомобили в фильме «Угнать за 60 секунд»? Нет, маловероятно. Сейчас об этом уже писали бы все газеты. Хотя мало кто из жертв ограбления был бы в состоянии читать газеты.

Все больше приходя в отчаяние, с гудящей головой, я обыскал ванную, лестницу и еще раз гостиную. Попытался восстановить каждый свой шаг накануне вечером, что грозило мне головокружением, ведь я спьяну ходил кругами по квартире, а в моем нынешнем состоянии головокружение мне было совсем ни к чему. Если вам когда-либо случалось вертеть-крутить слепого человека, вы поймете, что я имею в виду.

Я в очередной раз проверил ванную, спальню и гостиную. Это был утомительный процесс, на который я потратил почти все утро. Наконец, растерянный и обескураженный, я с сожалением был вынужден признать, что потерял свои очки. Я потерял очки!

А для человека с плохим зрением, как вам подтвердит каждый, кто носит очки, потеря очков – настоящая катастрофа. Мир огромен. И в нем много... ну... всяких там... объектов. Больших, расплывчатых объектов. Человек с плохим зрением, оставшись без очков, может легко потеряться в таком мире. Станет принимать автобусы за драконов. Коротышек – за гоблинов. Бородатых мужчин – за колдунов. Это будет сущий кошмар! Как я узнаю, что на мне надето? Как я узнаю, что готовлю себе на ужин? Как смогу сделать вид, что я размышляю над важной проблемой, если у меня нет очков и я не могу сунуть в уголок рта дужку, пока невидящим взглядом смотрю в пустоту перед собой. Нет, очки непременно надо найти!

Зазвонил телефон. Меня опять охватила паника. Телефон! О Боже, телефон! Как я найду телефон?!

А потом вспомнил, что телефон там, где он всегда был. Я подбежал к аппарату и взял трубку.

– Алло?

– Дэн, это Иан.

– О, Иан, слава Богу!

– Что случилось?

– Что случилось? А ты не догадался? Я потерял очки!

– A-а, это. Не беда.

– Не беда?! – возмутился я. Типичный комментарий человека со стопроцентным зрением. Типичное отношение общества в целом к людям с физическими недостатками. – Что значит «не беда»? Мне через два дня ехать в Эдинбург! Как я поеду туда без очков? Я даже из Лондона не смогу выбраться!

– Купи новые.

– «Купи новые»? – Ну и нахал. Как он... Вообще-то, это идея.

– Заодно изменишь свою внешность! – сказал Иан. – Иди в оптику и возьми первые очки, которые тебе предложат примерить!

– Я не хочу изменять внешность! Мне нужны мои очки! Они – часть моего существа, Иан!

– Где ты их видел в последний раз?

– На своем лице.

– Может, они и сейчас там? Ты проверял?

– Проверял ли я свое лицо?

– Все лицо.

– Нет, все не проверял. Только губы. Постой. Сейчас проверю все остальное.

– Ну хорошо, хорошо... когда последний раз они были у тебя?

– Полагаю, вчера вечером. Если, конечно, я брал их с собой. У меня голова идет кругом. Они были на мне, когда ты видел меня в последний раз?

– Не помню.

– Как это не помнишь? Ты наверняка заметил бы, что я без очков?

– А ты сам почему не помнишь?

– Я – другое дело. Я же себя не вижу.

– Ну а ты помнишь, что видел меня?

– Да.

– Значит, ты был в очках.

Резонно, согласился я, поразмыслив над доводами Иана.

– Так где они? – спросил я. – На тебе?

– Нет.

– Проверь.

– Дэн, я абсолютно уверен, что на мне нет очков. Ты в квартире смотрел?

А чем же я занимался все утро?

– Да! Иан, это катастрофа. Я не хочу, чтобы мне являлись драконы, гоблины и колдуны. Мне нужны мои очки. Без них я ни черта не вижу. Даже не уверен, что сейчас держу в руке телефон. С таким же успехом я вместо трубки мог взять любую вещь и начать говорить в нее.

– Дэн, у тебя есть запасные очки?

– Нет. Хотя погоди...

Нет, запасных очков у меня не было. Но еще одни очки были. Те, что я носил в детстве. Вряд ли мое зрение так уж сильно изменилось за последние двадцать лет. Они должны подойти. Несколько лет назад мама мне их завезла вместе с коробкой со всякой всячиной, что я оставил в доме у родителей...

– Иан, ты – гений.

Я сидел на стуле перед зеркалом, размышляя над своей проблемой.

Вроде бы я взрослый человек, в брюках хожу – не в штанишках, а надел детские очки.

Если и впрямь существует загробная жизнь и наши предки, как утверждают некоторые, время от времени заглядывают в наш мир, дабы проверить, как мы живем, хотелось бы надеяться, что сейчас они меня не видят. Меньше всего я хочу, чтобы эта моя проблема стала достоянием всего загробного мира. «Как там Дэнни?» – спросит один из моих почивших предков. – «Прекрасно, – ответит ему другой. – Только, по-моему, он у нас теперь дурачок». А Майтрея что подумает, если вдруг заскочит ко мне? Вряд ли ему захочется направлять по жизни дурачка.

Зазвонил телефон. Это опять был Иан.

– Я только что говорил с Уэгом, – доложил он. – Что ты с ним сделал вчера вечером?

– Ничего! Просто показал ему путь Согласия.

– Он утверждает, что ты затащил его в стриптиз-клуб, где вас обоих ограбили.

– Нас туда пригласили. И это был не стриптиз-клуб, а «салон для джентльменов», Очень классный.

– Где такой нашли?

– На одной тихой улочке.

Иан негодующе прицокнул языком.

– И вас ограбили?

– Нас никто не грабил. Мы просто вошли и, удостоверившись, что там не происходит ничего незаконного и аморального, сели в небольшой комнатке, где женщина в неглиже налила нам два теплых пива, а потом вошел толстый марокканец в костюме и сказал, что пиво стоит пятьдесят фунтов за бокал и мы должны уйти, потому что шоу уже закончилось.

– Это притон-обираловка! Для туристов! А не для вас!

– Ничего не понимаю. Зачем же нас пригласили, если хотели просто забрать наши деньги и опять выставить нас на улицу?

– Уэг считает, что ты на грани срыва.

– Ничего подобного!

– Я-то знаю, а вот он – нет. Говорит, ты поел карри в одном ресторане, а потом пошел в соседний и заказал еще.

– Врет! Там я ел поппадом.

– Он также говорит, что ты, кажется... запал на него.

– Запал?

– По его мнению, твоя одержимость Ханной – это просто прикрытие. Говорит, впервые он заподозрил, что ты не ровно к нему дышишь, когда ты послал ему цветы. Говорит, ты теперь с ним всегда соглашаешься и стараешься все время быть рядом с ним.

– Ну, это еще не повод, чтобы ставить под сомнение мои сексуальные наклонности.

– Он также утверждает, что ты увлекся мюзиклами и не раз заводил разговор про то, что мужчины могут рожать детей.

– О.

– В общем, – продолжал Иан, – Уэг думает, что ты хочешь завести с ним ребенка.

– Хм.

– По-моему, Уэг не Провокатор.

– Да, я тоже так думаю.

Итак, Уэг был вычеркнут из списка подозреваемых. Причем совершенно справедливо. Он вел себя просто как обескураженный друг в ходе моей борьбы с призрачным тайным врагом. Ну ладно, Бог с ним.

Двумя часами позже, поборов похмелье, я уже в оптике выбирал новые очки, моля Бога, чтобы женщина за прилавком не предложила мне примерить какую-нибудь модную детскую оправу.

– Итак, – произнесла она. – Для начала я задам вам несколько вопросов. Ваше имя...

– Уоллес.

Она медленно напечатала на компьютере «Уоллес».

– Так... Уоллес... а фамилия?

– Ой, простите. То была моя фамилия. Вернее, она и сейчас такая. А зовут меня Дэнни.

Женщина вздохнула и с показной неохотой медленно шесть раз нажала на кнопку «стереть».

– Ладно. Начнем сначала. Имя?

– Дэнни.

«Дэнни», – напечатала она.

– Фамилия?

– Э... Уоллес.

У меня было такое чувство, будто я сдаю экзамен, посему я испытал облегчение, когда она молча кивнула, впечатывая мои ответы. У-уф. Меня и впрямь звали Дэнни Уоллес.

– Так, теперь... – произнесла она, явно переходя к следующему вопросу анкеты. – Вы мистер?

Ээ? Разумеется, мистер. Взгляни на меня, женщина. По-моему, я не самый женоподобный мужчина на свете. Разве что вам нравятся небритые женщины. И... мужского пола.

– Простите? – сказал я.

– Вы – «мистер» Уоллес?

Женщина не поднимала головы. Но ведь она видела меня, когда я вошел, недоумевал я. Слышала мой голос. Как она может не знать? Или боится строить предположения? Я был возмущен, но тщательно обдумал ее вопрос, прежде чем ответить:

– Да, я – мистер Уоллес.

Может, ее смутили мои детские очки? Или она думала, я скажу: «Нет, я – мастер[63]63
  Мастер – уст. титулование мальчика на письме, ставится перед именем.


[Закрыть] Уоллес, но я уже взрослый мальчик, ибо мама одного посылает меня в магазин»?

– Хорошо... мистер Уоллес. И вам нужны очки?

Боже. Я похож на человека, который доволен теми очками, что сейчас на мне? Нет, ни чуточки. Хотя откуда ей знать, если она не отрывает глаз от монитора.

Женщина щелкнула по окошку с пометкой «Да», изображение на экране сменилось, и затем она задала свой самый лучший вопрос...

– Вы уже носите очки?

Ношу ли я очки? ПОСМОТРИ НА МЕНЯ. Я в очках! Не заметить этого невозможно. Я ношу очки, и я – мистер. Можешь называть меня «мистер Четырехглазый», «Мальчик-мужчина мужского пола, который носит очки».

Либо это женщина никогда раньше не видела человека мужского пола, либо впервые видит человека в очках. Кого она привыкла видеть? Собак с моноклем?

– Ношу ли я уже очки? – уточнил я – на всякий случай. А вдруг я ослышался и зря представлял себе собак с моноклями на мордах?

– Это для системы, – объяснила женщина, впервые глянув на меня с тех пор, как она села за компьютер. Но, по-видимому, до ее сознания пока еще не дошло, что вся информация, которая ей требовалась «для системы», буквально смотрит ей в лицо.

– Да, я уже ношу очки.

– Что ж, прекрасно, – сказала она, поднимаясь из-за компьютера. – Тогда давайте подберем вам очки.

Мне сказали, что мои новые очки будут готовы часа через два, и, следуя своему новому кредо, я также согласился на тридцатидневный эксперимент: мне предлагалось испытать новые контактные линзы, которые мне дали бесплатно. У меня образовалось свободное время, и я, воспользовавшись возможностью, побежал покупать все необходимое для поездки в Эдинбург.

Купил витамины, шесть пар черных носков, а также пару белых – на тот случай, если мне неожиданно придется заняться спортом. Какое-то время я бродил по магазину «Топмэн», поглядывая в зеркала, и, когда видел свое отражение, мне становилось немного не по себе. Поэтому я решил осуществить еще одно дело. Благо, оно не требовало, чтобы я носил детские очки. В общем, я решил постричься.

Дошел до парикмахерской на Грейт-Портленд-стрит и только собрался войти, как получил SMS-сообщение весьма неприятного содержания.

«ТЫ ДОЛЖЕН МНЕ ПЯТЬДЕСЯТ ФУНТОВ».

Сообщение прислал Уэг. До сей минуты я не хотел ему звонить, понимая, что разговор получился бы неловкий, поскольку Уэг думал, будто я запал на него, и я теперь это знал. Да и вообще, после первого свидания обычно нужно выждать пару дней, прежде чем снова позвонить объекту вашего внимания.

С другой стороны, я обязан был вернуть Уэгу пятьдесят фунтов – те пятьдесят фунтов, что я заставил его истратить на теплое пиво в одном из притонов Сохо. Казалось бы, ему следует простить мне этот долг, ведь я купил ему билет на мюзикл и заплатил за его ужин, но, полагаю, если ты Согласный, приходится идти на такой риск. Я послал Уэгу ответное сообщение, и мы договорились встретиться ненадолго во второй половине дня.

– Итак... – сказал Скотт, парикмахер-новозеландец. – Вопрос следующий: что мы будем делать сегодня?

– По сути, ту же стрижку, что и всегда, – ответил я, – только желательно чуть покороче.

– Ясно. Это легче легкого.

Но потом Скотт сделал нечто очень странное. Он обеими руками взял меня за плечи и пригнулся до уровня моей головы. Мы встретились взглядами в зеркале.

– Э... – произнес он. – А не хочешь попробовать что-нибудь новенькое?

Скотт работал самозабвенно. Чувствовалось, что в мою стрижку он вкладывает всю душу. Пока он бритвой выстригал что-то модное на моей голове, я сидел без очков – снял их с превеликим удовольствием, – на несколько драгоценных минут погрузившись в раздумья. В этом одно из преимуществ близоруких. Когда кто-то снимает с тебя очки, тебе остается только размышлять. Конечно, во время драки без очков плохо, но в кресле парикмахера – в самый раз. В общем, я сидел и размышлял – о новых персонажах, вошедших в мою жизнь. Некоторых из них я знал, с другими... знаком не был.

Если Уэг не Провокатор, рассуждал я, тогда кто же? Кто посылает мне странные вещи и издевается надо мной? С какой целью? Чтобы подразнить меня? Напугать? Этот кто-то и впрямь ожидал, что я отправлюсь в Стоунхендж? Он знает, что я там был? Может, я зря вычеркнул Иана из списка подозреваемых? И как вписывается во все это мой попутчик из автобуса? Если он – Майтрея, как предполагают Брайан, Пит и ребята из «Звездного взрыва», так, может быть, это он и есть Провокатор? Может, я просто пешка в чьей-то очень странной игре? Может, в этом и кроется объяснение? Хотя кому известно про мой жизненно важный эксперимент. Кому я...

– Все, готово!

Скотт отступил от меня, и я потянулся за очками.

– Прекрасно, – сказал я, надевая очки. И больше не произнес ни слова.

Молча смотрел.

Теперь по бокам у меня были очень короткие волосы, на макушке – нечто похожее на индейский гребень, только более колючий, чем всегда, и что-то щекотало мне шею... Но через пару минут я попривык к своей новой прическе и решил, что она мне нравится. Более или менее.

– Вот, посмотри, как сзади, – сказал Скотт. Он подставил к затылку зеркало и тут же его убрал, так что я даже не успел рассмотреть, что у меня там.

– Э... можно еще раз взглянуть?

– Конечно. – Скотт опять подставил зеркало к моему затылку, на этот раз подержав его чуть дольше.

И я едва не проглотил язык.

Скотт сделал мне... нет, не может быть...

Или может?

Я подумал, что...

Господи помилуй.

Скотт изобразил на моей голове...

Рыбку.

Теперь я был взрослый мужчина со стрижкой «рыбка» и детскими очками на лице.

Я ждал Уэга в пабе «Йоркшир грей». Слава Богу, свои новые очки я забрал, а потом пошел в туалет и намочил всю голову, пытаясь несколько облагородить свою новую прическу. К сожалению, от воды воск, при помощи которого Скотт делал укладку, растекся по волосам, отчего моя стрижка приобрела еще более неприглядный вид.

Я поморщился. Каким-то чудом мне удалось найти в Великобритании парикмахера, который, как и Уэг считает, что «рыбка» – вполне нормальная стрижка.

О Господи! Уэг!

Спустя несколько минут он вошел в паб и... обалдело уставился на меня.

– Черт возьми, что с тобой стряслось?

– Я... постригся.

– Дай посмотрю. – Я неохотно показал Уэгу свою новую прическу.

– Ну, что скажешь? – спросил я.

Возникла неловкая пауза.

– Значит, ты решил сделать себе «рыбку»?

Я смущенно кивнул.

– Выходит так.

– Ладно. Только... ведь... я так стригусь.

Проклятье. Все-таки заметил. Заметил, что мы с ним пострижены одинаково.

– Да... – промолвил я. – Знаю.

– Значит, теперь у нас с тобой одинаковые прически. Мы оба пострижены одинаково.

Я сконфуженно улыбнулся. Может, он все-таки решит, что это хорошо. Не знаю, доводилось ли вам являться на вечеринку с такой же прической, как у кого-то из гостей. Это равносильно тому, что вы пытаетесь кому-то подражать.

– Ну... вообще-то, у меня другая стрижка, – стал оправдываться я. – Твоя... да... у тебя «рыбка». Самая настоящая. А у меня не «рыбка». Не совсем.

– Да? А что же у тебя? На вид она точно такая, как моя.

– Нет, не точно такая. Поверь мне. Похожа на твою, но это не «рыбка». Моя называется «звездочка».

Уэг молчал.

Я прокашлялся.

Где-то скрипнула половица.

Во взгляде Уэга сквозила глубокая озабоченность. Я вспомнил слова Иана. Представляю, что должен думать парень, который и так уже подозревает, что я к нему неравнодушен.

– Это не значит, что я хочу иметь от тебя детей, – сказал я.

Ответом мне по-прежнему было молчание.

– Мне пора, – наконец произнес Уэг.

Вернувшись домой в тот вечер, я мгновенно нашел свои очки. Они лежали на полу возле дивана.

Через несколько минут я получил SMS-сообщение от Иана.

«ТОЛЬКО ЧТО ЗВОНИЛ УЭГ. РАССКАЗАЛ ПРО ТВОЙ НОВЫЙ ИМИДЖ. ЧТО, ВЫШЕЛ НА ОХОТУ?»

О Боже.

Ладно, плевать. Уэг какое-то время отдохнет от меня. Завтра утром я уезжаю в Эдинбург, и слава Богу. Билет у меня забронирован, носки уложены. Скорей бы уж добраться туда и приступить к работе на благо Би-би-си.

Но у меня был еще один повод для радости. По возвращении домой накануне вечером я обнаружил у своей двери небольшую белую коробку. Небольшую белую коробку, доставленную в мою квартиру в славном Ист-Энде Лондона аж из самого Тусона в штате Аризона. Я вскрыл ее и увидел пять чудес света... видео, компакт-диск, благовония, ламинированное пристегивающееся удостоверение и сборник проповедей на все случаи жизни.

Наконец-то... я – священник!

Священник Церкви Всемирной Жизни преподобная Эми И. Лонг прислала мне все необходимое для того, чтобы я мог основать свою собственную церковь, – в том числе маленькую наклейку с надписью «ВОДИТЕЛЬ ЭТОЙ МАШИНЫ – СВЯЩЕННИК ПРИ ИСПОЛНЕНИИ СЛУЖЕБНЫХ ОБЯЗАННОСТЕЙ», которую я мог прикрепить на свой автомобиль! Вот здорово! Теперь я могу нарушать правила дорожного движения, когда захочу! Благодарю тебя, Господи!

У меня теперь даже были свои собственные свидетельства о верности, заключении брака и наречении именем младенца, которые я мог выдавать людям по отправлении особых обрядов! Не помню, чтобы я когда-то был так сильно взволнован. Я могу нарекать именами детей! Блеск! Но какие имена им давать? Кто должен выбирать имена – я или родители? Вправе я нарекать младенцев именами по своему усмотрению? Это было бы потрясающе!

– Нарекаю тебя Пузатиком!

– Но его зовут Тим!

– Теперь уже нет. А малыш рядом с ним будет носить имя... Шао-Ли – Дитя Звезд...

Я буду парковаться где захочу, нарекать именами кого захочу... буду священником-оригиналом.

Мне захотелось побольше узнать о Церкви Всемирной Жизни, и я включил компьютер.

Через десять минут я решил, что надо бы сходить купить сутану. Я чувствовал себя глубоко духовным человеком. Но всю мою духовность как рукой сняло, едва я проверил свою электронную почту.

Мне было приятно, что я получил сообщение от Лиззи, однако смысла его я не понимал.

>Кому: Дэнни

>От кого: Лиззи

>Тема: RE: сохо-хо-хо-хо

Дэнни,

Хорошо! Я верю тебе! Купи мне билет!

Л

Э?

Что это значит? Чему это она верит? Наверно, послала сообщение другому Дэнни... Лично я ни во что не просил ее верить...

Я уже хотел уничтожить сообщение, и вдруг мой палец застыл над кнопкой «стереть». Я заново перечитал строчку, в которой указывалась тема. Сохо-хо-хо-хо? А в начале еще стоят буквы RE. Это же ответ. Она не могла направить ответное письмо другому Дэнни.

Но на что она отвечает?

Когда я последний раз посылал сообщение Лиззи? И о чем?

О Боже, что я наделал? У меня запылали щеки.

Это ощущение было мне знакомо, и я его ненавидел – подозрение, постепенно охватывающее тебя вместе с похмельем... подозрение, что ты, возможно, принялся слать электронные сообщения в самое неподходящее для этого время... когда был пьян. Сообщения, в которых в 9 часов утра в понедельник уже не чувствуется настроения субботнего вечера. Сообщения, которые были смешными и интригующими, когда ты отсылал их в четыре часа утра, в ту же секунду, как отосланы, теряют свою актуальность и занимательность. Что я написал? Что сказал? Излил свою душу? Поклялся в любви до гроба? Довел ее до слез своим занудством?

Нет. Нет, не может быть.

Я открыл папку «Отправленные сообщения».

О, черт.

Будь я проклят.

Еще как может. Я отправил ей сообщение по электронной почте. Отослал под утро, в 04.26... Когда приполз домой из притона в Сохо, куда попал после того, как пробузил весь вечер и добрую половину ночи, отвечая согласием на все что ни попадя...

Я открыл свое сообщение и затаил дыхание, готовя себя к самому худшему. И мгновенно понял, что хуже не бывает...

>Кому: Лиззи

>От кого: Дэнни

>Тема: Сохо-хо-хо-хо

Лиззиииии!

Как австралия австралия хороша? Наврное, по-австралийски это былоб ы здорово. Ты уже познакомилась с австралийцами хахахаха.

Я тащусь здесь в английском Лондоне и только что прогулял весь вечер с уэгом помнишь уэга у него все в порядке. Мы посетили одно местечко, это салон для джентльменов если кто-то спросит тебя и один марокканец сказал, чтоб мы валили по добру по здорову старые клячи.

кстати слушай я еду на эдинбургский фестиваль поработаю там немного тебе там понравится. Это большой веселый город с кучей народу, почему бы тебе не приехать, это было бы здорово ты можешь сесть на поезд как я. у вас в австралии есть поезда.

ладно может увидимся в эдинбурге там хорошо дай мне знать

ты по-настоящему классная и красивая и я по тебе скучаю

дэнни

Боже. Неудивительно, что я не понял сообщения от Лиззи. Я и свое собственное не понимаю.

Моей первой реакцией был стыд. Стыд за свой пьяный, бессмысленный вздор. А потом мне стало дурно, ибо я начал осознавать...

Медленно, постепенно связывая воедино...

Я предложил Лиззи приехать в Эдинбург.

И Лиззи... согласилась.

Согласилась, хотя в настоящий момент находится в Австралии.

Причем она не просто сказала «Да».

Она сказала: «Хорошо! Я верю тебе! Купи мне билет!»

Что, по сути, является просьбой.

Пусть это шутливая просьба, дурацкая – но все равно просьба.

Давайте рассуждать здраво. Лиззи никак не могла подумать, что я говорю серьезно. Я ведь был пьян, когда предложил ей поехать на поезде – на поезде! – из Австралии, на том основании, что в Эдинбурге «хорошо», потому что это «большой веселый город с кучей народу».

Она смеется надо мной. По-доброму, мягко, но смеется.

Я стал мерить шагами комнату.

И что мне теперь делать?

Ну хорошо, хорошо. Допустим, я выполню ее просьбу – куплю ей билет. Но ведь она ни за что не сядет в самолет. С какой стати? Она едва меня знает. Однажды она почти узнала меня, но то было несколько месяцев назад, и тогда она жила не за тысячи миль. А теперь она на другом континенте. У нее другая жизнь. Да и вообще, учитывая, что уже два человека – Ханна и Уэг – думают, будто я помешан на них, мне только для полного счастья не хватает, чтобы еще и Лиззи на меня взъелась.

Так как же быть?

Что, если я куплю Лиззи билет, а ей и в самом деле взбредет в голову приехать? Что тогда? Между нами сложились прекрасные дружеские отношения. Зачем их рушить? Да, однажды между нами могло возникнуть нечто большее, но теперь поезд ушел. А вдруг, если она приедет, мы не сумеем поладить, как прежде, что я стану делать?

Все это глупость, глупость и еще раз глупость.

Но она же попросила.

Нет. Дохлый номер. Билет из Австралии! Не слабо, да? А потом она, возможно, и обратный потребует. Нет, такие расходы я не потяну. Это исключено. Эти билеты... сколько они стоят?

Я нашел информацию в Интернете.

545 фунтов! Как минимум!

Я не могу тратить по 545 фунтов на девушек, с которыми я даже не встречаюсь! Впрочем, и на тех, с кем встречаюсь, такие деньги я тоже не могу тратить!

Где-нибудь, когда-нибудь мне придется отказаться от своей тактики согласия. Я начал переступать через финансовые и эмоциональные барьеры. Причем не только свои. Как все это отразится на Лиззи? Это ж для нее такой напряг.

В общем, все просто.

Не могу я удовлетворить ее просьбу.

Я вздохнул.

Я потерпел фиаско.

Так и скажу Иану утром. Скажу, что он оказался прав. Что я испугался. Что в некоторых случаях просто невозможно ответить согласием – каковы бы ни были последствия.

Я застегнул свою дорожную сумку, положил в бумажник свое удостоверение священника размером с кредитную карту – на тот случай, если в Шотландии вдруг возникнет необходимость дать имя какому-нибудь ребенку – и, с тяжелым сердцем, сунул его в карман.

А потом...

... потом вновь достал.

Кое-что в бумажнике привлекло мое внимание.

Серебристая, сияющая, блестящая кредитная карта.

Кредитная карта нового типа.

Нетронутая, незамусоленная, ни разу не использованная кредитная карта. С довольно существенным расходным лимитом. Без начисления процентов за первые полгода.

Я вытащил эту карту из бумажника и посмотрел на нее.