Текст книги "Человек-да"

Автор книги: Дэнни Уоллес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 27 страниц)

– Я хорошо знаю эту сцену! – перебил его я. – Хан Соло и остальные пытаются улететь на «Тысячелетнем соколе»...

– Э... да... возможно...

– А потом Оби ван Кеноби достает свой световой меч!

– Ну да. Его, кажется, убивают. Это произошло у меня на глазах.

Кто еще может похвастать тем, что он видел, как убили Оби Ван Кеноби? Особенно если учесть, что его убили тысячи лет назад в далеком уголке вселенной.

– В общем, вокруг планировалось произвести несколько взрывов, но что-то не так соединили, и взрывы раздались в непосредственной близи от нас. Одного парня ранило, а у меня чуть барабанные перепонки не полопались. Нас троих отвезли в больницу, но, поскольку никто никогда прежде штурмовиков в глаза не видел, мы не могли разгуливать по больнице в форме штурмовиков.

Так вот... эту форму с нас сняли, и нам пришлось ходить в больнице в леотардах и больших белых веллингтонах.

– Наряд, недостойный штурмовика, – заметил я, все еще не в силах прийти в себя от услышанного.

– Да, пожалуй... Пойду-ка приведу Мерфи...

С этими словами человек, которого, оказывается, я впервые увидел двадцать лет назад в одном из величайших детских фильмов, покинул комнату, чтобы привести единственного в мире пса-гипнотизера.

Вот уж и впрямь необычный выдался денек.

Спустя несколько минут Хью вернулся в комнату. Следом за ним шел гипнопес Мерфи.

Большой черный лабрадор уселся на полу передо мной и стал нюхать мои ноги. Я все еще улыбался, дивясь тому, что узнал о «Звездных войнах» и Хью, но не мог не заметить в облике пса нечто странное.

– Мм... Хью, – сказал я, – твой гипнопес Мерфи... в феске.

– Да? – рассеянно отозвался Хью. – Он всегда ее носит.

Я опять глянул на Мерфи. Тот сидел в своей феске и смотрел на меня. На мой взгляд, это было противоестественно.

– Ты надел на него феску пять минут назад, да?

– Ага, да. Просто подумал, что тебе должно понравиться.

Мне понравилось. День становится все чудней и чудней, думал я.

– Да, интересная проблема, – сказал Хью, пережевывая вонтон. – Обычно меня просят, чтобы я помог научиться отвечать отказом. Понятно, да?.. Бросить дурные привычки. Ты уверен, что хочешь слепо отвечать на все согласием?

Я задумался. Даже без помощи гипноза я уже накопил огромные долги по кредитным картам, которые мне не следовало заказывать, не то что использовать. Приобрел себе тайного врага, который намерен замучить и погубить меня. Сделал себе стрижку, как у деревенщины. Купил автомобиль. Влюбился и потерял возлюбленную.

– Да, – ответил я, пожав плечами. – Мне нужно знать, можно ли проще относиться к жизни. Ясно, да? Чтобы не переживать из-за каждого своего «да». Мне еще два месяца «дакать», и я думал, что каждое «да» будет мне даваться все легче и легче. Но кое-что... произошло, и все значительно осложнилось.

– Что произошло?

– Появилась девушка. Например.

– А-а, – кивнул Хью.

– И... э... мститель.

– Мститель?

– Мститель. Кто-то упорно раззадоривает меня, провоцирует то на одно, то на другое, ибо знает, что я соглашусь. Сам я понятия не имею, кто эти люди, и боюсь, что, если отвечу им отказом, это сведет на нет все мои труды.

– То есть ты хочешь говорить «да», дабы не свести на нет все свои труды?

Я кивнул. Зазвонил мой мобильник. Я ответил. Звонивший повесил трубку. Это вежливое молчание мне уже начинало порядком надоедать. Люди что – разучились вести беседу?

– Да, интересный случай, – промолвил Хью. Склонившись над столом, он делал самокрутку. – Полагаю, в какой-то степени все это связано со стремлением побороть страх. Многие всю жизнь живут в страхе, даже не догадываясь, что от страха навсегда можно избавиться всего за несколько минут. Люди всегда на что-то отвечают отказом, верно? Они боятся перемен, привыкли к рутине, к определенному порядку вещей. И в бизнесе рискуют только те, кто не боится перемен и в конечном итоге добивается успеха.

– Пожалуй, в эту мою авантюру меня побудил пуститься страх, – признал я. – Одно время я превратился в затворника, ото всего отказывался. Наверное, я испугался, что жизнь может пройти стороной. Что я каждый божий день что-то упускаю.

– Значит, в твоем случае это страх неизведанного, – сделал вывод Хью, проводя языком по папиросной бумаге «Ризла». – Это негативная форма мышления. Люди теряют очень многое, когда не раздумывая отвечают отказом... они не сознают, что запихивают свою жизнь в жесткие рамки... Взять хотя бы Арлин. Когда мы познакомились, я предложил ей отведать вонтон. Она сказала: «Ни за что». А потом попробовала, и ей понравилось.

– Так и было! – крикнула Арлин из какой-то другой комнаты. – Теперь я люблю вонтоны!

Я не знал, как отреагировать на высказывание человека, находящегося в другой комнате. Обычно достаточно улыбнуться, но Арлин не увидела бы моей улыбки, поэтому я громко произнес:

– Я тоже люблю вонтоны.

Хью прикурил свою самокрутку.

– То же самое с путешествиями. Некоторых из дома калачом не выманишь. «Зачем ехать в Испанию? – говорят они. – Чего я там не видел? Все, что мне нужно, я могу найти здесь, в Понтипридде». И лишают себя новых чудесных впечатлений. Довольствуются тем, что имеют. Просто говорят «нет».

Я задумался над словами Хью.

– В Понти жил Том Джонс, – крикнула Арлин. – Он ходил по пабам и пением зарабатывал себе на пиво. Моя бабушка однажды его прогнала.

Я улыбнулся и, сообразив, что Арлин не видит моей улыбки, сказал:

– Том Джонс – хороший певец.

Хью кивнул и подтвердил:

– Чертовски хороший.

Феска свалилась с Мерфи, но пес даже не подумал поднять ее и вновь нахлобучить себе на голову. Что взять с собак? Ленивые.

Мерфи сидел, положив лапы мне на колени, и смотрел на меня огромными карими глазами, которые и сделали его звездой международного сообщества животных. Я сидел в мягком кресле, приготовившись погрузиться в транс. Мы смотрели видеозаписи выступлений Мерфи и Хью в различных телепередачах по всему миру. Хью хотел показать мне, что меня ждет, если я соглашусь подвергнуться гипнозу.

Мы уже посмотрели их выступление в американских низкопробных шоу «Жесткая копия» и «Секретное издание» и теперь смотрели шоу канала «Дискавери» под названием «Животное Икс».

«Перед вами... Гипнопес! – вопил американский телеведущий, комментируя замедленные кадры, на которых слюнявый лабрадор трусил к телекамере. – Мало кто способен выдержать его загадочный взгляд!»

Заиграла зловещая музыка. А потом на экране появился Хью. Он сидел на диване, в мягком освещении; на коленях у него лежал его пес.

«Должен признать... это очень необычно», – произнес Хью.

«Очень необычно! – громко вторил ему американец. (Полагаю, сидеть у него за спиной в кинотеатре – настоящая пытка.) – Мы отыскали Гипнопса... в английском городе Лутоне!»

– Вообще-то, это было в Харроу, – заметил Хью.

Наверное, по мнению американца, Лутон – более загадочное название.

«Говорят, другие собаки тоже обладают сверхъестественными способностями! – продолжал американец. – Этот терьер... – на экране появилась фотография маленького терьера, – ...прославился на все Соединенные Штаты тем, что вывел из комы одного юношу!»

– Каким образом? – спросил я. – На яйца ему, что ли, прыгнул?

Мы с Хью разразились хохотом и долго не могли остановиться, потому что шутка, что уж говорить, была классная.

«Но Гипнопес, говорят, наделен одной очень необычной способностью... способностью контролировать человеческий разум! Зоолог доктор Роджер Магфорд встречал и других животных с аналогичной способностью...»

На экране появился доктор Роджер Магфорд.

«Мангуст гипнотизирует змей! – бодро заговорил он. – А тигр может загипнотизировать обезьяну!»

Я мысленно отметил, что нужно бы запомнить эти фразы, дабы было чем похвастать на вечеринке, когда гостей просят поделиться занятными фактами.

«Говорят, Гипнопес взглядом заставил человека отдать ему свой обед. И те, кого он околдовывает, рассыпаются, как костяшки домино, под напряженным взглядом его карих глаз...»

Я глянул на Мерфи. Я не был уверен, что хочу рассыпаться, как костяшки домино. Во-первых, я в единственном числе, а значит, мне пришлось бы подниматься и вновь сшибать себя самого. Мерфи продолжал смотреть на меня. Мне вдруг стало немного не по себе. Вне сомнения, я заглянул в самую глубину его огромных карих глаз. Что теперь со мной будет?

Неожиданно Хью оказался возле меня.

– Если все еще нервничаешь, прочти это...

Он дал альбом с газетными вырезками. В нем были сотни статей из газет самых разных стран.

«Лапы для размышлений!» – кричала «Нью-Йорк пост». «В трансе с волками!» – писала «Мейл».

– Не волнуйся. Мы с Мерфи стольких гипнотизировали, даже не счесть. Ты в надежных руках.

Меня как раз беспокоили не руки, а лапы.

И вообще, это-то что, черт побери?

– Подожди, – сказал я. – А вот эта статья о чем?

Я показал на заголовок заинтересовавшей меня статьи. «Гипнотизер увеличивает женскую грудь!»

– Ах, да. Я увеличил грудь одной немке.

В подробности Хью вдаваться не стал.

– Значит, ты хочешь, чтобы мы помогли тебе стать более восприимчивым... – уточнил он, кладя ладонь на мое плечо.

– Э... Да. И еще, пожалуй... чтобы я начисто утратил способность отвечать отказом. Хотя бы на пару месяцев. До тридцать первого декабря.

Хью потоптался на месте и сделал шаг назад.

– Так. Хорошо. Ну и ну. Понимаешь, с большей легкостью отвечать согласием – это одно, а не уметь сказать «нет» – это совсем другое... За два месяца ты можешь навлечь на себя кучу неприятностей.

– Ну а... мог бы ты заложить какой-то ограничитель? – спросил я. – Чтобы я, допустим, не пошел на убийство или ограбление?

– Ты не сделаешь ничего такого, что идет вразрез с твоими понятиями о нравственности... гипноз на это не программирует. Но ты утратишь самоконтроль... мне придется проникнуть в твое подсознание.

– Это опасно?

– Ну... подсознание – удивительный механизм. Люди не понимают, что фактически подсознанию можно задать любой вопрос и получить на него ответ, находясь в состоянии полной расслабленности. Ты вслух задаешь вопрос, отключаешься, и твое подсознание уже само ищет ответ.

– И ты это делаешь?

– Постоянно. Вот... например, на прошлой неделе. Я пытался придумать название для конкурса среди собак, чтобы найти еще одного пса-гипнотизера... то есть такого, который способен гипнотизировать людей, как Мерфи. Но, сколько я ни думал, в голову ничего не лезло. И тогда я задал вопрос своему подсознанию.

– И?

– Ну, порой ответ приходит не сразу.

– А-а.

– Так вот, проникнув в твое подсознание, я избавлю тебя от неуверенности в себе. От страха, мешающего тебе сказать «да».

– Понимаешь, не то чтобы страх побуждал меня говорить «нет»... иногда меня просто ломало. Кто-нибудь предлагает: «Пойдем сегодня на концерт», а я, даже если не занят, говорю: «Нет, не могу, у меня дела». А потом иду домой и смотрю «Соседей».

– Значит, нужно, чтобы к тебе вновь вернулся твой детский энтузиазм... прекрасно. Это в наших силах. Полагаю, в какой-то степени нам придется найти твою... кнопку возврата.

– Ладно... э... и как мы это сделаем? – Резким движением я сцепил ладони, давая понять, что настроен серьезно. На самом деле я нервничал все больше и больше. Мерфи положил голову мне на колени. Это он специально? Если Хью сделает то же самое, тогда я в беде.

– Я поставлю музыку – обычно я выбираю музыку барокко, потому что ее ритм соответствует ритму сердца – шестьдесят ударов в минуту. Ну а если ничего не получится, поставлю компакт-диск Ричарда Клайдермана[94]94
  Ричард Клайдерман (род. 1953 г.) – французский пианист, создатель «нового романтического» стиля фортепианной игры; репертуар сочетает классику и поп-музыку.


[Закрыть]. Ты расслабишься, по моему знаку станешь смотреть в глаза Мерфи, ну и отсюда мы начнем...

Я попытаюсь избавить тебя от твоих предубеждений. Чтобы ты снова мог с радостью отвечать согласием.

Интересно, о каких предубеждениях он ведет речь, ведь я уже согласился на гипноз? Хью, вероятно, заметил недоумение в моем взгляде.

– Понимаешь... это своего рода избавление от чувства опасности. Если перекинуть деревянную планку от одного дома на другой, по ней никто не пойдет. Положи ту же самую планку на землю, и любой легко пройдет по ней. Так вот, фигурально выражаясь, я намерен спустить тебя на землю.

Теперь мне стало ясно, что он имеет в виду. Я стану с большей охотой откликаться на каждое предложение и каждую возможность, если буду воспринимать их как беспроигрышное пари. Мне хотелось еще расспросить Хью о том, как он собирается лечить меня, но я отвлекся. Мерфи начал обнюхивать меня, и я немного испугался. К тому же я вовсе не желал по пробуждении обнаружить у себя большую немецкую грудь, которую Хью нарастит мне, пока я буду спать. Хотя, полагаю, у меня, по крайней мере, появится шанс выиграть конкурс среди англичан с самой немецкой внешностью. Кстати, организаторы этого конкурса мне ведь пока так и не позвонили.

Мерфи заскулил, и вдруг во мне зародились сомнения. Конечно, помощь мне необходима, и в данном случае гипноз – самое лучшее средство, чтобы исцелиться от моих предубеждений, но... правильно ли я поступаю?

Не обман ли это? Буду ли я сам отвечать согласием, или это Хью будет за меня соглашаться? Если я не смогу не отвечать согласием, значит, это не мой выбор, так ведь? Или все же мой?

Хью выключил видеомагнитофон и стал искать пульт от телевизора. Нужный компакт-диск он уже нашел и свет тоже приглушил.

Что я делаю? Меня сейчас будут гипнотизировать штурмовик и его космический пес! Нет, я еще не готов... Я обвел взглядом комнату, отчаянно пытаясь придумать, как бы мне оттянуть время.

– Хью... а эту картину ты написал?

Я показал на репродукцию, висящую на стене.

– Нет... – ответил Хью. – Это Рембрандт.

Что еще здесь есть? Чем еще я мог бы воспользоваться? И вдруг я заметил нечто любопытное... на экране телевизора. То, что меня по-настоящему заинтриговало. Очень знакомый вид. Когда Хью выключил видеомагнитофон, на телеэкране появилось изображение...

– Хью... что это? – спросил я.

– Ты о чем?

– Картинка в телевизоре... – Я показал на телевизор. – Это же вид из твоего окна, да?

Пусть я пытался всего лишь выиграть время, но мне и впрямь это казалось очень странным. Зачем загораживаться шторами от улицы и смотреть на этот же самый вид по телевизору? Это скорее в духе какого-нибудь рэппера, приглашающего в свой дом съемочную группу реалити-шоу «Дома» канала MTV. Может быть, Хью сильнее увяз в шоу-бизнесе, чем я полагал.

– A-а, это, – протянула Арлин, неожиданно появляясь в комнате. – Там на подоконнике видеокамера.

– Система охраны, что ли?

Я был рад ее появлению. Благодаря Арлин сеанс гипноза на некоторое время откладывался.

– Нет, что ты. Здесь очень спокойно.

– Тогда зачем?

– Тут по соседству живет один мальчишка, – стал объяснять Хью, рассматривая еще один компакт-диск. – Зовут его Дин. Забавный парень, но постоянно ломится к нам в дом. Постоянно. Всегда знает, когда мы дома. Поэтому мы закрываем шторы и включаем камеру, чтобы знать, он ли это стучит к нам в дверь. Иначе мне пришлось бы давать сеансы магии изо дня в день с утра до вечера. Обычно, заслышав стук в дверь, мы включаем телевизор, и на экране крупным планом появляется его лицо. Он специально поднимает голову, чтобы мы его хорошо видели.

– Значит, ему известно про камеру? – спросил я. Разговор о мальчике служил прекрасным отвлекающим маневром.

– Конечно, – ответила Арлин. – Но его это не останавливает. Он обожает сеансы магии, и Хью просто не может прогнать его.

– Воспитание не позволяет. Вот потому мы и установили видеокамеру.

Потрясающе. По сути, они установили видеокамеру на своем окне, чтобы не встречаться с соседским мальчиком, но встречаться им приходится, потому что воспитание не позволяет им его прогнать. Они оказались пленниками в своем собственном доме только потому, что не могут ответить отказом.

– А нельзя ему сказать, чтобы он пришел в другой раз? – спросил я, по-прежнему пытаясь оттянуть время начала сеанса гипноза.

– Он хитрый парень, – сказал Хью. – Стоит отворить ему дверь, он тут же просовывает ногу в коридор, не давая ее закрыть. Иногда нам приходится прятаться за диваном. Мы затаимся там, чтобы он думал, будто мы просто забыли задвинуть шторы, но хитрец прижмется лицом к оконному стеклу и минут десять ждет в надежде, что мы выйдем из укрытия.

– На прошлой неделе, – добавила Арлин, – он постучал к нам и, когда мы включили камеру, поднес к ней свой табель успеваемости, чтобы мы могли с ним ознакомиться. Ну разве можно прогнать такого сорванца?

Я восхищался Хью и Арлин. Мне нравилось, что их, по сути, терроризирует ребенок, который просто хочет с ними дружить. Мне нравилось, что они не прогоняли его, не жаловались его родителям, не старались отвадить его раз и навсегда. И мне нравилось, что, рассказывая о нем, они широко улыбались, и их голоса полнились подлинной симпатией и восторгом. Они любили этого соседского мальчишку. Просто хотели, чтоб он не лез им постоянно на глаза.

– Смотри, что он дал мне на днях...

Хью достал из выдвижного ящика какое-то свидетельство формата А4 и стал читать его:

– Это «Диплом лучшего друга». В нем говорится: «Трудно найти такого друга, как ты. Это удается только счастливчикам. Но, вообще-то, хорошие друзья – редкость. А ты всегда рядом!»

– Разве ты рядом?! – воскликнул я. – Ты обычно прячешься от него за диваном!

Неожиданно раздался стук в дверь. Громкий стук.

– Тсс! – Арлин приложила палец к губам.

Стук повторился.

Бух.

Бух, бух.

Хью застыл на месте. Арлин замерла. Я тоже сидел не шелохнувшись. Мы все смотрели на экран телевизора. И вот он появился. Мальчишка лет одиннадцати-двенадцати с короткими белокурыми волосами и большими голубыми глазами. Он смотрел в камеру. Шагнул к ней почти вплотную и смотрел, смотрел. Потом постучал в окно и опять поднял лицо к камере.

Мы все молчали. Это был один из воистину ужасающих моментов в моей жизни.

А потом мальчик покачал головой, скрестил руки и пошел прочь.

– В принципе, – произнес Хью, – он хороший малыш. Правда, иногда, когда бывает у нас, специально снимает с себя свитер или одну туфлю и прячет где-нибудь в доме, чтобы потом прийти за своей вещью. И еще оставляет маленькие подарки. Подарил мне пепельницу, которую умыкнул на днях из паба.

– Мы зовем его «Вестник долины», – сообщила Арлин. – Скажешь ему что-нибудь, а к вечеру об этом знает уже вся долина.

– Перед Рождеством, – продолжал Хью, – я сказал ему, что он меня замучил и потому я отправляюсь в Боснию. На следующий день он принес мне печенье в дорогу и открытку с надписью «Счастливого пути». Правда, потом, как только я выходил из дому, весь город ко мне подходил и желал удачи в Боснии.

Неожиданно, без всякого предупреждения, открылся, с лязгом, почтовый ящик. Это опять появился Дин. Пытался застать нас врасплох. Крышка ящика оставалась открытой секунд десять-двадцать. Мы все трое замерли, вытаращив глаза. Крышка начала опускаться, но тут Мерфи чихнул, и ящик вновь резко открылся. У меня было такое ощущение, будто я попал в парк юрского периода. Я затаил дыхание. Спустя несколько мгновений крышка опять захлопнулась, и мы увидели на экране телевизора, как маленький мальчик, явно стараясь не попадать под глаз видеокамеры, бочком отошел от дома и, недовольный, зашагал прочь по дороге.

– Так что – будем тебя гипнотизировать или нет? – спросил Хью.

И тут меня осенило.

– Хью! Я придумал название для твоего шоу! – взволнованно крикнул я.

– Какого еще шоу?

– Ну, тот конкурс среди собак на выявление еще одного пса-гипнотизера!

– И?

– Назови его «Щенок-идол».

Хью просиял.

– «Щенок-идол»! Блестяще! Я же говорил! Подсознание! Концентрируешься на чем-то другом, и ответ приходит сам собой! Так, подожди немного, мне нужно позвонить...

Прошел час. Я только что проснулся.

Моя идея с названием собачьего шоу подарила мне немного времени... но только немного.

Меня загипнотизировали.

Не могу сказать, проходил ли сеанс гипноза с участием пса, – что неизменно вызывает беспокойство, когда просыпаешься в чужом доме, – но сейчас Мерфи, вне сомнения, смотрел на меня. И вместе с ним... маленький солдатик.

Самый маленький солдатик, какого мне когда-либо доводилось видеть.

Я узнал его почти сразу. Это был Дин. Соседский мальчик. Он сидел на диване напротив меня.

– Привет, – поздоровался я.

– Привет, – ответил Дин.

На нем были большой черный берет, камуфляжная военная форма и блестящие черные сапоги. Честно говоря, я не мог сообразить, что происходит. Было такое ощущение, будто, пока я спал, дом оккупировали соседи.

– Эй, Дэнни, я решил, что ты должен проснуться сам, – сказал Хью, входя в комнату. Он бросил Мерфи оставшийся вонтон. – С Дином уже познакомился?

– Да, – ответил я. – Ты загипнотизировал меня для того, чтобы дети мне представлялись солдатами? Если так, немедленно разгипнотизируй меня.

– Дин у нас поступает в АКК.

– АКК? – недоуменно промолвил я.

– Армейский кадетский корпус, – расшифровал Дин.

– Ишь ты, – восторженно произнес я и зевнул. – И какое у тебя оружие?

– Никакого.

– Мозги! – сказал Хью. – Этот ребенок тырит все мои шутки.

– Они не твои, а Томми Купера[95]95
  Томми Купер (1921 —1984) – английский комик.


[Закрыть], – заметил Дин.

– Мы любим смотреть Томми Купера по видео, верно?

Дин кивнул и улыбнулся. Тут наконец я понял, откуда возникла идея с феской. Мне нравилось наблюдать, как эти двое – мужчина и мальчик – подшучивают друг над другом. Было видно, что они добрые приятели.

Между тем на уме у меня было только одно: сделал ли свое дело гипноз? Теперь я Согласный независимо от своих желаний? Пытаясь проверить это, я мысленно задал себе вопрос: «А не выпить ли мне чуть позже чаю? Непременно». Да, похоже, гипноз помог.

– Дэнни, а ты знал, что Том Купер жил тут неподалеку, в Карфилли[96]96
  Карфилли – торговый город в графстве Мид-Гламорган на юге Уэльса, в 10 км к северо-западу от Кардиффа.


[Закрыть]? – осведомился Хью. – У нас здесь в округе проживало немало знаменитостей. Томми Купер, Том Джонс...

Неожиданно в дверь просунула голову Арлин.

– Я тут на днях в городе видела Дона Эстеллу[97]97
  Дон Эстелла (1933 – 2003) – британский актер и певец.


[Закрыть], – помнишь, был такой в семидесятые годы? Он пел караоке и продавал записанные дома кассеты со своими песнями. – Она помолчала. – Никто не покупал.

В ее голосе слышалась столь пронзительная грусть, что я едва не заплакал.

– Ладно, Дин, – сказала Арлин, – тебе пора отправляться в АКК...

Дин кивнул, отсалютовал нам и сказал, что он еще вернется. Хью незаметно для мальчика закатил глаза.

Дин направился к выходу, и я уже собрался было спросить у Хью, как прошел сеанс гипноза, но мальчик вдруг обернулся и укоризненным тоном произнес:

– Кстати, я раньше приходил, но вы мне не открыли.

– Меня не было дома, – солгал Хью.

– А машина стояла на месте.

– Я... уходил без машины.

– Неправда. Ты был дома.

– Почему ты так решил?

– Потому что через отверстие в почтовом ящике я видел твои ключи в дверях.

Хью покраснел.

– Ладно. Я был дома. А теперь чеши отсюда.

Дин закрыл за собой дверь.

– Значит, ты его все-таки впустил? – спросил я.

– Арлин выносила мусор, и он прошмыгнул у нее за спиной.

– Милый малыш.

– Чудесный.

В разговоре возникла заминка. Я не знал, как выразить, то, что я хотел сказать.

– Понимаешь... э... я не... чувствую разницы.

– Нет?

– He-а. То есть после... после того, как ты...

– После того, как ты заснул?

– Да. То есть нет. Я хотел сказать, после того, как ты поставил диск Ричарда Клайдермана и... загипнотизировал меня.

Хью сел.

– Дэнни... послушай... только не сердись... Дело в том, что я не стал тебя гипнотизировать. Вернее, гипнотизировал, но не занимался внушением.

– Как это? Почему? Я думал, ты проводил сеанс гипноза. Ты и Мерфи.

– Главным образом, я, конечно. Ведь Мерфи все-таки пес. И я решил, что внушение тебе ни к чему.

– Но почему?

– Я беседовал с тобой, пока ты спал, и... понимаешь, тебе это не нужно. Судя по тому, что я услышал от тебя, ты делаешь это по собственному желанию, а не по принуждению. А когда человек пускается во все тяжкие по собственному желанию, значит, он в какой-то степени привержен своей идее... и что более важно, ты готов к тому, что можешь потерпеть неудачу. А если человек готов к тому, что он может потерпеть неудачу, значит, он способен и добиться успеха. Как я это вижу, твои достижения будут иметь большую ценность, если они станут результатом твоих собственных действий и твоего выбора. Мы, люди, прилагаем больше усилий к тому, чтобы избегать неприятностей и боли, а не к тому, чтобы что-то улучшить. Мы предпочитаем избегать, а не действовать. Я правильно рассуждаю?

– Пожалуй, – согласился я, зная, что Хью прав. Если я намерен пройти до конца по пути согласия, если намерен дожить до конца декабря, я должен рассчитывать только на собственные силы. Какой смысл приводить в порядок свою жизнь чужими руками? Разве можно назвать своими успехами результаты, которых достиг по чьей-то указке? Какой урок ты вынес из всего этого? Что кто-то всегда окажется рядом и поможет? Если я намерен действовать безответственно, по крайней мере, я сам буду отвечать за свои поступки.

Получасом позже Хью привез меня на вокзал. Какое-то время мы сидели в машине, наблюдая, как по ветровому стеклу текут струи дождя. Пока ждали прибытия моего поезда, Хью предложил мне пакет напитка «Райбина»[98]98
  «Райбина» – фирменное название витаминизированного напитка из черной смородины.


[Закрыть].

– Если подумать, – сказал он, – возможно, все лучшее в жизни происходит именно потому, что человек ответил на что-то согласием. В противном случае, по большому счету, ничего не меняется.

Мы оба задумались над его словами.

– Взять хотя бы Арлин. Теперь она без вонтонов жить не может. Попросила, чтоб я еще купил по дороге домой.

Я улыбнулся. Никогда не думал, что для кого-то вонтоны могут стать символом надежды.

– Но есть вещи, которые мы должны делать сами, – продолжал Хью. – Вот я, например. Некогда меня тоже мучил страх. Жуткий страх. Но я его поборол. Путем упорной работы над собой и верой в себя. А не при помощи гипноза.

– Да? А чего ты боялся?

Хью покраснел.

– Собак.

– Собак?!

Он кивнул.

– Собак.

Я поехал домой в Лондон, собираясь с силами для финального броска.

ИЗБРАННЫЕ ОТРЫВКИ ИЗ ДНЕВНИКА СОГЛАСНОГО: 3

28 сентября

На днях, возвращаясь домой из Уэльса, я увидел в газете рекламу: «Хочешь стать писателем?». Я, как и предлагалось, обратился за подробной информацией. Мне ответили, что я должен представить образец своего сочинения из 300 слов в любом жанре. Я остановил свой выбор на научной фантастике и сегодня утром написал отрывок под зловещим названием «Война будущего».

«Текс Макбеллами обратил свой взор к небу и победоносно улыбнулся. Он справился. В одиночку, при поддержке одного лишь своего верного друга-робота Фигги5000, разгромил все племя краксонов.

– Теперь вряд ли сунутся, – сказал Текс. Его предположение было как никогда верно, ибо все его враги приказали долго жить.

– БИП думаю, что БИП нам следует отправиться БИП... – начал Фигги5000 и умолк, потому что вдалеке неожиданно раздался взрыв.

– Что за... – произнес Текс по инерции, и не думая заканчивать фразу.

– БИП, БИП, – пропищал Фигги5000.

Это был геличоппер – футуристический гибрид вертолета и ножа. Транспортное средство сенатора Гринглава – злодея, который некогда, много лет назад, держал Текса в плену.

– Гринглав, – промолвил Текс. – Значит, явился сюда, чтобы самолично закончить работу...

– Макбеллами! – крикнул Гринглав в огромный рупор из кабины своего геличоппера, потрясая кулаком в зеленой перчатке – его визитной карточкой. – Вот мы и снова встретились! Приготовься умереть! В нашем двадцатимиллионном столетии преступно иметь собственные мысли и идеи! А у тебя их слишком много! Ничего, больше не будет ни одной! Ты вернешься в ледяную тюрьму, которую я выстроил для тебя!

Текс застонал. Он ненавидел ту огромную ледяную тюрьму.

– Тупица недоделанный! – закричал он в ответ. – Ты вместе со своей ледяной тюрьмой можешь гореть в аду! Я туда не вернусь!

– Вернешься, куда денешься! – парировал сенатор Гринглав.

– Фигги5000, – прошептал Текс. – По моему приказу измени полярность на своих позитроновых деактиваторах.

– БИП слушаюсь, – ответил Фигги5000, который, между прочим, был сконструирован в облике прекрасной женщины.

– Что ж, сенатор Гринглав, полагаю, в таком случае мне придется действовать тихо... – сказал Текс, но Гринглав не слышал его, поскольку все еще находился на удалении нескольких миль, а у Текса, в отличие от него, не было большого рупора».

Я приложил к своему сочинению записку, в которой написал: «Продолжение следует...» и указал, что это всего лишь небольшой отрывок эпической саги-трилогии о Тексе Макбеллами, над которой я сейчас работаю. Бог даст, мое произведение понравится, и мы сможем опубликовать его в начале следующего года.

5 октября

В школе Пол Льюис был задирой, никому не давал проходу. Он только что отыскал меня на встрече выпускников и предложил как-нибудь посидеть в пабе. Я согласился.

Я до сих живо помню, как в школе ежедневно по окончании занятий Пол Льюис раскручивал инвалидное кресло, в котором сидел Энил Пейтел – просто потому, что ему нравилось смотреть, как тот «ездит кругами».

Мы договорились встретиться в следующий четверг в Бате.

7 октября

В газете «Стандард» увидел следующее объявление:

«НЕ ЖЕЛАЕТЕ ПРИНЯТЬ УЧАСТИЕ В ИСПЫТАНИЯХ, ПРОВОДИМЫХ С ЦЕЛЬЮ ИССЛЕДОВАНИЯ ЛИБИДО У ЖЕНЩИН ПОСЛЕ МЕНОПАУЗЫ?»

Я позвонил по указанному номеру, но оказалась, что я – неподходящая кандидатура.

Порой меня удивляет, что в нашей стране дискриминация пустила столь глубокие корни.

8 октября

Мама прислала мне статью, которая, по ее мнению, могла меня заинтересовать. Девушка по имени Лора, которую я знал, когда мне было 12 лет, в свои двадцать шесть открыла в Троубридже магазин засушенных цветов. Развернув статью, в нижней половине страницы я увидел рекламу, напечатанную крупным жирным шрифтом:

ОТКРОЙТЕ ДЛЯ СЕБЯ МИДСОМЕР-НОРТОН!

Рекламу поместили три местных предприятия – «Кулинария Доки» («Помимо широкого ассортимента сыров, в продаже имеются также багеты»), «Салон красоты» («Проработав в бизнесе 16 лет, Эмма – душа и сердце салона – заметила на рынке свободную нишу и решила открыть в Мидсомер-Нортоне салон красоты для мужчин») и «Катона каст стоун лтд.» («Посетите «Катона каст стоун лтд.». В ассортименте цветочные горшки, декоративные садовые украшения, ванночки для птиц, урны и т. п.»).

Мидсомер-Нортон – небольшой городок, расположенный неподалеку от Бата. Я посещу все три магазина в четверг, перед встречей с Полом.

13 октября

Пол Льюис считает, что мы должны поддерживать связь и стать добрыми друзьями. Сейчас он служит в территориальной армии[99]99
  Территориальная армия – резерв первой очереди сухопутных войск, состоявший из укомплектованных частей. Был организован в 1920 г. В 1967 г. реорганизован в территориальный армейский добровольческий резерв.


[Закрыть]. Говорит, что служба в армии изменила его жизнь, наполнила ее новым смыслом и содержанием. По его мнению, мне тоже следует вступить в ряды вооруженных сил; в этом случае мы будем не только добрыми друзьями, но еще и коллегами. Он пригласил меня на свой мальчишник, который устраивал со своими армейскими друзьями на барже. Не исключено, что Пол Льюис замыслил похитить меня и убить.